|
Если клиента мучит какое-то чувство, то гештальт-терапевт говорит ему: «Интенсифицируйте свое чувство, оставайтесь при нем, преувеличивайте его. Идите во времени назад…и что вы сейчас видите? «Здесь терапевт стабилизирует определенную часть опыта, а именно кинестетический компонент. Затем он говорит: „Сохраняйте этот компонент и позвольте ему увести вас назад, вглубь вашей личностной истории, чтобы полностью пережить заново тот опыт, над которым мы сейчас работаем“. Используя якорь, вы всегда можете вернуться к тем кинестетическим реакциям, с которых уже начали работу, и таким образом стабилизировать то, над чем вы работаете. Это — лишь одно из преимуществ использования якоря таким образом.
Другое преимущество состоит в возможности проверки достигнутых результатов. После того, как мы проделали работу по интеграции, после того, как она оживила ресурсное переживание и снова пережила неприятную ситуацию уже с ресурсом, я выждал некоторое время и прикоснулся к начальному якорю. И я получил интегрированную реакцию, узнав таким образом о том, что процесс сработал. Но следите, чтобы клиент никогда не узнал о том, что таким образом вы проверяете свою работу. Этот скрытый невербальный способ проверки даст вам возможность убедиться, что интеграция завершена еще до того, как клиент покинет ваш кабинет. Опираясь на гуманистическую психологию многие из вас ожидают от больных вербальной осознанной обратной связи, но такой вид обратной связи — наименее полезный из всех возможных.
А сейчас я хочу, чтобы вы осознали, что ваш клиент не может сделать ничего такого, чтобы вы не смогли закрепить с помощью якоря. Если вы собираетесь использовать якорь, то должны хорошо осознать, что он из себя представляет. Если клиент приходит и говорит: «Я нахожусь в депрессивном состоянии», а вы отвечаете: «Угу, …» то этот ответ может точно так же служить якорем, как и прикосновение к руке. Вы должны хорошо отдавать себе отчет в том, какой якорь какому переживанию соответствует. Мы рекомендуем вам в течении месяца использовать только кинестетические якоря. Поступая таким образом, вы обнаружите, что закрепить с помощью якоря можно любой фрагмент переживания в любой репрезентативной системе. Большинство же терапевтов используют якорь так, что это мешает или обращает вспять процесс терапии, поскольку не знают, какие якоря они используют и что ими закрепляют.
Тут есть еще один важный момент: когда вы спрашиваете: «Всегда ли вы закрепляете негативные чувства», на самом деле ничего «негативного» тут нет. «Негативный» — это суждение об опыте. Это не опыт, это логическое умозаключение. Переживание, которое Линда считала неприятным, сейчас служит ей основанием для будущего обучения, если его включить в соответствующий контекст. Если первые 20 лет своей жизни вы прожили без единого неприятного переживания, вы будете просто глупыми и неспособными ни на что человеческое. Важно понять, что любое переживание может быть развивающим, позитивное оно или плохое, приятное или неприятное.
В сущности, непонятно даже, существовало ли данное переживание на самом деле. Возьмите любое ваше переживание любого события, которое, как вы считаете, на самом деле имело место, и при ближайшем рассмотрении окажется, что этого не было. Неприятное переживание, которое Линда заново сегодня испытала, является мифом в той же степени, как и тот новый опыт, который она получила, переживая эту ситуацию с новым ресурсом. То, что мы с ней сделали, настолько же реально, как и то, что случилось с ней «на самом деле». На самом деле не было ни того, ни другого. Если вы хотите проверить это утверждение на себе, то через два-три месяца попытайтесь вспомнить, что происходило на этом нашем семинаре, а затем посмотрите видеопленку. Вы убедитесь, что ваше воспоминание имеет очень мало отношения к семинару. Поскольку ваша личностная история — это миф, используйте ее как набор ресурсов, а не набор ограничений. Один путь к этому — это использование якорей.
Те из нас, кто проходил курс ТА как клиент, помнят, наверное, как живо вам удалось вспомнить те события из детства, которые вы пережили в возрасте двух лет и восьми месяцев.
Женщина: да, у меня это очень хорошо получилось.
Прекрасно, все, кроме одного: формирования вашего восприятия некоторых событий. Взаимосвязь между тем, что действительно происходило и вашим опытом в лучшем случае весьма слабая точка. Но ваши восприятия реально существуют. Получение разрешения на опыт, оставшийся как след от тех событий, которые никогда не происходили, имеет такую же (а может и большую) ценность, как получение разрешения на реальные переживания, в особенности если первое болезненно, и дает в результате большую возможность выбора для клиента. Я очень легко могу «вмонтировать» в вашу память переживания, не имеющие никакого отношения к реальным событиям и являющиеся просто порождением моей фантазии. Я пробовал делать это — и мне удавалось. Моя мать сейчас верит, что она проделывала со мной такие вещи, которых в действительности вовсе не было.
Я знаю, что их не было. Но я убедил ее в том, что это было на самом деле. Я сказал ей, что ходил на групповую психотерапию, где со мной произошли очень важные для меня изменения, и все это было основано на оживлении моего детского опыта. Когда я рассказал ей об этих детских переживаниях, она порывалась в своих воспоминаниях и нашла что-то похожее. Конечно же, наш опыт достаточно богат, чтобы найти переживания, попадающие под какую угодно категорию.
Тут происходит то же самое, как если бы я сейчас сказал: «Через некоторый момент вы осознаете свои ощущения в правой руке, хотя в данный момент, быть может, вы их полностью не осознаете». Если вы сейчас не обратите внимание на свою правую руку, то, скорее всего, вы уже мертвы. Сейчас вы были обречены на то, чтобы ощутить свою правую руку. Большинство феноменов в психотерапии основано на том, что они настолько обобщены, что любой человек, порывшись в своей истории, найдет там соответствующее переживание.
Пользуясь этим, вы можете прекрасно «читать мысли». Возьмите предмет, который принадлежит кому-то из присутствующих, и держите его в руке. Это позволит вам также видеть присутствующих с помощью периферического зрения. Затем скажите что-то вроде: «Я — человек, который озабочен вопросами, связанными с наследственностью». Затем вы наблюдаете за человеком, чей предмет у вас в руках, и он вскрикивает:
«Наследственность! «Так? Затем он роется в своей памяти, так? И что-то в его жизни будет непременно связано с наследственностью, так что он продолжит: «Ну конечно! Дядя Джордж! Я вспомнил! «
Периферическое зрение — это источник всей той информации, которая мне нужна. Зрительная периферия устроена так, что позволяет различить наиболее тонкие движения, недоступные для восприятия с помощью фовиальной части глаза. Сейчас я смотрю прямо на вас, если бы нарисовать траекторию моего взгляда, то линия прямо бы уперлась в вас. В поле моего периферического зрения оказывается кто-то другой, и это как раз то, что мне нужно. Пока я говорю, с помощью периферического зрения я наблюдаю за вами, чтобы увидеть обширные реакции, внезапные движения, изменение дыхания и т. д.
Для тех, кто хочет научиться делать это, я могу предложить упражнение. Оно очень легкое. Если я хочу помочь Джейн научится доверять своему периферическому зрению, то предложу ее подойти ко мне и посмотреть на меня не прямо, а под углом примерно 45 градусов. А теперь Джейн, не меняя фокусировку глаз, создайте образ моих рук. Где они находятся? Или же пусть ваши руки примут такое же положение, как и мои. А сейчас проверьте, правы ли вы были! А сейчас повторите тоже самое упражнение. Когда вы научитесь видеть под углом 45 градусов, переходите к 90 градусам. Уже сейчас вы, конечно, получаете с помощью периферического зрения всю необходимую вам информацию. Но никто и никогда не говорил вам, что этим данным можно доверять и использовать как базу для своих реакций. В точности, это упражнение учит вас лишь тому, как доверять выводам, которые вы уже сделали, на основании полученной с помощью периферического зрения информации. Упражнение предполагает стабильную ситуацию, а она наиболее трудна для восприятия. Движение воспринимается гораздо легче. Если вы научитесь воспринимать неподвижные предметы, то движение вы уловите очень легко.
Это особенно важно в преподавательской работе или в семейной терапии. Я не уделяю внимание человеку, который в данный момент говорит, я внимательно смотрю на кого-то другого. От этого другого я получу больше информации, поскольку я интересуюсь тем, какие реакции вызывает этот человек у других членов семьи или группы. Это дает мне возможность выбора, например, относительно того, когда говорящего перебьют. Я могу ускорить это, прервать его сам, или прервать прерывающего, чтобы позволить говорящему закончить, периферическое зрение дает мне много информации, которая является основанием для выбора.
Ваша личностная история служит основанием всех ваших возможностей
и всех ваших ограничений. Но мы убеждены, что каждый из вас
заслуживает более, чем одну личностную историю. Чем больше у вас
личностных историй, тем больше количество выборов.
Несколько лет назад мы занимались поиском способов устранения
лишнего веса у людей с тучностью. Существующие тогда методы были мало
эффективными. Мы пришли к выводу, что между людьми, которые всегда
были тучными и которые поправились в позднем возрасте, существует
значительное отличие. Похудев, первые из них переживали нервный срыв,
так как не знали, как взаимодействовать с миром, будучи худым
человеком.
Если вы всегда были тучным, то никогда не участвовали в
спортивных играх, не бывали на танцах, когда учились в ВУЗе, никогда не бегали быстро. У вас отсутсвует кинестетический опыт.
Вместо того, чтобы учить человека заново приспосабливаться, мы
просто отправились в прошлое, создали человеку совершенно новое
детство, где он рос и взрослел, как худой человек. Мы научились этому
у Милтона Эриксона. У Эриксона была пациентка, мать которой умерла,
когда девочке было 12 лет. Воспитывалась пациентка несколькими
гувернантками, которые последоваетльно сменяли одна другую. Эта
женщина хотела выйти замуж и иметь детей, но вместе с тем знала себя настолько, чтобы утверждать, что она не сможет реагировать на детей так, как ей хотелось бы. Эриксон загипнотизировал ее, произвел возвратную регрессию и периодически появлялся в разные периоды ее детства как «февральский человек», дающий ей возможность пережить все то, чего она не пережила в детстве. Мы просто расширили это. Почему не мартовский, апрельский или майский? Мы начали создавать людям совершенно новые личностные истории, которые могли бы служить им ресурсом для проявления любого желательного для них самих поведения. Мы распространили этот прием на людей с любыми проблемами, а не только с избыточным весом тела. Однажды мы проделали это с женщиной, которая выросла как астматичка. В тот период, когда она к нам обратилась, у нее было трое или четверо детей, каждый из которых хотел иметь щенка. Она обратилась к очень хорошему аллергологу, который пришел к выводу, что аллергии на животных у нее нет. Если он не говорил ей, на что нацелены аллергические пробы, то аллергия на животных не обнаруживалась. Но в присутствии животных, или же когда ей говорили, что в этой комнате недавно находилось животное, эта женщина давала сильную аллергическую реакцию. Мы просто дали ей детство, в котором она могла вырасти без астмы. И произошла забавная вещь: у нее исчезли не только аллергические реакции на животных, но и другие аллергические реакции, подтвержденные аллергическими пробами.
Женщина: Как долго длится эта процедура и используете ли вы при этом гипноз?
Ричард: Чтобы мы не делали, все это гипноз.
Джон: Тут между нами существует глубокое несогласие. Я считаю, что гипноза вообще не существует. Я бы хотел чтобы вы вообще не употребляли этого слова, так как оно ничему не соответствует.
Мы убеждены, что любая коммуникацмя — это гипноз. Гипноз — это цель любого разговора. Скажем, мы вместе с вами обедаем, и я начинаю вам рассказывать о своих переживаниях. Если я вам начну рассказывать, как я провел отпуск, то мое намерение — ввести вас в состояние приятных переживаний относительно отпуска. Когда любой из нас комментирует, он старается вызвать в своем партнере определенное состояние, используя последовательность звуков, называемых «словами».
Есть ли среди вас такие, кто официально называет себя гипнотизером, знают ли остальные, что они — неофициальные гипнотизеры? Так, один человек. Остальные этого не знают. Я думаю, чтобы стать профессиональным коммуникатором, необходимо изучать официальный гипноз. Тут есть одно очень интересное явление. Овладев официальным гипнозом, вы откроете для себя, что вы не обязаны больше гипнотизировать. Программа обучения гипнозу — она не для ваших клиентов, а для вас, поскольку вы в конце концов убеждаетесь, что сомнамбулический транс — это не исключение, а скорее правило, определяющее и состояние «активного бодрствования». И еще вы поймете, что большинство психотерапевтических техник опирается на гипнотические явления. Когда вы смотрите на пустое кресло и беседуете со своей матерью, то это ни что иное, как «феномен глубокого транса», называемый «позитивные аудиальные и визуальные галлюцинации. Это — один из признаков сомнамбулизма. Амнезия — это другой признак, который мы наблюдаем повсеместно… Так о чем же тут говорить?
Я помню, как однажды, когда я был еще новичком в психотерапии, мне случалось находиться в комнате, где сидели солидные люди в костюмах и галстуках. Там был также человек, который заставлял этих людей разговаривать с пустыми креслами. Один из них сказал: «Я чувствую себя дураком» и я рассмеялся. Все они посмотрели на меня так, как будто это я был сумасшедший. Они разговаривали с людьми, которых в комнате не было, и при этом говорили мне, что гипноз — это плохо.
Одно из того, чему должен научиться человек, чтобы быть хорошим психотерапевтом — это умение смотреть и слушать, что он сам делает, и отдавать себе отчет в том, как абсурдно большинство из того, что происходит в ходе психотерапии. Но это не значит, что психотерапия не достигает своих целей, оставаясь при этом величайшим театром абсурда нашего времени. Но когда я говорю «абсурдность», то хочу, чтобы вы сравнили это понятие с понятием «полезность». Это два совершенно разных понятия. В настоящей культурно-экономической ситуации в США психотерапия, с моей точки зрения, является весьма полезной активностью.
Отвечая на вторую половину вашего вопроса, могу сказать, что мы больше не делаем для каждого новых личностных историй. Мы потратили на это три часа, по 15 минут в неделю в течении 6 недель. И еще мы обучаем человека производить временную дисторсию, затрачивая на это 4 минуты. В сомнабулическом трансе мы буквально вставляем генератор сновидений, который может создавать требуемую личностную историю и обеспечивать о ней воспоминания в состоянии бодрствования каждый день. Насколько мне известно, эта женщина до сих пор сохраняет способность ежедневно создавать себе новую личностную историю для любых своих целей! Такой сеанс занимает у нас обычно от 30 секунд до 7–8 часов.
Мы находимся в иной ситуации, нежели вы. Наша задача — моделирование. Наша задача — проверить все стереотипы, которые у нас есть, чтобы на семинаре предлагать вам только те их них, которые помогут вам эффективно решать проблемы, которые, как мы догадаемся, у вас имеются.
Однажды мы занимались с группой людей, которые работали в
психиатрической клинике. Это была государственная клиника — персонал
не жил на деньги клиентов. Мы работали с ними долго. Сейчас у них
приходится в среднем по 6 визитов на одного клиента. Терапевт имеет
еще свою небольшую частную практику. Но там у него среднее количество
визитов на клиента равняется 15. И он даже не догадывался, в чем было
дело. Те же самые стереотипы, с помощью которых вы можете производитьб
быстрые бессознательные изменения, можно использовать и так, чтобы
«помочь» пациенту удерживать симптомы. Это — странная вещь в
психотерапии: чем эффективнее вы работаете, тем меньше денег
зарабатываете. Клиенты получают, что хотят, покидают вас и денег больше не платят.
Женщина: У меня есть пациентка, которая не терпит, чтобы к ней прикасались, так как прикосновение ассоциируется у нее с опытом изнасилования, который она пережила. Какие якоря я должна с ней использовать?
Вы можете использовать любую систему, но я рекомендую вам все-таки прикасаться к ней, потому что это утверждение касается ее ограничений. Вы можете начать с вызывания какого-либо действительно приятного переживания и закрепления его, затем расширять якорь до тех пор, пока прикосновение ей не станет приятно. Иначе она и будет отрицательно реагировать на прикосновение до конца жизни. Если вы будете уважать ее ограничения, то сослужите ей очень плохую службу. Вы хотите, чтобы эта женщина нормально переносила прикосновение, без ассоциации с изнасилованием. Здесь важна последовательность ваших действий. Например, вы можете еще перед началом терапии поговорить с ней об отпуске или еще о чем-то приятном и закрепить ответ с помощью якоря. Или вы можете спросить, были ли у нее хоть иногда в жизни позитивные приятные сексуальные переживания и закрепить ответ.
Мужчина: Должны ли мы закреплять переживания с помощью якоря, действуя также открыто и явно, как это делали вы?
Чем более тонко и скрыто вы действуете, тем более эффективна работа. Вы можете прикасаться, использовать слова «родитель», «взрослый» и «ребенок», позы, жесты, выражения лица. Вы не можете не закреплять с помощью якоря, но большинство людей делают это не систематически.
Мы действовали так открыто потому, что хотели, чтобы вы видели, что мы делаем и что вслед за этим происходит. Если бы с Линдой мы использовали в качестве якоря тон голоса, то вы бы не поняли, в чем тут дело.
Якоря вездесущи. Были ли вы когда-нибудь в классе, где была классная доска? Помните, иногда кто-то подходил к доске и… (он пантомимически изображает царапание когтями по доске). Многие в аудитории вздрагивают и морщатся. Что вы делаете? Вы — сумашедшие. Здесь нет доски. Каково значение якоря?
Закрепление с помощью якоря мы впервые обнаружили, когда наблюдали за работой психотерапевтов. Клиент приходит и говорит: «Я так ужасно себя чувствую. И это в течении последних семи лет…» «Я просто разбит…» Терапевт склоняется к нему, кладет ему руку на плечо и говорит: «Я привлеку сегодня все свои силы и умение, чтобы вам помочь». Потом терапевт работает вполне успешно. Пациент начинает себя чувствовать достаточно хорошо. Тогда терапевт говорит: «Я действительно рад за вас» — и снова склоняется к нему и кладет ему руку на плечо. Бум! И депрессия возвращается на свое место.
Я видел, как однажды терапевт убрал и вернул на место фобию девять раз в течении одного сеанса. В конце сеанса он сказал: «Да, следующий раз мы должны поработать еще больше».
Проделайте однажды одно такое полезное наблюдение. Спрячьтесь так, чтобы видеть, как клиенты заходят с улицы в здание, где расположен ваш кабинет. То, что вы увидите, похоже на чудо. Клиент бодро идет по улице, на его лице улыбка, он хорошо себя чувствует. Входя же в здание, он начинает оценивать весь опыт, о котором он собирается вам сообщить, потому что само здание — это якорь. Вы не сможете не закреплять реакции при помощи якоря, вопрос состоит лишь в том, как вы используете этот процесс.
Один терапет из Трансильвании решил эту проблему так: у него есть два кабинета. В первом пациент рассказывает ему все жалобы. Потом, ни слова ни говоря, он вместе с клиентом переходит в другой кабинет, где проделывает работу по изменению. Впоследствии сам переход в другой кабинет уже влечет само изменение — вы не должны более заново переживать болезненные моменты в своей жизни, чтобы измениться. По прошествии некоторого времени супруги кончают тем, что мало прикасаются друг к другу. И знаете, как это они делают? Чар, подойдите сюда. Вот хороший способ отдалить от себя любимого человека. У вас очень плохое настроение, настоящая депрессия. А я — ваш любимый муж, подхожу к вам и говорю: «Ничего, все будет в порядке» и обнимаю вас за плечи. А теперь все, что я должен сделать — это дождаться, когда у вас снова будет хорошее настроение, подойти к вам, сказать: «Ну что, пойдем погуляем? «и обнять вас за плечи. Бум! Вместо того, чтобы прикасаться друг к другу в те моменты, когда оба счастливы и довольны, супруги обычно закрепляют прикосновением негативные состояния.
Все, кто занимался семейной терапией, наблюдали следующее: пара сидит и разговаривает очень мирно и вдруг кто-то из них взрывается. Если вы не заметили маленький звук, незначительные изменения позы или движения руки другого партнера, то происшедшее останется для вас загадкой. Что случилось? Никто не знает. Якоря, на которые люди реагируют: «неадекватным поведением», обычно находятся вне их сознания.
Вы можете сделать в этой связи прекрасное упражнение. Дождитесь взрыва супругов и определите, что его вызвало. Затем присвойте этот взрывающий якорь, научитесь производить в своем поведении и снова добейтесь взрыва. Если у вас это получится, значит вы правильно определили якорь. Скажем это была приподнятая бровь. А теперь все, что вы должны сделать — это кинестетически закрепить какую-либо положительную рекцию и вызвать ее, одновременно приподняв бровь. В будущем поднятая бровь партнера уже не вызовет такой реакции.
Закрепление с помощью якоря можно использовать также с организациями. В сущности они похожи на семьи. Если вы знаете, что завтра должна собраться группа людей, которые уже давно работаеют вместе, и поэтому у них существуют отработанные стереотипы несогласия друг с другом, то вы можете сделать следующее: перед собранием поговорите с каждым членом группы отдельно и установите скрытый невербальный якорь, чтобы устранить наиболее заметные признаки невербальной коммуникации человека, которые вызывают у партнеров раздражение.
Если люди, чей тон голоса заставляет собеседника чувствовать себя плохо и не соглашаться, независимо от содержания. Никто не мог бы продолжать разговаривать таким образом, если бы у него была аудиальная обратная связь. Если бы они слышали себя, то говорили бы иначе. Я думаю, что отсутствие обратной связи — это способ защиты. Именно так обстоит дело с лягушками. Лягушка издает настолько громкий звук, что он оглушил бы ее полностью, так как ухо ее расположено очень близко от носа, через который выходят звуки. Но импульсы от звукоиздающих мышц и звуковоспринимающих органов приходят в мозг с рассогласованием.
Другое частное явление в организационной ситуации: кого-то так взволновал обсуждаемый вопрос, что он начинает интенсивно двигаться и жестикулировать. Собеседник вдруг видит указующий на него палец и требовательный взгляд, что служит триггером для ранее закрепленного ответа. Реакция собеседника будет частично на взволнованного человека, а частично — общей, закрепленной в другое время и в других местах реакцией на взволнованное лицо и поднятый палец. Человеческие существа находятся в таком смешном состоянии почти всегда. Если бы я попросил вас посмотреть вокруг и найти в нашей аудитории человека, который бы вам кого-то напомнил, то я гарантирую вам, что ваша реакция на него была бы смесью реакции, определяемой ситуацией здесь и сейчас и реакцией на того человека, которого он вам напоминает — если только вы не будете внимательны, очень внимательны и не «почистите» ваши реакции. Все мы очень сензитивны к этому процессу, он называется «контаминированной реакцией» в ТА. Это способ реагирования присущ всем людям.
Женщина: Почему вы прикасаетесь именно к правой или левой стороне тела, есть ли тут какое-либо различие?
Различия существуют — и весьма тонкие. Это целое искусство. Но для того, чтобы проводить терапию, это знать не обязательно. Если только вы хотите быть волшебником — а это уже другое занятие. Например, если вы хотите сотворить кредитные билеты, которых здесь нет или что-то подобное, то тогда учесть эти различия было бы полезно. Но для психотерапии достаточно кинестетических якорей, и для этого годится любая сторона тела.
Иногда целесообразно использовать тональные якоря. Вирджиния Сатир делает это. Она не меняет тон голоса в течении шести часов, а затем внезапно меняет. Когда она это делает — бум! — вот оно. Человек меняется. У Эриксона есть специальный тон голоса, который он использует, чтобы ввести человека в гипнотический транс.
Многие люди в состоянии транса закрывают глаза. Что же делает Эриксон, чтобы поставить якорь, ведь он сидит в инвалидном кресле и не может использовать кинестетику? Закройте на минуточку глаза. Я буду говорить и при этом поворачивать голову вперед и назад. Отметьте, пожалуйста, есть ли различие в восприятии вами источника звука. Если уловите, то хорошо, если нет, то я вам гаратирую, что вы подсознательно эту разницу воспринимаете, поскольку всем пациентам Эриксона в состоянии транса удавалось это воспринять.
Все это работает. Выбор системы, в которой вы будете ставить якорь, определит реакцию, которую вы получите. Если вы хотите вовлечь сознание пациента, присоединяйтесь ко всем системам. Если вы хотите работать скрыто, чтобы обойти сопротивляющееся сознание, присоединяйтесь к любой системе, которая не представлена в сознании. Если употребляемые предикаты и глазодвигательные стереотипы говорят о том, что у человека преобладает кинестетическая система, не присоединяйтесь к этой системе, если не хотите вовлечь сознательные ресурсы. Если вы будете присоединяться с помощью якоря тонально, то человек не осознает этого.
У П Р А Ж Н Е Н И Я
Я прошу вас начать с кинестетического якоря. Работать с помощью этих якорей и легче и полезнее. Затем вы генерализуете свой навык на другие системы. Разбейтесь снова на пары. Один из вас будет А, другой Б. Затем поменяйтесь ролями.
А должен делать следующее: сесть лицом к Б и мягко положить свою правую руку на левое колено Б. Затем задайте Б вызывающий переживания вопрос: «Помните ли вы, когда в последний раз испытывали действительно сексуальные переживания? «Дождитесь соответствующего невербального ответа. Сначала вы должны суметь выделить для себя невербальную реакцию, а уж затем закрепить ее с помощью якоря. Когда вы увидите реакцию, увеличивайте давление рукой на колено Б. Вы должны наблюдать за тонусом мышц, цветом кожи, дыханием, изменением размера губ и т. д. Когда вы выделите эти изменения, увеличьте давление своей руки. Когда они начнут исчезать, поднимите руку. Теперь у вас есть якорь. Не присоединяйте якорь, пока вы не увидите реакцию.
Ваша способность увидеть реакцию партнера зависит от того, насколько вы можете усилить его реакцию. Если вы спрашиваете: «Когда в последний раз были сильно взволнованы? «(низкий тон голоса, медленный темп речи) или: «Были ли вы когда-нибудь действительно печальными? «(высокоий тон голоса, быстрый темп), то это вызовет не такую реакцию, как тогда, когда бы вы спросили конгруэнтно, действительно взволновано: «Волновались ли вы когда-нибудь по-настоящему? «Чем более экспрессивно вы вызываете реакцию, тем более экспрессивным будет ответ.
Затем А должен положить левую руку на правое колено Б и спросить его: «Что в вашем опыте противоположно этому переживанию? «По мере наступления изменений увеличивайте давление руки и ослабьте его, когда изменения начнут исчезать.
И вот у вас есть два якоря. Используйте первый — и наблюдайте за изменениями. Сделайте паузу, используйте второй — и опять пронаблюдайте за изменениями. Это сработает лучше, если вы отвлечете внимание партнера каким-то незначительным вопросом: «Заметили ли вы свет в вестибюле, когда сегодня входили в это здание? «- и тут используйте якорь.
Следите за тем, чтобы в момент использования якоря всегда появлялся один и тот же ответ.
Когда вы убедитесь в том, что оба якоря работают, и вы видите различие в реакции на каждый из них, нажмите одновременно на оба колена партнера, сохраняйте давление в течении 30–60 секунд. Вы увидите удивительное явление, называемое «интеграцией». Наблюдайте за лицом партнера. Вы увидите, что одна половина лица отвечает одной реакцией, а другая — второй, а затем реакции сливаются. Якоря — не кнопки. Вы должны продолжать давление до тех пор, пока реакция не будет полной. Когда реакция началась, можете не продолжать давление.
Цель этого упражнения — не психотерапия вашего партнера. Цель в том, чтобы вы убедились, с помощью вашего сенсорного опыта в том, что якорь существует, и в том, что вы способны закреплять реакции с помощью якоря. Все, что вы делаете — это учитесь ставить якоря. После обеда мы научим вас, как использовать якоря в терапии.
Во время упражнения многие из вас задавали почти одинаковые вопросы. Например, Билл спросил: «Ну, хорошо, сначала я представил свою жену, когда она отвергает меня, говоря, что она должна заниматься домом, устала и т. п. Тогда я сержусь. «Партнер Билла смог различить эти два переживания и вызвать их с помощью якорей. Затем он соединил оба якоря и наступила интеграция. Вопрос же состоит в следующем: «Что же теперь произойдет, когда Билл увидит свою жену? Ответ на этот вопрос весьма важен, если мы хотим понять, как и над чем работаем. Когда он увидит свою жену, он будет иметь выбор между приятными сексуальными чувствами из прошлого, чувством гнева и, что очень важно, любой комбинацией этих реакций.
В прошлом это были два антагонистических, диссоциированных эмоциональных состояния. Присоединяя с помощью якоря каждое из них, вы присоединяли также антагонистические физиологические реакции — дыхательные, мышечные и т. д. Когда же вы стимулируете оба якоря, физиологические стереотипы буквально перебивают друг друга — вы могли это видеть на лице партнера своими глазами. Эти реакции интегрируются и человека может теперь реагировать любой комбинацией этих чувств в зависимости от контекста. Мы сделаем следующее утверждение: если у человека есть выбор, то он всегда выберет лучшую реакцию, доступную в данном контексте. Я думаю, что каждому из вас необходимо испытывать полное однозначное сексуальное влечение к другому человеку, сердиться на него — и реагировать на него всей гаммой промежуточных между этими состояниями чувств. Используя якорь как интегральное средство, мы разрушаем диссоциации и убеждаемся в том, что можем реагировать любой реакцией из этого континуума.
Когда мы сказали, что в предыдущем упражнении вы не занимались терапией — это была ложь. «Закрепите это переживание здесь, а затем, применив оба якоря одновременно, интегрируйте их». Подумайте об этом. То, что вы сейчас сделали по форме идентично гештальт терапевтическому приему с двумя креслами. Гештальт — терапевты используют кресла как якоря, и когда вы перемещаетесь из одного кресла в другое, ваши чувства действительно меняются. Извне вы можете наблюдать изменение позы, мимики, цвета кожи и т. д. Эти кресла — суть якорЯ. Проблема состоит в том, что здесь трудно достичь интеграции. Как вы можете совместить кресла? Поэтому вы должны заставить человека перемещаться из кресла в кресло очень быстро.
А сейчас снова разбейтесь на пары, чтобы поупражняться в «изменеии личностной истории», как это мы делали вчера с Линдой.
Коротко повторю, что надо сделать:
Во-первых, какую реакцию партнер хочет изменить? Закрепите ее с помощью якоря, чтобы стабилизировать и всегда иметь к ней доступ. А теперь спросите, как он хотел бы себя вести, в каком бы ресурсе он нуждался, чтобы вести себя более конгруэнтно. «Когда вы переживали эту прошлую ситуацию, «— говорите вы партнеру — «у вас не было доступа ко всем своим ресурсам. Какой ресурс вы хотели бы взять с собой в прошлое, чтобы изменить вашу личностную историю? Когда у вас было такое ресурсное переживание? Закрепите реакцию с помощью якоря. Затем соедините якоря. Держите оба якоря, пока ваш партнер путешествует в прошлое с новыми ресурсами.
Человек с фобией когда-то в своей жизни в условиях стресса подсознательно принял решение, перед лицом непреодолимых стимулов. Он преуспел в том, что человеку обычно трудно дается в научении, с одной попытки. Каждый раз при наличии тех же самых стимулов человек выдает точно такую же реакцию, как и в первый раз. Это замечательное достижение. Годы идут, человек меняется, но вопреки всем внешним изменениям человек устойчиво сохраняет эту рефлекторную дугу. Что делает фобию интересным феноменом, так это именно ее постоянство. Если человек говорит: «Я не могу чувствовать себя уверенно с моим начальником», то это, в сущности, означает: «Когда-то в моей жизни было такое переживание, или несколько переживаний, что я чувствовал уверенность в себе. В присутствии же моего босса я не имею доступа к этому ресурсу». Когда человек фобически реагирует на змей, то это, в сущности, то же самое. Я знаю, что у него были в жизни такие переживания и ситуации, когда он проявлял смелость и уверенность в себе. Но в присутствии змей этот ресурс недоступен.
Вплоть до нашего времени, в ходе развития психологии, психиатрии и консультирования, никто не пытался организовать информацию так, чтобы идти прямо за симптомом. Фрейд установил правило: «Вы должны идти в прошлое» и мы решили, что мы хотим понять, как что-то развивалось исторически, и должны с этим работать. Я думаю, что надо сделать это раз или два, не больше. Если вы поняли один раз, как люди создают фобии, понимая, что в каждом случае работает тот же самый процесс, то этого достаточно. Способ, с помощью которого люди получают фобии, действительно удивителен. Но если вы поняли структуру фобии, вы можете идти вперед и изменять ее, поскольку все фобии устроены одинаково. У людей есть стратегии, продуцирующие фобические реакции. У кого из присутствующих есть фобия?
Женщина: у меня возникает фобическая реакция, когда я еду на машине через мост. Я боюсь упасть в воду.
Если вы наблюдали за ней, то все, что вам нужно знать, чтобы это изменить, вы уже знаете. Хотите ли вы избавиться от нее? Ограничивает ли эта фобия ваше поведение?
Женщина: О, я так хотела бы избавиться от нее!
Вы уверены?
Женщина: Конечно! Да, я уверена. Я только не уверена в том, хочу ли я о ней рассказывать, но я уже рассказала!
Но вы могли этого не делать! Можно было сохранить это в секрете! Мы не нуждаемся ни в каком содержании, фактически, мы даже предпочитаем не знать содержания. Есть ли тут кто-нибудь с фобией, кто не хочет рассказывать содержание? Всякий раз, когда мы приглашаем добровольцев, пусть они сохраняют содержание для себя. Никто из вас не знает, о чем думала Линда сегодня утром. Если мы что-то демонстрируем, то всегда используем эту форму, чтобы чувствовать себя свободно при демонстрации.
Мы делаем так, в частности, потому, что уважаем интегрированность человеческих существ; будь то в частной практике или на групповой демонстрации, вы можете сохранять содержание для себя. Мы не нуждаемся в нем. Мы оперируем только с процессом. Содержание не имеет отношения к делу, и кроме того, оно действует угнетающе. Мы не хотим этого слушать. А вы, когда рассказываете людям содержание вашей проблемы, выглядите как дурак. Хорошо, что мы вас прервали, пока вы не успели рассказать, что было за содержание, правда? ОК. Как вас зовут?
Женщина: Тамми.
|
