|
а) звук льющейся струи не столь шумен и приятен,
б) в течение некоторого времени вашу лужу могут просто не замечать.
Зато у коврового покрытия имеется и очень большое, ни с чем не сравнимое достоинство: по прошествии некоторого времени эту лужу уже невозможно не заметить. Точнее говоря, не учуять.
Возьмите на заметку: лучше всего каждый день писать на одно и то же место облюбованного вами ковра.
Это место надо тщательно выбрать. Лучше всего не на виду, а подальше от глаз, где-нибудь в углу, желательно за диваном. Хорошо бы еще, рядом была батарея — присутствие отопительного прибора поблизости от лужи придаст вашему произведению незабываемый, устойчивый аромат, и примерно через неделю ваши старания будут вознаграждены. О, с каким непередаваемым ужасом и отвращением станут озираться по сторонам гости ваших родителей! Как потешно они начнут зажимать носы! При этом сами родители останутся в блаженном неведении, поскольку большую часть времени проводят дома, и их носы теряют чувствительность к определенному роду запахов.
И не забудьте: все вышеупомянутое можно отнести не только к пи-пи, но и к а-а. Беда только, что а-а родители обычно замечают значительно быстрее, особенно в том случае, если вы собрались построить на ковре очаровательную башенку из собственного дерьма.
Так о чем же я говорил? Ах да, о Ванюшке.
Так вот, я снял штанишки для начинающих и, как только мама отвернулась, преспокойно пописал на кухонный пол. Заслышав знакомое бульканье, Она живо осмотрелась и сразу обнаружила маленькое озерцо.
— О Боже мой, — простонала Она. — Кто же это сделал?
— Ванюшка, — гордо и торжественно провозгласил я.
— Вот именно, — горько кивнула Она. — Самая настоящая вонючка.
Нет, это невыносимо! Никто, никто не понимает бедного ребенка!
День 6
Опять близится Рождество, и опять началась суета. В моей любимой детской передаче только и говорят что о предстоящем празднике. Придурковатые ведущие все, как один, вырядились в костюмы Деда Мороза и даже к так называемой мышке из рулона туалетной бумаги какой-то затейник присобачил веточку остролиста.
Опять же — реклама. Ну, это просто отвратительно. Она как будто специально создана, чтобы воспитывать в ребенке алчность и жажду наживы. Насмотревшись и наслушавшись этой разлагающей информации, всякий уважающий себя ребенок сочтет оскорблением получить подарок, который стоит дешевле чем пятьдесят фунтов.
Хм… Может быть, мне стоит пополнить свой лексический запас некоторыми новыми словами… Сега, например, или Супер Нинтендо?
День 8
Вечером после работы Она выдала мне листок бумаги и коробку карандашей. Я был не против порисовать и некоторое время воодушевленно черкал карандашиком по бумаге. Слава Богу, на этот раз Она не стала талдычить о развивающих играх, а то бы я, конечно, бросил это дело.
Но так или иначе, скоро мне надоело рисовать, и я отшвырнул листок. Она подняла мои каракули бережно и благоговейно, как будто это были, по меньшей мере, рукописи Мертвого моря.
— Ну вот, — сказала Она, — я вижу, мы уже написали письмо Дедушке Морозу, да, зайчик?
Чего-чего?
Затем Она подошла к камину и бросила в огонь мои каляки-маляки.
— Ну что ж, посмотрим, что теперь нам подарит Дедушка Мороз…
Она больна. Не послать ли за доктором?
День 11
Я долго думал, что бы хотел получить в подарок на Рождество, и наконец принял решение. Эту штуку я увидал по телевизору в рекламе. Она называется Супер-Лазер-Мега-Бластер и стоит двести сорок девять фунтов и девяносто девять пенсов.
Вот именно ее мне и нужно.
День 12
Весь день я тренировался — учился произносить Супер-Лазер-Мега-Бластер. Вдруг кто-нибудь спросит: Что тебе подарить? А ответ-то вот он, уже готов.
День 18
Суббота.
— Сегодня нас ждет замечательный сюрприз, — радостно объявила мамочка, одевая меня к завтраку.
Я отнесся к этому заявлению, как всегда, скептически. Тем более оказалось, что мы всего лишь направляемся в магазин. Почти два года я уже живу на свете, и каждую субботу мы обязательно ходим по магазинам. Так что мой скептицизм можно извинить: ничего особенно замечательного я в этом усмотреть не мог.
Мы приехали в уже упоминавшийся пассаж, и я приступил к обычным излюбленным занятиям: путался под ногами у прохожих, сбил с ног пару-тройку пенсионеров, но у мамы, как оказалось, была своя цель.
— Нет, — заявила Она, усаживая меня в коляску, — мы должны поторопиться, иначе придется стоять в очереди. — И Она повезла меня по направлению к лифту.
Мы поднялись на этаж, где продаются игрушки. Я хотел было задержаться у от дела компьютерных игр, но мама не позволила. Вместо этого мы с бешеной скоростью подъехали к некоему подобию тоннеля из гофрированного картона, обклеенного золотыми и серебряными блестками. Возле него выстроилась очередь в кассу, состоящая из озабоченных родителей и недоумевающих детей. Мы (я все еще сидел в коляске) пристроились в хвосте.
Все это было довольно тоскливо, и я заныл.
— Не шуми, — прошептала Она умильно. — Помни: нас ждет большой-большой сюрприз.
Наконец подошла наша очередь. По-моему, Она заплатила неимоверную сумму денег, если учитывать, что взамен Ей ничего не дали. Она высадила меня из коляски, и мы подошли ко входу в тоннель. Вокруг него все так и сияло разноцветными огоньками.
— Ты знаешь, кто нас там ждет? — восторженно спросила Она.
Странный вопрос. Ей-богу, откуда же мне знать?
— Иди туда и увидишь. — И Она легонько подтолкнула меня в спину.
Я ребенок сговорчивый, и поэтому послушно заковылял вперед. Она шла немного позади. Я повернул за угол, и тут моим изумленным глазам предстала чудовищная картина. На высоченном троне восседал омерзительный старик с косматой белой бородой, красноносый, как запойный пьяница, и, злобно щурясь, смотрел прямо на меня.
— Привет-привет, — хрипло прокаркал он. — Ну-ка, иди сюда, садись ко мне на колени…
Как вы думаете, что бы сделал на моем месте любой нормальный ребенок? Естественно, я дико заорал, повернулся на сто восемьдесят градусов и бросился бежать.
Но не тут-то было. Она блокировала мое движение не хуже Сильвестра Сталлоне, обхватила боевым захватом и повлекла к старику, приговаривая:
— Ну пошли, ты же хочешь посмотреть на Деда Мороза?
Даже у меня иногда бывают минуты отчаяния. Мои крики, извивающиеся телодвижения, мой взгляд, полный слез… Все это с кристальной ясностью свидетельствовало о том, что никогда, ни за что на свете я не захочу идти туда и смотреть на этого, с позволения сказать, Деда Мороза. Но Она осталась глуха к голосу разума. Один тычок в спину — и я снова оказался в жуткой пещере перед омерзительным чудовищем, которое все так же хитро и злобно посматривало на меня сквозь клочковатую растительность на лице.
— А теперь ты подойдешь и сядешь к Дедушке Морозу на колени, да, зайчик? — льстивым голосом проворковала Она, подхватила меня и попыталась усадить монстру на колени.
Я бился в Ее руках, пинался и счастлив сообщить, что один раз маленький, но тяжелый ботиночек, нацеленный непосредственно в бороду Деду Морозу, пробился сквозь заросли и основательно грохнул ему в подбородок. Он прямо-таки качнулся назад, и мама сдалась. Она не стала усаживать меня к нему на колени.Ъ
— А теперь, — предложила Она другой выход, — может быть, ты пожмешь Дедушке Морозу руку? (Это мой новый фокус. Не то чтобы я любил раздавать рукопожатия, но родители так непосредственно и по-детски ему радуются, что иногда я позволяю себе доставить им такое удовольствие.)
Косматый дед с выражением притворного добродушия на красном лице протянул мне руку в белой перчатке. И я укусил его за палец. Очень сильно укусил. Он живо отдернул руку.
— Как тебя зовут? — спросил он уже с меньшим добродушием.
Да будь я проклят, если скажу, — подумал я. — Если ему станет известно мое имя, он, не дай Бог, узнает наш адрес, и тогда уж точно доберется до меня.
Но эта предательница все рассказала: и как меня зовут, и где мы живем.
— Чтобы вы смогли прийти и навестить нас в Рождество, — объяснила Она.
Нет, Она точно сумасшедшая. От ужаса я снова заорал.
— Что же тебе подарить на праздник? — пытаясь перекричать меня, рявкнул Дед Мороз. Последние жалкие остатки его добродушия улетучивались с ужасающей быстротой.
Ну уж на этот-то вопрос я, безусловно, мог ответить. Громко и четко я объявил:
— Супер-Лазер-Мега-Бластер!
— О, — сказал Дед Мороз. — Это чрезвычайно интересно.
Он наклонился, поднял с пола у подножия трона пакет в красочной обертке и протянул мне.
Мои слезы мгновенно высохли. Оказывается, общение со странными стариканами в красных одеждах может оказаться и не таким уж отвратительным. Я и представить себе не мог, что заполучить драгоценный Супер-Лазер-Мега-Бластер будет так просто.
— Скажи спасибо, — прошептала мама.
— Спасибо, — послушно кивнул я. Как только мы выбрались из пещеры, я, не медля ни минуты, содрал с пакета многочисленные обертки. Я жаждал встречи с вожделенным Супер-Лазер-Мега-Бластером.
Ну и как вы думаете, дождался? Как же! В чертовом свертке оказалась аляповато раскрашенная корейская машинка. Да еще и без мотора!
День 25
Рождество. Как две капли воды похожее на прошлогодний праздник, так что даже нет смысла рассказывать о нем в деталях.
Конечно, явились дедушки и бабушки. Поначалу они держались подчеркнуто вежливо, но после обеда, под действием пары-тройки коктейлей, языки развязались, и пошел честный и откровенный обмен мнениями — что обе стороны думают друг о друге.
Но тем не менее дело дошло до подарков. Я был страшно раздосадован. Вот уже второй день я настойчиво повторял заветные слова, но никто, никто не догадался подарить мне любезный сердцу Супер-Лазер-Мега-Бластер. Какая обида! В отместку я полностью проигнорировал все подаренные мне предметы, перенервничал, переутомился и под конец ударился в слезы.
Неужели всю оставшуюся жизнь я буду так тоскливо встречать Рождество?
День 27
Последнее время родители как-то странно хихикают и тайком переговариваются. Ясно, они что-то задумали, и, как обычно, ничего доброго мне это не сулит. Будем смотреть в оба!
День 29
Вечером мама задала мне на редкость коварный вопрос.
— Представь: а вдруг у нас появится еще один ребеночек… Как бы ты к этому отнесся?
По-моему, совершенно ясно — как. Я бы отнесся к этому как к отвратительной, глупой шутке, о чем и постарался немедленно сообщить в доступной мне форме. Даже смешно… Какая редкая безответственность: мама совсем недавно вышла из длительного декретного отпуска. А теперь, значит, опять — прощай, работа? Нет, это просто подло по отношению к Ее начальнику.
И потом, если принять во внимание Ее легкомысленное отношение к моему вскармливанию и воспитанию, нельзя не признать, что такая особа явно не подходит для роли многодетной матери. Ее жалкого материнского инстинкта маловато даже для меня одного.
День 31
Я предан! О, какое коварство! Нет, у меня просто дух захватывает от такой гнусной, немыслимой бессердечности!
Кажется, я совершенно ясно выразил свое отношение к Ее бессмысленному и несколько фантастическому намерению завести второго ребенка… И после этого у Нее хватило наглости сегодня разыграть передо мной следующую отвратительную сцену.
Она убедилась, что папочка тоже присутствует в комнате, потом посадила меня к себе на колени и сказала:
— Ну вот. У мамочки и папочки есть для тебя большой-большой сюрприз…
Вы уже знаете мое отношение к подобным вступлениям. Чтобы чем-то себя занять, я ковырнул в носу и подцепил там большую и твердую козявку.
— Да, — откашлялся папа. — Это действительно приятная новость.
Не подозревая, что надо мной собирается гроза, я вытащил козявку из носа и удовлетворенно засунул в рот.
— Так вот… — Она идиотски хихикнула. — Нет, лучше ты скажи. Он тоже хихикнул.
— Нет, ты.
Утомленный этой бессмыслицей, я сосредоточенно углубился в пережевывание козявки.
И вдруг как гром среди ясного неба:
— У нас будет еще один ребеночек! — выпалила Она.
У меня аж челюсть отвалилась. Полупрожеванная козявка выпала изо рта и повисла, покачиваясь, на подбородке.
— Да, — продолжил тему папаша. — У тебя появится братик или сестричка!
И Он лучезарно улыбнулся. И Она тоже лучезарно улыбнулась.
— Ну, — проворковала Она. — А наш малыш что на это скажет?
О, сколько бы я хотел сказать! Если б я только мог! Но пришлось ограничиться тем, что умеешь. Я выбрал из своего словаря самые страшные, самые грубые ругательства:
— Бух! Попа! Кака!
Она, как и следовало ожидать, неправильно меня поняла и метнулась за горшком…
К тому времени, когда Она вернулась, я уже знал, что делать.
Вот что:
Я ОБЪЯВЛЯЮ ВОЙНУ!
|
