|
*Тест был разработан Д. Р. Струпом в 1935 году для исследования вербальных процессов путем названия цветов (красный, синий, зеленый), напечатанных несоответствующим цветом. — Примеч. науч. ред.
Эмоциональное состояние и сознательная мыслительная деятельность
Проведенное Вегнером исследование подавления мыслей и эмоций позволяет лучше понять влияние сознательного опыта на эмоциональное состояние. Еще лучше удалось понять механизм противоположной связи — то есть влияния эмоционального состояния на содержание сознания. Первые работы, посвященные этой проблеме (Isen, Shalker, Clark, & Кагр, 1978; Bower, 1981), послужили стимулом к изучению механизмов влияния эмоционального состояния на наши мысли, и за последние два десятилетия в этом направлении были достигнуты значительные успехи.
Признаком успеха является, в частности, то, что исследователи стали осознавать сложность аффективно-когнитивных связей. Эмоции могут влиять на мышление разными путями. Для объяснения влияния эмоций влияют на мышление необходимо использовать модель множественных процессов (Forgas, 1995). Можно выделить по крайней мере пять способов влияния эмоций на когнитивные процессы и содержание сознания. Мы кратко рассмотрим четыре из них, а затем более подробно остановимся на пятом, важном для понимания сознательного опыта.
Во-первых, эмоции могут активировать информацию в памяти, соответствующую эмоциональному состоянию. Под воздействием этой активации, к примеру, при хорошем настроении выше вероятность внимания к позитивному материалу и воспоминания приятных событий (обзор в Blanley, 1986; Bower, 1981; Sipger & Salovey, 1988). Во-вторых, настроение может влиять на стратегии когнитивной переработки информации. Негативные эмоции, которые обычно сигнализирует о внешней угрозе, могут способствовать более систематической переработке информации (Schwarz, Bless, & Bohner, 1991; Sinclair, & Mark, 1992). В-третьих, эмоции могут мотивировать человека к действиям, направленным на регуляцию собственного сознательного опыта. Человек может с помощью мыслей или поведения пытаться «исправить» свое плохое настроение (Clark & Isen, 1982). В-четвертых, эмоции могут способствовать переключению внимания на себя. И позитивные, и негативные эмоции могут стимулировать тенденцию человека к самоанализу (Salovey, 1992).
Пятый способ особенно интересен. Эмоциональное состояние может, помимо воли человека, служить источником входящих сигналов для процессов мышления. Иными словами, эмоции функционируют в качестве информации* (Shwarz, 1990). Это влияние эмоций на мышление особенно очевидно, когда мы оцениваем какого-то человека или какой-то объект. Шварц с коллегами (Schwarz, 1990; Schwarz & Clore, 1983; 1996) предлагают модель эмоций как информации, согласно которой люди выносят оценочные суждения, анализируя свои чувства по отношению к той или иной перспективе. В подобных условиях трудно отделить эмоциональные реакции на оцениваемую перспективу (какие чувства человек испытывает по ее поводу) от исходного настроения, которое логически нерелевантно выносимым суждениям (какие чувства человек испытывает в целом на данный момент). Было продемонстрировано, что на суждения об удовлетворенности собственной жизнью влияют такие непостоянные переменные, вызывающие эмоции, как находка десятицентовой монеты на копировальной машине (Schwarz, 1990) или оценка собственной жизни в солнечную/дождливую погоду (Schwarz & Clore, 1983).
Переменчивое настроение не всегда служит источником информации для социальных суждений. Осознавая причину своего настроения и возможность присутствия искажающих установок в своих суждениях, человек может внести соответствующую корректировку. Экспериментальные манипуляции, направленные на привлечение внимания испытуемых к причинам их эмоционального состояния, часто уменьшают влияние эмоций на рассуждения (Schwarz & Clore, 1983; Scott & Cervone, 2000). Но влияние подобных манипуляций может зависеть от устойчивых эмоциональных тенденций человека и от соответствия между этими устойчивыми тенденциями и актуальными переживаниями. Если эмоциональное состояние человека соответствует его устойчивым тенденциям, он может проигнорировать возможность влияния на его настроение каких-то ситуативных факторов. Было обнаружено, что люди, постоянно испытывающие тревогу, вынося социальные суждения, полагаются на ситуативное чувство тревоги, даже когда осознают, что это чувство возможно было вызвано какими-то побочными факторами (Gasper & Clore, 1998). Суждения о себе лиц, склонных к дисфории, свидетельствуют: они игнорируют атрибутивные сигналы, которые предполагают объяснение их мрачности внешними причинами (Tillema, Cervone, & Scott, in press). Обобщая, можно сказать: модель эмоций как информации указывает, что люди могут усилить контроль над собственными суждениями, анализируя множество внешних факторов, способных повлиять на их чувства и мысли. При отсутствии подобной саморефлексии эмоциональное состояние может исказить субъективное мнение человека о мире и о себе самом.
*Ср. с теорией эмоций, разрабатываемой П. В. Симоновым (см.: Что такое эмоция? — М., 1962; Теория отражения и психофизиология эмоций. — М., 1970; Мотивационный мозг. — М., 1987). — Примеч. науч. ред.
Резюме
Главное преимущество рефлексивного самосознания заключается в том, что оно позволяет контролировать наши действия и психический опыт. Способность к самоанализу и анализу ситуационных факторов, активирующих саморефлексивные процессы, играет важную роль в регуляции собственного поведения (Bandura, 1997; Cervone & Scheier, 1998; Cervone, 1993). Поэтому мы продолжим рассмотрение функций сознания в главе 12 и обратимся к проблеме мотивации, саморегуляции и целенаправленных действий.
Мотивация и саморегуляция
Каковы мотивы человеческих действий? Этот вопрос остается ключевым для психологии личности с момента ее зарождения. По сути, большинство классических теорий личности являются теориями мотивации. Психоанализ - это теория влечений, согласно которой человеком движет стремление снять неприятное напряжение (Freud, 1923). Согласно теории поля Левина (Lewin, 1935), мотивация обусловлена напряжением между различными областями жизненного пространства. В гуманистических теориях утверждается, что люди изначально имеют мотивацию к личностному росту и зрелости (Allport, 1950; Maslow, 1954; Rogers, 1961).
Таким образом, для прошлого психологии личности характерно разнообразие теорий мотивации. Сегодня же, напротив, имеется определенное согласие. Многие исследователи разделяют общие базовые представления о психических механизмах, лежащих в основе выбора человеком той или иной деятельности, в основе регуляции им своих усилий и принятия решения о том, продолжать или прекращать свои действия. Поэтому современные исследовательские программы взаимно дополняют друг друга. Исследователи опираются на теории и исследовательские результаты своих коллег. Как следствие, психологи могут с уверенностью заявить о том, что достигли реальных успехов в изучении детерминант мотивации (Caprara, 1996а; Locke & Latham, 1984).
Мы начнем эту главу с рассмотрения причин этого согласия и прогресса. Многие исследования указывают на то, что действия в значительной степени мотивированы представлениями человека о себе и его чувствами по отношению к себе. Процессы, связанные с Я, функционируют в качестве детерминант мотивации. Благодаря своей способности ставить перед собой цели, разрабатывать стратегии, анализировать себя и оценивать свои результаты, человек получает возможность самостоятельно регулировать свое поведение и эмоциональное состояние (например, Bakes et al., 1998; Bandura, 1986; 1999; Carver & Scheier, 1998; Deci & Ryan, 1985;
Karoly, 1993b; Mischel, Cantor, & Feldman, 1996; Schunk & Zimmerman, 1998). Далее мы кратко опишем сущность системы саморегуляции, или Я-системы.
После рассмотрения Я-системы, мы проанализируем историю исследования мотивации в рамках психологии личности и изложим теории, оказавшие существенное влияние на развитие исследований в этом направлении. Далее мы раскроем роль представлений о контроле и восприятия собственной эффективности в целенаправленной деятельности. Оставшаяся часть главы будет посвящена трем классам феноменов: 1) целям и самомотивации, здесь речь пойдет о том, как люди преодолевают всевозможные препятствия при отсутствии каких-либо видимых побудительных причин, а также о том, как системы целей влияют на личностную согласованность и психическое благополучие; 2) избегание отвлечения, или вопрос о том, как человек защищает свое внимание от событий, которые мешают ему выполнять действия, направленные на достижение поставленной цели (например, Gollwitzer, 1993; 1996; Kuhl, 1984); 3) контроль импульсов, или сдерживание аффективно обусловленных тенденции действовать, когда в интересах индивида воздержаться от действий (например, Metcaife & Mischel, 1999).
Мотивация, когнитивная сфера и система саморегуляции
В начале XX века психологи объясняли мотивационные состояния преимущественно физиологическими потребностями, инстинктами или влечениями. Сегодня большинство исследователей объясняют человеческую мотивацию процессами мышления. В основе индивидуальных различий и внутриличностной согласованности мотивированных действий лежит проводимый человеком анализ своих прошлых действий, планирование будущих действий и оценка своих личных качеств.
Результатом обращения персонологов к когнитивной сфере не стало создание «холодной» безэмоциональной психологии мотивации (см., например, Martin & Tesser, 1996). Как мы увидим, считается, что аффективные процессы напрямую влияют на мотивационное состояние. Эмоции также влияют на когнитивные процессы, которые человек использует при регуляции своего поведения. Когнитивные процессы, в свою очередь, запускают эмоциональные реакции на получаемую обратную связь (например, Weiner, 1986).
Параллельно с когнитивным анализом мотивации исследователи проводят мотивационный анализ когнитивной сферы. Многие мыслительные процессы мотивированы (Kruglanski, 1989; 1996; Kunda, 1987). Цели человека частично определяют то, как он осуществляет поиск информации и оценивает ее. Осознание этого момента стимулировало интеграцию психологии мотивации и социально-когнитивной психологии (например, Gollwitzer & Bargh, 1996).
В этой главе мы сосредоточимся на когнитивных процессах в мотивации. Но необходимо помнить, что не все детерминанты мотивации носят когнитивный характер. Неудовлетворенность базовых органических потребностей мотивирует к действиям, направленным на уменьшение дискомфорта. Воспринимаемые угрозы и возможности активируют биологические системы приближения и избегания (гл. 3). Исследование живых существ, стоящих на более низких ступенях эволюции, иллюстрируют функционирование этих систем (например, Gray, 1991). Однако какова бы ни была ценность этих работ, они не могут дать нам полную или хотя бы приближающуюся к полной картину мотивационных процессов, лежащих в основе человеческих действий и различий между людьми в мотивационном функционировании. В отношении мотивации два фактора обусловливают абсолютную уникальность человека. Это способность оценивать действия, сравнивая их с определенными стандартами, и способность анализировать свои возможности при выполнении тех или иных действий. Эти процессы, связанные с Я, функционируют совместно, как часть когнитивно-аффективной системы, посредством которой человек осуществляет саморегуляцию. Ниже мы рассмотрим эту систему, уделив особое внимание ее четырем главным элементам: стандартам, аффективной самооценке, восприятию собственной эффективности и целям.
Стандарты и аффективная самооценка
Главная личностная детерминанта действий - это человеческая склонность оценивать поведение в соответствии с некоторыми критериями. Человек не наблюдает пассивно и отстранение свои и чужие действия. Он выносит суждение о том, подобающи ли, желательны ли и достойны ли похвалы эти действия. При вынесении этих суждений он сравнивает действия с внутренними критериями, представляющими приемлемое или неприемлемое поведение. Эти критерии называются стандартами. Стандарты имеют мотивационный эффект, выступая в качестве ориентиров для поведения. Люди часто корректируют свои действия, пока не убедятся, что их поведение соответствует личным стандартам. Практически все исследователи мотивации и личности считают стандарты центральным механизмом человеческой мотивации (например, Bandura, 1986; Carver & Scheier, 1999; Heckhausen, 1991; Higgins, 1999; Karoly, 1993b).
От того как мы понимаем роль личных стандартов в мотивации, зависит концептуализация человеческой сущности. Вопреки положениям некоторых социологических теорий прошлого, человек - это по преимуществу не ненасытное, потакающее своим желаниям существо, стремящееся к максимальному удовольствию, поощрению и чувственному удовлетворению. В действительности человек по крайней мере настолько же склонен отказываться от наград, пока его поведение не будет соответствовать его личным стандартам (Bandura, 1991b; Kagan, 1998b; см. гл. 5). Способность усваивать стандарты проявляется на самых ранних этапах развития. В одном из показательных исследований дошкольники во время игры могли наблюдать за собственным уровнем достижения, а затем выбрать себе награду, которую, по их мнению, они заслужили. Многие дети до этого видели поведение человека, награждающего себя только тогда, когда достигал в игре особенно высоких результатов. Хотя дети имели возможность выбрать себе любую награду за любое достижение, те, кто видел поведение модели, начинали руководствоваться строгими стандартами. Они отказывались от награды, если не достигали в игре особенно высоких результатов (Bandura & Kupers, 1964).
Стандарты представлены в когнитивной сфере человека. Это психические репрезентации критериев, определяющих желательные или нежелательные результаты. Однако влияние стандартов на мотивацию связано как с когнитивными, так и с аффективными процессами. Иными словами, человек доволен (или не доволен) собой, если его поведение соответствует (не соответствует) его стандартам. Человек доволен собой, если добивается высоких результатов, и предпринимает действия, направленные на достижение удовлетворенности собой и избегание негативных реакций на самого себя. Таким образом, аффективные самооценочные реакции представляют собой второй важный источник мотивации (Bandura, 1977; 1991b; Bandura & Cervone, 1983; Cervone, 1993). Следовательно, мотивация частично определяется усилиями, направленными на получение положительных чувств в отношении себя от самого себя. Человек стремится к целям, достижение которых, по его мнению, принесет ему удовлетворенность собой. Каган (Kagan, 1998b) метко выразил эту мысль: «Когда человек сознательно выбирает какое-то действие... желаемое состояние [к которому он стремится] является концептуальной гармонией между идеей, называемой стандартом, и выбранным действием. При этой гармонии человек некоторое время испытывает удовольствие, поскольку его поведение соответствует его личному стандарту хорошего» (р. 151). Каган полагает, что процесс поиска этого чувства личной гордости или достоинства* настолько важен, что может представлять собой «наиболее мощный фактор, формирующий личность человека на протяжении всей его жизни» (Kagan, 1998b, р. 157).
Многие стандарты, на которые мы опираемся, оценивая свои действия, предполагают правила должного поведения в отношении других людей - и мира в целом. Иными словами, люди придерживаются этических и нравственных стандартов. Формирование этического чувства, сущности достоинства и различные способы влияния успешной саморегуляции на достижение достойной жизни исследуются западной философией со времен Сократа и Платона. В современной философской литературе особого внимания заслуживает анализ того, как этические стандарты «толкают» и «переводят» человека на определенное поведение (Nozick, 1981). Осознание поведения, которое мы должны демонстрировать как достойные люди, толкает нас на этические действия. Осознание достоинства других людей ограничивает наши действия по отношению к ним и переводит наши действия в этическое русло.
Философские и психологические рассуждения в целом ведутся в разных направлениях. Однако недавно Лакофф и Джонсон (Lakoff & Johnson, 1999) попытались их соединить, проанализировав значение результатов, полученных когнитивной наукой, для понимания нравственности и этики. Они отмечают, что нравственные рассуждения по большей части метафоричны. Кроме того, метафоры, которые мы используем, обычно отражают «телесность» психики, то есть тот факт, что наши рассуждения соотносятся с анатомическими особенностями человеческого тела. Например, здоровый человек полон сил и способен устойчиво стоять на ногах. Поэтому обычная метафора для понимания нравственности - это понятие моральной устойчивости (Lakoff & Johnson, 1999). Добропорядочные люди прямы (честны) и не оступаются. Совершение зла - это падение. Нарушая какие-то нормы, мы «поскальзываемся». Интуитивно метафора моральной устойчивости настолько убедительна, что некоторые даже используют ее при создании научных теорий саморегуляции, при этом метафорическая устойчивость объективируется и рассматривается как некая реальная сущность в человеке (Baumeister & Heatherton, 1996).
Вывод из исследования роли метафор в нравственных рассуждениях (Lakoff & Johnson, 1999) заключается в том, что нравственное мышление - это не самостоятельное психическое качество. «Если и можно выделить какие-то "чисто этические" понятия, то их совсем немного» (Lakoff & Johnson, 1999, р. 333). В основе нравственного мышления лежит мышление в других областях, которые изначально не связаны с нравственностью и этикой. Этот момент имеет большое значение для исследования нравственного развития, в котором нравственное мышление обычно рассматривается как самостоятельная форма или стадия мышления (гл. 5).
* Каган (Kagan, 1998b) отмечает: «Любопытно, но ни одно слово английского языка не отражает достаточно точно суть этого чувства; достоинство (virtue) близко по смыслу» (р. 151). Мы используем общий термин «самооценочные реакции» (или «аффективные самооценки»), подразумевая класс чувств, связанных с Я, к которым можно отнести гордость, достоинство и удовлетворенность собой, а также неудовлетворенность собой, вину и стыд.
Представления о собственной эффективности и воспринимаемый контроль
Личные стандарты и самооценочные реакции лишь частично объясняют мотивацию. Даже когда человек считает, что некие действия приведут к позитивной удовлетворенности собой, а также к уважению со стороны других людей и ощутимым наградам, он не предпримет эти действия, если будет уверен, что ему не удастся осуществить их достаточно хорошо. Мотивация жестко регулируется субъективной оценкой того, контролируем ли мы исход и есть ли возможность осуществить действия, необходимые для контроля событий.
Психология контроля имеет множество различных аспектов. Иными словами, мотивация определяется разными когнициями, связанными с контролем. К ним относятся рассуждения о подконтрольности причин прошлых событий (Peterson & Park, 1998; Weiner, 1986), а также ожидания в отношении того, зависят будущие награды от личных действий или от внешних сил (Rotter, 1966). Важнейший элемент воспринимаемого контроля - это оценка человеком своей способности выполнить определенные действия, или оценка самоэффективности (Bandura, 1997).
Представления о самоэффективности особенно важны для психологии мотивации по трем причинам. Во-первых, восприятие собственной эффективности напрямую влияет на решения, действия и переживания. Люди, сомневающиеся в своей эффективности, стараются избегать трудностей, бросают дело, столкнувшись с проблемами, и испытывают тревогу (Bandura, 1997). Во-вторых, представления о самоэффективности влияют на другие когнитивные и эмоциональные факторы, которые, в свою очередь, влияют на уровень достижений и поведение. Восприятие собственной эффективности влияет на ожидания результата и выбор целей. У людей, убежденных в собственной эффективности, выше притязания, они более настойчивы в достижении целей (Locke & Latham, 1990). Восприятие эффективности влияет на каузальные атрибуции. Люди с развитым чувством самоэффективности склонны объяснять результаты стабильными, контролируемыми факторами (McAuley, Duncan, & McElroy, 1989). Получая обратную связь, не согласующуюся с ощущением самоэффективности, человек склонен объяснять ситуацию внешними, а не личными причинами (Alden, 1986; ср. Swann, 1983). Представления об эффективности также влияют на уровень тревоги, а переживание тревоги, в свою очередь, может помешать решению сложных когнитивных задач (Cervone, Jiwani, & Wood, 1991; Wood & Bandura, 1989). Третий момент связан с тем, что восприятие самоэффективности может опосредовать влияние других переменных, способных повысить уровень достижения. Освоение навыков и приобретение знаний повышает уровень достижения, но лишь тогда, когда человек не сомневается в своих возможностях настолько, что ему трудно применить свои знания на практике.
Цели и система саморегуляции
Личные стандарты, самооценочные реакции и восприятие самоэффективности взаимосвязаны. Все они элементы интегрированной системы саморегуляции. Интеграцию различных аспектов Я-системы легче всего понять, если ввести еще одну детерминанту мотивации - цели.
Цель - это представление о конечном результате действий (например, Kruglanski, 1996; Locke & Latham, 1990). Обладая способностью к предвидению, человек может представить будущие результаты и направить свои действия на их достижение. Образ будущего достижения называется целью лишь в том случае, если человек хотя бы в минимальной степени настойчив в ее достижении. Мы можем воображать себя звездами кино или олимпийскими чемпионами, но эти полеты фантазии нельзя считать целями, если мы не направляем или не намереваемся направить усилия на их достижение. Мотивационное значение реалистичных когниций и когниций, основанных на фантазиях (Oettingen, 1996), рассматривается далее.
Системно-уровневое функционирование. Четыре механизма саморегуляции, о которых мы говорили выше, - стандарты, аффективные самооценки, восприятие самоэффективности и цели - функционально взаимосвязаны. Как следствие, они влияют на поведение не как самостоятельные факторы, а как части согласованной психической системы. Можно выделить множество функциональных взаимосвязей между механизмами саморегуляции. Как уже отмечалось, представления о собственной эффективности влияют на цели и эмоциональное возбуждение. Цели, в свою очередь, обычно служат критериями, или стандартами, с которыми человек сравнивает свое поведение и свои достижения. В действительности, связь между такими конструктами, как цели и стандарты, настолько тесная, что эти термины часто используют как взаимозаменяемые (иногда и мы будем делать это). Тем не менее эти конструкты различаются, поскольку в некоторых ситуациях стандарты и цели оказывают на человека неодинаковое влияние. Рассмотрим случай, когда обратная связь приводит к ухудшению представлений о собственной эффективности. Студентка с положительными представлениями о собственной эффективности стремится получить пятерку по какому-то предмету (это ее цель) и считает, что для нее приемлема только пятерка (это ее стандарт). Плохая оценка на экзамене может ухудшить ее ощущение эффективности, заставив отказаться от своей цели и тратить меньше сил на соответствующий предмет. В принципе, она может также продолжать считать только пятерку достойным уровнем и оценивать себя негативно из-за своей неспособности соответствовать этому стандарту.
Согласованность системы саморегуляции также обусловлена тем, что различные цели связаны ассоциативными связями в памяти. Согласно теории целей системы Круглански (Kruglanski, 2000), цели когнитивно связаны не только друг с другом, но и со средствами их достижения. Эти когнитивные связи между целями и средствами являются базовыми механизмами, которые объясняют разнообразные внешние мотивационные феномены (см. также Kruglanski, 1996).
Связи между когнитивной и аффективной сферами также способствуют согласованности системы саморегуляции. Уровень и тип используемых человеком стандартов при выполнении какого-то задания частично определяется его эмоциональными переживаниями (ср. Carver & Scheier, 1990; Higgins, 1987; см. гл. 9). Чувства же, связанные с Я, могут по механизму обратной связи влиять на систему саморегуляции. Неудовлетворенность собой может вызвать общее снижение настроения. Негативное настроение, в свою очередь, может привести к принятию более высоких, перфекционистских стандартов (Cervone, Kopp, Schaumann, & Scott, 1994; Tillema, Cervone, Scott, & in press); негативное настроение может сделать любую перспективу менее удовлетворяющей, что, в свою очередь, приводит к повышению стандартов. Негативное настроение может также ухудшить представления о самоэффективности (Forgas, Bower, & Moylan, 1990; Kavanagh & Bower, 1985; Salovey & Birnbaum, 1989).
Таким образом, когнитивные и аффективные процессы, участвующие в саморегуляции, образуют взаимодействующую систему. Различные психические процессы влияют друг на друга и совместно влияют на усилия человека, направленные на достижение контроля над своими действиями и переживаниями. Исследователи все чаще рассматривают механизмы саморегуляции как динамическую систему и применяют метатеорию нелинейных динамических систем в исследовании процессов саморегуляции (Carver & Scheier, 1998; Nowak & Vallacher, 1998).
Дифференцированная активация Я-системы. Человек не проводит дни напролет, обдумывая свои цели, оценивая свои возможности и правильность своих поступков. Значительную часть времени мы сосредоточены на сути того, что мы делаем. Некоторые же действия требуют так мало внимания, что мы можем одновременно размышлять о чем-то никак не связанным с нашим поведением.
Мы сделали эти замечания, поскольку они имеют отношение к механизмам саморегуляции, которые мы обсуждали выше. Описанные процессы саморегуляции предполагают, в основном, сознательную саморефлексию. Эта произвольная саморефлексия осуществляется не постоянно, а лишь на протяжении части времени. Формально говоря, Я-система участвует в регуляции поведения дифференцированно (Bandura & Cervone, 1983). Некоторые ситуации заставляют нас задуматься о себе, об адекватности наших прошлых действий и о перспективах на будущее. Человек склонен оценивать свои действия, когда они прерываются (Vallacher & Wegner, 1987), когда он получает ясную обратную связь об их качестве (Bandura, 1986; Cervone, 1993) или когда внимание человека к собственному Я привлекают социальные сигналы, не связанные с качеством его действий (Carver & Scheier, 1981). Однако во многих других контекстах действия могут производиться при отсутствии сознательного контроля. При использовании отработанных навыков действие выполняется автоматически в соответствии с интериоризованными программами поведения (Bargh, 1997; Langer, Blank, & Chanowitz, 1988). При выполнении новых, незнакомых заданий, люди менее склонны оценивать себя в том случае, если уверены, что успешность выполнения не является отражением их личных качеств (Dweck & Leggett, 1988) или же если они не получают четкой информации об успешности своих действий (Cervone, 1993; Cervone et al., 1991). В межличностных ситуациях, связанных с нравственными стандартами, человек может проигнорировать нравственные ограничения, придумав оправдание своим действиям или же очернив человека, которому он причинил вред (Bandura, 1973). Подростки, игнорирующие таким образом нравственные стандарты, склонны к агрессивному и делинквентному поведению (Bandura et al., 1996b).
Активация процессов саморегуляции часто связана с межличностными процессами. Значимые люди обычно воплощают в себе нравственные или профессиональные стандарты, служащие человеку образцом для сравнения собственных действий. Болдуин с коллегами обнаружили, что легкое когнитивное акцентирование мыслей об этих людях (например, о Папе Римском) усиливает требовательность к себе (Baldwin, Carrell, & Lopez, 1990).
Факт, что процессы саморегуляции дифференцированно активируются при саморегуляции поведения, - важный момент, о котором необходимо помнить, оценивая роль сознательных/бессознательных процессов в регуляции поведения. Сознательные, самореактивные факторы важны не потому, что они постоянно активированы, а потому, что они действуют на решающих этапах регуляции поведения. Сознательная саморефлексия и анализ перспектив управляют мотивацией тогда, когда человек решает, предпринять ли ему какие-то важные действия, когда он получает обратную связь об успешности своих действий и когда он решает, продолжать ли ему добиваться цели, если ее достижение оказывается связанным с большими трудностями, чем ожидалось.
Временная и кросс-ситуационная согласованность Я-системы
Рассмотренные выше процессы саморегуляции могут активироваться при любой деятельности человека. Однако персонологическое исследование должно охватывать не только мотивацию при выполнении отдельных заданий, но и устойчивые мотивационные тенденции, проявляющиеся в различных обстоятельствах и при осуществлении различных видов деятельности.
Как уже отмечалось, существует несколько способов объяснения глобальных кросс-ситуационных паттернов личностного функционирования. Один из подходов состоит в выявлении глобальных переменных, непосредственно соответствующих какому-то глобальному паттерну реагирования. Используя стратегию объяснения «сверху-вниз» (см. гл. 4), исследователь пытается создать универсальную классификационную систему глобальных переменных высшего уровня и объяснить в соответствии с этой системой поведение человека. При изучении мотивации это означало бы создание универсальной классификационной системы глобальных мотивов (например, мотив успеха или мотив самоактуализации), объясняющие поведение человека присущими ему мотивами.
В последние годы непригодность этой стратегии для построения мотивационной психологии становится все более очевидной. Карвер и Шейер (Carver & Scheier, 1998) формулируют эту проблему следующим образом: «Сказать, что в основе поведения лежат мотивы, значит ничего не сказать о процессах, обозначаемых термином мотив (или вытекающих из него). Из этого утверждения лишь следует, что такие процессы где-то и в какой-то форме существуют» (р. 2). Невозможность выявить основополагающие процессы не только препятствует научному познанию, Но и затрудняет практическую психологическую деятельность. Чтобы помочь человеку мотивировать себя самого, регулировать свои эмоции и тем самым реализовывать свой потенциал, необходимо знать конкретные психические механизмы, влияющие на личный успех и способные служить объектом психокоррекционного воздействия.
Альтернативная стратегия - стратегия «снизу-вверх» подразумевает изучение множества социальных и психических механизмов, обусловливающих согласованность описанных выше переменных Я-системы. Чем объясняется взаимосвязь целей и стандартов человека от одной социальной ситуации к другой? Какие процессы заставляют человека считать, что он обладает высокой или низкой эффективностью при выполнении разнообразных заданий? В чем причина того, что некоторые люди постоянно демонстрируют позитивные или негативные реакции на обратную связь в отношении своего поведения?
В исследовании этих вопросов удалось достичь значительных успехов. Ответы на эти вопросы разнообразны. Иными словами, согласованность Я-системы и, соответственно, мотивационных тенденций определяется множеством процессов. Взаимосвязь частных целей и стандартов может объясняться их иерархической связью с одной отдаленной целью (Emmons, 1989; Carver & Scheier, 1981, 1998). Такая отдаленная цель, как получение докторской степени, может объединять ряд более близких целей и стандартов (учеба на пятерки, установление хороших отношений с научны руководителем, дружба с талантливыми коллегами). Представления о самоэффективности в разных ситуациях могут быть взаимосвязаны, если какое-то одно, когнитивно значимое личное качество считается связанным с успехом в различных ситуациях (Cervone, 1997, 1999). Значимое представление человека о том, что «он обычно нервничает, оказавшись в толпе», может закономерно влиять на представления о собственной эффективности в разнообразных профессиональных и социальных ситуациях, связанных с большими группами людей. Согласованность самооценок в различных ситуациях может объясняться тем, что они зависят от имплицитных теорий, касающихся Я. Например, представление о возможности/невозможности изменения личных качеств формирует разные стандарты самооценки и разные цели. Эти цели, в свою очередь, формируют согласованные паттерны в эмоциональной и поведенческой сфере, влияя на интерпретацию человеком социальных сигналов и своих собственных действий (Grant & Dweck, 1999).
Биологические и социальные факторы, варьирующие на протяжении жизни человека, также влияют на согласованность системы саморегуляции. Люди разных возрастов сталкиваются с разными жизненными трудностями и задачами, которые организуют их цели, действия и переживания (например, Cantor & Kihistrom, 1987;
Sanderson & Cantor, 1999; см. также гл. 5). Например, в зрелом возрасте люди все больше осознают конечность своей жизни. Это заставляет их пересмотреть жизненные приоритеты и цели. Более важными становятся цели, связанные с эмоциональным опытом, а не приобретением знаний (Carstensen, Isaacowitz, & Charles, 1999). Восприятие расширения и ограничения возможностей на протяжении всей жизни также структурируют опыт человека. По мере старения и столкновения с ограничением возможностей человек должен соотносить попытки контролировать ситуацию с усилиями, направленными на управление внутренними психическими ресурсами (Heckhausen & Schuiz, 1995, 1998).
Влияние человека на собственную судьбу
В нашем описании системы саморегуляции поставлен вопрос, который уже часто поднимался в предыдущих главах. Люди обладают способностью влиять на собственную судьбу. Способность предвидеть будущее и регулировать действия в соответствии с личными целями делает возможным влияние человека на свой опыт, свои действия и личностное развитие.
|
