|
Отношения подростка со сверстником сложней и насыщенней, чем у младшего школьника. Они уже различаются по степени близости: могут быть просто товарищи, а может быть Друг! Для сближения ребят большое значение имеет сходство интересов и любимых занятий. Подросток легко «заражается» интересами симпатичного ему сверстника и сам старается приобщить его к собственным занятиям. Нередко общение с товарищем бывает настолько привлекательным, что вместе с ним подросток начинает заниматься делом, которое раньше его не интересовало и сейчас тоже не интересует. Однако, со временем он может увлечься им по существу. Большую роль в сближении подростков играют разговоры (любимое занятие девочек — гулять вдвоём и обо всём разговаривать). Подростки активны по отношению друг к другу: открыто высказывают претензии, объясняют причины собственных поступков, подчёркивают народившееся недовольство, спорят, доказывают, соглашаются, идут на уступки (чтобы сохранить отношения).
Подростки-друзья стремятся постоянно быть вместе: их общение начинается с утра (заходят до школы) и продолжается до позднего вечера. Матери друзей-подростков жалуются: «Поесть друг другу не дадут!» Дружба в подростковом возрасте более непосредственна, чем в юношеском. Она бросается в глаза окружающим своей нескрываемой трогательностью и теплотой.
К сожалению, она не вечна, и уже через несколько лет подростки могут «за километр» сторониться друг друга.
Подростков сдружает совместная деятельность. Сначала там много проектов, фантазии и хвастовства (с немалой долей выдумки, особенно у мальчиков). Они рассказывают друг другу о всевозможных интересных происшествиях, стараются выставить себя в выгодном свете, любят «подзагнуть». Развитие внутренней жизни подростка рождает у него потребность в особой дружбе (когда один открывает другому самое сокровенное). Старшие подростки чрезвычайно высоко ценят доверие, умение не разболтать важное для обоих. Если этого нет, дружбу лихорадит и она разрушается.
Дружба мальчиков и девочек (подростков) случается редко. Значительно чаще источником сильных переживаний у подростка является безответная симпатия. Подростки — достаточно влюбчивые натуры, но синхронизировать свою чувственность они не умеют. (Мальчик бродил, бродил за девочкой, наконец, она его заметила, но он уже охладел.) Романтическая влюблённость подростка ценна не сама по себе (из неё ничего особого не получается), а тем, что мобилизует всё лучшее в подростке, вызывает стремление сделать приятное, помочь, защитить. Девочки-подростки часто ведут дневник, в который записывают самое важное, волнующее и никому не рассказанное. В дневнике подростка обычно ещё отсутствует то, что характерно для юношеского возраста: размышления о жизни вообще, о человеческих отношениях, детальный самоанализ. Некоторые из этих проблем только затрагиваются, намечаются, и способствует этому подростковая влюблённость [62].
Старшие подростки (в 8-9 классе) мечтают иметь свою компанию [30]. Её основу обычно составляют две-три подруги-девочки и близкие товарищи-мальчики (среди них может быть одна-две пары с более эмоциональными отношениями: вместе ходят на дискотеки, танцуют, провожают). Компания может «раздуваться» за счёт товарищей или знакомых и снова «сжиматься» до размеров её ядра. Занятия ребят во многом зависят от их интересов и возможностей для встреч дома. Чем уже компания, тем свободнее чувствуют себя подростки. Большое место в их общении занимают разговоры. Ребята могут быть очень откровенны и разговаривать «обо всём на свете», обсуждать вопросы, о которых со взрослыми не говорят. Слушание музыки и танцы также занимают важное место в жизни компании. Если ребята не имеют постоянного пристанища, то проводят время в прогулках и развлечениях (выезды за город) или разводят костры на берегу реки, бульварах и остановках (в этом случае — жаргон и песни под гитару «А-ля — не подходите, взрослые» — само собой разумеется!).
Конструктивная (ценная) взрослость
«Не учите меня жить, лучше помогите мне материально».
(Ильф и Петров. Двенадцать стульев)
Окружающие любят обвинять подростков в инфантилизме и безответственности («Этакие лбы, а ничего нельзя доверить!»). Ответственность подростку не даётся изначально, а требует кропотливого и тщательного воспитания, возможного только при известной степени доверия. Есть «вещи», которые надо просто не прозевать в подростке (чтобы потом не сокрушаться).
Замечено, что доверительные отношения чаще устанавливаются у девочки с матерью, чем у мальчика с отцом. Но это вовсе не означает, что мальчику такие отношения нужны меньше. Следует признать ошибочным мнение, что значение взрослых в жизни подростка неуклонно падает. Только взрослый в полной мере может дать подростку ощущение своей цельности (психологическую устойчивость). Подросток испытывает острейшую потребность общения со взрослым (потребность в глубоком, нерегламентированном общении). Экспериментальный материал показывает, что в семьях, где ребёнок мог доверительно общаться с родителями, проблемы самооценки встречаются в 10 раз реже, чем в семьях, где общение строилось только по принципу «родитель-ребёнок» [3].
По данным Интернет-опроса (от 19.10.99.), 73% опрошенных подростков высказались утвердительно на вопрос о том, есть ли у них человек, которому они могли бы полностью довериться. Из тех, кто дал положительный ответ: 50,5% назвали таким человеком мать, 39,4% — друзей и подруг и 29,4% — отца (что составляет соответственно 36, 28 и 21% от общего числа опрошенных респондентов [1].
Подростку интересно разговаривать с родителями обо всём на свете. Ему приятно находиться в обществе взрослых, на равных участвовать в общем разговоре: где провести выходные, как расставить мебель, что посадить на даче и т. п. (С возрастом у него увеличивается потребность именно в духовном общении.) Правильно поступают те родители, которые не только приобщаются к жизни ребёнка, но и сами не отгораживаются от него стеной (пропускают в свою жизнь подростка). Друг-взрослый становится непререкаемым авторитетом в жизни подростка. Подросток очень дорожит такими отношениями со взрослым и, как говорится, пойдёт во имя этой дружбы «и в огонь, и в воду».
Подросток хочет не только проводить время вместе (спорт, путешествия, развлечения), но и быть включённым в посильную работу взрослых. Особенно ярко это стремление проявляется у младших подростков. Участвовать в любимых занятиях отца — мечта каждого мальчишки, ради этого он мог бы пожертвовать многим.
К сожалению, анкетные опросы свидетельствуют, что родители в своём большинстве не используют энтузиазм младших подростков (разобьёт, не сумеет, испортит, долго делает, придётся переделывать и т. д.) [30]. Старшим подросткам поручается преимущественно гувернёрская работа (посуда, полы, помойка), у них возникает желание вообще «исчезнуть из дома»...
Начало подросткового возраста — самое благодарное время для обучения ребёнка взрослым навыкам и умениям. (Чем больше навыков приобретёт ребёнок в 5-6 классе, тем легче ему будет профессионально сориентироваться в юношеском возрасте [79].) Подростков привлекает мастерство в любом деле (ремонт мотоцикла, или работа на станке, или умение столярничать, слесарничать, водить автомашину, стрелять из ружья, монтировать видеофильм, исследовать ИНТЕРНЕТ). Взрослый, у которого «золотые руки», вызывает уважение и восхищение у подростка. Подростку хочется научиться работать так же хорошо. Чем серьёзней содержание занятий (и используемый в работе инструмент), тем с большей готовностью подростки включаются в деятельность взрослого.
Старшему подростку приятно в хозяйственных делах заменять взрослых. (Степень общественной значимости работы особенно важна для старшего подростка.) Обычно это наблюдается в семьях, переживающих трудности, там подросток фактически занимает положение взрослого. Здесь забота о близких приобретает характер «взрослой игры», а подросток любит «играть по-взрослому». Если у подростка нет возможности оказывать настоящее содействие взрослым, ассортимент его «серьёзных игр» значительно обедняется (остаются только испытания воли, дружба, флирт и выяснение отношений со взрослыми).
Важное направление развития взрослости связано с проявлением содержательных интересов подростка (интеллектуальная взрослость). Оно выражается в стремлении подростка знать и уметь что-то по-настоящему (не за оценки), помимо или вопреки школьной программе. (Вспомните хотя бы, в каком классе дети знакомятся с анатомическим атласом. Уж никак не в 9-ом!) В каждом классе есть свои специалисты по разным отраслям знаний. Значительный объём знаний этих подростков — результат самостоятельной работы (в том числе с книгой в библиотеке!). Само понятие учения становится шире. (Парадокс: в школе учится слабо, а дома — серьёзное увлечение, «сама целеустремлённость».) Когда у подростка есть намерение узнать что-то из книги — это уже есть форма учения. Далее складывается очень важная и ценная привычка: при незнании, непонимании и трудностях вновь обращаться к книге. Подросток становится способным самостоятельно находить ответы на свои вопросы, т. е. выходит на качественно новый (взрослый) уровень познания.
Тормозить развитие интереса подростка могут непосильные задачи, которые он сам перед собой ставит. Например, ему хочется сделать такую же, как у соседа, цветомузыку, но соседу 20 лет и он обладает для этого специальными умениями и навыками, а подросток — нет. Родителям придётся здорово постараться, чтобы не потерять интерес ребёнка. Особенно досадно, когда проблемы ребёнка упираются в материальную задачу, а родители палец о палец не ударят для её решения. Да отдайте вы ему этот старый чёрно-белый телевизор, пускай он его распаяет! «Распаяет и успокоится», — скажете вы. «Вот и хорошо», — отвечу Я. Зато так он запомнит надолго запах канифоли, и, может быть, когда-нибудь это сыграет решающее значение в его жизни.
Поначалу усилия подростков, связанные с самообразованием, могут быть очень эпизодическими и весьма неорганизованными, направленными то на одно, то на другое. Ребята больше хотят что-то делать, чем реально могут и делают. Стремление подростка нуждается в «подпорках» (см. главу «Техника семейного воспитания»); многое зависит от общения подростка: от возможности поговорить, посоветоваться, получить помощь, вместе что-то сделать. Только благодаря атмосфере сотрудничества (ребёнка и взрослого) временный интерес подростка может сохраниться и приобрести черты увлечения (и самообразования), свойственные юношескому возрасту. Подросток не нуждается в мелочной опеке и «детской» похвале (при посторонних). Ему нужны ответственность, доверие и взрослая взаимопомощь. (Родителям надо иногда помочь подростку выполнить начатое до конца.)
В старшем подростковом возрасте (конструктивная, позитивная фаза отрочества) возникает потребность организовать себя: многое хочется успеть, а времени не хватает. Особенно остро потребность организовать себя возникает у ребят, систематически занимающихся спортом (в профессиональных спортивных секциях). Спорт прививает не только простейшие физкультурно-гигиенические навыки (режим сна и отдыха, привычка бывать на воздухе, водные процедуры и т. д.), но и формирует внимание к собственным достижениям, к движению вперёд, к сознательной работе над собой. Большинство старших подростков, занимающихся спортом, занимается и самовоспитанием [62].
Появление самовоспитания означает переход на качественно новый этап в развитии личности. Не взрослые, а сам подросток, по собственной инициативе(!), начинает воздействовать на себя, изменять себя, формировать в себе новое, ориентируясь на определённые образы и образцы. Здесь чрезвычайно важно, чтобы ребёнку было откуда черпать эти образы и образцы. Окружение, книга и фильм — главные источники самостроительства подростка.
Не мог заставить себя бегать по утрам, но после просмотра фильма «Лидер» научился буквально выволакивать себя из постели...
Фильмы, которые смотрят подростки мы обсуждать не будем: слишком мало хороших лент (за исключением «Иглы», «Брата» и «Брата 2»), где есть романтика борьбы со злом и нет романтики бандитской жизни. Отсутствие у подростков интереса к книге, к чтению — вот недостаток из недостатков! Это гигантский тормоз в развитии личности. Это огромный педагогический промах, допущенный родителями. Чтение и разговор о книге являются важнейшими средствами нравственного развития подростка и формирования у него правильных представлений о Добре и Зле. Подростку легче сравнивать себя со сверстником, реальным и книжным (у подростков это сливается), чем со взрослым. Свои привлекательные качества взрослый обнаруживает во взрослых делах и взрослых отношениях, и поставить себя на его место ребёнку трудно. Вообще, взрослый — это образец, трудно достигаемый для подростка.
Проблемы самооценки
«Самосознание — это сознание, перенесённое внутрь»
(Выготский Л. С.)
Младший школьник окружён заботой и о собственных особенностях специально не размышляет. Подростку очень важно знать мнение о себе других людей. Думая об окружающих, подросток сравнивает себя с ними. Подросток не размышляет о мире отвлечённо, он анализирует то, что происходит вокруг него (Почему ему не симпатизируют те, кому он открыто симпатизирует?). Различия определяются легче, поэтому подросток сначала озабочен своими недостатками и хочет избавиться от них. Количество отрицательных переживаний, связанных с нахождением у себя всё новых недостатков и негативных качеств, в младшем подростковом возрасте особенно велико («негативная фаза отрочества») [68].
По данным Роберты Симмонс и супругов Розенберг, обследовавших около 2000 детей и подростков от 8 до 17 лет, в 12-14 лет заметно усиливается склонность к самонаблюдению, снижается устойчивость образа «Я» и несколько снижается общее самоуважение. Подросткам значительно чаще, нежели младшим детям, кажется, что родители, учителя и сверстники о них дурного мнения; они чаще испытывают депрессивные состояния. С переходом из подростковой фазы развития в юношескую положение улучшается [44].
Сходная картина получена и в других исследованиях. Д. Эллис, У. Гемэн и У. Катценмайер, изучив возрастную динамику различных аспектов Я-концепции у 6 тысяч учащихся, доказали, что с 13 до 15 лет самооценка определяется исходя из внешних показателей (учебные отметки и т. д.), а ближе к 16 годам появляются собственные критерии значимости [44].
В начале отрочества подросток первым делом «ударяется носом» в свою успеваемость. Мы уже установили, что оценки подростка находятся в зависимости от его интереса к предмету, а интерес — от отношения к учителю (Но это ещё не всё!). Существуют также объективные обстоятельства для снижения успеваемости в переходный период — это слабая словесно-логическая память подростка. Родители и воспитатели детского сада преимущественно развивают механическую и образную память ребёнка (стихи). Начальная школа активно эксплуатирует механическую память учащегося: разделы учебников невелики по объёму, и их не так трудно запомнить (опять же часто заучивают стихи). Мнемическая деятельность подростка (запоминание) становится всё более осмысленной, так как параграф по физике невозможно запомнить целиком путём неоднократного повторения. Подростки начинают хитрить, дробить материал на роли (кому что отвечать), тянут руки — каждый на свой раздел — но даже, воспроизводя «свою часть» параграфа (если нет понимания), от малейшего шума сбиваются и срывают ответы. (Когда младшие подростки дают устные ответы, за ними можно следить пальцем по тексту!) Создаётся ощущение, что ребёнок «отупел» (в средней школе), растерял часть своего словарного запаса и ему трудно собраться с мыслями. При ответах его речь замедляется; замедляется также ответная реакция на вопрос учителя. Добавим к этому общую неуравновешенность центральной нервной системы младшего подростка, и мы получим «замечательную» картину «мотивационного регресса». Подросток готов самоутверждаться где угодно, только не у школьной доски. Соответственно, учителя и родители не оставляют ему шанса сохранить стабильной свою самооценку.
Со временем (в позитивной фазе отрочества) школьные оценки перестают так сильно влиять на подростка. Мальчики (старшие подростки) начинают постепенно подтягиваться по интересующим их предметам. Части подростков вообще становится безразлично, какую оценку им ставит учитель.
Авторитет у сверстников и критическая оценка собственного тела и внешности — следующие психотравмируюшие обстоятельства для подростка. Проблемные черты собственного характера и плохие стороны собственного поведения, как правило, не сразу осознаются ребёнком (они не столь очевидны). Совсем другое дело — недостатки внешности! В период полового созревания (когда всё очень индивидуально и неравномерно) недостатки внешности сразу воспринимаются как нечто фатальное, независимое от воли и не поддающееся сознательному исправлению. Девочки больше всего переживают развитие по материнскому типу (полнота). Отставание в росте неблагоприятно сказывается на самооценке мальчиков (есть, разумеется, и другие проблемы). Часто приходится слышать, как недовольные своей внешностью подростки отказываются посещать уроки физкультуры (стесняются сверстников, стесняются учителя). Даже незначительное (критическое) высказывание по поводу внешности (брошенная усмешка со стороны значимых других) может привести к общему снижению самооценки подростка и спровоцировать комплекс (на всю оставшуюся жизнь) [3].
Подросток не видит себя целиком во всей своей многогранности и многосторонности и идентифицируется с отдельными сторонами личности. В этом и заключается уязвимость подростка. («Я - концепция» подростка плохо дифференцирована и сверхобобщена.) Если он вынужден признать, что где-нибудь у него «не так» (не на высшем уровне), самооценка падает сразу и по всем пунктам! К примеру, юноша спокойно воспринимает «несообразительность по физике», если считает своей прерогативой физическую культуру. Снижение самооценки влечёт за собой повышенную тревожность, нервозность подростка и зримо отражается на его поведении (см. главу «Дети с вызывающим поведением...», раздел «Теория низкой самооценки...»).
В старшем подростковом возрасте возникает стремление разобраться в своей личности в целом: и в своих плюсах, и в своих минусах. («Раньше думала только о плохих поступках, а сейчас — вообще: какая я?» [62].) Узнавание себя — волнующая внутренняя тема. Подросток, прочувствовавший (или осознавший), сколько ему не хватает, прежде всего нуждается во внимательном отношении взрослых. Нельзя давать волю чувству неудовлетворённости! Нельзя относиться к ребёнку в зависимости от его успехов и неудач! Важнейшим условием развития позитивной Я-концепции у подростка является безусловное принятие его со всеми достоинствами и недостатками [14]. Ребёнок хорошо чувствует понимание. Немного терпения, и подросток сам выразит готовность меняться!
Ранняя юность
«Идущий за мною сильнее меня, я не достоин понести обувь Его».
(Евангелие от Матфея, Гл. 3, Ст. 1)
Ранняя юность (15-17 лет) занимает особое привилегированное положение среди других детских возрастов. Ранняя юность — это в большей степени состояние души, чем возраст. (Если молодой человек 16-ти лет на вопрос психолога «Какое событие в жизни произвело на вас самое сильное впечатление?» вспоминает посещение московского зоопарка в 3-м классе, то он по определению вроде бы юноша, а по сути — подросток, только очень высокого роста.)
Переживания ранней юности не были характерными для всех социальных общностей и не являются обязательными для всех индивидов нашего общества. (Когда до 18 лет он все еще «бродит по улице толпами» и шкодит преподавателям, потом 2 года служит в армии, потом стремительно женится, то где же его ранняя юность и юность вообще? Он был сначала тинэйджером, затем солдатом, затем сразу стал молодым скороспелым мужчиной — отцом семейства, без профессиональных целей и образования, без романтической первой любви и испытания нравственности. Дай, бог, чтобы все это он наверстал в последующие 10 лет!) Классический юноша девятнадцатого века (блестяще представленный в литературе) был выходцем из дворянской или разночинной (культурной) среды, учеником гимназии, студентом университета, начинающим интеллектуалом, философом и нигилистом и т.д. и т. п. Его современники — сверстники, представители других сословий, фактически не замечали соответствующий возрастной период: в 16-17 лет их выдавали замуж (или женили), к 21 году они обрастали детьми, и ни о какой юности уже не могло быть и речи.
В 15-17 лет в основном завершается физическое развитие организма: приходит в гармоничное состояние сердечно-сосудистая система, замедляется темп роста тела, заметно нарастают мышечная сила и работоспособность, заканчивается формирование и функциональное развитие тканей и органов. В плане полового созревания большинство юношей и девушек находится в постпубертатном (детородном) периоде [31].
Пятнадцатилетнему индейцу во время обряда инициации на груди ножом делали 2 надреза, продергивали через них ремень и привязывали к столбу. Тот, кто находил в себе силы оторваться от столба, получал статус взрослого мужчины, оружие и женщину.
Всеобщее среднее образование и стойкие традиции нашего времени дают молодому человеку шанс повременить со своей взрослостью и ощутить, что такое Ранняя юность (созреть культурно, морально-психологически). Для переживания ранней юности ребенку нужны права, территория, время (в том числе свободное время) и, главное, интеллект, без которого невозможна никакая рефлексия! Ранняя юность — это второй этап Великого перехода (к взрослости), на котором активную работу гормонов продолжает активная работа ума и души.
Общая характеристика личности юноши-старшеклассника
Шарлота Бюлер выделила 2 фазы переходного возраста: негативную и позитивную. Негативная фаза начинается еще в допубертатный период. Ее характерные черты — беспокойство, тревога, раздражительность, диспропорция в физическом и психическом развитии, агрессивность и т. п. Это период самооценочной меланхолии, снижения работоспособности и подросткового бунта. Позитивная фаза наступает постепенно и выражается в том, что подросток (а затем юноша) начинает ощущать близость с природой, по-новому воспринимать искусство, у него появляются новые ценности, потребность в интимной человеческой близости, он испытывает чувство любви, мечтает [44].
К 16-ти годам мятежность уступает место жизнерадостности, настроение становится более устойчивым и осознанным. Юноши и девушки, независимо от темперамента, выглядят более сдержанными, эмоционально уравновешенными, спокойными, чем еще несколько лет тому назад. По данным американского психолога Р. Б. Кэттела, от 12-ти к 17-ти годам заметно улучшаются показатели по таким факторам, как общительность и легкость в обращении с людьми, тогда как общая возбудимость и импульсивность, наоборот, снижаются [44]. (Постепенно восстанавливаются контакты с учителями.)
Плохо ладил с иностранным языком. По совету учителя литературы взял в библиотеке книгу Марка Твена «Принц и нищий» (на английском) и за 4 месяца ее перевел. Словарь выписанных слов выучил наизусть...
В качестве школьного политинформатора побывал на малом коммунарском сборе, после чего стал посещать лекции во Дворце молодежи и репетировать дома перед зеркалом...
Стремление к свободе от внешнего контроля у старших подростков, юношей и девушек способствует развитию самоконтроля (таковы условия компромисса со взрослыми), дает начало системному сознательному самовоспитанию. Хотя уровень сознательного самоконтроля и самовоспитания у юношей гораздо выше, чем у подростков, они часто жалуются на свое слабоволие, неустойчивость, подверженность внешним влияниям и такие черты характера, как капризность, ненадежность, обидчивость. Резко, скачкообразно увеличивается количество указаний на изменчивость, ситуативность своего поведения: в 8 классе — 27%, в 10 классе — 50% и в 11 классе — 75% респондентов [96].
Рефлексивная самокритика в 15-17 лет выдает присутствие стремления к совершенству, т. е. выбор настолько высокого образца, по сравнению с которым наличные достижения и свойства «Я» кажутся незначительными («Я опять трепался перед девчонками. И кто меня за язык тянет?»). В случае высокой (здоровой) самооценки конфликт реального и идеального «Я» разрешается в деятельности, будь то учеба, труд или самовоспитание («Я докажу себе и окружающим, что могу контролировать себя»). Низкая самооценка порождает невротическую рефлексию, когда человек остается на уровне пассивного созерцания, занимается самооправданием, лелеет собственные недостатки. В целом адекватность самооценки с возрастом повышается. Самооценка юноши более реалистична и объективна, чем у подростка. Старшеклассники в большей степени принимают себя (менее категоричны) и судят о себе более тонко. У них появляются неопределенные амбивалентные оценочные суждения типа «Я не лучше, но и не хуже других».
Основа самоуважения подростков — внешность и внешние оценки других. Старшеклассники также проводят долгие часы перед зеркалом, но по мере взросления озабоченность внешностью несколько уменьшается. Юноша и девушка привыкают (заставляют себя привыкнуть) к своей внешности и стабилизируют связанный с ней уровень притязаний. На первый план самооценки юноши выступают теперь другие свойства «Я» — умственные способности, волевые и моральные качества. Юношеская самооценка приобретает автономию от внешних и, в частности, учебных оценок. В принципе, старшеклассник готов удовлетвориться более или менее формальными отношениями с учителем и «объективной» средней оценкой, чтобы продолжать заниматься учебным предметом, который необходим ему для поступления (Он понимает, что иная школьная четверка стоит хорошей вузовской пятерки, и готов сознательно вытерпеть причуды «принципиального учителя»).
Учащиеся 10 класса («шляхетская вольница») отличаются оптимистичным взглядом на себя, свои возможности и не слишком тревожны. Они — краса и гордость школы. В отличие от одиннадцатиклассников они на переднем плане общественной жизни, ребята младших классов их знают и любят. Начало учебного процесса (сентябрь-ноябрь) никого особо не напрягает: очень далеко до первых итогов. Будущее кажется десятикласснику таким же отдаленным и безоблачным, как осень кузнечику на сенокосе!
После первых полугодовых оценок «лето» школьной жизни заканчивается и на психику начинает давить «неотвратимая тяжесть развязки». Необходимость профессионального самоопределения ускоряет развитие Я-концепции и способствует некоторому колебанию самооценки (рост самооценочной тревожности). Учащимся 11 класса вообще не до шуток. (На просьбу школьного психолога, написать расписание будущего, они переписывают обычное школьное расписание и даже не вспоминают про Восточные единоборства, вождение автомобиля и все такое прочее, о чем так любят фантазировать подростки.) Анализ юношеских дневников этого периода свидетельствует о том, что многие из авторов переживают чувство острой неудовлетворенности собой [44].
Страстная жажда нового опыта может переплетаться у юноши с паническим страхом перед жизнью. Новые потребности интеллектуального и социального порядка не удовлетворяются «по щучьему велению», требуют специальных морально-волевых усилий. Это порождает внутренние конфликты. По мнению ведущего отечественного специалиста в области юношеской психиатрии А. Е. Личко, этот возраст является наиболее тонким, уязвимым, критическим для акцентуации характера и развития психопатий.
Классификация Личко насчитывает 11 типов «тонких натур»: шизоид, истероид, циклоид и т. п. — которые демонстрируют крайнее проявление нормы (характера) и требуют внимательного к себе отношения [77]. Например, юноша-циклоид до определенного момента не отличается от сверстников или даже производит впечатление сверхактивного человека (повышенная энергия, общительность, озорство). При выходе из подросткового возраста у него возникает первая субдепрессивная фаза. Дальше периоды подъема перемежаются с периодами «ровного настроения», когда общественник, активист и компанейский парень вдруг превращается в тихого, вялого домоседа. Циклоид рано стремится к самостоятельности, активно интересуется противоположным полом, остро чувствует новизну и проявляет море инициатив, но в субдепрессивной фазе он может потерять интерес к делу и «выпасть» их привычного круга общения. «Законсервированный» циклоид не будет отвечать на попытки возобновить с ним контакт (его ответом будет только глухое раздражение или грубость).
Некоторым исследователям юность кажется бурной, некоторым — депрессивной. Анна Фрейд характеризовала юность как период психической неуравновешенности и поведенческой нестабильности. Однако, нестабильность нестабильности рознь. Эмоциональная нестабильность подростка и психическая нестабильность юноши — явления разного порядка. В первом случае речь идет об общей эмоциональной реактивности, легкой возбудимости, поведенческой неуравновешенности ребенка, спровоцированной бурными психологическими процессами: резким скачком роста, преобладанием процессов возбуждения над процессами торможением (вследствие чего подросток элементарно срывается). Во втором случае (в ранней юности) явно просвечивает социальная детерминанта и рефлексивная природа нестабильности. (Рефлексия — процесс познания себя через других, способность видеть себя со стороны, думанье о себе.) В юношеском возрасте человеку приходит осознание того объективного положения, которое он занимает в настоящее время.
Все, так называемые, «немотивированные поступки» юноши — есть закономерный психологический фон спонтанного самостроительства. (Вчера по душам беседовал с учителем, а сегодня покурил в форточку на перемене?!) На этом этапе, по словам Выготского, «в драму развития вступает новое действующее лицо» — его величество Личность! Ранняя юность — это второе рождение личности [63]. (По данным исследователя Меграбяна А. А., после 13-14 лет резко возрастает число личностных расстройств [44].) Юноша «примеривает сотню платьев и разыгрывает десятки ролей», проверяя их на взаимоспрягаемость. Маргинальность положения юноши (промежуточность между взрослым и подростком) обуславливает его склонность занимать крайние ролевые позиции: от застенчивости до агрессивности. Если сегодня юноша пропустил к себе в душу учителя, значит, завтра он может попытаться высмеять отношения (показаться развязным), чтобы на время взять таймаут и восстановить психологическое равновесие. (Мы все делаем точно так же, когда слишком сильно «выворачиваемся наизнанку».)
Юноша пока только учится овладевать теневыми сторонами своей личности. Там, где дружеского общения не сложилось и родители умеют лишь предъявлять претензии «молодому человеку» (обобщать, оценивать, наставлять, поучать), юноша, в свою очередь, не церемонится с окружением. Старшеклассники могут предъявлять родителям столь же завышенные требования, что и родители к ним. (Подросток просто «отговаривает» взрослым, а юноша начинает судить других, и судить жестко, беспощадно, максималистично, не прохватывая явления целиком.)
— Для тебя нет разницы между правдой и выдумкой. Ты всегда играешь. Эта привычка — твоя вторая натура. Ты играешь, когда принимаешь гостей. Ты играешь перед слугами, перед отцом, передо мной. Передо мной ты играешь роль нежной, снисходительной, знаменитой матери. Ты не существуешь. Ты — это только бесчисленные роли, которые ты исполняла. Я часто спрашиваю себя: была ли ты когда-нибудь сама собой или с самого начала служила лишь средством воплощения в жизнь всех тех персонажей, которые ты изображала. Когда ты заходишь в пустую комнату, мне иногда хочется внезапно распахнуть дверь туда, но я ни разу не решился на это — боюсь, что никого там не найду.
Джулия быстро взглянула на сына. Ее била дрожь, от слов Роджера ей стало жутко...
(Сомерсет Моэм. Театр)
Старшеклассник может не только уйти из дома, но и спровоцировать (своей тирадой) уход из дома одного из родителей. Юноша уже знает, как надо себя вести, но он еще не знает, что можно говорить. История юношеского развития — это история про блудного сына, который должен сначала ниспровергнуть авторитет старшего поколения, перенести тяжелое отчуждение (в кругу значимых лиц), чтобы потом сознательно, через рефлексивные страдания и поиск истинных ценностей, вернуться в качестве взрослого [3].
Психологи давно обратили внимание на внутреннюю противоречивость юношеского морального сознания, в котором морализаторство и категоричность оценок странным образом уживаются с демонстративным обличением многих общепринятых норм. Один и тот же юноша может одновременно быть «безжалостным законником» и равнодушным циником. Такая противоречивость объясняется, в первую очередь, становлением морального сознания. Юношеский возраст — возраст роста силы «Я», его способности проявить и сохранить свою индивидуальность. В противостоянии с другими людьми пылкое юношеское «Я» пробует свои силы. Разрушение авторитетов является психологической потребностью, предпосылкой собственного морального поиска. Простая ссылка на чужие авторитеты юношу не удовлетворяет. («Нашей стране нужны свои фашисты! Чище будет!».) Пока идет выработка собственных убеждений (Кризис юности), юноша легко поддается моральному релятивизму [44]. Подобные рассуждения кажутся кощунством, но, на самом деле, являются спором с самим собой, происходящим прилюдно. Возрастной нигилизм для того и существует, чтобы раньше или позже соединить отцов и детей.
-
Не представляю, где он всего этого набрался. Нелепо думать, будто он своим умом дошел до этих глупостей.
-
А вам не кажется, что мальчики этого возраста думают гораздо больше, чем представляем себе мы, старшее поколение?
(Сомерсет Моэм. Театр)
|
