|
Если вы не заметили неконгруэнтности, чтобы сделать свой опыт конгруэнтным. Если поступают спутанные сообщения, то один из путей состоит в том, чтобы буквально отрезать одно из намерений (вербальное, тональное, движение тела, прикосновения, визуальные образы) от сознания.
И можно предсказать, что гиперактивный ребенок, отрезающий от сознания правое полушарие (продолжающее, однако, функционировать вне сознания) окажется преследуемым визуальными образами — мертвыми младенцами, плавающими над столом психиатра. Те, кто отрезает кинестетический опыт будут чувствовать у себя под кожей ползающих насекомых, что будет буквально сводить с ума. Они вам об этом скажут. Это — реальные клинические примеры. Те, кто отрезает аудиальный опыт, слышат голоса, раздающиеся из стен, поскольку они отдали этой системе все свое сознание, и информация, поступающая к ним через эту систему, защищает их от повторяющейся неконгруэнтности.
В нашей стране большинство галлюцинаций являются слуховыми, так как люди здесь мало внимания уделяют своей аудиальной системе. В других культурах галлюцинации связаны с другими репрезентативными системами.
Женщина: Не смогли бы вы подробнее прокомментировать галлюцинаторные явления? Галлюцинации, я считаю, это то, чем вы здесь занимаетесь целый день, формальных различий между галлюцинациями и теми процессами, которые вы используете, когда я прошу вас вспомнить что-нибудь — будь то событие сегодняшнего утра, или запах аммиака — просто не существует. Насколько мне известно, однако, некоторая разница между обитателями психиатрических больниц и нормальными людьми все же существует. Одно из различий это то, что больные и здоровые живут в различных зданиях. Другое — это отсутствие у больных стратегий различия между разделяемой (общепринятой) реальностью и неразделяемой. У кого есть щенок? Можете ли вы его увидеть, сидящим на этом стуле? — «Да».
ОК. А теперь можете ли вы определить, чем отличается щенок от стула, на котором он сидит? Есть ли какое-то переживание, которое позволяет вам отличить тот факт, что вы поставили визуальный образ щенка, и тот факт, что образ стула был у вас перед тем еще, как вы поставили на него образ щенка? Есть ли различия? Его может и не быть…
Женщина: Различие есть.
ОК. Каково оно? Как вы узнаете, что это — реальный стул, но не реальная собака? Женщина: Я реально вижу стул в моей реальности, здесь и сейчас. Собаку я вижу только в моей голове, внутренним зрением.
Так видите ли вы собаку, сидящую на этом стуле? Женщина: Ну, только внутренним зрением.
Каково различие между стулом, который вы видите, и собакой, которую вы видите внутренним зрением? Есть ли разница? Женщина:………… ……
Да, но как вы узнаете об этом? Женщина: Ну, если я посмотрю назад или в сторону, стул я все равно вижу. А если я перестану думать о собаке, она тут же исчезнет.
ОК. Вы можете поговорить с собой. Правда, обратитесь внутрь себя и спросите, есть ли у вас на подсознательном уровне какая-то часть которая могла бы так же ясно представить себе собаку, даже отвернувшись? Можете ли вы после этого найти различие? Потому что я догадываюсь, что у вас есть еще способы, которыми вы пользуетесь для определения различия между собакой и стулом…
Женщина: Разве образ не так ясен…
ОК. Это один из способов, которым вы проверяете реальность. Снова обратитесь внутрь себя и спросите, нет ли у вас в подсознании такой части, которая могла бы сделать образ собаки таким же ясным? Женщина: Нет, пока я бодрствую.
Я знаю, что сознательно вы это не можете сделать. Я об этом и не прошу. Можете ли вы поговорить с собой? Можете ли вы сказать себе внутренне — привет, Мари, как дела? — «Да». — ОК. Обратитесь внутрь себя и спросите: есть ли у меня на подсознательном уровне какая — то часть, которая может сделать образ собаки таким же ясным, как и образ стула? Будьте внимательны к ответу, который вы получите. Ответ может быть вербальным, визуальным, чувственным. Пока она это делает, вопрос ко всем: заметил ли кто-нибудь на себе, как определяются различия между собакой и стулом? Мужчина: Ну, когда вы раньше двигали стулья, я слышал звук, а если бы вы двигали собаку, то звука бы не было.
В сущности наша стратегия состоит в том, что вы переходите в другую репрезентативную систему и наблюдаете, есть ли соответствие верной системе.
Женщина: Я знаю, что собаку сюда поставила я! Как вы об этом узнали? Женщина: Я помнила, что я это сделала.
Да, но как вы помните об этом? Это визуальный процесс? Или вы себе что-нибудь говорите? Сейчас я попрошу вас ту же самую операцию совершить со стулом. Поставьте стул сюда, несмотря на то, что он уже здесь.
Пройдите со стулом через тот же самый процесс, что и с собакой, а потом скажите мне, в чем тут разница. Знает ли кто-нибудь, в чем тут дело? Мужчина: Все мы здесь шизофреники…
Конечно, все тут шизофреники. Фактически, Р. Лэниг был слишком консервативен, когда он говорил о шизофрении как о естественной реакции.
Следующей ступенью, на которую мы все поднимаемся, является множественная личность. Существует только два различия между нами и теми, у кого стоит официальный диагноз (множественная личность): 1) отсутствие амнезии на то, как вы себя вели в данном контексте — находясь в другом контексте, вы помните о том вашем поведении; 2) вы можете выбирать, как реагировать в зависимости от контекста.
Если у вас нет выбора реакций на данный контекст, то вы — робот. Итак, у вас два выбора. Вы можете быть либо множественной личностью, либо роботом. Выбирайте же хорошо…
Мы сейчас постараемся подчеркнуть, различие между кем-то, кто не знает, что его галлюцинации — это галлюцинации, и вами. Различие состоит лишь в том, что у вас есть стратегия определения того, что является разделяемой реальностью, а что — нет. И, если у вас есть галлюцинации, они касаются идей, а не вещей.
Если кто-то из вашей аудитории скажет: смотрите, я действительно вижу здесь собаку и каждый может ее увидеть!, то кто-то возьмет его за руку и выведет из аудитории….
Но, когда Салли использовала слово «задумчивый», она проходила через тот же самый процесс, что и шизофреники. Например: один пациент посмотрел на нее и сказал: «Видите ли вы, что сейчас я выпью чашку крови? « Он сделал то же самое, что и Салли. Он взял какую-то информацию извне, интересным образом скомбинировал ее со своим внутренним ответом, и сделал вывод, что все пришло к нему извне.
Между госпитализированными людьми — шизофрениками и людьми из вашей аудитории существуют только два различия: 1) вы имеете хорошую стратегию проверки реальности, 2) содержание наших переживаний социально приемлемо. Ведь все вы галлюцинируете. Например, вы галлюцинируете о том, в каком настроении находится человек — в плохом или хорошем. Иногда это соответствует той информации, которую вы получаете извне, а иногда — нет. Тогда это просто отражение вашего внутреннего состояния. А если, например, плохого настроения у вашего собеседника нет, вы можете индуцировать его: «У вас что-то не так? „ «Что вас беспокоит? «, «Я не хочу, чтобы вы беспокоились о том, что произошло сегодня днем, когда вас не было“.
Пить кровь в нашей культуре не принято. Мне приходилось жить в стране, где это нормально. Члены восточно-африканского племени масаев только занимаются тем, что садятся в круг и пьют кровь из чашки, и никаких проблем. Представителям этой культуры было бы странно если бы кто-нибудь сказал: «Я вижу, что вы почувствовали себя плохо, когда я это сказал» Они начали бы удивляться вам.
Когда мы преподавали интернам-психиатрам, мы приходили в больницу пораньше и проводили много времени в палатах. У тамошних пациентов были проблемы, с которыми мы прежде не сталкивались. Мы дали им задание определить для себя, какую часть их реальности люди разделяют… а какую — нет, с тем, парнем, который пил кровь из чашки, мы поступили так: «Немедленно присоединитесь к его реальности» Мы присоединились к его реальности, так, что он начал нам доверять. Затем мы дали ему задание — определить, какую часть его переживаний остальные люди в палате могут принять. Мы не говорили ему о том, что реально, а что нет, а просто попросили назвать те переживания, которые другие люди могли бы с ним разделить. И тогда он научился — как научается ребенок, говорить о тех частях реальности, которые являются либо социальными приемлемыми галлюцинациями, либо чем-то что люди хотят видеть, слышать или чувствовать. .. И это — все что ему было бы нужно, чтобы выписаться из больницы… Сейчас у него все нормально. Он все по-прежнему пьет кровь из чашки, но делает это в одиночестве… Большинство психотиков именно и отличаются, что не умеют отличать разделяемую реальность от неразделяемой.
Мужчина: Но многие психиатры тоже не умеют делать этого, когда работают с психотиками.
Очень многие люди не умеют этого делать, насколько мне известно единственное различие состоит в том, что у психиатров есть другие психиатры, которые разделяют их реальность, так что получается хоть немного, да разделяемая реальность. Я много раз подшучивал над тем, как гуманистические психологи обращаются друг с другом, когда собираются вместе. У них есть много ритуалов, которых нет например, в электронной компании. Электронщики приходят утром на работу, не держат друг друга за руки, и не смотрят пристально друг другу в глаза в течении 5, 5 минут. И когда кто-то из них видит, как другие это делают, то говорят: «Ну и ну! Странно! « И гуманистические психологи думают, что электронщики люди холодные, бесчувственные, бездушные. Для меня -обе эти реальности — психотические, и я не знаю, какая из них является более сумасшедшей.
Но если вы будете говорить о разделяемой реальности то электронщики окажутся в большинстве.
Вы имеете выбор тогда, когда можете переходить из одной реальности в другую. И иметь взгляд на то, что происходит. Самые сумасшедшие вещи происходят тогда, когда гуманистический психолог приходит проводить семинар в организации не меняет своего поведения. Неспособность приспосабливаться к иной реальности является насколько я знаю, самым ярким признаком психоза.
Терапевты также чувствуют буквы. Я не думаю, что это является более странным, чем пить кровь из чашки. Куда бы я не пошел люди говорят мне, что они чувствуют себя К и О. Это действительно странно. Или же спрашиваешь человека: «Как ты себя чувствуешь? а он отвечает „Не плохо“ Вдумайтесь это ведь очень глубокое утверждение: „Я чувствую себя плохо“ Но ведь это не чувство. Так и ОК.
Один из наиболее мощных инструментов для коммуникатора— это умение различать свое восприятие от своих галлюцинаций. Если вы можете с ясностью отличать, какую часть вашего опыта вы выносите из внутри наружу…, в противоположность тому, что вы действительно получаете извне с помощью ваших сенсорных аппаратов, вы не будете галлюцинировать тогда, когда вам это не полезно. В действительности, необходимым галлюцинирование не бывает никогда. Любой результат психотерапии вы можете получить не галлюцинируя. Вы можете оставаться только при своем сенсорном опыте и быть очень эффективным, творческим и сильным психотерапевтом.
Чтобы добиться исключительных успехов в коммуникации, вы нуждаетесь только в трех вещах: Мы открыли, что в поведении психотерапевтических корифеев (и талантливых руководителей, продавцов) существуют три основные стереотипа: Первое, Они знают, какого результата хотят добиться. Второе. Они достаточно гибки в своем поведении. Вы должны уметь генерировать у себя множество поведенческих реакций, чтобы добиться от человека такого ответа, который вам нужен. Третье. Они обладают достаточным сенсорным опытом для того, чтобы заметить, получили ли они ответ, которого добивались. Если вы обладаете этими тремя способностями, то можете варьировать свое поведение до тех пор, пока не получите нужный ответ.
Здесь мы делаем вот что. Мы знаем, какого результата мы добиваемся.
Затем мы вводим себя в состояние, которое называем «аптайм», в котором находимся всецело в своем сенсорном опыте и вовсе не имеем сознания. Мы не осознаем наших внутренних чувств, картин, голосов — ничего внутреннего. В таком состоянии я нахожусь в своем сенсорном опыте, связанном с вами, и слежу за вашими реакциями, и продолжаю менять свое поведение до тех пор пока не получу от вас нужную реакцию.
В данный момент я знаю, что я говорю, потому, что слушаю себя извне.. . Я знаю, сколько смысла вы излагаете из моих слов, узнавая об этом по вашим реакциям, сознательным и бессознательным. Я вижу это. Я не комментирую это внутренне, просто замечаю ваши реакции и соответственно приспосабливаю свое поведение. Я не знаю как я себя при этом чувствую… что моя рука лежит в кармане. Это определенная измененная часть состояния сознания, один из многих видов транса, кстати, весьма полезный, если вы ведете игру.
Женщина: Как вы приспосабливаетесь в состоянии «аптайм»? Вы сказали, что меняете свое поведение до тех пор, пока не получите нужный ответ. Какие приспособления вы делаете? Не объяснили бы вы подробнее? Или…
Ну… я меняю все возможные параметры поведения. Наиболее явным для меня явлением тон голоса. Вы можете менять и выражение лица. Иногда вы можете сказать и то же самое, что уже говорили, но при этом поднять брови — человек вдруг понимает. Вы можете начать двигать руками… Для кого-то вы можете нарисовать картину. Иногда я объясняю одно и то же разными словами. Это все — доступные логические возможности. На самом деле существует огромное разнообразие возможностей.
Женщина: Ну, если вы меняете свое поведение, разве вы не должны сознавать каким-то образом то, что происходит внутри нас? Нет, я считаю, что большинство людей стараются делать это рефлексивно, но большинство сознательных стратегий здесь не работает. Именно потому и складываются такие безобразные межличностные отношения. Если я хочу заставить вас действовать определенным образом и говорю вам, что я сделаю, то все, что я должен делать потом — это действовать каким-то образом до тех пор, пока вы не будете вести себя так, как я хочу. Если я захочу проверить, достиг ли я намеченного результата и при этом обращусь к себе, к своим внутренним чувствам и голосам
— то это никогда не скажет аптайм — плохая стратегия. По-моему, аптайм — единственная эффективная стратегия, которую я знаю, для действия с людьми в терминах вызывания реакций.
Для того, о чем бы я не предназначал совершенно иную стратегию, потому что вы хотите узнать, что вы думаете и что чувствуете, для того чтобы сказать вам об этом. Но я не думаю, чтобы это углубило вашу связь с другим человеческим чувством. Потому что если вы это делаете то вы не уделяете внимания ему, а уделяете внимание себе. Я не говорю, что это плохо, я говорю только, что в результате этого вы не будете ощущать себя ближе к другому человеку. Вы не установите более близкого контакта с женщиной, которая сидит рядом с вами, если будете созерцать свои внутренние картины, говорить себе что-то и что-либо ощущать, а потом говорить ей об этом, так не установить контакт между ней и вами. Просто в ее сознании появится больше информации о том, что происходит внутри вас, тогда как вы не уделяете внимания ей…
У меня есть один знакомый адвокат у которого есть замечательная стратегия для решения юридических проблем. Сначала он визуально констатирует проблему, которая должна быть решена. Затем он обращается аудиальному ответу (А) и проверяет его с помощью визуального эйдетического ответа, затем — аудиальный ответ — проверяет его с помощью визуального эйдетического и так далее, пока аудиальный и визуальный ответы не сложатся в первоначальную визуальную конструкцию. Тогда он знает, что проблема решена. Это прекрасная стратегия — для решения юридических проблем, но она же ужасна, если ее использовать в межличностных отношениях, но он использовал ее и там. Сначала он создавал образ того, как он хочет взаимодействовать с кем-то затем начинал искать образ того, как он хотел взаимодействовать раньше с другими людьми. Таким образом, он не был способен ни на что новое во взаимодействиях, если это новое не состояло из уже знакомых старых кусков. Нельзя сказать, чтобы в межличностных отношениях эта стратегия страшно хороша. Когда он ее использовал, то полностью находился вне процесса взаимодействия.
Недавно по телевизору психолог учил людей, как лучше общаться. В сущности она говорила следующее: «Сначала создайте картину того, каким вы хотите быть, а затем ведите себя соответственно этой картине». Но здесь нет ничего, чтобы говорило об этой связи от других людей. Вокруг нее стояли студенты, которые говорили: мы счастливы и мы можем общаться… как приятно вас видеть… Они даже не знали, пожимают друг другу руку или нет! У них вообще не было контакта, так как каждый был внутри себя и создавал себе образы. Быть может, и вправду были счастливы, они улыбались, но нельзя сказать, что стратегия такого общения была хороша.
Однажды мы обедали с одним полковником в отставке, который решил стать коммуникатором. У него было 2 стратегии. Одна — выдавать команды, другая получать согласие. Стратегии, предназначенной для сбора информации, не было вообще, вся стратегия попросту завершалась получением согласия партнера. Несмотря на то, что он говорил, то есть он получал ответ — да, я согласен
— то он больше вообще не мог функционировать.
Когда мы стали выражать ему согласия, он не мог больше генерировать никакого поведения! Он прекращал функционировать. Затем он сидел не говоря ни слова, в течении 15 минут, пока не смог прицепиться к чему-то в нашем разговоре. Мы опять с ним согласились, он снова замолчал.
Его стратегия выбора блюд состояла в том, чтобы заставить каждого из обедающих за нашим столом выбрать себе определенное блюдо. Целью его стратегии было получение приятных ощущений от еды. Цель состояла в том, чтобы заставить выбрать каждого то, что он считает нужным. Быть может, эта стратегия и хороша, чтобы быть армейским полковником. Но вряд ли она годится для того, чтобы выбрать себе еду в ресторане или завести друзей, которых, кстати, у него не было.
Стать конгруэнтным своему сенсорному опыту — это дело всей жизни, но я не знаю, чтобы здесь существовали какие-то принципиальные стратегии. Сейчас я могу видеть, слышать и ощущать то, что два года назад казалось мне экстрасенсорной информацией. Это утверждение касается моего желания посвятить часть своего времени и энергии на выработку способности различия внутренней и внешней реальности, стимулов, поступающих по каждому сенсорному опыту и внутри каждой репрезентативной системы.
Нашу способность к зрительным различиям мы выработали благодаря М. Эриксону… Он является одним из самых совершенствованных в мире визуальных детекторов. Он видит то, что обычно для людей находится далеко за порогом восприятия, но оно действительно существует и воспринимается тем же самым человеческим зрительным анализатором. Когда мы делали упражнения, многие из вас звали меня на помощь: «Посмотрите, мой партнер не делает никакие движения глазами. Но в конце концов вы говорили: „Нет, небольшие движения он все таки делает! «Когда вы говорили « небольшие“, а это было утверждение в вашей различительной способности, а не в том, что происходило с вашим партнером.
Это подобное сопротивлению. Если терапевты будут воспринимать «сопротивление», как характеристику собственного поведения, а не поведения клиента, то я думаю, что психиатрия будет развиваться быстрее. Как бы не сопротивлялся клиент, все равно это утверждение касается того, что вы делаете, а не того, что он делает. Среди всех способов, которые вы использовали, чтобы установить контакт и раппорт вы не нашли того одного, который бы сработал. Тогда вам надо стать настолько гибким в способах представления себя, пока не получите нужной вам реакции. Следующее, что мы сделаем, это попробуем потренировать различие между сенсорным опытом и галлюцинациями. Упражнение состоит их 4-х частей.
ОПЫТ ГАЛЛЮЦИНАЦИЙ 1. Объединитесь пожалуйста в группы по 3 человека — А, В, С. А будет детектором, В будет испытывать различные ваши переживания, С будет наблюдать, и будет также регулировать переход от одной части упражнения к другой. В, выберете, пожалуйста, ничего не говоря вслух, три различные переживания, которые были бы для вас достаточно интенсивными.
Они должны быть похожими друг на друга. Назовем эти переживания — 1, 2, 3.
Теперь возьмите А за руки и скажите: Один. Затем углубитесь внутрь постарайтесь от сенсорного опыта, переместиться в то время и место, и переживите снова, но вслух ничего не говорите что это… пусть пройдут минуты 2, 3 чтобы полностью оживить опыт… теперь скажите 2 и работайте со своим переживанием… теперь 3.
А сейчас одно важное замечание. Для тех из вас, кто весьма и визуален, обязательно не видит себя со стороны, а видит, что было тогда вокруг вас.
Например, закройте глаза и представьте, что вы едите на велосипеде по горной дороге, посмотрите на себя с боку или сверху, вот вы сейчас перед крутым спуском… А сейчас войдите внутрь образа, станьте этим велосипедистом и посмотрите на то, что вокруг вас. Это совершенно различные два переживания. Кинестетические ощущения возникают тогда, когда вы разрушаете диссоциацию (видите себя со стороны) и помещаете свою перцептивную позицию внутрь тела.
Когда вы вернетесь к упражнению снова испытаете ваши три переживания, важно, чтобы они не были диссоциированными. Вы можете начать, видя себя со стороны, потом войдите внутрь картины. Когда вы очутитесь внутри картины и переживете те ощущения, которые возникали у нас там и тогда, пожмите руки, а чтобы дать понять, что именно сейчас у вас возникло переживание.
А должен просто наблюдать за всеми теми изменениями, которые происходят с Б, когда он испытывает переживание. Наблюдайте за изменениями цвета кожи, размерами нижней губы, дыхания, позы, тонуса мышц и т. п. С Б будут происходить много изменений, которые вы можете зарегистрировать визуально.
2. Б делает тоже самое, что и в первой части упражнения: он называет номер и испытывает соответствующее переживание. Но в этот раз А не только наблюдает за изменениями, происходящими с Б, но и описывает их воздух: «Уголки вашего рта приподнимаются, кожа темнеет, дыхание высокое, поверхностное, убыстряющееся. Левая щека напряжена больше чем правая» С должен следить, базируется ли описание А на сенсорном опыте, если А скажет: «Сейчас вы выглядите счастливым, а сейчас обеспокоенным», то это не будет основано на сенсорном опыте. «Счастливый или обеспокоенный» — это суждение С должен останавливать А всякий раз, когда его высказывания не будут основаны на сенсорном опыте.
3. Сейчас Б испытывает переживания не называя номера. Б может начинать с любого переживания. А наблюдает за Б ничего не говоря до тех пор пока Б не закончит переживать. Тогда А должен сказать, какой из трех переживаний имело место. Б должен продолжать перебирать переживания, в различных порядках до тех пор, пока не научится верно идентифицировать их. Если А не угадывает, не говорите ему ничего, а продолжайте дальше. Не говорите ему, какое переживание было на самом деле, а просто продолжайте дальше. Это — способ тренировки ваших ощущений, их остроты.
4. В этот раз Б испытывает одно из переживаний, а А старается угадать содержание это переживание, настолько близко, насколько это возможно. Поверьте мне, что угадать можно очень подробно и очень точно.
В первых трех частях упражнения вы ограничивались только своим сенсорным опытом, в 4 части я предлагаю вам галлюцинировать. Это надо для того, чтобы провести четкое различие между опытами и галлюцинациями. Галлюцинации можно использовать очень эффективно и позитивно.
Тот, кто учился В. Сатир, знает, что она использует галлюцинации очень эффективно и творчески, например, в (семейной скульптуре)собрав информацию она делает паузу и перебирает визуальные образы, которые у нее есть, готовясь к скульптуре или семейному стрессовому балету. Она перебирает образы, до тех пор, пока не получает, что один из них верен.
Затем она берет образ, который удовлетворяет ее очень кинестетически, и накладывает на семью, создавая скульптуру. Это тоже (вижу-чувствую) стратегия, что и при ревности или правописании. В данном случае, галлюцинации являются частью творческого и очень эффективного процесса.
Галлюцинации не хороши не плохи, это — просто другой выбор. Но важно знать, что же именно делать.
***
Хорошо. Если какие-то замечания по последним предложениям? Некоторые из вас удивлены тем, что смогли так точно угадать содержание переживания, не так ли? Другие не угадали ничего.
Угадали вы или нет — на самом деле это не имеет значение. В обоих случаях вы получили важную информацию о том, что вы не в состоянии воспринимать и соответствует ли содержание ваших галлюцинаций тому, что вы воспринимаете. Продолжая тренироваться так, как вы делали, вы можете заметить, общаясь со своим клиентом или любимым, что ответы, которые вы от них получаете, не таковы, какие бы вам хотелось. Если вы примите это как признак того, что вы делаете, не работает, и измените свое поведение, то произойдет — что-нибудь еще. Если вы будете вести так же, то будете получать и дальше то что имели это на практике, то вы от этого семинара получите столько, сколько люди не получали еще никогда. По некоторым причинам реализовать это утверждение на практике — самое трудное на свете дело, значение вашей коммуникации — это ответ, который вы получаете. Если вы заметите, что получаете не то, что хотите, измените ваше действие.
Но чтобы это заметить, вы должны ясно отличить то, что вы получаете из вне, от того, как вы интерпретируете этот материал на подсознательном уровне, примешивая сюда свое внутреннее состояние.
Упражнение, которое мы сейчас выполним, ограничивается только одним сенсорным каналом. Упражнение должно было помочь вам считать сенсорный опыт визуальным выходом. Держа партнера за руку, вы получите определенную кинестетическую информацию. Вы можете распространить это упражнение и на аудиальную систему. Тогда А должен закрыть глаза, а Б — описать свои переживания звуками, но без слов. Тональность и темп звукоряда будут различны, и, так как глаза А будут закрыты, он будет иметь только сенсорный вход — аудиальный.
Или же вы можете думать об определенном переживании, а говорить о приготовлении ужина. В супружеских парах такое происходит довольно часто. Он создает себе образ того, как жена ему изменяет и тут же они говорят о том, как бы им выехать на природу. Он говорит: (сердито) « Как бы мне хотелось выехать с тобой, мы бы прекрасно провели время, а я бы взял топор, чтобы нарубить много дров».
Что еще делают супружеские пары, так это «борются». Знаете ли вы о кавычках? Это прекрасный стереотип. Если у вас есть клиенты с невысказанной агрессией, например, против своих начальников, и они не могут ее реально выразить, так как это было бы неадекватно (или их могли бы после этого выгнать), то обучить их стереотипу кавычек. Это прекрасно, так как ваш клиент может зайти к своему боссу и сказать: «Только что на улице какой-то человек наступил мне на ногу и сказал: „Ты глупый сопляк“ А я то знал что ему ответить. А вы чтобы сделали, если бы вас кто-то обозвал глупым сопляком? Вот так прямо на улице? „ Люди почти не знают метауровней если отвлечь их внимание содержанием, однажды я читал лекцию группе психологов, которые были весьма обидчивы и задавали много глупых вопросов, я сказал им о стереотипе кавычек. Затем я привел пример — и даже сказал, что я делаю как М. Эриксон рассказал мне как он останавливался на индюшачьей ферме, индюки страшно шумели и ночью он даже проснулся от этого шума, не зная что же делать. Однажды он вышел из дома, и я повернулся лицом ко всем психологам — и увидел, что со всех сторон окружен индюками, сотнями индюков. Индюки тут, индюки — там, индюки везде. И он посмотрел на них и сказал: „Вы, индюки“. человека два в той аудитории поняли, что я делаю и были шокированы до онемения. Я стоял на сцене перед этими людьми, которые платили мне своим вниманием и говорил: «Вы индюки“ и они не знали, что же делать. Они сидели и серьезно кивали головами.
Если вы будете конгруэнтным, то они и не узнают если вы отвлечете людей, интересным содержанием, то можете экспериментировать с любым стереотипом. Когда я сказал: «Сейчас я расскажу историю про Милтона» все искали «пространство содержания» и там утонули.
В середине своего рассказа я даже отвернулся и сдержанно посмеялся потом я развернулся обратно и закончил свои рассказ. Они подумали что это — странное поведение или объяснили это тем, что я готовлю их к самой смешной части рассказа. (Милтон отвернулся и рассмеялся). В конце дня эти люди подходили ко мне и говорили: «Я хочу сказать, как это было для меня важно», а я отвечал: «Спасибо. Вы слышали историю о Милтоне? Я не хотел бы чтобы вы думали, что это история про вас! « Вы можете тренировать любое новое поведение и это будет выглядеть так как будто это делаете не вы, кавычки вам дают больше свободы экспериментирования, для достижения гибкости поведения
— ведь это означает, что вы можете делать буквально все. Я могу войти в ресторан, подойти к официанту и сказать: «Я вошел в умывальную, а этот парень подошел и сказал подмигни» и посмотреть, что произойдет дальше. Она подмигнет, а скажу: «Ну не странно ли? „ И пойдет прочь. Это был не я, так что нечего мне об этом беспокоится — это хороший прием для увлечения личной свободы. Вы можете больше не отвечать за свое поведение, так как — это «поведение кого-то другого“.
На одной конференции для психиатров я подошел к кому-то и сказал: «Сейчас я был на лекции с доктором Х, и он сделал такую вещь, какую я не видел, чтобы кто — ни будь делал. Он подошел к одному человеку, поднял его за руки вот так, и сказал: «Смотрите на эту руку, затем я провел гипнотическое внушение и погрузил этого человека в гипнотическое состояние. Затем я хлопнул его по животу, чтобы вывести его из этого состояния и сказал: «Он себе позволяет странные вещи, не так ли? « Он ответил: «Да, конечно, он не должен позволял себе ничего подобного, а вы? « «О, никогда! «
— никогда ответил он.
Кавычки также прекрасно работают в семейной терапии, когда члены семьи соперничают, постоянно спорят, и не слушают друг друга и терапевтов, вы можете склонить и сказать: «Я рад, что сейчас имею дело с такой ответственной семьей, потому что, работая с предыдущей семьей, я должен был смотреть на каждого и сказать: „захлопни свой рот! « Вот что я был вынужден им сказать: «Это напоминает мне группу которую мы вели в Сан-Диего. Там собирались где-то 150 человек и мы им сказали: «Следующее, о чем мы вам хотим сказать, то, как пары соперничают“.
«Ну, если бы ты мне это сказал, ты знаешь, что я бы тебе ответила? « « Ну если бы ты мне сказала, что я должен это сделать, я бы послал тебя к черту! « « Послушай, если бы ты мне когда-нибудь это сказал, то я бы взяла и так… « Неприятно лишь то, что кавычки скоро теряются и пара переходит к реальной борьбе. Большинству из вас кавычки известны по семейной терапии. Вы спрашиваете: «Как дела? « и если они не начнут сразу же спорить, то делают это в кавычках, потом теряют их и спорят уже по настоящему. Все невербальные аналоги поддерживают это. Кавычки — это диссоциативный стереотип, и когда диссоциация разрушается, идут кавычки.
Печаль обычно представляет собой подобный стереотип. Печалящийся человек делает следующее: он создает СКОНСТРУИРОВАННЫЙ зрительный образ и видит, например, себя вместе с любимой, которая умерла, уехала или как-то по другому стала недоступной. Реакция, называемая «печалью» или « чувством потери» — это сложная реакция на диссоциацию, свою отделенность от этих воспоминаний. Он видит себя вместе со своей любимой, вспоминает это чудное время и чувствует себя опустошенным, поэтому что он НЕ НАХОДИТСЯ СЕЙЧАС ВНУТРИ ЭТОЙ КАРТИНЫ. Если бы он вошел внутрь этой самой картины, которая и стимулирует печаль, он открыл бы в себе те самые кинестетические чувства, которые он разделял с той, которую потерял. Это могло бы служить ему ресурсом для конструирования чего-то нового в своей жизни, вместо того, чтобы быть триггером для тоски и печали.
Вина устроена несколько по-другому. Существует множество способов почувствовать себя виновным. Лучший из всех способов это создать образ лица какого-то человека в тот момент, когда вы сделали ему что-то неприятное. Это визуальный эйдетический образ. Таким образом вы можете почувствовать себя виновным в чем угодно. Но если вы выйдите из этой картины, другими словами, обернете ту процедуру, которую мы проделали с печалью, то перестаньте чувствовать вину, так как буквально увидите все по-новому получите новую перспективу.
Звучит это очень просто, не правда ли? Это и есть очень просто.
Из ста депрессивных пациентов, которых я видел, у девяноста девяти был именно этот стереотип. Сначала он визуализирует и (или говоря себе о некотором переживании, которое действует на них угнетающе. Но в сознании у них всех — кинестетические чувства. Они используют соответствующие слова: «тяжело, тяготит, давит, тянет». Но если вы зададите им определенные вопросы об их чувствах, они дадут вам элегантное невербальное описание того, как они создают свою депрессию. «Как вы узнаете о том, что у вас депрессия? « «Давно ли вы чувствуете себя таким образом? « «Когда это началось? « Точность вопросов совершенно не нужна, вам они нужны только для того, чтобы оценить процесс.
Депрессивные пациенты обычно создают серию визуальных образов сконструированных и неосознаваемых. Обычно они и представления не имеют о том, что создают какие-то образы. Некоторые из вас столкнулись сегодня с этим явлением. Вы говорите, что ваш партнер оценивает что-то визуальное, а он отвечает: «А я и не знаю об этом! « и он действительно не знает, поскольку не осознает.
Очень многие люди, которые мучаются от своей полноты, проделывают ту же самую вещь. Они слышат гипнотический голос, который говорит: «Не ешь пирожное, которое стоит в холодильнике! „ «Не думай о конфетах, которые стоят в буфете в гостиной! « «Не ощущай голода! « Многие совершенно не понимают того, что это не запреты, а, фактически разрешение на соответствующее поведение. Чтобы понять предложение: «Не думай о голубом“, вы должны оценить значение слов и подумать о голубом.
Если ребенок находится в опасной ситуации и вы скажете ему: «Не упади! », он чтобы понять, что вы ему сказали, должен в какой-то репрезентативной системе оценить смысл слова «падать». Это внутреннее представление особенно если оно кинестетическое, обычно имеет своим результатом поведение, которое родители хотят предотвратить. Но если вы дадите позитивные инструкции, например: «Будь острожен держи равновесие, иди медленнее», внутренние репрезентации помогут ему справиться с ситуацией.
Мужчина: Не могли бы вы подробнее рассказать о вине? Вина подобна всему остальному. Это только слово. Вопрос состоит в том, какой опыт соответствует этому слову? Люди годами ходят в психиатрические учреждения разного рода и говорят: «Я перед всем виноват».
«Услышав слово „вина“, психиатры говорят: „Да, я понимаю что вы имеете в виду“. Если бы тот же самый человек сказал: „Я страдаю от Х“, то терапевт и не подумал бы даже, что понимает этого человека.
|
