Капрара Джиан "Психология личности"

Скачать в архиве

Обзор современной теории и практики в области психологии личности.
Уделяется равное внимание биологическим, когнитивным, аффективным, социальным и межличностным детерминантам личностного функционирования и индивидуальных различий. Авторы рассматривают эти факторы в рамках общей теоретической системы, раскрывающей динамическое взаимодействие человека с социокультурной средой.

Когнитивные структуры и интерпретационные процессы

Жизнь была бы проще, если бы у каждого события было свое название, объясняющее его значение. Означает ли взгляд этого человека в вашу сторону, что он хотел бы встретиться с вами? Означает ли рукопожатие в конце беседы с работодателем, что вы приняты? Что означает критический разбор вашей статьи профессором: вы никудышний студент или ваша работа настолько хороша, что профессор не пожалел времени на разговор с вами? Простые знаки, снижающие неопределенность событий, значительно уменьшили бы стрессы социальной жизни. Отсутствие подобных знаков заставляет людей как-то интерпретировать неопределенный социальный мир.

Значение, которое люди приписывают событиям, оказывает огромное влияние на психический опыт. Эмоциональные реакции зависят от того, интерпретируется ли событие как имеющее отношение к личным целям или как потенциально контролируемое (Lazarus, 1991). Принимаемые решения зависят от того, с какой точки зрения интерпретируются перспективны — выгоды или потерь (Kahneman & Tversky, 1984; Mellers, Schwartz, & Cooke, 1998). Мотивационные состояния зависят от того, воспринимается деятельность как личная задача или как навязанная работа (Deci & Ryan, 1991). Личностное функционирование — это главным образом адаптация не к событиям самим по себе, а к тому значению, которое им приписывается. Многие теоретики утверждают, что когнитивные и интерпретационные процессы образуют ядро личности и психического опыта (например, Cantor & Kihlstrom, 1987; Heider, 1958; Higgins, 1999; Kelly, 1955; Kreitler & Kreitler, 1992; Ross & Nisbett, 1991).

Общие соображения

Изучение процессов, посредством которых человек приписывает значение событиям, непосредственно влияет на наше понимание двух классических вопросов психологии личности: вопросов индивидуальных различий и внутриличностной согласованности. Люди часто по-разному интерпретируют одни и те же события. То, что вызывает интерес и мобилизует одного, другой воспринимает как неприятную обязанность. То, что для одного возможность, шанс, для другого — угроза, опасность. Многие индивидуальные различия в эмоциях, мышлении и действиях, которые мы рассматриваем как существенные проявления личности, обусловлены характерным для человека способом интерпретации событий своей жизни (Higgins, 1999). Кроме того, стабильные, организованные когнитивные структуры лежат в основе стабильного, согласованного чувства Я. Даже при столкновении с новыми событиями, неожиданными результатами и жизненными кризисами, личные воспоминания человека и его система представлений обычно обеспечивают непрерывное ощущение идентичности.

Из того, что мы знаем и интерпретируем, ничто так не важно, как собственное Я. У человека формируются стабильные представления о своих качествах. Эти представления выполняют множество функций (например, Baumeister, 1998). Человек внимательно относится к информации, имеющей отношение к его Я-концепции. Он использует знание собственных достоинств и недостатков при постановке целей и планировании будущего. Кроме того, он создает автобиографию и дает новую интерпретацию событиям прошлого в свете актуальных представлений и переживаний (McAdams, 1996; Ross, 1989; Ross & Newby-Clark, 1998). Результатом этого обычно бывает согласованный личный нарратив* или совокупность личных нарративов, являющихся важнейшими компонентами ощущения идентичности (Harre, 1998).

В этой главе анализируются психические механизмы, с помощью которых человек интерпретирует окружающий мир и самого себя. Мы сосредоточимся на том, как в результате взаимодействия между внешней информацией и личными знаниями рождается личностный смысл. В нашем обзоре мы рассмотрим ряд аспектов личностного функционирования: как представления человека о самом себе влияют на его интерпретацию других людей; как субъективные представления о мире и других людях влияют на индивидуальные различия в эмоциональном дистрессе, антисоциальном поведении и межличностных отношениях и как интерпретационные (повествовательные) процессы влияют на ощущение человеком собственной идентичности. Материал, представленный в этой главе, служит основой для следующих глав, поскольку когнитивные структуры и интерпретационные процессы — это центральные элементы эмоциональной и мотивационной систем.

Мы начнем с краткого исторического обзора психологических исследований знания и значения. Возвратившись к настоящему, мы проанализируем факторы, влияющие на то, какую когнитивную категорию или какой когнитивный конструкт использует человек при интерпретации того или иного события. Затем мы рассмотрим вопрос о том, как личностное функционирование зависит от сложных когнитивных структур или схем, включая и схемы о собственном Я. Последующие разделы главы посвящены роли когнитивных структур в эмоциональном опыте и межличностном поведении, а также более общему вопросу о функционировании различных аспектов знаний человека о себе в качестве согласованных интегрированных систем личности. Главу завершает рассмотрение нарративных процессов.

* Согласованный личный нарратив (повествование)— в данном контексте согласованное представление человека о себе, своей личности, в результате самоинтерпретации, выраженной в Я-концепции.— Примеч. науч. ред.

Общие темы

Исследовательские данные о когнитивных структурах и процессах формирования значений важны для психологии личности в двух отношениях. К этим двум темам мы будем неоднократно возвращаться в этой главе. Первая заключается в том, что когнитивные структуры контекстуализированы. Люди имеют представления, релевантные одним социальным контекстам и нерелевантные другим. Некоторые социальные условия могут активировать представления, которые остаются латентными в других условиях. Когнитивные структуры и мыслительные стратегии, отличающие одного человека от другого, нельзя понять в рамках глобального когнитивного стиля. Более общее значение этого момента для личного функционирования очевидно. Поведенческие тенденции человека также не могут полностью отражены глобальными диспозиционными переменными (Например, основными свойствами Большой пятерки. — Примеч. науч. ред.) в той мере, в какой когнитивные структуры влияют на социальное поведение.

Вторая тема заключается в том, что при традиционном ранжировании людей по параметрам индивидуальных различий дается искаженное представление о психических основах человека. В исследованиях неоднократно демонстрировалось, что люди, находящиеся на одном уровне на оси глобальных индивидуальных различий, имеют разные скрытые когнитивные структуры. Это справедливо вне зависимости от того, описываются ли люди, занимающие на оси индивидуальных различий средние или крайние позиции. Человек может занять при ранжировании среднюю позицию и потому, что у него мало представлений об изучаемой психической тенденции, и поэтому он не получает крайне высокого или низкого показателя, и, кроме того, потому, что у него много представлений об исследуемой психической тенденции, но они противоречивы (например, Cyranowski & Andersen, 1998). При суммировании различных представлений получается средний балл, который дает искаженную информацию о когнитивно сложной личности и ошибочно уравнивает принципиально разных людей. Кроме того, разные люди с одинаково высокими или низкими показателями могут различаться и по уровню представлений об изучаемом психическом атрибуте, и эти различия имеют огромное значение. Исследование Я-схемы, подробно описанное ниже, основано на методе, позволяющем разграничить людей, обладающих одинаково высокими или низкими показателями по какому-либо параметру индивидуальных различий, но различающихся по значимости этого параметра в их Я-концепции.

Указанные моменты вместе ставят под сомнение правомерность традиционного взгляда на отношения в психологии личности между исследованием черт-диспозиций и исследованием социально-когнитивных процессов. Согласно этой точке зрения, социально-когнитивные процессы опосредуют влияние общих параметров личности на социальное поведение. Поэтому целью исследования становится выявление социально-когнитивных механизмов, связанных с каждой из множества черт. Гипотетически можно выявить когнитивные структуры, характерные для умеренно дружелюбных или недобросовестных людей. Хотя эта идея популярна среди теоретиков диспозиционного направления (McCrae & Costa, 1996), она обычно отвергается исследователями, которые изучают эти когнитивные структуры (Cervone & Shoda, 1999с). Если социально-когнитивные структуры контекстуализированы и если разные люди, занимающие одно положение на оси некоего личностного параметра, могут обладать разными когнитивно-личностными структурами, то исследования социального познания не объясняют, как положение человека на оси диспозиционного параметра влияет на его поведение. Напротив, эти исследования заставляют усомниться в самом тезисе о том, что человека можно адекватно описать с помощью диспозиционных параметров.

Отношения между психологией личности и социальной психологией

Значительная часть данных, анализируемых в этой главе, была получена социальными психологами. На протяжении второй половины XX века социальные психологи уделяли пристальное внимание личному восприятию и формированию значений. Однако было бы ошибкой рассматривать работы в данной области как несущественные для психологии личности. Представление о том, что социальная психология и психология личности разрабатывают фундаментально разные проблемы (притом, что первая изучает влияние ситуаций на поведение, а вторая — внутриличностные источники вариативности), устарело; при таком представлении неправильно устанавливаются отношения между этими дисциплинами и недооценивается их взаимодополнительность.

Идея о том, что люди реагируют на субъективное значение, которое они приписывают событиям, подчеркивается практически во всех значимых теориях в истории психологии личности. Это справедливо даже по отношению к теориям, которые в принципе нельзя называть когнитивными. Данное Оллпортом классическое определение личности, по существу, выдвигает на первый план знания и интерпретационные процессы, поскольку психические системы, которые «делают функционально эквивалентными множество стимулов» (Allport, 1937, р. 295), неизбежно оказываются системами, участвующими в формировании значений и категоризации. Таким образом, изучение когнитивных представлений и процессов формирования значений лежит в основе психологии личности (Higgins, 1999), так же как и социальной психологии (Newman, in press). Если человек эмоционально и поведенчески реагирует на значение, которое он приписывает социальным событиям, полное объяснение диспозиционных тенденций и личностного функционирования, безусловно, требует анализа представлений, когнитивных процессов и приписывания значений.

Из этого не следует, что психология личности — это всего лишь область применения принципов социальной психологии. Персонолог должен пытаться решить проблемы, которым уделяется мало внимания в смежных дисциплинах. Сюда входят вопросы о согласованном функционировании множества аффективных и социально-когнитивных процессов в качестве личностных систем, а также о формировании у человека некой совокупности социальных знаний и знаний о себе, отличающих его от других людей. То есть данные социальной психологии не решают всех проблем психологии личности, но составляют необходимое условие для их решения.

Исторические предпосылки

Психологическое исследование представлений и процессов формирований значений имеет давнюю историю. Фредерик Бартлетт (Bartlett, 1932) продемонстрировал, что познание и память человека — это не пассивные процессы, при которых сознание просто регистрирует поступающую извне информацию. На процесс приобретения знаний динамически влияют уже существующие представления, или схемы. Схемы структурируют и реорганизуют входящие сигналы из среды. Поэтому значение, которое люди приписывают событиям, частично отражает уже накопленные ими знания и сформировавшиеся представления (Bartlett, 1932; см. также Neisser, 1967). Работы Бартлетта заложили основы проводимого в рамках когнитивной психологии изучения процесса переработки информации «сверху—вниз» (например, Rumelhart, 1975), то есть переработки информации, при которой знания высшего уровня используются для интерпретации специфических ситуационных входящих сигналов.

Теория Джерома Брунера о перцептивной готовности (Burner, 1957a) стала еще одним важным предвестником современных исследований. Брунер изучил процессы, посредством которых люди категоризируют неопределенную или фрагментарную информацию. Он установил, что свойства стимула лишь частично определяют то, к какой он относится категории. Личностные факторы влияют на «доступность» альтернативных категорий, то есть на легкость или скорость, с какой определенные категории появляются в сознании и «захватывают» (Bruner, 1957b, p. 132) сигнал из среды. Доступность знаний стала одной из главных тем в современных исследованиях личности (Higgins, 1990; 1999).

Персонологом, отводившим личным знаниям и процессам формирования значений главное место в структуре личности, был Джордж Келли (Kelly, 1955). В своей теории личностных конструктов он выдвинул положение о том, что психический опыт зависит от того, как человек предвосхищает события. Эти субъективные ожидания формируются благодаря применению личностных конструктов, то есть представлений или когнитивных шаблонов, относящих объекты к категории похожих или непохожих на другие. Системы личностных конструктов — это довольно устойчивые личностные структуры, которые направляют личностные процессы, определяя понимание человеком самого себя и социального мира, а также ожидания в отношении своего Я и окружающих.

Два аспекта теории Келли имеют особое значение для современной психологии личности. Во-первых, Келли признавал, что системы конструктов могут изменяться:

«Совсем не обязательно загонять себя в угол; совсем не обязательно быть задавленным обстоятельствами; совсем не обязательно быть жертвой собственной биографии» (Kelly, 1955, р. 15). У человека есть возможность проверить альтернативные конструкты и таким образом обогатить и радикально изменить свою систему конструктов. Этот принцип — принцип конструктивного альтернативизма — расширяет область интересов психологии личности. Системы конструктов — это не статичные качества, которые просто описывают то, что люди склонны делать. Это динамические структуры, лежащие в основе адаптивности и способности человека к психическому росту. Таким образом, в системе Келли изучаются как актуальные тенденции, так и потенциал. В этом смысле Келли предвосхитил последующие достижения в данном направлении исследования. В работах, посвященных социальному интеллекту и когнитивной компетентности, демонстрируется, как когнитивные системы дают человеку способность справляться с новыми обстоятельствами (Cantor & Kihistrom, 1987). Представители когнитивно-поведенческого направления доказывают, что от психического дистресса может избавить изменение представлений, применяемых для интерпретации жизненных событий (Beck, Rush, Shaw, & Emery, 1979), что подтверждает взгляд Келли на гибкость систем конструктов и на их роль в психическом благополучии. Работы, посвященные способности человека занимать альтернативные позиции во внутреннем диалоге о самом себе, согласуются с идеями Келли о конструктивном альтернативизме (Hermans, 1996).

Второй момент, имеющий особое значение, — это то, что Келли ратовал за сочетание идиографических и номотетических исследовательских стратегий. Общие процессы, посредством которых системы конструктов развиваются, изменяются и функционируют, можно изучать номотетически. Однако содержание индивидуальной системы конструктов должно исследоваться идиографически. Келли стремился не классифицировать человека в соответствии с какой-либо таксономической системой индивидуальных различий, а выявить уникальную личную таксономическую систему, с помощью которой человек категоризирует события (Kelly, 1955). Он разработал Репертуарный тест ролевых конструктов (Role Construct Repertory Test — «Rep»), позволяющий оценивать индивидуальную совокупность конструктов, используемую уникальным индивидом. Этот метод предполагает, что испытуемый составляет список лиц, исполняющих ряд социальных ролей, а затем указывает, чем пары людей из этого списка похожи друг на друга и чем они отличаются от некоего третьего лица. Поскольку эта методика позволяет выявить конструкты респондента, используемые для понимания других людей, она раскрывает способы организации индивидом своего личного опыта. Оценочная стратегия Келли предвосхитила собой недавно разработанные методы репрезентации знаний о себе и межличностных знаний (Ogilivie, Fleming, & Pennell, 1998).

Таким образом, Келли опередил свое время. Он разработал когнитивно-феноменологическую теорию, когда в науке доминировал бихевиоризм, а в клинике — психоанализ. В ретроспективе становится понятно, что появление его теории в это время помешало ее развитию. У Келли не было возможности ознакомиться с достижениями когнитивной психологии на высших ступенях ее развития, а она могла бы обеспечить основу для его теоретических рассуждений о познании и личности. За десятилетия, отделяющие нас от времени создания теории конструктов, в этой области были достигнуты поразительные успехи. Идеи, предложенные Келли, продолжают жить в работах множества исследователей, изучающих когнитивные (например, Kreitler & Kreitler, 1992) и социально-когнитивные (обзор у Cervone & Shoda, 1999b) основы личностного функционирования.

Современное состояние: модели репрезентации знаний

Не имеет смысла включать в исторический обзор работ, посвященных знаниям и процессам интерпретации в личностном функционировании, теории, появившиеся вслед за основополагающими теориями Бартлетта, Брунера и Келли. Работы, появившиеся в конце 1950-х — начале 1960-х годов слишком многочисленны и слишком хорошо известны и поэтому не требуют дополнительного упоминания. «Когнитивная революция» в психологии распространилась стремительно: представители практически всех психологических направлений обратились к изучению вопросов психической репрезентации и использования накопленных знаний.

Читателю следует иметь в виду, что когнитивная революция не принесла с собой некой монолитной картины психики. Существуют разные модели с разными выводами. Главное — разделение на тех, кто считает, что знания хранятся в памяти в относительно статичной форме, и тех, кто рассматривает знание как структуру, состоящую из множества элементов, ни один из которых самостоятельно не представляет тот или иной факт о мире (см. Smith, 1998). Первые модели — это системы, основанные на символах. Элементарными единицами анализа при изучении процесса переработки информации являются хранящиеся в памяти символы. Этими символами могут быть связанные конструкты, образцы, схемы или обобщенные теории. Вопрос, на который необходимо получить ответ, состоит в том, как человек представляет и использует хранящиеся знания. В этой главе мы обычно исходим из того, что знания составляют хранящиеся в памяти представления. Вторые модели — это модели параллельной переработки информации, или коннекционистские модели (Rumelhart et al., 1986; Read & Miller, 1998). Здесь знания представлены в виде паттерна активации, распространяющейся на множество процессуальных элементов. Каждый процессуальный элемент крайне прост. Ни один отдельный элемент не содержит ни единой доли знаний. Знания выстраиваются через некий паттерн активации организованной совокупности элементов. В одно и то же время или параллельно может формироваться множество паттернов активации. Задача исследователя коннекционистского направления — определить, способны ли эти модели объяснить важные феномены, которые в противном случае можно было бы объяснить лишь через символические системы (Smith, 1998). Модели параллельной переработки важны для психологии личности уже потому, что они обеспечивают основу для понимания таких удивительных феноменов, как параллельные потоки мышления (Kihistrom, 1990; см. гл. 11). Подобную диссоциацию можно объяснить как естественное следствие того, что психические системы одновременно обрабатывают более одного потока информации. В целом, модели параллельной переработки информации демонстрируют, как системы информации выполняют сложные задачи при отсутствии исполнительных элементов высшего уровня, контролирующих сам процесс переработки. То есть они иллюстрируют стратегию объяснения «снизу—вверх», о которой шла речь в предыдущих главах.

В целях удобства мы говорим о знаниях как о хранящихся в памяти устойчивых представлениях, хотя и признаем, что многие феномены, которые мы обсуждаем, могут, в принципе, укладываться в коннекционистские системы, не предполагающие хранение статических символов.

Роль активированных знаний в интерпретации событий

Значение некоторых событий вполне очевидно. Человек разрешает ситуацию неопределенности, не только анализируя наличную информацию, но и используя накопленные знания. Таким образом, наши интерпретации окружающего мира отражают не только мир, но и нас самих.

Любая ситуация может интерпретироваться с применением ряда разных конструктов. Друг, отказавшийся принимать участие в групповом обучении, может восприниматься как самодовольный, застенчивый, ленивый или независимый. Конкретное содержание конструкта, возникающего в сознании в подобных обстоятельствах, детерминировано как временными ситуационными факторами, так и устойчивыми личностными характеристиками воспринимающего (Higgins, 1996a). Далее мы проанализируем временные источники доступности конструкта, то есть факторы, временно влияющие на вероятность того, что конструкт будет использован для интерпретации какого-либо события. Затем мы рассмотрим постоянно доступные конструкты — конструкты, постоянно возникающие в сознании у данного человека. Эти конструкты можно понимать как устойчивые личностные структуры, определяющие стабильные паттерны индивидуального опыта и индивидуальные различия.

Временные источники доступности конструкта

Конструкты могут стать временно доступными за счет социальных стимулов, побуждающих людей рассматривать определенный конструкт. Эти стимулы акцентируют конструкты, то есть повышают уровень активации того или иного конструкта (Higgins & King, 1981), делая более вероятным его использование для интерпретации события. Акцентирование может внести качественное изменение в интерпретацию событий. Хиггинс, Ролс и Джонс (Higgins, Rholes, & Jones, 1977) акцентировали конструкты черт, прося испытуемых удерживать в памяти название какой-то черты в процессе чтения. Затем испытуемые участвовали в якобы не связанном с предыдущим исследовании, где их просили прочесть описание действий какого-то персонажа. Эти действия были двусмысленны; например, заявление персонажа о своих исключительных способностях могло быть проявлением и уверенности в себе, и самодовольства. Интерпретирование испытуемыми поведения персонажа зависело от содержания конструкта, акцентированного в якобы не связанном с этим предыдущем эксперименте. Например, люди, которых прежде просили запомнить слово «самодовольный», были склонны интерпретировать поведение персонажа как самодовольное и оценивали его негативно.

Вероятность использования конструкта для интерпретации стимула повышается, если он был активизирован недавно и активизировался более часто (Srull & Wyer, 1979). Важно отметить, что подобные эффекты акцентирования — это не продукт сознания воспринимающего, его намерения использовать акцентированный конструкт. Они отражают неосознаваемые когнитивные процессы. Эффекты акцентирования более выражены, когда человек не осознает связи между акцентированием и интерпретируемой информацией (Lombardi, Higgins, & Bargh, 1987). Даже в том случае, когда акцентирование происходит на подпороговом уровне, акцентированный материал влияет на социальную перцепцию (Bargh & Pietromonaco, 1982). Осознание акцентирования может привести к контрастным эффектам, а не к ассимиляции (Newman & Uleman, 1990), поскольку люди делают поправку на воспринимаемое влияние когнитивного акцентирования.

Помимо срока давности и частоты акцентирования фактором, определяющим, будет ли использоваться конструкт для формирования значения, является связь, или соответствие между конструктом и стимулом. Это свойство называется применимостью конструкта (Higgins, 1996a). Вероятность применения конструкта к стимулу выше, если свойства стимула частично совпадают с элементами конструкта. То есть мы считаем, что некий человек агрессивен не только при недавнем акцентировании понятия агрессивности, но и при частичном совпадении особенностей этого человека (например, агрессивная кожаная одежда) с нашими представлениями об агрессивных людях.

Постоянно доступные конструкты

Хотя ситуационные стимулы могут определять, будет ли использоваться данный конструкт для интерпретации события, приписывание значения событиям не следует рассматривать как преимущественно ситуационно обусловленный процесс. Личностные факторы влияют на то, какие особенности ситуации привлекают внимание и как они интерпретируются. Представления человека определяют расшифровку событий. Можно выделить два типа индивидуальных различий, основанных на знаниях (Higgins, 1996a; 1999). Во-первых, люди различаются по имеющимся у них конструктам. Конструкты, присутствующие в когнитивной системе одного человека, могут отсутствовать в когнитивной системе другого. Одни, к примеру, интерпретируют удачливость другого человека как отражение «хорошей кармы» из прошлой жизни, другие могут не иметь ни малейшего представления о самом понятии карма. Во-вторых, между людьми, хранящими в памяти определенный конструкт, существуют значительные различия в доступности постоянных конструктов, то есть в легкости или готовности, с которой данный конструкт появляется в сознании. Хиггинс, Кинг и Мэвин (Higgins, King, & Mavin, 1982) сделали первый шаг в изучении индивидуальных различий в конструктах, постоянно доступных человеку.

Хиггинс с соавторами (Higgins et al., 1982) предположили, что на воспоминания человека о людях, на впечатления от них влияют сформированные, легко доступные когнитивные конструкты. Чтобы проверить эту гипотезу, они выявили у каждого из своих испытуемых легко и трудно доступные конструкты. Испытуемые составляли список черт, описывающих каждого из предложенного перечня лиц (самих себя; человека, который им нравится; человека, который им не нравится; и т. д.). Черты, которые приходили на ум первыми, обозначались как наиболее доступные. Неделю спустя испытуемые участвовали в якобы не связанном с предыдущим исследовании, в котором им предлагалось прочесть описание действий некоего персонажа. Описания составлялись идиографически для каждого испытуемого. Некоторые из описанных действий были применимы к постоянно доступным конструктам испытуемого (например, к конструкту «дружелюбный» могло быть подобрано действие «легко завязывает разговор»), тогда как другие были связаны со сравнительно менее доступными конструктами. Прочтя текст, испытуемые описывали персонаж и пытались сделать пересказ. Как и предполагалось, постоянно доступные конструкты влияли на впечатления испытуемых и их воспоминания о персонаже. Персонажи рассматривались как воплощение когнитивных категорий испытуемого. Испытуемые были склонны забывать информацию о персонажах, если она была связана с относительно труднодоступными личностными конструктами.

Как оказалось, решение использовать идиографические оценочные процедуры было решающим для успеха исследования. В содержании постоянно доступных конструктов испытуемых оказалось мало сходства (Higgins et al., 1982). В действительности большинство конструктов было названо только одним испытуемым. Следует отметить, что это разнообразие конструктов обнаруживалось, несмотря на относительную однородность группы испытуемых — студентов одного университета. При использовании группы испытуемых, менее однородной в демографическом плане, необходимость в идиографической оценке возрастает. Нельзя полностью раскрыть содержание представлений человека о себе, пытаясь ограничить их рамками простой, универсальной классификационной системы когнитивных конструктов.

Временно и постоянно доступные конструкты, по-видимому, функционируют посредством общих процессов. Временные вариации в доступности конструкта влияют на формирование впечатлений точно так же, как устойчивые индивидуальные различия в доступности конструктов. При замене постоянно доступных конструктов недавно акцентированными, но не постоянно доступными конструктами, можно получить одинаковые результаты в формировании впечатлений (Bargh, Lombardi, & Higgins, 1988). Таким образом, можно считать, что когнитивное акцентирование производит временные индивидуальные различия (Higgins, 1999).

Эффекты временной и постоянной доступности аддитивны. Человек склонен использовать конструкты, постоянно доступные и акцентированные (Bargh, Bond, Lombardi, & Tota, 1986). Сочетание контекстуального акцентирования и постоянной доступности может настолько активировать конструкт, что он будет использоваться даже при интерпретации неопределенных стимулов, имеющих весьма далекое отношение к данному конструкту (Higgins & Brendl, 1995). Например, человек, постоянно интерпретирующий действия с точки зрения религиозных убеждений и только что посетивший церковь, будет склонен применять эти убеждения при интерпретации действий, в которых другие не усмотрели бы никакой моральной подоплеки.

Представленные выше данные позволяют получить ясное представление о механизмах активации знаний. Любой данный конструкт (например, «интеллектуальный сноб»), вероятнее всего, используется при интерпретации в том случае, если конструкт был недавно акцентирован (например, недавно человек столкнулся с типичным «интеллектуальным снобом»), если объект обладает свойствами, частично совпадающими с конструктом (например, человек с пафосом обсуждает изощренное авангардное искусство), или если конструкт постоянно имеет высокий уровень активации (человек по тем или иным причинам часто размышляет о таком конструкте, как «интеллектуальный сноб»).

Таким образом, активация конструктов — это общий механизм, с помощью которого социальные и личностные факторы влияют на значение, приписываемое человеком тому или иному событию. Этот простой вывод имеет большое значение. Традиционная стратегия психологов — использовать для анализа личностных и ситуационных факторов разные принципы— заменяется общей концептуальной системой анализа и личности, и ситуаций. Иными словами, принципы активации знаний отражают подход к личностным и ситуационным детерминантам, основанный на «общих принципах» (Higgins, 1999). В качестве иллюстрации рассмотрим феномен, хорошо изученный социальными психологами, — помощь незнакомому человеку. При традиционном подходе социальные психологи предложили бы один набор принципов для объяснения того, как ситуация влияет на поведение. Уровень помощи, к примеру, можно было бы объяснить числом присутствующих (Darley & Latane, 1968). Персонологи предложили бы свой набор принципов для объяснения индивидуальных различий в оказании помощи в любой данной ситуации. На оказание помощи гипотетически могло бы влиять дружелюбие. Однако это разграничение имеет серьезные недостатки. Концептуально согласовать фактор «присутствующих» и «дружелюбия» не так-то просто. Поэтому здесь невозможно получить целостную картину общих процессов, опосредующих как ситуационные, так и личностные факторы. При анализе же активации конструктов такую картину получить можно. Присутствие нескольких/многих людей может в разной степени активировать когнитивные конструкты, связанные с «личной ответственностью». Люди могут различаться по тому, в какой мере эти конструкты для них доступны. Поэтому ситуационные и личностные факторы — это лишь альтернативные источники дисперсии в общем процессе активации знаний (Higgins, 1999).

Спонтанные суждения о других людях

Работы, рассмотренные выше, были посвящены интерпретациям и впечатлениям людей, находящихся в определенных условиях, при которых их открыто просят поделиться своими впечатлениями о том или ином персонаже. Для реальной жизни такие определенные условия нетипичны. При естественном ходе событий люди редко размышляют о мотивах и качествах других людей, даже если их просят об этом. Необходимость немедленно прореагировать на ситуацию оставляет мало времени на раздумья. Быстрые, спонтанные суждения характерны для значительной части социальной жизни. Поэтому важным становится вопрос о том, существуют ли закономерные различия между людьми в их немедленных, «автоматических» выводах (Bargh, 1989; 1994).

Есть все основания считать, что социальные выводы обычно делаются спонтанно, то есть при отсутствии сознательного намерения или осознания формирования впечатления о других людях (Uleman, 1989; Uleman, Newman, & Moskowitz, 1996). Парадигма подсказок при воспроизведении, которую предложили Ульман с коллегами (Winter & Uleman, 1984; Winter, Uleman, & Cunniff, 1985), иллюстрирует этот феномен. Испытуемые читают описания социального поведения (например, «Электротехник получил повышение по службе»), а затем пытаются с помощью разных подсказок воспроизвести прочтенный материал. Подсказками служат слова, которые либо обозначают личностные черты, подразумеваемые описанными действиями (например, «хороший работник»), либо семантически связанные с материалом (например, «электропровода»). Подсказки-черты облегчают воспроизведение в той же степени, что и семантические подсказки (Winter & Uleman, 1984). Поскольку подсказки помогают лишь в той мере, в какой они соответствуют исходной кодировке материала (Tulving & Thomson, 1973), эти результаты (см. также Bassili, 1989; Newman & Uleman, 1990, 1993; Uleman et al., 1996) свидетельствуют о том, что воспринимающий спонтанно кодирует описываемые действия в терминах личностных диспозиций персонажа. Парадигмы времени реакции (Newman, 1991) и эффекта сохранения (Carlson & Skowronski, 1994) позволяют получить данные, служащие дополнительным подтверждением тому, что воспринимающие спонтанно делают выводы о личностных чертах человека, действия которого они наблюдают.

Черты, которыми человек спонтанно наделяет других людей, могут влиять на когнитивные процессы даже после того, как сами эти черты забываются (Greenwald & Banaji, 1995; Schacter, 1987). Тем не менее черты, о которых ранее были сделаны выводы, запоминаются быстрее (Carlson, Skoworonski, & Sparks, 1995). То есть выводы о чертах могут влиять на социальное мышление через процессы, протекающие вне сферы сознания.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Все



Обращение к авторам и издательствам:
Данный раздел сайта является виртуальной библиотекой. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ), копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений, размещенных в данной библиотеке, категорически запрещены.
Все материалы, представленные в данном разделе, взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на книги принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы ссылка на него находилась на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы немедленно удалим ее.


Звоните: (495) 507-8793




Наши филиалы




Наша рассылка


Подписаться