|
Марлен провела с ним весь вечер, рассматривая его картины и говоря о людях, которых они знали. Она была рада, что сама сделала первый шаг и пришла к нему. Она почувствовала, что еще более сблизилась с ним. Когда девушка поднялась, чтобы уйти, Кевин спросил, придет ли она еще. Марлен ответила, что придет, если Кевин хочет этого.
16 ноября 1973 года, в день официального освобождения из-под надзора Комиссии по делам несовершеннолетних штата Огайо, Кевин сидел в соседнем баре и вспоминал слова Горди Кейна, сказанные им в тот день, когда он покидал лагерь в Зейнсвилле. «Если тебе когда-нибудь понадобятся связи по наркотикам, – сказал тогда Кейн, – найди меня».
Вот они и понадобились.
Поздно вечером Кевин выехал в городок Рейнолдсбург в восточной части Коламбуса, по адресу, который дал ему Кейн. Это оказалось дорогое ранчо, занимающее угловой участок. Горди Кейн и его мать были рады его визиту. Джулия Кейн сказала своим эротически-грудным голосом, что он тут желанный гость в любое время.
Пока Джулия занималась приготовлением чая, Кевин спросил Горди, не сможет ли тот одолжить ему денег, чтобы сделать закупку и начать торговать. Сейчас он на мели, но обязательно отдаст. Кейн провел его в соседний дом, где он познакомился с человеком, который продал ему «травки» на триста пятьдесят долларов.
– За это возьмешь не меньше тысячи, – сказал Кейн. – Деньги отдашь, когда продашь весь товар.
Руки Кейна дрожали, он выглядел разбитым.
– Какие наркотики ты употребляешь? – спросил Кевин.
– Морфин, когда могу достать.
К концу недели Кевин продал марихуану некоторым друзьям Харта из Ланкастера с прибылью в семьсот долларов. Кевин вернулся в квартиру, выкурил косяк и позвонил Марлен.
Та приехала расстроенная – она узнала от Барри, что Кевин торгует наркотиками.
– Я знаю, что делаю, – заявил он.
Поцеловав Марлен, Кевин выключил свет и увлек ее на матрац. Но как только их тела соприкоснулись, Адалана захотела, чтобы Кевин сошел с пятна. Она сама хотела объятий и нежности.
Адалана понимала, что одно из правил Артура – сохранение целибата. Она слышала, как он говорил мужчинам, что единственное нарушение правила сделает их «нежелательными». Но Артуру, как истинному английскому джентльмену, и в голову не пришло говорить о сексе с Адаланой. Она никогда не соглашалась с его пуританскими правилами, а Артур об этом и не подозревал.
Когда Аллен проснулся на следующее утро, он представления не имел, что случилось вечером. В ящике стола он увидел деньги. Это обеспокоило его, но он не мог поговорить с Томми, Рейдженом, Артуром или с кем-то другим, кто бы мог объяснить ему.
Днем заскочили несколько друзей Барри Харта за наркотиками, но Аллен не понимал, о чем они говорят. Некоторые просто требовали у него наркотик, суя деньги ему прямо в лицо, и у Аллена возникло подозрение, что кто-то из семьи приторговывает.
В следующий раз, когда он был у Харта, кто-то из его гостей показал ему «смит-вессон» калибра 0,38. Аллену вдруг захотелось приобрести пистолет, и он предложил парню пятьдесят долларов. Тот согласился, даже добавил несколько патронов.
Аллен снес пистолет в машину и сунул его под сиденье…
Рейджен протянул руку вниз и взял пистолет – это он хотел, чтобы Аллен купил его. Не самое любимое оружие, он предпочел бы 9-миллиметровый пистолет. Но все равно неплохо увеличить свою коллекцию.
Аллен решил выехать из убогой квартиры. Просматривая объявления о сдаче квартир в «Ланкастер игл газетт», он увидел знакомый номер телефона.
Он поискал в своей записной книжке и нашел имя: Джордж Келлнер, адвокат, который помог ему вместо тюрьмы попасть в Зейнсвилль. Аллен попросил Дороти позвонить Келлнеру по поводу сдачи квартиры ее сыну. Адвокат согласился сдать квартиру за восемьдесят долларов в месяц.
Квартира на Рузвельт-авеню, 803 1/2, чистая, с одной спальней, была на третьем этаже. Дом расположен позади другого дома, выходящего на улицу. Через неделю Аллен переехал и устроился очень удобно. И никаких дел с наркотиками, решил он. Надо держаться подальше от этих людей.
Он удивился, когда однажды в квартиру вошла Марлей, которую он не видел с первой вечеринки у Барри Харта. Судя по всему, она чувствовала себя как дома. Он представления не имел, кто бы мог назначить ей свидание, – она была не в его вкусе, и он не хотел иметь с ней ничего общего.
Она приходила после работы, готовила ему обед, проводила у него часть вечера, а потом шла домой, к родителям. Практически она жила у Аллена, и это очень усложняло ему жизнь.
Всякий раз, когда она начинала проявлять чувства, Аллен уходил с пятна. Он не знал, кто занимал его место потом, и ему было наплевать на это.
Марлен очень понравилась квартира. Сначала периодические перемены в Билли, его ругань и взрывы гнева шокировали ее, но она привыкла к его изменчивому настроению: то он нежный и любящий, а в следующую минуту сердится, бегает по квартире, а потом забавный, умный, четко выражающий свои мысли.
Иногда без всякой причины он становился застенчивым и печальным, как маленький мальчик, который не знает, на какую ногу надеть ботинок. Марлен чувствовала, что Билли нуждается в ком-то, кто будет заботиться о нем. Это все наркотики были виноваты и люди, среди которых он вращался. Если она сможет убедить его в том, что друзья Барри Харта просто используют его, может быть, он поймет, что они ему совсем не нужны.
Временами его поведение пугало ее. Билли беспокоился о том, что появятся другие люди и у него будут неприятности, если они увидят ее в квартире. Он намекал, что это «семья», и она стала считать, что он – важная шишка и принадлежит к мафии. Когда он сказал, что надо придумать какой-то сигнал, Марлен уверилась в том, что это действительно мафия. Каждый раз, когда она была в квартире, Билли выставлял в окне картину. Он объяснил: это сигнал для «других», что она в квартире и что они не должны здесь появляться.
Когда Билли занимался с ней любовью, часто это начиналось руганью и грубостью, затем ругань и грубость переходили в нежные ласки, мягкость и доброту. Однако что-то беспокоило Марлен в том, как он это делает. Хотя он был сильный мужчина, ее не оставляло ощущение, что он имитирует страсть, что на самом деле он никогда не достигает оргазма. Она не была уверена в этом, но знала, что любит Билли, и решила, что требуется лишь время и понимание.
Однажды вечером Адалана исчезла с пятна, и на ее месте оказался Дэвид, испуганный, весь в слезах.
– Я никогда не видела, как мужчина плачет, – прошептала Марлен. – В чем дело?
Дэвид свернулся комочком, как ребенок. Слезы текли ручьем. Она была тронута, увидев его таким ранимым. Она обняла его и прижала к себе.
– Ты должен мне сказать, Билли. Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь мне, в чем дело.
Не зная, что он должен сказать ей, Дэвид сошел с пятна. Томми оказался в объятиях красивой женщины. Он отпрянул.
– Если ты будешь вести себя подобным образом, я ведь могу и уйти, – сердито сказала она, считая, что он пытается выставить ее дурочкой.
Томми смотрел, как она направляется в ванную комнату.
– Черт возьми! – прошептал он, оглядываясь в панике. – Ведь Артур убьет меня!
Он спрыгнул с кровати, быстро натянул джинсы и стал ходить по комнате взад-вперед, пытаясь осознать ситуацию.
– Какого черта! Кто она такая?
Он увидел ее сумку на стуле в гостиной. На водительском удостоверении стояло имя Марлен. Томми быстро сунул удостоверение обратно в сумку.
– Артур! – прошептал он. – Если ты слышишь меня, я не имею к этому никакого отношения. Я не трогал ее. Поверь мне. Это не я нарушил правило.
Он подошел к мольберту, взял кисть и продолжил работу над начатым пейзажем. Артур будет знать, что он занимается тем, чем и должен заниматься, – совершенствовать свой талант.
– Думаю, тебя больше интересует твоя картина, чем я. Томми оглянулся и увидел, что Марлен уже одета, причесывает волосы. Не ответив ей, он продолжал рисовать.
– Картины, картины, ты только и думаешь, что о своих проклятых картинах. Поговори со мной, Билли!
Помня о правиле Артура – быть вежливым с женщинами, Томми отложил кисть в сторону и сел в кресло напротив нее. Ничего не скажешь, красивая. Хотя сейчас она полностью одета, Томми мысленно видел ее стройную фигуру, каждый изгиб, каждую впадинку. Ему еще не приходилось рисовать обнаженную натуру. Он бы с удовольствием нарисовал ее, но знал, что не нарисует. Это Аллен рисует людей.
Томми немного поговорил с ней, любуясь ее темными глазами, полными надутыми губками, длинной шеей. Он понял: кто бы она ни была, как бы она ни попала сюда, она сводит его с ума.
• 4 •
Никто не мог понять, почему Билли начал прогуливать работу или почему он стал таким неловким и глупым. Однажды он забрался наверх, чтобы зафиксировать цепь над чанами, и упал в пустую ванну для кислоты. Его отправили домой. А в другой раз Билли просто ушел с работы, и 21 декабря 1973 года его уволили с завода гальванопокрытий. Несколько дней он оставался один дома, рисуя свои картины. Потом однажды Рейджен взял свои пистолеты и поехал в лес попрактиковаться в стрельбе.
К этому времени у Рейджена была уже целая коллекция оружия. В дополнение к карабину, полуавтомату и «смит-вессону» он имел два магнума, а также автоматические винтовки М-14 и М-16.
Когда «спутанное время» достигло своего пика, Кевин попросил Горди Кейна свести его со своей клиентурой. Кевин готов был торговать наркотиками на полную катушку. Через час Кейн позвонил ему и направил его в Блэклик-Вудз, недалеко от Рейнолдсбурга, к востоку от Коламбуса, на встречу с боссом.
– Я сказал о тебе. Поезжай один. Понравишься ему, и все будет о'кей. Зовут этого парня Брайан Фоли.
Кевин выехал, тщательно следуя инструкциям. Он никогда раньше не бывал в этом районе, но прибыл на назначенное место встречи у водовода на десять минут раньше, припарковался и стал ждать, не выходя из машины. Через полчаса подкатил «мерседес», из него вышли двое: один высокий, рябой, в кожаной куртке, другой среднего роста, с бородой, в костюме в тонкую полоску. Еще кто-то оставался в машине, на заднем сиденье. Кевину это не понравилось, совсем не понравилось. Он сидел за рулем, покрывшись потом, гадая, во что он вляпался и не лучше ли удрать сразу.
Высокий парень с рябым лицом наклонился и посмотрел на него. Сквозь облегающую куртку под левой мышкой виднелась характерная выпуклость.
– Ты – Миллиган? Кевин кивнул.
– Мистер Фоли хочет поговорить с тобой.
Кевин вышел из машины. Обернувшись, он увидел, что мистер Фоли вышел из своего «мерседеса» и стоит, прислонившись к дверце. Он выглядел не старше Кевина, лет восемнадцать или около того. Светлые волосы до плеч, пальто из верблюжьей шерсти, в тон ему теплый шарф, узлом завязанный у горла.
Кевин пошел было к нему, но его вдруг схватили и поставили лицом к машине. Высокий держал пистолет у головы, а бородатый стал его обыскивать. И тогда Кевин сошел с пятна…
Рейджен поймал бородатого за руку, развернул его и бросил на высокого с пистолетом. Вырвав пистолет у высокого и поставив его перед собой как щит, он направил пистолет на Фоли, который наблюдал эту сцену, не отходя от «мерседеса».
– Стой тихо, – спокойно сказал Рейджен. – Дернешься – получишь три пули между глаз.
Фоли поднял руки.
– Теперь ты, – обратился Рейджен к бородатому. – Двумя пальчиками вынь пистолет и положи на землю.
– Делай, что он говорит, – приказал Фоли. Увидев, что человек медлит, Рейджен добавил:
– Быстрее шевелись, или медленно повезут. Парень расстегнул куртку, вынул пистолет и положил его на землю.
– А теперь тихонько ногой отпихни его сюда.
Бородатый подтолкнул к нему пистолет. Рейджен отпустил высокого и поднял второй пистолет, держа всех троих под прицелом.
– Что ж вы так гостя встречаете? Нехорошо.
Рейджен вынул обоймы, крутанул пистолеты, поймав их за стволы, и бросил их владельцам. Повернувшись к ним спиной, он направился к Фоли.
– Надо бы вам найти понадежнее ребят, чем эти двое.
– Уберите пушки, – процедил Фоли, – и стойте у его машины. Я буду говорить с мистером Миллиганом.
Он кивком пригласил Рейджена на заднее сиденье «мерседеса» и сел рядом с ним. Нажал кнопку – открылся дорожный бар.
– Что пьешь?
– Водку.
– Я так и подумал, судя по акценту. Значит, ты не ирландец, хотя у тебя ирландская фамилия.
– Я югослав. Имена ничего не значат.
– Ты и пистолетом работаешь так же хорошо, как руками?
– Дайте пистолет – покажу.
Фоли сунул руку под сиденье и протянул Рейджену пистолет калибра 0,45.
– Хорошее оружие, – одобрил Рейджен, пробуя пистолет на вес и устойчивость, – Я предпочитаю девяти-миллиметровый, но и этот подойдет. Выбирайте цель.
Фоли нажал кнопку и опустил стекло.
– Вон там, на другой стороне дороги, банка из-под пива около…
Не успел Фоли закончить фразу, как Рейджен высунул руку в окно и выстрелил. Банка с шумом покатилась. Он еще два раза выстрелил в нее, пока она не скрылась из вида. Фоли улыбнулся:
– Вы бы мне подошли, мистер Миллиган, или как вас там.
– Мне нужны деньги, – сказал Рейджен. – Если есть работа, я ее выполню.
– Как насчет нарушений закона? Рейджен покачал головой:
– За некоторыми исключениями. Я не трогаю людей, если моей жизни не угрожает опасность. И не обижаю женщин.
– Понятно. А теперь садитесь в свою машину и следуйте за нами. Поедем ко мне поговорить о деле.
Оба телохранителя с ненавистью глядели, как Рейджен быстро идет мимо них, чтобы сесть в машину.
– Еще раз такое проделаешь, – прошипел высокий, – и я тебя убью.
Рейджен схватил его и мгновенно бросил к машине, завернув ему руку так, что еще чуть-чуть – и та сломается.
– Для этого ты должен быть немного быстрее и умнее. Будь осторожен. Я человек опасный.
Фоли крикнул из машины:
– Мюррей, черт тебя подери, живо сюда! Оставь Миллигана в покое. Теперь он работает на меня.
Когда все сели по машинам, Рейджен поехал за ними, недоумевая, что вообще происходит и почему он здесь очутился. Еще больше он удивился, когда машина въехала в роскошную усадьбу недалеко от Рейнолдсбурга. Вокруг был глухой забор, во дворе бегали три доберман-пинчера.
Прибывшие вошли в большой викторианский особняк, обставленный в простом современном стиле, с коврами, картинами и предметами антиквариата. Фоли показал Рейджену дом, который явно был предметом его гордости. Потом он провел его в уютную комнатку с баром и налил ему водки.
– А теперь, мистер Миллиган…
– Билли, – сказал Рейджен. – Мне не нравится, когда меня зовут Миллиган.
– Понимаю. Думаю, это не настоящее имя. Хорошо, Билли, мне нужен такой человек, как ты, – быстрый, умный, сильный, к тому же меткий стрелок. Мне нужен «странствующий стрелок».
– Что значит «странствующий стрелок»?
– Я занимаюсь экспедиторским делом, и моим шоферам нужна защита.
Рейджен кивнул, чувствуя, как водка теплом разливается в его груди.
– Я и есть защитник.
– Хорошо. Мне нужен номер телефона, по которому я могу связаться с тобой. За день-два до каждой поставки ты будешь спать здесь. У нас много комнат. Ты узнаешь, каков груз и куда направляется, только когда сядешь в машину с шофером. Так будет меньше шансов утечки информации. Ну как?
– Сойдет, – зевнув, ответил Рейджен.
На пути в Ланкастер Рейджен спал, пока Аллен ехал домой, недоумевая, где он был и что делал.
В последующие недели Рейджен сопровождал партии наркотиков разным дилерам и клиентам в Коламбусе и вокруг него. Его забавляло, что марихуану и кокаин доставляли известным людям, чьи имена он постоянно встречал в газетах.
Он доставлял партию автоматических винтовок М-1 неграм в Западной Вирджинии, удивляясь, зачем им понадобились такие стволы.
Несколько раз Рейджен пытался связаться с Артуром, но или Артур был слишком упрям и не желал иметь с ним дела, или это было плохое, «спутанное» время. Рейджен знал, что Филип и Кевин крадут время, потому что он периодически находил в квартире открытые пузырьки из-под барбитуратов и амфетаминов.
Обнаружив однажды, что один из его пистолетов лежит на комоде, Рейджен пришел в ярость, потому что чья-то безответственность могла причинить вред детям. В следующий раз, когда кто-нибудь из «нежелательных» встанет на пятно, он постарается выследить его и тряхнуть о стенку так, чтобы тот надолго запомнил урок. Наркотики причиняли вред телу. Водка и травка в умеренных количествах, будучи натуральными продуктами, были безвредны. Но он не хотел иметь дела с сильными наркотиками. Он стал подозревать, что Кевин или Филип экспериментировали с ЛСД.
Неделю спустя, возвратившись после доставки партии марихуаны торговцу машинами в Индиане, Рейджен остановился в Коламбусе пообедать. Выходя из машины, он увидел пожилого мужчину и женщину, которые распространяли брошюры коммунистической партии. Вокруг них стояли несколько недоброжелателей. Рейджен спросил пару, чем он может помочь им.
– Вы разделяете наши взгляды? – спросила женщина.
– Да, – ответил Рейджен. – Я коммунист. Я видел рабский труд на фабриках с их чертовой потогонной системой.
Мужчина дал ему пачку брошюр, объясняющих философию коммунистической партии и критикующих Соединенные Штаты за поддержку диктаторских режимов. Рейджен ходил взад-вперед по Брод-стрит, раздавая брошюры прохожим.
Последнюю брошюру он решил оставить себе. Поискал глазами стариков, но тех уже не было. В поисках их он прошел несколько кварталов. Если бы узнать, где собираются коммунисты, Рейджен стал бы членом коммунистической партии. Он видел, как Томми и Аллен трудились на заводе гальванопокрытий в Ланкастере, и считал, что лишь народная революция сможет улучшить судьбу обездоленных масс.
Потом Рейджен увидел на бампере своей машины полоску липкой бумаги с призывом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Наверное, старички приклеили. От этих слов прямо дрожь пошла по телу. Он наклонился и в правом нижнем углу полоски увидел название шелкографической компании. Надо ехать туда – кто-нибудь да скажет ему, где собираются местные коммунисты.
Он посмотрел адрес в телефонном справочнике и увидел, что компания расположена неподалеку. Рейджен поехал туда и несколько минут следил из машины за магазином, затем подъехал к телефонной будке за квартал от магазина и, пользуясь своим резаком, перерубил провода. То же самое сделал и в другой телефонной будке за два квартала. Потом вернулся в магазин.
Хозяин, мужчина примерно шестидесяти лет, с толстыми стеклами очков и седыми волосами, отрицал причастность к этим лозунгам.
– Их заказывал печатник из северной части Коламбуса, – сказал он.
Рейджен грохнул кулаком о прилавок:
– Адрес!
Хозяин занервничал.
– У вас есть документы?
– Нет!
– А как я узнаю, что вы не из ФБР?
Рейджен схватил его за рубашку и притянул к себе через прилавок.
– Слушай, дед, я только хочу знать, куда вы посылаете эти чертовы лозунги!
– Зачем это вам? Рейджен вынул пистолет.
– Я ищу товарищей по партии, ты что, не понял? Давай адрес, или я в тебе дырку проделаю!
Старик нервно взглянул на Рейджена поверх очков:
– Хорошо.
Он взял карандаш и написал адрес на бумажке.
– А теперь покажи книгу заказов. Для надежности, – сказал Рейджен.
Старик протянул книгу:
– Все заказы здесь, но…
– …но не этот, – подсказал ему Рейджен. – Адреса клиента-коммуниста здесь нет. – Он снова направил на него пистолет: – Открой сейф!
– Вы хотите меня ограбить?
– Мне нужна информация, только и всего. Старик открыл сейф, вынул лист бумаги и положил его на прилавок; Рейджен проверил. Убедившись, что адрес правильный, он сорвал со стены телефонный провод.
– Захочешь их предупредить, прежде чем я появлюсь, – телефон за два квартала.
Рейджен вышел к машине. Он высчитал, что типография находится примерно на расстоянии десяти миль отсюда, таким образом, есть достаточно времени до того, как хозяин найдет работающий таксофон.
В окне цокольного этажа Рейджен увидел небольшую вывеску: «Типография». Войдя, он заметил, что все происходило в передней жилой комнате. Стоял длинный стол, на нем небольшой ручной печатный станок и ротапринт. Это его удивило: вокруг не было никаких плакатов с серпом и молотом, все выглядело довольно обыденно. Но вибрация пола под ногами подсказала ему, что настоящие печатные прессы находятся в подвале.
Человек, вышедший к нему через дверь, был крупного сложения, с бородкой клинышком а-ля Ван-Дейк.
– Я – Карл Ботторф. Чем могу служить?
– Желаю работать на революцию.
Тот глянул на Рейджена в некотором недоумении:
– Почему?
– Потому что правительство США – сплошная мафия. Оно заставляет работяг вкалывать, а денежки тратит на всяких диктаторов. Я за равенство.
– Входите, молодой человек. Давайте поговорим немного.
Рейджен последовал за ним на кухню и сел у стола.
– Откуда вы? – спросил Ботторф.
– Из Югославии.
– Я так и подумал, что вы славянин. Конечно, мы должны вас проверить, но я не вижу причин, почему вы не можете присоединиться к общему делу.
– Хочу на Кубу, к Кастро, – сказал Рейджен. – Фидель молодец: набрал «мучачос» с сахарных плантаций, увел их в горы и устроил революцию. Теперь на Кубе все равны.
Они немного поговорили, и Ботторф пригласил его посетить собрание местной коммунистической ячейки, которое должно состояться в тот же день.
– Здесь? – спросил Рейджен.
– Нет. Это недалеко от Уэстервилля. Вы можете ехать за мной на своей машине.
Рейджен последовал за Карлом Ботторфом, который привез его в район, населенный довольно состоятельными людьми. Рейджен был разочарован, ожидая увидеть трущобы. Его представили нескольким людям под именем Югослав, и Рейджен сел позади других, чтобы слушать и наблюдать. Поскольку ораторы бубнили о каких-то абстрактных вещах, Рейджен отвлекся. Он боролся с дремотой, но в конце концов сдался. Чуть-чуть вздремнет, а потом опять будет слушать. Кажется, он среди своих. Теперь он вместе с ними будет сражаться против капиталистической системы. Голова его поникла…
Артур выпрямился, настороженный и раздраженный. Он был свидетелем последней поездки Рейджена и с увлечением наблюдал, как Рейджен преследует другую машину. Но теперь он был поражен тем, что такая яркая личность интересуется подобной тухлятиной. Тоже мне, коммунизм! Он хотел встать и сказать этим недоумкам, что Советский Союз – не более чем тоталитарная диктатура, которая никогда не передавала власть народу. Капитализм – это система, которая принесла всем людям в мире свободу мышления и возможностей, причем таким способом, который и не снился Советам. Югослав был непоследователен. Он хотел грабить банки, жить на доходы от торговли наркотиками и при этом убеждал себя, что принимает участие в освобождении народа.
Артур встал, окинул собравшихся испепеляющим взглядом и ровным, бесстрастным голосом сказал:
– Чушь.
Присутствующие повернулись и с удивлением проводили его взглядами. Артур нашел свою машину и сидел в ней несколько минут. Он ненавидел правостороннее движение. Но как он ни старался, ему так и не удалось добраться до кого-нибудь из семьи, кто сел бы за руль.
– Пропади пропадом эта проклятая неразбериха! – воскликнул он.
Наконец он поудобнее устроился за рулем, вытянув шею, определил осевую линию и отъехал от поребрика. Весь в напряжении, он ехал со скоростью 20 миль в час.
Артур внимательно смотрел на дорожные знаки, и тут его осенило, что Санбери-роуд, по которой он едет, должна быть недалеко от водохранилища Гувера. Он остановился у поребрика, вынул карту и определил координаты. Действительно поблизости была плотина, к которой он давно хотел съездить.
Он слышал, что с тех пор, как инженерные войска построили дамбу, рядом с ней стал накапливаться ил. Хотелось выяснить, не превратится ли эта заиленная почва, с ее разнообразной микроскопической жизнью, в идеальный рассадник москитов. Если обнаружится, что почва действительно заражена, он информирует власти, чтобы были приняты соответствующие меры. Артур очень хотел взять пробы грунта и дома посмотреть их под микроскопом. Конечно, это не было глобальной проблемой, но ведь кто-то должен этим заняться.
Погруженный в такие мысли, Артур ехал медленно и осторожно, когда проезжавший мимо него грузовик вдруг вильнул, сбил ехавшую перед ним машину и поехал дальше. Машина ударилась о дорожное заграждение, перевернулась и упала в канаву. Артур быстро подъехал к уступу, спокойно вышел и спустился вниз. Женщина пыталась как-то выползти из машины.
– Не двигайтесь, – сказал ей Артур. – Позвольте вам помочь.
Она была вся в крови, и Артур применил прямое нажатие на рану, чтобы остановить кровотечение. Женщина начала давиться. Артур увидел, что у нее выбиты зубы и она задыхается. Отбросив мысль о трахеотомии, он решил вместо этого расширить дыхательные пути. Артур пошарил в карманах и нашел пластиковую шариковую ручку. Он вынул стержень, размягчил корпус ручки зажигалкой и согнул его. Затем сунул женщине в горло, чтобы помочь ей дышать, и повернул ее голову набок, чтобы кровь вытекала изо рта.
Короткий осмотр показал, что у пострадавшей сломаны челюсть и запястье; рваный бок вызвал подозрение, что ребра тоже сломаны. Вероятно, женщина ударилась о руль при падении.
Когда прибыла скорая помощь, Артур быстро рассказал водителю, что случилось и какие меры предприняты.
Затем он отошел к собравшимся зрителям. На дамбу ему больше не хотелось: уже темнело, а идея ехать ночью, да еще по правой стороне дороги, нисколько его не прельщала.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• 1 •
Артура все больше и больше раздражало то, как у них в последнее время шли дела. Аллена уволили с последней работы – он выписывал товарные накладные и занимался погрузкой машин в Распределительном центре Дж. С. Пенни, когда неожиданно на пятно встал Дэвид и сломал погрузчик о стальную опору. Томми бродил по Ланкастеру и Коламбусу, безуспешно пытаясь найти работу. Рейджен работал на Фоли на постоянной основе – сопровождая партии оружия и наркотиков, много пил и курил марихуану. После того как Рейджен провел четыре дня в Индианаполисе, разыскивая конфискованную партию оружия, он попал в Дейтон. Кто-то принял слишком большую дозу депрессанта, и Томми, оказавшись на Интерстейт, 70 и чувствуя головокружение и боль в желудке, уступил пятно Дэвиду, которого арестовали по жалобе, поступившей от хозяина мотеля. В больнице Дэвиду промыли желудок и установили, что была передозировка наркотика, но полиция его отпустила, так как хозяин мотеля решил отозвать жалобу. Когда Аллен вернулся в Ланкастер, Марлен стала жить у него. Потом один из «нежелательных» – судя по бруклинскому акценту, это был Филип – принял слишком много красных таблеток. Марлен вызвала скорую помощь и поехала с ним в больницу. После того как ему промыли желудок, она осталась с ним и утешала его.
Марлен сказала, что знает о его связях с плохими людьми и боится, что это кончится большой бедой. Но даже в этом случае она его не бросит. Артура раздражала эта идея, он знал, что беспомощность и уязвимость кого-либо из них вызывает у нее материнский инстинкт. А этого он не переносил.
Марлен все больше времени стала проводить в их квартире, сильно затрудняя им жизнь. Артуру приходилось постоянно сохранять бдительность, чтобы она не раскрыла их секрет. Возрастало количество потерянного времени, которое он не мог объяснить. Кто-то явно торговал наркотиками – Артур обнаружил в кармане расписку в получении залога, а кто-то из них был арестован за подделку рецептов, по которым приобретались наркотики. Он был совершенно уверен, что кто-то занимается сексом с Марлен.
Артур решил уехать из Огайо. Он проверил два паспорта, которые по его просьбе Рейджен достал через Фоли: один – на имя Рейджена Вадасковинича, другой – на имя Артура Смита. Документы или краденые и измененные, или великолепная подделка. Так или иначе, выдержат самую тщательную проверку.
Артур позвонил в «Пан-Америкэн эйрлайнз», заказал билет в один конец до Лондона, взял все деньги, которые смог найти в шкафах и ящиках, и упаковал веши. Артур ехал домой. Полет до аэропорта Кеннеди, а затем через Атлантику, прошел гладко, как и таможенный контроль в Хитроу.
В Лондоне Артур остановился в небольшом отеле над пабом в Хоупвэлл-Плейс, подумав, что это название – «Колодец надежды» – может оказаться пророческим. Он съел в одиночестве ленч в небольшом, но респектабельном ресторанчике, потом взял такси до Букингемского дворца. На смену караула Артур не успел, но это можно было увидеть в следующий раз. Главное, он чувствовал себя комфортно на лондонских улицах, приветствуя прохожих: «Доброго дня вам!» или «Отличный денек!». Завтра можно приобрести котелок и зонтик.
Впервые на его памяти его окружали люди, говорящие так же, как он. Транспорт ехал по правильной стороне улицы, вид полицейских внушал чувство безопасности.
Артур посетил Тауэр и Британский музей, на обед съел рыбу с жареной картошкой и выпил темного английского эля. Вернувшись вечером в свой номер и вспомнив фильмы о Шерлоке Холмсе, он решил завтра пойти на Бейкер-стрит, 2216. Нужно осмотреть место, чтобы быть уверенным в том, что все там содержится, как и подобает памятнику великому сыщику. Наконец-то он чувствовал себя дома.
На следующее утро первое, что услышал Аллен, было громкое тиканье настенных часов. Он открыл глаза и стал с удивлением озираться по сторонам. Вскочил с постели. Это оказался старомодный отель с железной кроватью, обоями с причудливыми завитушками и потертым ковром на полу. Наверняка это не гостиница «Холидэй». Аллен поискал ванную комнату, но ее не было. Он натянул брюки и выглянул в коридор.
Где он, черт возьми? Аллен вернулся в комнату, оделся и спустился вниз, чтобы определить, где он находится. На лестнице он прошел мимо мужчины, поднимающегося вверх с подносом.
– Не желаете позавтракать, господин? – спросил мужчина. – Чудесного дня вам!
Аллен сбежал вниз по лестнице, выбежал на улицу и огляделся. Он увидел черные такси с большими номерными знаками, вывеску паба. Все машины ехали не по той стороне улицы.
– О господи! Что, черт подери, происходит? Что со мной?
Он стал бегать по улице туда-сюда, вскрикивая от страха. Люди оборачивались на него, но ему было наплевать. Он ненавидел себя за то, что все время просыпается в разных местах, не в состоянии контролировать себя. Он не мог больше этого выносить. Ему хотелось умереть. Аллен упал на колени и стал бить кулаками по поребрику. Слезы катились по его щекам.
Потом ему пришло в голову, что, если им заинтересуется полицейский, психушки не миновать. Вскочив на ноги, Аллен бросился обратно в свой номер, где нашел в чемодане паспорт на имя Артура Смита. Еще обнаружился корешок от авиабилета до Лондона. Аллен плюхнулся на кровать. О чем Артур думал? Сумасшедший ублюдок!
Пошарив в карманах, Аллен нашел 75 долларов. Где он собирался достать денег, чтобы вернуться домой? Обратный билет будет, наверное, стоить триста-четыреста баксов. Проклятие! Иисус Христос! Черт возьми!
Аллен стал паковать вещи Артура, чтобы выписаться из отеля, но потом остановился. «К черту все! Так ему и надо». Оставив в покое багаж и одежду, он взял только паспорт и вышел на улицу, не расплатившись. На улице остановил такси:
– В международный аэропорт.
– В Хитроу или Гэтуик?
Аллен порылся в паспорте и глянул на билет.
– Хитроу.
По пути в аэропорт он все думал, как выпутаться из этого положения. За семьдесят пять долларов далеко не улетишь, но если пораскинуть мозгами и сделать надлежащий вид, должен быть способ попасть на самолет, летящий в Штаты. В аэропорту Аллен заплатил водителю и побежал в аэровокзал.
– Боже мой! – закричал он. – Я не знаю, что случилось! Я сошел с самолета не в свое время! Мне что-то подмешали. Я оставил билет, багаж, все в самолете. Никто не сказал, что мне не надо выходить. Наверное, что-то было подмешано мне в еду или напитки. Я уснул, а когда проснулся, то вышел, чтобы размять ноги. Никто мне не сказал, что нельзя выходить из самолета. Мои билеты, дорожные чеки, все пропало!
Охранник попытался успокоить его и провел в кабинет паспортного контроля.
– Я не в свое время сошел с самолета, – кричал Аллен. – Я поменял планы. Мне надо было в Париж. Но я сошел с самолета не там, где нужно. Я ходил по улице, не соображая. В напитки было что-то подмешано. Это вина авиалинии. Все осталось в самолете, у меня в кармане только несколько долларов. Как я вернусь в Соединенные Штаты? О боже, я остался без средств! Я не могу купить билет домой! Я не банкрот – подумайте, зачем мне прилетать на один день в Лондон? Вы должны мне помочь вернуться домой.
Симпатичная молодая женщина выслушала его и пообещала сделать, что возможно. Аллен ждал в зале, не в силах усидеть на месте, куря одну сигарету за другой и глядя, как она звонит куда-то.
– Можно сделать только одно, – сказала она. – Мы посадим вас на обратный рейс в США по билету в кредит. Дома вы должны будете заплатить за билет.
– Конечно! – воскликнул он. – Я обязательно заплачу за билет. Я не собираюсь вас обманывать. Дома у меня есть деньги. Все, что мне нужно, – это быть дома, и я немедленно оплачу билет.
Всем, кто пожелал выслушать его, он говорил о своем несчастье, пока не понял, что все мечтают поскорее избавиться от него, – что и требовалось. Наконец нашлось место в «Боинге-747», летящем в Штаты.
– Спасибо, Господи! – прошептал Аллен, опускаясь в кресло и пристегивая ремень безопасности. Он боялся заснуть, не доверяя самому себе, поэтому перечитал все журналы на борту. В Коламбусе он в сопровождении служащего доехал до Ланкастера, взял деньги, вырученные от продажи своих картин и припрятанные за отставшей доской в чулане, и заплатил за обратный билет.
|
