Управление реальностью, вместо "потерянного рая". Что дальше?

Для живого организма, только вступившего на путь восприятия мира (с момента зачатия) внешняя среда представляется мало или совсем недифференцированной. Вследствие недефирренцированности аппаратов восприятия и отсутствия описательных систем. Плод как бы воспринимает бытие целиком, не разделяя его на внешнюю и внутреннюю среду. Существует некое единое «сущностное состояние, тот самый «потерянный рай». С момента дифференциации органов, тканей и появления рецепторов часть информации, поступающей из вне, может разделяться на различные типы (например, звук и ощущения), а часть еще оставаться недифференцированной. Эта первичная дифференциация делает возможным выделить информацию из всего фона и сделать ее фигурой. Появляются объекты восприятия. По сколько еще нет разделения себя и мира, все поступающая информация, для восприятия ребенка, тоже является «собой». Здесь, когда еще восприятие максимально открыто, но уже происходит первое разделение аппарата восприятия и объекта восприятия как на кинопленку запечатлевается весь сенсорный опыт, появляются первые структуры психики.

Как человек может устойчиво разделить, где он, а где не он?

Известно, что не существует отдельных ушей и глаз для своего и чужого голоса. А значит разделение должно быть не физиологическое, а формироваться психически, как навык. Одно из предположений что ребенок обучается на основе обратной связи и свое тело более управляемо, чем окружающий мир. Спорное предположение, учитывая что изначально свое собственное тело так же мало управляемо. Но что такого происходит, что ребенок начинает управлять телом и вообще совершать какие-то действия, а затем еще и учитывать обратную связь. Ребенок воспринимает родителей и напрямую запечатлевает поведение родителей. Затем, так как родители (или иные окружающие люди) являются с ним единым целым, ребенок воспроизводит доступные для себя действия и движения. Даже когда появляются структуры психики, и количество скопированных и повторенных действий растет, ребенок воспринимает внешний мир, как «внутренний», имеющий правила. И даже если этот «внутренний» мир мало управляем, то ребенок обучается управлению им, как и обучается управлению собой. Так что бы в восприятии ребенка фигурой стал сам ребенком, а фоном весь остальной мир, надо не просто выделить фигуру из фона, но и устойчиво зафиксировать. Иначе фигурой всякий раз может становиться все что угодно. По сути из аналогового процесса целостного восприятия (я=мир) перевести его в дискретный (есть я и есть мир). Для устойчивой фиксации нужна более сложная организация восприятия и мышления. Тем, что сможет разделить единую систему (я=мир) должно находиться как бы за пределами этой системы, не принадлежать ей. Если гипотетически предложить, что ребенок выжил и развился, будучи совершенно один, например в закрытой лаборатории, то для него получается неразрешимая ситуация. Такой ребенок не сможет отделить себя от мира.

На уровне эволюции эта задача была решена с появлением символического мышления. Символ - это то, что не является опытом непосредственно, но указывает на него, обозначает его. То есть символическое мышление, или в современном варианте словесное, свободно от опыта и находиться за пределами системы (я=мир). Отделение себя от мира возможно лишь на основе фиксации воспринимаемой информации с помощью языка или заменяющих его символов.

Как реорганизуют внутренний мир слова?

Слова, как якоря выстраивают внешнюю реальность, отделяя ее от внутренней, тем самым позволяя человеку выходить за пределы системы, делая ее управляемой. Естественно, что бы сделать эти якоря устойчивыми и отделение объекта от фона было устойчивым, надо неоднократно подкрепить эти якоря. Необходимо создать синестезию между названием объекта и его образом (звуком, ощущением). Так обычно и происходит, когда родители в поле зрения помещают некий объект и неоднократно называют его. Либо указывают на часть тела ребенка, называя ее, закрепляя звучание слова и сенсорную информацию поступающей от объекта как единое целое. Как раз за счет много кратного повторения и создаются синестезии, то есть устойчивые сочетания ассоциаций между словом и сенсорной информацией. То есть, например, на слово холодильник первый возникающий образ будет именно холодильник.

Естественно, что слова, которые используются для описания внутренней реальности человека, отличаются от слов, используемых для описания внешней реальности. Стол не может думать, говорить, понимать. Разделение внутренней реальности ребенка и внутренней реальности других людей более тонкая штука. Здесь это происходит за счет местоимений. Например: «я», «ты», «он». Потому и отделение ребенка себя от матери происходит гораздо позже, чем от предметов.

Но что позволяет этим ярлыкам - якорям не рассыпаться, быть одновременно активизированными?

Ведь когда мы даже специально и не называем предметы и явления вокруг они от этого не исчезают. Пока можно лишь следующие предположения о том, что ассоциировавшись в языковую (вербальную) модель мира человек более не выходит за ее пределы. То есть мы мыслим с помощью языка, используем его синтаксическую и семантическую структуру. Даже когда мыслим образами или ощущениями цепь ассоциаций происходит соответственно структуре на нашей описательной (языковой) модели мира. В процессе обучения языку мы слышим не только отдельные слова, но целые порядок сложения слов во фразы и в предложения. Мы запечатлеваем синтаксис языка и запечатлеваем его в виде ощущений правильно построенной фразы, правильно звучащей фразы, позже и правильно написанной. А поскольку понимание того, что синтаксис кого-то из предложений грамматически правилен, дублируется во всех модальностях (зрение, слух, ощущения и, возможно запахи и вкусы), то создается синестезия правильного синтаксиса. Синтаксис языка, закодированный в очень прочной синестезии, не позволяет отдельным созданным семантическим синестезиям слово-образ (звук, ощущение) выпадать из общей модели восприятия.

Можно говорить, что сам язык описания является синестезией, поддерживающей связь между отдельными синестезиями слово-значение. Мышление, двигаясь по законам синтаксиса обеспечивает переход между семантическими структурами и уже через них опору на сенсорный опыт. С точки зрения постоянно присутствующей структуры языка можно говорить о постоянно присутствующем внутреннем диалоге (описании), который и связывает всю эту систему словесных якорей воедино.

Для ребенка создаются не только отдельные синестезии слово-информация для его внешней и внутренней реальности, но и создаются отдельные синтаксисы, правила построения языка. Например, у ребенка спрашивают, что он хочет, а у предметов нет. Таким образом, постепенное разделение на «я» и не «я» подкрепляется.

Так же ребенок запечатлевает правила описания с людей. Синтаксис описания людей хоть отличается от синтаксиса описания самого ребенка (вопросы к взрослому отличаются от вопросов ребенку), но все же очень схож, на фоне описания предметов. Так зарождается разделение субъектов и объектов.

Поскольку ребенок одновременно запечатлевает и синтаксис и семантику, то правильно будет говорить, что существует единая синестезия синтаксически-семантическая. То есть будучи носителям какого-либо языка человек, где бы он ни оказался, будет воспринимать мир по-своему, согласно своей описательной модели. Приезжая к эскимосам мы не начинаем различать 100 оттенков цвета белого. Если в нашей модели мира люди обязательно делятся на тех, кому можно доверять и тех кому нельзя, то в любой стране мира, в любом социуме мы будем находить и тех и других. Давно известно, что человек замечают в других то, что-либо ожидает и готов увидеть, либо что для самого является бессознательной проблемой. Мы в ловушке нашего описания и в ловушке собственного языка. Эволюция оказала нам «медвежью услугу»?

Есть ли возможность выйти за пределы собственного описания?

Разумеется, существуют масса способов выхода за пределы своего синтаксиса, один из них это гипнотические и «новокодовские» практики, когда мы создаем такое измененное состояние сознания, где становиться возможным временный выход за пределы языкового описания и нахождения принципиально иного, непредсказуемого решения. Многие открытия совершались во сне или измененном состоянии сознания, когда привычный синтаксис не работал. Другая часть открытий свершалась за счет частичного выхода за пределы синтаксиса данной дисциплины. Например, используя метафоры иных дисциплин и наук. Подтверждением этого являются множество открытий, сделанных учеными работающих на стыке наук или имея очень развитое метафорическое мышление. Другой более аналоговый, постепенный способ выхода за пределы своего синтаксиса, это расширение синтаксической и семантической модели, путем изучения иных языков описания.

Читая книгу или самостоятельно изучая мета-моделирования, мы не воспринимаем принципиально новой информации, а лишь можем переструктурировать свой синтаксис. И это произойдет тогда, кода мы будем думать новым синтаксисом, то есть строить предложения, обороты так, как делали книжные герои или когда внутренний диалог будет общаться метамодельными вопросами (не только метамоделируя сам себя, а изначально являясь и думая ей) и ответами на них. Даже простейший навык калибровки, с этой точки зрения, является способом расширить набор своего описания, создать новые связи слово-опыт, новую семантику.

Так ли вредно описание?

Приобретая речь, как вторую сигнальную систему и возможность при помощи нее выйти за пределы системы сенсорного опыта мы можем подняться над конкретным опытом и мыслить абстрактно. Что бесспорно дает больше возможностей в пределах той модели речи, которая позволила подняться над опытом. Человечество приобрело возможность управлять внешними объектами. Степень свободы языка не оказалась абсолютной и человек часто теряет возможность воспринимать мир глазами младенца, но она достаточна, что бы на основе языка и сенсорного опыта мы поставили вопросы о формировании новых моделей. Моделей, которые позволят и одновременно и последовательно как выходить за пределы и языка и опыта, так и иметь возможность оставаться в опыте и языке. То есть сделают равновозможным устойчивое существование отдельного способа восприятия, всех способов восприятия одновременно и свободного перехода между первым и вторым. Мы теряем «рай» изначального сущностного состояния, что бы научиться устойчиво, фиксировать некое отдельное, дискретное восприятие и через него управлять внешней реальностью.

Что уже становиться следующим шагом эволюции?

Следующей задачей будет научиться прибывать в этом изначальном «раю» с сохранением всего приобретенного. То есть выйти за пределы обоих систем (я=мир и вербальной), для того, что бы интегрировать их в единую систему. Тогда каждое отдельное состояние восстанавливает свою изначальную взаимосвязь, с единым сущностным состоянием «рая» и является его воплощением. И в каждом мгновении есть это сущностное состояние и мир абсолютно управляем, но...вот только им управлять особо и не зачем, потому что и так уже все есть... И, поскольку, в этом случае каждое проявление мира станет проявлением сущностного состояния, то нет опыта не воспринимаемого, вытесняемого или отвергаемого, мы учимся воспринимать мир во всем многообразии. И на этом пути обретения себя и безграничных возможностей есть полная осознанность и «рай» в каждом мгновении.

Как добираться туда, в самое желанное состояние системы?

Любые из способов так же находились на поверхности, как и та информация, которая до недавнего времени оставалась за пределами наших фильтров. НЛП само по себе является моделированием структуры субъективного опыта и помогает выйти за пределы, как опыта, так и языка. Большинство техник НЛП направлены именно на наполнение ресурсами всех контекстов и проявлений жизни. Практика сущностной трансформации одна из подсказок и указателей направления.

Но почему же с первого раза не получается достичь хотя бы тех эффектов и сущностных состояний, которые описаны в книгах или тех эффектов, о которых рассказывают и демонстрируют на себе лучшие учителя? Для того, что бы добраться до единого сущностного состояния, которое затем наполнит каждый миг нашей жизни, предстоит освободить свое внимание как инструмент нахождения сущностного состояния. Конечно, единожды сводить, а затем и ускорить достижение сущностного состояния может тот, кто уже пребывает там. Но для того, что бы туда прийти, только сам человек может пройти путь решения своих внутренних конфликтов, переработки своего прошлого, настоящего и будущего, трансформации лично себя и иных шагов по обретению большей свободы собственного внимания. И задачей является перевод такого количества фильтров из отдельных дискретных в единый аналоговый процесс, для высвобождения внимания и повышения осознанности, что бы сущностное состояние стало заметно и доступно. Этот путь интересен не только своими достижениями и сохранением всего полезного, но и возможностью с каждым шагом получать все больше удовольствия от жизни.

Роман Киселёв

Все статьи

Обращение к авторам и издательствам:
Данный раздел сайта является виртуальной библиотекой. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ), копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений, размещенных в данной библиотеке, категорически запрещены.
Все материалы, представленные в данном разделе, взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на книги принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы ссылка на него находилась на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы немедленно удалим ее.