|
Каким же образом мы работаем с негативной программой? Здесь важно осознать и запомнить, что любая программа записывается в закодированном виде на трех уровнях: тело (организм) — душа (психика) — ситуация (судьба). И реализация этой программы также происходит на всех этих трех уровнях, акцентируясь на одном, двух или всех трех одновременно. Следовательно, терапевтическая работа также ориентирована на эти уровни: воздействие на тело определяется поиском соответствующих точек, в которых негативная информация скопилась в виде нервно-мышечных блоков, влияя на психику. Таким образом, мы погружаемся в психодинамику Бессознательного, и предлагаем некоторые модели осознавания для коррекции процесса развертывающихся цепочек событий, то есть судьбы.
Следует осознать еще одну важную категорию психономики — наши исследования показали, что некоторые метафизические понятия являются конкретными реалиями, зачастую наполняющими обыденную жизнь.
Такими реалиями являются Ад и Рай. Это — две зоны которые даются человеку в этой жизни. И ему дается возможность выбора, в которой из них пребывать.
Цель психономики — помочь человеку перейти из зоны ада в зону рая. При этом используется своеобразный путеводитель. Топография этого путеводителя временами бывает парадоксальной. Однако за этой парадоксальностью скрывается путь к успеху.
Так, например индивиду не рекомендуется стремиться вырваться из зоны ада, а напротив, ему следует погрузиться в нее и пройти ее всю до конца. Именно там, в глубинах ада, прячется дверца, ведущая в зону рая. Ад подобен болоту — чем сильнее барахтаешься, тем глубже погружаешься в трясину. Самопознание же и есть движение через ад. Это не состояние, а процесс. Актуализируя наши страдания, мы получаем возможность их реагирования, и, таким образом, освобождения, очищения от них. Нередко и сам процесс трансформации является своеобразной «баней», которая через очищение выводит пациента к новому пониманию и просветлению.
Слово «пациент» здесь применяется в более широком смысле, равно, как и — «терапия».
Почему именно терапия?
Мы привыкли к тому, что данное слово несет в себе кафельный отблеск больничных стен. Однако исторически толкование его содержит, несомненно, более разветвленное и насыщенное пространство значений.
Напомню, что по-гречески therapeo — «служу, забочусь», а не только «лечу». Соответственно, therapeutes — «пекущийся, заботящийся».
Мир можно разделить на «заботящихся» и «озабоченных».
Такое разделение произвела сама жизнь. Нам только остается его констатировать. Причем подобное разделение касается не только отношения, распространяющегося на другое существо, но, может быть, в первую очередь, и на себя самого.
Таким образом, «заботящегося» уместно назвать терапевтом, «озабоченного» — пациентом.
Из сопоставления понятий становится очевидным, что если я не «заботящийся», то, соответственно, я — «озабоченный». И наоборот.
Психономика — это сюртерапия.
Почему — «сюр»?
Приставка «сюр» — проистекает от французского sur — «над». В то же время на латыни одно из значений приставка sur указывает на местонахождение внутри. Стало быть, понятия «над» и «внутри» органически воссоединяются в целостный смысловой контекст. Оно и понятно — разве небеса, которые над нами, не внутри нас? И разве не через погружение в себя мы поднимаемся над собой?
Выходит, что знаменитый до привычности сюрреализм раскрывается не только как то, что над реальностью, но и то, что внутри реальности, в реальности.
Впрочем, как мы выяснили, это одно и то же.
Следовательно, сюртерапия буквально переводится как «над заботой».
С другой стороны, исходя из сказанного мы не преминем заметить, что перевод может выглядеть и как — «в заботе». Последнее представляется не слишком приятным. Кому же охота быть в заботе? Тем не менее, если не убояться такого поворота событий, то весьма несложно разрешить непрошенный парадокс.
Все дело в том, что, пока мы не осознаем нашу насущную, сокровенную заботу, не встретимся с ней лицом к лицу, а встретившись, не испугаемся, не обратимся в бегство, назад «в улитку» бережно выстроенного, но хрупкого и ненадежного невротического домика, мы никогда над ней не вознесемся. Отвернуться от заботы — значит подставить собственную спину для ее атак. Об этом писали и Зигмунд Фрейд, и Карл Густав Юнг, и другие не менее известные психоаналитики.
В сравнении с традиционными «умными» психотерапевтическими системами, отличительной особенностью настоящего подхода является то, что он излагает обобщения, сделанные в результате наблюдений за так называемыми спонтанными самоисцелениями.
Поясню проще. Когда я только начал работать практическим врачом в области психотерапии, я быстро обратил внимание на следующий факт. Болел человек, болел, и вдруг ни с того ни с сего без какого-либо специфического вмешательства со стороны специалистов, взял, да и выздоровел. Мои тогдашние старшие коллеги в таких случаях глубокомысленно изрекали — «спонтанное исцеление», но вот почему оно происходит, это самое спонтанное исцеление, разъяснять не торопились. Впрочем, я помнил об одном древнем толковании, и оно мне нравилось — «всему свое время, время болеть и время выздоравливать». Это похоже на насморк, который, если его лечить, проходит за неделю, а если не лечить, то — за семь дней. Известны мне были и многозначительные выражения вроде: «саморегуляция», «защитные силы организма» и т. п. Однако практические действия требует применения практических подходов, а красивые декларации хороши для риторики.
И я просто стал пристально наблюдать за такими вот счастливчиками, которые оздоравливаются сами, а обнаруженные закономерности положил в основу естественно сформировавшегося метода, подробный и обстоятельный отчет о котором составил содержимое данного опуса.
Каков же наш диагноз? — Человек.
Аксиома первая: человек болен. Человек — существо изначально травмированное. Само его рождение — это травма, сопряженная с болью, страданием, ужасом. Никто еще не пришел в этот мир с улыбкой на устах и светящейся радостью в глазах. Достаточно посмотреть на рыдания и конвульсии новорожденного, дабы осознать -человек изначально болен.
Аксиома вторая: человек одинок. Каждый приходит в этот мир в одиночку, уходит из него в одиночку и проходит через него — тоже в одиночку. Одиночество — это разобщенность. Разобщенность — следствие неузнавания. Неузнавание — следствие незнания.
Если задать вопрос: «Помнишь ли ты все свои сны, увиденные тобой за всю свою жизнь?», то кто сможет ответить на него утвердительно? Однако во сне мы проводим одну треть своей жизни. Но если мы о ней не помним, то получается, что на одну треть мы уже разобщены сами с собой.
Вопрос второй: «Помнишь ли ты все происшедшее с тобой за всю твою жизнь, можешь ли ты воспроизвести каждый момент твоей жизни, ее любую минуту, хотя бы даже день?» Мы не помним как следует нашего прошлого — значит, в еще большей степени мы можем свидетельствовать о собственной разобщенности.
И наконец, следующий вопрос: «Знаешь ли ты, что с тобой происходит в настоящий момент?» Здесь, как правило, все отвечают утвердительно. Впрочем, уверенность быстро пропадает, когда вопрос уточняется: «Что происходит с твоим мозгом, внутренними органами?» Таким образом, выясняется, что человек полностью разобщен с самим собой. Но если он разобщен с самим собой, как же он может быть в сообществе с другим? Человек одинок.
Аксиома третья: человек дезориентирован. Незнание себя, своего прошлого и будущего приводит к нарушению ориентации. Кто я? Что я? Откуда я? Куда я направляюсь? Вопросы, остающиеся без ответа. Все наши утверждения только предположительны. Самоутешения иллюзорны, и действие их кратковременно. Человек дезориентирован.
Аксиома четвертая: человек немощен. В отношении существования любого из нас можно применить слово — нужда. Мы нуждаемся: в еде, питье, одежде, жилище, отношениях… Список наших нужд длинный и долгий. Нет необходимости перечислять его полностью, дабы уразуметь, что человек немощен.
Аксиома пятая: человек труслив. Тревога — это страх, устремленный в будущее. Существом, озабоченным будущим, но не ведающим о нем, неизбежно овладевает чувство неопределенности. Последнее вызывает смутное волнение, которое легко может перейти в открытое беспокойство. Это и есть трусость. Человек труслив.
Аксиома шестая: человек не свободен. Наши боль, одиночество, нужды, незнание, трусость — наши путы. Как может больное, одинокое, немощное, дезориентированное, трусливое существо быть свободным? Человек не свободен.
Теорема о человеке. Человек в этот мир приходит «пациентом» (аксиома), но может стать в нем «врачом» (теорема).
Доказательством становится собственный опыт жизни каждого, кто выразил намерение осуществить подобную возможность. Путь подобной трансформации есть переход:
1) от болезни к целостности — исцеление;
2) от одиночества к единству — единение;
3) от немощи к могуществу — обретение силы;
4) от несвободы к свободе — освобождение;
5) от трусости к уверенности — успокоение;
6) от дезориентации к знанию — освоение.
Основываясь на базе дисциплин психоаналитической ориентации, психономика представляет собой предмет, исследующий программы человеческого существования, способы программирования различных состояний и использующий механизмы кодирования в качестве метода практического воздействия.
Основная декларация психологического принципа: «Если ты не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней».
Основная декларация психономического подхода: «Если ты не можешь изменить ситуацию, ты просто не знаешь, как это сделать. На самом деле, если ты хочешь изменить ситуацию, ты можешь ее изменить». В психо-номике речь идет о том, как и каким образом изменять ситуации.
И в этом смысле психономика занимается исследованием того, как проявляются фундаментальные законы в условиях человеческого бытия.
Положение первое: уровни бытия, законы
Иерархия уровней бытия представляет собой следующее.
1. Уровень законов («непроявленный» мир).
2. Уровень программ («тонкий» мир).
3. Уровень ситуаций (мир «предметных отношений»).
Для указанной модели наглядной иллюстрацией может послужить следующий пример.
По дороге мчится машина на огромной скорости. На каком-то участке шоссе она наезжает на острый осколок, который пробивает шину. Автомобиль заносит и выбрасывает в кювет.
Происшедшее случилось на уровне ситуации. Элементы последней: большая скорость, острый осколок, скользкая дорога — самым тесным образом взаимосвязаны. Они находятся в строгой причинно-следственной взаимообусловленности и приводят к аварии как к достаточно логичному результату.
Мы можем изучить все звенья этого происшествия и поставить точку, но такой подход не дает возможности получения новых знаний, а соответственно, и выработки некой стратегии, которая помогла бы избежать в дальнейшем подобных эксцессов.
С другой стороны, мы можем расширить круг своих поисков в отношении этого события, задав всего лишь один вопрос — почему? Почему авария случилась именно с данной машиной, а не с другими, хотя шансы напороться на гвоздь у всех остальных машин, в том числе и у тех, которые шли с не меньшей скоростью, на этой дороге равны?
Вопрос «почему?» закономерно уводит нас в иное смысловое поле, которое имеет к случившемуся непосредственное отношение и в то же время возвышается над ним. Мы неизбежно приближаемся к тому человеку, который вел эту машину, и таким образом выходим на новый уровень познания — программный, или «тонкий» мир, осознавая, что теперь понимание одной только механики случившегося окажется явно недостаточным для постижения сути события.
Теперь таинственный мир души приковывает к себе наше внимание. Ибо без водителя машина никуда бы не поехала. И уже здесь, в этой глубине, куда мы ступили, начинают высвечиваться контуры определенных процессов, которые никак не могут быть названы случайными.
В том, что произошло, была своя причина, и она оказалась осмысленной. Но было бы наивно полагать, что потерпевший по собственному умыслу организовал аварию. Возможно, он находился в спокойном состоянии духа и даже не подозревал о том, что с ним произойдет в последующую минуту. Только подсознание ведало об этом. И ведало, потому что было настроено. Ибо само и явилось инициатором. Звучит несколько странно, даже диковато, но лишь с точки зрения нашей обыденной логики. Логика же мироздания мало этим интересуется и уж, конечно, вряд ли стремится к тому, чтобы соответствовать схемам человеческого рассудка. Для того чтобы хоть как-то приблизиться к первой, нам придется сделать еще один шаг — по направлению к следующему уровню, обозначенному нами как уровень законов, или «непроявленный» мир.
Тогда-то для нас ситуация и прояснится, когда мы поймем, что неудачливый водитель каким-то неведомым ему самому образом просто потревожил некую силу, которая и проявилась в конкретном событии. Говоря проще, он привлек в свою жизнь объективно существующий во Вселенной и сам по себе ни плохой, ни хороший «закон аварии».
Проясним последнее. На Земле действует закон гравитации. Но это не значит, что он также проявляется на остальных участках космического пространства. Однако это и не означает, что он создан только в условиях или для условий Земли. Как закон, он универсален и тотален и существует во Вселенной, с той лишь разницей, что где-то материально воплощается, а где-то нет.
Закон может существовать без материального воплощения, но материальное событие без соответствующего закона существовать не может.
Это весьма важное положение, на которое мы вышли в результате исследования дорожного происшествия. И вместе с тем, оно в свою очередь выводит нас на целый ряд довольно значимых постулатов, которые можно назвать базовыми для психономики. Вот один из них: все происходящее с нами является следствием привлечения соответствующего закона, который может существовать независимо от нашего знания о нем до тех пор, пока он не проявится в механическом действии.
Иными словами, я споткнуться не могу, если на то нет соответствующего закона.
Таким образом, можно утверждать, что во Вселенной, кроме гравитации, молекулярного распада, синтеза и иных физических, химических и биологических законов, существуют и законы «аварии», «семейных распадов», «несчастной любви», «предательства», «счастливой любви», «успеха», «невезения» и т. д.
Психономика в этом плане объединяет объективное и субъективное, стирая между ними фиктивную границу. Человек и человеческое возвращаются в унитарный мир космического единства.
Резюме
1. Во Вселенной существуют законы. Быть может, они и есть единственная, истинная реальность. Они образуют «непроявленный» мир, или глобальное смысловое поле.
2. Эти законы становятся доступными восприятию и изучению, если они проявляются в мире предметных отношений, хотя и необязательно, что все они проявляются.
3. Их проявления зависят от какого-то фактора. В жизни человеческой этим фактором служит подсознание, являющее собой «тонкий» мир, или мир программ.
4. Сам по себе закон пассивен, но если в «тонком» мире возникает резонансная ему вибрация, то он трансформируется в силу с соответствующей вибрацией, и эта сила материализуется в ситуацию.
5. Сама по себе никакая ситуация не может быть ни плохой, ни хорошей, так как в природе нет законов плохих или хороших, а есть просто законы.
6. Закон возможен без ситуации, ситуация без закона невозможна.
7. Механизм, обеспечивающий реализацию закона в ситуацию, называется программированием. Греческое слово programma означает «предписание».
8. Поэтому все, абсолютно все, то, что происходит с человеком, предписано, или запрограммировано.
Положение второе: положительные и отрицательные программы
Из предыдущего положения следует, что человеком управляет программа.
То есть нами управляют силы, неведомые нам, зачастую недоступные осмыслению разумом и оттого представляющиеся последнему таинственными, всемогущими — то повергающими в восторг и священный трепет, то низвергающими в бездну ужаса и отчаяния.
В общем-то такая оценка отчасти справедлива, ибо она отражает наши представления о добре и зле, которые, будучи абстракциями, тем не менее, представляют образы реальных переживаний, крайними полюсами которых являются боль, страх, печаль, тревога с одной стороны и радость, покой, наслаждение, удовлетворение с другой. Первые также ассоциируются с болезнью, а вторые со здоровьем.
И здесь очень важно точно определить эти понятия, несмотря на их кажущуюся обыденность и обиходность, впрочем обманчивую, что легко доказывается тем результатом, который я получал в процессе моих многочисленных и, увы, безуспешных попыток попросить дать определение этих слов или хотя бы растолковать их значения. Ни пациенты, ни сами лекари не могли сказать ничего вразумительного. В большинстве случаев их суждения оказывались весьма абстрактными: «Здоровье — это гармония… баланс… равновесие… благополучие… норма…» Но тогда что такое гармония, баланс, благополучие, норма?
И я вдруг понял причину многих неудач в целительстве. Оказывается, пациент и врач не знают, к чему они идут, они не видят цели и не ведают пути, ведущего к ней. Они говорят о здоровье, как о чем-то сокровенном, но не обладают знанием, что это такое.
Тогда мне заново пришлось обратиться к материалу, накопленному за долгие годы практической работы, с намерением обобщить его и выявить закономерности, которые оказались бы сходными для всех людей, чья жизнь в значительной мере улучшилась в результате нашего взаимодействия. Мне представлялось, что, несмотря на индивидуальность и своеобразие каждого, их объединяло что-то общее. Разумеется, этим общим было здоровье. Снова замкнутый круг.
Но наконец-то определение было найдено. Вот оно: здоровье — это способность организма к самообновлению, самовоспроизведению и самосотворению.
И если меня просят дать объяснение, то я охотно его даю, так как это гораздо проще и нагляднее сделать, чем объяснить, что такое гармония, норма или благополучие.
Что же такое самообновление?
Допустим, человек порезал палец. Его ткань оказалась разрушенной. Проходит несколько дней, рана затягивается. В данном случае организм сам себя воспроизвел. Можно допустить, что сработала некоторая система, которая предоставила ему такую возможность — воспроизвести себя, как бы заново себя сотворить. И он оказался на это способен. То есть он оказался здоров.
Случается и обратное — рана долго не заживает, начинается абсцесс, возникают осложнения. Очевидно, что в этой ситуации организм лишен способности к самовоспроизведению, и разрушение продолжается. Со всеми на то основаниями можно сказать, что такой организм не здоров.
Исследуем пример из иной области. Человек подвергается какому-то стрессу. Нарушается целостность его «душевной ткани». На какое-то время его «выбрасывает» из привычного уклада жизни, он утрачивает равновесие и даже в какой-то мере теряет ориентацию и во внешнем и в своем внутреннем мире. Но если он здоров, то через недолгий промежуток времени нарушенная «душевная ткань» восстанавливает себя, заново обретая свою целостность, и стресс перестает быть актуальным. Личность еще может находиться под некоторым влиянием минорных эмоций — грусти, печали, тревожности, но процесс адаптации к среде при этом начинает восстанавливаться. Разумеется, тогда, когда организм обладает здоровьем. Если же у него нет этого качества, состояние только усугубляется, и «душевная ткань» продолжает «расползаться», а вместе с ней и личность, что порождает все новые и новые страдания.
Третий пример является также весьма показательным, в котором легко можно узнать характерные особенности нашей повседневности.
У кого не бывает неприятностей в семье, на работе, в карьере, когда вдруг начинает казаться, что некие недобрые силы вот-вот разрушат то, что так трепетно и кропотливо создавалось в течение не одного года? И у одних действительно все летит кувырком, вызывая целую лавину катастроф, увлекающую в неведомую бездну отчаяния и уныния, в то время как другие вскоре обнаруживают, что «черная полоса» благополучно миновала, открыв место новому, еще более выраженному успеху, только укрепляющему жизненные позиции личности. И вот одни страстно клянут свою незавидную судьбу, а другие ее благодарят, выражая признательность за ее неожиданные уроки.
С точки зрения психономики Судьба есть точно такая же система, как тело или душа. Таким образом, получается, что любая программа записывается в закодированном виде на трех уровнях: физическом (организм), психическом (душа), ситуативном (судьба).
Резюме
1. Человеком управляет программа.
2. Существует лишь два вида программ: положительная и отрицательная.
3. Положительная программа обусловливает состояние, определяемое как здоровье.
4. Отрицательная программа вызывает:
разрушение (деструкция) — болезни, неприятности, несчастные случаи, конфликты в семье, на работе и др.;
застой (стагнация) — денежные проблемы, вялотекущее неопределенное состояние на работе, в семье, в отношениях, невезение, психические проявления: скука, апатия, уныние.
5. Здоровье — это способность организма к самовоспроизведению и самосотворению.
6. Программы реализуются на трех уровнях или системах организма, обозначаемых как: тело, душа, судьба.
Положение третье: истоки программ, линия и установки
Ум человеческий так устроен, что любое событие им неизбежно интерпретируется, на основе чего создается некий вывод, который нередко становится директивой, определяющей поведение личности.
Проиллюстрируем этот тезис следующим примером. В какой-то семье подрастает ребенок. И он становится свидетелем частых конфликтов между отцом и матерью.
Глава 3. Девять изначальных положений
Дело доходит, наконец, до развода. И ребенок вынужден остаться с одним из родителей. Он не может еще понять, что взрослые люди не сумели справиться со своей проблемой, и полагает, что все дело в нем. Логика же ума начинает выстраиваться, интерпретируя сложившуюся ситуацию таким образом: «Меня бросили. Если от меня ушли, значит, меня не за что любить. Во мне что-то не то».
Рана со временем затягивается, боль утихает и постепенно исчезает вовсе, но «запись» остается и продолжает находиться в активизированном, хотя и неосознанном виде. Проходит еще время, и вот повзрослевший человек решает завести семью или просто вступить в личные отношения. На первых порах все складывается хорошо, чувства взаимны, и обоюдная желанность кажется прочной гарантией грядущего или уже свершившегося счастья. Однако подспудный вывод «меня на за что любить» смутно напоминает о себе и заряжает личность своей силой, вибрации которой незаметно претворяются в ситуации, действия или состояние, вызывающие постепенно у партнера чувство настороженности и отчуждения, что в свою очередь приводит к размолвке. И результат проявляется закономерно: тот, кто внутренне полагает, что его не за что любить, оказывается нелюбимым, а брошенный становится брошенным.
В данном случае личная установка «меня не за что любить» становится программой, предписанием, тенденцией существования личности. В быту про таких говорят: «не везет по жизни», «судьба не задалась», «сглазили, навели порчу», «родился несчастливым». Мы же определим этот феномен как вынужденное воспроизведение. Человек встал на линию.
Под линией здесь подразумевается такая тенденция продвижения субъекта по траектории жизни, когда каждый последующий момент обусловлен предыдущим. Настоящее воспроизводит прошлое, а будущее, соответственно, — настоящее. И выхода нет. Человек становится автоматом, машиной, «зомби». Он с фатальной обреченностью перемещается по своей линии, с которой никак не может сойти, что и мучает его, и пугает, но стальные тиски Рока сдавливают со всех сторон, и возникает двойной зажим — ситуация, где любое действие или бездействие все равно ведет к проигрышу. Это ли не то, что называют обреченностью?
Резюме
1. Любое событие интерпретируется умом.
2. Интерпретация закрепляется в виде вывода.
3. Вывод формируется в глубинную личностную установку и становится директивой, то есть программой, предписанием.
4. Программа определяет явление вынужденного воспроизведения.
5. В результате этого человек попадает в условия жесткой заданное. Такая заданность определяется здесь как линия.
6. Линия является мощным ограничителем возможностей и способностей.
Положение четвертое: «состояние машины», Эго и Я
«Состояние машины» возникает в том случае, когда поведение человека начинает определяться некой заданностью, обусловленной негативной установкой, которая в свою очередь становится директивой, основополагающим предписанием для субъекта.
Сама же «машина» представляет собой механическую часть нашего существования. И именно эта часть чрезвычайно восприимчива к разнообразным отрицательным влияниям и воздействиям.
Функция машины двойственная. С одной стороны она является необходимым условием для нашего существования, осуществляя, например, всю рефлекторную деятельность. Тем самым она позволяет экономить огромное количество энергии и сил. Многие действия в жизни выполняются автоматически — такие, скажем, как утренний туалет, ходьба, еда и т. д. И здесь излишняя концентрация внимания может, наоборот, привести к нежелательному результату. В этом смысле мы знаем, чем ученик, севший за руль, отличается от опытного водителя. Первый старательно вспоминает и думает, в какой последовательности ему следует выполнять свои действия, в то время как у второго происходит все спонтанно, автоматически. Но если мастер начнет фиксироваться на своих движениях, то неизбежно возникнет напряжение, которое не замедлит сказаться на процессе езды. Если я задумаюсь о том, как я хожу, то моя походка потеряет уверенность и станет неестественной.
Так что, с одной стороны, «машина» — это благо, равно как и необходимость. Злом же она становится, когда начинает доминировать, берет контроль и власть над человеком. Тогда последний и впадает в «состояние машины», сам становится машиной, биороботом.
Внешне «состояние машины» может проявляться в уже описанном нами феномене вынужденного воспроизведения. На повседневном же уровне «машинный человек» представляет собой личность, приверженную своим концепциям, установкам, верованиям и принимающую их за нечто единственно верное и ценное. Такая мировоззренческая ригидность и косность, к тому же подпитываемая чувством собственной правоты, являет собой весьма выразительный пример «состояния машины».
Убежденность в собственной правоте почти всегда представляет собою проявление «состояния машины». Можно сказать, что робот «всегда прав»!
Кроме указанных выше, «машина» проявляет себя и в иных формах активности, к которым можно отнести синдром одержимого поведения.
Под одержимостью здесь понимается любое фиксированное, «замороженное» состояние субъекта, когда поведение становится стереотипным и легко прогнозируемым. Любая навязчивость может быть определена как проявление одержимости — навязчивые стремления к спорам, однообразные поведенческие маневры, навязчивые мысли, страхи, действия.
Одержимое поведение также проявляется в неконтролируемых эмоциях, влечениях, страстях, неспособности управлять аффектами и в то же время в эмоциональной скудости. Вообще, всякое однообразие, стереотипность есть признак одержимости.
Одержимость же сама по себе — неестественное, внедренное, «сделанное» состояние. Оно возможно, когда машина берет власть и контроль над человеком.
Центральным и главным звеном машины предстает Эго. Эго есть образование, которое формируется за счет исключительно чужих влияний. Здесь мы снова подходим к необходимости провести тонкое диалектическое различение. Понятно, что без чужих влияний невозможно развитие и совершенствование «своего». Проблема возникает там, где «чужое» воспринимается без проработки и осмысления и в непереваренном виде поглощается субъектом. В этом случае можно говорить не об усваивании, а о присваивании. По сути, в душевную ткань вводится инородное психоинформационное тело.
В сущности, Эго — это состояние, когда человек отождествляет себя с машиной.
Я — напротив, представляет собой спонтанную, естественную силу, обладающую созидательными, творческими возможностями. Это то, что субъекта делает человеком. Состояние пребывания в Я характеризуется ощущением силы и способностью эту силу применить для получения позитивного результата.
Я, в отличие от Эго, обладает свободой выбора. Такая свобода — есть свойство творца.
Резюме
1. Субъект становится автоматом, зомби, когда он отождествляется с машиной, то есть набором стереотипных реакций, заданных извне.
2. Эго является основным механизмом машины.
3. Существование состояния Эго лишает субъекта свободы выбора и окончательно делает его зависимым автоматом.
4. Я — сила надличностная, можно сказать, часть универсальной энергии, проходящей через особь.
5. Пребывание в Я делает субъекта человеком и сообщает ему качества творца.
Положение пятое: добро и зло, их взаимодействие
Мы пришли в этот мир, и мы обречены на взаимодействие с ним. И довольно часто, если не сказать, всегда, такое взаимодействие порождает состояния, которые мы склонны оценивать категориями зла и добра. С одной стороны, эти понятия можно охарактеризовать как фиктивные, но, с другой, они не одно тысячелетие будоражат человеческий рассудок, чья вопрошающая устремленность извечно блуждает в областях, которые никак не назовешь бытовыми и обыденными.
Человеку свойственно устремляться за пределы человеческого. Вероятно, это происходит для того, чтобы в конечном итоге возвратиться к самому себе. Как бы то ни было, но за этими пределами обнаруживаются необычные миры, жуткие и прекрасные, повергающие в трепет и возвышающие до восторженных откровений. В любом случае, в этих безднах обитают грозные и громадные неведомые силы. И в общем-то не имеет значения, придуманы ли они самим человеком или существуют помимо его сознания и воли — так или иначе они оказывают свое мощное и в большинстве случаев решающее влияние.
Дискуссия о добре и зле с незапамятных времен и поныне кочует от одного мифа к другому, являя благодатное содержание уже порядком истощивших себя всевозможных метафизических и философствующих умов.
Мы, однако, минуем искушение впасть в абстрактные и иезуитские мудрстовования, подходя к этой проблеме с точки зрения, прежде всего, технологической. В этом смысле психономика высказывается следующим образом: добро — есть программа, проявляющая себя в созидании; зло — есть программа, проявляющая себя в разрушении.
Относительно данных определений можно начать спекулировать — дескать, во Вселенной существует диалектическое равновесие между силами сотворения и уничтожения, и одно не существует без другого… Можно… Но лучше поговорить об этом с матерями и женами погибших во время катастрофы подводной лодки «Курск» — авось они и поддержат с удовольствием дискуссию на предмет диалектических взаимодействий в мироздании.
В этом плане зло и добро представляются величинами безотносительными и вполне конкретными. Их главная особенность заключается в том, что они могут проявляться только «здесь и сейчас». Ибо, действительно, вчерашнее зло уже не зло, равно как и вчерашнее добро — не добро. Время все обращает в прах.
Подобный подход позволяет нам выявить картину проблемы весьма четко, так что ее ясность становится практически предметной.
И в таком случае, полагаю, теперь мы можем приблизиться к завершению долгоиграющего, и уже ставшего несколько надоевшим, спора о том, какая же сила правит нашим миром — добра или зла. Какая из них мощнее?
Наша прагматическая позиция в этом отношении предлагает сразу перейти к сопоставлению наглядных примеров, минуя вязкие топи философствований. Обратимся к обыденной жизни, которая, что там говорить, является для каждого из нас мерой всех вещей. Нет ничего актуальнее повседневности. Ведь именно внутри нее зарождаются, получают развитие и находят свое воплощение такие состояния, когда быт переживается как Бытие, — здоровье, болезнь, семья, счастье, катастрофы, любовь, одиночество, работа. Очевидно, что одни качества, такие, как любовь, здоровье, успешная семья, ассоциируются человеком с добром — некой субстанцией, способной обеспечить благо; в то время как болезнь, катастрофы, травмы представляются воплощением влияний зла.
Поэтому вполне естественной является реакция, которая побуждает всякое живое существо устремляться к добру — переживанию того, что «все так, все хорошо», и избегать зла, когда «все не так, не хорошо». Скорее всего, здесь срабатывает механика инстинкта выживания.
Теперь же, когда мы разобрались со столь значимыми для человека категориями, можно приступить к рассмотрению не менее важного и тревожащего вопроса об их соотношении. Традиционно он задавался следующим образом: что сильнее? Или: какая сила правит этим миром — добра или зла? Судя по эффективности ответов, вопрос можно было считать риторическим, каковым он, возможно, остается и поныне. Вместе с тем, несмотря на его метафизическое звучание, психономический подход подразумевает его более пристальное изучение. Так или иначе, этот вопрос все-таки актуален для обычного человека, который хоть и не предается подобным размышлениям, но очень часто пребывает в ситуации необходимости выбора, пусть и не всегда очевидного. И поскольку Добро и зло есть реальные силы, так или иначе заполняющие всякую обыденность, то, даже если и не задумываться о них, последние тем или иным образом заставляет проявлять соответствующие реакции. Это значит, что Данные категории перестают быть просто категориями и становятся нашими такими же неизменными и неизбежными спутниками, как пища и воздух.
Исходя из всего этого, мы вновь подходим к извечному вопрошанию: какая же из двух сил, которые завораживают нас и заставляют трепетать, является более мощной?
Обратимся к конкретным сопоставлениям, вспомнив приведенные выше определения, касающиеся энергий созидания и разрушения, и сравним примеры, иллюстрирующие проявления той и другой.
Состояние организма. Возникновение болезни активно. В ее приходе есть что-то неотвратимое и властное, она вторгается в организм свободно и, не считаясь ни с чем, укрепляет свои позиции уверенно и безапелляционно. А для того чтобы одолеть недуг, потребуется немало сил и времени, во всяком случае больше, чем то, что потребовалось бы для развития заболевания.
Травму можно получить в считанные секунды, для ликвидации ее последствий понадобятся недели, если не месяцы.
Душевное состояние. Это весьма хрупкая материя, нанести урон которой не составит никакого труда, в то время как душевное исцеление, о чем хорошо известно, требует порою долгих лет кропотливой и трудоемкой работы.
Семейная жизнь. Ее легко развалить и гораздо сложнее наладить.
Война и мир. Война с молниеносной скоростью уничтожает жизнь, но история не знает ни одного подтверждения тому, чтобы столь же быстро был восстановлен мир
Храм. Храмы превращались в руины за несколько секунд или чуть более, все дело в количестве подложенного динамита, но сколько времени нужно положить на их восстановление?
|
