|
Жан: Конечно, так же, как больные с непсихотическими расстройствами. Пациенты зачастую приходят к нам со своими лекарствами. И вам не следует касаться медикаментозного лечения. Нужно делать свое дело. Ведь когда у них наступит улучшение, они будут принимать меньше лекарств. Так бывает и без гипноза. Ведь прежде чем снять снотворное, врачу нужно наладить человеку сон.
Идеомоторный феномен
Я начал рассказывать одному пациенту об идеомоторном феномене, желая, чтобы он сделал левитацию. Прежде он никогда не видел этого феномена и не знал, что это такое. Я хотел немного удивить его с помощью левитации. Говоря о том, что бессознательное может открыть ему возможности, о которых он не подозревает, я начал двигать рукой, так как знал, что он внимательно смотрит на меня. Тогда и пациент начал двигать рукой. Поскольку он хорошо гармонизировался со мной, то, не отдавая себе отчета в этом, повторял за мной мои движения.
Если вы делаете левитацию с пациентом первый раз, гармонизируйтесь с ним как следует, особенно тогда, когда рассказываете об идеомоторном феномене. Делайте движения так же, как я, и пациент тоже будет их делать — скорее бессознательно, чем сознательно. Обычно я просто прошу пациента представить себе сочный лимон, взять нож, отрезать ломтик, пососать и обратить внимание на то, что при этом происходит. А затем я говорю ему: «Лимона на самом деле нет. Он существует лишь в вашем воображении. Но тем не менее очевидно, что ваши слюнные железы функционируют. Это и есть идеомоторный феномен. Вы знали это?» А пациент отвечает, что не знал.
Теперь о второй части работы. Я сказал ему, что сама мысль о легкости руки делает ее чуть легче. Я попросил его оставить глаза открытыми, чтобы он имел возможность наблюдать за своей рукой. Он выбрал руку, которая уже приподнималась. Тогда я побудил его осознать легкие, едва заметные движения в руке, которые есть практически у всех. Чтобы увидеть их, достаточно внимательно смотреть на свою руку 2-3 минуты, не более. Как правило, это происходит уже через 10-15 секунд. И вскоре после того, как пациент их заметил, он постепенно начал ощущать движения и то, что рука его стала легче. Затем я сказал, что его рука отделилась от колена, несмотря на то, что он ничего не делал, и что уже можно проложить листок бумаги между брюками и его рукой. Он засмеялся в ответ и сказал: «Это забавно». Тогда я показал ему шарик и сказал, что пока он развлекается опытами, его бессознательное осуществляет свою работу, которая позволяет ему сделать руку более легкой. А это, в свою очередь, указывает на то, что он обладает ресурсами, о которых и не подозревал.
А пациент уже не слышал то, что я ему говорил, настолько он был заинтересован своей рукой. Он открывал для себя непривычное ощущение легкости руки и не слушал меня. Но я продолжал говорить, так как могу разговаривать с его бессознательным и побуждать его работать. Я сказал, что пока рука поднимается, его бессознательное будет искать среди проблем, которые у него есть, наиболее важную, и найдет ее. Преимущество такого подхода заключается в том, что теперь ему нет необходимости думать о проблеме, а достаточно лишь попросить бессознательное проделать работу по отбору самого важного для себя вопроса. Он делал упражнение во время обычного разговора.
Я отправил его на поиски приятного воспоминания. Как видно, он нашел его, потому что обрадовался. Посмотрим, будет ли он использовать сигналинг. Вот он.
«…Вы останетесь на какое-то время в воспоминании, ваше бессознательное будет искать возможные пути решения проблемы. И пока одна из ваших рук будет опускаться, а ваше бессознательное изучает все возможные решения, вы остаетесь в своем воспоминании… среди звуков… этой особенной музыки, среди этих красок. Может быть, вы почувствуете запах… испытаете ощущение, что сливаетесь с этим запахом… Очень хорошо… Делайте то, что считаете нужным. Оставайтесь в своем воспоминании, пока бессознательное делает свое дело… другую работу… Одна рука опускается, а другая остается на своем месте.
И пока рука опускается, пока бессознательное изучает существующие возможности решения проблемы, вы остаетесь в контакте со своим воспоминанием. И возможное решение проблемы переключает вас на другое приятное воспоминание… связанное с первым или вытекающее из него. И вы сопоставляете смену воспоминаний с переключением телевизионных каналов, то есть используете один из приемов структурирования амнезии. Это эриксоновская работа. Потому что это обучение пациента здесь и обучение дома. И вы целенаправленно обучаете его тем способам работы, которые позволят ему в дальнейшем достичь поставленной цели. И когда ваша рука окажется в исходном положении, вы можете глубоко вдохнуть».
— Как дела?
— Отлично.
Таким образом я использую отвлечение. Я часто применяю этот прием. Я часто провожу левитацию и редко — каталепсию. Что же касается этого пациента, то с ним я хотел сделать работу, в которой много техник, потому что он сам техник. Весь день он работает за монтажным столиком, на котором много техники, много кнопок для регулировки и т.д. Поэтому необходимо, чтобы и я тоже был техничен. Для гармонизации с пациентом я каждый раз стараюсь подобрать особенный стиль.
Еще одна маленькая деталь, которая, может быть, будет вам полезна. Вы видели, что я часто ищу первое воспоминание при наведении. Я считаю, что это воспоминание чуть ближе к сознанию, чем к бессознательному. Внутри транса я отправляю пациента на поиски второго воспоминания. Я полагаю, что оно уже чуть ближе к бессознательному и, соответственно, более удалено от сознания. Когда человек находится во втором воспоминании, нужно очень внимательно наблюдать за ним, отслеживая все то, что с ним происходит. Так, считывание некоторых минимальных признаков — движения глаз, дыхания в трансе — позволило мне заключить, что он опять сменил воспоминание, перешел в третье. И тогда я сказал: «Вы можете остаться в этом воспоминании, или в другом, или еще каком-то ином, которое вы нашли. Это неважно». Когда я произнес эту фразу, по лицу было видно, что он обрадовался. Потому что это внушение разрешило его сомнения. До этого он колебался, не зная, может ли позволить себе сменить воспоминание. Вопросы есть?
Вопрос: Сколько всего сеансов Вы провели с этим пациентом?
Жан: Всего было шесть или семь сеансов, не больше. С ним мы работали один раз в месяц в течение полугода. Параллельно он лечился у психиатра, принимал медикаменты — антидепрессанты с различным спектром действия, психостимуляторы, снотворные, общеукрепляющую терапию, витамины и т.д. После второго сеанса (через месяц) психиатр снял снотворное и антидепрессант со стимулирующим действием. Еще через месяц, когда пациент стал бодрее, активнее и вышел на работу, антидепрессант с выраженной противотревожной активностью тоже сняли.
Вопрос: Если бы Вы проводили сеансы чаще, могли бы симптомы заболевания исчезнуть раньше?
Жан: Может быть, да, а может, и нет. Разве два месяца терапии — большой срок?
Вопрос: Четыре недели между сеансами — это обычная практика?
Жан: Да, сейчас я обычно довожу промежутки между сеансами до трех-четырех недель. Я специально так поступаю. И уверен, что с пациентом ничего плохого не произойдет, поскольку раз в неделю он ходит к своему психиатру. В противном случае мы встречались бы через 2 недели, но не чаще. Иначе у пациента не будет времени, необходимого для выполнения упражнений по самогипнозу. Потому что домашнее задание делает пациент, а я лишь даю его, и не следует пациента перегружать. Если бы он приходил ко мне два раза в неделю, то у него могло бы не оставаться времени, чтобы делать упражнение, повторять его, интегрироваться. Ведь я учу его умению собираться. А если он интегрирован, то он и нормально функционирует. Стоит только раз научиться плавать, а потом плаваешь всю жизнь.
Вопрос: Правильно ли я понял, что и правая, и левая рука опускались в поиске решения проблемы?
Жан: Так часто бывает, когда я работаю с диссоциацией сознания и бессознательного. Вначале я делал диссоциацию на воспоминание. Я говорил: «Вы находитесь в воспоминании, вам хорошо там, и в то время, пока ваша рука опускается, ваше бессознательное работает…» А потом я перестал так делать и начал использовать диссоциацию сознательного и бессознательного. И здесь у меня в распоряжении были уже обе руки. Во время первого опускания руки работа заключалась в том, чтобы найти все решения проблемы, которые только могут существовать, чтобы помочь. Я вновь делал каталепсию. Во время второго опускания руки нужно было выбрать из найденных решений самое подходящее для себя, наиболее соответствующее проблеме.
Вопрос: Гипноз всегда предполагает самогипноз, много практики?
Жан: Да, именно так. Когда я был маленьким, родители учили меня ездить на велосипеде. Первое время я мог ездить, лишь пока они держали седло. Как только они отпускали его или если я вставал с велосипеда, я больше не мог ехать. Вы понимаете? Но наступил момент, когда я научился брать велосипед и без посторонней помощи ездить на нем, иными словами, мои родители научили меня «самопедалированию». Если мы проводим гипнотерапию, то обязательно, даже не желая этого, обучаем пациента самогипнозу. Если он не хочет этого, тем хуже для него. Тогда это произойдет помимо его воли.
Вопрос: Если пациент пришел к Вам «с улицы» и Вы видите, что помимо гипноза и рефлексотерапии он нуждается в медикаментозном лечении, то Вы ему сами лекарства назначаете? Иными словами, Вы берете на себя полностью всю терапию?
Жан: В таких случаях беру. Но могу сказать, что обычно назначаю немного лекарств и, как правило, ненадолго. У нас во Франции несколько особое положение в этом отношении. Мне часто присылают пациентов психиатры, а также врачи разных других специальностей. То есть проблема медикаментозного лечения, как правило, передо мной не стоит. В зависимости от состояния пациента мой коллега решит, нужно ли ему принимать лекарства или нет, какие препараты, в каких дозах, как долго и т.д.
В области психотерапии необходима согласованность действий разных терапевтов. Именно это зачастую позволяет оптимизировать ее. Мы с коллегами регулярно созваниваемся друг с другом, чтобы обмениваться своими впечатлениями о динамике состояния пациента и определять тактику дальнейшего лечения. Психиатр, в частности, решает, будет ли он снижать дозы или повысит их.
Вопрос: В случае, который демонстрировался в видеозаписи, вы дважды использовали для левитации левую руку и один раз — правую руку. Это связано с латерализацией? И учитываете ли вы ее при выборе руки?
Жан: Нет. Но то, что вы говорите, интересно. Мне в голову никогда не приходила такая мысль. До сих пор, когда я работал со своими пациентами, я предлагал им самим выбрать, какую руку поднимать — правую или левую. Но возможно, Вы и правы. Надо будет подумать о латерализации. Может быть, действительно сначала стоит выбрать логическую сторону, когда пациент делает что-то рациональное, а потом творческую сторону, чтобы разрешить проблему?
Вопрос: Были ли у Вас гипнотически зависимые пациенты? Если такое случается, как Вы себя ведете?
Жан: Да, у меня были такие пациенты. Но если у них и была зависимость от транса, то это не из-за меня, клянусь. Я думаю, для того, чтобы не возникало зависимости от гипноза, надо максимально увеличивать промежутки между сеансами. Я считаю, что минимальный промежуток — неделя. Можно доводить его до четырех недель. Но интервал не должен быть более месяца, потому что иначе пациент может почувствовать себя брошенным. Однако обычно не чаще, чем раз в неделю.
Как-то ко мне за помощью обратилась молодая женщина 30 лет. Она работала в Париже, в одном из самых богатых кварталов — в квартале Опера. Каждый день в полдень она уходила с работы на сеанс к гипнотерапевту, который жил поблизости. И так 5 раз в неделю на протяжении шести месяцев. И все безрезультатно, если не считать того, что изо дня в день ее психическое состояние ухудшалось. У психотерапевта возник контрперенос, с которым ему было все труднее и труднее справляться, и наконец стало настолько трудно, что он выставил ее за дверь. Ко мне она обратилась после суицидальной попытки. Не знаю, каким было состояние женщины до лечения гипнозом, но теперь оно действительно было тяжелым. Поэтому я вызвал машину специальной скорой помощи, и ее госпитализировали в психиатрическую больницу. В течение шести месяцев она оставалась в больнице. В выписке из стационара, которую я получил, было указано, что это тяжелый случай меланхолии. Такой диагноз ей никогда прежде не ставили. Больше о ней я ничего не знаю, потому что у меня она не лечилась. Вот пример зависимости от гипнотрапии. Гипноз может создать зависимость.
Вопрос: Разве самогипноз не надо как-то контролировать? Или я ошибаюсь?
Жан: Никакой опасности в самогипнозе нет, совершенно никакой. Я уже говорил вам, что самые уравновешенные люди на свете практикуют самогипноз с утра до вечера, а может быть, и ночью, я не проверял. Самогипноз абсолютно безвреден. Я не знаю, сколько человек из присутствующих здесь колется морфином, сколько здесь наркоманов. Во Франции из 60 человек их было бы четверо. Прием морфина создает психическую и физиологическую зависимость и серьезные соматические заболевания. Но в том, чтобы вырабатывать свой собственный морфин — эндорфин, нет совершенно никакой опасности. Более того, чем больше его образуется в организме, тем счастливее человек, тем у него больше возможностей делать окружающих счастливыми. То же самое с гипнозом и самогипнозом.
НАВЕДЕНИЕ «ЛАНЬ»
Это упражнение на визуализацию. Вы садитесь очень удобно, чего я никогда не говорю в классическом наведении. Нам не нужен глубокий транс. И поэтому я говорю: «Садитесь поудобнее, закройте глаза». Этого я тоже никогда не говорю. Хорошо…
Вы стали маленькими детьми, такими, какими были в 10 лет. И вы прогуливаетесь в лесу, похожем на тот прекрасный лес, что окружает нас здесь, в этом чудесном месте, где проходят наши занятия… И вы прогуливаетесь… и в одной руке у вас булочка или ватрушка, которую вы можете съесть, когда проголодаетесь. Вы гуляете… Лес прекрасен…
И вдруг… в 50 метрах от себя… вы видите маленькую лань. И она вас видит… и останавливается. Она удивлена. И вы тоже удивлены, и вы смотрите друг на друга. Вы опасаетесь, что она уйдет. Она тоже боится. Она боится, что ребенок причинит ей зло. И тогда вы начинаете ей улыбаться. И вы видите, что лань постепенно приближается к вам. Она подходит все ближе и ближе и останавливается в двух метрах от вас. И вы потихонечку продвигаетесь вперед. И вы понемногу выдвигаете вперед руку… с ватрушкой. И лань подходит к вашей руке. И когда она оказывается совсем близко от вашей руки, вы потихонечку раскрываете ее. И лань возьмет ватрушку и встанет рядом с вами. И вы, маленький ребенок, начинаете ласково гладить ее…
А эта лань маленькая, но могущественная. И вы находитесь в волшебном мире, в котором дети могут разговаривать с животными. И вы понимаете, что говорит вам лань. И когда она предлагает вам сесть на нее верхом и совершить прогулку, вы с радостью соглашаетесь и садитесь… и отправляетесь на прогулку. И вы пересекаете лес на спине лани, вашего нового друга… и приближаетесь к небольшой речке. И лань легко переходит через речку. А на другом берегу речки небольшой холм. И лань поднимается на вершину этого холма. И оттуда, с вершины холма, вы видите перед собой пейзаж, который совершенно отличается от лесного пейзажа. Это совсем другой пейзаж, но столь же прекрасный. Хорошенечко вглядитесь в этот пейзаж.
Слезьте с лани. Вы можете попрощаться с ней… сказать ей «до свидания». Можете проделать обратный путь и вернуться в лес… И вы оказываетесь в лесу, в таком же, как здесь, в том месте, где проходят наши занятия… Представьте, что вы опять стали взрослыми людьми, такими, какие вы на самом деле… Представьте, что из того леса, где вы находитесь, вы направляетесь к тому месту, где мы работаем, и оказываетесь во вчерашнем дне, во вчерашнем утре, когда вы сидели здесь, в этом месте, делали другое упражнение, в чем-то похожее, но отчасти и отличающееся от этого… До того, как немножко познакомиться с некоторыми представлениями и понятиями, относящимися к гипнозу, а точнее с внушениями… до того, как посмотреть демонстрацию, которую мы сделали с Володей… и опять немножко заняться теорией, сделали некоторые упражнения друг с другом, а именно упражнение на сопротивление… А вечером мы завершили наше обучение просмотром двух пленок. И сегодня вы находитесь здесь… И вы припомните дерево, которое выбрали вчера в вашем первом утреннем упражнении, ваше любимое дерево в любимое время года… Хорошенько посмотрите на это дерево… сделайте глубокий вдох, чтобы набрать энергии, той энергии, которая вам необходима для обучения сегодня. А теперь вы можете вернуться сюда полностью гармонизированными и начать работу.
Когда я делаю такое упражнение с детьми, то трачу чуть больше времени, чтобы получить левитацию руки в тот момент, когда дети предлагают лани булочку или ватрушку. Левитация позволяет им очень легко погрузиться в состояние транса. Затем я очень быстро, как вы помните, сделал переход через реку. Но обычно я отвожу этой части работы гораздо больше времени. Я говорю о трудностях и опасностях брода, а также о том, что они могут быть преодолены благодаря присутствию такого эксперта, как лань. И поскольку в это время опытный человек, который находится рядом с ребенком, — это вы, то так вы направляете послание ребенку.
Кроме того, там, где я говорю о горном пейзаже, совершенно отличающемся от лесного, я прошу ребенка описать его. Ребенок, как правило, с удовольствием делает это. И, рассказывая, приводит много деталей. Таким образом, с помощью метафорического описания мы получаем новые метафоры — метафоры самого ребенка. И таким образом мы узнаем, в частности, его идеальное представление о жизни и будущем. Это идеальное видение пациента нам необходимо знать, чтобы сориентировать нашу терапевтическую работу в нужном направлении. Потому что на самом деле единственное, что мы делаем, — это ориентируем пациента. Но направление выбираем не мы. Пациент знает, какое направление для него хорошее, а какое — плохое. И важно, чтобы он его еще и указал нам. А иногда им бывает трудно это сделать. Поэтому психотерапевту нужно хорошо овладеть искусством косвенных внушений. Именно они позволяют нам не направлять пациента, а лишь ориентировать его.
Я вспомнил историю, которую рассказывал Эриксон. Однажды он привел к фермеру лошадь, которую нашел на сельской дороге. И фермер спросил: «Как это тебе удалось? Ты же не знал, что это моя лошадь. Ты не знал, где находится моя ферма, и меня ты не знал». Эриксон согласился: «Да, я ничего этого не знал, но лошадь-то знала». То есть единственное, что он сделал, — это вывел лошадь на дорогу. И его задача сводилась к тому, чтобы не дать лошади сойти с дороги вправо или влево. Многим из вас эта история известна. Но для тех, кто ее не знал, замечу, что это прекрасная метафора нашей терапевтической работы с пациентом. Так что если у вас есть пациент, который во время сеанса пытается соскользнуть в какую-либо сторону от выбранного направления, не позволяйте ему это сделать.
Косвенные внушения
Внушение, связанное со временем. Терапевт произносит какое-либо высказывание и говорит, что оно может быть принято сейчас или в будущем. Но когда именно, не уточняет. Такое внушение обычно не вызывает сопротивления, потому что не требует от пациента его немедленного принятия. Он может от него сразу же отказаться. Но возможность принятия его в когда-либо будущем тем не менее остается. И что самое важное, пациент непременно примет его, когда почувствует готовность сделать это. Иногда пациенты сопротивляются нашим предложениям измениться, потому что они еще не готовы измениться.
Но если подождать некоторое время — несколько минут, часов или дней, прежде чем вновь сделать им точно такое же предложение, то они его примут. Я приведу примеры этого типа внушения.
l Я не знаю, успокоится ли ваше дыхание сейчас или через несколько мгновений.
l Не знаю, какое время дня или ночи вы выберете, чтобы делать упражнение по самогипнозу.
Другая категория косвенных внушений — аллюзия, или намек. Это очень тонкое и по-настоящему эриксоновское внушение. Оно очень активирует мышление пациентов.
Аллюзия заключается в том, что вы что-то говорите или делаете, чтобы сориентировать пациента в определенном направлении. В случае аллюзии реакция будет действительно непроизвольной, потому что она исходит от бессознательного, а не от сознания. Аллюзия — внушение, которое прямо не адресовано пациенту. В нем говорится о чем-то другом или о ком-то другом. Благодаря этому оно не вызывает никакого сопротивления у пациента и оставляет его бессознательному свободу удерживать или не удерживать в памяти услышанное. Если намек срабатывает, — хорошо, если не срабатывает — ничего страшного. Это не будет означать провал ни для терапевта, ни для пациента.
Аллюзии могут быть как в форме отдельных слов и фраз, так и в форме историй. Так, когда Эриксон подозревал, что у супружеской пары сексуальные проблемы, в то время как они предъявляют другую проблему или другие симптомы, например, соматические — жалуются на головную боль, боль в животе и т.д., — он любил рассказывать истории. В таких случаях пациенты нередко и сами в большей или меньшей степени осознают, что источник их проблемы — в другом. Но они или не осмеливаются об этом сказать, или просто не могут выразить переживаемое, потому что оно не подошло вплотную к их сознанию.
Например, непринужденно беседуя с человеком или супружеской парой, Эриксон часто рассказывал историю (до или после сеанса). Так, назначая следующий сеанс, он говорил пациенту: «Я назначаю вам встречу через две недели и надеюсь, что вы придете. Совсем не так, как тот мсье, который должен был прийти на прошлой неделе, которому три недели назад была назначена встреча по поводу сексуальной проблемы. У него в течение многих лет были нелады с женой, хотя в начале супружеской жизни все было хорошо. И на следующий день после того, на который было назначено свидание со мной, — примерно три недели прошло, — он поехал в отпуск со своей женой и остановился в отеле во Флориде. И там в номере отеля кровать была придвинута к стене. А дома их кровать стояла не у стены, а посреди комнаты. И Эриксон показываал пациенту, как она располагалась: жена была здесь, а муж был здесь. А ночью у мсье обычно возникали проблемы: ему нужно было встать один раз. И дома он вставал со своей стороны кровати. А здесь, вставая, он ударился о стену. И это его резко пробудило. Стукнувшись пару раз о стену, он перешагнул через жену. Спустя две ночи это разрешило его проблему. И он не пришел на нашу встречу. Но вы-то, я надеюсь, придете?»
Существуют и другие, гораздо более простые истории. Нередко встречаются такие пациенты, которые в начале наведения очень зажаты, напряжены. Они обнаруживают очень мало минимальных признаков транса. И чтобы получить эти признаки, нужно делать намеки. Например, можно сделать намек на еду. Это позволит получить сглатывание. А если вы сделаете хорошую ратификацию, пациент легче войдет в транс. Чтобы побудить пациента к расслаблению, можно, например, намекнуть на кого-то, кто расслабляется на пляже или еще где-то.
Можно делать аллюзии и с помощью слов, опираясь на многозначность их смысла, хотя это несколько сложнее. Припоминаю женщину примерно лет пятидесяти, которая страдала анорексией. Анорексия в пятьдесят лет встречается редко — ею обычно страдают юноши или девушки. А когда в пятьдесят лет человек вдруг отказывается есть, то это скорее добровольный, осознанный отказ от еды, имеющий определенную цель. И было не совсем понятно, как побудить ее начать есть. Так как женщина была очень истощена, ее госпитализировали. Ее проблему удалось разрешить с помощью аллюзии — намека в форме одной фразы, когда стало очевидно, что в действительности она отказывается есть, чтобы досадить своей семье. Возможно, она хотела их за что-то наказать или навредить им. А может быть, ей доставляло удовольствие видеть, что ее семья мучается из-за ее страданий. И ей просто сказали: «Отказываясь есть, вы предлагаете прекрасный подарок членам своей семьи, потому что вы создаете им только одну заботу, позволяющую забыть обо всем остальном». Спустя два дня она выписалась из больницы. Этот намек позволил ей посмотреть на свою проблему иначе, то есть осуществить ее рекадрирование.
Мобилизующие слова
Что касается открытых внушений, то они тоже очень тонкие. Они открытые, а через все, что открыто, можно легко пройти, не рискуя на что-то натолкнуться. И коль скоро нет риска на что-то натолкнуться, значит, нет риска и для пациента. Это оказывает мобилизующее воздействие на него.
Один из типов открытого внушения так и называется — мобилизирующее внушение. Чтобы сделать такое внушение, достаточно предложить пациенту нечто, что не определено, не ограничено какими-либо рамками. И он заполнит их сам — тем, что сможет привнести своими ресурсами, своим опытом, всем тем, что он приобрел в жизни.
Например: «Ваше бессознательное разместит по своим местам — пауза — все, что необходимо». И вы опять делаете паузу. А потом вы говорите все, что хотите. Не бог весть что, конечно… А то, что вы хорошо умеете делать.
Второй пример: «Использование ваших бессознательных ресурсов позволит…» — и вы делаете паузу. Паузу нужно делать после мобилизующего глагола. Пациент (или его бессознательное) слышит мобилизующий глагол, а затем, когда вы делаете паузу и он ничего не слышит, в течение нескольких секунд осуществляется необычайная работа. В это время бессознательное пациента спрашивает себя, что же оно может себе позволить. И, задавая себе этот вопрос, оно исследует различные возможности. Причем изучает их само по себе и с невообразимой скоростью. Если бы терапевт начал перечислять все, что можно сделать, то такой перечень занял бы много времени, но все равно был бы неполным. И после паузы вы продолжаете — произносите слово «сделать» и снова делаете паузу, потому что глагол «делать» является мобилизующим.
После каждого мобилизующего глагола обязательно делайте хотя бы небольшую паузу, и вы увидите, что ваш пациент оценит это. И про себя скажет: «Ну, наконец-то, мне попался хороший психотерапевт», — хотя и не знает точно, почему. Ведь пациенты не знают всех тонкостей гипнотического языка.
И после паузы вы произносите слова «эту работу» — и опять делаете паузу. «Работа» — это тоже мобилизующее слово. И пока пациент работает, мобилизует свои ресурсы, вы, терапевты, отдыхаете. Не правда ли, легкая у нас работа? Видите, в ней много пауз. Вот почему я провожу сеансы гипноза в конце дня.
Теперь об упражнениях, которые я обычно даю в конце дня… В Париже мы предлагаем нашим ученикам придумать фразы с мобилизующими глаголами и существительными. Думаю, что вы их, конечно, знаете: начинать, запускать, создавать, мобилизовать, возводить, гармонизировать, источник, колодец, ресурс, сон, цель, изменение, решение, подарок, сюрприз, удивление и т.д. Чем больше вы найдете мобилизующих слов, тем больше будет пауз.
Ограниченное открытое внушение предлагает возможные варианты ответов, но не все. Не уточняется также, какой из них предпочтительнее. Интересно, что такое внушение, в отличие от предшествующего открытого, в большинстве случаев вызывает гипнотическую реакцию. Это может быть естественный сигналинг, как у Наташи, либо сигналинг на уровне тела, как у Володи.
Например, вы говорите пациенту: «Вы можете учиться различными способами». И пациент с этим соглашается. В самом деле, мало кто возражает в таком случае. И почти всегда он обнаружит свое согласие маленьким знаком, например, кивком головы.
«Некоторые положения тела удобны». И в ответ на такое утверждение почти всегда, особенно если пациент чувствовал себя не очень комфортно, можно увидеть, что он начинает удобнее устраиваться на стуле. Он делает это, даже не отдавая себе отчета. Поскольку сказанное невозможно опровергнуть ни логически, ни как-то иначе, бессознательное нам показывает, что оно поняло: пациент изменяет положение тела.
Такое высказывание похоже на трюизм. Но есть небольшое отличие, которое необходимо учитывать: в работе с трюизмами нужно быть внимательнее. Иногда они могут быть более опасными, чем ограниченные открытые внушения. Например, вчера мы использовали трюизм, с которым у вас не возникло никаких проблем. Никто из вас не почувствовал себя плохо, когда я сказал, что только занимаясь ковкой, можно стать кузнецом. Однако это могло бы произойти. Поэтому, если я говорю пациенту такую фразу, я должен быть уверен, что у него в жизни не было какого-либо отрицательного опыта, связанного с кузницей и кузнецом. Иначе я рискую вызвать абреакцию.
Итак, в трюизме могут быть слова, способные вызвать у пациента ассоциации с неблагоприятным прошлым опытом. Пациент может дать абреакцию. Если вы хорошо работаете с абреакциями, то почаще используйте трюизмы. Вы сможете таким образом получать абреакции и психологический материал для изучения. И ваш пациент будет прогрессировать. Но это не самый удобный способ работы ни для пациента, ни для терапевта.
И, наконец, внушение, охватывающее все возможности класса. Как следует из названия, в нем рассматриваются все категории того или иного класса. И это позволяет бессознательному пациента выбрать из того, что перечисляется. Набор предлагаемых альтернатив должен быть реальным. Но каким бы ни был выбранный вариант, ответ будет хорошим, потому что выбор сделан самим пациентом, а значит, подходит ему. Мы изучаем эту форму внушения в последнюю очередь. Но именно оно, по-видимому, больше всего подходит к сопротивляющимся пациентам, в том числе, ригидным пациентам с вязкостью мышления, жесткими представлениями о мире и себе. Такие пациенты часто встречаются, и им нужно помочь в работе. В частности, им нужно дать понять, что мы показываем им именно то направление, которое они нам указали. И для этого мы используем внушения, охватывающие все возможности класса.
Можно, например, сказать: «Я не знаю, станет ли одна из ваших рук легче или обе руки сразу, или одна за другой… Одна рука или обе станут более тяжелыми, или вы почувствуете покалывание, или какое-то другое ощущение, или что-либо другое, или вы вообще ничего не почувствуете».
Второй пример: «Я не знаю, что использует ваше бессознательное, для того чтобы осуществить работу по поиску решения. Я не знаю, использует ли оно слуховые образы, зрительные, обонятельные или какие-либо другие образы, которым вы предоставите возможность прийти. Или оно использует отдельные слова, которые я произношу, или какие-либо слова, которых я не произношу, или ощущения, которые вы испытывали или обретаете сейчас, или ничего из этого, или что-то другое».
Можно пользоваться такого рода внушениями, когда объясняешься девушкам в любви: «Ты полюбишь меня, и может быть, это произойдет». Да, это срабатывает.
Все, что я говорил о внушениях, может показаться расплывчатым, определенным и известным. Но те из вас, кто читал Платона, могут вспомнить одно из его высказываний. Платон говорил, что он ничему не учит, а просто позволяет ученикам обрести то, что они уже знают. Человек, который обучает других, может помочь внести какой-то порядок в то, что ученик уже знает. И это именно то, что мы здесь делали, просматривая классификацию внушений. Вы можете сказать: какая разница, классифицированы внушения или нет? Однако вы убедитесь на опыте, что когда вы оказываетесь перед пациентом в ситуации, требующей экстренного вмешательства, ваше бессознательное легче найдет нужное внушение в соответствующем ящичке, разумеется, если они разложены по своим местам.
УПРАЖНЕНИЕ
«РАБОТА С СОПРОТИВЛЕНИЕМ»
Упражнение потребует примерно 20 минут. Оно несколько необычное, но легкое. Если хотите, то можете делать сопровождение в воспоминании или что-то другое, что вы обычно делаете. В течение 30 секунд вы будете, как обычно, задавать вопросы своему клиенту. Затем поставите цель и будете работать, как обычно, примерно 10 минут. А через 10 минут терапевты и клиенты поменяются ролями.
А сейчас вы разобьетесь на пары, возьмете себе в партнеры человека, который сидит рядом с вами. Договоритесь, кто сначала будет терапевтом, кто потом. После чего терапевты выйдут в коридор. Клиенты же останутся на своих местах, и я дам им указания.
Итак, вы клиенты. Поговорим тихо, чтобы нас не слышали терапевты. Сеанс продлится 10 минут. И по меньшей мере в течение 5 минут, то есть половину времени сеанса вы будете нарочно сопротивляться. Вы начнете, как обычно… быстро закроете глаза, но потом откроете, будете вести себя так, словно вам не по себе, но без всяких кризов, просто не по себе. И понаблюдаете за тем, что будет делать ваш терапевт, после чего сделаете вид, что погружаетесь в транс, а затем опять начнете сопротивляться.
Обсуждение
Это упражнение заставляет терапевта отойти от привычных представлений, поискать в своем бессознательном наиболее подходящее решение для работы с каждым отдельным пациентом. Оно позволяет развивать наше воображение и изобретательность. Почему сегодня большинству из вас было трудно играть роль сопротивляющегося пациента и, наоборот, легко быть терапевтом? Потому что вначале в качестве терапевта вы имели дело с настоящим пациентом, а не с коллегой: коллега тут же закрывает глаза, так как привык к гипнозу. А вы — клиенты, вы любите делать упражнения, потому что знаете, что приятно погружаться в транс, а вас лишили этого удовольствия. Вот почему было менее приятно, чем обычно.
Во Франции первой группе терапевтов я даю такую же инструкцию, как здесь, но второй даю несколько иную инструкцию, чем вам. Признаюсь вам: я сказал им о том, что инструкция не имеет смысла. И цель упражнения сводилась лишь к тому, чтобы зафиксировать ваше внимание. И только. Но когда я провожу семинар, целиком посвященный сопротивлению, я прошу вторую группу — клиентов сесть и слушать превосходного терапевта. И как только он скажет «Начинаем», сразу же погрузиться в глубокий транс. Но если терапевт сделает внушения: проснуться, не просыпаться, а оставаться в трансе? И так на протяжении всего времени, выделенного для упражнения. Зачем я так делаю?
Такое поведение пациента заставляет терапевта искать технику, позволяющую вывести его из транса. И это другая важная проблема, требующая обсуждения. Существуют такие пациенты, которых приходится долго выводить из транса. Обычно это случается из-за наших ошибок. Вообще пациент должен легко возвращаться к реальности. Разумеется, неприятно, когда он не хочет выходить из транса, а время идет, за дверью кабинета очередь образовалась, а еще хуже, если жена на стол накрыла и ждет вас к обеду.
Эриксон, например, в таких случаях говорил пациенту: «А теперь, начиная с этого момента, каждая минута, проведенная вами в состоянии транса, будет стоить вам 10 долларов».
|
