|
В.: Люди, которые пришли к Рамане или другим мистикам, пережили эту Недвижимость. Они попробовали ее на вкус. И хотели, чтобы этот вкус был с ними всегда. Они садились рядом и медитировали. Я просто не верю, что это не важно, прилагаешь ты усилия или нет. Ты это так представляешь, словно ничего нельзя сделать ни для способствования, ни для препятствования этому. Однажды это внезапно случается.
К.: Нет, это не случается. Эта Недвижимость, эта основополагающая Осознанность ничем не обусловлена. Она есть всегда. Все, что происходит во времени, не может оказать на нее воздействие. И это «ага!» абсолютно не зависит от того, что происходит во временной плоскости. Поэтому любой поступок, любое действие, любое понимание или не-понимание бесполезно. Это не имеет никакого значения для этого маленького «ага!»: для осознавания Абсолюта.
В.: Для индивидуальной жизни это явно имеет большое значение.
К.: Ты надеешься на преимущество. Это не преимущество. Ты надеешься уйти от себя. Это невозможно. Ты хотел бы найти выход. Его нет. Тому, что есть, не нужен выход, и его никогда не будет. Потому что то, что есть, есть сейчас и есть вечно. Бесконечно. Ты не можешь подойти к этому и не можешь отдалиться.
В.: Но немного работы или подготовки все-таки делает тебя уже готовым к подобному переживанию или, если угодно, не-переживанию. Например, иметь возможность вообще воспринимать то, о чем ты говоришь. Эта возможность приятия ведь не существует изначально.
К.: Приятие исходит не из того, чем ты себя считаешь, а из все того же Источника, как и неприятие. Способен ты это принять или нет, не в твоих руках. У тебя может сложиться ощущение, что ты это выработал.
В.: Точно.
К.: И тем не менее я знаю с абсолютной уверенностью, что не ты выработал это. Приятие — это спонтанное явление.
В.: Может быть, но тому, чтобы это явление заявило о себе спонтанно, можно же, наверное, поспособствовать.
К.: Ни одно усилие не поможет. Не существует подготовки и доработки.
В.: Однако книга «Deep sharing» Пола Лоуи показалась мне очень полезной.
К.: Здорово. Звучит хорошо.
В.: Это глубокое откровение о чувствах.
К.: Это «Sheep sharing»?
В.: Нет, «Deep sharing».
К.: Но ведь «Sheep sharing» означает «стричь овец»?
В.: Нет, нет, «Deep sharing». «Deep sharing» означает «разделить глубину».
К.: Разделить глубину? Ножом разделить? Так, чтобы получилось две глубины?
В.: Не раз-делить. По-делиться. Он делится своими чувствами, делится с другими, всеми чувствами, в том числе и теми, которые причиняют боль.
К.: Коротко их подстригает.
В.: Он открыт и честен. И, между прочим, так быстро не уходит от темы.
К.: Вместо этого уходит медленно. Как с тупым ножом. Чтобы было больно. Медленно выдирать волосы. Это и есть «Deep sharing»? Я правильно понимаю?
В.: Нет. Абсолютно нет.
К.: Нормальную Sheep sharing делают острым ножом, чтобы дело шло быстрее.
В.: Значит, существует еще одна полная смысла подготовка! Затачивание ножа!
К.: В итоге все волосы исчезают. Ты гол. Больше ничего нет.
В.: Благодаря хорошей подготовке.
К.: Ты меня победил. Есть еще вопросы, на которые я не могу ответить?
ЧТО Я САМ МОГУ СДЕЛАТЬ?
Вопрос: Рамана сказал, что никакой кармы не существует. Как и никакого перерождения. И, тем не менее, в сознании эго это уже заложено.
Карл: Пока есть концепция «я», есть все. Есть желания и потребность в очищении и всякое представление о грязи и качестве, есть все, о чем ты можешь говорить, все в рамках концепций. Но все эти концепции возникают, только когда возникает «я». Когда «я» воспринимается как реальное.
В.: Значит, никакой подготовки не существует?
К.: К чему же? К небесному состоянию? К раю? К прекрасной цели? Одна только идея, что мы что-то якобы потеряли или должны достичь некой цели, создает для нас ад. Создает веру в то, что якобы у нас есть свобода воли, с помощью которой мы всегда можем усиленно стремиться к чему-то. Она исходит из «я»-представления. И уже «я»-мысль приходит к мнимой отделенности. И вера в то, что мы отделены, есть ад. С «я»-мыслью мгновенно появляется ад. Это дьявольская система. «Диа» означает два. Дья-вол значит творящий двойственность.
В.: Существует дьявол?
К,: Точно. «Я» — это дьявол. Только «я» не существует. Это всего лишь идея. Поэтому как мне избавиться от этого дьявола, которого вообще нет? Что я могу против него сделать? Что может одна идея сделать против другой, одна концепция против другой концепции, одна иллюзия против другой иллюзии?
В.: Похоже, что немного.
К.: Нужно ли мне вообще делать что-либо с этим?
В.: Да, немного о собственной деятельности, пожалуйста!
К.: Я просто должен быть тем, что я есть.
В.: Этого я и боялся.
К.: А именно: быть до времени, до дьявола, до Бога и до каждого представления о существовании. И этим я являюсь в любом случае. Я не могу этого «сделать». Это до всякого действия. До любого переживания. Это — Недвижимость. И эта Недвижимость — до времени, до движения и неподвижности. Там больше нет никого. Есть только Бытие.
В.: Хорошо, если там больше никого нет, никому ничего и не требуется делать. Но здесь-то кто-то есть!
К.: Ты сидишь здесь, чтобы встретиться с самим собой. Чтобы пройти через этот опыт.
В.: Но это же я и имею в виду. И чтобы пройти через другой опыт, я медитировал.
К.: Медитации, усилия и действия — все они чудесны. Рамана говорит: каждый шаг, который когда-либо был сделан, привел ко мне. И это верно.
В.: Прекрасно. Значит, я здесь не совсем по ошибке?
К.: Существуют только правильные шаги. Только правильные усилия. Я знает стопроцентно, что требуется Я, чтобы вновь обрести себя В каждый момент оно знает это стопроцентно и всегда делает правильный шаг к самому себе.
В.: Охотно верю. Но почему я сейчас здесь сижу?
К.: Потому что тебя сюда посадило Я.
ТЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ НЕПРАВИЛЬНО
Вопрос: Иногда у меня возникает такое чувство: именно сейчас происходит прорыв, вот оно, наконец-то!
Карл: «Я никогда не был так близок к себе, как вчера вечером».
В.: Типа того.
К.: А затем ты по возможности хочешь удержать эту погруженность или близость. Это желание удержать снова разрушает ее. И все, что остается, это желание.
В.: Да, тогда я испытываю разочарование.
К.: Раз-очарование было бы концом чар. Это то, что ты, собственно говоря, ищешь: абсолютное разочарование, которое позволит тебе полностью прекратить поиски. Но раз ты здесь сидишь, ты все еще очарован.
В.: Я сижу здесь, чтобы несколько ускорить дело.
К.: Каждый, кто думает, что он обретет себя скорее здесь, чем где-либо еще, заблуждается.
В.: Значит, мне не нужно сюда приходить! Тогда я могу делать то, что мне хочется.
К.: Ты никогда не можешь делать то, что тебе хочется.
В.: У меня здесь другой опыт.
К.: Потому что в тебя играют. Ты — беспомощность и бессилие. Нет второго, чью судьбу ты имел бы возможность решать. Нет Бытия, которое бы имело власть над другим Бытием. Всесилие Бога — это полное бессилие. Всесилие означает быть тем, что есть.
В.: Тогда я могу усесться дома и больше вообще ничего не делать.
К.: Хорошо. Только как-нибудь сюда загляни еще раз и расскажи, как это было. И, прежде всего, получилось ли у тебя.
В.: Честно говоря, я уже попробовал. Это тяжело.
К.: Каждый пробует это, ни у кого не выходит.
В.: Невозможно ничего не делать?
К.: Можно только ничего не делать. Ты ничего не делаешь. Все происходит само!
В.: Значит, я не могу сделать ничего неправильного.
К.: Все, что ты делаешь, это именно то, что надо. Ты ничего не можешь сделать неправильно, потому что ты никогда ничего не сделал или не мог бы сделать. Это свобода! Свобода от деятеля, от некой личности, которая когда-либо что-то сделала или могла бы сделать.
В.: Тогда кто делает войну?
К.: Ты! Кто же еще?
В.: Что?
К.: Ты несешь ответственность.
В.: Но ты ведь только что сказал...
К.: Раз существуешь ты, существуют война и мир. Ты — источник того и другого. Ты отвечаешь за все, что есть.
В.: Отвечаю за все?
К.: Потому что ты есть то, что есть.
В.: Прости, ты с кем сейчас разговариваешь?
К.: Я говорю с самим собой.
В.: Слава Богу.
К.: Как всегда. Я всегда говорю с тем, что понимает, — никогда с тем, что не понимает. Разве это не самоочевидно?
В.: Нет.
К.: То, что есть всегда, это Я. Что говорит, что слушает, что молчит...
В.: Значит, я сам себя и слушаю?
К.: Ты можешь слушать только сам себя. Говорит только Я, и только Я может себя слушать.
В.: И в чем суть всего этого?
К.: В самореализации.
ЧТО Я МОГУ РЕШИТЬ?
Вопрос Я могу принять решение быть осознанным?
Карл: Это не решение. Это простое пробуждение. Подобно тому, как ты просыпаешься в постели утром. Ты не можешь решить, проснуться тебе или нет. Это решено в момент просыпания. Совершенно спонтанно, естественно, без единой мысли. Тебе знакомо это состояние: из глубокого сна — бац, в осознанность! Именно так возникло все Бытие До этого не было ни идеи, ни желания пробуждения. Оно просто пробудилось. И из первого пробуждения возник Большой Взрыв. Это не было чьим-то решением. Никакие решения вообще никогда не принимались.
В.: Но ведь «я» принимает решение быть внимательным или сосредоточить внимание. К,: Это тоже не решение. Это в любом случае Милость. Когда Осознанность осознает саму себя, это не обусловленное «я», которое решает быть несколько более внимательным. Ты можешь сидеть тысячу лет и принимать решение об осознанности — этого не произойдет. Возможно, ты уже прошел этот этап.
В.: Надеюсь.
К.: Или он у тебя впереди. В любом случае от тебя это не зависит. От тебя не зависит ничего, от этого «я», которое считает себя принимающим решения. Всякая идея — это спонтанная идея. Всякое кажущееся решение приходит из Ничто. Совершенно неожиданно, из великого запредельного. У него нет направления. Ничто не имеет направлении.
В.: Это звучит безнадежно.
К,: Это ни безнадежно, ни обнадеживающе. И то, и другое послужило бы тому, кто бы хотел или имел возможность надеяться. Безнадежный или надеющийся существует лишь до тех пор, пока эта идея кажется тебе реальной. Только в этом случае возникают эти вопросы. Корневой является идея, что ты существуешь в качестве «я». А ты хочешь оказаться в Недвижимости, где всех этих идей не существует.
В.: Да, я хочу этого. Так я решил.
К.: Ты когда-нибудь вносил свой вклад во что-нибудь?
В»: Ну, полагаю, что да.
К.: Просто обрати внимание, что это всегда происходило само собой. Это всегда срабатывало само и не нуждалось в твоем решении. Страх того, что без твоего решения ничего не смогло бы продолжаться, — всего лишь идея.
В.: А страх того, что в случае неправильного решения меня не станет?
К.: Это страх смерти. Oн появляется, когда ты понимаешь, что у тебя нет свободы воли и нет контроля. Тогда «я» сопротивляется, потому что оно думает, что ему есть что терять. Не только свое решение, но и свою жизнь. Этот страх будет присутствовать, да. Он относится к борьбе за выживание определенной функции. Мяч продолжает катиться и боится быть неподвижным. Он катится, у него нет контроля, но у него есть страх. Может быть, он перестанет быть мячом, когда прекратится движение.
В.: Я все еще буду существовать, когда движение закончится?
К.: Когда роль сыграна заканчивается «я». «Я» сколочено из истории личностных действий. То, что эта история может остановиться, будит страх.
В.: Ну так и что происходит: когда история останавливается?
К.: Все идет точно так же, как и до этого, только без твоего представления о делании чего-либо. Без представления о желании, о воле, контроле, свободе, возможности принятия решений. Без мыслей личностной истории.
В.: Все продолжается без моей персоны?
К.: Да, так же, как и сейчас. Сейчас есть история? Видишь, что происходит! Посмотри просто, меняется ли что-то благодаря твоему решению. Принимаешь ли ты вообще какое-то решение или формулируешь желание и пускаешь в оборот. И подчинялось ли когда-нибудь вообще что-то твоему контролю.
В.: Я хочу поднять руку — пожалуйста: я поднимаю руку.
К.: Стимулируется нерв, рука поднимается, а «я» уже тут как тут и доказывает: «Это было моим решением!» Понаблюдай мысленно за этим: «я» всегда появляется после. Действие происходит само по себе, каждая идея возникает сама по себе, каждая мысль. Но затем приходит суперидея под названием «я», которая переиначивает все происходящее в собственную историю. Вот и все. Больше ничего. Мысль под названием «я» приходит несколько позднее, объявляет действие своей собственностью и выражается так: «Моя воля, моя ошибка, мое тело, моя жизнь, моя смерть».
В.: Пожалуй, я начинаю понимать.
К.: Ты понимаешь? Тогда понаблюдай за своим пониманием! Присмотрись, когда вступает это «мое».
В.: Мое решение — на мое решение, мое желание — не мое желание?
К.: Просто осознавай. Смотри, откуда приходит желание. Ты можешь желать для себя желать? Или же желание приходит из самого себя — как энергия, которая раскрывается, как цветок, который расцветает без причины или смысла? Желание приходит и уходит само по себе.
В.: В любом случае, когда оно осуществляется.
К.: Не из-за осуществления. Первичное желание, желание позади всех желаний — это желание самопознания. И это желание никогда не осуществится.
В.: Значит, мне стоит забыть и его тоже?
К.: Надежды на то, что ты когда-нибудь познаешь самого себя, нет. Желание самопознания возникает последним, когда все остальные желания пришли и ушли, не дав тебе выиграть от этого хоть что-нибудь. Затем возникает желание самопознания, потому что теперь тебе пришла идея, что, обретя себя, ты сможешь обрести счастье и покой.
В.: Это неправильно?
К.: Просто обретать нечего. Нечего познавать или peaлизовывать. Желание самопознания возникает и снова должно исчезнуть — в отказе от поиска. Но с прекращением поиска становится тихо.
В.: Значит, мне нужно немедленно прекратить искать.
К.: Понятное дело, если дальше ничего нет! Ноты не можешь принять решения в пользу этого. Впрочем, против тоже не можешь. И самое замечательное: тебе и не нужно ничего решать. Тебе даже не нужно желать этого. Поиск, а значит и желание, не может исчезнуть по желанию. Последнее желание может прекратиться только когда отсутствие желаний осознает само себя. Ты желаешь, хочешь и якобы решаешь, и контролируешь свои успехи, и напрягаешься, а затем — пф-ф-ф или бух — уже не важно, благодаря какому происшествию это отпускает.
В.: Отпускает, и меня больше нет?
К.: Да, даже почти жалко. Ведь ты построил такие интересные отношения с самим собой.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОРЕ СВЕТА
Вопрос: Что для человека возможно или достижимо?
Карл: Для человека вообще ничего не возможно. Человек — это идея. А для идеи невозможно ничего. Но у того, чем ты являешься в реальности, у Бытия, нет никаких ограничений.
В.: Хорошо Бытию. Я — маленький человек.
К.: Пока ты определяешь себя как маленького человека и живешь в границах человека, ничего не возможно. Отступи за человека. В это «я есть». Не в индивидуальное сознание. В космическое сознание, в единство. А затем еще дальше — за сознание, в чистое «я». Чистое «я» исчезает в Бытии, где нет никакой идеи «я». Это происходит самое позднее в смерти. В смерти умирают все представления о «я — человек». Остается лишь только Бытие.
В.: Ну значит: я могу быть счастлив.
К.: Будь счастлив сейчас. Бытие не теряет своего совершенства, когда оно разворачивается в качестве «я», «я есть» или «я г- человек». В этом тройном разворачивании всегда присутствует совершенство. Бытие совершенно и в качестве человека. Но ограничиваться этим последним звеном в цепи — безумная идея. Словно ты забыл, что являешься Целым. Словно тебе нужно идти обратно. Ты всегда был этой тотальностью Бытия! Ты и есть Оно! Ты никогда не был идеей «я» или
«я есть», или «я — человек». Ты никогда этим не являлся, ты не являешься этим, это идеи — не более.
В.: Человек тысячелетиями ищет окончательное знание и не находит его.
К.: Он для этого и не создан. Он — рабочий инструмент, посредством которого Бытие проходит через человеческий опыт. Но то, что вечно переживает самое себя, всегда является Бытием. Когда оно переживает себя в качестве человеческого бытия, оно переживает себя лишь как вариацию себя. Как отражение. Как чистое Бытие оно не может пережить себя. В нем нет переживания. Поэтому ему нужен переживающий, «я». Ты.
В.: Значит, я только средство, чтобы великое Бытие могло развлечься в свое удовольствие?
К.: Ты сам и развлекаешься! Ты сам и есть совершенное переживание себя в разворачивании Бытия. Никак не меньше. Существует только одно разворачивание Совершенства. Всякая идея о несовершенстве — только идея.
В.: Однако за эту идею я явно держусь. Или я не знаю, как иначе.
К.: Даже незнание есть совершенное разворачивание знания. Разворачивание того, чем ты являешься. Кажется, что есть знающий, и кажется, что есть незнающий. Но оба — только видимость. Реальное знание как таковое не знает ни знающего, ни незнающего. Все это возникает лишь с идеей времени. С идеей отделенности. В данный момент ты переживаешь отделенное Бытие.
В.: Да. где единство?
К.: Здесь. То, что кажется отделенностью, — это исключительно история, которую ты себе рассказываешь. Ты переживаешь то, во что веришь. Что есть здесь? Здесь есть океан света с вибрациями» Но из переживаний своего прошлого ты составляешь картину — из переживаний предметов, людей, у которых есть непрерывность в пространстве и времени. Когда ты был младенцем, у тебя было переживание света, вибраций в пространстве. Не переживание «стула» или «мамы», пришедшее позднее. Это было потом. Этот момент пространства и времени существует благодаря твоей обусловленности. Твоей истории, твоим родителям и твоему окружению, которые тебе сказали: вот так здесь все происходит, дорогой. Это просто верование. Тебе это кажется реальным, потому что ты ежедневно повторяешь это.
В.: Значит, я сотворю это себе из прошлого — а когда оно исчезает, остается только Сейчас, этот момент.
К.: Тогда ты больше ничему не даешь определений: это пол, это одеяло, это стул. Это смерть.
В.: Но тем не менее, ведь эти различия...
К.: Их нет в Сейчас. Переживанию требуется время.
В.: Но этот стул ты же, вероятно, тоже видишь, или как?
К.: Это видение.
В.: Но ты же видишь разных людей.
К.: Я вижу различия, но не различных людей.
В.: О — ты видишь различия?
К.: А что в этом не так? Я вижу различия и понимаю: различия существуют только во времени, когда есть идея отделенности. Они зависят от Бытия. И единственно Сущностное, что есть здесь и сейчас, это Бытие. Все остальное - фикция! Ты есть Бытие, которое в этом вечном Сейчас, глядя в себя, переживает самое себя. Это твоя реальность. Самореализация. Суть всего познает себя во всем. Формы — это мимолетные тени внутри этого.
В.: Да, это я чувствую. Я как раз пытаюсь...
К.: Я знаю: ты хочешь сделать это своим переживанием.
В.: Полностью прочувствовать этот момент — это невозможно?
К.: Кто задает сейчас этот вопрос? Любой вопрос существует во времени. В вечном Сейчас нет вопросов. Ну так и кто его задает? Бытие или некий объект во времени и пространстве?
В.: Скажем так: вопрос просто возник.
К.: Хороший ответ. Твоему просветлению ничего не стоит поперек дороги.
УСПЕХИ НА ПУТИ. Я развиваюсь?
Вопрос: Я видела по телевизору, как дети умирали от напалма. Раньше бы я не смогла такое смотреть. На этот раз я была спокойна, и это меня удивило.
Карл: Ты имеешь в виду, что делаешь успехи?
В.: Ну да...
К.: Ты добилась преимущества над прошлым?
В.: Просто на этот раз я не была настолько вовлечена.
К.: Возможно, возникло сознание свидетельствования, которое больше не было вовлечено в ход событий.
В.: Да, именно. И я представляю себе, что если что-то со мной случится, а я, тем не менее, буду совершенно спокойна...
К.: Тогда ты будешь спасена?
В.: Ну да, я не страдаю, когда я, так сказать, остаюсь «вне этого».
К.: Кто остается где? В чем разница, остаешься ты здесь или там? Вовлечена ты или остаешься вне? Кто имеет преимущество, если он не вовлечен? Что есть ты?
В.: Я та, кто здесь сидит.
К.: И какое же преимущество от «твоего» существований? Наоборот, это абсолютный ущерб. Пока есть ты, как личность, которая хочет получить преимущество, личное преимущество — это абсолютный ущерб.
В.: Меня интересует свобода от страдания.
К.: Тому, что является свободой, не требуется свобода. Но представление, что есть «ты» и что было бы хорошо, если бы сложились те или другие обстоятельства, в которых «ты» могла бы вести себя так или иначе, чтобы избежать страдания, — уже одно это создает страдание.
В.: Это страдание, когда хочешь быть счастливым?
К.: Конечно. Счастливый тоже должен бороться за свое счастье. Всегда ведь присутствует возможность несчастья, и уже одно это омрачает счастье. Пока есть счастливый, есть и несчастливый. В одном и том же человеке. Пока есть свободный от страдания, он также существует как страдающий. Из этого круга не вырваться никому. Единственно возможное — это так называемый Божественный Несчастный случай: «ага!», никогда не было того, кто существовал во времени, нет самого времени, и то, что ты есть, предшествует всякому представлению о времени и пространстве, всякому представлению вообще.
В.: И с этим я ничего не могу сделать?
К.: С этим тебе ничего не надо делать! Все, что ради этого делается во времени и пространстве, не может затронуть это. Все, что делается во времени и пространстве, не может сделать тебя тем, что ты есть. Это гораздо проще. То, что ты есть, просто познает, что все то, что оно может познать, не может быть им. В тебе, в Восприятии, возникают пространство, время и мир. Но сама ты никогда не являешься частью этого.
ЖЕМЧУЖНОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ ЛИЧНОЙ ИСТОРИИ
Вопрос: Внезапно я избавился от состояния напряжения. До этого я многое предпринимал против этого, но оно оставалось. Теперь я ничего не предпринимал, и оно исчезло. Интересно, почему? Потому что я все отпустил? Потому что до этого я делал так много?
Карл: Все, что было отпущено или удерживалось, что было сделано или не сделано, привело к этому. Каждый шаг — это правильный шаг к этому единственному моменту. Но ты никогда не мог принять решения в пользу того или другого. Это было бесконечной взаимосвязью. Все взаимообусловлено. Каждый момент — это жемчужина в бесконечной куче жемчужин, которые обусловливают друг друга.
В.: Или ожерелье жемчужин.
К.: Ожерелье было бы личной историей. Но является ли прошлое условием для будущего? Или это только взаимосвязь, и все присутствует одновременно, никогда не приходя, никогда не уходя? Ожерелье — это индивидуальная нить жемчуга, для которой отбираются некоторые жемчужины и нанизываются одна за другой в качестве личных моментов. Кто-то вешает его себе на шею и говорит: «Мое ожерелье». Моя история. Мое прошлое, мое будущее, моя жизнь. Такое ожерелье тяжело носить. Очень тяжело. Для «я» даже невыносимо. Поэтому оно постоянно возится с тем, чтобы сделать его красивее или изящнее, чтобы оно сильнее блестело или было скромнее и не слишком привлекало внимание.
В.: Пока «я» наконец не сбросит ожерелье.
К.: «Я» не может сбросить ожерелье. Оно не может отделаться от него. Ибо ожерелье существует, потому что существует «я». А «я» существует только потому, что существует ожерелье. Неразрывно. Они обусловливают друг друга.
В,: Значит, единственная возможность для них — исчезнуть одновременно!
К.: Единственная возможность — познать, что их вообще не было. Ни «я», ни ожерелья.
В.: Ты имеешь в виду, что личной истории не существует? Не существует последовательности моментов?
К.: То, чем ты являешься, не имеет последовательности и обусловленности. Оно не делимо на моменты. Оно не часть чего-либо, но всегда пребывает до всего.
В.: Это даже не куча жемчужин?
К.: Оно пребывает до кучи жемчужин. И радуется, когда ты поскальзываешься на ней.
СПОСОБСТВУЕТ ЛИ САТСАНГ ЛИЧНОМУ РАЗВИТИЮ?
Вопрос: Способствует ли сатсанг личному развитию?
Карл: То, что развивается, не может быть тем, что ты есть. Существует личное развитие как переживание. И существует человеческое развитие как эволюция. Все это существует — в качестве игры мыслей. Это имеет какое-то значение для твоего познания того, что ты есть?
В.: Подозреваю, что нет.
К.: Благодаря этому ты можешь познать, чем не являешься. Для этого оно хорошо: для познания, что ты не можешь быть тем, что можешь познать. Не более. Можешь этим наслаждаться.
В.: Но у меня такое чувство, что во мне произошло развитие. Десять лет назад у меня не было связи с Я. По крайней мере, таково было мое ощущение.
К.: У тебя никогда не может быть связи с Я. В Я не существует связи, поскольку нет отделенности.
В.: Я имею в виду: у меня тогда не было контакта с этим.
К.: Контакта с Я не существует. Для этого должны бы быть двое. Но не существует твоего Бытия и моего Бытия. Мы можем говорить о том, что ты, возможно, воспринимаешь развитие от более индивидуального сознания к более космическому.
В.: Это я и имею в виду.
К.: Тогда говорят о сатори, пробуждении, просветлении.
В.: Ну вот пожалуйста, это я имею в виду. И разве сатори не появляются в определенные моменты развития?
К.: Они приходят сами по себе и сами по себе уходят. Все, что может проснуться, может снова уснуть. И каждое «я», которое исчезает, может снова вернуться. Существует достаточно много возвращений эго. Здесь нет преимущества.
В.: Рамеш Балсекар говорит: «Ты поднимаешься по лестнице, и последний шаг — всегда неожиданность». Он говорит совершенно ясно: существует процесс.
К.: Да, существует процесс. И это «процесс» против тебя!
В.: Но ты-то тоже прошел через развитие!
К.: Над Карлушей был тоже устроен процесс. Он сидел на скамье обвиняемых и должен был доказывать «свое» существование. Он с этим не справился. Неспособность Карлуши доказать «свое» существование ликвидировала его.
В.: Как попасть на этот суд?
К.: Это зависит от судьи.
В.: И кто судья?
К.: Это Я. То, что ничему не дает спуску, кроме самого себя. «Я» должно доказать, что существует. Но не может. И потому становится беспокойным из-за отчаянных попыток найти доказательства. Это называется Последним Судом. «Последним» Судом, потому что в этот момент больше нет никакого времени. Есть только начало. Это День Последнего Суда, где есть только Источник и где только Источник и может быть. Все, что не есть Источник, аннулируется. Это Страшный Суд Библии, который больше не приемлет ничего, что может быть во времени.
В.: И ты участвовал в этом суде?
К.: Над Карлушей был устроен суд и он был казнен.
В.: Ты имеешь в виду, что это освобождение от «я» болезненно?
К.: Казнь производится посредством тупого меча. Или, скажем, через долгое повешение.
В.: Неприятно это в любом случае?
К.: Правил нет. Тебя подвешивают как тушу, но ты не знаешь, как долго провисишь, пока не истечешь кровью, — то есть пока всякое желание и всякое намерение не исчезнет. Это вывешивание. Тебя.
В.: Ты висишь на веревке, и никто ее не обрежет?
К.: Рано или поздно ее обрезают. Это Спасение. Внезапно тот, кто висит, исчезает. И ты — это то, на чем все висит.
ТЕБЕ НЕ НУЖНО НИЧЕГО МЕНЯТЬ
Вопрос: У меня такое ощущение, что я постепенно начинаю пробуждаться, более или менее.
Карл: Нет. В этом вечном Сейчас есть только чистое Я. «Более или менее» в нем абсолютно бессмысленно. Нельзя быть «ближе» к этому Я, или более «продвинутым», или «менее продвинутым», или чем угодно в этом духе. Не существует просветленных и не существует не-просветленных. Исчезает любая идея о пробуждении. Больше нет спящих и пробужденных. Всего этого фокуса-покуса «тебе еще нужно туда попасть, и только когда ты окажешься там, где нахожусь я» и подобной чепухи. 1де есть Я, не может быть никого. Нет пробужденного или спящего Бытия. Поскольку то, что есть, никогда не спало, оно никогда не может проснуться. Каждое «личное» пробуждение — это шутка. Это вилами по воде писано. Личность никогда не может пробудиться, потому что Я никогда не спит.
В.: Ты сказал, что это чепуха, когда кто-нибудь говорит, что теперь он реализован или просветлен.
К.: Единственное, что он может сказать, — больше не существует личной истории. История, которая, по-видимому, до того воспринималась как реальная, исчезла. Но личность никогда не может сказать: «Я просветлена». Все, что происходит во времени, не может сделать тебя тем, что ты уже есть. То, что Я становится осознающим Себя, не зависит от личности. Когда это происходит, оно происходит спонтанно. Не из-за каких-то событий во времени.
В.: В этом еще есть какая-нибудь личность?
К.: Да. Рамана, например, говорит: «Как осознание, я — полностью осознание, как сознание, я — полностью сознание, и как человек, я — полностью человек». То же самое сказал и Иисус: «Я и Отец мой — одно». Я не теряет себя в относительности. То, что живет в качестве людей, есть абсолютное Бытие.
В.: И я — аспект этого?
К.: Аспект мимолетен. Ты можешь увидеть, являешься ли ты чем-то мимолетным или чем-то, что есть. Аспект — это вариация. Отражение того, что ты есть. Ты есть Абсолют, который отражает себя — в качестве человека, луны, солнца, вселенной. Ты есть сама Реальность. Не важно, реализуешь ты себя в качестве человека, камня или дерева, ты — Реальность, Истина.
В.: Значит, мне нет нужды стремиться к просветлению.
К.: Стремиться к просветлению означает: объект думает, что он мог бы сделать что-нибудь для того, чтобы вызвать абсолютное Бытие. Он думает, что ему надо что-то изменить для того, чтобы состояние Абсолюта могло возникнуть. Для того, чтобы то, что совершенно, стало еще чуть совершеннее. Когда Рамана говорил «Будь тем, что ты есть», это означает: просто будь этим абсолютным Существованием, будь тем, чем ты не можешь не быть, и предоставь вариации вариациям.
В.: Однако похоже, что до этого самого момента «будь тем, что ты есть» существует развитие. К.: Да, Нисаргадатта сказал: «Были времена, в которые был "я" и тем самым населял мир. Были времена, когда "я" и люди еще были. Но с тех пор, как этого "я" здесь больше нет, то и населения больше нет. С тех пор мир пуст». То есть, были времена, когда он жил в заблуждении, что существует как отдельное существо среди других отдельных существ. Он верил в это. И даже если это было сном, он казался реальностью. Когда идея представляется реальностью, она и воспринимается как реальность. Только в познании того, что она нереальна, иллюзия лопается. И в этом моменте ясности никогда не существовало «до» и «после». Он находится за пределами времени. То, что ты есть, пребывает за пределами времени.
В.: И какая мне польза от этого в обыденной жизни?
К.: Ты просто видишь, что никогда не было того, кто мог бы что-то изменить. Когда ты видишь, что твое обыденное Я — само Совершенство, ты осознаешь, что эта обыденность — не что иное, как вечное Сейчас, которое не приходит и не уходит, и ты всегда смотришь только в самого себя. Это божественное зрение. Мейстер Экхарт сказал: «Мое око, которым я вижу Бога, — это то же око, которым Бог видит меня. Мое око и око Бога — это одно. Одно в видении, одно в знании, одно в любви».
В.: Да, Мейстер Экхарт. Но у меня не было такого познания.
К.: У тебя никогда ничего не было и никогда ничего не будет. Но в момент этого познания ты видишь, что так было всегда. Тогда нет ни «до», ни «после». И это безусильно. Для этого не требуется ничего делать, ничего, чтобы изменить себя. Для этого ничего не должно уйти и ничего не должно появиться. Это даже не требуется понимать.
В.: Ну тогда я спокоен.
К.: Уж я тем более!
НЕЧЕГО ОТДАТЬ
Вопрос: Есть ли необходимость развить какое-то определенное качество «я»?
Карл: Его можно раздуть. Так и делают. Только взрывается оно так редко.
В.: Я имею в виду не это.
К.: Это — это шар с горячим воздухом. И каждая мысль надувает его сильнее.
|
