|
3. Вы хотите достичь полного расслабления партнера. И показываете ему, что для этого нужно делать. В это время он вам зеркально подражает (опускает плечи или шевелит нижней челюстью и т.п.). Один из вас является ведущим, другой — ведомым. Перед вами ставится следующая задача: изнутри расслабить партнера, привести его в комфортное состояние. Первые две минуты это делает один человек, вторые две минуты — другой.
4. Один ведущий, другой ведомый. Первый человек бережно трогает партнера и усаживает его, не говоря ни слова, в более удобную позу. Меняет положение его руки, трогает ее или немного отодвигает назад плечи. Вы делаете очень маленькие движения, стараетесь так подвинуть плечи или изменить руки, чтобы у человека действительно возникло ощущение, что вы его удобно усаживаете. Создайте ощущение, что он сидит на стуле более глубоко, без слов попросите его передвинуться, подвинуть немного ноги. Постарайтесь сделать так, чтобы ваше общение с ним было постепенным, пошаговым. Тогда каждое ваше прикосновение не вызовет реакции протеста, партнер воспримет это как очень мягкое, бережное обращение, как некое “доласкивание”. Таким образом, достигается некий бессловесный договор о возможности контакта. И так — осторожно, шаг за шагом — вы снимете ту настороженность, которая наверняка имеется у каждого из присутствующих.
Комментарий
Седьмой цикл упражнений демонстрирует примеры наблюдательности, зеркальности, “влезания в шкуру” партнера. Это мощнейшая техника, интенсивный способ релаксации. Когда человек “влезает в шкуру” другого, он высвобождается от собственных напряжений.
В первом задании предлагается просто рассматривать партнера, задавать себе вопросы, которые являются вопросами и о себе: каким он был ребенком, как плакал, как играл. Следует рассматривать как можно больше деталей. “Влезание в шкуру” при отсутствии физических движений является специфическим заданием: задан мысленный импульс движения и происходит невольное “влезание в шкуру”. Поэтому когда во втором упражнении разрешается контакт с партнером и подражание, то накопленное желание двигаться начинает реализовываться. В данном случае нюансируются именно детали поведения — положение подбородка, взгляд в сторону. Такая детализация может быть уподоблена способности художника наносить отдельные штрихи и тем самым создавать картины. То есть контакт и подражание осуществляются максимально, но при этом они лишены какой бы то ни было объективности и оценки, потому что непонятно, как в действительности — правильно или неправильно — ведет себя человек.
Третье упражнение. Один партнер движениями показывает другому возможности расслабления: например, шевелит плечами, нижней челюстью. Необходимо показать, как много разных частей тела участвуют в этом процессе расслабления и напряжения, как мы “заводим” и расслабляем части тела. То, что один человек обращает внимание на расслабление, гарантирует, что стремление наблюдать подобные явления сохранится и в других ситуациях. Мир деталей становится верным помощником для выхода из обычных напряжений.
В четвертом упражнении как бы реализуется то, что в предыдущих упражнениях выполнялось скорее в воображении и было лишь тенденцией. Своего партнера можно активно пересаживать, дотрагиваться до него. Иными словами, внимание к партнеру, заинтересованность в нем и активное ведение его к комфорту достигает своей физической реализации.
Важно, что нарушается сформировавшаяся ранее дистанция между людьми. При этом передается ощущение бережности и трепетности. Человек в тактильном выражении, в чувственном воплощении получает некое завершение контакта.
Все циклы упражнений демонстрируют примеры техник, употребляемых в обычной жизни. Они полезны для профессионала в его работе с теми или иными проблемами, находятся на пересечении техник, используемых для работы человека с самим собой, и техник, с помощью которых он может влиять на состояние другого партнера. Эти упражнения также показывают алгоритм, благодаря которому может быть построена пошаговая система перехода из состояния в состояние. Они позволяют перемещаться между тонкими составляющими нашего опыта — чувственного, экзистенциального, рефлексивного — и планом действия.
Заключение
Интегративной гипнотерапии повезло с близкими и дальними родственниками, которые имеют к ее предмету самое непосредственное отношение. Можно говорить о различных кругах чтения, образованных группами авторов, наконец, о целых издательских проектах, вводящих корпус текстов в культуру.
Во-первых, это работы по семиотике, литературоведению, филологии, мифопоэтике. В этих науках разработан континуальный язык описания, обогащающий видение и понимание объектов. Такими известными и блестящими отечественными авторами, как В.Н. Топоров, Ю.М. Лотман, М.Л. Гаспаров, Б.М. Гаспаров, В.В. Иванов, даны множество замечательных примеров искусства чтения текстов, поиска дополнительных сообщений, анализа особенностей их организации. Общие законы функционирования разных знаковых систем позволяют переносить опыт понимания образных и метафорических сообщений в психотерапевтическую практику. Человеческое поведение, мимику, характерные мотивы и образы также можно рассматривать как многоуровневую систему знаков и “читать” как сложно организованный текст.
К этому кругу примыкают работы французских постструктуралистов: Ж. Делеза, Р. Барта, Ж. Деррида. Они во многом дополняют понимание и генерирование смыслов общения. К этой же ветви родственных разделов знания можно отнести работы современных авторов “Нового литературного обозрения”, в частности, С. Зенкина, И. Прохоровой, В. Курицына.
Во-вторых, непосредственное отношение к метафоризации и поиску внелогических решений имеют традиции и тексты суфизма, исихазма, хасидизма, дзэн, некоторые разделы китайской духовной культуры. Такие авторы, как М. Бубер, А. Уотс, С. Хоружий, В. Малявин, И. Шах с разных сторон задают глубочайшие и в то же время проверенные и простые способы понимания человека и психотерапевтического действия.
В-третьих, к необходимым источникам можно отнести “нескучную психотерапевтическую классику”: К. Витакера, М. Эриксона, Дж. Морено, Ф. Фарелли, И. Ялома. Они полагались скорее на исключения, чем на традиции, и брались за случаи, казавшиеся безнадежными. Их терапевтические успехи не столько отменяли общепринятые “формулы” прогноза и лечения, сколько вводили новые, дополнительные.
В-четвертых, понимание людей обогащает чтение психологически ориентированных биографий, таких как работы У. Буллита и З. Фрейда о Вудро Вильсоне, Э. Джонса о Фрейде, Э. Эриксона о Лютере.
В-пятых, к собственно трансовым техникам примыкает обширный корпус литературы, связанный со сказками, заговорами, причитаниями, частушками и народными песнями, а также обширная этнографическая литература. Домовые и лешие, становясь ближе к обыденной жизни героев наших психотерапевтических взаимодействий, исправно работают на укрощение страхов и тревог, сказки — на оформление мечтаний.
Все упомянутые источники создают своеобразную призму видения, сквозь которую художественные и поэтические тексты начинают “поставлять” мотивы и образы, используемые в гипнотерапевтической практике.
|
