|
Ты когда то был очень маленьким мальчиком… совсем крошечным… ты владел волшебством, ты сам умел делать так, что происходили волшебные перемены… может быть, когда падала звезда, ты загадывал желание… А у некоторых маленьких мальчиков бывает монетка талисман… или камешек на счастье… и они носят его в кармане… И есть так много способов добиться перемен… можно поменять… левую руку… правую руку… (Бетти берет клиента за запястье.) Можно почувствовать разницу в этой руке, когда мои пальцы трогают запястье… и почувствовать эту разницу, когда рука поднимается… и можно удивляться, насколько еще легче она может стать… и будет ли она подвешена в воздухе на невидимой подушке… или она будет чувствовать себя так, как будто ее на веревочке поднимают… или ее поднимает воздушный шарик, привязанный к этой веревочке… вот так… хорошо…
И эта перемена… (Бетти отпускает руку клиента, и та повисает в воздухе) это одна из хороших перемен… хорошо… И когда ты был маленьким мальчиком… ты думал, что пятнадцатилетние мальчики такие взрослые!.. Ты думал, сколькому же тебе надо будет научиться, прежде чем ты станешь пятнадцатилетним… А когда тебе было семь или восемь… ты думал: «Вот когда мне будет десять, мой возраст будет написан двумя цифрами — единичкой и нулем!»… Единичкой и нулем… две разные цифры… первый раз в жизни… и уже на всю жизнь… а может, даже и три!.. Когда ты был маленьким, ты, наверное, думал о том, какая это важная перемена — писать свой возраст двумя цифрами, а не одной… навсегда… Это только большие так могут… И потом, когда ты подрос немного, тебе было интересно, когда же ты станешь совсем взрослым и начнешь бриться… И ты поглядывал в зеркало: не пора ли бриться?.. не выросло ли уже что нибудь?.. Интересно, кто нибудь заметит, когда я начну бриться?.. И ты ждал и предчувствовал… и смотрел в зеркало, не появились ли уже эти перемены?.. А скоро начали расти усы, и это тоже была перемена… какая важная перемена!.. И ты ее ждал… и теперь она уже стала частью тебя… хорошо… И если ты хочешь, можешь опустить руку немного ниже… очень медленно… очень осторожно… (Рука клиента остается на прежнем месте.)
Ты уже ощутил перемены, как она себя по другому чувствует, когда подвешена… или можешь оставить как есть… но оставайся в трансе и погружайся еще глубже… И этот маленький мальчик, который с таким нетерпением ждал, когда его возраст можно будет писать двумя цифрами… и этот юноша, который ждал, когда начнут пробиваться усики… и молодой человек, который ждал других перемен… он все еще здесь… здесь, сейчас, когда ты ждешь, что рука очень мягко опустится на колено… (рука начинает медленно опускаться на колено) знаешь, что ты погрузишься еще глубже… И когда ты был очень маленьким и смотрел на взрослых… они были настолько выше тебя… Когда ты был совсем маленьким… некоторые из них были милыми и добрыми… улыбались тебе такой доброй улыбкой… и ты знал, как на них надо посмотреть… и они смотрели на тебя… И этот малыш умел вызвать у многих взрослых улыбку…
И ты чувствуешь и помнишь это… вот так… И когда рука продолжает медленно опускаться на колено… и ты продолжаешь ждать следующей перемены… ждешь, когда она опустится на колено и ты погрузишься еще глубже… И вспоминай другие перемены, которые тебе удалось осуществить… Вот так, Сергей… хорошо… И теперь ты можешь взять счастливую монетку или камешек талисман и вспомнить взгляд маленького Сережи, который мог вызвать у мальчика улыбку… и гордость этого маленького мальчика, потому что он наконец может записать свой возраст двумя цифрами… и ожидания юноши, у которого наконец начали пробиваться усики… Теперь они уже стали частью его жизни… и две цифры возраста стали частью жизни… вот так… Это было такое чудесное ощущение гордости собой, своим достижением… И может быть, когда ты научился ездить на двухколесном велосипеде… а ты учился, Сергей, ездить на двухколесном велосипеде, когда был маленьким мальчиком?.. (Клиент расплывается в широкой довольной улыбке.) Ты улыбаешься, но я не знаю, «да» это или «нет»… можешь кивнуть, если «да»… (Клиент улыбается еще шире и начинает кивать головой, сначала еле заметно, но постепенно все более явно.) Да, ты учился… и ты можешь по настоящему вспомнить… что был однажды такой случай, когда ты сумел удержать равновесие, и крутить педали, и управлять рулем — и все это одновременно… И ветер дул в лицо, и ты крутил педали, и ты управлял рулем, удерживая равновесие — и все это одновременно… Это был настоящий триумф… И все эти воспоминания и еще другие… и все эти достижения и еще другие… и даже некоторые достижения, про которые ты забыл… это все внутри тебя… и стало частью тебя… и это часть тебя и в то же время существует отдельно от тебя…
…И я хочу, чтобы ты погрузился еще глубже на одну, две или три минуты… И когда ты приходишь к кому то, кто знает больше твоего… и хочешь его о чем то попросить… тебе нужна помощь… я хочу, чтобы ты вздохнул… и опять… и остался, и погрузился… Мы думаем очень быстро… как будто несколько приборчиков сразу включены… и в так же, как этот мальчик, который поглаживает свою счастливую монетку… ты знаешь, что такое быть победителем… ты знаешь, что такое по настоящему достигать… и знаешь, как взять за руку свои прежние достижения и успехи… потому что ты ведь научился кататься на двухколесном велосипеде… а это триумф и победа… И если тебе хочется там остаться еще на минуту или на две… ты можешь сделать это… а если хочешь выйти, то можешь выйти… А если хочешь вспомнить, как ощущалась твоя рука, когда я ее подняла… (Бетти берет Сергея за руку и начинает легонько ее поднимать) можешь опять почувствовать, как это ощущалось, когда я ее подняла… и как она оставалась подвешенной в таком положении… и ты даже не знаешь как… и даже не надо знать, как это получается… потому что это совершенно не важно… (Бетти почти не держит руку Сергея, наконец, совсем ее опускает, и та повисает в воздухе.) Главное, что ты это испытал… испытал со мной, здесь, в присутствии всех этих людей… И довольно скоро… может быть, когда рука опустится, а может быть, и раньше… ты сможешь выйти из транса и позволить руке осторожно опуститься на колено… И даже можно открыть глаза и при этом оставаться в трансе… потому что это такое интересное ощущение, такая перемена…(Сергей опять начинает улыбаться, щуриться и постепенно широко открывает глаза и смотрит на Бетти; потом как будто с опаской переводит взгляд немного ниже, наконец, решается и смотрит на свою «подвешенную» руку.) Потрясающе, правда… (Сергей закрывает глаза.) Вот так… Даже не хочется ничего делать?.. Но если ты не позволишь руке опуститься, то все не смогут уйти на перерыв… а все очень хотят пойти на перерыв… (Сергей улыбается, открывает глаза, смотрит на руку, слегка шевелит пальцами, рука начинает опускаться, но сам он опять сидит с закрытыми глазами.)
Обсуждение транса
Бетти: Наша сегодняшняя работа, конечно, отличается от обычной работы с пациентом в офисе, когда до наведения транса я уже лучше его знаю, а после транса начала бы говорить о чем то постороннем — о семье или о чем нибудь другом. Транс я с пациентом не обсуждала бы. Если бы он задал мне вопрос по поводу транса: «Что это было? Куда я ходил? Что там случилось?», — я бы спросила: «А что бы ты хотел, чтобы там случилось?» В интересах пациента обсуждать транс можно, только если он сам на этом настаивает. В данном случае то, что мы будем обсуждать транс, является некоторой платой за то, что тебе повезло быть субъектом интервенции. Но от этого, Сергей, ничего не изменится.
Вопрос из зала: Бетти предлагала Сергею что то взять с собой, что он взял?
Сергей: Я взял счастливую монетку!
Вопрос из зала: Когда Бетти сказала: «И вдохнуть поглубже…», я заметила, что в Сергее произошла некоторая перемена: он стал двигать телом. Бетти изменила тактику работы. Я хотела бы спросить у Сергея, что для него происходило в этот момент?
Сергей: Я помню, что начал двигаться вправо, но это было так же неосознанно, как и с рукой. А потом в обратную сторону.
Вопрос из зала: А вы помните момент, когда стали двигать ногами?
Сергей: Нет!
Вопрос из зала: Я хотел бы уточнить: в середине транса вы сменили позу. Это не было связано с выходом из транса?
Сергей: Нет, просто почему то захотелось сменить позу.
Бетти: В сущности, Сергей здесь единственный человек, который все знает про Сергея. В тот момент мне тоже показалось, что он несколько «выныривает», а я, конечно, не хотела позволять ему выходить из транса. Поэтому я несколько изменила технику транса, в том числе по отношению к физическим проявлениям транса. Мое восприятие, конечно, может быть неточным, потому что Сергей, повторяю, единственный эксперт, который лучше всех знает Сергея.
Сергей: Если можно, я кое что скажу по поводу транса. Я, конечно, был очень удивлен, когда открыл глаза и увидел свою висящую руку. Я четко слышал, что происходит, все соображал, но когда открыл глаза и увидел руку, оказалось, что как раз такого я и не ожидал. Я считал, что транс неглубокий. Сейчас я помню лишь какие то фрагменты: монетка, велосипед… И даже точно не помню, когда открывал глаза… Первый раз… или… Получается, что второй, потому что в первый я сам немного приподнял руку, это я помню. А потом захотелось ее опустить… В первый раз, когда Бетти поднимала мне руку, а она опускалась, создалось очень странное ощущение: уже пора быть ноге, а ее все нет и нет… нет и нет… нет и нет… и тут я улетел…
Бетти: Отлично!
Мужчина из зала: Я хотел бы сказать, что никогда не испытывал такой транс, как сегодня. Когда Бетти стала говорить о левитации, я вдруг почувствовал, как моя левая рука пошла вверх. Потом я заметил, что и правая рука стала отрываться от ткани брюк. Я думал, что этого не может быть, но чувствовал, что это так. Глаза я не мог открыть. Кроме того, я почувствовал, как ваша рука, Бетти, прикасается к моей.
Вопрос из зала: Можно ли это состояние квалифицировать как гипнотический транс? В чем особенность глубокого транса?
Бетти: Сергей определенно находился в глубоком гипнотическом трансе. Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под разницей между гипнотическим трансом и глубоким. Я не люблю эти оценочные слова: «глубокий» транс, «легкий» или «средний». Иногда, конечно, использую некоторые подобные эпитеты, когда погружаю субъекта в транс. Потому что обычно (если только вам не предстоит хирургическая операция) люди выбирают свой уровень глубины транса, подходящий для того, с чем им надо в данный момент работать. И очень глубокую работу иногда проделывают в очень легком трансе, все время глядя на тебя открытыми глазами. Сергей был в хорошем трансе. Я думаю, что в довольно глубоком, но самое главное — в достаточно хорошем для него. И он там проделал то, что собирался. Кроме того, Сергей, конечно, хотел помочь нам с демонстрацией, и с этой задачей тоже справился великолепно.
Вопрос из зала: Мы посмотрели часть фильма о Милтоне Эриксоне, и кроме восторгов по поводу его работы возникло ощущение, что он постоянно проводит экологическую проверку готовности пациента изменять себя, работать с проблемой. Только после этого он дает пациенту ресурс. Используете ли вы это в своей практике?
Бетти: Да, конечно. И даже во время последней демонстрации мы говорили с Сергеем о том, как он ощущает эту проблему.
Вопрос из зала: Сергей, если обращаться к вашему внутреннему ощущению: лучше, если бы этого обсуждения не было или ничего не изменилось?
Сергей: Не знаю. Думаю, существенно ничего не изменилось. Даже, наверное, лучше, потому что полезно вспомнить это еще раз.
Бетти: Хорошо. Так как вопросов больше нет, то мне хотелось бы немного поговорить о концептуализации и о том, как решить, что же нужно делать с пациентом, когда он в трансе. И я хочу, чтобы ты, Сергей, знал: ты можешь сидеть здесь и слушать, но у тебя есть и другой вариант: ты можешь опять вернуться в транс и уже оттуда слушать то, о чем мы будем говорить. Потому что ты можешь слышать и не слышать, слушать и не слушать, помнить и не помнить, потому что важно, чтобы ты помнил только то, что тебе нужно помнить. Можешь вернуться обратно в транс и слышать меня или не слышать… или хочешь, частью сознания отслеживай, слушай… или просто сиди, выковыривая словечко тут, словечко там… потому что все зависит от тебя, что хочешь, то и делаешь… И иногда… очень важно… оставить какие то вещи в области бессознательного и оттуда они действительно смогут тебе помочь… А иногда важно отслеживать… и принимать решения обеими частями разума — сознательной и бессознательной… Так что можешь сидеть и слушать меня или не слушать… а я буду говорить о том, чем мы занимались… ладно?..
Итак, приходит Сергей и говорит: «Я хотел бы научиться лучше, смелее разговаривать, особенно с руководством, с авторитетными людьми». Я слышу его на нескольких уровнях: «Я чувствую себя некомфортно, приближаясь к кому то, кто стоит выше меня». Это достаточно распространенное ощущение, причем абсолютно не рациональное. Сергей это подтвердил, когда я спросила, хороший ли мужик его начальник: «Да, конечно!» — ответил он и улыбнулся. Вспомните график, о котором мы говорили: если что то нерационально, с этим не справиться на логическом уровне. Поэтому я хотела, чтобы Сергей вспомнил все те времена в своей жизни, когда он чувствовал себя победителем. У всех в детстве бывает либо монетка талисман, либо камешек. В Америке очень популярен мультфильм Уолта Диснея, в котором слоненок летает, хлопая ушами. Для этого ему необходимо перышко, которое он зажимает в хоботе. Если бы мой пациент был американцем, то я бы даже не продолжала историю, он бы закончил ее сам. Дело в том, что слоненок теряет перышко и начинает падать, а рядом летает его подружка птичка и кричит: «Ты все равно умеешь летать, ты все равно можешь!» И он почти упал, но в последний момент взмахнул ушами и взмыл вверх. Это почти хрестоматийная история триумфа, победы. У всех нас есть это волшебное перышко, которое мы «зажимаем в хоботе». Иногда мы вспоминаем вещи, которые когда то были для нас очень важны: например, день рождения, когда твой возраст наконец впервые будет записан двумя цифрами. С каждым из нас это когда то случилось. И в маленькой виньетке транса для Сергея звучало следующее: это произошло просто потому, что ты есть. Точно так же у каждого из нас есть право подойти и спросить любого авторитетного человека о том, что нам нужно.
Я бы хотела, чтобы он пережил еще одно «победительное» воспоминание. Для каждого ребенка самая настоящая победа — научиться ездить на двухколесном велосипеде. Потому что очень трудно одновременно справляться с рулем, педалями и удерживать равновесие. Обычно ребенок переживает пьянящее ощущение настоящей победы. Многие в своих воспоминаниях даже падают с велосипедов, потому что уж слишком прекрасно. Когда моя дочка впервые поехала, она стала оборачиваться и кричать: «Смотри, смотри!» — и налетела на дерево. В эту историю вложено также совершенно неотъемлемое воспоминание о том, что падение ни капельки не умаляет триумфа и ты знаешь, что как только поднимешься, снова сядешь и поедешь, и снова будет это ощущение свободы. Мне даже говорить об этом не пришлось, настолько это само собой разумеется. Совершенно не важно, что ты упал! И Сергей сам пришел к этому. Он просто великолепный субъект: так улыбался и давал такую хорошую обратную связь! Но концептуализация состоит в том, что чувство дискомфорта возникало у него тогда, когда он должен был о чем то попросить, на что у него было и право, и способность. Он сравнил себя с «бешеным зайцем» — отличный образ. Такой субъект делает за терапевта часть работы, потому что этого «бешеного зайца» можно абсолютно ясно представить. Сергей хочет быть по настоящему смелым — рамки достаточно четко определены. Задача терапевта — придумать способ, чтобы показать ему все его триумфы, достижения, показать, что он многого добился и научить его помнить это ощущение.
Иногда клиент совершенно конкретно говорит то, что хотел бы услышать от вас. Вы помните, я рассказывала о пациенте, которого тянуло к своей бывшей жене и он жаловался мне: «Я знаю, что это убийственно для меня, но ничего не могу с собой поделать». Вы слушаете то, что вам говорит пациент, и, опираясь на это, выстраиваете интервенцию.
Одна из приятнейших вещей, которую испытывает терапевт, состоит в том, что чем старше становишься, тем больше опыта. Тем больше у терапевта появляется ниточек, потянув за которые, он может сказать: «Здесь можно вспомнить об этом… А здесь я расскажу это… А потом я напомню об этом…» Даже если терапевт молод, у него достаточно собственных переживаний. Даже в двенадцать лет ребенок уже знает, как бывает, когда тебя предали, когда тебе сделали больно и когда тебе просто замечательно; помнит о том, как бывает, когда тебя любят, используют или когда ты переживаешь триумф. Просто нужно вспомнить это, чему и помогает транс. Конечно, когда я работала с Сергеем, я тоже была в трансе.
ВОЗРАСТНАЯ РЕГРЕССИЯ
Транс «Возрастная регрессия»
Я хочу привести пример возрастной регрессии, цель которой состояла в том, чтобы «исправить» что то в прошлом клиента. Вы, конечно, понимаете, что когда мы с вами делали упражнение, у нас было много случаев возрастной регрессии. Мы «качались на качелях», вспоминали запах бабушкиного печенья, свое возвращение из школы с хорошими оценками и свою гордость этим. Или, например, о том, что школьный учитель рассказал всем, как замечательно сделана наша работа, и повесил ее на стенку. Все это маленькие примеры возрастной регрессии, для которых совершенно не обязательно формально наводить транс.
Иногда мои пациенты приходят ко мне и «заказывают» вспомнить то, что было в прошлом, чтобы понять, что же там произошло, или чтобы изменить немного эти воспоминания. Память очень избирательна: иногда мы запоминаем только то, что приятно, иногда наслаиваются рассказы других очевидцев, иногда мы даже путаем память со снами. Когда мы об этом думаем достаточно часто, то становится трудно определить, откуда же это все взялось. Если у вас много братьев и сестер, то может оказаться, что ваши воспоминания совершенно не совпадают.
Я, например, отлично знаю, что мой брат был любимчиком родителей, он же считает наоборот. У каждого имеется длиннейший список претензий, когда одного из нас предпочли другому. Однажды двое моих уже взрослых детей обсуждали, когда я их последний раз нашлепала. Они были уверены, что меня в комнате нет. В это время мы жили в доме, в котором была конюшня, недалеко был выгон, а совсем рядом жил конюх. Майкл сказал: «Мама как то вернулась с вечеринки в семь вечера, сразу прошла на задний двор, схватила нас, втащила в комнату и отшлепала». Дочь ответила: «Да, помню помню». Сын: «Я только не понимаю, за что она нас наказала?» Дочь: «Ты что, родителей не знаешь?!» На этом беседа закончилась.
В этот момент я не выдержала, вышла и сказала: «А я вот помню, в чем было дело. Отец был в командировке. Я возвращалась с вечеринки часов в одиннадцать и, подъезжая к дому, увидела, как горит забор, лошади, выскочив из конюшни, носятся по заднему двору, а конюх с помощником стараются этот огонь потушить. Один из вас стоял, держа в руке факел, а другой — ведерко с лягушками. После этого я и схватила вас, затушила факел, выпустила лягушек, потащила наверх и выпорола. В тот момент мне казалось, что вам не надо объяснять, за что». Воцарилась тишина. Мой сын посмотрел на меня и сказал: «У тебя не было батареек в фонарике, ты поздно возвращалась, и нам пришлось зажечь факел, чтобы ты видела, куда идти».
Потом они вспомнили, что действительно зажгли факел, потому что в фонарике не было батареек. Но это был фонарик сына, с помощью которого они хотели наловить лягушек. И если бы я случайно не услышала их разговор, то, наверное, до сегодняшнего дня они считали бы, что досталось им совершенно ни за что.
Поэтому я не очень люблю восстанавливать в людях воспоминания — они слишком часто бывают неточными. Хотя, естественно, не отвергаю роль этих воспоминаний. В США сейчас очень интенсивно обсуждается тема восстановления воспоминаний, особенно в контексте сексуального насилия и других травматических событий прошлого. Я считаю, что мы не должны концентрировать свое внимание на этом. Многие полагают, что под гипнозом нельзя соврать, но это не так. Это требует некоторой работы, но в целом возможно.
Тем не менее использовать возрастную регрессию можно столь же эффективно, как и прогрессию в будущее. С моей точки зрения, регрессия нужна для того, чтобы «заживлять» раны прошлого. Это структурная интервенция, которую я использую со многими своими клиентами, когда проблема очевидным образом исходит из прошлого и влияет на настоящее. Обычно такая работа занимает несколько недель, однако наш семинар значительно короче. Поэтому я представлю вам сокращенную версию. (Просит выйти добровольца.)
Бетти: Как вас зовут?
Участник: Виктор.
Бетти: Вы уже работали с трансами?
Виктор: Наверно, очень мало.
Бетти: А чем вы занимаетесь?
Виктор: Я бизнесмен.
Бетти: Когда вам приходилось работать с трансами?
Виктор: Я вчера, наверное, почувствовал его, в вашем наведении. Сейчас, наверное, достаточно вспомнить блеск ваших глаз, чтобы уйти… или уплыть.
Бетти: Очень хорошо (смеется). Это приятно, когда работаешь с хорошим пациентом. Однако меня больше всего интересует, чтобы вы получили то, что хотите получить на семинаре. Так же, как и в трансах, которые мы демонстрировали до этого, я совсем не важна. Важно то, что вы получаете, то, что вы берете себе. Вы знаете это?
Виктор: Да.
Бетти: Вы, конечно, понимаете, что вокруг много зрителей, заинтересованных в происходящем, но они тоже не имеют значения.
Виктор: Мы одни.
Бетти: Молодец, но скорее вы… и вы. Сам с собой. Хорошо. Я хочу, чтобы транс у вас получился хорошим. Вы знаете, что можете находиться в трансе и одновременно осознавать происходящее… У вас могут быть прекрасные ощущения от транса, несмотря на то, что в голове вы прислушиваетесь, продумываете происходящее. Эти логические процессы никоим образом не могут повлиять на прекрасные ощущения внутри вас. Вы нервничаете?
Виктор: Новые ощущения и… да, наверное, немного. Я не знаю, какие будут ощущения… Я чего то жду… может быть, поэтому…
Бетти: Но если вы чего то ожидаете, то можете разочароваться. Причина всех разочарований — не оправдавшиеся надежды.
Виктор: Хорошо, я не буду ничего ждать. Мне ничего не надо.
Бетти: Мы посмотрим, что будет происходить. Чтобы не было разочарований, не должно быть надежд. Единственное, что я могу обещать вам, — что ваш транс будет приятным, вы достаточно хороший субъект для этого. Но все остальное — скорее пена, чем настоящий смысл. Поэтому сейчас я хочу, чтобы вы погрузились в хороший транс. Если хотите, можете положить руки на колени… иногда у нашего бессознательного цели другие, чем у сознания… Я хочу убедиться, что ваше сознание и бесознательное это понимают… Если вы приподнимете палец на правой руке, это будет означать «нет», а приподнятый палец левой руки — «да»… Любой приподнятый большой палец будет означать «подождите» или «остановитесь»… Хорошо?..
Виктор: Можно договориться по другому? Указательный палец любой руки — «да», мизинец — «нет», а большой палец — так, как вы предложили.
Бетти: Замечательно. Теперь мы оба понимаем, что любой указательный палец — это «да», мизинец — это «нет», а большой палец — «подождите» или «остановитесь». Возможно, вам и не потребуется подавать никаких сигналов. Мне хотелось только быть уверенной, что у вас эта возможность существует. Потому что все, что мы сделаем, — это погрузимся в транс, а я буду предлагать вам какие то ситуации, и если вам это понравится, вы можете это сделать. Поэтому я хочу, чтобы вы погрузились в транс и чувствовали себя при этом защищенным… знали что можете остановить меня в любой момент… Мы никуда не отправимся, куда вам не захочется… и поэтому, когда вы будете готовы погрузиться в приятный транс… вы можете глубоко вздохнуть… и тогда потихонечку на вас будет накатываться транс… вот так… (Виктор сидел прямо, глядя перед собой, к концу этой фразы его голова буквально упала на грудь.)
Вы можете слушать мой голос, когда уходите глубже… Вы можете поэкспериментировать со своими собственными способами погружения в транс… Иногда людям нравится считать: четыре, три, два, один, пять, четыре, два, один, пять… Иногда люди испытывают ощущение погружения… А сейчас все это принадлежит вам, и вы можете уходить глубже… так, как вам это больше нравится… как вы больше захотите… Вот так… И с каждым дыханием… вы погружаетесь все больше… несмотря на то, что часть вас все равно может продумывать происходящее… Но все остальное можно отпустить… все остальное погружается в приятный, удобный транс… Вы можете выходить из него и погружаться вновь… четыре, три, два, один, пять… три, два, один, пять… или же можно плыть… или отделять слои сознания… отрывать этот кусочек… и этот кусочек… И когда вы будете готовы… когда вы достигнете приятного уровня, на котором захотите узнать что то, вы можете дать мне знать… А может быть, что важнее, дать знать самому себе… Вы можете подвигаться… глубоко вздохнуть, а затем вернуться туда же, но на шаг глубже… еще на шаг глубже… вниз по этой дороге погружения в транс… И когда вы будете готовы… вы можете глубоко глубоко вдохнуть… а может быть, немножко поднять свой указательный палец… или же сказать, что вам нужно больше времени, приподняв мизинец… (Виктор приподнимает указательный палец.) Вот так… и еще немножко глубже…
Теперь, когда вы сидите на этом стуле, Виктор… взрослый мужчина, со своей взрослой мудростью… проживший так много… человек, который встает утром… ложится спать вечером… в течение дня общается с людьми… все время этот взрослый Виктор собирает всю мудрость и знания… вы знаете это, не правда ли?.. Мы накапливаем в себе мудрость… мы знаем, что это взрослая мудрость… мы живем в этом взрослом состоянии… сидим на этом взрослом стуле… но при этом мы можем перенестись в другое время… в то время, когда другой Виктор может вернуться за тем, что ему необходимо… Я не знаю, что нужно этому Виктору… как он выглядит и сколько ему лет… Может, это маленький мальчик, может, подросток или юноша, а может быть, совсем младенец… Совершенно другое время… другое место… где этот Виктор может взять то, что ему необходимо… Может быть, это любовь или приятное воспоминание, может быть, знание или образование… может быть, он получит разрешение или надежду… может быть, силу… но что то ему нужно… И вот он там… в другом времени… в другом месте… совершенно другой… не похожий на взрослого Виктора… Он там, в том месте, в котором необходимо, получая что то… надежду, любовь, дружбу, приятные ощущения, а может быть, знание… Другой Виктор… в другом времени, в другом месте… может быть, немного испуганный… может быть, немного грустный, чувствующий себя одиноко… А этот взрослый Виктор, который владеет всеми знаниями взрослого человека, взрослой мудростью… знает, что тому, другому Виктору так нужно получить… Он знает, как ему это дать… не очень быстро… не слишком много… может быть, это что то приятное… может быть, кто то подержит за руку… может быть, это какая то информация… может быть, надо будет постоять с кем то… Просто получит немного из того, что ему надо… в том месте и времени… где этому другому Виктору нужно получить что то… а вы можете ему дать… дадите ли вы ему немного того, что ему так не хватает?.. (Виктор приподнимает указательные пальцы.)
Вот так… немножко… не слишком много… этому другому Виктору, может быть, нужно больше… но он всегда может вернуться… и взять это еще раз… И взрослый Виктор может отойти и возвратиться… а тот маленький Виктор знает, что вы вернетесь… вы тоже знаете это, потому что вы улыбаетесь… И это только начало… А теперь вы можете вернуться из этого места и войти в своего прежнего, взрослого Виктора… и осторожно, не торопясь, отступать обратно, в эту комнату… в эту комнату, которую вы во время своего путешествия никогда не забывали, но которая становилась такой неважной для вашего сознания… Но мы еще вернемся… туда, потому что там есть еще многое из того, что нам нужно… и даже не надо прощаться с тем Виктором… зная, что вы еще вернетесь… поэтому вам сейчас так легко уйти… Затем вы можете начать возвращаться из этого транса, зная что мы можем вернуться туда опять… зная, что вы можете самостоятельно вернуться туда снова и снова… (пауза) И я понимаю, как бывает нелегко уйти… какой приятный транс… но он повторится… вот так… Возвращайтесь… еще немножко назад… еще назад… И вы начинаете прислушиваться к шуму в комнате и шуршанию… Может быть, у вас бурчит в животе, потому что вы проголодались… (Виктор резко открывает глаза.)
Виктор: Да, это то, что меня быстро выведет из транса.
Бетти: Вы прекрасный субъект, если вы захотите закончить транс как то по другому, то мы можем это сделать еще раз.
Мы увидели первую половину интервенции, призванной помочь людям с проблемами, имеющими корни в прошлом. Как вы видите, мне и даже клиенту не обязательно знать, в чем проблема. Работа происходит и без знания этих деталей. Если Виктор захочет, то мы покажем и вторую половину.
Виктор: Да, конечно.
Бетти: Иногда после двух трех сеансов клиент говорит мне более конкретные вещи, связанные с этой проблемой, а иногда нет. Мы переходим к следующей стадии. Порой эта работа занимает лишь часть сеанса, а остальное время мы разговариваем о том, что может нам помочь, занимаемся подготовкой к трансу, сбором материала. Иногда клиенты рассказывают мне о том, что произошло в трансе, иногда они ничего не видят, иногда бывает целое море впечатлений. Но чаще всего, выходя из транса, клиенты говорят: «Он (или она) так одинок!» Мне кажется, под одиночеством в этом случае понимается гораздо больше.
Итак, вы можете представить, что мы уже работали два три раза? Теперь проделаем это еще раз. Это значит, что вы снова должны войти в транс. А к этому времени вы уже так хорошо попрактиковались, что умеете входить в это состояние очень быстро. Не имеют никакого значения люди, сидящие в аудитории, разные шумы и шорохи. Вы знаете, что у вас есть граница, за которую вы не хотите и не будете переступать. И так приятно, когда вы погружаетесь в это состояние транса… когда вы сидели здесь, ощущая себя взрослым человеком… обладателем большого опыта… большой мудрости, которую вы впитали в себя в течение всех лет вашей жизни… Вы помните, что можете выходить из транса и входить в него снова… Для меня это самое приятное состояние… входить и выходить… входить и выходить… И затем вы можете снова пойти вниз… вот так… очень хорошо… И так же, как и раньше… указательный палец любой руки означает «да», а мизинец — «нет» … большой палец любой руки будет означать «подождите» или «остановитесь»… Эти сигналы могут прийти от вашего сознания или бессознательного… но можно и забыть о них… Если бессознательное захочет что то показать нам, то оно покажет… потому что бессознательное такое мудрое… в нем хранится все, что вы видели, все, что вы делали… Оно очень беспокоится о вашем здоровье… Иногда бессознательное немного залипает в своем желании достичь ваших целей… но оно очень оберегает ваше здоровье… и хочет только наилучшего…
И вы можете погружаться глубже… и на этот раз, когда вы погружаетесь так глубоко, а взрослый Виктор сидит здесь… взрослый Виктор, у которого так много опыта и житейской мудрости… И вы уходите глубже… мимо времен, событий… вы проходите мимо далеких мест и находите то место, где другой Виктор ждет вас… тот человек, которому вы можете дать что то… и мы уже однажды это делали… В каком то глубоком, далеком, темном месте… где был другой Виктор, которому что то было нужно… который что то хотел и получил от вас… вы дали ему то, что ему было нужно… вы — человек взрослый и мудрый… и на ваших губах появилась улыбка, когда вы поняли, что вернетесь в это место еще… вот так… Вы можете идти глубже… с глубоким вздохом вы опускаетесь еще ниже… и можете слушать, не прислушиваясь… В прошлый раз мой голос растворился и перестал что либо значить для вашего сознания… Вы проходите мимо этого места и еще глубже… Вы можете видеть и слышать и чувствовать того, другого Виктора, которому нужно что то от вас… Вы можете увидеть отличия между вами… может быть, он выше и сильнее… может быть, плечи у него прямее… может быть, лицо более гладкое… и в глазах большая ясность… потому что он получил от вас, взрослого Виктора, что то необходимое…
И ваше сознание и ваше бессознательное могут работать сейчас совместно… и много раз… И во многих местах… маленький Виктор оставался один… ему чего то очень хотелось и он не мог это получить… он испытывал эту боль… И вот, когда взрослый Виктор сидит здесь… он знает, как передать то, чего так недостает там… и он знает, к каким это изменениям приводит… Он сильнее, ему приятнее, его плечи расправляются… И вы можете пойти и найти в прошлом много мест и событий, в некоторых из них присутствует страх, в других — боль… в третьих — одиночество… в других — что то неясное… в пятых — ощущение нелюбви или недостатка свободы…
|
