|
Поскольку осознание Фрейдом динамики межличностного и интрапсихического мира началось, в основном, с Эдипового комплекса четырех пятилетнего ребенка, события, которые происходят в возрасте, который мы сейчас называем ранним – первые три года жизни – постепенно стали привлекать все больше внимания. Во времена Фрейда к раннему детству относили период от рождения и до конца эдиповой стадии. Со смещением внимания на более ранние годы проблемы с методом реконструктивного подхода стали еще более очевидны, и исследователи пытались найти другие методы понимания раннего развития. Первые попытки были предприняты в детском анализе. Анна Фрейд показала, что изучение анализа детей может быть успешно использовано в психоаналитической теории. Позже, размышляя о ранних годах, она писала: «Исследование детей оказалось уникальным по крайней мере в одном отношении – это было единственным новым приемом, открывшим возможность проверить правильность реконструкции в анализе взрослого возраста. Теперь впервые с применением напрямую психоаналитического подхода с маленькими детьми, стало живой, наглядной и очевидной реальностью то, о чем раньше только догадывались» (1970b, стр. 210). Позже она добавляла, что, хотя работа по реконструкции со взрослыми во многом определила психоаналитический взгляд в патологии, «детский анализ оказался ключевым в описании процесса нормального развития в детстве».
Помимо лечения детей с нервными нарушениями Анна Фрейд также интересовалась эволюционными процессами. В 1926 году она вместе с некоторыми своими коллегами (Дороти Бурлингам и Евой Розенфельд, с Питером Блоссом и, позже, Эриком Эриксоном – учителями) основала небольшую школу в Вене для детей в возрасте от семи до тринадцати лет. Она была предназначена для тех детей, чьи родители прошли анализ или проходили лечение. Соответственно, это давало возможность наблюдать, как понимание психоаналитического подхода способствует образовательному процессу и, в частности, поощряло ранние наблюдения за взаимодействием развития и образования.
Аналитики пришли к пониманию необходимости глубокого изучения групп раннего возраста в процессе осознания причин нормального и патологического развития. Поскольку на ранние периоды жизни сенсомоторная деятельность влияет значительно больше, чем вербальное мышление и общение, аналитики применяли метод наблюдения. Одним из пионеров такого подхода была Мелани Кляйн. Она первоначально сформулировала свои теории, наблюдая за собственными детьми (Groskurt, 1986, Huse, 1989). Пытаясь сделать наблюдения более объективными и систематическими, Анна Фрейд и Дороти Бурлингэм основали в 1937 году экспериментальные дневные ясли для детей грудного возраста из беднейших семей Вены. Целью этого исследования был сбор информации о втором годе жизни и ранних стадиях отделения от биологического союза мать – ребенок. Этот центр, названный Ясли Джексона, был вскоре закрыт нацистами. Однако, вскоре после переезда в Лондон в 1938 году Фрейд и Бурлингэм основали в военные годы центр для младенцев и детей сирот и тех, которые были разлучены с родителями. Хэмстедские Военные Ясли стали не только значительным явлением для детских интернатов, но и центром психоаналитической исследовательской работы с детьми, где проводились детальные наблюдения за поведением детей (A. Freud, 1942).
По мере того, как метод наблюдения завоевывал доверие, его применение стало распространяться на изучение причин психопатологии. Сразу после Второй мировой войны Спитц (1945, 1946а, 1946b) предпринял серию исследований детей в детских учреждениях и домах ребенка, где хотя и заботились о физическом развитии детей, но они получали мало внимания и недостаточно стимулировались в процессе взаимодействия с воспитателями. Отчеты Спитца о влиянии подобной депривации добавили информации и теоретических выводов о раннем развитии и психопатологии. Он также записал свои открытия на пленку (в 1947 году это была редкость, однако сейчас этот прием успешно используется в лабораторных исследованиях маленьких детей и для обучения).
Из этих первых попыток исследования развития появилась новая область, которая представляет собой синтез двух самостоятельных направлений. Одно из них, появившееся из исследований Анны Фрейд и Дороти Бурлингэм, собирает данные либо клинических исследований анализа ребенка, либо результатов длительного наблюдения за детьми в условиях, приближающихся к естественным или стандартным. Акцент в этих исследованиях делается на процессе развития – т. е. дифференциация психической системы и структуры, возрастание сложности внутрипсихической жизни, появление мыслей и фантазий, и, наконец, причины психопатологии и пути ее предотвращения. Эти исследования значительно расширили наши знания о многих мелких фазах нормального психического развития.
Второе направление ставит, обычно, целью тщательное проведение экспериментов. В наши дни это многоотраслевое направление, однако оно появилось из лабораторных экспериментов вроде тех, которые проводил Спитц, и потом включило в себя многие исследовательские методы академической психологии. Подобные эксперименты обычно проводятся в лаборатории в течение относительно короткого периода времени с детьми в состоянии спокойной сосредоточенности, редко они проводятся в состоянии острого голода или страдания. Эти исследования имеют, как правило, более конкретную цель, чем длительные наблюдения; их задачей является проверка той или иной гипотезы. Расширяющийся спектр экспериментальной работы и большое количество и разнообразие за последние несколько десятилетий привели к более полному пониманию маленьких детей и, что впечатляет еще больше, новорожденных.
В результате более, чем восьмидесятилетнего психоаналитического изучения (см. F. Tyson, 1989a) мы можем сейчас сформулировать целый ряд важных характеристик процесса развития. Это будет изложено в следующей главе. Кроме того, стали очевидны определенные проблемы в понимании и использовании данных. Естественно, что реальный ребенок не может быть реконструирован из данных о взрослом возрасте, также и взрослый не может быть создан только из экстраполяции наблюдений за младенцем и ребенком.
Иногда генетическая точка зрения применяется в очень упрощенном и сильно сокращенном виде, отрицая «изменение функций» (Hartmann, 1939, стр. 25) или вторичную анатомию (Hartmann, 1950) которая эволюционирует в процессе развития. Эти термины появились из признания того факта, что поведение, проявляющееся на определенной стадии развития, позже может служить совершенно другой функции или стать независимым от обстоятельств, которые вызвали его проявление. Подобными примерами могут служить устойчивые реакции (усвоение противоположного отношения для защиты от инстинктивного желания), приобретенные в отношении приучения к туалету. Чистоплотность в более взрослом возрасте не обязательно подразумевает желание испачкать. Непризнание этих фактов приводит к тому, что иногда называется генетической ошибочностью (Hartmann, 1955, стр. 221) – это стремление приписать последующему поведению присутствие элементов, вызвавших их проявление. Например, зависимые отношения во взрослом возрасте могут быть поняты только как повторение более ранних взаимоотношений с матерью.
В результате принятия подобной точки зрения безоговорочно принимается постулат, что психопатология взрослых означает либо настойчивое, либо регрессирующее повторение самых ранних переживаний. Затем остаточные явления ранних эмоциональных переживаний рассматриваются как диагностическое свидетельство серьезных нарушений с нарциссизмом, пограничными состояниями или чертами психоза. Соответственно, последующие влияния на развитие не берутся в расчет, также как и очевидная возможность того, что психопатологические нарушения могли быть вызваны позднее, а не на ранних месяцах жизни.
Мы полагаем, что это ничем не оправдано. Хотя иногда можно ошибочно принять проявления взрослого поведения за остаточные явления или настойчивость действий в раннем возрасте, но это вовсе не означает, что взрослый действует точно так же, как действовал бы ребенок в то время, когда эти черты могли появиться. Общеизвестно, что более поздние стадии развития испытывают влияние предыдущих стадий, но каждая из них оставляет свой след в формировании личности. Типичным примером является амбивалентный взрослый с защитной тенденцией к расщеплению положительных и отрицательных эмоций. Часто подобное описание ошибочно принимается за свидетельство регрессии или приостановки развития на фазе, предшествовавшей интеграции этих чувств. Такое чрезмерное упрощение подобно утверждению, что быстрое деление раковых клеток сигнализирует о возвращении в детство; хотя и существуют клетки, которые действительно в младенческом возрасте подвержены быстрому делению, это, тем не менее, не то же самое, что и рак. Так же, как и взаимосвязь между ростом и раком, зависимость явлений раннего развития и психопатологии не так проста. Для окончательного результата имеют, подчас, решающее значение неожиданные события. В дополнение к уже упомянутым вторичной анатомии и изменении функций играет важную роль принцип многофункциональности (Welder, 1930), в этом смысле и Эго и Суперэго.
Пожалуй, более знакомой проблемой является возрастное смещение. Наблюдатель приписывает явления, происходящие у младенцев и маленьких детей, структурам, функциям или механизмам, которые пока не существуют – например, трактует высовывание языка как раннюю имитацию, в то время, как было показано, что это является рефлективным ответом на появление перед глазами лица другого человека, реакция, которая постепенно затухает в течение первых месяцев после рождения (Jacobson, 1979). Действительная имитация гораздо сложнее (Meltsof, 1982, 1988). Другим примером может служить утверждение Мелани Кляйн, что поведение младенца у груди матери является подтверждением появившихся фантазий, в то время как исследования свидетельствуют, что ментальная способность фантазировать появляется значительно позже.
В этом отношении детский анализ имеет еще и то преимущество, что расширяет наши общие знания о развитии. Как указывала Анна Фрейд, психоаналитическое лечение ребенка утвердило себя как средство, с помощью которого можно получить доступ к внутреннему миру ребенка, подтвердить или опровергнуть теории, основывающиеся на реконструкции при анализе взрослых (1970b). Не так давно детский анализ подтвердил свое значение для проверки предположений и теорий, созданных на основе наблюдений исследователей. Постольку обычно считается, что эти теории относятся к ребенку в доэдиповой фазе, до того, гак психическая жизнь была реорганизована вокруг Эдипова комплекса, они, как правило, неприменимы для реконструкции во время взрослого анализа. Но, постольку все большее количество маленьких детей проходят анализ задолго до или непосредственно перед наступлением эдиповой фазы, данные, собранные аналитиками, освещают ранние аспекты процесса развития, подчеркивая те моменты и конфликты, которые необходимо разрешить до того времени, как начнется Эдипова фаза (см., например, Tyson F., 1977, 1989, Tyson R.L. – публикуется).
Современная полемика о процессе развития заключается в определении того, когда данный процесс заканчивается, если заканчивается вообще. Некоторые исследователи предполагают, что теория разных стадий развития, применяемая для описания развития детей, может быть распространена на взрослых, Эриксон (1950) был среди первых, кто предположил, что развитие это процесс, происходящий всю жизнь, и дополнил психосексуальную теорию Фрейда включением трех взрослых стадий, которые охарактеризовал как приобретение человеком способности к интимности, воспроизводству и интеграции Эго. Бенедек (1959) добавила, что стадией развития может считаться и родительская, Бибринг (1961) предположил, что беременность может также рассматриваться как стадия развития. Гуд (1972), Жакес (1981) и Девальд (1981) предложили другие критерии для описания стадии развития взрослого человека.
Коларусо и Немиров (1981) предполагают, что развитие продолжается в течение всей жизни, но вместо того, чтобы таким же образом зависеть от стадии зрелости во взрослый период, как это происходит в детстве, оно зависит от определенных задач динамического взрослого развития. Оно примерно подразделяется на ранний, средний и поздний период взрослого возраста. Подобным же образом Поллок (1981) обсуждает проявления на протяжении всей жизни, подчеркивая, что последовательность развития у взрослых подвержена разнообразному влиянию. Эмди (1985) также утверждает, что развитие активно происходит всю жизнь и что структурные изменения не прекращаются в отрочестве. Неугартен (1979) также полагает, что психологическая перестройка продолжается всю жизнь, но что развитие взрослого не может характеризоваться описанием отдельных стадий.
Сетглаж и другие (1988) заявили что, хотя разделение на стадии и удобно для описания развития в детском и подростковом возрастем, оно не дает достаточно специфических критериев для описания развития взрослых. Они предложили альтернативный подход к определению процесса развития, охватывающему все периоды жизни. Они полагают, что стимул развития – это нарушение самодостаточного саморегуляторного и адаптивного функционирования. Это нарушение – «вызов» (который может быть вызван биологическим созреванием, требованием окружающей обстановки, травматическим опытом, потерей или ощущением лучшей возможности для адаптации) создает дисгармонию с ментальными и эмоциональными стрессами различной степени. Таким образом, создается мотивационное напряжение, которое может привести к регрессу, психопатологии или к развитию. Если мотивационное напряжение приводит к попыткам разрешения проблем на пути к дальнейшему развитию, это порождает конфликт. Подобное решение приводит к формированию саморегуляторных или адаптивных структур или реорганизации. В результате могут появиться новые функции и интеграция этих новых структур или новых функций проявляется в изменении самовосприятия (т. е. в индивидуального отождествления).
Мы согласны с тем, что изменения происходят на протяжении всех жизненных циклов и что определенные важные события жизни (такие как женитьба и появление детей или травмы от потери) служат стимулом для психической реорганизации. Но мы утверждаем, что центральным в процессе развития является позыв (толчок) к взрослению. С нашей точки зрения психологические изменения, которые происходят одновременно с взрослением, отличаются формированием психической структуры, дифференциацией и интеграцией. Позыв к взрослению не присутствует во взрослой жизни в таком же качестве, как в детском или подростковом возрасте, и, соответственные структурные изменения, происходящие после отрочества и связанные, в основном, с адаптацией, затрагивают реорганизацию существующих психических структур, но не вызывают формирование новых. Однако, мы принимаем пересмотр процесса развития, предложенный Сэттлажем и другими (1988), как перспективные интеграционные попытки, предлагающие связующее звено между психологическими изменениями в детском и подростковом возрасте с одной стороны, и изменениями во взрослом, с другой, а не просто объединение этих двух аспектов.
Глава 2. Теории процесса развития
В своей работе «Три очерка по теории сексуальности» (1906) Фрейд выдвинул гипотезу о последовательном развитии либидо, что оставалось краеугольным камнем теории развития до тех пор, пока не появилась психология Эго. Затем стало очевидно, что помимо сексуальности на процесс развития влияет множество других факторов. Хотя некоторые авторы и предпринимают попытки утверждать, что отдельные компоненты развития занимают центральное или особенное значение (например, для Кохута – это нарциссизм и «я», а для Мелани Кляйн – агрессия), другие рассматривали больший спектр элементов и пытались найти приемы, способствующие процессу организации и интеграции. В этой последней группе наибольшее значение имеют работы Жана Пиаже и Анны Фрейд. Каждый из них выработал собственную значительную теорию развития, и любой последовательный теоретик должен изучить их аргументы.
Жан Пиаже
Хотя Пиаже был академическим психологом, работавшим вне сферы психоанализа, он интересовался процессом развития, и его работы стали влиять на психоаналитическое восприятие процесса с тех пор, как Хартманн обратил внимание на их важность для психологии Эго (1953–1956). Пиаже в основном рассматривал поведение с точки зрения адаптации. Он считал, что детская адаптация к окружению – это достижение равновесия между ассимиляцией новой информации внутри уже существующих категорий и приспособлением к новой информации путем создания новых категорий и изменения структуры в целом. Он полагал, что новый опыт создает напряжение в системе (дисгармонию). В результате постоянных ассимиляций и приспособлений система постепенно меняет всю структуру и восстанавливает равновесие – таким образом и происходит развитие. Переход означает перестройку предыдущей схемы в абсолютно новую структуру. Таким образом, равновесие является саморегулирующимся процессом, в котором напряжение сначала создается, а затем, устраняется, и в этом процессе личность продвигается по все более высоким ступеням ментальной организации (Пиаже, 1936, 1946, 1958, 1967).
Пиаже сделал вывод о том, что ментальное развитие состоит из последовательных стадий, каждая из которых отмечена определенными доминантными характеристиками и имеет собственные законы и логику. Он отмечал, что стадии идут в онтогенетической последовательности. Хотя временные границы, определяющие вхождение в ту или иную стадию не фиксированы и варьируются от популяции к популяции, и от индивидуума к индивидууму, порядок остается постоянным и общим. Более того, каждая новая стадия начинается с внезапного приобретения новой когнитивной способности, которая затем закрепляется и интегрируется, подготавливая почву для нового приобретения. Соответственно отрезок между двумя стадиями представляет собой, так сказать, рывок вперед, за которым следует интеграция – отсюда следует вывод, что психическое развитие одновременно является и непрерывным и прерывистым. Стало общепризнанным, что период структурной дисгармонии, отмечающий вступление в новую когнитивную фазу, обычно сопровождается повышенной эмоциональной уязвимостью.
Рене Спитц
Как и Пиаже, Рене Спитц интересовался не столько раскрытием специфических особенностей личности, столько их интеграцией и организацией в процессе развития. Но, в отличие от Пиаже, он проявлял большой интерес к раннему появлению психопатологии и к психике в целом. Сначала в неопубликованной работе, представленной Венскому Психоаналитическому обществу в 1936 году, а затем в 1959 году он сформулировал теорию генетического поля формирования Эго. Это стало основой психоаналитического понимания процесса развития.
Привлекая большей частью открытия в эмбриологии, Спитц представлял развитие как движение от нестабильности к стабильности внутри «поля», которое мы сейчас называем системой. Придя к выводу, что наиболее значительные сдвиги в психологической организации и адаптации происходят в процессе развития, он утверждает, что в этом процессе некоторые функции по новому взаимодействуют друг с другом и соединены в единое целое. В его описании, которое он ограничил первыми двумя годами жизни (мы полагаем, что влияние шире), он отмечал, что сдвиги сопровождаются новым поведением и новыми подражательными проявлениями, такими как социальная улыбка, отрицательная реакция на незнакомого человека и жест «нет». Спитц утверждал, что появление этих новых подражательных проявлений можно воспринимать как обозначение или сигнал того, что достигнут новый уровень структурной организации психики. Поэтому он называл эти новые подражательные проявления «психическими организаторами», хотя и полагал, что они не столько организовывают, сколько отражают скрытое поступательное движение в формировании психической структуры, представляя преобразование раннего поведения в новую организацию. «Организаторы» также возвещают о значительных изменениях в межличностных взаимодействиях и их сопровождает консолидация организации, присущей данному этапу (Spitz, 1959, доработано Эмди 1980а, 1980b, 1980с). Спитц подчеркивал, что развитие и комулятивно и эпигенетично; то есть каждая стадия развития строится на основе предыдущей, независимо от того нормальным или патологичным было ее развитие, и последующие стадии содержат важные и неизменные новые формации психики, не существовавшие на предыдущей стадии.
Анна Фрейд
Концепция «линии развития» использовалась в психоаналитической теории развития как метафора, отражающая процесс последовательного развития и подчеркивающая его непрерывный и кумулятивный характер. Сам Фрейд впервые упомянул о последовательности развития либидо. Относительно процесса поиска контекста, внутри которого развивается личность ребенка, Анна Фрейд предположила (1962, 1963), что серия предсказуемых, взаимодействующих, пересекающихся и разворачивающихся линий характеризует развитие, а совпадение или несовпадение их параметров определяет норму или патологию.
В своей формулировке линий развития Анна Фрейд подчеркивала их взаимодействие и взаимозависимость (взаимодействие последовательных стадий взросления, опыта взаимодействия с окружающим миром, стадии развития) так же, как это делали, каждый по своему, Пиаже и Спитц. Но, в то время как Пиаже обращал внимание, в основном, на приобретение новых познавательных навыков, а Спитц искал новые подражательные проявления, отмечающие дальнейшее изменение в скрытых структурах, Анна Фрейд делала акцент на понимании скрытых причин специфического поведения. Она, например, рассматривала отношение ребенка к матери как отражение интегрированного Ид, Эго и Суперэго, включая адаптивные, динамические и генетические факторы. Она говорила о линии «от зависимости – к эмоциональному доверию к себе, а от него – к взрослым отношениям с объектами»; или о линиях, приводящих в результате к телесной независимости «от сосании груди – к рациональному питанию», «от пачкания пеленок – к контролю за деятельностью мочевого пузыря и кишечника», «от безответственности – к ответственности в управлении телом». Эта «историческая реальность» отражала стадии в формировании скрытых психических структур и помогла ей понять прогресс в развитии ребенка по мере его приспособления к условиям жизни. Только теперь она смогла ответить на постоянно задаваемые вопросы, типа «в каком возрасте лучше отдавать ребенка в ясли?» (1965, стр. 57).
Анна Фрейд предостерегала от восприятия линий развития как метафоры, впрочем, и от толкования их слишком конкретно, доказывая, что развитие представляет собой как прогрессивное, так и регрессивное движение. Однако она полагала, что сравнение прогресса при рассмотрении нескольких линий развития создает контекст, внутри которого можно проследить эмоциональную зрелость или незрелость ребенка, нормальность или патологию, отдельно от симптомов. Она предвидела, что другие предложат большое разнообразие линий развития, и что эти линии, собранные вместе, смогли бы «создать убедительную картину индивидуальных детских достижений или... неудач в развитии личности» (1965, стр. 64).
Обсуждение
Теории Пиаже, Спитца и Анны Фрейд подводят нас к мысли, что личность формируется под влиянием процесса созревания, окружения и личного опыта, и что развитие характеризуется непрерывностью и прерывистостью. Развитие может происходить разными путями, каждый из которых обладает своим набором последовательных, частично перекрывающих друг друга стадий – то есть развитие непрерывно. Однако, каждая из стадий имеет собственную структуру с определенной доминантной характеристикой, которую нельзя предсказать, находясь на предыдущей стадии – то есть оно прерывистое. Появление этих характеристик, а вовсе не возраст человека является критерием поступательного развития. Это означает, что каждый ребенок продвигается вперед со своей собственной скоростью и прогресс в его развитии измеряется в сравнении с его собственными прошлыми стадиями, а не нормами, вычисленными для всего населения.
Поступательное движение проходит по разному и не всегда гладко. Оно, скорее, характеризуется значительными сдвигами, так что поступательное движение сменяется периодами интеграции и консолидации перед подготовкой для следующего рывка. Некоторые исследователи обращали внимание, в основном, на эти сдвиги в развитии и, что самое интересное, они соглашаются с временными интервалами этих сдвигов. Основные изменениями происходят, видимо, в возрасте от двух до трех месяцев, от семи до девяти месяцев, от пятнадцати до восемнадцати месяцев, около трех лет, семи лет, от одиннадцати до тринадцати лет, от пятнадцати до шестнадцати лет и от восемнадцати до двадцати лет. Однако, каждый исследователь называет эти периоды или стадии в соответствии с направлением своей работы и используемой в ней терминологией. Фрейд, например, описывал последовательные реорганизации в развитии поступательного движения. Пиаже использовал эти сдвиги в развитии как показатели когнитивной интеграции и описывал стадии в соответствии с преобладающим способом мышления. Спитц использовал сдвиги в развитии как показатели прогрессивной реорганизации в развитии Эго. Малер (1972а, 1972b) также обращала внимания на развитие психических структур, но она делала это в рамках опыта, приобретаемого младенцем в процессе взаимодействия с окружающим миром и приводящему к развитию объектных отношений. Штерн (1985) тоже занимался детьми младенческого возраста и их взаимоотношениями с окружающим миром в рамках последовательных стадий субъективного самовосприятия, но он не связывал эти стадии с развитием Эго и Ид. Анна Фрейд использовала все эти структурные единицы и применяла наборы демонстративного поведения для обозначения их постоянного взаимопроникновения и взаимного влияния.
До сегодняшнего дня теоретики почти не предпринимали попыток связать все эти различные перспективы развития воедино. Например, Гринберг и Митчел (1983), обсуждая теорию поступательного движения и теорию отношений с объектами, высказывали мысль, что различные модели, характеризующие психоаналитическую мысль, – это не просто приемы организации, а, скорее, отражение различного восприятия реальности, и, следовательно, не могут быть соединены или объединены. Мы с этим не согласны, хотя каждая из теорий и подходит к личности под своим углом зрения, мы полагаем, что структурная модель личности может использоваться несколько абстрактно (см. Rotstein 1983, 1988 в работе) и она достаточно гибкая, чтобы включать в себя различные модели. Мы убеждены, что интеграция теорий и моделей необходима для комплексного взгляда на формирование личности. Мы также уверены, что эффективное вмешательство в лечении ребенка или в реконструировании детства во взрослом возрасте требует комплексного понимания всех факторов, влияющих на развитие личности. Поэтому объединение теорий представляется крайне желательным. Это является нашей целью, и после более подробного обсуждения характеристик процессов развития мы проиллюстрируем те способы, с помощью которых можно объединить теории, представляя комплексную психоаналитическую перспективу развития человека.
Часть вторая. Психосексуальность
Глава 3. Психосексуальность: теоретический обзор
В те времена, когда господствующие социальные, научные и психологические взгляды подразумевали, что детство свободно от любых проявлений сексуальности, высказанная Фрейдом противоположная точка зрения не могла не вызвать шока и не спровоцировать целую бурю сопротивления. Тем не менее, Фрейд продолжал разрабатывать теорию либидо, в которой подчеркивал влияние сексуальности на психическую жизнь. Его клинический опыт и опыт самоанализа, фантазии и ассоциации пациентов, их воспоминания о детстве – все это позволяло сделать вывод о том, что сексуальные побуждения обеспечивают мотивацию для психического функционирования. Он предположил, что в основе сексуального поведения лежит особый вид силы или психической энергии и предложил назвать эту энергию «либидо». «Либидо», по его мнению, являлось важнейшим фактором для развития личности. Именно благодаря «либидо» сексуальные стремления начинаются в гораздо более раннем возрасте, чем предполагалось до этого. Более того, Фрейд убедился, что многие отклонения в функционировании взрослых являются последствиями превратностей развития ранней детской сексуальности. Из за своей болезненно конфликтной природы ранние сексуальные опыты и фантазии, по большей части, недоступны сознательным воспоминаниям и являются жертвой детской амнезии. Отсюда следует главная цель психоаналитика: открыть и интерпретировать пациенту это, в большей части сексуальное, содержание его Бессознательного.
На протяжении почти сорока лет концепции, заключенные в теории либидо, обеспечивали основу для развития психоаналитической мысли и технических процедур психоанализа. С введением структурной гипотезы и теории двойственных влечений, в которой агрессивный и сексуальный влечения наделялись одинаковым статусом, «инстинктивные влечения» (название, обозначающее сексуальные и агрессивные стремления) были локализированы в пределах области Ид, которая, по большей части, хотя и не полностью, заключает в себе бессознательную систему топографической модели.
С выходом работ Анны Фрейд (1936) и Хайнца Хартманна (1939), в которых подчеркивалась важность функционирования Эго, начали расширяться теоретические основы психоанализа, а теория Ид и либидо отступила с позиции единственной меры психоаналитического понимания. Тем не менее, большинство психоаналитиков продолжали ее учитывать при теоретических и терапевтических изысканиях. Даже сегодня, после вполне убедительной критики теории либидо, концепция психосексуального развития и инстинктивных влечений в полной мере используется в клинической практике.
Существует много прекрасных изложений теории либидо (Sterba, 1942, Fenichel, 1945, стр. 33 113). Мы выделим, главным образом, те аспекты, на которые уже оказали воздействие недавние исследования и которые тесно связаны с другими системами развития.
Фрейд использовал термины энергии – сохранение, размещение, разрядка – как метафоры для психического функционирования. Психическая энергия, или либидо, была атрибутом эмоций и активизировала сознание; главная функция ментального аппарата заключалась в использовании, разблокировании и регулировании этой энергии или «возбуждения». Георг Кляйн (1976b) отмечал, что фрейдовская теория либидо, в сущности, включает в себя две теории. Первая возникла в результате клинического опыта, а вторая, более абстрактная, представляет собой квазифизиологическую модель энергетических сил, ищущих разрядки. Кляйн соглашался, что основанная на клинике теория вполне полезна и сейчас, так как она в результате непрерывной эмпирической проверки постоянно получает все большее обоснование. Более абстрактная теория со временем теряет свою актуальность, так как она и появилась скорее из необходимости теоретически согласовать эту модель с другими дисциплинами. Идеи Кляйна увеличили ряды аналитиков, сомневающихся в теории психической энергии. Мы тоже склонны отказаться от концепции психической энергии в физическом смысле. Но идея инстинктивного влечения, как аффекта, импульса, желания, мотивационного толчка, активизирующего сознание – остается клинически полезной. Поэтому мы будем использовать термин «либидный вклад» в смысле любовной привязанности, а не в смысле гипотетического качества психической энергии.
Теории либидо
Работа Фрейда «Три очерка по теории сексуальности» (1906), которая была существенно дополнена в 1915 году, содержит все основные элементы теории либидо и психосексуального развития. В этой работе он использует термин «сексуальность» для обозначения сексуального удовольствия, полученного от какого либо участка тела или органа, а не только гениталий. «Либидо» же обозначает гипотетическую психическую энергию, лежащую в основе сексуального удовольствия. Ошибочно полагалось, что Фрейд полностью уравнивал либидо и сексуальность (особенно генитальную сексуальность), но сам он позднее неоднократно уточнял, что либидо следовало бы понимать более широко, чем любовь или «любовная сила» сексуальности, которая является лишь одним из проявлений либидо. Фрейд подчеркивал: «Мы не разделяем... что в различных случаях заключается в понятии „любовь“ с одной стороны, это любовь к самому себе, с другой стороны, любовь к родителям, к детям, дружбу и любовь к человечеству вообще, а так же сильную привязанность к конкретным объектам и абстрактным идеям. Мы придерживаемся точки зрения, что раз в языке существуют стандартизированные значения слова „любовь“, лучшее, что можно предпринять – принять это за основу в наших научных дискуссиях и толкованиях так, как есть». (1921, стр. 90)
Относительно же более широкого трактования основополагающих фрейдовских концепций либидо, мы хотим пояснить, что, хотя на протяжении этой книги и используют термины «либидо», «сексуальность» и «сексуальное влечение» более или менее взаимозаменяемо, но предполагается более широкое значение. Фрейд подчеркивал, что инстинктивное влечение всегда бессознательно. Только ассоциативные фантазии или безусловные импульсы, полученные от него, могут достигать сознания. Он концептуализировал влечение либидо в терминах его источника, цели, объекта и силы. По его предположению, источник, который дает начало положительной стимуляции должен быть соматическим или даже гормональным. Однако влечение само по себе – явление чисто психологическое, то есть «психологический представитель эндосоматического, постоянно текущего источника стимуляций» (1905b, стр.168).
|
