|
У большинства видов животных семейные единицы из родителей и детей существуют в течение очень короткого промежутка времени. Обычно потомство появляется один раз в год, молодежь подрастает и уходит в мир воспроизводить свой вид, в то время как родители снова зачинают новых особей. У человека же родители продолжают отвечать за своих детей в течении многих и многих лет. Родители продолжают оставаться связанными со своими детьми и после того как им приходится изменить отношение к ним. Если раньше они относились к ним действительно как к детям, то впоследствии они в большей мере относятся к ним как к равным. И в конце концов когда родители стареют дети начинают опекать своих родителей. Этот факт уникален для человека и требует того, чтобы члены семьи адаптировались к экстраординарным изменениям в отношениях друг к другу. По мере изменения отношений в семье пересматриваются и собственно брачные отношения.
Говорить о брачных проблемах это значит создавать особую реальность "брака" и это может толкнуть нас к тому чтобы недоучесть все те силы вне брака, которые на него влияют. Это сеть связей которую мы начертили вокруг брачной пары нуклеарной семьи или вокруг системы отдаленного родства является принципиальной в нашей дискуссии. Если мы рассмотрим влияние на семью ее материального положения или вторжения корпорации в семейные дела чиновников среднего класса станет ясным что проблемы супружеской пары мы сумеем понять весьма ограниченно если сосредоточимся собственно на супружеской паре. Если у мужа нет работы, а жена получает пособие по безработице то "семейная проблема" включает в себе способ вмешательства государства в семью. Источник трудностей супружеской пары может находиться в поведении свекрови или детей и во многих других областях. Важно всегда учитывать, что семья это развивающаяся группа подверженная постоянно меняющимся внешним влияниям со своей историей и со своим будущим, и со своими стадиями развития равно как и со всеми стереотипами не меняющимися в течении многих лет.
В семье как мы ее на сегодня знаем пара, которая прожила вместе 10-15 лет сталкивается с проблемами, которые могут быть описаны как с точки зрения индивида, так и самой пары или всей семьи. В этот период муж и жена обычно находятся в среднем возрасте. Очень часто это самый лучший период жизни. Муж может испытывать удовлетворение от своей карьеры, жена может радоваться тому, что она помогла мужу эту карьеру сделать. Дети теперь требуют несколько меньше внимания и у жены появляется свободное время, она может теперь развивать свои способности и делать карьеру. Трудности раннего брака со временем преодолеваются и подход к жизни с возрастом смягчается, становясь более зрелым. В этот период отношения между мужем и женой углубляются и расширяются. Стабилизируется отношение с родственниками и друзьями. Трудности воспитания маленьких детей позади и теперь можно с удовольствием понаблюдать за тем, как развиваются и удивительным образом проявляют себя подросшие дети.
Психотерапевт встречается со всеми находящимися на этой стадии развития конечно не тогда когда у них все идет хорошо, а тогда когда у них все идет плохо. Для многих семей это очень трудное время. Часто муж в этот период своей жизни осознает что выше по карьерной лестнице ему уже не подняться, а в юности мечталось о гораздо большем. Его разочарованность может влиять на всю семью и в особенности на жену. Или же наоборот муж достигает гораздо большего чем ему мечталось и в то время как вне дома к нему относятся с необычайным почтением и уважением жена продолжает вести себя по-прежнему. Отсюда могут возникать обиды и конфликты. Один из неизбежных человеческих конфликтов состоит в том, что когда мужчина достигает среднего возраста и приобретает высокий социальный статус, он становится более привлекательным для молодой женщины, в то время как его жена для которой физическая привлекательность гораздо более важна чувствует, что она стала менее привлекательной для мужчин.
Когда все дети пошли в школу, она чувствует что должна как-то изменить свою жизнь. Теперь когда у нее есть свободное время она может вспомнить что в юные годы она хотела сделать карьеру, например, но сейчас она может испытывать неуверенность в своих способностях. Культуральная предпосылка состоящая в том, что быть домохозяйкой и матерью недостаточно превращается в проблему по мере того как подросшие дети нуждаются в матери все меньше и меньше. Время от времени она начинает чувствовать, что она тратит свою жизнь понапрасну и ее социальный статус понижается в то время как социальный статус ее мужа повышается.
К этому моменту своего совместного существования супруги уже решили много проблем и выработали довольно устойчивый и часто ригидный и повторяющийся способ взаимодействия друг с другом. Стабильность в семье поддерживается к этому времени с помощью сложных стереотипов взаимодействия используемых как для разрешения проблем, так и для избегания столкновения с ними. По мере того как дети подрастают и семья подвергается изменениям, отработанные стереотипы могут становиться неадекватными и в связи с этим возникают кризисы. Иногда это выражается в интенсификации проблемного поведения такого, например, как пьянство или жестокость по отношению к супругу и это достигает нетерпимого уровня. И тогда один из супругов или же оба начинают чувствовать что если когда-либо они хотят быть менее несчастными, то они должны расстаться прямо сейчас, не дожидаясь когда дети вырастут.
Зрелые годы брака склоняют супружескую пару к решению вопроса о том, стоит ли им и дальше оставаться вместе или каждому идти своей дорогой. Этот период когда дети реже бывают дома заставляют родителей еще раз осознать что в конце концов все дети покинут дом и они останутся наедине друг с другом. Во многих случаях супруги решают жить вместе и дальше только для блага детей и по мере того как они видят что дети взрослеют и момент расставания с ними приближается, они вступают в мир супружеских мучений.
В этот период могут возникать очень сильные напряжения в отношениях между супругами и даже разводы несмотря на то, что многие кризисы семья преодолела благополучно. Большинство кризисов семья переживает тогда когда кто-то вступает в семью или же покидает ее. В зрелый же период семья не меняет своего состава, но в каком-то смысле он все же меняется так как дети взрослеют.
Подростковый кризис можно рассмотреть как внутрисемейную борьбу за поддержание прежнего иерархического порядка. Например, мать может выработать определенные способы общения с дочерью как с ребенком, вместе с тем, у нее могут иметься стереотипы взаимодействия с женщинами, как с соперницами. Когда же дочь подрастает и может представлять собой женщину-соперницу, устойчивое отношение матери к дочери нарушается. Отец ощущает себя между взрослой дочерью и женой как в ловушке. Подобный конфликт возникает тогда, когда мальчик превращается в молодого мужчину и отец должен взаимодействовать с ним и как со своим сыном, но и как со взрослым мужчиной. Возникающие в целях стабилизации системы семьи симптомы могут возникнуть как у родителей, так и у детей, но данный конфликт гораздо чаще, чем в другие периоды, возникает именно благодаря проблемам, существующим в отношениях между супругами.
Разрешить проблему, возникшую на зрелых стадиях брака, гораздо труднее, чем в ранние годы брака, когда молодая пара еще нестабильна и находится в процессе создания новых стереотипов взаимодействия. В зрелый период стереотипы коммуникации сформировались и стали привычными. Очень часто супружеская пара испытывает новые способы согласования различий и возвращается к старым стереотипам, несмотря на то, что они неудовлетворительны. Один из типичных способов стабилизации брака заключается в использовании детей как средства коммуникации. В этом случае кризис возникает тогда, когда дети покидают дом и супруги остаются наедине друг с другом.
Представляется, что когда взрослые дети начинают покидать дом, каждая семья испытывает кризис, и последствия этого кризиса разнообразны. Часто супруги переживают этот период очень тяжело, но по мере того, как супруги вырабатывают новые способы взаимодействия друг с другом, семейная жизнь нормализуется. Они успешно разрешают свои конфликты и позволяют детям выбирать себе партнеров и карьеру. Сами же они начинают осваивать роли бабушек и дедушек. В семьях, где имеется только один родитель, он может ощущать уход ребенка как начало одинокой старости, но эту потерю можно успешно пережить и найти в жизни новые интересы. Пройдет ли этот процесс отлучения нормально или нет, зависит, с одной стороны, как от серьезности проблем, актуализирующихся в этот период, так и от качества помощи, которая может быть оказана.
Во многих культурах отлучение детей от родителей и родителей от детей сопровождается церемонией, которая определяет ребенка как только что созданного взрослого. Такая инициация дает ребенку новый статус и требует от родителей нового отношения к нему. В семьях американского среднего класса такая четкая демаркационная линия отсутствует, в культуре нет способа констатации факта, что подросток превратился во взрослого человека. Школьный выпускной вечер в какой-то мере выполняет такую функцию, но чаще всего это ведь только промежуточная ступень и дальше следует поступление в колледж, а во время учебы в колледже родители продолжают поддерживать детей. И даже брак в тех случаях, когда родители продолжают поддерживать молодую семью, не является констатацией факта расставания детей и родителей и не является церемонией, завершающей отлучение детей от родителей.
В некоторых семьях конфликт достигает максимальной остроты, когда самый старший ребенок покидает родительский дом, в то время как в других семьях обстановка становится все хуже и хуже по мере того, как уходят все более младшие дети. В иных же семьях конфликт достигает максимума перед тем моментом, когда должен оставить семью самый младший ребенок. Во многих случаях родители, которые успешно расставались со многими детьми вдруг, начинают ощущать напряжение, когда критического возраста достигает определенный ребенок. В таких случаях оказывается, что этот ребенок играл в семье особо важную роль. Возможно, именно через этого ребенка родители общались друг с другом, либо же забота о нем и любовь к нему сплачивала их.
Проблема супругов в этот период может состоять в том, что после ухода детей они обнаруживают, что им нечего сказать друг другу и ничего общего у них больше не осталось. В течение многих лет они не говорили друг с другом ни о чем, кроме детей. Иногда супруги начинают спорить с о том же самом, о чем спорили, когда дети еще не родились. Поскольку эти проблемы не были решены, а были отложены так как родились дети, они снова выплывают на поверхность. Часто такой конфликт приводит к тому, что супруги разъезжаются или разводятся, и постороннему наблюдателю это может показаться трагичным. Если же конфликт очень глубок, могут случиться также попытки убийства или самоубийства.
Представляется, что люди чаще всего сходят с ума -- заболевают шизофренией -- где-то в возрасте около 20 лет, то есть тогда, когда им предстоит покинуть дом и тогда, когда семья дезорганизована. Юношеская шизофрения и другие тяжелые нарушения психики могут представлять собой способ разрешения семейной проблемы на этой стадии жизни. Когда ребенок и родители не могут более выносить изоляцию друг от друга, тогда опасная изоляция может быть устранена, если с ребенком начнет происходить что-то плохое. Становясь социально неприспособленным, благодаря болезни, ребенок остается в кругу семьи. Родители могут продолжать использовать ребенка как источник несогласия и наоборот, совместной заботы, и необходимость взаимодействовать друг с другом непосредственно отпадает. Ребенок может продолжать участвовать в треугольнике в борьбе между родителями, предлагая себя и свою "психическую болезнь", в качестве оправдания всех трудностей.
Когда родители приводят подростка или юношу к психотерапевту, он может сосредоточиться на нем и предписать ему индивидуальную психотерапию либо госпитализировать его. Если это делается, родители несколько успокаиваются, ребенок же проявляет свою болезнь в более острой форме. Эксперт в данном случае замораживает семью на данной стадии развития, привешивая ребенку ярлык и относясь к нему как к "пациенту". Родители теперь не должны разрешать свой конфликт и переходить на следующую стадию развития своего брака. Ребенок также не должен более искать устанавливать близкие взаимоотношения с кем-либо вне семьи. Если психотерапевт это сделал, то ситуация остается стабильной до тех пор, пока ребенку не становится лучше. Если он становится более нормальным и серьезно угрожает родителям тем, что собирается выйти замуж или преуспеть в том, чтобы содержать себя материально, семья еще раз оказывается на стадии, когда ребенок должен покинуть дом и таким образом конфликт возникает снова. Реакция родителей на этот новый кризис состоит в том, чтобы прекратить индивидуальную психотерапию или же снова госпитализировать его из-за рецидива и семья снова стабилизируется. По мере того, как этот стереотип повторяется, ребенок становится "хронически больным". Часто психотерапевт воспринимает проблему, как состоящую в борьбе ребенка против родителей и отождествляется с ребенком, который, по их мнению, является жертвой, чем создают дополнительные трудности для семьи. сохраняя точно такой же взгляд на семью, врач в больнице иногда советует молодому человеку покинуть семью и никогда более с родителями не встречаться. Такой подход всегда терпит неудачу, ребенок снова срывается и продолжает свою карьеру хронически больного.
Хотя мы не знаем точно, как происходит нормальное расставание взрослого ребенка с родителями, дело выглядит так, что он проигрывает, если оказывается на одном из двух полюсов. Если он покидает семью и пытается сделать это навечно, так, чтобы никогда не видеть родителей снова, его жизнь обычно складывается плохо. Если же в нашей культуре он остается с родителями и позволяет им управлять своей жизнью, жизнь его также складывается плохо. Он должен отделить себя от своей семьи и вместе с тем продолжать оставаться связанным в нею. Большинство семей оказываются в состоянии поддерживать подобное равновесие и именно к этой цели стремится современный семейный психотерапевт.
Семейный психотерапевт, к которому приводят декомпенсированного юношу, не воспринимает его как основную проблему, он видит всю семейную ситуацию в целом. Его цель заключается отнюдь не в том, чтобы сплотить родителей и детей и сделать так, чтобы они понимали друг друга. Он рассматривает себя как организатор церемонии инициации, взаимодействуя с семьей таким образом, чтобы ребенок в конце концов присоединился к миру взрослых, а родители научились относиться к нему и друг к другу иначе. Если психотерапевт освобождает ребенка от семьи и разрешает конфликты, которые возникли по поводу расставания, ребенок расстается со своими симптомами и получает свободу, для того, чтобы идти своим собственным путем.
Когда ребенок покидает дом и начинает создавать собственную семью, его родители должны претерпеть одно из крупнейших изменений в жизни -- они должны стать бабушками и дедушками. Иногда они оказываются совершенно к этому не подготовленными, если, например, их дети не выполнили соответствующих брачный ритуал. Родители должны научиться тому, как стать хорошими бабушками и дедушками и создать способы участия в жизни детей, и справиться с той ситуацией, согласно которой они должны оставаться дома только вдвоем. Часто именно в этот период они должны пережить потерю своих собственных родителей.
Изучая семью, мы поняли, что ее развитие представляет собой естественный процесс, благодаря которому трудности разрешаются в той мере, в какой они возникают. Например, возьмем рождение внука. Однажды одна мать пошутила, что она рожает все новых и новых детей для того, чтобы характер самого младшего не испортился. Очень часто матери слишком вовлечены в отношения с младшим ребенком, когда он достигает критического возраста и должен покинуть дом. Если в этот момент у старшего ребенка рождается свой ребенок, ее внук, то это ее может освободить эмоционально от ее младшего и облегчить ее переход на стадию становления бабушкой. Если посмотреть на естественный процесс развития семьи именно с этой точки зрения, то станет ясна важность поддержания связи между поколениями. Если молодые люди прерывают контакты со своими родителями, они лишают своего ребенка бабушек и дедушек, и затрудняют своим родителям переход на более поздние стадии в их жизненном цикле. Каждое поколение зависит от всех других поколений, и эти связи очень многообразны. Мы начали понимать это, наблюдая распад семьи, прерывание связи между поколениями в наше динамичное время. (Концепция Эриксона, касающаяся важности непрерывности семейной жизни, наиболее ясно отражается в том, как он разрешает проблемы расставания молодых людей со своими родителями и установления между ними новой связи. Это описано в главе 8).
Когда родители расстались со своими детьми и установили с ними новые связи, часто наступает период относительной гармонии, который может продолжаться и после ухода мужа на пенсию. Однако, иногда уход мужа на пенсию может усложнить их совместное существование, будут находиться теперь наедине друг с другом в течение 24 часов в сутки. Нередко после ухода мужа на пенсию у жены развиваются симптомы болезни и психотерапевт тогда должен скорее помочь паре в поисках более приятных способов взаимодействия друг с другом, нежели сосредоточиваться на проблеме, считая, что она заключается только в жене.
Несмотря на то, что индивидуальные эмоциональные проблемы пожилых людей могут иметь различные причины, одной из наиболее частых причин является мотив защиты кого-либо. Например, если у жены появляется такой симптом, как невозможность открыть глаза, то ее проблема диагносцируется как истерическая. Внимание сосредоточено на ней и на той жизненной стадии, на которой находится лично она. С семейной точки зрения ее симптом можно воспринять как способ поддержки мужа в период кризиса. Проблема возникла тогда, когда муж ушел на пенсию и ощущал, что если раньше он жил активной жизнью, помогая другим, то теперь его как ненужный предмет за ненадобностью отложили на полку. Теперь же, когда его жена заболела у него появилась полезная функция -- он должен был теперь помочь своей жене выздороветь. Он водил ее от врача к врачу и заботился о том, чтобы она жила нормально, даже будучи слепой. Это стало очевидным тогда, когда жена стала поправляться, а у него начала развиваться депрессия. Он снова ожил только тогда, когда у нее случился рецидив. Поддерживающая функция проблемы или болезни, очевидная на любой стадии семейной жизни, равно важна и тогда, когда супруги на склоне своих лет остаются наедине друг с другом.
Со временем, конечно, один из супругов умирает, а другой остается один и вынужден искать новые способы связи со своей семьей. Иногда старый человек может отыскать себе полезную функцию, иногда же, особенно теперь, он оказывается просто лишним для представителей молодого поколения. На этой стадии семья сталкивается с трудной проблемой ухода за старым человеком или же с проблемой выселения его в дом для престарелых, где за ним будут ухаживать другие. Это тоже кризисная точка и не все семьи проходят через нее гладко. Однако отношения молодых к своим старым родителям становятся моделью того отношения, которое ждет их в старости со стороны своих детей, так жизненный цикл семьи продолжается бесконечно.
Когда молодой человек или юноша становится взрослым, он оказывается включенным в сложную сеть социальных связей и это требует от него разнообразных способов поведения. Основная задача в это время -- преуспеть в ухаживании. Успех здесь зависит от многих факторов: молодые люди должны преодолеть неадекватности в своем поведении, они должны уметь объединяться с людьми своего возраста, они должны также достичь к этому времени адекватного социального статуса, они должны обрести независимость от своих родителей и им нужно общество достаточно стабильное, чтобы позволить им завершить процесс ухаживания. В этот период у молодого человека могут возникать многие проблемы и психотерапевт может помочь разрешить некоторые из них.
Трудности, с которыми в этот период может столкнуться молодой человек, проявляются по разному. Может появиться, например, озабоченность по поводу минимальных физических недостатков, неловкость поведения, нарушение процессов мышления, страх открытого пространства, страх перед общением с противоположным полом и так далее. Эти трудности могут выполнять различные функции. Если молодой человек еще не освободился от своей родительской семьи, возникающие проблемы приводят к тому, что он терпит неудачу на работе и при выборе партнера противоположного пола, что заставляет его снова вернуться в родительскую семью. Этот аспект проблемы будет обсуждаться в главе восьмой. Иногда трудности связаны не с родительской семьей, а с общением со сверстниками. Вне зависимости от того, какую функцию выполняет проблема, цель психотерапии заключается в том, чтобы помочь молодому человеку пройти стадию ухаживания и вступить в брак. Это не означает, что каждый обязательно должен вступать в брак, или же, что если кто-то не вступает в брак, то это ненормально. Но многие молодые люди, которые обращаются за помощью, имеют в виду, обращаясь к психотерапевту, именно эту цель.
Серия случаев, которую мы здесь вам предлагаем, должны проиллюстрировать подход Милтона Эриксона к разрешению некоторых проблем молодых людей, находящихся на этой стадии своего индивидуального развития. Молодых людей, обращающихся за помощью в этот период, можно разделить на две группы. Первая группа это те, которые только начинают выпадать из нормального потока жизни, и вторая это те, которые уже стали периферическими особями и представляют собой, без всякого сомнения, социальных дивиантов. Независимо от того, к какой группе принадлежит молодой человек, Эриксон стремится вернуть его к работе и любви. Обычно он никогда не говорит с ними о их прошлом и не помогает им понять причину их затруднений. Его общий подход состоит в том, чтобы принимать способ поведения молодого человека, вместе с тем побуждая его к таким мыслям и действиям, которые могли бы привести к изменению. Конкретные приемы, которые использует Эриксон в каждом отдельном случае, крайне разнообразны и это позволяет ему оставаться открытым по отношению к каждому новому пациенту, изобретая в каждом случае все новые способы вмешательства. В одном случае он может использовать гипноз, чтобы изменить течение мыслей, в другом он может сосредоточиться на том, чтобы довести проблему до абсурда, и в третьем он может предписать пациенту совершение каких-то весьма специфических действий. Однажды к нему обратился молодой человек, страдающий астмой. Он находился в сильной эмоциональной зависимости от своей матери. "Это бедный больной маменькин сыночек, -- сказал Эриксон, -- а она милая мама, которая может принести ему бутерброд, стакан воды, салфеточку. Я настоял на том, чтобы молодой человек поступил на работу в банк. Он совершенно не интересовался банковским делом. Затем я встречался с ним периодически, сначала один раз в неделю, затем -- один раз в две недели, а потом -- один раз в три недели. Каждый раз я спрашивал его о какой-либо детали банковского дела, зная, что он на этот вопрос ответить может. Ему очень нравилось рассказывать мне об этом. Каждый раз, когда он делал на работе какую-либо ошибку, я интересовался той процедурой, с помощью которой ошибка была исправлена. Но я никогда не спрашивал о том, как и почему была совершена ошибка. Как была исправлена ошибка, и как вел себя и как действовал человек, который помогал тебе исправить ошибку? Через некоторое время он стал относиться к банковскому делу прямо-таки с энтузиазмом, рассматривая его как очень приятный способ заработать деньги, чтобы в дальнейшем иметь возможность платить за обучение в колледже. До этого момента он в колледж не собирался. Свою астму он воспринимал теперь как недоразумение, и всю свою энергию он вкладывал теперь в подготовку к учебе в колледже".
Работая с молодыми людьми, Эриксон обычно не интерпретировал их страхи и не фиксировался на них. Он сосредоточивался на том, чтобы произвести изменения и расширить мир молодого человека, а не на том, чтобы дать ему знания о его недостатках. Его подход предполагает действия, влекущие за собой изменения.
Чтобы преуспеть в работе и ухаживании молодой человек должен быть географически мобильным. Если кто-то не может перемещаться с места на место или входить в определенные здания, то он будет социально неполноценным в наш мобильный век. Представляется, что только человеческое существо может определять публичное пространство как беспредельное. Иногда страх находится в определенной области пространства определяют как фобию, но Эриксону такое определение на нравилось. Например, рассказывая о молодом человеке, выполнявшем работу гораздо ниже своих способностей, передвигавшемся только по тихим улицам и не способным посещать многие публичные места, Эриксон сказал: "Почему мы должны трактовать это как страх перед определенными областями и зданиями? В данном случае молодой человек последовательнейшим образом избегает женщин, и, имея такую мать, он имеет причину поступать таким образом. Я ничего не сказал ему о страхе, который он испытывает перед женщинами. Я проявил интерес к его телу и обсудил с ним подробно, какую квартиру должен иметь мужчина, имеющий такую мускулатуру, и силу, и мозг, какие имеет он. Он переехал на другую квартиру и стал жить отдельно от матери. Мы обсуждали его бицепсы и другие мышцы, и он не мог не начать гордиться также и тем, что было между ними. По мере того, как изменялся к лучшему его образ самого себя, менялось его поведение. Зачем мне было ему говорить, что он боялся женщин? Он больше их не боится. Он женился". Вот еще один пример, как Эриксон действовал в случае ограничения свободы передвижения клиента в пространстве. Один молодой человек не мог переходить через дорогу и это касалось только определенных улиц, а также он не мог входить в определенные здания без того, чтобы сразу же вслед за этим не терять сознания. В особенности это касалось одного ресторана, здесь мы его назовем "Звонкий петух". Он избегал и многого другого, включая женщин. Доктор Эриксон рассказывает:
"Я пришел к выводу, что могу разрешить проблему этого молодого человека, связанную с посещением этого ресторана, и тем самым могу помочь ему преодолеть и другие страхи, в особенности страх перед женщинами. Я просил его, как бы ему понравилось посещение этого ресторана, и он ответил, что как только он туда войдет, он обязательно потеряет сознание. Затем я описал ему разные типы женщин: молодую наивную женщину, разведенную, вдову и пожилую женщину. Они могли быть привлекательными или не привлекательными. И я спросил его о том, какая из этих женщин была бы для него наиболее непривлекательной. Он сказал, что о молодой наивной девушке не может быть и речи, на самое неприятное, что он мог бы себе вообразить, это обед с привлекательной разведенной женщиной.
Я сказал ему, чтобы он собирался повести мою жену и меня в "Звонкий петух" пообедать и предупредил его, что с нами будет кое-кто еще. Это может быть, сказал ему, молодая девушка, разведенная женщина, вдова или пожилая женщина. Он должен был заехать за мной во вторник в семь часов. Я сказал, что машину поведу я, поскольку не хочу, чтобы он был за рулем в тот момент, когда он начнет терять сознание. Он приехал в семь часов и я заставил его ждать в напряжении пока "этот кое-кто еще" не прибыл. Конечно я пригласил зайти к нам к 7-20 очень привлекательную молодую разведенную женщину. Она была из тех очаровательных людей, с которыми очень легко общаться, и когда она зашла, я попросил его представиться. Он справился с этим и я рассказал этой женщине о наших планах. Этот молодой человек, сказал я, собирается пригласить нас пообедать в "Звонком петухе".
Мы сели в мою машину, доехали до ресторана и я поставил машину на стоянку. Выходя из машины я сказал молодому человеку: "Вот площадка усыпанная гравием, довольно хорошее место, чтобы упасть и потерять сознание. Предпочтете ли вы это место или найдете лучшее?" Он ответил: "Я боюсь? что это случиться, как только мы подойдем к входной двери". Мы почти дошли до двери, когда я сказал: "Вот хорошая пешеходная дорожка, но если вы упадете здесь, то здорово расшибете голову. Может все-таки там?" Заставляя его отвергать мои предложения одно за другим, я не давал ему возможности выбирать такое место, где бы ему захотелось упасть. Он не упал в обморок. Он сказал: "Не могли бы мы занять столик, который бы стоял близко у двери?" Я ответил: "Мы сядем за тот столик, который выберу я". Мы прошли через весь зал в дальний угол, где было небольшое возвышение на котором стоял столик. Разведенная женщина села за мной и в ожидании официанта она, моя жена и я вели оживленный разговор, совершенно непонятный для молодого человека, и при этом смеялись от всей души. У этой женщины была степень кандидата наук и мы обсуждали вещи, которые были определенно выше понимания этого молодого человека и звучали для него весьма загадочно.
Мы втроем чувствовали себя прекрасно, молодой же человек был определенно не в своей тарелке и с каждым моментом ему становилось все хуже и хуже. К нашему столу подошла официантка, а я начал с ней ссориться. Это была очень шумная ссора, в конце концов я потребовал хозяина ресторана и когда он подошел, я начал ссориться и с ним. Молодой человек был растерян до крайности. Ссора достигла кульминации, когда я потребовал провести меня в кухню. Когда мы там оказались, я объяснил ситуацию так, что я разыгрываю моего друга и попросил их помочь. Официантка начала почти швырять новые блюда на стол. Когда молодой человек съел обед, я попросил его, чтобы он съел все до конца, доел все кусочки на тарелке. Ко мне присоединилась и разведенная женщина, комментируя это так: "Хорошо бы вам было прибавить в весе».
Он пережил все это и отвез нас домой. Я слегка подтолкнул молодую женщину и она сказала: "Вы знаете, у меня сейчас появилось настроение потанцевать". Молодой человек едва-едва умел танцевать, с трудом научившись этому в старших классах школы. И они пошли с ним на танцы.
На следующий вечер молодой человек пригласил своего друга пообедать в "Звонком петухе". После того, что случилось, ему нечего было бояться, любой другой эпизод был бы приятнейшим облегчением. С этого момента у него исчез страх также и перед определенными зданиями и улицами.
|
