|
Бессчетные понятия на службе у общественных взаимоотношений, характерных университетской жизни. Так, не достаточно понимать разницу между курсами вождения и кружком. Также необходимо здесь научиться определенному поведению, последовательности поведений, что ожидается от тебя в свете взаимоотношений этих понятий. К примеру, ваше поведение по отношению к ректору — "голове" — отличается от поведения в отношении группы — "своих" — и зависит от того, кем вы себя ощущаете, наравне ли с ними, отличаетесь и т.д. Какие кружки, клубы посещаете и где вас принимают — это тоже существенно. А когда девушка, которой вы хотите назначить свидание, носит обручальное кольцо, явно несколько великоватое, лучше сразу это верно интерпретировать.
Особый отпечаток в социальных отношениях накладывает принадлежность к разряду, к "классу". Вечер на танцах, спортивные мероприятия, беседа с девушкой, выбор лекций для посещения и даже простая прогулка — здесь совершенно разные впечатления и переживания для новичка и для второкурсника или студента старших курсов. Налететь на кого-нибудь в коридоре и случайно выбить у него из рук книги — дело одно, если этот студент тоже новичок, но совсем другое, если им оказывается старшекурсник. Безусловно, старшекурсник может оказаться слюнтяем, а вы — парень хоть куда, вместо того, чтобы броситься подбирать его книги, можно, задрав нос, пройти мимо. Но даже и в этом случае сам факт, что вы новичок, а жертва — старшекурсник, становится важным в смысле вашего переживания (в конце концов вы проигнорировали старшекурсника). Практически все, что происходит во взаимоотношениях в университете, так или иначе организуется в отношении принадлежности к "классу". В контексте университета это означает, что "класс" является организующим принципом.
Организующий принцип является понятием, имеющим важное значение всевозможных операций системы. В выше приведенном примере принятие в расчет "класса" фигурирует во всех общественных взаимодействиях (операциях), имеющих место в университете. По аналогии кастовая система в Индии обеспечивает организующий принцип, оказывающий серьезное воздействие на большинство общественных взаимодействий. Другим примером организующего принципа является презумпция невиновности при недоказанности обвинения в контексте нашей юридической системы, что оказывает влияние на операции по расследованию, необходимость наличия свидетельств, обвинения, присяжных в суде и т.д. Еще относительно недавно физики оперировали в рамках ньютоновых законов, частично основанных на организующем принципе возможности измерения, определения и предсказания явления при установлении релевантных переменных. Приложив усилия, организованные в классическом материалистическом мировоззрении, физики совершили определенные открытия о материи и ее возможных проявлениях и взаимодействиях. Когда же некоторые экспериментальные данные перестали соответствовать четко определенным рамкам, многие физики перегруппировались вокруг другого организующего принципа — принципа неопределенности, постулирующего невозможность точного наблюдения всех переменных, присутствующих в проявлении и взаимодействии материи. Организация исследований и понимания в рамках принципа неопределенности открыла для физиков новые горизонты непознанного, в частности, "туннелирование" черных дыр.
Множество различных организующих принципов используется в создании моделей и теорий о переживаниях и поведении человека. Натолкнувшись на неожиданные сложности, так же как на устрашающую задачу осознания и изменения этих переживаний и поведений, данное намерение по созданию когерентных моделей человеческой психологии обнаружило концептуальные связи, принятые за основу опыта человека. Фрейдова психоаналитическая модель организована относительно id, ego и superego. В гештальт-психологии принцип организации — в понятиях явления и основы. Среди приверженцев поведенческой психологии принцип, организующий переживание и поведение, основан на взаимодействии стимула — реакции. Анализ транзакции пользуется в качестве организующего принципа понятиями ребенка, родителя и взрослого. Миллер, Галантер и Прибрам (1960 г.) построили свою модель организующего принципа поведения на всех его уровнях определения субъекта согласно ТДТВ (тест — действие — тест — выход). В качестве организующих принципов каждая из этих связей ткет для нас свой собственный уникальный набор примеров в смысле человеческого опыта и поведения.
Между тем существует определенная связь, воздействие которой нельзя недооценивать. Ни какой другой аспект нашего переживания не затрагивается нами столь часто; ни какой другой аспект нашего опыта не довлеет над нами столь отчетливо. Кроме того, как вы это скоро узнаете, его, оказывается, очень легко распознать и понять. Данная связь, а именно ее мы избрали в качестве организующего принципа для Эмпринт — метода, — это временные рамки прошлого, настоящего и будущего.
Так это или не так, но как бы там ни было, мы — существа, чье сознание распознает время как измерение опыта. Ухватив частицу времени своими "зубами" понятий (обычно еще в нежном возрасте), мы так и идем по жизни, строя на этом свое прошлое, настоящее и будущее. Воздействие этих временных рамок настолько велико, что оно быстро пронизывает все психологические действия, составляющие наши текущие переживания, и тем направляет наше поведение.
То, как используются временные рамки, играет серьезную и даже решающую роль в создании нашего личного переживания и определяет поведенческое реагирование. Это станет очевидным, если остановиться на мгновение и рассмотреть какое-нибудь свое решение — любое решение — на предмет использованных для него временных рамок. В качестве примера давайте прервемся, а вы постарайтесь решить, где пообедаете завтра.
На основе чего складывается ваше решение? На основе того, чем вы будете заниматься завтра, какой будет погода (т.е. на основе будущего)?
На основе того, какая именно пища приходит вам сейчас в голову и о каких точках общепита вы сейчас думаете (т.е., настоящее)? А может на основе ваших привычек, вы привыкли питаться в каком-то определенном месте (т.е., прошлое)? Вне зависимости от любых специфических особенностей ваших соображений в отношении завтрашнего обеда вы найдете, что эти соображения уводят вас в различные временные рамки прошлого, настоящего и (или) будущего.
Значение временных рамок оказалось для нас откровением. В ходе применения и испытания других методов с целью понимания и передачи поведений мы обнаружили, что наши клиенты и субъекты не только всегда представляли свой опыт относительно прошлого, нынешнего или будущего, но также проделывали это наиболее характерным для себя образом в пределах специфического контекста. Такое навязчивое и индивидуально характерное представление временных рамок и стало практическим соображением — принципом организации Эмпринт — метода, — поскольку мы постепенно пришли к тому, что представление временных рамок имеет особое значение в смысле определения субъективного опыта, направляющего поведения, способности передачи полезных поведений от одного человека к другому<^>1<D>.
Прежде чем непосредственно приступить к описанию метода, нам необходимо представить организующий принцип метода — временные рамки прошлого, настоящего и будущего<^>2<D>.
Временные рамки.
Наверняка это неизвестно, однако скорей всего люди создали понятие времени в результате приобретения познавательной способности к осознанию, что поскольку Сегодня всегда следует за Вчера, то должно быть и Завтра. Распознав надежность таких отношений, мы освободились от привязанности только к нашим текущим внутренним и внешним аспектам. Наличие весомого прошлого и будущего породили последовательность и непрерывность, а это в свою очередь привело к планированию. Вместо плена понятий типа "мне холодно; мне жарко; что-то там растет" у наших пращуров появились понятия сезонов и других периодических явлений, которые можно было измерить и ожидать. Если раньше они были в состоянии лишь реагировать на проявления окружающей среды, теперь они получили возможность оценивать прошлое и будущее в качестве источника информации.
Таким образом, теперь они уже могли устанавливать приоритеты для поведения в соответствии с ожидаемым в близком или отдаленном будущем (например, что за погода будет сегодня вечером или подготовиться к рождению ребенка). Люди могли реагировать на что уже было, что могло бы быть или что будет.
Какими бы навязчивыми и фундаментальными не являлись бы понятия прошлого, настоящего и будущего, они, как уже говорилось, во многом подвержены субъективному воздействию межкультурных различий<^>3<D>. Никто не сделал больше, чем Эдвард Т. Холл, чтобы просветить нас относительно этих различий. В своих книгах, рассказывающих о поведенческих контрастах различных культур Холл показал огромное разнообразие и воздействие восприятия времени в различных культурах.
В обществе (пример Соединенных Штатов) девушка вправе оскорбиться, если ее невзначай пригласит на свидание кто-то едва знакомый; а человек, уведомляющий о званом обеде всего за три — четыре дня, должен обязательно извиниться. Насколько это контрастирует с жителями Ближнего Востока, для которых бессмысленно договариваться о встрече слишком загодя, поскольку неформальная структура их системы времени помещает все, что выходит за пределы недельного периода в отдельную категорию "будущего", где запланированное имеет тенденцию "выскальзывать из памяти"(Холл, 1959 г., стр. 3).
"Дальнозоркость" американцев выглядит чуть ли не "близорукостью" с точки зрения некоторых азиатов, измеряющих будущее столетиями. Для племени Навахо будущее вообще лишено реальности — существует только когда-либо имеющее место настоящее. Предложение какой-либо большой награды в будущем Навахо проигнорируют в пользу безделицы, но немедленно. Прошлое никогда не увядает для Трукезов с юго-запада Тихого океана. На проступки, совершенные пять, десять, двадцать лет тому назад, трукез-островитянин отреагирует и ответит так, как если бы это случилось только что. Холл также указывает на отсутствие временной парадигмы глаголов у племени Гопи. Для Гопи время — не ряд дискретных моментов, а "попозже" какого-то времени, где события накапливаются. Так, восход солнца — это возвращение вчера в другой форме. Житель острова Тробриян вообще отказывается от последовательности, отдавая предпочтение истории в рассказах вне всякой последовательности, где события ставятся так, как кому заблагорассудится<^>4<D>.
Все это сильно отличается от западного восприятия времени, последовательного, направленного, охватывающего вполне определенные прошлое, настоящее и будущее. Многие различия в понятиях разных культур относительно времени не являются ни фривольными, ни произвольными. Различия — это расширение восприятийного и познавательного опыта, то есть они отражают индивидуальный и культурный опыт (модель мира) и направляют этот опыт (как в примере Холла о сопоставлении договоренностей о встрече американца и жителя Среднего Востока). Культурное восприятие времени также влияет на ценности, навыки и атрибуты, уважаемые в каждой культуре.
В культуре американского бизнеса, например, горячая тема бесед в залах заседаний, которую так лелеют инвесторы и будоражит весь Уолл Стрит, — прибыль этого квартала. Если взглянуть на текущие (и очень краткосрочные) результаты, вполне естественно, что навыки и атрибуты, столь высоко ценимые здесь, имеют отношение к непосредственным, немедленным результатам.
Все это остро контрастирует с деловым миром Японии, где существующая или краткосрочная прибыль не столь важна, как будущий рост и стабильность. В Америке продается бестселлер, предполагающий, что эффективный менеджер вполне может за одну минуту раскритиковать или оценить деятельность своих подчиненных. Огромное уважение и восторг снискал недавно Ли Яккока в нашей стране и не только потому, что оказался способен бороться с невообразимой сумятицей, чтобы спасти корпорацию Крайслер от неминуемого банкротства и сделать ее вновь жизнеспособной, но и потому, что сделал это в очень короткий промежуток времени.
В своих исканиях культурного различия эффекта временного восприятия вам нужно лишь обратиться к своим собственным воспоминаниям и опыту, чтобы увидеть действенные примеры субъективного и поведенческого воздействия времени. Перед солдатами на войне и гражданским населением в осаде, например, часто возникает проблема вообще возможности какого-либо будущего. В результате — внезапная озабоченность в удовлетворении насущных потребностей и желаний с отбрасыванием мыслей о будущем себя и общества. Люди, еще недавно законопослушные, внимательны, сострадающи, придерживающиеся определенных поведенческих норм (из страха перед последствиями или в силу собственного мнения о надлежащем порядке вещей), внезапно оказываются втянуты в насилие, грабежи, кражи, бесцельное разрушение. Стремление к личному вознаграждению часто принимает столь сильные и разрушительные формы во время войн в значительной степени из-за контекста, в котором это происходит, поскольку люди, которым сказано, что им осталось жить совсем недолго из-за болезни, обычно не насилуют, не крадут и не разрушают. Неизлечимо больные часто становятся гедонистами в смысле ухода от обычной своей рутины, чтобы предаться в оставшиеся дни прелестям жизни, удовлетворению прихотей и желаний и так далее.
Вы можете найти и свои примеры воздействия временных рамок. Подобно большинству людей, у вас есть надежды и планы на будущее. Есть что-то такое, чего вы желаете когда-нибудь сделать, почувствовать, испытать. Представьте, что бы вы сделали со своим временем, если бы жить вам осталось всего месяц. Какие соображения неожиданно превратились бы в тривиальные, а какие стали бы вдруг важными?
А теперь представьте, что жить вам еще лет сто. Изменит ли такая перспектива ваши надежды и планы? Некоторые обладают весьма широким взглядом на собственную жизнь, простирающимся далеко за границу смерти. Художники, писатели и ученые, к примеру, имеют тенденцию рассматривать свою работу как продолжение себя, продолжение, которое переживет смерть создателя. Люди с такой перспективой обычно так и живут своей нормальной жизнью до самой смерти.
Пример, что же происходит, когда у человека нет прошлого, иллюстрируется практикой многих религиозных и социальных культов, широко процветающих в нашей стране. Эти культы подрывают веру человека в свою мораль и мотивы, так же, как и в мораль и двигающие силы их семей и общества в целом, изменяя восприятие им своего прошлого. Для некоторых из этих групп такое развенчание прошлого как ложь и галлюцинации символизировано и подстрекается посредством изменения имени обращаемого. Прошлое в значительной степени необходимо для поддержания идентичности. Без прошлого, на которое можно опереться, задача обращения нового члена в соответствии с целями и восприятиями культа становится немного легче.
В описании идеологической обработки культа известный развенчатель выводит следующее: "Вы начинаете сомневаться в себе. Вы начинаете подвергать сомнению все, во что вы верите. И тогда вы говорите и делаете то же, что и они."
Малыши — двухлетки — знакомый образец индивидов, у которых еще нет доступа к прошлому или будущему. Для ребенка случившееся вчера или даже сегодня где-то с утра — это "давным — давно", если вообще как-то отражается в его сознании. Это не к тому, что у него нет воспоминаний или уже заложенной информации, просто он не обращается к прошлому сознательно, чтобы оценить создавшуюся ситуацию. Правила для ребенка должны быть повторены неоднократно, прежде чем он их усвоит. Будущее для него еще более неузнаваемо — ожидание чего-то превращается в бесконечную пытку, немедленное же вознаграждение потребностей и желаний имеют высший приоритет.
Если вы подзабыли, каково это быть двухлетним, обратитесь к себе — подростку. Для большинства из нас снедаемое гормонами время между детством и взрослостью характеризуется полным отсутствием интереса к прошлому и игнорированием будущего. Возможно, внезапные изменения в нашем теле и в наших общественных взаимоотношениях отключили прошлое от того, чем мы стали. Возможно, ощущение, что перед нами целая вечность времени, делает будущее несущественным. Как бы там ни было, большинство подростков живет сегодняшним днем. Мы делаем то, что нам хотелось в данный момент, сейчас, мы делаем то, что делали во имя текущих ощущений, и то, что диктовало наши вкусы в одежде, еде, развлечениях, системе ценностей и морали, являлось принадлежностью к нашей компании, существующей в этот момент времени.
Мы предложили эти примеры стирания временных рамок и их расширения с тем, чтобы проиллюстрировать имеющиеся различия в ощущении времени и чтобы показать, что определенные культурой ощущения времени могут быть контекстуально изменены. Позвольте теперь придвинуть эти наблюдения ближе к теме, рассмотрев ваши собственные ощущения времени.
Представьте, что кто-то знакомый подходит к вам и сильно, очень сильно щиплет вас, вам больно. Ваша реакция? Вместо немедленной реакции боли или враждебности можно было бы обратиться мысленно к прошлому, быстренько сделать обзор истории ваших взаимоотношений с этим человеком, предыдущих ощущений, когда вас раньше щипали и того, как вы на это реагировали. Можно обратиться и к будущему, представив себе различные способы реакции на щипок, как на это отреагирует сам щипающий, во что выльются ваши с ним отношения после разрешения нынешней ситуации и так далее. Вы могли бы все это проделать, но сделаете ли? Вы в самом деле обратитесь к будущему, прошлому, настоящему или ко всему этому вместе взятому? А как быть с временными рамками, на которых сосредоточено ваше внимание? Была бы ваша реакция другой, если бы вы изменили временные рамки, используемые вами для оценки ситуации? А если воспользоваться не одной, а несколькими временными рамками, отреагировали бы вы по-иному, если бы изменили порядок соотнесения с любой из временных рамок?
Несколько минут экспериментирования, представляя себя в разных возможностях стирания или расширения временных рамок, обеспечат вас личными примерами существенного воздействия временных рамок на ваш субъективный опыт. Тот факт, что мы запросто обращаемся с временными рамками, проходя по жизненным коллизиям, ни в коем случае не умаляет того, что они играют существенную роль в определении наших ощущений и поведений.
Верно это или неверно, но мы воспринимаем время как отчетливое прошлое, настоящее и будущее, и каждое из этих трех понятий наделено определенными характеристиками опыта, которые мы должны четко определить, если рассчитываем научиться когерентно пользоваться ими в качестве организующего принципа для Эмпринт — метода. Теперь обратимся к определению этих характеристик. Попутно мы обсудим также верные и неверные способы использования нами прошлого, настоящего и будущего.
Прошлое.
Я говорил не только о будущем и о дымке, скрывающей его (своему товарищу по концентрационному лагерю). Я вспоминал и о прошлом, со всеми его радостями и светом, сияющем даже во мраке настоящего. Вспомнились строки стихов — это чтобы стряхнуть оттенок поповщины: "Was Du erlebt, kann keine Macht der Welt Dir rauben" (Чрез что прошел — твое, ничто не отберет его). И не только ощущения, но и все поступки, мысли, все, что выстрадано, все это не потеряно, хоть и принадлежит прошлому; мы одухотворяем это. А то что было, оно ведь в своем роде и есть, — прав у него на это куда больше.
Виктор Э. Франкль.
В поисках истины.
Прошлое — склад воспоминаний. Каждый из нас уверен, что прошлое есть и его не может не быть, тому свидетельством являются артефакты в виде фотографий, магнитофонных лент или букв, вырезанных на дереве, но истинным свидетельством прошлого являются наши воспоминания. Известная ненадежность памяти в смысле точности вполне очевидна, чтобы еще раз на этом останавливаться. И пусть продолжаются бесконечные споры о том, что же "на самом деле" было, каждый из нас привык полагаться на собственные воспоминания о прошлом. Важность знания, что же "на самом деле" было, — в обеспечении основы для моделирования — процесса осознания явления. ("Явлением" может быть что угодно, от стула до интереса к взаимоотношениям и поведению нейтрино). Ребенок, впервые увидевший разбившееся яйцо, с интересом будет разглядывать вытекающий желток, но он не знает, что если разобьется еще одно яйцо, оттуда тоже потечет желток. Он закладывает это явление в память — это лишь порция информации. Увидев несколько раз, как из битых яиц вытекает желток, ребенок обретает уже набор воспоминаний. На основе такого набора строится ожидание ребенком, что все яйца содержат желток. Другими словами, ребенок моделирует явление.
Может показаться невероятным, что ребенок не в состоянии сразу же понять, что из следующего разбитого яйца потечет желток, но это лишь потому, что вы забыли, как в вашем собственном детстве на каком-то этапе развития вы выделили для себя модель более высокого уровня, гласящую, что "объекты очевидно тождественные скорее всего обладают тождественными признаками".
Не обладая возможностью обобщать, а именно это делает для нас взрослых возможным многое считать предсказуемым, малыши способны бесконечно играть в волнующие страшилки и прятки. Наша способность к моделированию на основе прошлого опыта позволяет ставить ноги на пол, не беспокоясь, выдержит ли нас пол, водить машину, знать, когда лучше всего поговорить с возлюбленным и т.д. В самом деле, величайшая польза от прошлого — в сохранении информации, которую можно выделить и смоделировать.
Каждому дано моделировать, но каждый моделирует в тех пределах, в которых пользуется прошлым. Вам известно, что стул, на котором вы сидите, выдержит вас — раньше он всегда выдерживал. Вам известно, что книги на полках не сдвинутся по своему произволу — никогда они не двигались. Но представьте на мгновение, что вы не можете положиться в своем моделировании на прошлое. Что же станет с вашим миром? Насколько безопасно вам покажется сидеть на этом стуле? А останутся ли на своем месте книги? Был у нас клиент, Том, который жил почти в таком вот мире. Мы садились побеседовать с Томом о его проблемах, а он то и дело нервно изучал пол кабинета. На вопрос, что он там ищет, Том ответил, что проверяет, не изменилось ли что-нибудь в ковре, пока он на него не смотрел. Несомненно, кампучийский крестьянин, спустившийся со своих родных гор и перебравшийся в Штаты, был в том же положении по крайней мере некоторое время, пока открывал для себя, что очень немногое в его прошлом релевантно с настенными розетками, уличными пробками и общественными отношениями, в которых мы настоящие доки.
В отличие от Тома, с его ненадежным прошлым, у другого клиента прошлого вообще не было, было лишь настоящее — восприятие, которое противостояло любому изобретаемому нами тесту. Как-то мы распахнули дверь и попросили его посмотреть, что там, в другой комнате. Затем мы дверь закрыли и спросили, что там будет, когда мы вновь ее раскроем. Он заявил, что понятия не имеет, что там увидит. Насколько он полагает, там может быть все что угодно. Может, там и комнаты никакой нет. Откуда ему знать, что там, за дверью? Для нас кое-что в его текущих переживаниях было чудно и даже восхитительно — так, когда он встал и пол выдержал его вес, он приятно удивился. Он был самим воплощением счастья избежавшего ужаса ребенка — вероятно, совершенное состояние, когда ступаешь по паркету, но явно неподходящее для мирских задач проживания и общения с другими людьми, основанных на распознании и соблюдении моделей.
Как и многое другое, прошлое может быть и добром, и злом, оно может созидать, а может и карать, словно отточенный меч. Прошлое становится мечем, когда им пользуются, чтобы оправдать или доказать, а не просто информировать. Наиболее частый пример неправильного употребления прошлого — это когда индивид вслух или про себя говорит: "Я не могу сделать этого, потому что никогда не делал этого прежде". Такой человек устраняет возможность попытки, так как не имеет сведений о положительном опыте. Именно такова Фрида. Попроси ее испечь пирог, сменить наряд, помочь по алгебре или просто развеселиться — реакция одна и та же: она начинает копаться в воспоминаниях, нет ли там чего, чтобы решить, по силам ли ей задача. Справится ли. В принципе для того и необходимо прошлое. У Фриды возникают проблемы (в смысле неоправданного ограничения себя), когда ее поиски показывают отсутствие примера выполненной задачи, и это ею используется для оправдания нежелания пытаться теперь (хотя, если бы она попыталась, у нее появилась новая порция воспоминаний). Фрида действует в отношении себя точно так же, как предприниматель, объявляющий о найме только опытных работников. Так где же набраться опыта, если вам не дают работы? Фрида не понимает, что многое может, пусть даже было время (если она достаточно глубоко уйдет в свои воспоминания), когда она вообще ничего не умела.
Другая коварная ошибка в использовании прошлого: "Я не могу этого сделать, потому что раньше это не получилось". Коварство этой ошибки больше в том плане, что она вполне разумна и на первый взгляд верно интерпретирует модели прошлого опыта. Такое неправильное использование прошлого характерно было для одного нашего клиента по имени Джон. Джон прошел через развод, поэтому уверен, что женатая жизнь для него потеряна. Он был продавцом, его уволили — продавцом оказался он никудышным. Когда-то он пытался заняться пейзажной живописью и добился лишь презрения учителя — поэтому понял, что художника из него не выйдет. В детстве ему никак не удавалось забросить мяч в обруч, ну и Бог с ним, с баскетболом, в баскетболе он тоже не горазд. Примеров в памяти Джона полно — за что бы он не брался, ничего у него никогда путного не выходило.
Вполне подходящее использование прошлого превращается в западню, если подходить к этому с предпосылкой, что нынешняя или будущая задача непременно по результату тождественна прошлой. К примеру, Джон влюблен и хотел бы просить свою девушку выйти за него, но, рассматривая возможность брака, он вспоминает лишь примеры своей несостоятельности как мужа. Он вполне мог бы забросить свою мечту о женитьбе на девушке на основе смоделированного убеждения, что брак — это не для него.
Мы считаем, однако, что из его обобщений можно выделить следующее: дело не в том, что он плохой муж, а в том, что ему не удалось быть хорошим мужем в данном контексте, в котором он оказался (именно та женщина оказалась его женой, именно такой оказалась их жизненная ситуация, плюс возраст, искушенность в жизни и т.д.), и в том, как он старался быть мужем (то есть его поведение, понимание его значимости, мера ответственности). Разница заключается в том, что в первом примере Джон использует прошлое как причину для бездействия, тогда как во втором предложенном примере он пользуется прошлым как информацией о возможных факторах, которые сделали предыдущий опыт неудовлетворительным. Использование прошлого в качестве отправной точки для решения, что же возможно, может привести к бездействию и чувству неполноценности и несостоятельности. Использование прошлого в качестве источника информации, между тем, скорее приведет к продуктивной оценке в отношении того, что необходимо изменить — и как это сделать, — чтобы осуществить свои чаяния и надежды.
В целом люди повторяют хорошо послужившее им в прошлом. Когда, играя в теннис, вы случайно отбиваете мяч чуть дальше, чем обычно, и это заканчивается выигранным очком, скорее всего вы, вероятно, попытаетесь повторить то же самое. Если чуть согнутые ноги и выпрямленная спина хоть небольшой, но приносят успех, вы обязательно возьмете себе это на заметку. Точно так же юноша, чье печальное поведение вознаграждено неожиданной улыбкой девушки, скорее всего будет и дальше по жизни использовать свои выходки, чтобы привлечь женщин, если опять окажется совершенно одинок, — и не потому что эта дикость ему в радость или лучший способ ухаживания, а просто потому, что это лучше срабатывало раньше.
Одно из реагирований на прошлое как на настоящее возникает в том случае, когда мы относимся к другим, как если бы они оставались теми же самыми людьми, какими были в прошлом месяце или году, или десять лет тому назад. Те из нас, кому довелось встретить вернувшихся с войны мужа или сына, сестер, братьев или друзей, должны были признать, уважать и реагировать на то, как эти люди изменились. Впрочем, нет необходимости в войне, чтобы люди изменились. Любое глубокое переживание — будь то колледж, жизнь вдали от родителей, первая любовь или новая работа — оказывает влияние на нас, меняя нас так, что это не распознается людьми, близкими нам. Это особенно заметно в отношении родителей к своим взрослым детям. Мать, суетящаяся, чтобы получше накормить своего двухметрового тридцатишестилетнего сына, по-видимому, воспринимает его таким, каким он был тридцать лет тому назад.
Большинство психотерапий было построено как ответ именно на ту модель, о которой мы только что говорили. Психоанализ, транзакционный анализ, гештальт-терапия, примальная и терапия перерождения, так же, как модные теперь психотерапии типа лайфспринга или сиентологии — все они имеют дело с прошлым как с источником проблем. Согласно их постулатам, вы являетесь продуктом своего прошлого. В определенной степени мы с этим согласны. Не согласны же мы с предпосылкой, что прошлое — это ловушка, а именно это так или иначе проповедуется перечисленными выше теориями. Каждая из приведенных терапий в основе своей содержит технологию изменения личной истории пациента. Все они возвращают клиента назад, к травматическим или неудовлетворительным событиям, в попытке изменить как-то личную историю. В качестве примера проделаем упражнение.
1. Найдите какой-либо пример из своей личной истории, который, как вы считаете, имеет длительное и нежелательное воздействие на ваши переживания и поведение. Возможно, это какой-то момент, когда вас высмеяли или не взяли в команду на спортплощадке или в математическом классе — и до сих пор вы с настороженностью относитесь к спорту или ко всему, связанному с математикой. А может, какой-то близкий родственник покинул вас, оставив вас в недоверии к постоянству отношений или в необходимости постоянного подтверждения привязанности вашего близкого человека. Случай должен быть таким, что если бы его не было, вы были бы несколько иным теперь.
2. Определившись со случаем, задумайтесь о ресурсе, который есть у вас теперь и который, будь он у вас тогда, определенно сыграл бы свою роль. Таким ресурсом может быть какое-нибудь знание, мировосприятие, убеждение, поведение, навык и т.д.
3. Помня об этом ресурсе (и не забывая), вернитесь теперь в этот свой случай, но на этот раз имея в своем распоряжении ресурс из будущего. Обратите внимание, как изменятся ваши переживания. Пользуясь ресурсом, пройдитесь по случаю еще несколько раз, с каждым разом все более изменяя свое представление о происшедшем. А потом "повзрослейте" с уже новыми воспоминаниями, т.е. проведите себя через свою личную историю с измененным, заполненным, "здоровым" опытом.
4. А теперь подумайте о какой-то будущей ситуацией, связанной с тем случаем, в которой вы скорее всего окажетесь. Представьте, что вы в ситуации и отметьте, насколько ваши реакции теперь отличаются от обычно присущих вам.
Изменения можно достичь, изменяя личную историю (как в данном упражнении и как это делается в гештальте или терапии перерождения), или через катарсис (как в психоанализе или примальной терапии), или же посредством диссоциации (как в транзакционном анализе и в большинстве модных терапий). Все дело в том, что все эти терапии существуют в ответ на явление, когда индивиды используют свои прошлые переживания как причины или оправдания своих неудач, а не как информацию.
Не забудьте только, что прошлое, о котором мы тут говорим, взращено на американской почве. Частично наше культурное представление о времени основано на предположении, что прошлое уже прошло и закончено. Такое предположение трансформирует наши текущие переживания в события, которые могут заканчиваться, в отличие от процессов или действий, являющихся продолжающимися, текущими переживаниями. В самом деле, наше общество действует в синтаксисе, определяющем разорванность между прошлым, настоящим и будущем, и это отражается на нашем восприятии, росте и возмужании дискретностью фаз, нашей настойчивостью в отношении совершенно четких и ясных окончаний фильмов и телевизионных представлений и т.д. (мыльные оперы и сериалы просто издеваются над этой нашей потребностью, оставляя нас с незаконченными ситуациями)<^>5<D>. Холл, однако, напоминает, что наша перспектива на непрерывность временных рамок — это не дань времени, а культурный фильтр.
|
