|
Итак, вы переносите то, чему научились, на других. Превосходно. А теперь, задним числом, можете ли вы сказать что-то еще о том вашем опыте?
Я не могу представить ничего другого, — это впечатление сильнее прочих застряло у меня в голове, если не считать воспоминания о присутствии рядом со мной сильной, энергичной женщины в этом ее платье в цветочек, — так вот, кроме впечатления, полученного от ее работы с матерью и ее маленьким ребенком [позднее на том же семинаре]. Она посадила ребенка в кресло, так что они двое смотрели друг другу прямо в глаза. И я не знаю, почему это так сильно на меня повлияло, но для меня это стало символом того, как важно действительно смотреть друг другу в глаза. Я имею в виду, мне с моей собственной внутренней маленькой девочкой, или — может, об этом говорит старая индейская пословица: «Пройтись в чужих мокасинах» — это впечатлило меня. И все, что я пережила тогда: то, что я была открыта этому и выпустила наружу эту часть меня — все вместе я никогда не забуду.
И еще, то, как она обращалась с людьми, представляет собой сообщение, которое я несу, куда бы я ни шла. Эти уважение и достоинство, которые она старается создать в отношениях между людьми. Я работаю с подростками, которых воспринимают как беспомощных. А у взрослых — вся полнота власти. И моя работа во многом связана с командами, состоящими из подростков и взрослых, которые приходят, чтобы сотрудничать друг с другом. И взрослые, как правило, доминируют, а подростки всегда стараются вставить хоть слово. И какие-то способы, к которым прибегала Вирджиния Сатир, чтобы установить более равноправные отношения между людьми, — это я тоже вынесла из того моего опыта.
179
l8o 80:31 Коннира:
80:57 Линда:
81:50 Коннира:
81:57 Линда:
Превосходно. Это тоже звучит здорово. Итак, я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли сюда и рассказали о том, что это значило для вас. И я думаю, что сходное воздействие ощутят многие из тех, кто смотрит эту видеозапись. Да, мне любопытно узнать, было ли для вас неожиданностью оказаться вместе с Вирджинией на сцене или вы часто любите поступать так на семинарах?
Ну, я была в шоке. Я думала только о том, чтобы поприсутствовать в студии. Мы так договаривались. «Не хотите ли просто посидеть в зале и похлопать?» И я подняла руку, чтобы просто ответить на ее вопрос, и прежде чем я поняла, что происходит, она сказала: «Иди сюда. Поднимайся сюда, на сцену». И я совершенно не помню начало этой сессии. Я не помню, как она началась, и как я в нее попала. Мне было бы любопытно увидеть, спустя 3 года, что происходило. Потому что я не помню. Люди после вели себя совершенно невероятно. Они подходили ко мне, снова и снова, и говорили: «Огромное спасибо, что поделилась этим. Я увидел мою маму», или «Я увидел свои отношения с отцом», или... и я поняла, что искренность — это очень сильная вещь. Но не просто хорошая вещь, а и мрачная, и тяжелая, и трудная.
Я думаю, что очень многие люди получат возможность сделать это посредством данной записи. Еще раз огромное вам спасибо.
Была рада помочь. Спасибо.
Резюме
Ни в каком резюме невозможно суммировать все тонкости работы Вирджинии на этой сессии. Тем не менее, несмотря на все свои ограничения, резюме, представляющие собой систематизированные выводы из основного текста, оказываются полезными, поскольку позволяют организовывать и направлять нашу деятельность. В конец концов представления и убеждения, которые направляют все наши действия, тоже представляют собой краткие выводы из нашего опыта. И так же как любые другие выводы, эти представления и убеждения часто оказываются ограниченными, искаженными и чрезмерно обобщенными, делая нас несчастными.
Данную сессию можно рассматривать с точки зрения того, как Вирджиния систематически расширяла и обогащала представления и восприятие Линды. Получаемая таким образом дополнительная информация создавала основу для изменения умозаключений, убеждений и чувств Линды по отношению к ее матери, к ней самой и к данной ситуации. А новые представления и убеждения, в свою очередь, создавали прочную основу для более позитивного поведения.
Одно из принципиальных различий, которые постоянно подчеркивает Вирджиния, это различие между реальной женщиной — матерью Линды — и тем ее образом, который имелся у Линды. Вирджиния понимает, что Линда должна понять одну вещь: образ, который они рассматривают, находится внутри нее самой. Первый раз Вирджиния говорит об этом на восьмой минуте сес-
сии — 8:03, а затем неоднократно повторяет ту же мысль: 11:25, 15:48, 16:00, 32:46, 33, 44, 43:02, 43:57 и 45:48.
Проведение различия между имеющимся у нас образом мира и реальной «окружающей действительностью» открывает перед нами широкую дорогу для изменений. Осознание, что у каждого из нас есть свой собственный образ мира, заставляет нас осознать и то, что наши образы, вероятно, могут быть неточными и искаженными тем или иным способом. В то же время, поскольку образ изменить гораздо легче, чем сам мир, осознание этого различия дает нам свободу и возможность взглянуть на мир по-другому. Когда мы понимаем, что причиной конфликта являются создаваемые нами самими образы, мы можем принять на себя ответственность и измениться к своему удовлетворению, вместо того чтобы считать себя беспомощными жертвами и требовать изменений от других людей, предъявляя им обвинения, если они этого не делают.
Задавая Линде вопросы относительно того, как жила ее мать до ее рождения, Вирджиния обогатила восприятие клиентки. В первую очередь Вирджиния поговорила с Линдой о том, что критическое поведение ее матери было результатом дефектов ее воспитания [25:45]. Она возвращалась к этой теме несколько раз — 27:00, 27:38, 29:51, 30:50 и 37:08. Вирджиния также высказывала аналогичную идею и в связи с поведением самой Линды — 35:36 и снова несколько позже — 53:10 и 68:47.
Вначале Линда рассматривала проблемы, возникающие в ее отношениях с матерью, только со своей собственной точки зрения. Во время сессии Вирджиния несколько раз принимала позицию Линды, а затем переходила на позицию восприятия ее матери, в особенности рассматривая все, что касается ее воспитания, чувств, ее ожиданий и намерений. После завершения сессии Линда также научилась смотреть на ситуацию с точки зрения своей матери. «Ох, Линда, если ты думаешь, что тебе не повезло с матерью, представь себе, что значило для нее иметь таких родителей» [76:50]. В последующем интервью Линда также сказала: «Может, об этом говорит старая индейская пословица: "Пройтись в чужих мокасинах" — это впечатлило меня» [79:40].
В начале сессии Линда осознавала исключительно поведение своей матери и — как реакцию на него — свое ощущение беспомощной жертвы. В конце сессии она также осознавала пред-
I
ставления, мысли и чувства своей матери и начала понимать, как на ту влияет ее прошлое и ее собственное — Линды — поведение.
Вирджиния использовала такое расширенное восприятие, чтобы изменить убеждения Линды. На ранних этапах сессии Линда была убеждена, что ее мать имела дурные намерения, и что критическое поведение матери является доказательством ее ненависти к Линде. Когда Вирджиния использует формулировку: «Она старалась сделать твою жизнь невыносимой» [15:57], Линда решительно соглашается: «Абсолютно!». Напротив, в конце сессии Линда считает, что ее мать имела добрые намерения — «Она любила меня помимо рассудка», — и что ее критическое и разрушительное поведение было результатом ограничений, берущих начало в тяжелых обстоятельствах ее детства.
На основе этой новой информации Линда смогла пересмотреть свои убеждения относительно матери и принять альтернативную пресуппозицию, которую предлагала Вирджиния. В начале сессии Линда обвиняла свою мать, теперь, если уж ей необходимо было кого-то обвинять, она обвиняла семью, в которой та росла.
Разумеется, точно такую же работу можно проделать и в отношении предыдущих поколений, так что на самом деле все обвинения отпадут. Если бы Линда еще общалась со своими бабушкой и дедом, было бы важно проделать это явным образом, чтобы она не начала предъявлять обвинения им вместо своей матери.
В начале сессии Линда полагала, что ее матери следовало бы измениться. Но как выяснилось в ходе последующего интервью, она в итоге осознала, что может взять на себя инициативу в этом вопросе: «Видите ли, это я должна была осуществить изменения» [77:20]; «Это моя задача, и именно мне нужно изменить позицию или попытаться сделать что-то еще» [77:36]. Вирджиния первый раз высказала эту мысль на 27 минуте — 27:38, а затем еще несколько раз — 31:38, 37:26, 37:37 и 37:53. В этом интервью Линда также упомянула, что она перенесла данный подход и на свою собственную работу с подростками, которые хотят, чтобы их родители изменились, — она предлагает их вниманию ту же самую плодотворную идею [78:35].
Опираясь на эти ключевые представления — так же как и на другие, упоминаемые в транскрипте, — Линда смогла взглянуть
. на себя и на мать как на равных, как на людей, которые делают в этой жизни то, что считают наилучшим, исходя из своих знаний и возможностей. В последующем интервью Линда упомянула образ, который «застрял» у нее в голове. Речь шла о том, как позднее на том же семинаре Вирджиния работала «с матерью и ее маленьким ребенком. Она посадила ребенка в кресло, так что они двое смотрели друг другу прямо в глаза. И я не знаю, почему это так сильно на меня повлияло, но для меня это стало символом того, как важно действительно смотреть друг другу в глаза» [79:10]. Линда также отмечает «уважение и достоинство, которые она [Вирджиния] старается создать в отношениях между людьми» [79:57].
Работа с такими фундаментальными и универсальными идеями порождает более глубокие личностные изменения, чем работа с конкретными «проблемными ситуациями», поскольку эти новые пресуппозиции будут оказывать влияние на протяжении всей жизни Линды. Пресуппозиции, как правило, не меняют человека, будучи высказанными единожды, их необходимо повторять, чтобы создать неотразимый опыт истинности и полезности нового способа осмысления окружающего мира. Есть множество способов создать подобный неотразимый опыт, Вирджиния предпочитала делать это, используя, в первую очередь, примеры из жизни и ролевые игры. Как показывает транскрипт, Вирджиния работала терпеливо и настойчиво, помогая Линде изменить ее способ восприятия и осмысления мира, чтобы та в итоге могла достичь желаемого разрешения.
Вирджиния всегда двигалась от конкретных жалоб, предъявляемых ей клиентом, к более масштабным и универсальным вопросам. Именно поэтому каждому из нас так легко идентифицировать себя с Линдой в ее путешествии и извлечь из него важные лично для нас уроки. Каждый из нас может вспомнить о людях, которых он критикует, обвиняет или ненавидит, поскольку все еще не понял, что они тоже делают лучшее из того, на что способны, — ограниченные своим жизненным опытом, ошибочными представлениями и непониманием.
Позитивные пресуппозиции, которые обсуждаются здесь и в приведенном транскрипте, обладают огромной силой, однако их почти невозможно передать, пользуясь исключительно словами. В работе Вирджинии имело принципиальное значение то, что она моделировала эти пресуппозиции своим собственным пове-
дением — как на вербальном, так и на невербальном уровнях. 185 Она не просто думала, что данные позитивные пресуппозиции представляют собой эффективный способ осуществить изменения. Она передавала — каждым словом и каждым жестом — свою убежденность в том, что люди имеют добрые намерения, что они могут научиться чему угодно, и что они могут изменить свою жизнь. Имея в лице Вирджинии конгруэнтный живой пример данных пресуппозиций, люди, с которыми она работала, могли легче усвоить их, потому что в своем невербальном поведении она наглядно демонстрировала то, о чем говорила.
Вирджиния Сатир, таким образом, дарила вдвойне. Она демонстрировала усиливающие убеждения, которые предлагала принять другим людям, и она проявляла такую точность в своем поведении и языке, что им было легче отвечать на то, что она демонстрирует. Хотя Вирджиния ушла от нас, ее послание надежды и силы живет в душе каждого, кому довелось с ней соприкоснуться, и в работе тех, кто захотел приложить усилие и научиться делать то, что она делала так прекрасно.
Контакт между людьми — это не только слова. Контакт между людьми — это соединение взглядов, это голос, прикосновение, дыхание. Слова — это что-то, что вы можете прочитать в книге, увидеть на плакате, и они могут полностью отличаться от самих людей. Слова помогают, когда люди конгруэнтны.
Вирджиния Сатир
IV
Один из наиболее мощных паттернов, которые можно выделить в транскрипте, составляющем основное содержание книги, — это использование Вирджинией пресуппозиций для изменения восприятия и убеждений Линды. Эффективность пресуппозиций в инициации психотерапевтического изменения серьезно недооценивают даже те, кто хорошо владеет техниками гипноза. С прямым утверждением человек может согласиться или не согласиться, в то время как пресуппозиции он принимает неосознанно и, как правило, на сознательном уровне даже не замечает их. Ниже мы приводим несколько примеров того, как использовали пресуппозиции другие мастера психотерапии.
Карл Витакер
Лет восемь назад я наблюдал, как Витакер беседовал с супружеской парой в первый день семинара выходного дня. Эта пара была в разводе уже пять лет и в течение еще более длительного времени ходила к психотерапевту. Они быстро установили друг с другом превосходный невербальный раппорт, согласовывая положение тела и дыхание.
Во время беседы они относились друг к другу внимательно и с уважением. Очевидно, они прорабатывали свои различия многие годы. Я обнаружил, что недоумеваю, почему они не поженились снова, казалось, им было так хорошо друг с другом.
Приложение I Пресуппозиции
i88 Поскольку не в обычае Витакера было работать с парами, он
попросил их привести на следующий день обоих их сыновей-подростков. Один из сыновей, «бунтарь», который жил с отцом, так и не появился, но второй, «образцовый», который жил с матерью, пришел.
Контраст с предыдущим днем был разительным. Мать и отец сели гораздо дальше друг от друга, а сын сел между ними, намного ближе к матери. Хотя поведение отца было почти таким же, как накануне, поведение матери сильно изменилось. Она была намного более оживленной и сексуальной, в особенности когда говорила со своим сыном или о нем — а она делала это большую часть времени. Она долго говорила о том, сколько всего они делают вместе, как она уверена в нем, как им хорошо в обществе друг друга и т. д. Неважно, назовете вы это «смешиванием» или «нарушением границ между поколениями», было совершенно очевидно, что мать чрезмерно погружена в своего сына и реагирует на него, скорее, даже не как на сына, а как на любовника.
Сразу после того как мать еще на одном примере объяснила, как хорошо они с сыном ладят, Витакер сделал жест в их сторону и сказал: «Итак, ваш второй брак оказался гораздо более удачным, чем первый», — и сделал жест в сторону отца. Мать посмотрела на него так, будто на несколько секунд перестала что бы то ни было соображать. Совершенно очевидно, она никогда раньше не думала о своих отношениях с сыном как о «браке», однако теперь ей было бы невозможно удержаться от обдумывания этой мысли. Как любил говорить Витакер: «Люди могут соглашаться со мной или не соглашаться, однако они не могут меня игнорировать».
Основной эффект, произведенный на эту женщину высказыванием Витакера, был вызван тем, что он ввел пресуппозицию об их браке. Она могла согласиться, что ее второй брак оказался удачнее, или возразить и сказать, что это неправда, но ей было намного труднее отвергнуть пресуппозицию, что она действует так, будто состоит в браке со своим сыном — в особенности после того, как только что привела длинный перечень их совместной деятельности, характерной как раз для удачного брака!
Даже если бы мать на сознательном уровне отвергла замечание Витакера, оно все равно произвело бы на нее действие. Поскольку большинство родителей вовсе не хотят вступить в брак
со своими детьми, мать не сможет избежать оценки ее привязанности к сыну в этом свете. Раньше она думала только: «Есть у меня близкие отношения с сыном или нет?» Теперь она будет думать: «Не слишком ли мы близки? Не обращаюсь ли я с ним, как с супругом?» — и постарается избегать всего, что может привести к слишком сильной близости. И сын будет поступать таким же образом в отношении матери.
Милтон Эриксон
В конце 1950-х гг. Милтон Эриксон был приглашен продемонстрировать свои методы работы в Госпитале Управления по делам ветеранов в Пало-Альто, штат Калифорния. Психиатры привели своих самых трудных клиентов, чтобы он поработал с ними.
Одним из клиентов был молодой человек, страдавший целым рядом серьезных нарушений. Он сидел в холле, ожидая своей очереди, и смотрел, как другие клиенты уходят в зал и через какое-то время возвращаются, — часто все еще явно находясь в трансе.
Когда его, наконец, пригласили в зал, он не имел никакого представления, что его ожидает. Первым делом Эриксон спросил: «Почему вы привели ко мне этого мальчика?» Когда психиатр закончил читать длинный список расстройств, которыми страдал этот пациент, Эриксон скомандовал врачу: «Идите, садитесь». Затем Эриксон повернулся к молодому человеку, пристально взглянул ему в глаза и сказал: «Насколько сильно ты удивишься, если твое поведение полностью изменится на той неделе?» Тот с изумлением посмотрел на него и ответил: «Я очень удивлюсь». Тогда Эриксон повернулся к психиатрам и сказал: «Уведите его». Психиатры подумали, что Эриксон решил в данном случае отказаться от работы. Однако через неделю все проявления деструктивного поведения у молодого человека действительно полностью исчезли.
Эриксон, несомненно, заметил повышенную восприимчивость этого юноши и решил передать ему пресуппозицию, что его поведение целиком изменится. Эриксон не спросил: «Изменится твое поведение или нет?» В его вопросе уже содержалась пресуппозиция, что поведение изменится, интерес представляло только то, насколько сильно удивится собеседник, когда это произойдет.
Когда реакция юноши — вербальная и невербальная — сказала Эриксону, что тот полностью воспринял данную пресуппозицию, он понял, что все получилось, и отослал клиента, чтобы избежать обратной реакции. Если бы молодой человек сказал: «Я удивился бы», — или если бы он выглядел неуверенным, Эриксон продолжил бы работу с ним и попробовал другие вмешательства. Однако юноша сказал: «Я очень удивлюсь», — показывая тем самым, что принял пресуппозицию Эриксона о скором наступлении изменений.
В словах Эриксона содержались еще другие важные пресуппозиции, которые усилили это блестящее вмешательство. Когда Эриксон спросил: «Почему вы привели ко мне этого мальчика?», — его слова подразумевали, что данный клиент является ребенком, а отсюда вытекает все, обычно связываемое с этим возрастом: незрелость, необходимость многому научиться, зависимость, необходимость в руководстве и т. д. Затем он скомандовал врачу: «Идите, садитесь», — и эти слова подразумевали, что психиатр (выступавший в роли «родителя» для «мальчика», которого он привел) сам находится в подчиненной позиции по отношению к Эриксону.
Этими двумя короткими высказываниями Эриксон поставил себя в позицию высшего авторитета по отношению к тем, кто работал с молодым человеком, — как путем пресуппозиции, так и путем подтекста. Маловероятно, чтобы без этих предварительных пресуппозиций его последний вопрос оказал на клиента такое сильное воздействие.
По большей части терапевтически полезные пресуппозиции вовсе не так глобальны, как у Эриксона в этом примере, и вовсе не так ошеломляющи, как у Витакера в вышеописанном эпизоде. Тем не менее они могут очень эффективно вызывать существенные сдвиги в восприятии и поведении человека. Множество мелких пресуппозиционных сдвигов, взятые вместе, могут очень сильно повлиять на семью.
Сальвадор Минухин
Один из моих любимых примеров последовательного использования пресуппозиций — это сессия, на которой Минухин работал с семьей, пришедшей к нему в первый раз.
Проблемой, которая привела данную семью к психотерапевту, был десятилетний сын, нюхавший бензин. Сразу после зна-
комства Минухин повернулся к мальчику и сказал: «Я так понимаю, тебе нравится нюхать бензин. Ты что же думаешь, что ты автомобиль?» Этот шутливый комментарий произвел немедленный эффект. Все несколько расслабились, и проблема представилась им чуть менее неразрешимой.
Шутка довольно очевидная. Не настолько очевидной является пресуппозиция, что серьезные проблемы можно обсуждать с юмором. Еще менее очевиден тот факт, что Минухин установил пресуппозицию, используя выражение «тебе нравится». Скажи он, например, «ты нюхаешь» или «ты привык» или «ты чувствуешь потребность», эти слова ввели бы совершенно другие пре-~ суппозиции относительно данной проблемы. Все эти формулировки подразумевают, что мальчик не может контролировать данное поведение и, следовательно, его трудно будет изменить. Слова «тебе нравится» подразумевают, что поведение является результатом собственного желания мальчика, а не каким-то безумным и загадочным непреодолимым побуждением.
В своем следующем вопросе, заданном мальчику, Минухин основывается именно на этом: «Какой ты предпочитаешь — этилированный или неэтилированный?» Когда эта вторая шутка опять смещает внимание членов семьи, все еще немного расслабляются. Они думали о поведении своего сына как о серьезной проблеме, с которой никто не в состоянии справиться, а не как о выражении предпочтений мальчика. Разумеется, нюханье бензина может привести к серьезным последствиям, но тем не менее подобный сдвиг фокуса внимания членов семьи делает проблему несколько более доступной для решения.
Далее Минухин принюхивается, делает глоток травяного чая из чашки, которую держит в руке, и говорит: «Хотел бы я знать, что это за сорт». После чего поворачивается к мальчику, протягивает ему свою чашку и просит: «Поскольку у тебя такой замечательный нюх, скажи мне, что это за сорт». Данное замечание основывается на предыдущих и смещает фокус внимания от предпочтений к приобретенной способности, которая делает возможными подобные предпочтения. Минухин также исходит из пресуппозиции, что у мальчика «замечательный нюх» и тот в состоянии ощутить различие, которое не может почувствовать он сам. Это обстоятельство возвышает мальчика над Минухиным в данном отношении и изменяет подразумеваемую иерархию «вышестоящий психотерапевт — нуждающаяся в помощи семья».
192 Когда эти люди пришли сюда, они, вероятно, думали о пове-
дении мальчика как о чем-то ненормальном, необъяснимом и не поддающемся контролю. Тремя короткими репликами Минухин изменил их восприятие. Теперь они думают об этом поведении как о выражении предпочтений мальчика и о доказательстве его позитивной способности проводить различия. «Не поддающаяся контролю проблема» стала уже на три больших шага ближе к разрешению, потому что члены семьи теперь думают о ней совершенно по-другому. Вместо того чтобы критиковать мальчика, делать ему выговор или расспрашивать его, Минухин косвенным образом хвалит его за его тонкие способности к различению и создает, таким образом, основу для дальнейшей работы, в процессе которой предстоит направить эти способности на деятельность, отличную от нюханья бензина.
Разумеется, предстояло сделать гораздо больше. Собрав информацию, Минухин выяснил, что этот мальчик выполняет функции няньки для своих четырехлетних братьев-близнецов, причем именно на нем лежит большинство обязанностей. И далее он начал работать над изменением ситуации в семье, чтобы десятилетний ребенок мог получить свое собственное детство, свободное от родительских обязанностей.
Тренировка в использовании пресуппозиций
Хотя эти (и другие) мастера психотерапии продемонстрировали, как можно с огромным эффектом использовать пресуппозиции, существует крайне мало программ тренинга для психотерапевтов, где слушателей систематически учат, как их конструировать и как использовать невербальные элементы поведения для максимизации их воздействия. Еще меньше программ, где учат, как распознавать и использовать тонкие невербальные сигналы, чтобы определить, была данная пресуппозиция принята клиентом или нет.
По-видимому, среди психотерапевтов широко распространено предубеждение против любых тренингов, где такие глобальные обобщения, как «человеческий контакт», «близость», «самооценка», «триангуляция», «совместная зависимость», «смешивание» и т. д. делят на составляющие их восприятие, эмоциональную реакцию и поведение.
Вряд ли кто-то станет всерьез утверждать, что любовь к музыке может создать великого пианиста сама по себе, без усиленных упражнений, состоящих в исполнении гамм, развитии чувства времени, отработке различных музыкальных стилей и т. д. И тем не менее эти же самые люди скажут вам, что можно стать великим психотерапевтом, обладая лишь вниманием и восприимчивостью.
Хотя язык — это основной инструмент психотерапевта, большинство из них знают о его использовании не больше, чем те, кто к ним обращается. Семейная психотерапия достигла заметных успехов, и для дальнейшего развития данной области требуется меньше обобщений и больше точности.
Например, вернемся к пресуппозициям. Изучив работу Вирджинии Сатир и Милтона Эриксона, Бэндлер и Гриндер (Bandler & Grinder, 1975a) вывели 29 лингвистически различающихся видов пресуппозиций. Пять категорий простых пресуппозиций представляют собой нечто тривиальное и не особенно полезное. Однако 24 сложные категории очень эффективны. Поскольку все клиенты по-разному реагируют на те или иные виды пресуппозиций — на одни более сильно, чем на другие — психотерапевту было бы полезно уметь по своему желанию создавать каждый из этих видов. Поскольку все виды пресуппозиций весьма специфичны, если тренировать их по отдельности, они быстро становятся непроизвольной частью вербального поведения психотерапевта. Без подобной практики большинство психотерапевтов способны использовать только несколько видов пресуппозиций, причем иногда делают это таким образом, что те препятствуют достижению цели, вместо того чтобы способствовать ему.
Научившись создавать любые виды пресуппозиций, можно переходить к следующему этапу и начинать работать над конкретным результатом — например, сделать так, чтобы отец ласково прикоснулся к своему ребенку, — тренируясь в конструировании разных видов пресуппозиций с целью получить нужную реакцию. «Когда вы ласково прикоснетесь к своему ребенку на следующей неделе, я хочу, чтобы вы обратили особое внимание на...»; «Если вы будете внимательно смотреть на своего ребенка, когда прикоснетесь к нему..ж, «Как вы думаете, что-нибудь может помешать вам следовать своему желанию прикасаться к нему чаще?»; «Как вы думаете, то, что вы будете чаще прикасаться к своему ребенку, действительно позволит вам более полно выявить ваше
7 Паттерны магии Вирджинии Сатир
. чувство заботы о нем?»; «Я хотел бы знать, будет ли второй или третий раз, когда вы обнаружите, что заботливо прикасаетесь к своему ребенку, отличаться для вас от первого раза?»; «Как отреагирует ваша жена, когда увидит, что вы нежно прикасаетесь к Билли?»; «Кто, как вы думаете, уже больше всего наслаждается, прикасаясь к нему?» и т. д. Подобные вопросы могут оказать очень сильное воздействие, поскольку, чтобы ответить на них, отец должен в своем воображении пережить опыт прикосновения к ребенку. В то же время, если задать ему вопрос: «Что заставляет вас быть таким холодным и отчужденным от своего сына?» — полученный им опыт будет совершенно другим.
После некоторой практики по созданию пресуппозиций вам также станет легче распознавать их в своих собственных высказываниях и в высказываниях клиента. В качестве упражнения можно предложить слушателям записать некоторые типичные вводные слова, с которыми они обращаются к клиенту, и исследовать их на предмет пресуппозиций. Мы предлагаем и вам прерваться и записать ваши собственные типичные первые фразы, прежде чем вы продолжите чтение.
Многие психотерапевты начинают с вопроса: «Как я могу вам помочь?» Он содержит пресуппозицию «Я могу вам помочь» и устанавливает комплементарные отношения «оказывающий помощь — принимающий помощь». Таким образом, вы гостеприимно распахиваете двери для формирования будущей зависимости и «пассивного» поведения.
Напротив, вопрос: «Каких изменений хотите вы достичь сегодня?» — содержит пресуппозицию, что быстрые изменения — причем многочисленные — вещь вполне возможная. Вторая пресуппозиция касается активной роли клиента: именно клиент и хочет и достигает изменений, а никак не психотерапевт.
Вопрос: «В чем ваша проблема?» — направляет клиента в прошлое, на поиск того, что у него было не так. Это приглашение к нескончаемым археологическим раскопкам, возвращение в «музей», как иногда говорила Вирджиния Сатир.
Напротив, вопрос: «Какие отношения вы хотели бы установить со своим мужем?» — наводит клиента на мысли о желаемом результате. Отсюда нужно сделать самый небольшой шаг, чтобы перейти к разработке конкретного способа, позволяющего достичь этого результата и оставить проблему позади.
Даже удивительно, насколько мощно влияют пресуппозиции, 195 которые содержатся в первом предложении психотерапевта, на весь последующий курс психотерапии. Часто они задают ему непродуктивное направление, и психотерапевт будет позже жаловаться на сопротивление или «пассивную агрессию» клиента, не сознавая, что данное поведение является вполне предсказуемой реакцией на его же собственные пресуппозиции. Повышая чувствительность к собственным пресуппозициям, мы можем обнаружить те действия и слова, которыми мы неосознанно тянем наших клиентов назад, и, соответственно, использовать эту информацию, чтобы разработать более продуктивные пресуппозиции.
Полностью избежать пресуппозиций просто невозможно. Каждое предложение, которые мы произносим, посылает нашим клиентам множество сигналов о том, что мы предполагаем. Чем больше мы знаем о том, как мы посылаем данные сообщения, тем большей силой воздействия будет обладать каждое произносимое нами слово.
Тренируясь в использовании пресуппозиций, психотерапевт также повышает свою чувствительность к тем пресуппозициям, которые содержатся в словах клиента, точно маркируя ограничения в его способе мышления и часто подсказывая, что можно сделать, чтобы облегчить ему переход к новым способам восприятия и желаемым формам поведения.
Пресуппозиции времени
Каждое предложение содержит глагол, который стоит в определенном времени и передает клиенту соответствующее сообщение, и это сообщение может оказаться очень эффективным. Прошлое изменить невозможно. Хотя мы с большой пользой можем изменить свои текущие воспоминания о прошлых событиях и их оценку, большинство людей воспринимают прошлое как нечто фиксированное и неизменяемое. В то же время будущее наполнено возможностями и вариантами.
Допустим, жена говорит: «Мы постоянно ссоримся. Это создает ужасные проблемы в наших отношениях. И если ссора становится более бурной, он всегда бьет меня».
Эта женщина говорит о проблеме как о чем-то протяженном во времени. «Мы постоянно ссоримся». «Он всегда бьет меня». «Это создает ужасные проблемы». Из ее слов мы можем узнать, что в ее представлении проблема существовала в прошлом, существует в настоящем и будет существовать в будущем. Хотя она говорит в настоящем времени, кванторы всеобщности «всегда», «постоянно» указывают, что она обобщает данные действия на прошлое и будущее. Если бы она, напротив, сказала: «Он ударил меня, когда мы в субботу поссорились», — она ограничила бы проблему небольшим и контекстуально определенным отрезком времени в прошлом.
Я мог бы сказать этой женщине: «Итак, это превратилось в проблему. Каждый раз, когда вы ссорились, ваш муж бил вас». Этой фразой я продемонстрировал бы женщине, что понял все, сказанное ею. Однако гораздо более важно, что для описания ее проблемы я использовал глаголы прошедшего времени и, тем самым, оставил эту проблему в прошлом. Далее я могу постараться направить ее внимание в будущее: «И, я думаю, вы оба хотите, чтобы ваши отношения в этом плане изменились».
Вы можете провести небольшой эксперимент и отметить, как будут меняться ваши собственные ощущения. Скажем, вы думаете о какой-нибудь своей небольшой проблеме и говорите себе: «Это представляет собой проблему, не так ли?»
А теперь попробуйте сказать: «Это составило проблему, не так ли?»
Если вы обратите внимание на возникающие при этом внутренние образы, то обнаружите, что их локализация меняется в зависимости от предложения. Как правило, образ, соответствующий предложению «Это представляет собой проблему», находится прямо перед вами, располагается ближе к вам, и он ассоциирован, в то время как образ, соответствующий предложению «Это составило проблему» смещен немного в сторону, расположен дальше от вас и диссоциирован. Оба предложения отражают ваш опыт, но второе устраняет проблему из будущего и тонко, но эффективно, в буквальном смысле расчищает путь для новых форм поведения. Если в каждом предложении мы будем ненавязчиво передавать сообщение о том, что данная проблема лишь с небольшой вероятностью продолжится в будущем, зато частью его будет решение этой проблемы, мы существенно облегчим нашим клиентам поиск таких решений.
Многие направления психотерапии и многие психотерапевты все еще обращают свое главное внимание на прошлое. Хотя вполне возможно говорить о прошлом и при этом сообщить клиенту полезные пресуппозиции, все же намного легче плавно скользишь на пресуппозициях о том, что некие обстоятельства могут быть изменены, улучшены или разрешены в настоящем или будущем. Каким бы блестящим мастером ни был психотерапевт, если он ограничивает себя только изменяющими пресуппозициями, относящимися к прошлому, значит, он пытается действовать, связав себе обе руки за спиной.
Например, пусть наш клиент хочет сбросить вес. Если я пытаюсь ввести пресуппозицию, что данная проблема была разрешена в прошлом, я могу спросить его: «Когда вы впервые заметили, что решили свою проблему с весом?» Поскольку подобная пресуппозиция вступает в прямое противоречие с его ощущением реальности, она не будет работать. Клиент, скорее всего, заключит, что я псих или круглый дурак, и это вовсе не облегчит ему возможность изменения. «Любой может заметить, что я по-прежнему страдаю избыточным весом!»
|
