|
Показатели самоэффективности обычно позволяют сделать более точный прогноз, чем глобальные показатели выраженности тех или иных черт, а также часто статистически опосредуют связи между глобальными диспозиционными переменными и поведением. Например, при исследовании академических достижений, принятия сверстников и наличия проблемного поведения было обнаружено, что показатели самоэффективности включают большую часть дисперсии, объясняемой показателями Большой пятерки и обладают прогностической ценностью, превышающей прогностическую ценность этих пяти факторов (Caprara, Barbara-nelli, Pastorelli, & Cervone, 2000). В работах, посвященных проблеме стресса и копинг-поведения, было обнаружено, что представления о самоэффективности статистически опосредуют связь между глобальными диспозиционными переменными (например, оптимизм, самоуважение) и адаптацией к стрессовым событиям (Cozzarelli, 1993; см. также Major et al., 1998).
Стайкович и Лутанс (Stajkovic & Luthans, 1998), проведя мета-анализ ряда исследований, убедительно доказали прогностическую ценность показателей самоэффективности. Они сопоставили результаты 114 исследований, в которых были сделаны попытки найти связь между оценками контекстуализированной самоэффективности и достижениями в профессиональной деятельности. Общий коэффициент корреляции между восприятием самоэффективности и профессиональными достижениями, полученный в ходе мета-анализа, составлял 0,38. Эта цифра основана на результатах как лабораторных, так и полевых исследований, включавших весьма сложные задания, успешность выполнения которых зависит от множества факторов, часть которых может маскировать связь между представлениями об эффективности и поведением. По заданиям меньшей сложности средний коэффициент корреляции между самоэффективностью и успешностью выполнения оказался выше, около 0,5. Как отмечают авторы, эта прогностическая сила резко контрастирует с типичными результатами, получаемыми при попытке увязать успешность выполнения заданий с глобальными личностными чертами: «До сих пор у нас нет ясных, систематических данных, указывающих на то, что методики самоотчета, направленные на оценку личностных черт, способны прогнозировать конкретные поведенческие результаты на уровне, приближающемся к уровню, выявленному в ходе проведенного мета-анализа» (Stajkovic & Luthans, 1998, р. 253). Они также отмечают, что в полученных результатах, скорее всего, недооценивается реальное влияние представлений о самоэффективности на поведение, поскольку главный эффект самоэффективности в анализ не включен. Неуверенность в собственной эффективности не только ухудшает результативность, но и вызывает бездеятельность. Люди, избегающие работы по причине неуверенности в собственной эффективности, по существу, исключают себя из исследований, учтенных в мета-анализе. Несмотря на это ограничение, выявленные связи между самоэффективностью и поведением отличает значительная устойчивость (Stajkovsic & Luthans, 1998).
Поведенческие, когнитивные и аффективные механизмы представлений об эффективности
Мы установили, что восприятие собственной эффективности и успешность решения тех или иных задач, как правило, коррелируют. Вопрос теперь состоит в том, как представления об эффективности влияют на поведение. Тот факт, что люди с развитым ощущением эффективности обычно лучше выполняют предлагаемые задания, не вполне информативен. Без ответа остается вопрос о процессах, посредством которых представления о контроле влияют на поведение. В идеале, необходимо выявить конкретные поведенческие, когнитивные и аффективные механизмы, посредством которых представления об эффективности влияют на личностное функционирование.
Бандура (Bandura, 1997) выделяет четыре процесса, посредством которых представления об эффективности влияют на поведение. Роль каждого из них была подтверждена значительным объемом эмпирических данных. Во-первых, восприятие собственной эффективности влияет на выбор вида деятельности. Человек берется за дела, которые, по его мнению, ему по силам, и избегает дел, с которыми, с его точки зрения, ему не совладать. Этот момент иллюстрируют исследования детерминант выбора карьеры. Даже в выборках мужчин и женщин с одинаковым интеллектуальным уровнем женщины менее уверены в собственной эффективности в отношении завершения образовательных программ, требующих математических и технических способностей. Как следствие, они реже выбирают математику и естественнонаучные дисциплины и в качестве основных предметов и в качестве области профессиональной деятельности (Betz & Hackett, 1981; Hackett & Betz, 1995). Co временем эффекты подобных процессов принятия решения накапливаются. Избегая ситуаций, которые смог бы преодолеть, человек упускает возможности приобретения новых ценных навыков. Нехватка навыков становится следующим препятствием к успеху.
Во-вторых, если выполнение действия уже начато, восприятие самоэффективности влияет на усердие и настойчивость. Решение о том, как долго пытаться выполнить поставленную задачу, частично зависит от оценки собственных способностей. Те, кто сомневается в своей эффективности, склонны прилагать все меньше и меньше усилий и сдаваться, те же, кто уверен в своей эффективности, более настойчив (например, Cervone & Peake, 1986). Значение этой связи между субъективным самовосприятием и поведенческой настойчивостью огромно, поскольку в большинстве случаев, чтобы чего-то добиться в жизни, необходимо упорство и терпение.
В-третьих, оценка собственной эффективности также влияет на эмоциональные реакции. Лица, уверенные в своей эффективности, меньше тревожатся о потенциально угрожающих событиях (например, Bandura, Cioffi, Taylor, & Brouillard, 1988; Bandura, Taylor, Williams, Mefford, & Barchas, 1985). Неуверенность в собственной способности решить важнейшие жизненные задачи чревата депрессией (Cutrona & Troutman, 1986). Неуверенность в своей академической и социальной эффективности повышает риск депрессии у подростков (Bandura, Pastorelli, Barbaranelli, & Caprara, 1999).
Наконец, представления об эффективности влияют на качество выполнения сложных когнитивных заданий. При выполнении сложных заданий, требующих особых знаний и выработки оптимальных стратегий, лица, уверенные в своей эффективности, разрабатывают и проверяют стратегии более аналитично (Cervone, 1993; Wood & Bandura, 1989). Устойчивое восприятие собственной эффективности также повышает успешность выполнения стрессовых заданий на память (Berry, West, & Dennehey, 1989); представления об эффективности памяти особенно важны в пожилом возрасте, когда возникает необходимость переоценки своих когнитивных возможностей в свете возможного их ограничения, связанного с возрастом (Berry, 1989). Влияние оценок самоэффективности на когнитивную результативность частично опосредовано когнитивными помехами (Sarason, Pierce, & Sarason, 1996). Неуверенность в собственной эффективности может заставлять человека фиксировать внимание не на задании, а на самом себе (например, Elliot & Dweck, 1988). Отвлечение от поставленной задачи мешает ее выполнению.
Уверенность в собственной эффективности обычно способствует высоким достижениям, влияя на принятие трудностей, настойчивость, несмотря на неудачи, осуществление сложных когнитивных стратегий и тревогу/спокойствие перед лицом угрозы. Однако в некоторых исключительных случаях слишком сильная уверенность в своей эффективности может оказаться дисфункциональной. Человек, чрезвычайно уверенный в своей эффективности, может, к примеру, быть чрезвычайно настойчивым в своих попытках выполнить невыполнимые задания (Janoff-Bullman & Brickman, 1982), может неоправданно идти на риск (Haaga & Stewart, 1992b; см. также Baumeister & Scher, 1988).
Представления о контроле и ближайшие детерминанты поведения. Один из ключевых вопросов при исследовании когнитивных процессов и мотивации - вопрос о том, оказывает тот или иной когнитивный механизм каузальное влияние на поведение, или лишь второстепенное. Когнитивный процесс может быть связан с другими факторами (третьими переменными), являющимися истинными причинами успеха. В случае воспринимаемой самоэффективности, очевидной третьей переменной является мастерство. Люди, имеющие больше знаний и навыков, более уверены в своих способностях. Объективные различия в мастерстве могут, в принципе, объяснять корреляции между субъективными представлениями об эффективности и успешности осуществления соответствующей деятельности.
Этой проблеме посвящено множество исследований, в которых подтверждается связь между суждениями о самоэффективности и поведением (см. Bandura, 1997; Cervone & Scott, 1995). Особенно убедительны данные, полученные при экспериментальном манипулировании суждений об эффективности с сохранением остальных факторов постоянными. Это возможно благодаря едва заметным контекстуальным стимулам, которые оказывают искажающее влияние на формирование суждений о самоэффективности. Сервон и Пик (Cervone & Peake, 1986) манипулировали представлениями об эффективности, используя эталонные подсказки (Tversky & Kahneman, 1974). Когнитивная эталонная подсказка - это некая концептуальная стартовая точка в задании на выведение умозаключений, то есть первое предположение, которое человек может преобразовать, чтобы получить затем окончательную оценку. Окончательные оценки обычно искажаются в направлении эталонной подсказки, даже если значение стимула-подсказки не позволяет получить никакой информации об объекте суждения (Tversky & Kahneman, 1974). Перед выполнением когнитивного задания испытуемых просили сообщить, смогут они решить больше или меньше X задач, при этом значение X, было якобы случайным числом, в то время как в действительности оно предварительно выбиралось и должно было быть особенно высоким или особенно низким. Высокие и низкие значения стимула-подсказки повышали и понижали уверенность в собственной эффективности соответственно. Изменившаяся самооценка соответствующим образом влияла на последующую настойчивость при выполнении заданий (Cervone & Peake, 1986). Таким образом, восприятие собственной эффективности влияло на поведение даже тогда, когда представления об эффективности изменялись способом, не обеспечивающим ни различия в мастерстве ни информации о задании. Вариации в порядке, в котором люди рассматривают гипотетические уровни будущих действий, также влияют на суждения об эффективности и на поведение (Berry, West, & Dennehey, 1989; Peake & Cervone, 1989). Эталонные подсказки могут влиять на поведение, изменяя не только представления об эффективности, но и цели, которые человек ставит перед собой (Hinsz, Kalnbach, & Lorentz, 1997).
На суждениях об эффективности также отражается краткий анализ позитивных или негативных факторов, связанных с действиями. Оценка своих сильных и слабых сторон перед выполнением задания делает когнитивно доступной разную информацию. Лица, которые недавно размышляли о своих недостатках, ниже оценивают свою эффективность и менее мотивированы (Cervone, 1989).
Эти результаты убедительно свидетельствуют о том, что оценка человеком своих возможностей оказывает причинное воздействие на уровень мотивации. Этот вывод подтверждают результаты исследований, в которых представлениями о самоэффективности манипулируют с помощью ложной обратной связи (например, Holroyd et al., 1984; Litt, 1988; Weinberg, Gould, & Jackson, 1979). Дополнительные доказательства каузального влияния представлений об эффективности были получены в многочисленных исследованиях, демонстрирующих, что восприятие собственной эффективности позволяет спрогнозировать успешность выполнения заданий при статистическом контроле влияния успешности выполнения заданий в прошлом (обзор в Bandura, 1997).
Генерализация в восприятии самоэффективности. Оценка человеком своих возможностей может существенно варьировать от ситуации к ситуации. Любой человек может назвать такие виды деятельности, в которых он чувствует себя специалистом, и такие которые вызывают у него сомнения в собственных силах. Несмотря на это, есть основания говорить о том, что представления о самоэффективности могут переноситься на разные контексты. Внешне непохожие обстоятельства могут быть тесно связанными в сознании человека, размышляющего о своей способности справиться с ними.
Если бы удалось подтвердить кросс-ситуационную согласованность восприятия собственной эффективности, это было бы важно не только в связи с вопросами мотивации и воспринимаемого контроля, но и для изучения личностной согласованности в целом. Учитывая подтвержденное исследованиями влияние самоэффективности на поведение, понимание кросс-ситуационной согласованности самоэффективности должно рассматриваться как главный путь к пониманию согласованности личностного функционирования в целом.
Один из подходов к вопросу о генерализации - постулирование некоего глобального личностного фактора, к примеру обобщенной самоэффективности (например, Schwarzer, Baessler, Kwiatek, & Schroeder, 1997; Sherer et al., 1982). При этом осуществляется попытка выявить индивидуальные различия в глобальной тенденции быть уверенным в своих способностях. Хотя люди очевидно различаются по самовосприятию, обобщенная стратегия самоэффективности - не лучший путь к пониманию этих различий. Один из недостатков состоит в том, что дается необоснованный ответ на вопрос, достаточно ли согласованности в самооценках, чтобы каждого человека можно было охарактеризовать неким единым глобальным показателем. Второй недостаток этого подхода заключается в том, что он не раскрывает психические или социальные механизмы, обусловливающие генерализацию представлений о собственной эффективности.
Альтернативный подход состоит в исследовании конкретных психических структур и процессов, обусловливающих формирование уверенности в собственных силах или ощущения несостоятельности в различных сферах деятельности. Вероятнее всего, при оценке человеком своей эффективности в любой ситуации в сознании возникают особенно четкие, постоянно доступные аспекты представлений о собственном Я (см. гл. 9). Иными словами, кросс-ситуационная генерализация в оценках собственной эффективности обусловлена влиянием Я-схем (Markus, 1977). Определенная Я-схема может возникать в сознании в различных обстоятельствах и обеспечивать относительную устойчивость оценок собственной эффективности в разных ситуациях. Если, к примеру, у учащегося сформировалась схема в отношении собственной тенденции к переживанию тревоги, это представление может возникать в сознании и снижать оценку собственной эффективности в таких различных социальных ситуациях, как сдача экзамена, назначение свидания и участие в предварительной беседе при устройстве на работу.
Доказательства того, что Я-схемы и связанные с ними ситуационные представления порождают кросс-ситуационную согласованность в представлениях о самоэффективности, были получены в исследовании Сервона (Cervone, 1997,1999) уже упоминавшемся в главе 4. Испытуемые проходили обследование в два этапа, направленных на выявление: 1) схематических личностных атрибутов, то есть личностных атрибутов, особенно значимых для данного человека; 2) ситуационных представлений, в частности того, как человек связывает любой схематический атрибут с любым из множества возможных действий и социальных ситуаций. Результаты оценки Я-схем и ситуационных представлений использовались для выявления групп ситуаций, в которых испытуемые должны быть особенно уверенными/неуверенными в своих силах. В частности, уверенность и неуверенность в собственной эффективности прогнозировалась в ситуациях, которые воспринимались как релевантные позитивно и негативно окрашенным схематическим атрибутам соответственно. На третьем этапе испытуемые заполняли опросники самоэффективности, оценивая уверенность в своей способности осуществить определенные действия в заданных социальных контекстах.
Обнаружилось, что представления об эффективности действительно сохраняются от ситуации к ситуации (рис. 4).
#image 0712171005190 center m#
Сравнительная уверенность/неуверенность в своих силах в разных ситуациях оказалась связанной с позитивными/негативными схематическими атрибутами. Оценки же собственной эффективности в отношении ситуаций, связанных с позитивными и негативными атрибутами, не представленными в Я-схемах, не различались. Важно отметить, что конкретные ситуации, в которых обнаруживались устойчивые паттерны самооценки, носили индивидуально специфический характер и редко соответствовали традиционным категориям индивидуальных различий (Cervone, 1997, 1999). Эти результаты очевидно демонстрируют несостоятельность практики глобальной оценки воспринимаемой самоэффективности, поскольку, по данным описанного выше исследования, каждый человек обладает устойчивыми паттернами представлений и о высокой, и о низкой эффективности. Генерализацию представлений о собственной эффективности можно объяснить через систему социальных знаний и представлений о собственном Я, обусловливающих согласованность самооценок в различных ситуациях. Марш и Юнг (Marsh & Yeung, 1998), проанализировав глобальные и предметно-специфические представления о собственном Я, пришли к аналогичным выводам о практической ценности обобщенных показателей Я-концепции.
Формирование уверенности в собственной эффективности
Психология личности должна исследовать не только роль представлений о контроле, но и процессы, посредством которых человек развивает в себе ощущение контроля. Как выработать ощущение эффективности у тех, кто сомневается в своей способности преодолевать жизненные препятствия?
Внушить ощущение собственной эффективности непросто. Ободрение и похвала могут улучшить оценку человеком своих способностей, но результаты их действия недолговечны, если в ближайшее время старания человека не увенчиваются успехом. Самый верный способ приобретения уверенности в себе - это личный опыт успеха (Bandura, 1997; Williams, 1995). Личный опыт преодоления препятствий и достижения поставленной цели трудно отрицать даже тем, кто обычно сомневается в своих способностях. Это утверждение иллюстрируют результаты исследований, посвященных проблеме фобий.
Многочисленные исследования свидетельствуют о том, что опыт активного преодоления страха наиболее действенное средство повышения уверенности в себе у лиц, страдающих фобиями, и тем самым способствует избавлению от мучительных страхов. Методы активного преодоления повышают веру в свои силы и приводят к избавлению от избегающего поведения быстрее и эффективнее, чем другие методы, такие как методы экспозиции или систематической десенсибилизации* (Williams, 1990; 1995; Williams & Cervone, 1998). Успешное выполнение поставленной задачи не приводит автоматически к уверенности в себе. Используя методы активного преодоления, терапевт должен убедиться, что человек объясняет свой успех собственными усилиями и навыками. Для этого внешняя помощь постепенно сокращается, и человек получает возможность справиться с ситуацией самостоятельно (Williams, 1990). Методы активного преодоления часто способствуют значительным поведенческим изменениям. Исследования простых фобий (Bandura et al., 1977) и агорафобии (Williams, Dooseman, & Kleifield, 1984) свидетельствуют о том, что методы активного преодоления позволяют клиентам выполнять целый ряд действий, которые изначально они не были в состоянии осуществить.
Понятие устойчивого ощущения самоэффективности особенно важно для понимания того, как люди мотивируют себя на целенаправленные действия и поступки, плоды которых можно будет пожинать лишь в отдаленном будущем. Этой проблеме посвящен следующий раздел.
*Метод систематической десенсибилизации - терапевтическая процедура с целью уменьшения у клиента тревоги в отношении пугающих его объектов или ситуаций. Суть его заключается в последовательном предъявлении серии стимулов, сходных со стимулом, вызывающим страх (тревогу, беспокойство), до тех пор, пока страх не угаснет. - Примеч. науч. ред.
Цели и самомотивация
Некоторые обстоятельства заставляют нас действовать. Проверка начальника, крик о помощи или надвигающаяся опасность побуждают нас к действиям. Однако такие ситуации довольно редки. Внешние побудители обычно связаны с отдаленным будущим, а не непосредственно с актуальной ситуацией. Студент должен мотивировать себя к учебе, чтобы сдать экзамены, которые предстоят лишь через несколько месяцев. Люди среднего возраста должны поддерживать физическую форму, когда риск многих серьезных болезней, часто появляющихся в старости, еще невелик. Задача, с которой сталкиваются эти и другие люди, - это самомотивация, то есть начало и продолжение действий при отсутствии непосредственных внешних побудителей.
Одна из важнейших психических детерминант успешной/неудачной самомотивации - это постановка целей. То, как человек ставит перед собой цели и следит за своими успехами, обусловливает конечный результат его усилий (Locke & Latham, 1990). Поэтому одна из основных задач психологии мотивации: изучение вариаций в системах целей, а также способов влияния целей на мотивацию, поведение и психическое благополучие.
Виды целей и систем целей
В современной психологической литературе термин цель употребляется в широком значении. В качестве цели можно рассматривать приготовление чашки кофе, получение пятерки за контрольную работу, избегание одиночества. В результате литература, посвященная целям и мотивации, оказывается бессистемной. Чтобы систематизировать все данные по этой теме, следует иметь представление о трех вариантах различения целей.
Во-первых, цели различаются количественно. Можно выделить целый ряд параметров, по которым варьируют цели (Locke & Latham, 1990). Цели, к примеру, различаются по уровню трудности. Человек может стремиться пробежать 10-километровую дистанцию за 25 минут или за час, получить проходной балл или пятерку. Во-вторых, цели различаются качественно. Разные цели могут обладать для людей разным смыслом (Grant & Dweck, 1999; Higgins, 1997). Например, одни цели подразумевают развитие навыков, а другие - демонстрацию уже развитых навыков. В-третьих, цели различаются по широте. Одни цели долгосрочные и включают широкий диапазон видов деятельности (например, забота о семье, вклад в профессию, повышение благосостояния общества или народа). Другие цели - более узкие, их можно достичь, совершив небольшое количество действий (например, пробежать 10-километровую дистанцию, прочесть рекомендованную литературу до окончания школы). Узкие и широкие цели могут быть иерархически связаны (Emmons, 1989; Carver & Scheier, 1982, 1999). Конкретные цели (например, загореть) - это способы достижений целей более высокого уровня (например, произвести хорошее впечатление на молодого человека/девушку на первом свидании), которые, в свою очередь, обеспечивают более широкие цели (например, улучшить свою социальную жизнь, выйти замуж/жениться).
Далее мы рассмотрим связи различных параметров целей с мотивацией и поведением, а также то, как процессы саморегуляции опосредуют поведенческое влияние постановки целей.
Параметры целей и процессы саморегуляции
Разные люди могут браться за одно и то же дело, преследуя разные цели. Исследователи выделили ряд параметров, по которым различаются цели, и связали эти количественные параметры целей с мотивацией и достижениями (Locke & Latham, 1990). Вероятно, наиболее важный параметр целей - их уровень, то есть уровень трудности, который задает себе человек. Одному студенту достаточно получить проходной балл, другой стремится получить пятерку. Одни рабочие стремятся выполнить план, а другие - перевыполнить. В целом ряде исследований, как в лабораторных, так и в естественных условиях, была подтверждена устойчивая положительная связь между уровнем трудности цели и успешностью на пути к ее достижению (Locke & Latham, 1990; Mento, Steel, & Karren, 1987; Tubbs, 1986). Пока человек прилагает усилия, чтобы добиться поставленной цели, более трудные цели способствуют более высокому уровню достижения. Хотя эти результаты не вызывают удивления, следует отметить, что они довольно устойчивы. Влияние уровня трудности целей на успешность деятельности - один из наиболее надежных результатов исследований, освещенных в литературе по проблеме человеческой мотивации (Locke & Latham, 1990).
Далее, более тонкий момент в постановке целей - это специфичность цели. Цели различаются по тому, насколько специфичны критерии их достижения. Некоторые виды социальной и профессиональной деятельности подразумевают наличие весьма трудных, но неопределенных целей. С подобной целью сталкивается студент-первокурсник, задача которого состоит в составлении программы какого-либо исследования. Во многих исследованиях была сделана попытка сравнить специфические цели с неспецифическими, например сделать все, на что способен. В подавляющем большинстве случаев оказывалось, что специфические цели лучше способствуют успешной деятельности (Locke, Shaw, Saari, & Latham, 1981).
Цели также различаются по близости. Завершить третий курс со средним баллом 4 и получить средний балл 4 в текущем семестре - одинаково трудные и специфические цели. Однако их разница в степени близости может отражаться на мотивации. Ближайшие цели или сочетание ближайших и отдаленных целей обычно обладает большей мотивационной силой, чем только отдаленные цели (Bandura & Schunk, 1981; Stock & Cervone, 1990). Бандура и Шунк (Bandura & Schunk, 1981) приводят исследовательские данные, касающиеся этого вопроса, а также предлагают разумное решение методологической проблемы, актуальной для данной области исследования. Эта проблема заключается в том, что лица, оказавшиеся в экспериментальных условиях постановки отдаленных целей, обычно делят процесс достижения цели на этапы и ставят перед собой более конкретные цели. Обследовались дети, плохо справляющиеся с математикой; эти дети проходили программу тренировки математических навыков. В ситуации, связанной с отдаленными целями, детей просили за семь уроков выполнить все задания из учебника, состоящего из 42 страниц. В ситуации, связанной с ближайшими целями, детей просили выполнить по шесть заданий в день. По причине юного возраста и трудностей с математикой дети из группы, которым ставились отдаленные цели, оказались совершенно неспособными разделить общую задачу на специфические подзадачи. Ближайшие подзадачи повышали самоэффективность детей, их интерес и успешность выполнения математических заданий (Bandura & Schunk, 1981).
Есть два момента, вызывающих сомнения. Во-первых, контролировать свое поведение в отношении огромного числа ближайших целей слишком утомительно. Чрезмерно жесткое планирование может привести к фрустрации и ощущению невозможности саморегуляции (Kirschenbaum, 1985; 1987). Во-вторых, когда человек изначально крайне заинтересован в том или ином виде деятельности, интерес стимулируют в основном отдаленные, а не ближайшие цели (Manderlink & Harackiewicz, 1984). Тем не менее постановка ближайших целей помогает саморегуляции уже потому, что отдаленные цели не могут служить четким ориентиром для действий в настоящем.
Преимущества постановки ближайших целей не должны заставлять человека забывать об отдаленных целях, являющихся конечными основаниями для действий. Люди различаются по своей склонности сосредотачиваться на будущем (Karniol & Ross, 1996). По сравнению с теми, кто склонен игнорировать будущее, те, кто склонен обдумывать отдаленные результаты своего поведения, также склонны действовать с учетом возможного будущего вознаграждения, например заниматься собственным здоровьем или улучшать окружающую среду (Strathman, Gleicher, Boninger, & Edwards, 1994).
Влияние целей можно рассматривать на двух уровнях объяснения; иными словами, можно выделить два типа факторов, опосредующих влияние целей. Во-первых, это поведенческие механизмы, посредством которых цели разного уровня трудности, специфичности и близости влияют на успешность деятельности (Locke & Latham, 1990). Постановка целей способствует повышению настойчивости (Earley, Wojnaroski, &. Prest, 1987; Huber & Neale, 1987) и направляет внимание человека на те аспекты деятельности, которые важны для ее успешности (Rothkopf & Billin-gton, 1975). На втором уровне объяснения исследуются когнитивные и аффективные процессы, связанные с Я и опосредующие влияние целей. Мы рассмотрим их далее, однако прежде обсудим факторы, опосредующие связь между целями и успешностью деятельности.
Факторы, опосредующие влияние целей: обратная связь и сложность задачи
Трудность целей не всегда способствует успешности деятельности. Влияние целей на поведение опосредуется двумя факторами. Первый - это когнитивная сложность задач (Wood, Mento, & Locke, 1987). При выполнении легких заданий наличие цели способствует приложению усилий, что, в свою очередь, улучшает качество деятельности. При выполнении сложных заданий приложения усилий может оказаться недостаточно. Для успеха может потребоваться, к примеру, разработка и проверка новых стратегий решения. При выполнении сложных заданий системы целей не столь важны (Locke & Latham, 1990; Wood et al., 1987). При выполнении сложных заданий человек может прилагать максимум усилий, но так и не достичь спокойствия и аналитического настроя, необходимого для успеха (например, Cervone et al., 1991).
Второй опосредующий фактор - это обратная связь. Трудные цели повышают мотивацию до тех пор, пока человек контролирует свои действия в соответствии с обратной связью в отношении степени успешности этих действий. Этому контролю могут препятствовать два типа факторов. Во-первых, социальный контекст не всегда предоставляет необходимую информацию. Уже упомянутому ранее студенту, пытающемуся начать составление программы исследования, может мешать не только неопределенность целей, но и отсутствие обратной связи об успешности его действий со стороны преподавателей. При отсутствии обратной связи постановка трудных целей не всегда способствует успешности деятельности. Этот вывод подтверждают исследования различных сфер - например, когнитивной деятельности (Kazdin, 1974; Strang, Lawrence, & Fowler, 1978), траты физических сил (Bandura & Cervone, 1983) и способности терпеть боль (Stevenson, Kanfer, & Higgins, 1984), - в которых обратная связь подвергалась экспериментальным манипуляциям.
Второй фактор также связан с тем, что человек может просто не обращать внимания на предоставляемую обратную связь. Эта проблема исследовалась в рамках теории контроля (Carver & Scheier, 1981, 1998, 1999). Согласно теории контроля, мотивация и саморегуляция - это процессы контроля обратной связи. «Компаратор» в аппарате обратной связи (см. основные положения теории контроля выше) рассчитывает степень соответствия между информацией о результатах действий и внутренними стандартами. Исследователи проанализировали, как компаратор реагирует на изменения в степени сосредоточенности человека на себе. Иными словами, когда внимание человека направлено на себя, он стремится получить обратную связь относительно своего поведения, чтобы сравнить ее с личными стандартами. Результаты исследований свидетельствуют о том, что люди прилагают больше усилий для оценки своего поведения при наличии стимула (например, зеркала), привлекающего их внимание к себе самим, а люди, которые изначально более склонны к сосредоточенности на себе, чаще других оценивают адекватность своего поведения (Scheier & Carver, 1983). Активизируя этот процесс сравнения, сосредоточенность человека на себе позволяет ему привести свое поведение в соответствие с внутренними стандартами (Carver & Scheier, 1998; 1999). Сосредоточенность на себе расширяет возможности регуляции не только поведения, но и когнитивных процессов. Перед зеркалом человек более склонен подавлять социально неприемлемые мысли (Macrae, Bodenhausen, & Milne, 1998).
Способность сравнивать обратную связь в отношении собственных действий с четкими целями важна не только для успешности деятельности, но и для получения удовольствия от нее. Исследования, описанные ранее Чикжентмихалы (Czikzentmihalyi, 1990), раскрывают роль целей и обратной связи в психическом благополучии. Человек чувствует себя более бодрым, радостным и удовлетворенным своей деятельностью, если он успешно выполняет трудные задачи, позволяющие получать ясную обратную связь, а также если он считает, что способен решить эти задачи (Czikzentmihalyi & Lefevre, 1989). Как это ни прискорбно, люди тратят большую часть своего свободного времени на пассивные занятия (например, перед телевизором), которые не представляют трудности и поэтому в конечном счете не приносят удовлетворения (Czikzentmihalyi, 1990).
Когнитивные процессы, связанные с Я, и эмоции как факторы, опосредующие влияние целей
Как отмечалось ранее, одним из способов исследования влияния целей на успешность деятельности является изучение поведенческих процессов, которые зависят от целей и способствуют успешности деятельности. На втором уровне анализа необходимо выявить психические механизмы, опосредующие влияние целей на поведение. Почему люди с четкими целями и обратной связью прилагают больше усилий для решения поставленных задач и более настойчивы?
Мотивационные эффекты целей можно также рассматривать с точки зрения системы саморегуляции, о которой шла речь в начале этой главы. Вероятность участия каждого из элементов Я-системы в саморегуляции выше, если человек имеет ясные цели и получает четкую обратную связь. Получая четкую обратную связь по четко определенным целям, человек оценивает свои достижения, свою эффективность, ставит перед собой конкретные цели и устанавливает стандарты. Каждый из этих процессов влияет на мотивацию (Bandura, 1991b; Cervone, 1993).
Источником данных о влиянии саморегуляции на целенаправленную мотивацию служат исследования, в которых с помощью самоотчетов оцениваются Я-процессы при решении задач с нескольких попыток. Это позволяет связать механизмы саморегуляции с последующей результативностью и при этом контролировать эффекты прошлых попыток решения. При выполнении простых заданий (Bandura & Cervone, 1983, 1986) и сложных когнитивных задач (Bandura & Jourdan, 1991; Cervone, Jiwani, & Wood, 1991; Cervone & Wood, 1995) на успешность влияют оценка самоэффективности, личные цели и самооценочные реакции. Сервон и Вуд (Cervone & Wood, 1995), к примеру, обнаружили, что при решении сложных когнитивных задач восприятие собственной эффективности и личные цели объясняют примерно половину (49 %) дисперсии в изменениях результативности от одной попытки к другой. Самооценочные реакции влияют на результативность вне зависимости от целей и представлений об эффективности. Таким образом, трудные, конкретные цели влияют на мотивацию в значительной мере посредством своего влияния на систему саморегуляции.
Механизмы саморегуляции способны объяснить влияние на поведение не только трудности и специфичности целей, но и их близости. Ближайшие подцели влияют на Я-систему двумя способами (Stock & Cervone, 1990). Во-первых, они повышают изначальную оценку собственной эффективности. Еще до того как начать работать над задачей, мысленно разбив ее на подзадачи, человек начинает рассматривать ее как более достижимую. Во-вторых, подцели повышают самоэффективность и самооценочные реакции, помогая определять успешность каждого шага на пути к поставленной цели. При отсутствии ближайших целей промежуточные результаты могут показаться незначительными. Когда те же результаты являются достижением определенной ближайшей цели, они приобретают гораздо большее личное значение. Даже среди людей, достигших объективно одинаковых целей те, кто ставил перед собой ближайшие цели, позитивнее оценивают свою эффективность и свои результаты (Stock & Cervone, 1990).
|
