Сельченок Константин «Психология человеческой агрессивности»

Крэйг провел серию опытов с самцами горлицы, в которой он отбирал у них самок на ступенчато возрастающие промежутки времени и экспериментально устанавливал, какой объект способен вызвать токование самца. Через несколько дней после исчезновения самки своего вида самец горлицы был готов ухаживать за белой домашней голубкой, которую он перед тем полностью игнорировал. Еще через несколько дней он пошел дальше и стал исполнять свои поклоны и воркованье перед чучелом голубя, еще позже - перед смотанной в узел тряпкой; и наконец - через несколько недель одиночества - стал адресовать свое токование в пустой угол клетки, где пересечение ребер ящика создавало хоть какую-то оптическую точку, способную задержать его взгляд. В переводе на язык физиологии эти наблюдения означают, что при длительном невыполнении какого-либо инстинктивного действия - в описанном случае, токования - порог раздражения снижается. Это явление настолько распространено и закономерно, что народная мудрость уже давно с ним освоилась и облекла в простую форму поговорки: "При нужде черт муху слопает"; Гете выразил ту же закономерность словами Мефистофеля: "С отравой в жилах, ты Елену в любой увидишь непременно". Так оно и есть! А если ты голубь - то в конце концов увидишь ее и в старой пыльной тряпке, и даже в пустом углу собственной тюрьмы.

Снижение порога раздражения может привести к тому, что в особых условиях его величина может упасть до нуля, т.е. при определенных обстоятельствах соответствующее инстинктивное действие может "прорваться" без какого-либо видимого внешнего стимула. У меня жил много лет скворец, взятый из гнезда в младенчестве, который никогда в жизни не поймал ни одной мухи и никогда не видел, как это делают другие птицы. Он получал пищу в своей клетке из кормушки, которую я ежедневно наполнял. Но однажды я увидел его сидящим на голове бронзовой статуи в столовой, в венской квартире моих родителей, и вел он себя очень странно. Наклонив голову набок, он, казалось, оглядывал белый потолок над собой; затем по движениям его глаз и головы можно было, казалось, безошибочно определить, что он внимательно следит за каким-то движущимся объектом. Наконец он взлетал вверх к потолку, хватал что-то мне невидимое, возвращался на свою наблюдательную вышку, производил все движения, какими насекомоядные птицы убивают свою добычу, и что-то как будто глотал. Потом встряхивался, как это делают все птицы, освобождаясь от напряжения, и устраивался на отдых. Я десятки раз карабкался на стулья, даже затащил в столовую лестницу-стремянку (в венских квартирах того времени потолки были высокие), чтобы найти ту добычу, которую ловил мой скворец. Никаких насекомых, даже самых мелких, там не было!

"Накопление" инстинкта, происходящее при долгом отсутствии разряжающего стимула, имеет следствием не только вышеописанное возрастание готовности к реакции, но и многие другие, более глубокие явления, в которые вовлекается весь организм в целом. В принципе, каждое подлинно инстинктивное действие, которое вышеописанным образом лишено возможности разрядиться, приводит животное в состояние общего беспокойства и вынуждает его к поискам разряжающего стимула. Эти поиски, которые в простейшем случае состоят в беспорядочном движении (бег, полет, плавание), а в самых сложных могут включать в себя любые формы поведения, приобретенные обучением и познанием, Уоллэс Крэйг назвал аппетентным поведением. Фауст не сидит и не ждет, чтобы женщины появились в его поле зрения; чтобы обрести Елену, он, как известно, отваживается на довольно рискованное хождение к Матерям!

К сожалению, приходится констатировать, что снижение раздражающего порога и поисковое поведение редко в каких случаях проявляются столь же отчетливо, как в случае внутривидовой агрессии. Ранее мы уже видели тому примеры; вспомним рыбу-бабочку, которая за неимением сородичей выбирала себе в качестве замещающего объекта рыбу близкородственного вида, или же спинорога, который в аналогичной ситуации нападал даже не только на спинорогов других видов, но и на совершенно чужих рыб, не имевших ничего общего с его собственным видом, кроме раздражающего синего цвета. У цихлид семейная жизнь захватывающе интересна, и нам придется еще заняться ею весьма подробно, но если их содержат в неволе, то накопление агрессии, которая в естественных условиях разряжалась бы на враждебных соседей, - чрезвычайно легко приводит к убийству супруга. Почти каждый владелец аквариума, занимавшийся разведением этих своеобразных рыб, начинал с одной и той же, почти неизбежной ошибки: в большой аквариум запускают нескольких мальков одного вида, чтобы дать им возможность спариваться естественным образом, без принуждения. Ваше желание исполнилось - и вот у вас в аквариуме, который и без того стал несколько маловат для такого количества подросших рыб, появилась пара возлюбленных, сияющая великолепием расцветки и преисполненная единодушным стремлением изгнать со своего участка всех братьев и сестер. Но тем несчастным деться некуда; с изодранными плавниками они робко стоят по углам у поверхности воды, если только не мечутся, спасаясь, по всему бассейну, когда их оттуда спугнут. Будучи гуманным натуралистом, вы сочувствуете и преследуемым, и брачной паре, которая тем временем уже отнерестилась и теперь терзается заботами о потомстве. Вы срочно отлавливаете лишних рыб, чтобы обеспечить парочке безраздельное владение бассейном. Теперь, думаете вы, сделано все, что от вас зависит, - и в ближайшие дни не обращаете особого внимания на этот сосуд и его живое содержимое. Но через несколько дней с изумлением и ужасом обнаруживаете, что самочка, изорванная в клочья, плавает кверху брюхом, а от икры и от мальков не осталось и следа.

Этого прискорбного события, которое происходит вышеописанным образом с предсказуемой закономерностью, - особенно у ост-индских желтых этроплусов и у бразильских перламутровых рыбок, - можно избежать очень просто; нужно либо оставить в аквариуме "мальчика для битья", т.е. рыбку того же вида, либо - более гуманным образом - взять аквариум, достаточно большой для двух пар, и, разделив его пограничным стеклом на две части, поселить по паре в каждую из них. Тогда каждая рыба вымещает свою здоровую злость на соседе своего пола - почти всегда самка нападает на самку, а самец на самца, - и ни одна из них не помышляет разрядить свою ярость на собственном супруге. Это звучит как шутка, но в нашем испытанном устройстве, установленном в аквариуме для цихлид, мы часто замечали, что пограничное стекло начинает зарастать водорослями и становится менее прозрачным, - только по тому, как самец начинает хамить своей супруге. Но стоило лишь протереть дочиста пограничное стекло - стенку между "квартирами", - как тотчас же начиналась яростная, но по необходимости безвредная ссора с соседями, "разряжавшая атмосферу" в обеих семьях.

Аналогичные истории можно наблюдать и у людей. В добрые старые времена, когда на Дунае существовала еще монархия и еще бывали служанки, я наблюдал у моей овдовевшей тетушки следующее поведение, регулярное и предсказуемое. Служанки никогда не держались у нее дольше 8-10 месяцев. Каждой вновь появившейся помощницей тетушка непременно восхищалась, расхваливала ее на все лады как некое сокровище и клялась, что вот теперь наконец она нашла ту, кого ей надо. В течение следующих месяцев ее восторги остывали. Сначала она находила у бедной девушки мелкие недостатки, потом - заслуживающие порицания; а к концу упомянутого срока обнаруживала у нее пороки, вызывавшие законную ненависть, - и в результате увольняла ее досрочно, как правило с большим скандалом. После этой разрядки старая дама снова готова была видеть в следующей служанке истинного ангела.

Я далек от того, чтобы высокомерно насмехаться над моей тетушкой, во всем остальном очень милой и давно уже умершей. Точно такие же явления я мог - точнее, мне пришлось - наблюдать у самых серьезных людей, способных к наивысшему самообладанию, какое только можно себе представить. Это было в плену. Так называемая "полярная болезнь", иначе "экспедиционное бешенство", поражает преимущественно небольшие группы людей, когда они в силу обстоятельств, определенных самим названием, обречены общаться только друг с другом и тем самым лишены возможности ссориться с кем-то посторонним, не входящим в их товарищество. Из всего сказанного уже ясно, что накопление агрессии тем опаснее, чем лучше знают друг друга члены данной группы, чем больше они друг друга понимают и любят. В такой ситуации - а я могу это утверждать по собственному опыту - все стимулы, вызывающие агрессию и внутривидовую борьбу, претерпевают резкое снижение пороговых значений. Субъективно это выражается в том, что человек на мельчайшие жесты своего лучшего друга - стоит тому кашлянуть или высморкаться - отвечает реакцией, которая была бы адекватна, если бы ему дал пощечину пьяный хулиган. Понимание физиологических закономерностей этого чрезвычайно мучительного явления хотя и предотвращает убийство друга, но никоим образом не облегчает мучений. Выход, который в конце концов находит Понимающий, состоит в том, что он тихонько выходит из барака (палатки, хижины) и разбивает что-нибудь; не слишком дорогое, но чтобы разлетелось на куски с наибольшим возможным шумом. Это немного помогает. На языке физиологии поведения это называется, по Тинбергену, перенаправленным, или смещенным, действием. Мы еще увидим, что этот выход часто используется в природе, чтобы предотвратить вредные последствия агрессии. А Непонимающий убивает-таки своего друга - и нередко!

Лоренц К. Агрессия. - М., 1994, с.30-62.

ПРОМЕТЕЙ ВОССТАВШИЙ. АНАЛЬНЫЙ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЙ КОНТУР

Детский стишок.

Второй контур - эмоционально-территориальная система мозга - занимается исключительно силовой политикой. Этот "патриотический" контур присутствует у всех позвоночных и имеет возраст от 500 миллионов до миллиарда лет. В современном человеке он, по-видимому, сосредоточен в таламусе - "заднем", или "старом" мозге - и связан с мышцами.

Этот контур проявляется в каждом новорожденном, когда матрица ДНК отправляет посланцев-РНК для запуска процесса обучения прямостоянию и ходьбе. Обучение ходьбе, овладение гравитацией, преодоление физических препятствий и освоение политического манипулирования другими людьми - все это точки уязвимости, в которых возникает импринтирование или тяжелое кондиционирование. Мышцы быстро программируются на выполнение этих силовых функций, обретая устойчивые, пожизненные рефлексы.

Как всегда, в зависимости от событий окружающего мира - того, что происходит в точках нейрологической уязвимости, - этот контур определит либо сильную, доминирующую роль, либо слабую, подчиненную роль в стае (семье). Чтобы в этом убедиться, вовсе не обязательно отправляться в джунгли с этологами: процесс импринтирования можно наблюдать в любом помете щенков. У них очень быстро определяется, кто будет доминировать, а кто - подчиняться.

Статус в стае или племени определяется на основе превербальной сигнальной системы, в которой эти мышечные рефлексы играют главную роль. Все эмоциональные игры, или схемы, перечисленные в популярных книгах д-ра Эрика Берна о психологических играх и трансакционном анализе, являются импринтами второго контура, или стандартными тактиками млекопитающих.

Приведу цитату из моей повести "Кот Шредингера":

"Большинство одомашненных приматов Терры не знало, что они приматы. Они думали, что являются чем-то особенным и "превосходящим" все остальное на планете.

Даже регулярная колонка Бенни Бенедикта "Еще один месяц" была основана на этой иллюзии. Бенни вообще-то прочел Дарвина один раз - давным-давно, еще в колледже - и слышал о существовании таких наук, как этология и экология, но факты эволюции никогда не затрагивали его по-настоящему. Он никогда не думал о себе как о примате и никогда не осознавал, что его друзья и коллеги тоже приматы. Наконец, он никогда не понимал, что альфа-самцы Единштата были типичными лидерами обезьяньих стай. В результате этой неспособности видеть очевидные вещи Бенни постоянно тревожило и пугало его поведение, поведение его друзей и коллег, а особенно - поведение альфа-самцов стаи. Так как он не знал, что это поведение было обычным для приматов, оно казалось ему просто ужасным.

Так как поведение приматов в значительной мере расценивалось как ужасное, большинство одомашненных приматов проводили большую часть своего времени, пытаясь скрыть свои действия.

Некоторых приматов изобличали другие приматы. Все приматы жили в страхе быть пойманными за руку.

Тех, кого ловили, называли "дерьмом".

Термин "дерьмо" был глубоким выражением психологии приматов. К примеру, один дикий примат (шимпанзе), которого двое одомашненных приматов (ученых) обучали языку знаков, совместил знаки "дерьмо" и "ученый", описывая ученого, который ему не нравился, как "дерьмо-ученый". Он также совместил знаки "дерьмо" и "шимпанзе" для обозначения другого шимпанзе, который ему также не нравился, как "дерьмо-шимпанзе".

"Ты - дерьмо", - часто говорят друг другу одомашненные приматы.

Эта метафора глубоко выражает психологию приматов, так как они метят свою территорию экскрементами и иногда кидают ими друг в друга, когда дело доходит до территориальных споров.

Один примат написал длинную книгу, где подробно описывалось, как должны быть наказаны его политические враги. Он представлял себе огромную дыру в земле, с огнем, дымом и реками дерьма. Этого примата звали Данте Алигьери.

Другой примат написал, что каждый младенец-примат проходит этап, на котором его основной заботой является биовыживание, т.е. пища, т.е. Мамина Грудь. Он назвал это оральной стадией. Он также сказал, что далее ребенок переходит к этапу изучения политики млекопитающих, т.е. признания Отца (альфа-самца), его Авторитета и территориальных требований. С гениальностью, которую оценили весьма немногие приматы, он назвал эту стадию анальной.

Этого примата звали Фрейд. Он сделал объектом исследования свою собственную нервную систему и анализировал составляющие ее контуры, периодически изменяя ее структуру с помощью нейрохимических средств.

Среди анальных оскорблений, которыми обмениваются одомашненные приматы, сражаясь за территорию, присутствуют такие: "Пошел в задницу", "Срать я на тебя хотел", "Ты дерьмо", а также многие другие.

Одним из наиболее почитаемых альфа-самцов в Королевстве Франков был генерал Канбронн. Он заслужил такое уважение за ответ, который дал, когда ему предложили сдаться в битве при Ватерлоо.

"Дерьмо", - был его ответ.

Слово петарда обозначает разновидность бомбы. Оно происходит из того же староанглийского корня, что и слово fart ("пускать ветры" - груб. англ.).

Менталитет генерала Канбронна был типичным менталитетом альфа-самца, принадлежащего к военной касте.

Когда приматы начинали воевать или прибегали к другим видам насилия, они всегда говорили, что собираются сделать из противника "кучу дерьма".

По окончании войны считалось, что побежденный "обгадился"."

Стандартный "авторитарный" рефлекс в эмоционально-территориальном контуре - раздувание мышц и вой. Его можно наблюдать у птиц, млекопитающих, а также на собрании членов правления вашего местного банка. Стандартный рефлекс "подчинения" заключается в сжатии мышц, опускании головы и "отползании". Его можно наблюдать у собак, приматов, домашней птицы и клерков, которые во что бы то ни стало стараются удержаться на работе.

Если первый (биовыживательный) контур в основном импринтируется матерью, второй (эмоционально-территориальный) контур в основном импринтируется отцом - ближайшим к ребенку альфа-самцом. Социолог Дж. Раттрэй Тэйлор выдвинул предположение, что общество поочередно проходит через периоды "матризма", когда доминируют материнские оральные ценности, и периоды "патризма", когда доминируют ценности отцовские, анальные.

Предложенная Тэйлором таблица характеристик этих "матристских" и "патристских" периодов выглядит следующим образом:

Не знаю, справедлива ли эта теория Тэйлора по отношению к обществу, но она, безусловно, справедлива по отношению к отдельным индивидам. Приведенные выше характеристики являются всего лишь последствиями (а) тяжелейшего импринта в оральном (матристском) контуре биовыживания или (б) тяжелейшего импринта в анальном (патристском) территориальном контуре.

Если не употреблять этологических терминов, то эмоционально-территориальный контур - это то, что мы обычно называем "эго". Эго - это просто осознание млекопитающим своего статуса в стае, это, как сказали бы социологи, "роль", отдельный контур мозга, который ошибочно принимает себя за личность, механизм "мозг-сознание" в целом. "Эгоист" ведет себя, по общепринятому выражению, "как будто ему всего два года" потому, что эго представляет собой импринт этапа, на котором ребенок обучается ходьбе и туалетным процедурам.

Насколько много человеческого в животных (особенно в собаках и домашних кошках)? Этот вопрос извечно отделяет ученых от простых смертных, а также одних ученых от других. В терминах современной теории различия между одомашненными приматами (людьми) и другими одомашненными животными практически равны нулю, пока мы говорим о первых двух контурах. (Так как большинство людей проводит большую часть своей жизни в пределах этих примитивных контуров, различия часто менее очевидны, чем сходства.) Настоящие различия появляются, когда мы начинаем говорить о третьем, семантическом контуре.

Новички в дрессировке собак всегда совершают одну и ту же ошибку - используют слишком много слов. Так как собака проявляет большое сходство с человеком (например, собаки, как и приматы, прекрасно владеют мимикой), новичок приписывает ей излишнюю "человечность". Средняя собака имеет в словарном запасе около 150 слов и довольно сообразительна в пределах этого семантического мира. Очень легко научить собаку воспринимать команды "сидеть", "рядом", "фас" и т.д.; слова "гулять" и "корм" собака выучит и без ваших усилий. Проблема возникает, когда новичок требует от собаки понимания фраз типа: "Нет, нет, Фриц - где угодно в спальне, только не на кровати". Этого не сможет понять даже человек, для которого английский язык - не родной. Собака пропускает подобные предложения и пытается понять, чего от нее хотят, анализируя ваш животный (и бессознательный) язык тела.

Понимание этих различий может значительно улучшить механизм общения приматов с собаками. Моя жена (социолог по профессии), например, отучила нашего пса по кличке Клык клянчить кусочки у обеденного стола. Она использовала самый что ни на есть простой и прямой язык млекопитающих. Жена просто рычала на пса первые несколько раз, когда он пытался приблизиться к столу во время обеда. (Конечно, она знакома с этологией.) Клык все прекрасно понял; вскоре он перестал подходить к столу, когда ели Вожаки Стаи (моя жена и я). Его генетические программы сообщили ему, что мы являемся Доминирующими Собаками или наиболее близки к ним среди всех окружающих существ; у собак, как и у волков, имеется генетическая программа, запрещающая им тревожить Доминирующих Особей во время еды. Рычание доставило ему всю необходимую информацию о локальных параметрах этого закона. Кстати, наш Клык был помесью таксы с лабрадором и большинству людей казался очень странным существом. Люди часто останавливали меня на улице, когда я прогуливался с ним, и спрашивали: "Что ЭТО такое???"

Люди (экстремальные случаи), у которых самый тяжелый импринт приходится на территориально-эмоциональный контур, обычно являются мускулотониками. Это означает, что большая часть их внимания и энергии сосредоточена в мышечных системах защиты-нападения. Поэтому они обычно имеют средний вес - они достаточно тяжелы, чтобы их было трудно сбить с ног, и достаточно легки, чтобы быть подвижными и мускулистыми. Они часто становятся культуристами, тяжелоатлетами и т.д. и необычайно увлечены демонстрацией своей физической силы. (Даже простой обмен рукопожатиями является для них не проявлением дружелюбия, а скорее силовым состязанием.)

В большинстве обществ подобные типы вытесняются в военную сферу, где их склонности находят надлежащее этологическое применение в защите племенной территории. Анальная ориентация этого контура объясняет необычность военной речи, впервые отмеченную Норманом Мейлером: слово "задница" служит для обозначения личности в целом, а слово "дерьмо" - для обозначения окружающих обстоятельств.

Рис. 1. Сетка первого и второго контуров образует четыре квадранта. Заметьте, что Враждебная Сила (тиран) склонна к параноидальной замкнутости; он должен править, но он также боится. Вспомните Гитлера, Сталина, Говарда Хьюза и др., а также недоступный Замок и Суд в аллегориях Кафки. Заметьте также, что зависимый невротик находится совсем не в области отступления; он наступает на вас, требуя удовлетворения его эмоциональных нужд (импринтов).

Эти четыре квадранта были известны еще на заре человеческого самоосознания. В терминологии средневековой психологии "нравов" эти четыре импринтных типа известны как:

Если следовать по часовой стрелке, сангвинический тип (дружелюбная сила) отождествлялся с архетипом Льва и элементом огня. Лев, знаменитый своим чувством собственного достоинства, представляет "хорошую" силу", а огонь - власть. Флегматический тип (дружелюбная слабость) отождествлялся с архетипом Ангела и элементом воды; эти люди "слишком чувствительны, чтобы сражаться" и "плывут по течению". Холерические типы отождествлялись с архетипом Быка (свирепая подозрительность, паранойя) и элементом земли (медлительная псевдоглупость, традиционная поза покоренных рас по отношению к их завоевателям). Желчные типы (враждебная сила) отождествлялись с архетипом Орла (символ Римской Империи, немецкой королевской семьи и т.д.) и элементом воздуха, который, по-видимому, означает небо, так как эти типы обычно наделены "высотой и властью".

История этих символов уходит корнями в далекое прошлое; они хорошо знакомы каббалистам (лев, ангел, бык и орел появляются в библейском видении Иезекииля). Они часто встречаются в католическом искусстве, представляя четырех евангелистов (Матфей - ангел, Марк - лев, Лука - бык, Иоанн - орел) и, начиная со средних веков, являются неотъемлемым элементом карт Таро.

В мудром языке популярной системы трансакционного анализа эти четыре импринтных типа соответствуют четырем основным жизненным сценариям:

В офисах психотерапевтов чаще всего оказываются флегматики (дружелюбная слабость; зависимый невротик), которые добровольно ищут переимпринтирования. С ними не все в порядке, однако они глубоко верят, что врач хорош.

Желчные (враждебная сила) и холерики (враждебная слабость), могут оказаться у психотерапевта только в том случае, если их коллеги, семьи или, чаще всего, постановление суда вынудят их попробовать переимпринтировать их обременительную враждебность.

Сангвиники (дружелюбная сила) практически никогда не обращаются к психотерапевту. Они, как правило, удовлетворены своей жизнью, как и все остальное общество. Увы, они также не могут ощутить необходимость в какой-либо терапии, просто потому, что принимают на себя слишком большую ответственность и взваливают на себя слишком большую ношу. Обычно они попадают к психотерапевту только по направлению лечащего врача, который догадывается о причине их недугов.

Эта система не претендует на неоспоримость и не подразумевает, что существует только четыре типа гуманоидных роботов. Последние четыре контура, которые мы вскоре рассмотрим, намного все усложняют: некоторые импринты расплывчаты (частично покрывают два или более квадрантов), а наш мозг способен на внезапные изменения. Также важно понять, что четыре архетипа выбираются только для удобства - и это действительно оправдано, как показывает их появление в трансакционном анализе, где у них отсутствует историческая связь с цепочкой Лев-Ангел-Бык-Орел. Для диагностических целей каждый квадрант можно разделить на более узкие секторы.

К примеру, наиболее широко применяемый в США психологический тест, "Интерперсональная сетка Лири" (1957), разбивает четыре квадранта на шестнадцать подквадрантов, позволяя получить в каждом типе поведения спектр оттенков - от умеренного до эксцессивного. В сетке Лири умеренные импринты находятся в центре, а эксцессивные, или экстремальные, случаи - ближе к периметру, но с ее помощью можно определить только то, каким образом импринтированы первые два контура (орально-биовыживательный и анально-территориальный).

Чтобы лучше разобраться в этом, представьте, что четыре младенца появились на свет в один и тот же миг в больнице "Джон Дж. Босковиц Мимориэл" города Эннитаун на планете Земля. Двадцать лет спустя мы обнаруживаем, что каждый из них представляет собой отдельную и совершенно непохожую на других личность (оставим объяснение этой загадки астрологам). Для простоты предположим, что они приземлились точно в четыре наших квадрантах.

Субъект No 1 - Ответственный/Сверхобыкновенный (сангвиник). Все считают его (ее) уважаемым общественным лидером - полезным, внимательным, дружелюбным и уверенным в себе. Некоторые даже скажут, что он (она) портит людей своей добротой, слишком многое прощает, соглашается с каждым. Он (она) любит управлять теми, кто не может управлять собой. Это Благородный Лев.

Этот человек может быть (и, вероятно, является) абсолютным роботом. Это означает, что если он не способен отдавать строгие приказы, не способен сомневаться в других, не способен проявлять эгоцентричность и т.п. - значит, он механически импринтировал первый квадрант, "дружелюбную силу". С другой стороны, если в соответствующих ситуациях он способен выйти за пределы первого квадранта (например, проявить враждебность по отношению к мародеру или агрессору), у него имеется импринтированно-кондиционированная склонность к "Я - в порядке, ты - в порядке", но он не полностью ею роботизирован.

Субъект No 2, по прошествии тех же двадцати лет импринтирования и кондиционирования, приземлился в квадранте 2 - дружеская слабость (флегматик). Он самокритичен, застенчив, робок, легко поддается чужому влиянию, "бесхребетен" и всегда ищет кого-нибудь, кто взял бы руководство на себя и отдавал приказы. Это Неземной Ангел или, на языке современного символизма, Дитя Цветов.

Опять-таки, это импринтирование-кондиционирование может быть полностью роботическим или достаточно гибким, и тогда у личности остается возможность в случае необходимости перепрыгнуть в другой квадрант.

Субъект No 3, полностью роботоподобный или обладающий небольшой гибкостью, приземлился в квадранте 3, "враждебная слабость" (холерик). Он никому не верит, восстает против всего, постоянно саркастичен, все время жалуется и в целом является резким, злопамятным и (до некоторой степени) параноидальным типом. Это Мрачный Бык.

Субъект No 4 приземлился в квадранте 4, "враждебная сила" (желчный), и является "начальственным", холодным, бесчувственным, авторитарным, самовлюбленным, хвастливым и т.д., хотя большинство все же считает его "хорошим лидером". Это Царственный Орел.

Ирония и трагедия человеческой жизни в том, что ни один из них не подозревает о том, что он - робот. Каждый из этих четверых пространно и с большой убедительностью объяснит вам, что каждый из его роботических, бесконечно повторяющихся рефлексов вызывается окружающими обстоятельствами, т.е. "плохим" поведением других людей.

ЧТО БЫ НИ ДУМАЛ ДУМАЮЩИЙ, ДОКАЗЫВАЮЩИЙ ЭТО ДОКАЖЕТ

Итак, если поместить этих четырех приматов на необитаемый остров, можно предсказать, примерно с той же вероятностью, с какой химик предсказывает нам результат соединения четырех элементов, что субъект No 1 и субъект No 4 (дружелюбная сила и враждебная сила) попытаются захватить власть - No 1 для того, чтобы помочь другим, No 4 потому, что он не может представить у руля никого другого. No 1 уступит No 4, так как хочет, чтобы все шло хорошо в интересах других, а это невозможно, если No 4 не окажется наверху. No 2, дружелюбную слабость, не интересует, кто - No 1 или No 4 - будет у власти, лишь бы кто-то другой принимал решения. А No 3, также независимо от того, кто будет у власти, будет жаловаться (и жаловаться, и жаловаться), в то же время избегая любых действий, требующих личной ответственности.

Те же политические решения были бы приняты четверкой шимпанзе или собак, если бы их импринтные квадранты соответствовали нашему гипотетическому примеру.

Социобиологи, которые отлично знакомы с этими четырьмя квадрантами, присутствующими как в человеческих, так и в животных обществах, утверждают, что каждый организм рождается с генетической предрасположенностью к одной из этих ролей. Критики социобиологии (а они обычно догматические либералы), объявляют эту идею чудовищной. Мы не будем пытаться решить этот сложный вопрос здесь, так как любая попытка определить, какие аспекты поведения обусловлены генетически, а какие приобретены в процессе обучения уже после появления на свет, всегда сводится к идеологической метафизике ввиду отсутствия, в большинстве случаев, реальных данных. Мы просто скажем, что, независимо от того, рождаемся ли мы с предрасположенностью к определенному квадранту, все организмы появляются на свет с предрасположенностью к импринтной уязвимости, а импринт, будучи установленным в нейросистеме, действует так же автоматически, как любая генетическая жестко заданная программа.

Каким образом можно изменить импринты, мы обсудим позже. Упражнения, которые вы выполняете в конце главы, уже слегка ослабляют ваши импринты и делают их более гибкими.

Верхние два квадранта сетки Лири - дружелюбная сила и враждебная сила - приблизительно соответствуют тому, что Ницше называл моралью господ, этикой правящих классов. Действительно, враждебная сила - это воплощение ницшеанской "белокурой бестии", примитивного типа пирата-завоевателя, который обнаруживается на заре любой цивилизации. Ницше также называл эту силу "животной" или "несублимированной" формой воли к власти.

Дружественная сила, с другой стороны, не соответствует, разве что очень слабо, ницшеанской "сублимированной воле к власти".

Нижние два квадранта - дружелюбная слабость и враждебная слабость - соответствуют ницшеанскому понятию морали рабов, тех, кто принадлежит к "низшей" касте или к "низшему" классу. Ницшеанская концепция "злопамятности" - скрытого мотива мести в "альтруистических философиях" - наделяет элементом враждебности даже квадрант дружелюбной слабости, т.е. общепринятую "христианскую этику", символом которой является "кроткий Иисус, смиренный и мягкий". Этот парадокс (под личиной дружелюбного слабака скрывается враждебный слабак. Дитя Цветов является потенциальным роботом-убийцей из банды Мэнсона) получил второе рождение в современной клинической терминологии в качестве концепции "пассивной агрессии". Оккультисты на своем странном жаргоне называют подобных типов "психическими вампирами".

Вот почему Ницше утверждал, что св. Павел уничтожил евангелие (благую весть) Иисуса, заменив ее дисангелием (дурной вестью). В представлении Ницше евангелие Иисуса было сублимированной волей к власти, путем сознательной эволюции к Свехчеловеку. Дисангелие же св. Павла было традиционной моралью рабов - "Рабы, повинуйтесь вашим господам", но лелейте свою злопамятность в твердой уверенности, что вы "хороши", а они "плохи", и в конце концов вы будете наслаждаться, наблюдая, как они горят в вечном огне ада. По мнению Ницше, все, что прибавил к этому Маркс, заключается в идее сжигания и наказания правящего класса здесь и сейчас (вместо того, чтобы ожидать, пока Бог займется ими в посмертии).

Та же идея присутствует в незабываемом куплете э.э. каммингса* о коммунистической интеллигенции 1930-х (* Эдвард Эстлин Каммингс (1894-1962) - американский писатель и поэт, прославившийся "типографической эксцентричностью" своих стихов. В частности, игнорировал прописные буквы и даже свое имя писал со строчных. - Прим. ред.):

Каждый "товарищ" - это комок

концентрированной ненависти.

Интересно, что Ницше постепенно отказался в своих книгах от "психологического" языка, заменив его "физиологическим". В его поздних работах - таких, например, как "Антихристианин", - "злопамятность" в "рабской морали" (общепринятом христианстве) рассматривается как физиологическая реакция, характерная для некоторых физических типов. Ницше был на правильном пути, однако за отсутствием нейрологии он искал физическую основу этих процессов только в генетике.

Импринтная же теория, наоборот, утверждает, что подобные физиологические рефлексы подчинения создаются специфическими "триггерами" (то есть пусковыми механизмами) в ранние моменты импринтной уязвимости.