|
И вот, в один прекрасный весенний день, на площади собралось почти всё население Города. Солнце ярко светило с чистого синего неба. Солнечные зайчики отражались от слегка покачивавшихся колоколов и БЕСПЕЧНО разбегались по площади, заглядывая в лица и веселя нарядно и ярко одетых людей. Всё замерло в ожидании.
И тут тишину прорезал незнакомый, высокий и чистый звук, а за ним ещё один и ещё и ещё... Звуки сплетались друг с другом, о чём-то рассказывали, пели разными голосами. Это было сказочно, и даже вступивший в этот ансамбль голос старого колокола прозвучал совершенно иначе, и никто при этом не напрягся. Божественные звуки были Чудом, трудно было даже поверить, что сделали это те же самые люди, что сейчас заворожённо внимали в восторге.
Злость
Пол говорил, что за эти восемь минут, или это были восемь часов, он узнал больше, чем за восемь сеансов психотерапии. Трудно сказать, сколько же времени прошло на самом деле. Трудно сказать, сколько же времени он провел в темноте в багажнике.
Вероятно, не стоит считать, что приключившееся с ним такое несуразное, неожиданное и невероятное событие, как похищение, могло стать тем целительным фактором, который подменил эффект восьми сеансов терапии.
Пришел как-то раз на сеанс такой лысеющий человек с яркими пятнами псориаза на голове. Очень уж они досаждали ему, они являлись символом всего того, с чем он не мог справиться, взять под свой контроль. И ему было вообще все равно, как и что ты будешь делать, лишь бы только помог выбраться из ситуации, в которой он оказался. Знаете, как бывает, вечно мы считаем, что все самое интересное случается с кем-то другим. Мы же всегда в стороне. А вот с ним-то как раз и случилось, и он как будто бы даже рад, что похитители остановились именно на нем.
Так вот, может, эти восемь сеансов и в самом деле как-то помогли ему сорганизоваться, подготовили, настроили, чтобы он справился с такой ужасной ситуацией, ему и самому с трудом верится, что все это на самом деле было. А ведь было случилось это по дороге на девятый сеанс. А мы все гадали, куда это он запропастился. Никогда раньше он даже не опаздывал, бывало, минуты за две приходил.
Так уже совпало, что он оказался там с таким автомобилем, какой им был нужен. Стекло было опущено. Нож приставили к горлу и сказали: “Вылазь-ка, приятель”. Что ему оставалось. Руки и ноги связали и положили его в багажник, куда-то повезли. Во рту кляп, на глазах повязка. Не то, что видеть, он едва мог двинуться. В таких ситуациях все чувства обостряются, все подмечаешь, любой поворот, ухаб, кочку. С расстоянием похуже. Так много всего навалилось - ему трудно было определиться.
Он был в каком-то полуобморочном состоянии. В трансе к нему пришло ощущение покоя, все тревоги улетучились. Сейчас он считает, что это транс, потому что именно в трансе не чувствуешь тревоги и волнения. Он даже и не знал, в сознании ли он. Наверное, то было сознание в трансе, или, может быть, бессознательность во сне.
Перед ним проплывали отчетливые образы, что он ребенком играет на игровой площадке, играет в эти глупые детские забавы, когда собираешь в себе все силы и кидаешься на соединенные вместе руки, пытающиеся удержать тебя. Но руки сжаты крепко, и тебе приходится снова и снова бросаться на них.
В начале терапии Пол был немного застенчив, но наши беседы заронили в нем нечто существенное, научили чему-то. Входишь в трансовое состояние и начинаешь ощущать диссоциацию в теле. Чувствуешь, что дышишь, сознаешь такое изменение состояния как нормальную потребность реагирования. Вот и он стал дергаться, крутиться в багажнике, реагируя естественно, в общем-то не зная даже, что из этого получится. Что делает терапия - она возвращает то, что уже знаешь, давно знаешь.
Он крутился, дёргался, пока что-то острое не зацепилось за одну из веревок, он использовал это как точку опоры, тянул на себя, отпускал, пока веревка не перетерлась. Ноги свободы. Получится или нет - он не знает, но продолжает пинать и биться о стенку багажника, и крышка открывается.
Он развязал себя, взобрался в машину, включил огни. По-видимому, похитители уехали на другой машине в том направлении, куда была направлена его машина. Он взялся за руль, поставил ногу на педаль газа. Колеса дико завизжали, оставляя следы горелой резины. Давали знать ссадины и рубцы от веревок, затекшие ноги и руки, с этим он справился, но нужно было привести в порядок мысли.
Ведя машину, он чувствовал, как сжимаются в кулак руки. В голове проносились слова, которые он, будучи парнем воспитанным, никогда бы не сказал раньше. Он изрыгал ругательства, сознавая, что это нехорошо, что это на него не похоже. А подсознание бешено неслось по дороге в погоню за этими... людьми.
Он думал, сколько раз так бывало, что ему хотелось высказать все, что накипело, а он сдерживался. Он понимал, что обязательно расскажет нам, чему научился в этом багажнике, что это куда как значительнее, чем то, что он узнал на всех сеансах терапии вместе взятых. Так ли это на самом деле, он не был уверен. Это было текущим переживанием.
Зубы его стиснулись плотнее, он еще крепче сжал руль, голова пригнулась вперед. Плечи высоко поднялись, он задышал глубже. Он думал и громко разговаривал вслух. Он говорил: “Доберусь я до вас, пусть это будет последним, что я сделаю. Обязательно увижу вас за решеткой. Не уйти вам от этого”. Он говорил и говорил, упиваясь звуками своего голоса. Он прям? ощущал звучание голоса. Оно было каким-то другим, в нем появилась уверенность, сила.
Лоб перечертила морщина, пульсирующая в такт с дыханием. Сознание кричало: “Нет, это не я”, - а подсознание ощущало тело, биение сердца, будто что-то тяжелое бухало вверх и вниз в груди. Он вел машину с застывшим лицом, со сдвинутыми бровями, крепко сжав губы...
Потом уже, когда он вернулся на занятия и рассказал эту невероятную историю, которой мы сначала не поверили, он сказал: “И вот теперь я уверен, что тогда, в багажнике, я узнал о себе гораздо больше, чем из всех этих сеансов терапии, кроме разве что одного - добавил он, - что в багажнике я был в трансе”.
Знание стоит дорого
У крестьянина перестал работать трактор. Все попытки крестьянина и его соседей починить машину были напрасны. Наконец он позвал специалиста. Тот осмотрел трактор, попробовал, как действует стартер, поднял капот и все тщательно проверил. Затем взял молоток, один раз ударил по мотору и привел его в действие. Мотор затарахтел, будто он и не был испорчен.
Когда мастер подал крестьянину счет, тот, удивленно взглянув на него, возмутился: «Как, ты хочешь пятьдесят туманов только за один удар молотком!» «Дорогой друг, - сказал мастер, - за удар молотком я посчитал только один туман, а сорок девять туманов я должен взять с тебя за мои знания, благодаря которым я мог сделать этот удар по нужному месту».
Золотые гвозди
Однажды дервиш, для которого радостью было самоотречение, а надеждой - рай, встретил знатного вельможу. Его богатство превосходило все то, что дервиш когда-либо видел. Шатер вельможи, предназначенный для отдыха, располагался за городом. Он был сделан из драгоценных тканей, даже гвозди, которыми он был прибит к земле, были из чистого золота.
Дервиш, проповедовавший всегда и во всем аскетизм, обрушил на вельможу поток слов, говоря о том, как ничтожно земное богатство, как суетны золотые гвозди шатра, как тщетны человеческие труды и старания. И как, напротив того, великолепны святые места. Самоотречение - это высшее счастье. Серьезно, с задумчивым выражением лица слушал его вельможа. Он взял руки дервиша в свои и сказал: «Твои слова для меня то же, что жар полуденного солнца и свежесть вечернего ветра. Друг, сопровождай меня, пойдем вместе к святым местам».
Не оборачиваясь назад, без денег, не взяв с собой ни верховой лошади, ни слуги, он отправился в путь. Пораженный дервиш еле поспевал за ним. «Господин, скажи мне только, ты всерьез думаешь совершать паломничество к святым местам? Если это так, то подожди меня, пока я сбегаю за своим плащом пилигрима».
Вельможа, благосклонно улыбаясь, ответил: «Я оставил свое богатство, лошадей, золото, шатер, слуг - все, что имел, неужели же ты из-за плаща должен вернуться?» «Господин, - удивился дервиш, - объясни мне, как ты мог оставить все свои сокровища и даже отказаться от своей мантии?» Вельможа ответил медленно, но убежденно: «Мы вбили золотые гвозди в землю, а не в наше сердце!»
Каждому свое
Будда остановился в одной деревне, и толпа привела к нему слепого. Один человек из толпы обратился к Будде:
Мы привели к тебе этого слепого потому, что он не верит в существование света. Он доказывает всем, что света не существует. У него острый интеллект и логический ум. Все мы знаем, что свет есть, но не можем убедить его в этом. Наоборот, его аргументы настолько сильны, что некоторые из нас уже начали сомневаться.
Он говорит: «Если свет существует, дайте мне потрогать его, я узнаю вещи через осязание. Или дайте мне попробовать его на вкус, или понюхать. По крайней мере, вы можете ударить по нему, как вы бьете в барабан, тогда я услышу, как он звучит». Мы устали от этого человека, помогите нам убедить его в том, что свет существует».
Будда сказал:
- Слепой прав. Для него свет не существует. Почему он должен верить в него? Истина в том, что его нужно отвести к врачу, а не убеждать.
Будда позвал своего личного врача, который всегда сопровождал его.
Слепой спросил:
- А как же спор?
И Будда ответил:
- Подожди немного, пусть врач осмотрит твои глаза.
Врач осмотрел его глаза и сказал:
- Ничего особенного. Понадобится самое большее пол года, чтобы вылечить его.
Будда попросил врача:
- Оставайся в этой деревне до тех пор, пока не вылечишь этого человека. Когда он увидит свет, приведи его ко мне.
Через пол года бывший слепой пришел со слезами радости на глазах, танцуя.
И Будда сказал:
- Теперь можно поспорить. Раньше мы жили в разных измерениях и спор был невозможен.
Лекарство от страха
Один султан плыл со своим любимым слугой на корабле. Слуга, который никогда раньше не ходил в плавание, сидел в пустом трюме, вопил от страха, жаловался и плакал. Все старались успокоить его. Но слова сочувствия не достигали его сердца.
Непрестанные вопли слуги окончательно отравили властелину путешествие. Тогда мудрый хаким, его придворный лекарь, попросил позволения у султана успокоить слугу. Султан сразу же согласился.
Лекарь приказал матросам бросить слугу в море! И они охотно выполнили приказание, так как рады были избавиться от несносного крикуна. Слуга болтал ногами, ловил воздух ртом, цеплялся за стенку корабля и умолял взять его на корабль.
Его вытащили за волосы, и он тихонько уселся в углу. Ни одного слова жалобы больше не сорвалось из его уст. Изумленный султан спросил лекаря: "Какая мудрость скрывалась за этим поступком?" Лекарь ответил: "Твой слуга еще не представлял, какой опасностью может грозить вода. А потому и не мог знать, какое счастье чувствовать твердые доски палубы под ногами!"
Как ловят обезьян
Как-то в телепередаче о животных показывали один изощренный способ ловли обезьян. Абориген делал в тыкве отверстие с таким расчетом, чтобы в него могла войти обзезьянья лапа, но с трудом. Внутрь тыквы он клал банан, а саму тыкву привязывал к дереву. Обезьянка, обнаружив тыкву и унюхав в ней банан, вне себя от счастья, что не надо лезть на дерево, шустро просовывала в отверстие лапу и мертвой хваткой цеплялась за банан.
Но сладкий фрукт никак не хотел расставаться с тыквой, а обезьяна - с бананом. Борьба с ловушкой продолжалась до тех пор, пока не приходил абориген. Тут обезьянка соображала, что пора сматываться, но банан не выпускала - ведь это ее банан, ведь это она его первой нашла, ведь он такой вкусный...
Лишь вспомнил…
Жил мудрый и почтенный святой. Со всех концов страны просвещенные люди устремились лицезреть его мудрость, но тот хранил молчание. Он молчал пред всяким, приходившим с вопросом; вместо ответа он чертил на земле бамбуковым посохом: «Тот, кто удовлетворен в своем сердце, видит добро повсюду и во все времена».
Иногда он писал: «Где есть неудовлетворенность, там все усилия напрасны», или: «Пребывай в молчании, тишине, и ты познаешь».
Но посетителей не устраивали эти ответы, ибо они были слишком привязаны к словам. Они не могли понять, почему мудрец не отвечает им прямо. Почему? Он наверняка знает ответы. Другие мудрецы дают советы и предписывают разные методы, говорят о суровом подвижничестве, а что же этот?
Его проповеди не услышишь ухом и как же их понимать?
Святой был настоящим мистиком. Он не был аскетом и у него не было никаких специальных рецептов и упражнений, только понимание - молчаливое понимание, благовестие.
Однажды во время одного праздника перед ним появился юноша. При нем не было ни посоха, ни мудрых писаний, на его языке не вертелись вопросы, только в глазах были устремленность и великая страсть. Он подошел к святому, не садясь, не ища места, чтобы возлечь, подобно другим, он взирал на безмятежное лицо старца, не говоря ни слова. Затем, к изумлению прочих, он взял посох из его рук и начертал на песке слова: «Как свет рассеивает тьму?"
Святой, вернув себе посох, написал: «Какая тьма? Разве ты потерялся во тьме?". Юный пилигрим начертал: «Теряет ли путь потерявшийся? В самом ли деле потерявшийся потерян?» Какое-то время мудрец созерцал лицо юноши, а затем написал на земле: «Лишь забыт».
Мудрец стер все написанное и начертал: «Какое желание привело тебя сюда?"
Множество жадных глаз следило за тем, как посох передавался из рук в руки: «Желания...? У меня их нет».
Поглядев на пилигрима, святой взял посох, поднялся, вытянул правую руку, и трижды постучав им по земле, застыл в этой позе.
«Зачем Вы это сделали?» - спросил пилигрим.
Посох мелькал туда-сюда до тех пор, пока пилигрим не написал: «Говорят, есть священная мантра, читая которую, можно слиться воедино со Вселенной». Мудрец начертал: «Был ли ты когда-нибудь отделенным от Нее?» Вдруг преподобный поднял посох и обрушил его на голову юноши, повергнув его в глубокий транс.
Минули дни. Сидя в самоотречении у ног великого мудреца, юный пилигрим вкусил его блаженство. Ни разу не задал он вопроса, безграничная любовь расцвела между ними.
На третий день мудрец нарушил свое многолетнее молчание. ''Вот ты и пришел, наконец!» - раздался его хриплый голос. Юноша не ответил, заглянул в мудрые глаза старца, затем взял посох из его рук и написал: «Лишь вспомнил!"
Как обезьяны демонстрируют основные понятия о человеке
Клетка. В ней 5 обезьян. К потолку подвязана связка бананов. Под ними лестница. Проголодавшись, одна из обезьян подошла к лестнице с явными намерениями достать банан. Как только она дотронулась до лестницы, вы открываете кран и со шланга поливаете ВСЕХ обезьян очень холодной водой. Проходит немного времени, и другая обезьяна пытается полакомиться бананом. Те же действия с вашей стороны.
Отключите воду...
Третья обезьяна, одурев от голода, пытается достать банан, но остальные хватают ее, не желая холодного душа.
А теперь, уберите одну обезьяну из клетки и замените ее новой обезьяной. Она сразу же, заметив бананы, пытается их достать. К своему ужасу, она увидела злые морды остальных обезьян, атакующих ее. После третьей попытки она поняла, что достать банан ей не удастся. Теперь уберите из клетки еще одну из первоначальных пяти обезьян и запустите туда новенькую. Как только она попыталась достать банан, все обезьяны дружно атаковали ее, причем и та, которую заменили первой (да еще с энтузиазмом).
И так, постепенно заменяя всех обезьян, вы придете к ситуации, когда в клетке окажутся 5 обезьян, которых водой вообще не поливали, но которые не позволят никому достать банан.
Почему?
Потому, что так здесь заведено!..
Лошадь
Работа по сотворению мира подходила уже к концу, когда гонг, призывавший обычно к отдыху, вдруг возвестил:
- В голове Брахмы зародилась новая мысль! Творец призвал к себе хранителя сокровищ.
- Принеси-ка в мою мастерскую пять стихий, каждой понемногу,- хочу сотворить еще одно существо.
- О владыка,- почтительно сложив руки, отвечал хранитель сокровищ,- создавая слонов и китов, змей, львов и тигров, ты в пылу увлечения слишком щедро расточал богатства вселенной. Земли, огня и воды у нас почти не осталось; только ветра и воздуха - хоть отбавляй.
Четырехликий в раздумье покрутил все четыре пары своих усов.
- Хорошо, давай все, что у тебя есть в кладовых. Посмотрим.
На сей раз Брахма расходовал землю, огонь и воду весьма бережливо. Новой твари он не дал ни рогов, ни когтей, а зубами она могла только жевать, но не кусаться.
Правда, из запасов огня он кое-что взял, поэтому сотворенное им существо могло пригодиться на поле брани, но страсти к борьбе ему не досталось. Существо это - лошадь. Говорят, что оно кладет яйца и потому считается дважды рожденным, хотя это неправда.
Но вернемся к тому, как Брахма творил.
Всемогущий все нутро своего создания накачал ветром и воздухом. И теперь душа его непрестанно стремится к свободе - лететь бы ветра быстрее, оно клятву дало преодолеть бескрайнее небо!
Все - твари как твари: бегут, когда нужно, а эта мчится просто так, без всякой нужды, будто ей от самой себя хочется убежать. Она не станет ни хватать добычу, ни убивать, ей бы только мчаться и мчаться. В этом беге она то пьянеет, впадая в экстаз, то становится вялой и сонной, то снова мчится, чтобы уйти в небытие. «Так случается,- говорят мудрецы,- когда в созданной всевышним твари слишком много ветра и воздуха».
Брахма был в восторге от сотворенного им существа. Всех животных он поселил в лесах и пещерах, а этому даровал поле, чтобы любоваться его стремительным бегом.
По ту сторону поля жил человек. Он все прибирал и прибирал к своим рукам и скопил столько добра, что оно стало для него тяжким бременем.
Увидев мчавшуюся по полю лошадь, он тут же подумал: «Эх, обуздать бы ее, как она пригодилась бы мне в хозяйстве!"
И вот однажды человек расставил сети и поймал лошадь. На спину ей он водрузил седло, взнуздал и стал стегать нещадно кнутом, а в бока вонзал шпоры. Правда, иногда он мыл и чистил ее, но в поле никогда не выпускал - чтобы не убежала, а запер в четырех стенах.
Никто не отнял у тигра леса, у льва - пещеры, а у лошади отобрали ее широкое поле и посадили в конюшню. О ветры и воздух, вы наделили эту тварь высоким стремленьем к свободе, но не смогли избавить ее от оков!
Когда лошади стало невмоготу, она забила копытами в стену. Она изранила себе ноги, а стена... Впрочем, со стены осыпалась штукатурка...
Человек не на шутку разгневался.
- Какая неблагодарность! - вскричал он.- Я кормлю ее и пою, плачу конюхам, чтобы ни днем, ни ночью глаз с нее не спускали. Право же, трудно ей угодить!
И вот, стараясь угодить лошади, конюхи с таким рвением принялись за работу, что вскоре она уже не в силах была шевельнуться. Тогда человек сказал своим друзьям и соседям:
- Готов поклясться, во всем мире не сыскать такого верного и преданного существа, как эта лошадка.
- О да! - угодливо отозвались друзья и соседи.- Всегда спокойная, как вода в пруду. Такая же кроткая и мирная, как ваша вера.
Да оно и понятно. Ведь лошади не было дано ни настоящих зубов, ни когтей, ни рогов, а бить копытами не то что в стену, но даже в пустоту ей строго-настрого запретили. Чтобы хоть немного отвести душу, ей только и оставалось, что ржать, задрав голову к небу. Но это нарушало покой человека, да и соседи невесть что могли подумать - ржание лошади отнюдь не выражало любви и преданности.
Тогда появилось на свет множество всяких приспособлений, чтобы заткнуть лошади глотку. Но заставить лошадь совсем замолчать все же не удалось, и порой у нее вырывался сдавленный звук, подобный предсмертному хрипу.
Однажды этот звук долетел до ушей Брахмы и прервал его созерцательный сон. Глянул Брахма на землю, на открытое поле.
Где же его лошадь?
И призвал к себе творец Яму:
- Твои проделки, конечно! Это ты стащил мою лошадь?
- О, творец,- взмолился Яма.- Почему ты всегда подозреваешь меня? Обрати свой взор в ту сторону, где живет человек.
Творец посмотрел в ту сторону, где живет человек. И что же он увидел? Крохотный клочок земли, на нем высятся каменные стены, а за ними стоит лошадь и чуть слышно, устало похрапывает.
Вскипел Брахма.
- Если ты не освободишь мою тварь,- грозно крикнул он человеку,- я дам ей острые, как у тигра, когти и зубы, и уж тогда она не будет служить тебе!
- Неужели ты станешь поощрять кровожадность? - упрекнул его человек.- По правде сказать, твое создание недостойно свободы. Для его же блага, в ущерб себе я построил конюшню. Превосходную конюшню.
- Нет, ты отпустишь ее на свободу! - упрямо твердил всевышний.
- Ладно, отпущу,- согласился, наконец, человек.- Но не раньше чем через семь дней. Если и тогда ты скажешь, что ей больше годится поле, чем конюшня, я сдаюсь: твоя взяла.
Что же, вы думаете, сделал человек? Он пустил лошадь в поле. Он крепко стреножил ее. Бедное животное стало передвигаться прыжками, нелепыми и смешными,- лягушка и та грациознее скачет.
Брахма живет высоко в небе.
Как лошадь ковыляла, он видел, но пут на ее ногах не разглядел, и в каком же смехотворном виде предстало пред ним его создание! Творец даже покраснел от стыда.
- Да, ошибся я, видно,- пробормотал он. Человек, сложив почтительно руки, сказал:
- Как повелишь мне теперь поступить с этой несчастной тварью? Если бы в твоих небесных владениях было поле, я, пожалуй, решился бы отправить ее туда.
- Что ты, что ты! - всполошился Брахма.- Забирай ее, да поскорее, в свою конюшню!
- О владыка,- не унимался хитрец,- для человека эта тварь - тяжкое бремя!
- Так ведь на то ты и человек, чтобы принять это бремя,- ответствовал Брахма.
Капелька меда
|
