Эпох Хищника

Просто послушай секунду, о'кей? Услышь — это очень важное место! Я смотрел сверху на эту планету. Космонавт над этой землей. И я видел страдания. И войны. И жадность, жадность, жадность. И я подумал: прокляну продажу. Прокляну покупку. Прокляну этот сучий мир и давайте будем… Прекрасными.

Марк Равенхилл "Shoping & Fucking"

Как будто ничего не произошло. Потолок бокса ярко светился, а на оконном экране убаюкивающе кружилась галактика. Сиреневая, безобидная. Одни и те же созвездия медленно плыли по кругу. И тоскливо выла далекая сирена.

- Мамонты это драконы? — снова промурлыкала Глайя.

- Прости? — я очнулся и оторвал взгляд от звездного крошева.

- Гигантские вымершие рептилии. Я читал эпос.

- Читала эпос. — поправил я. — Ты существо женского пола! Выражайся правильно!

- Не срывайся. — сказала Глайя. — Все будет хорошо.

Мне стало стыдно. Глайя отлично знала русский язык. Когда механик принес ее на борт в плетеной корзинке, мурчала только "солнце" и "добрый день". Себя называла в третьем лице — "пушистый". Объяснялась жестами, смешно махала толстыми лапками. Русский выучила в первый день полета. Сидела безвылазно за планшеткой в каюте, не выходила даже поесть — мы с механиком носили еду в мисочке. Они жутко талантливы, эти Чужие. Сейчас Глайя свернулась калачиком на холодном пластике медицинского стола и смотрела на меня большими глазами. Мышь размером со спаниеля. Кошка с расцветкой енота. Огромные глаза. Сплошной каштановый зрачок, никаких белков. Как ей не холодно? Я мерз даже в телаксовом комбезе. Хотя ведь у нее мех. Самый теплый мех в мире.

- Мне удобно говорить о себе в мужском роде. — промурлыкала Глайя, — Ведь человек мужского рода. И разум — мужского. И значит все, что делает разум, должно быть мужского рода. Я Глайя из рода ют с планеты Юта. Я изучал ваш эпос. У вас очень маленький эпос, всего несколько тысяч лет. Можно выучить за сутки.

Глайя задумчиво уткнулась мордочкой в лапки. Я отвернулся. Медленно плыли звезды на экране. Отвратительные, холодные. Хотелось закрыть глаза, но тогда пространство заполнит сирена, безнадежная как зубная боль.

- Сколько тебе лет? — спросил я тихо, просто чтобы нарушить тоскливый вой.

- В переводе на ваше исчисление… — Глайя задумалась, пушистый хвост покрутился вокруг ножки стола, — Хронологически мне шесть земных лет. А социально — около семнадцати.

- Ты несовершеннолетняя?

- Я совсем маленький. Но если бы я вернулся с Земли, выучив язык и эпос, то мог стать совершеннолетним.

Глайя свернула бархатные уши как два зонтика. Они скрылись в волнах серого меха. Это должно обозначать какую-то эмоцию. Свернула уши. Отчаяние? Печаль? Или ей тоже давит на мозг сирена? Что может быть глупее, чем сирена, пытающаяся сообщить о том, что уже сутки известно и без нее?

- Ты не ответил. — Глайя снова развернула уши. — Драконы это мамонты?

- Нет. Мамонты — были такие слоны. — объяснил я, — Огромные косматые звери. Древние люди перебили их.

- Почему перебили? — Глайя смотрела громадными глазами.

- Глупые были. — я отвел взгляд, — Жрать хотелось.

- Я забыл. Вы плотоядные. — Глайя снова задумчиво уставилась на автоклав в углу.

- Драконы — это вымышленные существа, вроде гигантских рептилий. — продолжил я. — Были и настоящие гигантские рептилии, но они вымерли за миллионы лет до появления человека. Никто не знает почему. А драконов по правде не было.

Я вдруг поймал себя на том, что разговариваю с ней как с ребенком. Но ведь это не ребенок…

- Как-то очень запутанно. — сказала Глайя.

А может и ребенок… Я же не ксенопсихолог. Я бортовой фельдшер самого обычного человеческого корабля. Хвост снова махнул в воздухе. Огромный, белый с черными полосками.

- Слушай, — я глотнул, — а что если эта чертова сирена… Это значит что многие аварийные системы в порядке! Может мы зря волнуемся, уже давно сигнал бедствия…

Глайя мягко плюхнулась со стола на все четыре лапки, и в следующий миг уже сидела рядом с моим креслом.

- Не надо. Мы ведь решили пока не говорить про это? Мы будем рассказывать друг другу сказки про драконов, да?

Все-таки ребенок…

- Но если нас не найдут за двенадцать часов…

- Нет. — Глайя положила теплую лапку на мое колено, — Если разговор ничего не изменит, зачем разговор?

- Незачем. — согласился я и погладил ее спину.

Удивительно шелковистая. У земных зверей не бывает такой шерсти. Приятно сидеть рядом. Просто сидеть и смотреть как сиреневая галактика нарезает круг за кругом.

- Еще три миллиона лет назад, — начала Глайя, — у нас тоже всюду жили драконы. Они нападали, но предки строили заграды. Есть такое слово — заграды? Потом юты размножились и теперь ящеры живут только в заповедниках. Они не разумные, но в эпосе часто разговаривают.

- Я слышал, что ваша раса очень древняя. — вспомнил я.

- Первому эпосу более двух миллионов лет. — промурлыкала Глайя.

- Вы могли быть первыми в галактике.

- Мы первые.

- Я имею в виду — первыми покорителями космоса. Вы же такие умные.

Глайя повернула ко мне мордочку и посмотрела снизу вверх. Каштановые глазищи. Крохотная черная носопырка. Изящные усы. И огромные бархатные уши.

- Ты тоже умный. — сказала Глайя. — Я расскажу тебе один наш старый эпос и ты все поймешь.

- Сказку? — я поднялся с кресла и сел на пол рядом с ней.

- Да, сказку. У нас бывают похожие сказки. — сказала Глайя, — Про драконов, принцесс и рыцарей.

- Наши расы вообще похожи. — кивнул я, — Углеродные, дышащие кислородом организмы, даже клетки почти одинаковые. Есть гипотеза, что мы — одна форма жизни, занесенная на наши планеты из космоса. И метаболизм. Ведь ты попросила капли от головной боли и мы отправились в бокс когда…

- Здесь надо остановиться. — Глайя требовательно постучала лапкой по моему колену. — Послушай, я рассказываю сказку. Постараюсь перевести дословно. Эта сказка звучит полдня, но я расскажу только сюжет. Давным-давно в поселке N жила принцесса…

- Тогда уж в замке. Принцессы не живут в поселках. Принцесса — дочь из элитного рода. Или у вас различий тоже не бывает?

- Бывают конечно. В том все и дело — принцесса родилась очень красивая. У нее было белое мохнатое брюшко, очень пушистая спинка и самый длинный хвост в округе. У нее были бархатные уши и красивые глаза. Она была очень умной. Еще в раннем возрасте знала множество эпосов. Женихи поселения ее очень любили. С ней было ужасно приятно спариваться.

- Так нельзя в сказках. Спаривание — это табу. Ну, в смысле…

- Я знаю табу, я изучал ваш океанский эпос. Хорошо, буду цензурировать. Однажды летним днем принцесса вышла из заграды в дремучую хвою.

- Лес?

- Да, густой хвойный лес. Из надежной заграды. Вдруг из хвои выскочил дракон, схватил принцессу, взлетел в воздух и унес в горное гнездо. Жители поселения решили что она погибла. Но самый некрасивый жених отправился ее искать. Он шел без отдыха много дней и ночей. Трава, деревья, ручьи и птицы кормили его, согревали и показывали дорогу. Наконец он поднялся в гору и ночью вышел к гнезду дракона. Дракон спал, а принцесса была заперта в каменной темнице. Но он нашел щель, окликнул принцессу и она услышала его. Он был рядом и они говорили обо всем на свете — ночь до утра.

Глайя замолчала и посмотрела на меня.

- Продолжай, я внимательно слушаю. — сказал я.

- Все.

- Что? Конец сказки?

- Да.

- А в чем смысл?

- Больше ей не было страшно.

- Он не победил дракона, не открыл темницу?

- Для нашей сказки это не принципиально. Может победил, может не победил. Может не смог открыть темницу. Может дракон утром съел обоих. Или дракон съел принцессу, а он спрятался. Зато принцесса знала что рядом друг. Ей не было страшно. Он пришел чтобы быть вместе. Ведь это важнее всего — быть рядом до самого конца.

- Идиотизм. — сказал я, поднялся с пола и сел в кресло.

- Конечно сказка очень древняя. — кивнула Глайя, — Но почему идиотизм?

- Вообще-то в сказках добру положено победить.

- Но ведь ты помнишь, что юты не хищники? — она повернула мордочку, — Откуда в нашем эпосе идея победы?

- Значит идея поражения? Хорошие сказки.

- В нашей культуре нет идеи поражения. Воспевание жертвенности — тоже эпос хищников. А у нас идея помощи.

- Идея пассивности!

- Нет.

- Превосходно! Глайя, ты знаешь что твой мех считается самым ценным в галактике?

- Да.

- А знаешь как еще пять лет назад браконьеры опускались на Юту и стреляли в твоих сородичей? И земляне и бандиты других планет тайно летали на охоту? Это нормально?

- Не нормально. Было всего пятнадцать случаев, затем мы поставили систему ловушек, теперь этого нет, браконьеры депортируются раньше чем ступят на планету.

- А это нормально что убийцы не наказаны?

- Мертвые шкурки не станут живыми ютами. Какой смысл наказывать?

Я не нашелся что ответить и только со злостью хлопнул руками по подлокотникам кресла.

- Я попробую объяснить. — сказала Глайя, — Представь, что горная лавина засыпала альпинистов. Вы же не станете мстить лавине?

- Идиотизм. — сказал я. — Непротивление злу.

- Почему непротивление? В нашем эпосе много сказок, где юты мешают дракону убить своих друзей. Просто они не герои и действуют разумно и сообща. Герой-одиночка бывает только в эпосе хищника.

- Почему?

- Потому что герой — это не тот, кто сильнее врагов. Герой — это тот, кто сильнее своих. Ему не должно быть равных в том, что он делает, поэтому герои хищников действуют в одиночку. В наших сказках обычно нет ни героев ни врагов. Но мне хотелось рассказать тебе именно эту сказку чтобы ты сравнил со своим эпосом.

- Ясно. — я хмыкнул, — Показать какие наши сказки поганые и какие ваши добрые?

- Как это удивительно. — промурлыкала Глайя, потерлась бархатным ушком о мое колено, обернулась и посмотрела мне в глаза. — Ты любой разговор превращаешь в борьбу. Неужели всерьез думаешь, что я хочу оскорбить твой эпос и похвалить свой?

- Извини. — смутился я.

- Извини… — повторила Глайя задумчиво. — Это слово мне было выучить сложнее всего. В нашем языке нет слова "извини".

- А какими словами вы просите прощения?

- Мы не просим прощения. У нас есть слово "счюитц" — заблуждение, ошибка. Можно сказать собеседнику: "мои слова были счюитц". Но незачем демонстрировать отсутствие агрессии и просить не карать за проступок, понимаешь?

- То есть вы можете хамить друг другу, но вам и в голову не придет извиниться?!

- Мы не умеем хамить. — Глайя потянулась, — Если слова оказываются неприятными, то это не агрессия. Возможно счюитц. А может неприятная правда. Понимаешь? У нас нет слов "равенство", "смирение", "возмездие" и "добро". У нас никто не стремится попасть в более лучшее место чем остальные. У нас вообще никто не стремится. Понимаешь? А у вас по-другому. Войны, олимпийские игры, экономическая конкуренция, карьерный рост, научные споры. Сильный и слабый, оскорбление и извинение, преступление и наказание, подчинение и руководство, предательство и месть. У вас смешной обычай приветствия — соприкоснуться открытой ладонью, показать что нет оружия. Или обычай чокаться бокалами, чтобы напитки плескались через края и было видно что нету яда. У вас есть деньги. У вас есть преступность и вы с ней боретесь. Это ведь не только на Земле, это психология любой цивилизации хищников. И это очень интересно, правда? Мне очень интересна ваша культура, а тебе интересна наша, правда?

- Интересна. Но я вас не понимаю.

- Так и я не все понимаю. — Глайя потянулась, — Вот у вас отменена смертная казнь…

- И чего тут непонятного? — я подозрительно уставился на Глайю.

- Я изучал разные эпосы. Я был на Волгле. Там недавно отменили поедание самца после спаривания…

- Что??! — изумился я — Ты была на Волгле? У диких пауков?

- Они не дикие, они разумные. Их инстинкты давно скованы социальными нормами, для путешественников опасности мало. — Глайя лизнула правую лапку, — Я изучал их эпос, там тоже драконы. Хочешь расскажу Тратаниан? Это главный эпос самого богатого правящего рода. Эпос о Перворождении.

- Ну расскажи… — я снова опустился на пол и прислонился к Глайе.

- На заре мира рыцарша Тратаниан отправилась на бой с драконом. Панцирный дракон был так могуч, что закрывал полнеба на семь дней пути.

- А похитить принцессу? — уточнил я на всякий случай.

- Зачем? Пауки Волглы — хищники одиночные, торговля поступком не в их обычаях.

- Чего??

- Торговля поступком. Когда помогают за помощь и мстят за агрессию. Поэтому нападение на врага не требует причины. Понимаешь?

- Кажется понимаю…

- Рыцарша Тратаниан шла много дней и на ее пути встала гора. "Прочь с дороги!" — закричала Тратаниан и укусила гору. Но гора не шелохнулась. Тратаниан пришла в неописуемый гнев. Ударами своих мощных хелицер она раскидала гору и на ее месте образовалась яма. Тратаниан испражнилась в яму и отправилась дальше.

- Идиотизм. — сказал я.

- Почему идиотизм? — живо повернулась Глайя, — Просто преувеличение. Конечно паучиха не может раскидать гору, к тому же они ростом меньше меня.

- А почему гору надо раскидывать?

- Ну как ты не понимаешь! Гора встала на ее пути. Гора — враг. Врага надо победить, уничтожить и унизить. Представь что гора — живое чудовище, тогда поведение Тратаниан будет логичным с точки зрения человека.

- Человек не борется с неживой природой! — сказал я.

- Человек не такой ярко выраженный хищник. — возразила Глайя. — Но и в вашем эпосе встречается борьба с неживой природой.

- Пример пожалуйста. — обиделся я.

- Пример… — Глайя подняла пушистую лапку и совсем по-кошачьи почесала ухо. — Человек сказал Днепру: я стеной тебя запру…

- Это откуда? — насторожился я.

- Нет, не то. — мурлыкнула Глайя, — Вот хороший пример: буря разметала флот царя Ксеркса и тот решил наказать море. Он приказал высечь море кнутами. Эпос древней Греции.

- Увы, не знаком. — сказал я. — Наверно совсем древний эпос? Но если так, то полный идиотизм!

- Вот относительно новый эпос: Иисус Христос, увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла.

- Совершенно неуместный пример! — возмутился я, — Это просто земледелие. Селекция.

- Я продолжу сказку, хорошо? Тратаниан отправилась дальше, но дорогу преградило поле флои. Флоя — такое ядовитое колючее растение с толстыми древесными стеблями, оно растет сплошной стеной. Представляешь, да? Тратаниан закричала: "расступись, флоя!", но флоя лишь зашелестела и встала еще плотнее. Тратаниан пришла в неописуемый гнев. Она начала перекусывать стебли один за другим и насиловать их.

- Чего делать? — удивился я.

- Принуждать к сексуальным отношениям. В эпосе хищников часто используется как форма агрессии и победы. Например у людей, когда…

- Как можно изнасиловать поле ядовитых растений?

- Я тоже не очень хорошо представляю. — задумалась Глайя, — Но так говорит эпос, наверно в переносном смысле. Когда с полем было покончено, Тратаниан отправилась дальше. Дорогу ей преградило озеро.

- Дальше понятно. — сказал я, — Она крикнула озеру "отойди в сторону", но озеро не послушало, тогда она пришла в неописуемый гнев, озеро выпила, в яму нагадила, ну еще как-нибудь изнасиловала…

- Нет. — сказала Глайя. — В эпосе пауков вода не бывает врагом. У нас принято объяснять это тем, что воды на Волгле мало и она ценится. Но я думаю, все потому, что вода не имеет формы. Это сложно объяснить, для пауков облик врага важнее всего. Тратаниан увидела на берегу пасущегося коленчатого моллюска. Она вскочила на его спину и велела перевезти на другой берег. Дрожа от страха, моллюск перевез ее. Тратаниан вспорола ему брюхо, съела сердце и отправилась дальше.

- Благодарность… — фыркнул я.

- Свойственна только культурам стадных хищников. — кивнула Глайя, — Пауки не торгуют поступками.

- Постой, а у вас тоже нет благодарности?

- И у нас нет. Разве для поступка помощи нужна причина? Мне было сложно это понять. И тебе наверно очень сложно?

- Да уж…

- К тому же моллюск — добыча, глупо оставлять еду. Представь что банка консервов помогла тебе заколотить деталь в крепежное гнездо, ты же ее после этого съешь, а не отпустишь в космическое пространство?

- Банка-то не живая!

- Мы уже обсуждали. Хищники не всегда делают различия между живым и неживым врагом. Тратаниан отправилась дальше и вышла к логову панцирного дракона. Дракон был страшен. Я опускаю подробности. Началась битва. Тоже пропускаю, это самая длинная и подробная часть эпоса. Наконец гигантский дракон был повержен. Тратаниан изнасиловала его, затем разорвала на части и съела. Вскоре у нее завязалась кладка яиц от него.

- От дракона?!

- Но ведь и люди в некоторых эпосах ведут род от зверей? Конечно с точки зрения генетики…

- Да пес с ней, с генетикой! У нее будут дети от врага?!

- Вполне разумное поведение для хищников-одиночек: сильный враг — сильный генофонд. Тут другая неясность — выходит, дракон был самцом? Но самцом он не мог быть, пауки не считают геройством победу над слабым полом. Когда просишь объяснить это место в эпосе, они впадают в агрессию… — Глайя задумчиво лизнула правую лапку, — Так вот, Тратаниан отложила кладку и у нее родилось пятьсот одиннадцать дочерей. В оригинале — семьсот семьдесят семь, у них восьмеричная система счисления. Тогда Тратаниан бросилась на спину, разодрала свое тело на пятьсот одиннадцать частей и умерла. А дочери расползлись по миру и дали начало могущественному роду Тратаниан. Конец сказки.

- Впечатляет. — сказал я. — Только зачем себя разрывать?

- Жертвенная гибель. — объяснила Глайя, — Неизбежно появляется в эпосе всех развитых хищников. Как обратная сторона медали. Лицевая сторона — это агрессия внешняя, расправа над врагом. Победа физическая или более сложная, социальная — месть, разоблачение, позор. А обратная сторона — это агрессия, направленная внутрь. Жертвенная гибель — победа над собой, над жизнью и смертью.

- Это как? — не понял я.

- Эпос, прославляющий красоту гибели. Когда хищник уничтожает врагов, погибая сам. Взрывает оружие, сбрасывает общий транспорт в пропасть, заводит чужую армию в ущелье и запутывает следы. В более продвинутом варианте хищник принимает мучительную смерть ради своей идеи. Например у людей в относительно новом эпосе…

- А ну, заткнись! — рявкнул я и стукнул кулаком по полу так, что звякнули защелки автоклава.

Глайя замолчала и задумчиво почесала ушко. Наступила тишина, и в тишине снова выплыла тоскливая сирена.

- Извини. — сказал я, откашлявшись. — Счюитц бить кулаком по полу.

- Так вот. — откликнулась Глайя. — Мы говорили о Тратаниан. Основательница сильного рода не должна иметь себе равных в мире. Поэтому не может принять смерть от врагов, от старости или от болезней, правильно? Она может принять мучительную смерть только от себя самой — во имя идеи рода. Дочери пожирают плоть ее и кровь ее и расходятся сытые по миру. Эпос пауков очень логичен.

Я помолчал, а затем все-таки спросил:

- Глайя, а ты сама как считаешь — эпос людей больше похож на эпос пауков или ют?

- Трудно сравнивать. — ответила Глайя, подумав, — Где-то посередине, но обособленно. Вы умеренно агрессивные стадные хищники и все отношения строите на торговле. Классический эпос землян — это цепочка торговли поступками. Дракон похищает принцессу, а рыцарь в одиночку отправляется наказать его за это. В пути он мстит встречным за агрессию и покупает себе помощь. Не стреляй в меня, Иванушка, я тебе еще пригожусь. В конце бьется с драконом, который превосходит его силой. Одолевает его. Освобождает принцессу, и она за это становится его брачной партнершей. Вообще решение своей половой проблемы — важный стимул многих геройских поступков на Земле. А потом рыцарь возвращается в племя и становится королем, потому что купил себе право власти, доказав, что сильнее всех своих.

Я вскочил с кресла, дошел до автоклава, оперся на него рукой и обернулся.

- Послушай ты, маленькая юта, а не кажется ли тебе…

- Не обижайся. — перебила Глайя, — У тебя замечательная разумная раса, ваша культура развивается быстро, со временем вы изживете хищнические инстинкты. Начни с себя. Перестань обижаться. Перестань соревноваться. Перестань побеждать и торговать.

- Стоп! — крикнул я. — Стоп!!! Хватит!!! Я больше не хочу говорить про эпос! Я хочу еще раз обсудить нашу ситуацию.

- Как хочешь…

Глайя вздохнула, запрыгнула на медицинский стол и легла, уткнув мордочку в лапы. Она казалась еще более пушистой чем раньше, и я понял что ей тоже холодно. Я подошел к экрану. Горло сжало судорогой, глаза резануло и по нижним векам растеклась вода. Звезды помутнели и засияли лучистыми пятнами. Выла сирена. Я долго стоял спиной к Глайе и делал вид, что задумчиво рассматриваю галактику. Но глаза не высыхали. Тогда я придвинул к экрану кресло, поднял с пола планшетку, сбросил обзор пространства и запросил карту ресурсов. На экране появилась схема корабля. В который уже раз за последние часы я разглядывал ее. Скорый пассажирский для средних перелетов с выносным реактором. Сплюснутый шар жилого борта, и от него на сто сорок метров тянется тонкая мачта, внутри нее транспортный коридор. Мачта заканчивается воронкой реактора. В том месте, где начинается воронка, небольшое кольцо — дальние вспомогательные помещения. Но я не спешил переходить туда, сначала вывел крупным планом сам борт. Восемь палуб. Три грузовых, затем три пассажирских — плацкарта, эконом-класс и вип-класс с универсальными каютами для любых форм жизни. Выше — обеденный зал, он же игровой бар. Последняя палуба — гаражи сервороботов, каюты экипажа и рубка пилотов. Все было шершаво набросано серым пунктиром. Ничего этого уже не существовало. Я коснулся пальцами планшетки и сдвинул изображение, еще и еще. Началась мачта. Я дал увеличение и повел изображение вдоль нее. Примерно на середине пунктир наконец сменился разноцветными красками, и я дал максимальное увеличение. Изображение было схематичным, наверняка туда лазил фотографировать микроробот из шлюпки. Полая труба мачты была словно разворочена изнутри — как лепестки дикого цветка, наружу во все стороны торчали клочья обшивки.

- Мне кажется, — произнесла за спиной Глайя, — это было в нижнем грузовом. Что там везли?

- Нашла у кого спрашивать! — рявкнул я. — У фельдшера! Откуда мне знать?

- Все-таки думаешь, что террористы?

- Я уже ничего не думаю! — заорал я. — Может твои пауки с Волглы! Может покушение на кого-то из пассажиров! Может какой-то идиот сдал в багаж промышленный конденсатор, а идиот таможенник пропустил! А идиот серворобот распаковал и отключил контур! Какая нам разница?

Я хлопнул по планшету и вывел на экран схему присутствия. Как и прежде, мигали всего два огонька. В окружающем пространстве живых существ не было, только сигналил мой коммуникатор на запястье и клипса на ухе Глайи.

- Бешеный пульс. — сказала Глайя и соскочила со стола. — Просто ляг и полежи.

Сволочь, успела прочесть цифры. Я сбросил схему присутствия и пронесся по технологическому коридору до утолщения перед воронкой. Вспомогательные помещения. Склад ремонтных железяк для реактора. И вот она, аварийная шлюпка. И совсем рядом, напротив — медицинский бокс. Потому что чиновники из здравоохранения, которые сами ни разу не летали дальше курортных планет, панически боятся неизвестной космической заразы и приказывают выносить медбоксы в карантинную зону к самому реактору, да еще герметизировать по высшей категории. Как будто заболевший не успеет заразить всех еще в обеденном зале! И как будто существует инфекция, с которой не справится активный белок из любой стандартной аптечки! Зато теперь жилой борт рассеян мелкой пылью в космическом пространстве. И семеро членов экипажа. И двести восемь пассажиров — земляне, адонцы, кажется даже юты. И кругом вакуум, в огрызке транспортного коридора тоже вакуум. А мы — мы заперты в боксе. Я и эта зверушка, которая напросилась слетать на Землю с экипажем. И все, что у нас есть — это запас кислорода на десять часов. И холод. И связь с компьютером шлюпки. Отличной быстроходной шлюпки, до которой нельзя добраться, потому что за дверью — вакуум. Исчезающая надежда что придет помощь. Откуда она придет? Глухой космос. И медикаменты. И универсальный автоклав. И еще у меня есть кое-что, о чем она не знает. Но об этом нельзя думать, потому что он один, а нас двое.

- Послушай, — сказала Глайя, — а если меня усыпить?

- Что?! — я от неожиданности подпрыгнул.

- Если пушистого усыпить, тебе кислорода хватит надолго. — полосатый хвост задумчиво ползал по полу.

- Прекрати!!! — рявкнул я.

- Просто расскажи, как бы ты меня усыпил? Тебе ведь приходилось усыплять пушистых зверей?

- Приходилось. — выдавил я, — Не хватило мест в госпитале и трое студентов с нашего курса проходили практику в ветеринарной клинике.

- Расскажи, чем усыпляют животных? — в голосе Глайи было живое любопытство, внутри огромных глаз блестели искорки.

- Как усыпляют? Ты хочешь это знать? — я сунул замерзшие руки в карманы комбеза и прошелся по боксу, — Я бы дождался пока ты заснешь. Я бы поднес к твоему носу вату, смоченную эфиром. Затем вколол глубокий наркоз. Затем взял шприц с толстой иглой и наполнил его аммиаком. Затем проткнул грудную клетку между ребер и ввел аммиак в легкие. Мгновенный некроз тканей. Быстрая, безболезненная смерть. Так усыпляли собак и кошек в начале двадцать первого века.

Глайя смотрела круглыми глазами, чуть склонив голову. Уши бархатными лопухами висели задумчиво и печально.

- А шкурка не попортится от иглы? — спросила она. — Ты набьешь хорошее чучелко?

Я промолчал.

- Обещай, — сказала Глайя, — что не бросишь меня, набьешь хорошее чучелко. У меня очень ценный мех.

- Обещаю. — буркнул я.

- Точно?

- Точно.

Глайя помолчала, задумчиво елозя хвостом по полу. Я внимательно смотрел на нее, а затем расхохотался:

- И это существо рассказывало мне что я хищник, а у вас в культуре нет ни геройских подвигов ни жертвенной гибели?

- Я плохо выучил русский язык. — медленно произнесла Глайя, хвост проехал по полу и замер. — Я не знал, что "усыпить" имеет два значения…

Изо всей силы прикусив губу, я закрыл лицо руками и упал в кресло. Меня трясло. Я чувствовал что Глайя села рядом и прислонилась ко мне, чувствовал ее тепло. Она что-то говорила, успокаивала. Наконец я почувствовал, что силы покидают меня и накатывается тяжелый сон, видения наплывали со всех сторон.

Я сполз с кресла и лег на пол. Глайя свернулась рядом.

- Ты не бросишь пушистого? — промурлыкала она сонно.

- Нет конечно. — ответил я.

…Очнулся я от холода. Встал, посмотрел на спящую Глайю. Открыл сейф с медикаментами, достал вату и эфир. Намочил вату и положил рядом с ее носопыркой. Она шумно вздохнула, и я испугался что она проснется. Но она не проснулась. Очень долго искал наркоз, а вот аммиак нашелся быстро. Шприц вошел в легкие не сразу — панически дрожали руки, игла натыкалась на ребрышки. Затем я распахнул стенной шкаф и достал скафандр эпидемиологической защиты. Полноценный герметичный космический скафандр, с запасом кислорода на несколько часов. Разве что не экранирует от радиации, зато с усилителями движений. Кто знает, если бы не усилители, может мы смогли бы влезть туда вдвоем? Я отключил трансляцию внешних звуков. Сирена стихла, но тишина оказалась страшнее. Нашел пластиковый пакет и положил туда тушку Глайи. Поднял с пола планшетку и ввел команду. Тяжелая дверь бокса отползла в сторону. Порывом ветра меня качнуло и кинуло вперед, я грохнулся на порог, но пакета не выпустил. Дошел до шлюпки и залез внутрь. Когда давление выровнялось, снял скафандр и положил руки на пульт…

Чучелко я поставил в своем загородном доме под Ярославлем. Глайя сидела на задних лапках и казалась совсем живой, если бы не тусклые стеклянные глаза, в которых уже не бегали искорки. Неделю я выдержал, а затем переставил чучелко на чердак. А когда через пару лет заглянул туда, увидел как его безнадежно испортили мыши.

* * *

- Ты не бросишь пушистого? — промурлыкала она сонно.

- Нет конечно. — ответил я.

…Очнулся я от холода и долго пытался прийти в себя после кошмарного сна. Встал, посмотрел на спящую Глайю и потряс ее. Она сонно хлопала глазами.

- Глайя, у меня есть один скафандр. Ты попытаешься залезть в него и доберешься до шлюпки.

- Где? — спросила Глайя и повертела головой.

- В шкафу. Неважно. Он один.

- А ты? — спросила Глайя.

- Я — нет. И не смей спорить! Это решено.

- Героизм и жертвенность. — промурлыкала Глайя и перевернулась на другой бок, — Прекрати глупости, давай спать. Ты же не бросишь пушистого?

- Нет конечно. — ответил я.

Сел в кресло, включил внешнее наблюдение и стал смотреть как сиреневая галактика нарезает бесконечные круги. Когда Глайя заснула, подошел к шкафу, достал вату, эфир и шприцы. Сделал все необходимое, подошел к автоклаву, открыл тяжелую дверцу и положил внутрь маленькую остывающую тушку. На ощупь сквозь мех она казалась совсем крохотной. Я закрыл дверцу и установил на пульте режим кремации. Когда в камере автоклава потух багровый огонь, я отстегнул защелки и распахнул дверцу чтобы прах рассеялся в космосе. Герметичная дверца распахнулась с тяжелым хлопком. В воздухе разлился горячий запах паленой шерстя. Я надел скафандр. Разблокировал дверь бокса. Дошел до шлюпки.

* * *

- Ты не бросишь пушистого? — промурлыкала она сонно.

- Нет конечно. — ответил я.

…Очнулся я от холода. Встал, посмотрел на спящую Глайю, открыл сейф с медикаментами, достал вату и эфир. Намочил вату и положил рядом с ее носопыркой. Она шумно вздохнула, и я испугался что она проснется. Но она не проснулась. Вколол снотворное. Ее дыхание стало почти незаметным. Надел скафандр. Подошел к автоклаву, открыл дверцу и осторожно положил Глайю внутрь. Закрыл дверь и вручную запер герметичные защелки. Затем обхватил автоклав руками и напрягся, чувствуя как вибрируют мускулы скафандра. Наконец опоры дрогнули и выползли из пола, раскроив пластик. Я обломал их, схватил громоздкий цилиндр подмышку, открыл дверь бокса и рванулся к шлюпке. Он должен выдержать. Я успею за две минуты. Она не задохнется.

© Леонид Каганов (http://lleo.aha.ru)
24 октября — 16 декабря 2001
Москва, Чертаново

 * * *

Спасибо всем, кто помогал в написании рассказа:

Ю.Никитину за тему конкурса "Рыцарь отправляется спасать принцессу от дракона";

С.Лукьяненко за моральную поддержку и одобрение идеи;

Ю.Бурнусову (Бурцеву) за консультации и моральную поддержку;

В.Кронгауз за соавторство образов;

С.Горбачевой за шиншилл, которые живут у нее на кухне в коробке;

Т.Монаховой за консультации по ветеринарии;

М.Тумановой за помощь в поиске книжек по теме в "Молодой гвардии";

автору книги Б.Диденко "Цивилизация каннибалов" за полный бред;

автору книги Д.Моррис "Голая обезьяна" за пищу для размышлений;

М.Салтыковой за неоценимую помощь в осмыслении идеи и моральную поддержку;

Т.Шельен за консультации по истории культуры и моральную поддержку.



Обращение к авторам и издательствам:
Данный раздел сайта является виртуальной библиотекой. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ), копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений, размещенных в данной библиотеке, категорически запрещены.
Все материалы, представленные в данном разделе, взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на книги принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы ссылка на него находилась на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы немедленно удалим ее.


Звоните: (495) 507-8793




Наши филиалы




Наша рассылка


Подписаться