|
Терапевтическое взаимодействие с этими ключевыми словами и фразами, которые определяют границы семейной модели мира, того, что для них возможно, а что — невозможно, особенно эффективно помогает в процессе свободного общения.
Очень похожим на модальные операторы является определенное взаимодействие в процессе общения, которые проводится в данной части стенограммы:
Дейв: «О, нет! Я действительно хочу этого, но я сейчас не могу».
Терапевт: «Что останавливает вас?»
Дейв: «Я действительно не знаю… Я просто не могу».
Терапевт: «Дейв, что произойдет, если вы сделаете это?»
Дейв: «Я действительно не знаю».
Терапевт: «Догадайтесь, Дейв!»
Очень часто, когда мы используем вербальные примеры для помощи членам семьи в расширении их возможностей, мы получаем ответ — «я не знаю». И мы часто просим их догадаться. Мы нашли, что именно просьба догадаться, придумать освобождает их из-под пресса необходимости найти единственно правильное решение, знать в точности, что надо, и следовательно, они могут оперировать уже более уместными словами. Когда мы говорим им «догадайся», мы позволяем им выразить нечто важное, относящееся к тому, что останавливает их, удерживает от того, чтобы быть самими собой. Когда Дейв говорит, что не знает, как ответить на вопрос, когда мы требуем, чтобы он догадался, то ответ, который он дает, заранее ничем не определяется, не подсказывается ему. Ответ может придти только из одного места, только из его модели мира, из его представлений. Следовательно, его ответ несет в себе информацию о том, как устроен его мир, его жизненный опыт, что в этом мире доступно для него, каковы его границы и приграничные районы.
Теперь продолжим работу со стенограммой. В той ее части, которую мы пропустили, терапевт продолжает работать с Дейвом, помогая ему понять, что представляет из себя то, чего он хочет для себя и своей семьи. Терапевт доводит это до конца, сперва проверяя действительно ли он понимает то, что говорит Дейв, далее настаивая на том, чтобы Дейв общался с ним без номинализаций, вычеркиваний, неопределенных глаголов и существительных, не обозначающих что-то определенное. Мы продолжаем работать со стенограммой с того момента, когда терапевт обратился к Мари (матери, жене) как к члену семьи.
Терапевт: «Мари, вы имели возможность видеть и слышать все то, что я делал, когда работал с Дейвом, вашим мужем. Я хотел бы знать, что вы осознавали и понимали по мере того, как я делал это. Не могли бы вы нам рассказать?»
Мари: «Конечно, мне кажется, я довольно неплохо поняла то, что вы пытались сделать. Вы знаете, я — зрячая и я не кукла, я представляю себе картину…»
Терапевт: «А что именно вы видели, Мари?»
Здесь терапевт продемонстрировал очень важный принцип: он направил свое вербальное общение исключительно на одного члена семьи. В это время другие члены семьи должны иметь возможность наблюдать и слушать процесс общения между терапевтом и Дейвом. А теперь терапевт просит Мари рассказать о том, как она воспринимает это общение. Выявляя ее мнение путем скрытых вопросов и вежливых команд, терапевт делает сразу несколько вещей:
— он дает каждому члену семьи импульс, дает понять, что он не просто просит прокомментировать свое поведение и процесс общения, а действительно подбадривает их, он серьезно относится к их способности понять и выразить свое отношение к миру, к происходящему Он реально хочет понять, что для них самих значит их жизненный опыт;
— он требует, чтобы другие члены семьи рассказали ему свое мнение о том, как Мари способна понимать происходящее — сложное взаимодействие внутри семьи.
Терапевт постоянно требует, чтобы Мари выразила свое понимание и свое чувствование того процесса общения, который идет между Дейвом и терапевтом. Во-первых, это один из важных способов, посредством которого терапевт может ясно выразить, что, несмотря на то, что он направляет поток вербального общения исключительно на Дейва, все члены семьи вовлечены в этот процесс и в это же самое время они являются участниками происходящего процесса общения. Во-вторых, когда терапевт поощряет Мари к высказыванию своего отношения к взаимодействия между терапевтом и Дейвом, он просит повторить еще раз свои ощущения, с чем мы все уже знакомы. Для нас это является обучением. В детстве каждый из нас выучил массу вещей из мира взрослых, наблюдая и слушая общение наших родителей между собой и со своими взрослыми партнерами. В настоящее время простое приглашение «слушать и слышать» людей открыто, без страха, находиться в противоречии с ранним детством, детским опытом, в которым на это был наложен молчаливый запрет. Путем простого повторения этой ситуации терапевт дает возможность Мари воспринять и актуализировать свой более поздний опыт — понимание своей собственной семейной системы. Каждый из нас организует и воплощает свое собственное понимание мира, свой собственный жизненный опыт и каждый делает это по-своему, своим собственным способом. Мое понимание «этого мира» будет отличаться определенным образом от вашего понимания. Через генетическую наследственность и последующий жизненный опыт, получаемый путем копирования и собственного существования, каждый из нас создает карт)' или модель мира, которую мы в дальнейшем используем для организации своего поведения. Мы не всегда ощущаем мир таким, каков он есть на самом деле, мы гораздо чаще рассматриваем его через призму той модели мира, которую мы создали для систематизации и организации своего накапливающегося жизненного опыта. Средства, с помощью которых мы развиваем и вырабатываем наши модели мира, — это три универсалии человеческого моделирования: вычеркивание, искажение и обобщение.
Когда мы обращаем внимание только на выбранные части окружающей нас среды и игнорируем остальные части, — мы используем моделирующий принцип вычеркивания. Когда мы представляем лишь в двух измерениях, то мы занимаемся искажением действительности. Когда мы подходим к двери, которую мы никогда до этого не видели, беремся за дверную ручку, поворачиваем, открываем дверь без всякого сознательного обдумывания всех стадий этого процесса, то мы используем моделирующий принцип обобщения, — а именно, когда мы ранее видели дверь и открывали ее рукой, поворачивая дверную ручку и толкая дверь, то мы автоматически обобщали этот жизненный опыт. За годы нашей жизни все мы выработали стратегию (в основном бессознательную) для моделирования нашего жизненного опыта. Когда терапевт спрашивает Мари о том, что она осознает во время процесса общения между терапевтом и Дейвом, он имеет возможность сравнить свое осознание той модели, которую он создал, с тем, что по этому поводу думает и чувствует Мари. То есть, терапевт учится, слушая ответ Мари, узнает какой способ выражения своих чувств она оценивает наиболее высоко, то есть какую репрезентативную систему она в основном использует. Как конкретно терапевт может определить это из ответов Мари? Ниже мы приводим список описательных глаголов и других частей предложений, которые использует Мари и которые наиболее близко ассоциируются с глаголами или описание процесса:
Мари: думаю, …ясно вижу, …пытаюсь, …делать, …зрячая (обладаю глазами), …представлять картину… Мы рассматриваем эти слова как процессуальные слова (сказуемые), которые включают в себя глаголы, прилагательные, наречия и номинализации. Из восьми сказуемых, использованных Мари в первом диалоге, четыре предполагают использование визуальной репрезентативной системы для описания жизненного опыта и ощущений Мари. Другие четыре — неопределенны и нельзя в точности отнести их к той или иной репрезентативной системе. Например, человек может пытаться сделать что-то, используя звуки (аудиальная репрезентация) или чувства, ощущения (кинестетическая репрезентация, соответственно кинестетическая репрезентативная система) и т.д. Чтобы понять, какой шаблон представлений у Мари играет основную роль в общении, выражении чувств и формировании жизненного опыта, можно проанализировать, какие сказуемые она выбирает в процессе общения.
Видно, что сначала она создает представление о своем жизненном опыте путем создания картин или образов, относящихся к нему. В терминах, которые мы здесь используем, слова, которые выбрала Мари, свидетельствуют, что в основном она использует визуальную репрезентативную систему. Далее мы представим список сказуемых, которые использует Дейв из более ранней транскрипции:
Дейв: ощущать… тянуть… уверен… удерживать… хотеть… нуждаться…. чувствовать., знать… потерять контроль…
Из десяти сказуемых, использованных Дейвом, более половины относятся к кинестетической репрезентативной системе, то есть Дейв формирует свои представления об окружающем мире с помощью чувств, ощущений. Следовательно, Дейв в основном использует кинестетическую репрезентативную систему. Оставшиеся сказуемые не противоречат этому, поскольку их нельзя в точности соотнести с какой-либо другой репрезентативной системой.
Знание репрезентативной системы, которую в основном использует пациент при создании своих представлений о мире, — это очень полезная информация. Один из способов использовать это знание — более эффективно общаться с пациентом. Нам, терапевтам, следует быть очень внимательными к репрезентативной системе, используемой пациентом, и мы должны найти способ перевести наш процесс общения на наиболее понятный для него язык. Тогда, когда он увидит, ощутит, что мы понимаем его (когда мы, например, изменим свои наиболее употребительные сказуемые на те, которые он употребляет чаще всего), тогда он почувствует доверие к терапевту. Знание того, как другой человек организует свои ощущения, свое видение мира, позволяет нам избежать некоторых наиболее типичных ошибок в общении с пациентом: «сопротивляющийся клиент — фрустрированный терапевт», которые описаны в книге «Структура магии», глава вторая, часть первая, Гриндер и Бэндлер.
Ранее на обучающих занятиях мы замечали некоторых терапевтов, которые задавали своим пациентам вопросы, ]'е имея никакого представления ни о своей репрезентативной системе, ни о системе пациента. Обычно они использовали только сказуемые из своей собственной ведущей репрезентативной системы. Например:
Визуальная личность: «Мой муж не рассматривает меня как личность».
Терапевт: «А как вы это ощущаете?»
Визуальная личность: «Что?»
Терапевт: «Как вы ощущаете то, что ваш муж не чувствует, что вы личность?»
Занятие продолжалось и продолжалось до тех пор, пока терапевт не выдержал и не сказал авторам: «Я чувствую себя подавленным, эта женщина замучила меня. Она сопротивлялась всему, что я делал».
Мы видели и слышали, как подобным образом была потерянна масса времени, пока общение между терапевтом и пациентом шло на таком уровне. Терапевт, указанный в данном отрывке, действительно пытался помочь, и женщина, с которой он работал, также действительно пыталась работать с ним, но никто из них не ощутил, какую репрезентативную систему каждый из них использовал в общении. Общение между людьми при таких условиях обычно утомительно и безуспешно. Когда человек пытается общаться с кем-то, кто использует другие сказуемые, результат часто весьма незначителен.
Обычно кинестетики жалуются на то, что аудиальные и визуальные люди бесчувственны. Визуальные жалуются на то, что аудиальные не обращают на них никакого внимания, поскольку они не могут установить с ними визуального контакта (смотреть в глаза во время разговора). Аудиальные жалуются на то, что кинестетики не слушают их и т. д. Выход обычно находиться в том, что одна группа начинает рассматривать другую как плохую или патологичную.
Так что вы видите и, со временем, сможете прочувствовать, что один из самых мощных инструментов, который мы, терапевты, обязаны использовать, - это знание репрезентативной системы пациента. Для того, чтобы произошли изменения в личности, с которой мы работаем, необходимо быть готовым пойти на риск, а для того, чтобы пациент доверял нам и рассматривал нас как своего проводника и учителя, он должен быть убежден, что мы понимаем его и его ощущения, видим его проблемы, и можем взаимодействовать с ним. Другими словами, мы несем ответственность за установление контакта с тем, кому мы, терапевты, хотим помочь. Как только мы установили контакт — например, установив репрезентативную систему, — мы можем помочь человеку расширить выражение своих чувств в обсуждении их. Эта вторая ступень взаимодействия — такое изменение человека, что у него появляются новые горизонты — очень важна. Наш терапевтический опыт показывает, что очень часто члены семьи имеют определенную специализацию. Один в основном обращает внимание на визуальное представление своего жизненного опыта, другой на кинестетическое и т. д.
Например, из стенограммы видно, что у Дейва основная репрезентативная система - кинестетическая, в то время как у Мари — визуальная. По мере того, как мы осуществляем контакт между ними и с ними, мы помогаем Дейву развить его способности в визуальной области, а Мари помогаем соприкоснуться и понять телесные ощущения. У этой работы есть два важных результата:
а) Дейв и Мари начинают более эффективно общаться друг с другом;
б) каждый из них расширяет свой мир, свои представления и свое общение и благодаря этому становится более совершенным человеческим существом — более цельным, более способным к самовыражению и использованию своего потенциала.
В контексте семейной терапии, определяя наиболее используемые репрезентативные системы у каждого члена семьи, терапевт узнает, что из семейного опыта является в настоящее время наиболее ценным для каждого члена семьи. Это знание помогает терапевту понять истинные намерения членов семьи, общающихся на «разных языках». При стрессе каждый из нас общается со своим партнером на языке своей основной репрезентативной системы, более того, он полностью зависит от нее. Это объясняет тесную связь между репрезентативными системами и «чтением мыслей» и «сложным равенством», очень часто встречающимися у членов семьи. Например, если один из членов семьи является в основном визуалом, а другой — аудиалом, то семейный терапевт, учитывая это, не пропустит момент нарушения общения между ними.
В этой части рассказа об основный шаблонах общения, которые мы считаем полезными при систематизации нашего опыта в области семейной терапии, мы слегка изменили способ изложения стенограммы. Мы дали определение наиболее важным вербальным примерам, имеющимся в нашей модели семейной терапии. И далее, введя термин «репрезентативные системы» и обосновав его соответствующим принципом, мы будем выходить на новый уровень ниже приведенных шаблонов общения. Вербальное общение и ваше умение делать различия, указанные нами, весьма полезны при проведении терапии. Но тем не менее, эти вербальные примеры общения, различные репрезентативные системы и ваше умение работать с ними — это только часть общей модели семейной терапии. До этого основное внимание при работе со стенограммой уделялось вербальным примерам. И мы надеемся, что именно это послужит той общей отправной точкой, отталкиваясь от которой, каждый из нас сможет сказать то, что мы описываем здесь, исходя из своего собственного опыта в проведении терапии. Мы надеемся, что отталкиваясь от этого, вы будете способны сразу динамично и с пользой применить то, о чем говорилось выше.
Теперь мы двинемся дальше, перейдем на следующий уровень изучения и рассмотрим шаблоны, одной из своих составных частей которых являются вышеприведенные вербальные шаблоны.
ПРИМЕРЫ: ВТОРОЙ УРОВЕНЬ
Каждый из нас, как и любое человеческое существо, обладает множеством способов самовыражения — способов общения. Большую часть времени, когда мы встречаемся и расстаемся и снова встречаемся, мы не производим умозаключений (сознательно не контролируем процесс общения). В обычном состоянии, например, мы не выбираем сознательно те контрольные слова, с помощью которых мы общаемся, и еще реже мы сознательно выбираем синтаксические формы предложений, которые мы говорим. Тем не менее, даже на этом уровне общения, мы делаем неосознаваемый выбор, который систематичен и сильно влияет на те способы, посредством которых мы понимаем те вербальные примеры, которые мы привели в первом уровне10. Эти шаблоны, которые выбирает пациент для своего вербального самовыражения, помогают понять основной способ, посредством которого пациент организует свои ощущения, свой жизненный опыт.
10. Например, при написании книги мы используем научные, солидные слова и длинные сложноподчиненные предложения, а не понятный и доходчивый разговорный язык.
Вербальное общение представляет собой только часть сложного процесса общения, который осуществляется между людьми. И в то же самое время, когда люди общаются с помощью слов и формальных вербальных шаблонов общения, которые мы привели, они также принимают различные позы, двигают кистями и ступнями, их руки и ноги совершают медленные или быстрые, ритмические или неритмические движения, тон голоса может быть мелодичным, резким, веселым или мрачным, они говорят с постоянной скоростью, или ускоряясь, или замедляясь, они могут резко бросать взгляды по сторонам или медленно переводить его, сосредотачивая взгляд на каждой детали (фиксируя его), они могут задерживать ритм дыхания и т.д. Каждое из этих движений, жестов, тонов — это выбор (который они делают обычно на бессознательном уровне) способа выразить себя, свои ощущения, свои мысли и желания. Они выбирают определенный способ общения. Каждое такое явление — это сигнал о том, каким является их текущий жизненный опыт, как организован их мир в данный момент, чем они обеспокоены больше всего, что они ярко осознают прямо сейчас. И точно также, как и в случае с вербальными примерами, опознаваемыми и учитываемыми терапевтом, этот сигнал может быть использован для конкретного эффективного терапевтического вмешательства. Каждое послание, переданное голосом, движением тела и т.д., может быть и должно быть воспринято терапевтом, должна быть определена его связь с внутренним состоянием, и терапевт должен использовать его для вмешательства, чтобы помочь человеку развиваться и меняться.
Одним из наиболее полезных для терапевта способов действия в данной сложной ситуации — это, по нашему мнению, умение определять шаблоны конгруэнтного и неконгруэнтного общения. Когда личность общается конгруэнтно, то все послания, которые она делает различными способами, совпадают по своей сути, они дополняют одно другое и не меняют свое содержание в зависимости от способа послания. При неконгруэнтном общении послания, которые нам посылает другой человек, с помощью своего тела, тона своего голоса, своих слов не совпадают друг с другом по сути. Для того, чтобы научиться определять, фиксировать это сочетание и плодотворно работать с ним либо терапевтически, либо при ежедневном контакте, который мы осуществляем между собой, нужно обладать открытыми каналы восприятия для получения и систематизации всей этой информации. Это отнюдь не подмена способности терапевта видеть, слышать и чувствовать. Для того, чтобы отличить конгруэнтное общение от неконгруэнтного, терапевт нужно очистить свои каналы восприятия. Если его каналы восприятия заняты чем-то другим, какими-то «помехами», то терапевт рискует либо оказаться неспособным в данный момент к восприятию чего-то важное, пропустить послания другого человека, либо ошибочно воспринимать то, чего нет на самом деле. Когда терапевту не удается полностью подготовить себя к восприятию, он обычно начинает заниматься «чтением мыслей» вместо того, чтобы верно идентифицировать послания от пациента и плодотворно с ним взаимодействовать.
У каждого из нас своя собственная нервная система, история развития личности и модель мира, свойственная только данному человеку. Когда мы встречаем другого человека и плодотворно взаимодействуем с ним, мы должны быть очень чувствительны к нему, чтобы установить реальный контакт. Мы учимся уважать его уникальность, а различия между нами помогают нам развиваться и совершенствоваться. Все наше образование в области общения часто направлено на то, что овладение вербальным способом общения (например, английским языком) дает достаточно возможностей для контакта. То есть язык дает основу для общения людей, принадлежащих к одной языковой (культурной) группе. В области же языка тела, тона голоса и т.д практически никакого формального образования мы не получаем, и, вообще, о таких способах передачи информации мало что известно. Хотя эти невербальные послания содержат также весьма большой объем информации.
Один из способов, посредством которого каждый из вас сможет понимать такие невербальные послания и ощущать, как они различаются у разных людей, — это последовательное рассмотрение различий в жестах и языке тела у представителей различных культур. Также из нашего опыта следует, что в разных культурах различаются значения того или иного жеста и других элементов невербального общения. Нахмуренный лоб для одной личности может означать гнев или неудовольствие, а для другой — это всего лишь признак концентрации внимания. Или, если вы уводите свой взгляд от лица говорящего сразу после того, как вы услышали вопрос и готовитесь на него ответить, то для одного человека такое поведение может означать, что «этот вопрос для меня некорректен, и я не буду на него отвечать», а для другого — это просто способ сосредоточиться и подготовиться к ответу (то есть, к представлению какой-то картины, которая может послужить основой для ответа). Если перевести это в слова, то это может означать (приблизительно) следующее: «я сейчас систематизирую свои мысли и ощущения и сразу же отвечу» Каждое из движений тела, поз, тонов голоса и т.д., которые мы применяем в невербальном языке, используемом для общения, — это результат нашей личностной истории, результат развития нашей нервной системы Очень немногое из этого (а, может быть, и ничего) сознательно стандартизовано и систематизировано в нашей культуре и в мировой культуре в целом. Мы обращаем здесь внимание на то, что, поскольку наибольший объем информации в общении между людьми идет по невербальным каналам, то очень немногое из этого является общепринятым, что открывает простор для разночтений и непониманий типа «чтения мыслей» и «сложного равенства», о которых мы уже говорили.
Один достаточно общий подход к процессу общения, который мы, систематизировав свой опыт, посчитали весьма полезным, состоит в том, что каждый акт общения, состоящий из определенный слов, позы тела, движений, тона голоса, темпа речи, синтаксиса предложений, можно понять, если выделить в нем три части общего самоощущения и самосознания личности"
1. Собственно личность-коммуникатор, я;
2 Личность, к которой направлен процесс общения
3. Контекст.
другой, он;
Мы обнаружили, что весьма полезно оценивать способность человека к общению по его способности осознавать каждую из указанных частей процесса общения и контролировать этот процесс во всех его проявлениях. А если, например, человек не способен в данный момент времени осознавать и управлять какой-либо из частей процесса, то эта недееспособность связана с трудностями в его жизни, которые могут являться причиной его прихода к терапевту. Следовательно, это указывает на то, в какой конкретно области мы должны помочь человеку развивать его способность делать выбор и успешно использовать все части человеческого опыта. Отметьте, что те же самые процессы моделирования, которые были детально рассмотрены на вербальных примерах в первом уровне первой части этой книги, также происходят и здесь, на более высоком уровне. Когда член семьи говорит нам: «Я напуган», — мы понимаем, что часть своего опыта он исключил (лингвистически); конкретно же он исключил то, кого или чего он испугался. Если же член семьи неспособен осознавать и описывать свои собственные чувства и мысли, свой жизненный опыт, относящийся к другому члену семьи, с которым он общается, или тот контекст самого процесса общения, то он поведенчески вычеркивает некоторую часть своего жизненного опыта, а также часть своего человеческого потенциала. Из нашего опыта следует, что процесс восстановления этой вычеркнутой части жизненного опыта - очень сильный обучающий прием, помогающий человеку расширить свои представления и обрести свободу выбора.
Вирджиния Сатир выделила четыре коммуникационные категории или состояния, к которым люди прибегают при стрессе11. Сатир считает, что для каждой из этих категорий характерна определенная поза тела, серия жестов, определенные телесные ощущения и синтаксис.
Карикатура на обслуживание
силу
интеллект спонтанность
Категории Сатир
Задабривание, порицание, упрек, компьютер, неуместность
Задабриватель
Слова — соглашаться — Все, что вы хотите, все будет сделано. Я уже здесь, чтобы сделать вас счастливым. Тело — располагать в свою пользу — Я беспомощен. Внутренняя установка — Я чувствую, что я — ничто. Без него я мертв.
Задабриватель всегда говорит в заискивающей манере, пытаясь угодить, извиниться, всегда соглашается со всем. Он «человек-Да». Он говорит так, словно неспособен ничего для себя сделать; он всегда должен найти кого-то, кто бы его одобрил. Позднее вы сами обнаружите, что если вы играете эту роль дольше, чем пять минут, то вы начинаете чувствовать тошноту и позывы к рвоте.
Лучше всего вам удастся сыграть эту роль, если вы считаете себя никчемным человеком. Вы счастливы уже потому, что вам позволено есть. Вы в долгу перед всеми и вы действительно несете ответственность за все, что происходит. Вы знаете, что сможете остановить дождь, если немного пошевелите мозгами, но вы не делаете этого. Естественно, вы заранее благодарны за все, что вам говорят, независимо от того, что именно говорят или как говорят.
В той или иной степени каждый из этих типажей свойственней каждому человеку Так что рассматривайте это не как обвинение в патологичности, а как приглашение поиграть в диагностику и излечение.
Вы не можете даже помыслить о том, чтобы что-нибудь сказать в свою защиту. И вообще, кто вы такой, чтобы задавать вопросы? Кроме того, если вам что-то удалось, то все это произошло помимо вашей воли.
Будьте слащавым и с мученическим видом вылизывайте ботинки. Представьте, что вы поставлены на одно колено, слегка раскачиваетесь, просяще вытягиваете руку, умоляюще задираете вверх голову с риском повредить себе шею и закатываете глаза. Через очень короткое время вы начнете ощущать головную боль.
Когда вы говорите в такой позе, ваш голос будет тоненьким и прерывающимся, поскольку в такой позе у вас просто недостаточно воздуха для того, чтобы говорить глубоким, звучным голосом. Вы будете на все отвечать «да» вне зависимости от того, что вы думаете или чувствуете на самом деле. Поза просителя — это поза, которая предполагает прошение и унижение.
Порицатель, критик
Слова — несогласие — Вы никогда ничего не делаете правильно. Что с вами происходит?
Тело — упреки — Здесь я хозяин
Внутренняя установка — Я одинок и несчастлив.
Критик — это человек, находящий недостатки, диктатор, хозяин (босс). Он всем своим видом выражает превосходство, словно бы говоря: «Если бы не вы, все было бы хорошо». Внутреннее чувство — напряжение в мускулах и в органах. Кровяное давление повышено. Голос твердый, уверенный и часто резкий и громкий.
Положение свирепого критика требует, чтобы вы были максимально напористым и уверенным. Ниспровергайте все и всех.
Представьте, что вы указываете пальцем на жертву и начните свою речь словами: «Ты никогда не делаешь этого, или ты всегда делаешь то, или почему ты всегда, или почему ты никогда…», и так далее. Совершенно не заботьтесь об ответе и не обращайте на него внимания. Это не важно. Критик всегда больше заинтересован в утверждении своей личности среди окружающих нежели в действенности критики.
Знаете вы это или нет, но когда вы порицаете кого-то, вы дышите короткими неглубокими вдохами или задерживаете дыхание, поскольку мускулы горла сильно напряжены. Видели ли вы когда-нибудь первоклассного критикана с глазами навыкате, с вздувшимися мускулами шеи и расширенными ноздрями, покрасневшего от натуги, чей голос звучит, как голос человека, грузящего уголь? Представьте себя в следующей позе: вы стоите, одна рука согнута и сжата в кулак, другая вытянута вперед, и указательный палец указывает перед собой. Ваше лицо перекошено, губы искривлены, когда вы кричите, ноздри раздуваются, а вы критикуете все и вся под солнцем.
Компьютер
Слова — сверхрассудительны — Если тщательно со всех сторон рассмотреть этот вопрос, то можно заметить, что интерес определенного человека присутствует в данном вопросе.
Тело — в состоянии подсчета — Я чувствую себя уязвимым.
Внутренняя установка — Если все пред усмотреть, то не случится ничего незапланированного (плохого)
Компьютер очень корректен, очень рассудителен, очень сдержан, без какого-либо внешнего проявления чувств. Он спокоен, холоден и собран. Его можно сравнить с реальным компьютером или со словарем. Голос сухой, монотонный. Слова в основном имеют абстрактное значение.
Превращаясь в компьютер, используйте как можно более длинные слова, даже если вы не уверены, правильно ли вы понимаете их значение. Вы будете, по крайней мере, интеллигентно говорить. И после первых фраз никто дальше не будет вас слушать. Для того, чтобы лучше войти в эту роль, представьте, что ваша спина — это длинный тяжелый, стальной прут, идущий от ягодиц к верхней части шеи, и вокруг нее у вас десятидюймовый железный воротничок. Постарайтесь сохранять все части вашего тела, даже рот, в максимально неподвижном состоянии. Вам очень трудно будет не двигать руками, но постарайтесь сделать и это.
Когда вы размышляете и подсчитываете, ваш голос должен звучать совершенно бесстрастно, поскольку в вашем мозгу нет места чувствам. Ваш разум сохраняет полное спокойствие, и вы заняты тем, что подбираете верные слова. Помимо всего прочего, вам не следует делать ошибок. Печальной частью этой роли является то, что она весьма привлекательна для многих людей: «Говорить правильные слова; быть бесстрастным; ни на что не реагировать».
Растяпа
Слова — неуместны — Конкретные слова не имеют значения.
Тело — согнуто под каким-нибудь углом и как-то еще. Внутренняя установка — Никто не обращает внимания. Для меня здесь нет места.
Этот человек никогда не даст ответ по существу дела. Его внутреннее ощущение — это что-то вроде головокружения. Голос может быть слегка поющим, часто не в такт словам, и тон может меняться вниз и вверх вне всякой связи с чем бы то ни было, поскольку он ни на чем не сосредоточен.
Когда вы играете роль неуместного человека, полезно представить себя постоянно колеблющейся вершиной. Вы никогда не знаете, куда вы направляетесь, а если вы куда-то приходите, то вы не осознаете этого. Вы слишком сильно заняты, постоянно двигая своими руками, ногами, ртом, телом и т.д. Вы никогда не попадете в точку со своими замечаниями, игнорируете любые вопросы, противоречите сами себе. Никто не сможет вообразить, что вы сделаете дальше.
Представьте, что ваше тело двигается в разных направлениях одновременно. Соедините колени и расставьте пятки. Ваши ягодицы будут торчать в стороны и вам будет легко сгорбить плечи и двигать руками и ногами в разных направлениях.
Поначалу эта роль может показаться приятной, но после нескольких минут игры, появляется ощущение ужасного одиночества и бесцельности. Если вы будете двигаться достаточно быстро, то вы сможете не замечать этого в течение некоторого времени.
В качестве практики можете принять эти четыре описанных роли. Побудьте в них около шестидесяти секунд и посмотрите, что с вами случится. Поскольку большинство людей просто не приучены ощущать реакции своего тела, то поначалу вам может показаться, что вы настолько заняты своими мыслями, что не способны осознавать свои ощущения. Оставайтесь в этой роли, и постепенно у вас начнет появляться внутреннее чувство, которое вы неосознанно испытывали ранее. А затем, мгновением позже, вы снова на ногах, вы расслабились и способны двигаться дальше — в этот момент вы почувствуете, что ваше внутреннее состояние изменилось.
Я подозреваю, что эти способы общения характерны для людей в раннем детстве. Они представляют то лучшее, что маленький ребенок использует, чтобы отреагировать на то, что он видит и слышит вокруг себя. По мере того, как ребенок пытается проложить свой собственный путь через это сложный и часто травмирующий его мир, он использует тот или другой способ общения. А после достаточно длительного времени использования такой маски он уже не может четко отличить свою собственную реакцию от своей личины или от своего ощущения ущербности.
Использование любой из этих реакций неотвратимо приводит к последующей низкой самооценке личности и к ощущению собственной никчемности. Отношения между людьми, преобладающие в нашем обществе, также приводят именно к этим способам общения — многое мы узнаем и запоминаем, сидя на коленях у матери.
«Не производя ни на кого впечатления, бесполезно пытаться сделать что-либо для себя,» — это помогает стать задабривателем.
«Не позволяй никому тебя опровергнуть, не будь коровой» — хорошая установка, чтобы стать критиком
«Не будь столь серьезным, пусть все идет к черту» — помогает утвердиться неуместности и рассеянности.
«Не позволяй никому быть более ловким, чем ты. Будь самым находчивым, умным и ловким. Объясни все, но ничего не испытывай на собственной шкуре» — это помогает стать компьютером.
В конце мы бы хотели добавить к этому великолепному описанию коммуникационных состояний, сделанному Сатир («Делать людей…», Вирджиния Сатир, 1972), соответствующие им синтаксические формы:
Первая категория Сатир — задабриватель
|
