Липецкий М.Л. "Внушение и мы"

 Скачать в архиве

ПРЕДИСЛОВИЕ

Вопросы человековедения нас никогда не перестанут волновать. С незапамятных времен человек стремится постичь себя, хочет знать о своих явных и скрытых психических и физических возможностях, ищет пути к самоусовершенствованию.

Особая роль в психической и эмоциональной жизни человека, в соединении “психического” и “телесного” принадлежит внушению. Последнее относится к чисто человеческой форме воздействия людей друг на друга. Без внушения немыслимо быстрое восприятие опыта, приобретенного и предлагаемого другими людьми. В эпоху научно-технической революции, отмеченную стремительным нарастанием потока информации, дефицитом времени, расширением сферы экстремальных условий труда, внушение способствует адаптации человека к усложняющейся социальной и экологической среде.

Еще в глубокой древности внушение зарекомендовало себя в медицине. Теперь оно занимает почетное место в педагогике, спорте, военной и профессиональной подготовке. Но и этим не ограничивается область применения и действия внушения. Без его привлечения нельзя понять сущность ролевого перевоплощения актера, влияние на огромные массы людей театра, художественной литературы, живописи, музыки. Повышенный интерес к внушению связан и с большой популярностью методов психического самовоздействия — аутогенной тренировки.

Автор настоящей книги, опытный психотерапевт и психофизиолог, вводит читателя в увлекательный мир внушения, в атмосферу научного поиска. Сложные психологические и физиологические механизмы внушения

преподнесены интересно, в форме, доступной для широкого круга читателей, не имеющих специального образования. Убедительно показана необыкновенная сила слова, влияние его на психические, эмоциональные и телесные проявления жизни. Популярно излагая различные аспекты внушения, автор не отступает от высокого научного уровня обсуждения проблемы.

Читатель узнает, как внушение работает во имя человека, мобилизует его резервные психические и физические возможности. Автор рассказывает, как уберечь себя от порою вредных последствий внушения. Ведь любое явление может быть ориентировано на пользу и во вред человеку.

Закрыв прочитанную книгу, читатель по-новому посмотрит на свое собственное “я”.

Главный психотерапевт Украины,

доктор медицинских наук

Н. К. ЛИПГАРТ

Глава I У ИСТОКОВ ЗНАНИЙ

Неуважение к предкам есть признак безнравственности.

А. ПУШКИН

К внушению как к способу воздействия людей друг на друга и на себя человек начал прибегать, вероятно, еще на заре своей истории. Когда первобытный охотник рисовал на песке животное, которое хотел добыть, и исполнял вокруг рисунка ритуальный танец, это внушало ему уверенность в своей удачливости, смелости, ловкости, мобилизовало физические силы.

В V веке до нашей эры Геродот сообщил, что в наиболее развитой ассиро-вавилонской медицине заклинания, магические формулы или сожжение фигурок демонов сопутствовали приему снадобий. Этим якобы изгонялись злые духи, которые, по преданию, были главными причинами болезней.

Если такое лечение не помогало, врач или жрец, а нередко и сам больной обращались с молитвами к богам-исцелителям.

У некоторых народов процесс лечения от ряда болезней включал в себя пассы — поглаживания вдоль тела. Иногда врачеватель при этом брал в руки различные—• и при этом самые разнородные — предметы: зерна ячменя, соль, иглу или даже нож.

Письменные сведения, которые с наших сегодняшних позиций можно отнести к внушению во врачевании, имеются в папирусе Эберса, составленном за 2000 лет до нашей эры. Папирус назван так по имени ученого, нашедшего его в одной из фиванских гробниц.

В нем даны рецепты 900 снадобий от различных недугов. Не буду утомлять читателя приведением этих прописей, большинство из которых сегодня не могут рассматриваться сколько-нибудь серьезно. Но отметим, что употребление снадобий предлагалось обязательно сочетать с заклинаниями, в которых слова следовало произносить четко и повторять их по несколько раз.

Заклинаниями и возложением рук на голову больного врачевали халдейские и египетские жрецы, персидские маги, индусские брамины и йоги. Римские писатели Марциал, Агриппа, Апулей и Плавт поведали об усыплении прикосновением рукою, сопровождаемом заклинаниями. Апулей утверждал, что “прикосновением, заклинаниями и запахами можно так усыпить человека, что он освобождается от своей грубой телесной оболочки и возвращается к чистой, божественной бессмертной природе”.

Во всех заклинаниях и ритуалах присутствует внушение.

Исцеляя некоторых больных внушением, служители религиозного культа демонстрировали свое могущество, “чудодейственную” силу. Народ в страхе повиновался им.

Исцеление проводилось жрецами в храмах, возведенных в честь бога медицины Эскулапа в Древнем Риме, Асклепия в античной Греции, Сераписа в эллиническом, Египте. Больше других прославились святилище Асклепия в Эпидавре, названное асклепийоном, Мемфийский и Александрийский храмы, названные серапеумами.

Лечение в асклепийоне начиналось с разработанной системы внушения. Совершались пышные ритуалы, включавшие в себя жертвоприношения, курение благовоний, принятие ванн, читались молитвы. Больных укладывали на шкуру дикого кабана, принесенного в жертву, и усыпляли. Не удивительно, что кому-то из них снилось, будто сам бог указывает ему средства исцеления. Это рассматривалось как предписание для дальнейшего лечения. Исцеленные в знак благодарности оставляли на стенах храма памятные доски.

До нас дошли сведения, что в 60 году I столетия двум больным — слепому и с парализованной рукой — во сне явился бог Серапис, который открыл им, что они будут исцелены императором Веспасианом. Слепой прозреет, когда Веспасиан плюнет ему в глаза; рука другого больного начнет действовать, когда царь потопчет его ногой. В Александрии при большом скоплении народа император провел этот сеанс врачевания. “Тотчас же рука расслабленного стала действовать, а для слепого воссиял день. Те, которые были при том, и теперь свидетельствуют об этих исцелениях”, — поведал римский писатель того времени Тацит в своей “Истории”.

Плутарх рассказал, что царь Пирр исцелял больных, погружая их в глубокий сон прикосновением стопы.

Исцеляющую силу приписывали норвежскому королю Олафу II и даже его трупу. Короли Англии и Франции наделялись способностью одним лишь возложением рук излечивать зоб и другие болезни. Возложение королевских рук на больных входило даже в ритуал коронации. Во Франции в последний раз он применялся в церемонии коронации Карла X в 1824 году. Отсюда произошло изречение: “Король к тебе прикоснется, а бог исцелит”.

В эпоху Возрождения интерес к внушению проявляется с новой силой. Но и тогда оно продолжало быть овеянным ореолом мистических измышлений; его именовали то “спиритизмом”, то “оккультизмом”. Развитию научных представлений о внушении в значительной мере препятствовала церковь. Духовенство оберегало таинство, которым пользовалось в своих целях.

Изучению природы внушения мешало и то, что к тому времени наука еще не накопила знаний о назначении и работе мозга. Даже такой известный в XVI столетии швейцарский врач и химик, как Теофраст Бомбаст Парацельс (1490—1541) наделял людей, владеющих техникой внушения, особой, только им присущей “жизненной силой”, “животным магнетизмом”, который они якобы способны передавать другим людям. Изначальным источником магнетизма он считал планеты и звезды. Магниты вытягивают болезнь, уверял Парацельс, в этом он видел их целебную силу. “Я утверждаю ясно и открыто

на основании произведенных мною опытов с магнитом, что в нем скрыта тайна великая, без которой против множества болезней ничего сделать невозможно”,— провозгласил он.

Мы-то знаем теперь цену опытам, проведенным без надлежащих контрольных проверок. А контролем должно было быть исследование воздействия немагнитного металла, подносимого под видом магнита. Тогда было бы легко разграничить, что именно врачует — магнит или внушение, вера в целебное действие магнита. Парацельс этого не сделал.

Однако он был далеко не чужд понимания той роли, которую играют настрой больного, его вера в успех лечения. Ему принадлежит следующее высказывание: “Пусть предмет вашей веры будет действительный или ложный — последствия для вас будут одни и те же. Таким образом, если вера моя в статую святого Петра будет такая же, как в самого святого Петра, я достигну тех же эффектов, как их достиг бы верой в самого святого Петра. Все равно истинная эта вера или ложная, она будет чудеса творить всегда”.

Удивительно верные слова! В них ключ к пониманию психологии внушения. Ведь вера — это непременное условие успеха внушения.

В первой половине XVII столетия умами передовых мыслителей овладело учение выдающегося французского философа, физика, математика и физиолога Рене Декарта. Он положил начало практической философии, противопоставив ее господствовавшей тогда философии умозрительной. Ему принадлежит открытие рефлекса — фундаментального механизма нервной деятельности, хотя в его представлениях с наших сегодняшних позиций много наивного и попросту неприемлемого.

В современном понимании рефлекс — это ответное действие животного или человека на раздражение, которое обеспечивается установленным эволюцией ходом возбуждения от периферии в центральную нервную систему и обратно к периферии (отдергивание руки при соприкосновении с горячим предметом, выделение пищеварительных соков при употреблении пищи и т. д.).

Декарт относил рефлекторные механизмы только к низшим формам нервной деятельности. Произвольное поведение он связывал с наличием в теле души, которая побуждает к различным страстям.

Но наряду с этим у него есть и такое, например, утверждение: если в пище, которую едят с аппетитом, неожиданно встречается какой-нибудь очень грязный предмет, то впечатление, вызванное этим случаем, может так изменить состояние мозга, что после него нельзя будет смотреть на эту пищу иначе как с отвращением.

Это подмечено на редкость точно: в такого рода отвращении содержатся элементы внушения — именно это и предугадал гениальный мыслитель. Однако практическая медицина в те времена еще не приемлет понятия “внушение”, хотя оно уже стучится в двери.

Во второй половине XVIII столетия сын епископского егеря, воспитанник венского университета Франс Антон Месмер (1734—1815), обращается, помимо всего, к изучению влияния магнита на организм человека.

Месмер был разносторонне одаренным, универсально образованным человеком, он изучал философию, теологию, право и медицину, рано стал доктором философии, а в 32 года защитил диссертацию “О влиянии планет на человека”, в которой утверждалась зависимость психического и физического состояний от созвездий, передающих энергию через эфир, пронизывающий Вселенную. “Властью и постановлением славнейших, сверх славных, высокопочитаемых и знаменитейших профессоров” ему присваивается степень доктора медицины.

Месмер покровительствует музыкантам. Сам прекрасно играет на гармонике, клавире и виолончели. Гениальные композиторы Моцарт, Гайдн и Глюк — друзья его дома. На сцене его домашнего театра звучат первые исполнения их произведений. Месмера почитают как превосходного врача и обходительного человека.

В 1774 году через Вену проезжал знатный иностранец. Неожиданно у его жены появились рези в животе. Иностранец обратился к пастору с просьбой изготовить для лечения магнит. Желание было исполнено, и вскоре больная избавилась от боли. Об “исцелении” пастор поведал Месмеру. Воображение ученого было потрясено, и он сам начал врачевать, манипулируя магнитами. К этому Месмер был подготовлен и ранее защищенной диссертацией, в которой провозглашалось, что магнит — это кусок метеорита, оторвавшийся от звезд, поэтому он и действует подобно звездам.

В своих суждениях Месмер не ушел дальше Парацельса, хотя дистанция между ними составляла более

двух столетий. Ложные представления о том, что магнит вытягивает болезнь, побудили его усилить действие магнетизма: он ставит больному по два магнита, сам носит на шее магнит; натирает магнитом — “магнетизирует” домашнюю утварь (посуду, одежду, кровати, зеркала, музыкальные инструменты); “магнетизирует” воду, предлагая больным пить ее и купаться в ней. Наконец, конструирует большой деревянный чан, где размещает два ряда бутылок, наполненных магнетизированной водой. Бутылки сходятся к стальному стержню, от которого провода подводятся к больным. Вокруг чана усаживаются страдающие и замыкают цепь, касаясь пальцами друг друга. Автор уверял, что этим усиливается действие магнита.

В окружающем дом парке магнетизируются деревья и водный бассейн, куда также погружаются жаждущие исцеления.

Вероятно, еще долго Месмер врачевал бы магнитом, если бы случай не помешал этому. Однажды Месмер пришел к больной и обнаружил, что забыл магнит. Не желая огорчить пациентку, он провел свой сеанс, делая вид, что при пассах держит в руке магнит. Вскоре женщина уснула. А когда проснулась, болезнь отступила.

Месмер задумался. Вывод напрашивался сам собой: дело не в магните. Но тогда в чем? Сегодня нам ясно: в психологическом механизме явления, которое позже будет названо внушением. Однако к такому заключению Месмер не пришел. Не будем судить его слишком строго: интеллектуальный климат еще не позволял выйти на правильный путь. Месмер пошел по ложному пути — он объявил, что магнетизм концентрируется в нем самом. Такой особенностью, утверждал он, обладают особо одаренные люди, она дает им могущество и власть над другими людьми. Передается магнетическая сила через невесомую эфироподобную жидкость — “магнетический флюид” (от латинского слова — текучий), которым заполнена вся Вселенная. Через флюид небесные тела влияют друг на друга, воздействуют на неодушевленные предметы и живые организмы. Пассами передаются целебные магнетические флюиды от людей одаренных.

Прошел всего один год, и слава о чудо-целителе переступила границы Австрии. К Месмеру стекаются толпы паломников, приезжают доктора — перенять опыт, о нем пишут в газетах, его приглашают иноземные сановники, Баварская академия в 1775 году на торжественном собрании избирает его своим сочленом.

Головокружительный успех! Однако недолгий. В марте 1776 года, спустя всего четыре месяца после триумфального собрания, Месмер сообщает академии о гонениях, интригах, шантаже, с которыми он столкнулся со стороны... коллег. Популярность и слава были так велики, что возбудили против него общественное мнение в кругу врачей. Многие в нем видят шарлатана, добиваются указа императрицы “положить конец этим обманам”.

В 1778 году Месмер переезжает в Париж. Проходит несколько месяцев, и молва о чудо-лекаре облетает всю Францию. Страждущие стремятся хотя бы прикоснуться к его одежде, раскупают маленькие намагнетизированные ушаты, чтобы лечиться на дому; сотни человек под намагнетизированным деревом ожидают “кризиса”. Придворная знать открывает кумиру путь в Бурбонский дворец, ему покровительствует королева Мария-Антуанетта.

Месмер обладал огромным талантом психического и эмоционального воздействия на людей. Его система врачевания прекрасно описана австрийским писателем Стефаном Цвейгом.

“Как всякий сведущий в психологии врач, он усиливает свой авторитет таинственностью. Уже само помещение действует на посетителей, благодаря особому устройству, тревожно и возбуждающе. Окна затемнены занавесями, чтобы создать сумеречное освещение, тяжелые ковры на полу и по стенам заглушают звук, зеркала отражают со всех сторон золотистые тона света, странные символические звездные знаки привлекают внимание, не давая ему полного удовлетворения... Посредине большого зала стоит широкий, как колодец, “ушат здоровья”. Вокруг этого магнетического алтаря сидят в глубоком молчании, как в церкви, больные, затаив дыхание; никто не смеет пошевельнуться, ни один звук не должен вырваться, чтобы не нарушить создавшегося напряжения. Время от времени собравшиеся вокруг образуют, по данному знаку, знаменитую магнетическую цепь. Каждый касается кончиков пальцев своего соседа, чтобы мнимый ток, усиливаясь при прохождении от тела к телу, пронизал весь благоговейно настороженный ряд. Это глубокое, ничем, кроме легких вздохов, не нарушаемое молчание сопровождается тончайшими аккордами клавира или тихим хоровым пением из соседней комнаты; иногда даже сам Месмер играет на своей стеклянной гармонике, чтобы нежным ритмом умерить создавшееся возбуждение или повысить его, если нужно, ускоряя ритм... Потом появляется, наконец, сам Месмер.

Серьезный и спокойной, он входит медленно с величавым выражением лица, излучая покой... едва только он приблизился к больным, как легкий трепет, словно от звенящего издали ветерка, пробегает по цепи. На нем длинная шелковая фиолетовая мантия... шагает он со своим жезлом от одного больного к другому... Один из больных начинает при прикосновении Месмера дрожать, конвульсивная судорога проходит по его членам, его бросает в пот, он кричит, вздыхает или стонет. И как только у этого первого обнаруживаются видимые знаки, напрягающие нервные силы, другие участники цепи начинают чувствовать знаменитый, несущий исцеление кризис... возникает массовый психоз; второй, третий пациент впадают в судорогу”.

Бывало, что кризисы проявлялись в безудержном смехе, плаче, оцепенении или в других истерических реакциях. Придя в себя, страждущие нередко действительно избавлялись от недугов. Слепые, глухие, немые, парализованные начинали видеть, слышать, говорить, ходить, если были “одержимы парами”. Так в то время именовали истерию.

К научному толкованию месмеровских исцелений мы обратимся позже. Сейчас только заметим: дискуссия вокруг них достигла такого накала, что король Людовик XVI в 1784 году подписывает указ, обязующий королевское медицинское общество и французскую Академию наук рассмотреть, существует ли магнетически-жизненный флюид.

Специально выделенная комиссия изучает представленный Месмером доклад. В состав комиссии входили именитые ученые: физик Франклин, химик Лавуазье, астроном Байи, ботаник Жюсье. Медицину представлял доктор Гильотен, известный изобретением гильотины, под лезвием которой через восемь лет после королевского указа лишится головы низложенный республикой король, а еще через год — Лавуазье и Байи.

Но все это совершится потом, а теперь написано заключение, в котором значится: “Комиссия, признав, что животно-магнетическая жидкость недоступна ни одному из пяти наших чувств, что она не оказала ни малейшего влияния ни на одного из ее членов, ни на больных, которых комиссия подвергала этому влиянию; наконец, доказав положительными опытами, что воображение без магнетизма производит конвульсии, а магнетизм без воображения совсем ничего не производит, единогласно пришла к следующим заключениям по вопросу о существовании и пользе магнетизма: ничто не доказывает существования животно-магнетической жидкости; следовательно, это несуществующее вещество не может приносить пользы: болезненные последствия, наблюдаемые во время публичного лечения, происходят от прикосновений, от возбужденного воображения и от механической подражательности, заставляющей нас невольно повторять то, что нас поражает”. Поразительно верные для того времени слова! Именно воображение и подражание составляют психологическую структуру внушения.

Безграничная вера, что пассы, прикосновение к стержню, отходящему от чана, пребывание под “намагниченным” деревом через кризы приведут к исцелению, и вызывала кризы, и избавляла от недугов. Действовали опосредованные внушения в бодрствовании. Идея исцеления в сознании людей связалась с ритуалами, которые принимались как необходимость. Большое значение в оформлении кризов (проявятся ли они в судорогах, оцепенении или иначе) имело подражание.

Так выглядит заключение в современном прочтении, когда воображение и подражание стали предметом глубокого изучения. А двести лет назад психология как наука еще не сформировалась. Тогда эти явления считались не заслуживающими серьезного внимания. Заключение комиссии звучало приговором. Поверженный Месмер был вынужден покинуть Францию.

Последние годы жизни он проводит в Швейцарии, где продолжает заниматься “магнетическим” лечением, пользуясь огромной популярностью среди больных. О. Бальзак называет Месмера “знаменитым швейцарским врачом”. Однако теперь он не стремится к официальному признанию. Для нового восхождения у уставшего старика уже нет сил.

Будем справедливы к Месмеру. Взгляды его, конечно, наивны. Но техническая сторона его психотерапевтического искусства во многом и сегодня не потеряла значения. И в наше время используется опосредованное внушение, и в наше время многие психотерапевты применяют пассы.

Месмер обессмертил свое имя прежде всего тем, что его усилиями внушение стало достоянием официальной медицины. Он сопровождал сеансы музыкой, быть может интуитивно понимая, как важен при внушении определенный эмоциональный настрой. Месмер, наконец, впервые применил коллективные формы опосредованного внушения и притом — в бодрствовании.

О внушении во внушенном сне (гипнозе) еще не знали; сведения, добытые в глубокой древности, были к тому времени основательно забыты.

С ними случайно встретился в 1784 году ученик Месмера магнетизер-любитель маркиз Шастенэ де Пюисегур. Обратимся к С. Цвейгу.

“Как-то раз к нему (Пюисегуру. — М.Л.) обращается целая группа ищущих помощи, и граф-филантроп, верный указаниям Месмера, старается вызвать у своих больных по возможности бурные кризы. Но вдруг он изумляется, более того, пугается. Молодой пастух, по имени Виктор, вместо того, чтобы ответить на магнетические пассы подергиваниями, конвульсиями и судорогами, попросту обнаруживает усталость и мирно засыпает под его поглаживания. Так как такое поведение противоречит правилу, согласно которому магнетизер должен прежде всего вызвать конвульсии, а не сон, Пюисегур пытался расшевелить увальня. Но тщетно! Пюиссгур кричит на него — тот не двигается. Он трясет его, но, удивительное дело, этот крестьянский парень спит совершенно другим сном, не нормальным. И внезапно, когда он вновь отдает ему приказ встать, парень действительно встает и делает несколько шагов, но с закрытыми глазами. Несмотря на сомкнутые веки, он держится совершенно как наяву, как человек, владеющий всеми чувствами, а сон в то же время продолжается. Он среди бела дня впал в сомнамбулизм, начал бродить во сне. Смущенный Пюисегур пытается говорить с ним, предлагает ему вопросы. И что же, крестьянский парень в своем состоянии сна отвечает вполне разумно и ясно на каждый вопрос. Пюисегур, взволнованный этим своеобразным явлением, повторяет опыт. И действительно, ему удается вызвать такое состояние бодрствования во сне, такой сон наяву при помощи магнетических приемов (правильнее, приемов внушения) не только у молодого пастуха, но и у целого ряда других лиц. Пюисегур, охваченный в результате неожиданного открытия страстным возбуждением, с удвоенным усердием продолжает опыты. Он делает так называемые послегипнотические приказания, то есть велит находящемуся во сне выполнить после пробуждения ряд определенных действий. И в самом деле, медиумы и по возвращении к ним нормального сознания выполняют в точном соответствии с приказом то, что было им внушено в состоянии сна”.

Итак, Пюисегур открыл феномен, который спустя два столетия назовут внушением в гипнозе, внушенным сомнамбулизмом. Но этим дело не ограничилось. Внушение в гипнозе знаменовало также открытие раппорта — возможности общения с гипнологом во внушенном сне.

Пюисегур был пионером в проведении прямого словесного внушения, не опосредованного какими-либо ритуалами. Утверждается, таким образом, два способа внушения — прямой и опосредованный.

И все же маркиз не был свободен от веяний времени. Он не устоял от соблазна приписать пациенту в вызываемом состоянии способность ясновидения: читать закрытыми глазами, предвидеть будущее, предсказывать день смерти и т. д. Слухи об этих чудесах так распространились, что Медицинская академия в Париже с 1825 года целых 15 лет занималась этим вопросом и назначила премию тому, кто закрытыми глазами прочитает книгу. Премию выдать не пришлось.