Короткий Вадим "Основы семейной психопедагогики"ЧАСТЬ 1. МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНАЛекция 1. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МУЖЧИН И ЖЕНЩИНСистема факторов, влияющих на психологические особенности мужчин и женщин (к вопросу о биологической и средовой составляющей) Физиологическая разница между мужчиной и женщиной проявляется в момент зачатия. На этом этапе отличие между мужским и женским эмбрионом заключается в том, что женский эмбрион содержит две Х-хромосомы, а мужской — хромосомы X и У. На концентрацию Х.У-хромосом в половых продуктах отца решающее значение оказывает сексуальная активность мужчины в данный момент времени (вне зависимости от его возрастной группы). «Щадящий» режим половой жизни, зачатие после достаточно длительного воздержания ведут к увеличению рождаемости девочек, а режим интенсивной половой жизни — мальчиков. Первичное соотношение полов (на уровне зачатия) таково: на 100 особей женского пола приходится 120-170 плодов мужского пола. Мужской плод менее жизнестоек, легче инфицируется, что обнаруживается уже в первые 3 месяца беременности. (Сказывается отсутствие второй Х-хромосомы.) Вторичное соотношение полов (при рождении) составляет уже 103-107 особей мужского пола на 100 плодов женского пола [15]. В течение первых 6 недель беременности мужской и женский эмбрионы развиваются совершенно одинаково. На шестой неделе в мужском эмбрионе начинает работать У-хромосома, побуждающая организм плода вырабатывать гормон тестостерон. Благодаря тестостерону, плод в матке меняется, у него развиваются мужские признаки. После рождения ребенка тестостерон вырабатывается в основном яичками, но небольшое его количество производится и надпочечниками. Яички есть только у мужчин, а надпочечники имеются и у мужчин, и у женщин, т. е. тестостерон вырабатывается у тех и у других, разница — в количестве. Количество вырабатываемого тестостерона индивидуально, но, в целом, у мужчин его естественно больше, чем у женщин. Ежедневное измерение тестостерона у 20 молодых взрослых мужчин в течение двух месяцев показало, что его уровень (в плазме крови) существенно колеблется изо дня в день от 14 до 42%. Средний уровень андрогенов (группа гормонов, к которой относится тестостерон) у женщин составляет 6% максимального мужского уровня. (Однако эта цифра не является фиксированной, так как все зависит от стадии менструального цикла [43].) На самом деле, гормоны всех трех групп — андрогены (мужские гормоны), эстрогены (женские гормоны) и прогестины (прогестерон — гормон родительского инстинкта) — присутствуют у того и другого пола, различаясь пропорциями и биологическим воздействием на организм. Доказано, что андрогены усиливают агрессивное поведение индивидуума [43]. (В силу большего дискомфорта мальчик совершает больше движений.) Гормон эстроген вызывает у женщин ощущение удовлетворенности и благополучия. (Продукты, содержащие эстроген, прописывают агрессивным мужчинам.) Поскольку в организме мужчин по сравнению с женским содержание тестостерона всегда намного выше, считается, что мужчина биологически предрасположен к непоседливости, враждебности и предприимчивости. От количества тестостерона в крови зависит еще сексуальная активность мужчины, его оволосение (к примеру, рост бороды), леворукость, склонность к перемене мест, к захвату новых территорий, его способность ориентироваться в пространстве и потребность доминировать в отношениях [72]. Деловому и учебному успеху женщин также сопутствует более высокий уровень тестостерона в крови. Девушки-студентки, чьи матери принимали мужские гормоны во время беременности, лучше успевают по академическим дисциплинам. (У них, однако, более жесткий характер и острее стоит проблема оволосения тела.) По данным научных исследований, за последние 50 лет уровень тестостерона снижается у мужчин и мужчина становится менее воинственным. Напротив, постоянное использование противозачаточных таблеток (содержащих большое количество тестостерона) медленно, но верно влияет на развитие агрессивности и сексуальности женщин [72]. Воздействие тестостерона на женщин не является столь прямым, как на мужчин. Женщины по-прежнему раскупают плюшевые мягкие игрушки и больше находятся под воздействием эстрогенов и прогестинов. Светлые волосы являются показателем высокого уровня эстрогенов в крови. (Поэтому мужчины так любят блондинок.) Высокий уровень эстрогена связан с плодовитостью женщины, а также с более мягким ее характером. (Естественные блондинки игривее, уступчивее брюнеток и быстрее понимают, что от них ожидают мужчины [18].) При назревании конфликтной ситуации 74% мальчиков стремятся решить вопрос насилием, а 78% девочек уговорами или устранением от решения [72]. Данным эпизодом далеко не исчерпывается весь спектр влияния биологических факторов на природу психологических различий мужчин и женщин. (Мы еще ни слова не сказали об асимметрии полушарий головного мозга у мужчин и о том, как это влияет на развитие речи, дело не в этом.) Пример с тестостероном убедительно доказывает, что мы не найдем у мужчин ни одного свойства, которое в той или иной степени не было бы выражено у женщин, и наоборот. Нет никаких психологических персональных признаков, которые исключительно присутствуют у одного пола и исключительно отсутствуют у другого. Речь всегда пойдет о мере. Одни и те же черты будут проявляться и у мужчин, и у женщин, но в разной степени. Другой фактор, существенно определяющий психологические различия мужчин и женщин, — это влияние среды. Различия между женщинами и мужчинами в значительной степени объясняются тем, в какую эпоху жили их предки и в каком обществе они сами родились и живут. В примитивном обществе обязанности мужчины заключались в выполнении работы, требующей большого физического напряжения (охота, земледелие, война, ручной труд). Обязанности женщины фокусировались вокруг домашнего очага (приготовление пищи, рукоделие, уход за детьми). Деятельность мужчины на протяжении многих поколений способствовала развитию размашистых движений, что обеспечивало им несомненное превосходство в крупной моторике, а деятельность женщины в большей степени влияла на развитие мелких движений пальцев и рук. (Современная система подготовки в школу большое внимание уделяет именно развитию мелкой моторики руки, так как развитие мелкой моторики руки самым благоприятным образом сказывается на укреплении внимания, памяти и речи ребенка.) История уходит в небытие, оставляя вместо себя тендерные стереотипы. (Мальчики до сих пор среди наиболее уважаемых школьных предметов называют физкультуру и труд.) Тендерные стереотипы (или полоролевые установки) устойчивы во времени (передаются из поколения в поколение) и не имеют ограничений по охвату. Транслируются общественные полоролевые установки преимущественно семьей и ближайшим окружением ребенка. Анализ особенностей воспитания детей в 110 этнических сообществах показал, что в большинстве из них (87%) мальчиков призывают быть более активными и самостоятельными, а от девочек требуют большего послушания (35% культур), большей честности и ответственности (61% культур) [15]. Любопытное наблюдение сделал Дж. Хардинг, который просил женщин-матерей посидеть с незнакомым ребенком. Если ребенок был одет как мальчик, то они играли с ним и заставляли проявлять большую инициативу, а если ребенок был одет как девочка, то, наоборот, старались успокоить, больше держали на руках и ласкали [22]. Таким образом, взрослые, определив анатомический пол младенца, начинают внушать ему правила, как следует вести себя там или тут. Родители изо дня в день ориентируют ребенка на ценности его же пола. Мальчику, даже самому маленькому, обычно заявляют: «Не плачь. Ты не девчонка». И он учится сдерживать свои слезы. Девочку наставляют: «Не дерись, не лазай по деревьям, положи Мишку спать, покорми куклу». Нет смысла останавливаться на воспитательной роли игрушек, как и других предметов материальной культуры. (Идея понятна!) Следует лишь добавить, что игры и игрушки для девочек в большей степени способствуют развитию чуткости, а игры и игрушки для мальчиков формируют исследовательский подход к решению задач, обеспечивают лучшее понимание пространственных отношений. Не только современное семейное воспитание в известной степени способствует сохранению половых различий. В формировании стереотипных половых ролей также участвует школа и активная учительская позиция (отношение преподавателей). Девочку в школе не стимулируют на интенсивный интеллектуальный поиск. Мальчиков чаще привлекают к демонстрации различных опытов в классе, а девочек, обычно, сажают писать протокол. Мальчикам вообще уделяется на 20% больше внимания и времени, чем девочкам. В тех случаях, когда не хватает пособий и приборов, их скорее получат мальчики, чем девочки. Установлено, что учителя ожидают от мальчиков более высоких результатов, особенно там, где требуется абстрактное мышление, и более высоко оценивают их работу. Девочек же хвалят за соблюдение правил, аккуратность и точность выполнения задания. Вследствие такого отношения, девочки превосходят мальчиков в решении стандартизированных примеров и задач, а у мальчиков формируется положительная математическая Я-концепция. (Мальчики чаще поднимают руку и не боятся ошибиться в ответе [74].) Девочки и мальчики по выходе из школы различно оценивают свои успехи в области точных и естественных наук. Уже в средних классах девочки привыкают к мысли, что математика и физика — не их сфера деятельности и что вряд ли им здесь удастся добиться какого-либо успеха. Установлено, что при высоких показателях в тестах математических способностей мальчики считают, что так и должно быть, а девочки объясняют свои успехи случайными факторами (например, везением). Наоборот, в случае неудачи, мальчики чаще ссылаются на внешние обстоятельства, а девочки объясняют неуспех недостатком способностей [22]. Систематическая обработка сознания разнополых детей родителями, учителями и другими взрослыми приводит к закономерному результату: девочки вдвое реже из тех, кто бы мог (30% против 60%), избирают карьеру ученого-исследователя. По данным норвежских ученых, 10-летние мальчики считают, что естественные науки не нужны девочкам и что девочки, которые хотят стать учеными, «не такие, как все». Аналогичное мнение высказывают английские студенты, которые не хотят в своем большинстве, чтобы их будущая жена имела естественное или техническое образование. Куда большим спросом на рынке невест в Англии пользуются девушки с гуманитарных факультетов [22]. Цель науки — подчинение человеку природы. Наука однозначно мыслится обществом как преимущественно мужское дело, где женщины могут присутствовать, но не более того. И родители, и учителя, и другие взрослые в большей степени поощряют эмоциональные задатки девочек, называя их достоинством поведение и внешность. Традиционно женскими чертами считаются мягкость, тонкая чувствительность, обостренная интуиция, пассивность, малая агрессивность, склонность к художественному творчеству и театральность поведения. Мужественный мужчина, напротив, должен обладать набором черт, радикально отличающим его от женщины. Это прежде всего сила, энергия, агрессивность, решительность, умение переживать неприятности, не распускать нюни [8]. В женском коллективном образе достаточно выражено консервативное начало, т. к. основная возложенная на нее обществом функция — вынашивание и воспитание потомства. Мужскому образу свойственен дух авантюризма и инициатива. Так, например, общество благосклонно относится к ориентации девушек на педагогический институт, потому что «у девушек прирожденный талант педагога», «у них сильнее любовь к детям» и «потому что туда легче поступить»! Юноши стыдятся профессии педагога, считают эту работу несерьезной. Для юноши в профессии учителя отсутствует романтика [15]. Таково, в общих чертах, ожидание социума относительно желательных психологических свойств мужчин и женщин. (Собственно) психологические особенностиПриступая к описанию мужской и женской психологии непосредственно, следует еще раз предупредить аудиторию, что невозможно решительно провести линию между мужским и женским началом. Тем более невозможно это сделать сегодня, когда исчезают и нивелируются традиционные половые роли, на которых основывались стереотипы маскулинности и фемининности. В бытовом сознании людей содержится огромное количество тендерных установок, утративших свое всякое рациональное обоснование. Взаимное непонимание между мужчинами и женщинами, которое, собственно говоря, и провоцирует интерес к половому дипсихизму (к мужской и женской психологии), чаще всего базируется не на психологической основе, а на общей культурной неразвитости, на элементарном нежелании встать на точку зрения другого человека (и разница полов здесь абсолютно ни при чем). Особенности чувственного восприятия
(Джойс Бразерс. Что каждая женщина должна знать о мужчинах) В силу природного материнского инстинкта (т. е. большей ответственности за сохранение потомства) женщина запрограммирована на детский крик и хорошо различает звук в области высоких частот. (Мужчина может ночью не услышать ребенка и спать как ни в чем не бывало.) Молодая мать распознает в плаче младенца широкий диапазон проявленных эмоций: от голода и боли до дискомфорта и усталости. Пожилая женщина «считывает» до 50-70% возможной информации (с младенца), нередко надоедая взрослой дочери (или невестке), что «ребенка нужно покормить» или что «ребенок хочет спать». Услышав плач днем, мужчина-отец радостно сообщает, что «ребенок хочет к матери». Уровень его сензитивных способностей, в данном случае, составляет всего 10% от максимально возможного. Пожилой мужчина (дед младенца), как правило, не может распознать голос внука среди нескольких других, записанных на пленку [72]. Имея хороший тренинг и безупречную генетику, женщина обладает высокой чувствительностью при распознании изменений тональности голоса. Знаменитая женская фраза «Не смей говорить со мной таким тоном!» (или «Какой ты стал грубый в последнее время!») производит магическое впечатление на мужчин, многие из которых понятия не имеют, зачем придавать случайной интонации такое международное значение. Мужчины, со своей стороны, хорошо переносят шумовые нагрузки и способны диагностировать звук в области низких частот. Этому во многом способствует их постоянное соприкосновение с техникой. (Вспомните хотя бы мальчиков на мотоциклах со снятыми глушителями.) Мужчина во все времена заворожено относился к выделению большого количества энергии (любил постоять на краю водопада, разглядывать на небе вспышки молнии и радоваться раскатам грома). Мужчина не только чувствует себя достаточно комфортно, когда «децибелы давят на уши», но и способен по звуку определить неисправность в работающем механизме (к примеру, «опережает зажигание, или просто троит», «стучит амортизатор, или короткий рычаг приказал долго жить»). По данным статистики, женская текучесть кадров на зашумленных производствах в 3 раза превышает мужскую. Культура девичьих ролевых игр в дошкольном детстве и в начальной школе приучает женщину пристально следить за эмоциональным фоном (чтобы всем подругам было хорошо). Женщины более кинестетично (более плотно, более контактно) общаются друг с другом: ближе садятся (бедром к бедру), могут держаться за руки в автобусе или на улице, что трудно себе представить в разговоре между мужчинами. Женщины полностью осведомлены о романах, надеждах, скрытых страхах своих подруг и детей, они догадываются о том, кто что думает, чувствует или какие планы строит. Они быстрее и точнее читают выражение лица, распознают радость и печаль даже на фотографии. У мужчин возникают проблемы с фотографиями (особенно женскими), они не могут определить настроение представителей противоположного пола. Когда женщина входит в банкетный зал ресторана, ее «экстрасенсорные» способности позволяют мгновенно установить, какая пара находится в полной гармонии, кто с кем хочет сойтись поближе и «кто у нас сегодня в ссоре». Когда в банкетный зал входит мужчина, его зрение сканирует участок за участком, сначала регистрируя все входы и выходы, оценивая возможные опасности и пути отхода. Походя подмечая знакомые лица, мужчина первым делом будет искать свободные места, чтобы расположиться в помещении максимально комфортно (т. е. спиной к стене) и продолжать держать ситуацию под контролем. Женщина буквально видит, что другая женщина встревожена или удручена; мужчина буквально видит, кто из других представителей сильного пола представляет собой потенциальную угрозу. Такая же разница в восприятии (одного и того же) наблюдается между мужчинами и женщинами, которые совместно пытаются определить качество пищи. Рецепторы вкуса у того и другого пола развиты в равной степени; только мужчины набирают больше очков при определении соленого и горького (вот почему они знают толк в водке и так любят пиво), а женщины превосходят их в отслеживании сладкого (вот почему в мире так много любительниц шоколада) [72]. В целом, когда нам пытаются навязать представление о совершенстве женского чувственного аппарата перед мужским, хочется громко спросить, откуда тогда берутся все эти выдающиеся педагоги-мужчины, кулинары-мужчины, режиссеры-мужчины. (Почему мы, вообще, смотрим их фильмы, читаем их книги?) Откуда тогда вся эта высокая статистика смертности мужчин от артериального давления и сердечных приступов (в молодые годы)? Скорее всего, дело не в том, что женщины превосходят в восприятии мужчин, а в том, что мужчины принципиально (до поры до времени) не желают разбираться в нюансах, так как пока окружающая действительность ставит перед нами тонкие и грубые задачи, никто не пойдет решать эти грубые задачи, кроме мужчин. Замужние дамы прекрасно осведомлены, что мужчины чаще беспокоятся о своем здоровье (чаще, чем женщины), но реже обращаются к медицине. (У многих мужчин, вообще, откровенно-пренебрежительное отношение к медицине.) Мужчины воспитаны в убеждении, что они сильный пол и что настоящий мужчина не поддается болезням (хотя генетически они более уязвимы). Наблюдательные жены также должны были заметить, что когда мужчина собирается «на люди», он может неимоверно долго стараться над созданием своего внешнего вида. В то же самое время, нас не отпускает образ мужчины, скучающего у магазина (женщина перебирает одежду на прилавке, а мужественный мужчина «бесится» в автомобиле). «Настоящий мужчина должен рационально относиться к своей одежде: пришел в магазин — поразил цель — быстрее домой!» — к этому его приучили другие мужчины. Какого бы аспекта совместного проживания мужчин и женщин мы не коснулись в дальнейшем, нам везде придется ставить задачу: «Разбудить чувственность мужчины!» Пока мужчина отказывается обсуждать свои чувства, ему тем более неинтересно, что думают и чувствуют другие. (С командными замашками, вообще трудно получать удовольствие от жизни.) Своеобразие мужского и женского мышления
(Из кинофильма «Такси») Уже в возрасте полутора-двух лет отчетливо проявляется большая склонность мальчиков к преобразующей деятельности, тогда как девочки лучше понимают назначение вещи. Игрушки у девочек чаще всего ломаются случайно, а не вследствие проявления исследовательского интереса. (Девочка сделает другом механического мишку, мальчик разберет его на части.) Это мальчики норовят ударить молотком по будильнику, «обнулить» дорогостоящую импортную машинку и т. п. В то время как девочки осваивают немыслимый репертуар ролей вокруг заданных свойств предмета, мальчики имеют стремление узнать его устройство и переделать. Это утверждение хорошо согласуется со сделанным еще в конце прошлого века наблюдением, что женщины-телеграфистки более аккуратны, чем их коллеги мужчины, но в отличие от последних меньше интересуются самими аппаратами. Вследствие такого распределения интересов представительницы слабого пола начинают руководствоваться в дальнейшем критериями качества и полезности, а представители сильного пола — критериями смысла и значения. Именно поэтому женскому мышлению традиционно приписывают трезвость и практичность, а мужскому мышлению — ассоциативность, склонность к теоретизированию и упорное доискивание истины. Другими словами, женщина не успокоится, пока не извлечет максимальную пользу, мужчина не успокоится, пока не уяснит смысл и значение. «Мамочка никогда не умела отличать клубов пара от дыма, и войдя в горячее отделение бани, где я поддал себе на полок, вскрикивала со страхом: «какой угар!» также она не умела отпереть никакого замка, если отпирание не заключалось в простом поворачивании ключа вправо. Когда я объявил ей, что нужно... писать в дательном падеже, то она не пыталась вникнуть и разобраться... Но она высмотрела детям все лучшие школы в Петербурге». (Розанов В. В. Опавшие листья) В силу большей абстрактности (обобщенности, отдаленности) мышления интересы мальчиков часто направлены на предметы и явления далекие от того, что напрямую связано с их обязанностями. Отсюда — стремление постоянно отвлекаться на «посторонние дела», заниматься не тем, что именно сейчас требуется. Мальчиков намного труднее научить держать в порядке свое рабочее место, аккуратно складывать одежду. Мышление девочки отличается большей конкретностью. Девочки уступают мальчикам в знаниях чего-то специального, особого, более редкого. Однако в центре внимания девочек с самого раннего возраста находится человек, его быт и сфера его непосредственной деятельности. Девочки, как правило, лучше знают себя, свое окружение и внутренний мир людей. Если мужчина склонен строить долгосрочные планы, рассчитывать на долгосрочную перспективу, то женщина предпочитает гарантированный результат «здесь и теперь». Женщина более чувствительна к межличностным отношениям, лучше учитывает их в своей деятельности. Это мужьям свойственно рассуждать, что на вакантную должность уже есть достойный кандидат. Женский расчетливый ум не желает мириться с тем, как наивно ведет себя мужчина в вопросах карьеры. Женщина не будет слушать ни о каких достоинствах другого мужчины, ей надо, чтобы именно ее муж занял эту должность, чтобы у нее на столе появились новые продукты, а у ее детей — новые игрушки. В то же самое время нехватка обзорного (глобального) взгляда на проблему, более развитый консерватизм, тенденция погрязнуть в мелочах и в системе человеческих отношений — серьезные недостатки деловой женщины. Эти демоны могут сыграть злую шутку с ее практической хваткой. Поэтому судить о наличии среди мужчин и женщин более или менее умных, видимо, следует по совместной деятельности мужчин и женщин, а не сравнивая их. Женский и мужской взгляд на вещи изящно дополняют друг друга. Это взаимное дополнение обеспечивает наиболее эффективное выживание вида. Описательная характеристика мужского и женского мышления требует особых слов о так называемом феномене «женской логики». Обидное для женщин и распространенное в быту сочетание слов «женская логика» получило большое хождение в околонаучной литературе. Суть «женской логики» определяют как «способность преобразовывать мелкие события в крупные» (1) и как преобладание эмоциональной (личностной) стороны в решении сложных вопросов (2). Любимое народное утверждение «послушай женщину и сделай наоборот» как нельзя лучше отражает болезненное состояние данного вопроса. Уже при поверхностном наблюдении многие отмечают скачкообразность женских поступков. Под впечатлением детали, намека, вспыхнувшей мысли вдруг «сворачивается» весь интеллектуальный план происходящего и женщина неожиданно резко (с точки зрения мужчины) совершает действие, которое кажется необдуманным и нелогичным. (Вдруг Она собирает чемодан, закатывает истерику или делает "безрассудную покупку».) Порой «свернутое» внутреннее интеллектуальное и эмоциональное действие реализуется столь внезапно, что создается впечатление, будто женщина лишилась разума. Типичный пример из практики водителей: пожилая дама может внимательно смотреть себе под ноги, идя по тротуару, и тут же, не задумываясь, быстро перебежать улицу, рискуя попасть под проходящий на большой скорости автомобиль. Это не что иное, как интеллектуальная операция индуктивного плана: от частного к общему, от деталей и отдельных признаков к целостному охвату. («Вчера пронесло, и сегодня пронесет».) А как известно, на интеллектуальных операциях индуктивного плана стоит вся система образования точным и естественным наукам [28]. Просто женщина более ответственно постигает азы школьного знания, в то время как мужчина самостоятельно осваивает дедукцию. Мыслящий дедуктивно (не обязательно мужчина) сначала охватывает смысл явления или ситуации в целом и лишь затем вычленяет детали и подробности. Очевидно, что водитель, форсирующий реку по тонкому мартовскому льду лишь на том основании, что «другой проскочил», явно не ладит с дедукцией. Если вас устраивают обобщения на основании одного-двух фактов (М. С. Горбачев: «Мне тут вчера рассказали, как одна женщина на базаре...»), то, очевидно, вы тоже являетесь носителем «женской логики». Оглянитесь, и вы увидите, как много женщин мыслит дедуктивно и как много мужчин не может охватить явление целиком. Что же касается эмоциональной составляющей женского поведения, то, действительно, вследствие своей большей эмоциональности, женщины менее способны отделять реально происходящее от собственных переживаний, поэтому они обычно хуже передают события как очевидцы (являются менее объективными свидетелями происшествий). Женщины больше чем мужчины обращают внимание на личную сторону событий. Мужчины в стрессовой эмоциональной ситуации могут вести себя достаточно хладнокровно и успевают следить за фактами. (Просто мужчины в детстве больше ссорятся.) Считается, что деловую женщину всегда подстерегает опасность пойти на поводу у собственных эмоций и принести не только моральный, но и реальный (финансовый) ущерб организации. О развитии речи мужчин и женщин
Женщины говорят больше мужчин, их речь менее категорична, богаче по словарному запасу и грамматическому строю. Мужчины говорят короткими фразами, речь мужчины грубее, в ней, как правило, больше слов-паразитов и жаргонных элементов. Исследования показывают, что у женщин лучше развит вербальный интеллект, а у мужчин — интеллектуально-зрительные операции. Превосходство девочек в речевом развитии начинает бросаться в глаза в конце начальной школы, в 10-11 лет [22]. (По наблюдениям многих они вообще начинают говорить раньше.) У мальчика тоже возможно развить высокие вербальные способности, но для этого родителям придется (отчасти) применять педагогические модели, традиционно используемые в отношении девочек, т. е. требовать от мальчика общей дисциплинированности и ограничивать его внешнюю поведенческую активность. Однако, дело здесь не только в самостоятельности и независимости мальчишек, хотя значительная свобода передвижений сама по себе уже обеспечивает недоразвитие речевых функций (получается, что девочки много общаются со взрослыми, а мальчики — друг с другом). Как известно, именно у мужчин наблюдается функциональная асимметрия (или специализация) мозговых полушарий, т.е. с речью связано только левое, а правое отвечает за невербальные способности. (Мужчины показывают ошеломляющие результаты по чтению двухмерных схем и ориентации в пространстве [72].) У женщин в процессе речи в равной степени задействованы оба полушария, возможно поэтому женщины лучше справляются с заданиями, требующими языковых способностей. Некоторые ученые предполагают, что асимметрия возникает уже на эмбриональной стадии вследствие влияния мужского полового гормона тестостерона [113]. Также можно предположить, что некоторые различия в речевой активности мужчин и женщин возникли исторически в результате специфики их трудовой деятельности. Не исключено, например, что преимущества женщин в речевой деятельности связаны с обучением младенцев речи, т. к. этот процесс сопряжен с многократным повторением отдельных звуков, слов и словосочетаний. Общую картину речевых способностей женщин хорошо дополняет новое открытие американских нейропсихологов, которые обнаружили существенные различия в лимбической системе мужчин и женщин. (Лимбическая система — это отдел головного мозга, управляющий инстинктами и некоторыми эмоциями, такими, как ярость, страх и симпатия.) Открытие состоит в том, что мозг мужчины активнее использует древнюю часть лимбической системы. Между тем, в лимбической системе находится отдел Gyrus cinguli, появившийся на поздних стадиях развития. Именно этот отдел, по мнению ученых, несет ответственность за образование пар (у людей). И именно этот отдел в большей степени задействован у женщин, поскольку расположен рядом с речевым центром [113]. Таким образом становится понятным, почему «многоговорящие» женщины легче выражают чувства словами и являются более стабильными в браке. (Расхожее утверждение «Женщины любят ушами» получает в этом случае свое физиологическое обоснование.) По данным исследователя Джона Ноэна, женщины лучше владеют своим речевым аппаратом. На отрезке 120 секунд женщины произносят 214 слов, а мужчины — 152. Женщины оформляют структуру мысли в процессе громкой речи. Рассказывая что-либо, женщины расшифровывают неявные сигналы, свидетельствующие об определенном эмоциональном состоянии окружающих. Для мужчины рассказывать — значит передавать факты [72]. Матери часто жалуются, что сыновья не хотят с ними разговаривать, ограничиваясь односложными замечаниями. («А чего рассказывать-то?») Вечером, после работы, когда мужчина ищет мира и спокойствия (почитать газету, посмотреть телевизор), чрезмерное любопытство и речевая мобильность жены усугубляет его психологическое состояние. (Некоторые мужья чувствуют себя, как на допросе.) Манера женщины рассуждать вслух утомляет мужчину. Мужчина размышляет про себя, а вслух произносит только выводы. Собравшись вместе, несколько женщин могут подолгу обсуждать одно и то же, а потом еще раз завернуться вновь. Слушать все это — непосильная задача для мужчины. В стрессовой ситуации женщина может говорить бесконечно. (Женщине надо выговориться.) Проявляя любовь к жене, мужчина перерабатывает предложенную ему информацию и выдает совет. Мужчина осознает свою ответственность за выработку решения, в противном случае, он будет считать себя потерпевшим поражение. Для женщины поделиться своими эмоциями с мужчиной есть форма общения, от которой она безболезненно перейдет к другой деятельности и позабудет все огорчения. (Женщина не ищет совета.) Сталкиваясь с рассудительностью или неразговорчивостью супруга, женщина думает, что мужчина к ней охладел. (Три четверти работающих женщин считают неразговорчивость крупнейшим недостатком своих мужей.) Женщина ищет утешения в беседе с мужчиной. Мужчина проявляет любовь и нежность в преобразующей деятельности (по дому). Если бы не женщина, мужчина, вообще, многое бы не делал. Пока женщина сокрушается об изменении отношений, мужчина выпиливает для нее фигурную полочку, строит беседку или ремонтирует семейный автомобиль. Материальные усилия мужчины во имя женщины — лучшее подтверждение сохранности его чувства любви. — Это редкая удача. Конечно, в Америке все дорого, но я постараюсь тратить от силы пятьдесят долларов в неделю; говорят, американцы очень гостеприимны, и я смогу угощаться на дармовщинку. Не вижу, почему бы мне не скопить за сорок недель восемь тысяч долларов, а это тысяча шестьсот Фунтов. («Он не любит меня. Ему на меня наплевать. Я его ненавижу. Я готова его убить. Черт побери этого американца!») (Сомерсет Моэм. Театр) Женщина может обсуждать несколько тем одновременно и делать одновременно несколько дел. (В связи с этим женщине чрезвычайно подходит секретарская работа.) В одно и то же время мужчина может делать только одно дело (или разговаривать с женщиной, или забивать гвоздь молотком). У женщины, которая одолевает мужчину беседой, например, во время поездки в автомобиле, — очень большая вероятность нарваться на неприятности. Мужчина, который хочет сконцентрировать внимание во время работы, или «врубает» магнитофон на полную громкость, или ультимативно требует тишины. Смотреть телевизионную информационную программу в паре с супругом также не представляет удовольствия для женщин. Все посторонние брожения и звуки будут восприняты непременно как вторжение в личное пространство мужчин. Женщины в момент сосредоточения легче реагируют на вхождение в свое личное пространство. Сосредоточенные мужчины на вхождение женщины, как правило, реагируют агрессивно. Так или иначе, оставаясь вербально активными на протяжении всей жизни, женщины проявляют больше интереса к людям, выше ценят взаимоотношения, легче воспринимают новую информацию и сохраняют способность учиться в любом возрасте в отличие от мальчиков-мужчин. Различия в системе ценностей мужчин и женщин
Различие в тематике разговоров наблюдается уже в детском возрасте. Английский психолог Хаас А. исследовала речевое поведение детей 4-х, 8 и 12 лет и показала, что мальчики между собой больше говорят о спорте и досуге (кто что сделал, как действует то или иное устройство), а девочки - о личности, школе (кто кого любит, кто на кого сердится), желаниях и потребностях. Девочки в разговорах друг с другом чаще смеются и говорят приятное, тогда как мальчики кричат и требуют. Мальчики с раннего возраста более склонны к коллективному общению, а девочки — к формированию замкнутых микрогрупп [58]. «Мальчики бегают, прыгают, борются и воображают себя то танком, то самолетом, в то время как девочки разговаривают обсуждая, какой мальчик больше им нравится или как глупо выглядят некоторые из них».
До подросткового возраста мальчики предпочитают играть большими компаниями (куда вполне могут входить и девочки). Состав мальчишеских компаний определяется единством ситуативных интересов. Девочки предпочитают небольшой круг близких подруг, для них важнее сами дружеские отношения, а игра выбирается по общему согласию. Мальчики чаще стремятся добиться единоличного лидерства в группе, подчинить других своим интересам; их группы почти всегда имеют выраженную иерархическую структуру. Мальчики встречают новенького с безразличием и принимают в группу только в том случае, если сложившаяся иерархия сочтет, что он может быть полезен в каком-то качестве. В конце дня мальчики не знают ни имени, ни фамилии новенького, но уже понимают, насколько он хорош в игре. Девочки испытывают симпатию к тем, кто страдает от недостатка внимания или другого недостатка. (Сверстника с физическим изъяном мальчики делают жертвой.) Девочки реже стремятся к единоличному лидерству, для них важнее сохранить сплоченность группы. Девочки отстраняются от той из сверстниц, которая желает показать свою власть. У девочек всегда две задачи: быть положительными в глазах взрослых и поддерживать как можно более теплые отношения с подругами. Девочки пытаются избегать трений в общении и, чтобы добиться своего, чаще всего используют уговоры. Мальчики решают свои проблемы с помощью бравады, приказов и угроз. У них высоко ценится физическая сила. Их разговоры полны самовосхваления. Мальчики приобретают статус через умение держаться авторитетно (уверенно), через способность к жесткому разговору с чужими и готовность драться с обидчиками. Их сверхзадачи — быть независимыми от взрослых и самоутверждение в широком круге лиц. «Если девочка складывает домик, то это будет длинное низкое здание, главное в котором воображаемые люди, в нем живущие; мальчик же старается построить структуру большую по размеру и более высокую, чем у мальчика по соседству».
Взрослея, мальчики и девочки обогащают свою систему ценностей. У юношей преобладают профессионально-образовательные и романтико-познавательные установки, а у девушек романтико-познавательные и семейно-бытовые. (Девушки педагогических вузов в большей степени, чем юноши хотят стать кандидатами наук.) С самого детства мужчины настроены на то, что они будут работать, чтобы по меньшей мере прокормить семью. Только незначительная часть женщин в детстве задумывалась над этим вопросом. (Большинство девушек на профконсультации тайно настроены на то, что им удастся найти спутника жизни, который сможет их содержать.) Девушек в профессии привлекает возможность самосовершенствоваться и быть полезной людям. Юноши мечтают реализовать свои способности, творить и быть оригинальными. Большую часть жизни мужчины занимает работа. Работа — это та область, где мужчина обретает свой социальный статус, основной источник его самоуважения. Самооценка мужчины в период становления зависит от его признания на работе. Если женщина несчастлива в межличностных отношениях, она не может сконцентрироваться на работе. Если мужчина несчастлив на работе, он неадекватно воспринимает свои межличностные отношения. Инициативный ответственный молодой мужчина, который не может проявить себя на работе, каждую неделю приносит домой новую безумную идею. (То он предлагает жене куда-нибудь уехать, то он хочет где-нибудь подучиться, то он придумывает новый бизнес.) Если мужчина резко отрицательно относится к работе, значит он отказывается чувствовать себя неудачником, но не может понять, на каком бы поприще он смог бы достичь успеха. По-настоящему за живое задевают мужчин те женщины, которые обскакали их в карьере («возомнили себя важными птицами»). Те из мужчин, кто имеет собственные претензии на должность, не верят, что в продвижении женщины все было чисто («наглая шлюха» является для них синонимом «весьма удачливой особы») [18]. Еще одна мужская проблема — это когда жена, не дай бог, зарабатывает больше. В этом случае мужьям начинает казаться, что их все чаще заставляют играть роль жены (но об этом попозже). «Совсем недавно ученые Чикагского университета и национального института психиатрии вывели десять «жизненных факторов», способных вызвать у мужчин серьезное беспокойство или депрессию. Три фактора из десяти связывались с женитьбой, два — с отцовством, а остальные имели непосредственное отношение к работе, когда речь шла об увольнении, понижении в должности или необходимости оставить работу в связи с ухудшением здоровья». (Джойс Бразерс. Что каждая женщина должна знать о мужчинах) Благополучие мужчины, его душевное и умственное здоровье настолько зависит от его работы, что наибольшее число зарегистрированных случаев самоубийств среди мужчин совершается именно в результате увольнения с работы, а не вследствие смерти жены или ребенка [18]. После принудительного увольнения с работы многие мужчины буквально «разваливаются на части» (депрессии, язвы, гипертонии). Это драма всей их жизни. Как показывают исследования, женщины гораздо легче переживают административное увольнение, легче меняют профессию и приспосабливаются к сложившейся обстановке. (Их жизнь на пенсии, как правило, более наполнена, чем у мужчин.) «Слабая половина» человечества быстрее соглашается на любую, пусть даже не очень интересную работу, считая, что лучше что-то, чем вообще ничего. (Женщина более трезво оценивает ситуацию и понимает, что завтра эту работу ей могут не предложить.) Увольнение с работы для женщины не радость, но и не конец света. После кратковременной депрессии она начинает активно действовать, подключая к решению своей проблемы родных, друзей и близких. (Женщина не боится показать свою уязвимость.) Мужчина считает, что он всегда должен овладеть ситуацией сам, т. е. вести себя как мужчина. После увольнения мужчина находится в состоянии хандры значительно дольше женщины. (Согласиться на заведомо худший вариант для него значительно сложнее.) Мужчина, как правило, очень самолюбив, и его амбиции не позволяют ему делать шаги назад по профессиональной лестнице. Даже управляя автомобилем, мужчина соревнуется с другим мужчиной.
(Габриэль Гарсиа Маркес. Полковнику никто не пишет) Общественное признание и удовлетворенность работой имеют достаточный вес в системе ценностей современной женщины, однако в ее жизни, по-прежнему, большую роль играют традиционные факторы, такие как любовь, дети, тепло и уют домашнего очага, и т. п. Не реализовав себя на работе, женщина самореализуется в семье и быту. Она обычно консервативна в науке, зато прогрессивна в хозяйственной сфере (любит переставлять мебель, освежать стены и потолки, красить полы, клеить обои). Мужчина болезненно воспринимает изменения привычной обстановки, долго настраивается на ремонт (оглядывая убранство праздничного стола, может не на шутку разворчаться из-за смены меню). Выбирая род занятий, мужчина интересуется прежде всего содержанием деятельности и возможностью продвижения в ней, а женщина придает большое значение эмоциональному климату и межличностным отношениям на производстве. По данным исследователя Чугуновой Э., при поступлении на работу в НИИ для женщин главным фактором является комфорт данного учреждения, а для мужчин — возможность заниматься исследовательской деятельностью [15]. В целом система ценностей зрелого мужчины построена на самостоятельности, инициативности и независимости. Мотором в жизни мужчины остается интерес. Эпицентр интересов мужчины находится в предметном мире. В отличие от мужчины, женщину меньше мотивирует само содержание труда. Женщине чрезвычайно важно знать, что ее работа полезна окружающим. Женщина в большей степени чувствительна к мнению начальника (хотя она будет это отрицать, но мнение начальника ей небезразлично), она более социально зависима и конформна [16]. Школьным учителям хорошо известно, что девочки больше, чем мальчики, склонны апеллировать к старшим в случае каких-либо конфликтов и затруднений. Мальчики же в аналогичных ситуациях жалуются заметно реже и предпочитают разбираться между собой. Такая же тенденция сохраняется во взрослой жизни. Если, например, женщины ссорятся, то им потом трудно наладить взаимоотношения. Они подолгу не общаются друг с другом. В мужских же группах наблюдается почти противоположное. Мужчины могут очень сильно спорить по каким-либо вопросам, но, как только причина разногласий выяснена, никаких трений во взаимоотношениях не наблюдается. Психологи объясняют это следующим образом: в детстве девочки играют, как правило, в бесконфликтные игры, пытаясь как можно более гармонично выстроить свои отношения (т. е. девочки не приобретают навыка решения конфликтных ситуаций). Мальчики же играют в бесконечные войны и постоянно на кого-то охотятся (т. е. в процессе игры, непосредственно, возникает масса конфликтных ситуаций, которые мальчики должны быстро решать, чтобы продолжить) [58]. Мужчина способен некоторое время наблюдать за дерущимися мальчишками, ожидая, что из всего этого получится. Женщина, скорее, сразу вмешается в конфликт и наделает шуму больше, чем сами дети. Мужчины чаще ссорятся и чаще меняют свое мнение о человеке. В отличие от женщин они никогда не сжигают мостов. (Женщины конфликтуют очень лично.) Ради дела и значительной выгоды вчерашние противники и конкуренты (почти враги) могут сплотиться и быстро забыть про свою непримиримость (чтобы, к примеру, «задвинуть» кого-нибудь третьего). Такая «бесхребетность» и «беспринципность» никогда не будет понятна женщине. Враждующие мужчины могут поносить друг друга за глаза, но это отнюдь не помешает им в любой момент объединить свои усилия. (Деловой женщине следует всегда учитывать эту психологическую особенность представителей «сильного пола», которые много времени проводят в курилках, а потом непонятно от чего «на фронте меняется диспозиция».) Главная помеха деловой карьеры многих женщин — это неумение девочек, а затем женщин «играть в команде» (т. е. быть снисходительными к недостаткам других людей). Не надо торопиться рассказывать первому встречному про то, что вы сегодня думаете о своих сослуживцах. (Надо вести себя более сдержанно!) Не надо постоянно ждать похвалы от начальства. (Некоторые женщины буквально следуют линии поведения начальства и иногда бегут впереди паровоза.) Серьезную ошибку совершают те бизнес-леди, которые, растеряв в погоне за успехом всякую женскую мудрость, обольщаются своим развитием и своей незаменимостью и напрочь забывают про взаимные лояльные отношения «ты — мне, я — тебе». «Женщина, в общем, много более замкнута в личностном отношении, нежели мужчина. Ее мир состоит из отцов и матерей, братьев и сестер, супругов и детей. Остальной мир состоит из подобных семей, которые обмениваются знаками внимания, а вообще интересуются, в сущности, сами собой». (Юнг К. Г. Отношение между Я и бессознательным) Давно пребывая в мужском мире (мире работы), женщины пока еще учатся действовать по-мужски. Женщины больнее жалят словом. Они гораздо острее переживают грубость, но и сами делают более язвительные суждения. Мужчины, напротив, резки, но не стремятся вкладывать в свои слова тайный смысл и уязвить партнера по общению. Положительное отличие представительниц «слабого пола» состоит в том, что они значительно меньше, чем мужчины, реагируют на ухаживания и четко разграничивают развлечения и дело. Различия полов касаются и восприятия жизненных коллизий. Традиционно считается, что женщины переживают их с большей чувствительностью и тяжестью, однако, исследования, выполненные за рубежом, не подтверждают этот вывод. Оказалось, например, что женщины-администраторы профессиональный стресс переживают легче, чем администраторы-мужчины [15]. Лекция 2. ПСИХОСЕКСУАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ. ВОЗРАСТНАЯ ДИНАМИКА ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ПОЛОВДопубертатные дети
(Вирджиния Сатир. Как строить себя и свою семью) Двухлетний ребенок знает, кто он, но еще не умеет это обосновать. В три-четыре года он уже осознанно различает пол окружающих людей, но часто ассоциирует его со случайными внешними признаками (одеждой). В этом возрасте он еще допускает принципиальную возможность изменения пола. Нередко 3-4-летние дети задают такие вопросы: «Мама, когда ты была маленькой, ты была мальчиком или девочкой?». В 5-6 лет ребенок окончательно осознает необратимость половой принадлежности и активно интересуется процессом своего происхождения. Ему интересно понять, каким образом он произошел. Получая сдержанные уклончивые ответы родителей, ребенок со временем успокаивается и больше вопросами пола, вроде бы, не интересуется (7-10 лет — «латентный период» по 3. Фрейду) [100]. Объясняя ребенку вопросы пола, не надо сразу «вываливать» весь запас сведений. Некоторые родители беспричинно торопятся знакомить 6-летних детей с сексуальной жизнью взрослых. Интересуясь источником своего происхождения, ребенок имеет ввиду никак не половой акт, а процесс деторождения. Вот это ему и следует объяснить без «аистов» и «капусты» (т. е. объяснить различие мужских и женских половых органов, вследствие чего напрашивается вывод, что родить его могла только мама). Вслушайтесь в вопрос ребенка. Произнося слово «как», он имеет в виду «откуда»! В противном случае, вы можете повторить комичную историю из книги Вирджинии Сатир. Интерес к вопросам пола у ребенка первоначально не связан с эротическими переживаниями и является выражением обычной любознательности: ребенок хочет знать, что представляет собой сфера жизни, которую взрослые так тщательно скрывают. (Купите ему анатомический атлас!) Позднее, в переходном периоде, с появлением вторичных половых признаков, интерес к вопросам пола станет куда более напряженным и личным. Но в подростковом возрасте дети не задают подобных вопросов. Накануне этих событий, когда начнет меняться образ тела у девочек (в 9 лет), а мальчики заметят, что девочки становятся более женственными (в 10 лет), родителям следует мобилизоваться и приоткрыть ребенку еще одну тайну (тайну взаимоотношений мужчины и женщины в постели). (Что касается взаимоотношений разнополых детей...) В экспериментах Вассерман и Стерн было показано, как взаимодействуют дети разных полов трехлетнего возраста. Оказалось, что дети общаются дольше между собой, если они одного пола. Оказалось, что девочка «останавливается на месте» и позволяет мальчику монополизировать игрушки (что случается очень редко в компании из двух девочек). Оказалось также, что в этом возрасте мальчики часто игнорируют просьбы девочек, но выполняют аналогичные просьбы других мальчиков (Джаскинс и Маккоби) [47]. С годами отчуждение между мальчиками и девочками усугубляется. Уже пяти-шестилетние дети, организуя игру самостоятельно (т. е. без вмешательства взрослых), почти всегда играют отдельно друг от друга по половому признаку. Мальчики и девочки (младшие школьники) смущаются, когда их садят за одну парту, особенно если сверстники реагируют на это обстоятельство. В целом же этот возраст является относительно спокойным. Обособленность полов достигает своего апогея в 12 лет. Младшие подростки часто одолевают родителей жалобами на то, что к ним пристают и выводят из себя одноклассники другого пола. (Такое явление особенно характерно для средних классов городских школ.) В это время девочки и мальчики пользуются, кажется, любой возможностью, чтобы продемонстрировать враждебное и презрительное отношение друг к другу. Большую непримиримость обычно проявляют девочки, которые жалуются взрослым, что мальчики грубы с ними («отнимают», «мешают», «ругаются»). Мальчики предъявляют в ответ схожие претензии, дескать, «жалуются», а «сами хороши», «сначала пристают, а потом плачут». В конце концов, взрослые начинают верить, что мальчики или девочки в этом классе настоящее «исчадие ада» (в зависимости от пола своего ребенка). Кстати, те же самые дети в присутствии взрослых дома или во дворе ведут себя взаимно корректно. Традиционное объяснение, которое чаще других приводят психологи по данному поводу, связано с началом пубертатного периода у девочек. Гормональные изменения, а следом за ними появление вторичных половых признаков кардинальным образом влияют на формирование женской самооценки. Первые признаки этого — женская стыдливость и бессознательное желание привлечь к себе внимание противоположного пола. Интересно отметить, что к мальчикам активно «липнут» далеко не самые «физиологически продвинутые» одноклассницы. Часто это девочки без каких — либо признаков начавшегося полового созревания. Именно они больше всего одолевают мальчиков своими неумелыми формами женского кокетства. (Сила и выносливость девочек на первом этапе полового созревания почти не отличается от силы и выносливости мальчиков.) Наоборот, вполне оформившиеся девушки могут не обращать никакого особого внимания ни на своих сверстников, ни на ребят постарше. Такая же тенденция, в связи с самооценкой, прослеживается у взрослых женщин в сфере любовных отношений. Интересный факт установили отечественные ученые Гозман Л. и Алешина Ю., изучавшие мужчин и женщин в возрасте 20-21 года. Если мужчины с высокой самооценкой стремились сообщить, как много они имели романов и каким успехом они пользовались у женщин, то, напротив, девушки с высокой самооценкой влюблялись значительно реже своих «среднесамооценочных» сверстниц, позднее начинали половую жизнь и вообще считали, что настоящей любви у них еще не было [15]. Взрослеющих девочек раздражают и сердят сохраняющиеся у мальчиков «детские» проявления симпатии. Достаточно обидно, когда тщательно сделанная утром прическа одним махом разрушается на первой же перемене. Прикасаясь к девочкам, мальчики проявляют таким образом свой интерес к ним. На стыке старшего подросткового и юношеского возраста эта непосредственность в общении теряется, а вместо нее приходят осмотрительность и скованность. У старших подростков и юношей острый интерес к противоположному полу скрыт, как правило, под напускным равнодушием [62]. В тех случаях, когда девочки 8 класса (13 лет) все еще дают рецидивы насилия по отношению к сверстникам-мальчикам (развешивают оплеухи или задиристо пинаются), взрослым следует в индивидуальном порядке (с глазу на глаз) проводить с ними беседы о том, что женщине, в принципе, не свойственно проявление грубости и вульгарности. («Как вы им позволяете, так они себя с вами и ведут».) Пубертатные и постпубертатные детиСроки начала и завершения пубертата (периода полового созревания) сугубо индивидуальны. Одна девочка в 13 лет уже обладает телом взрослой девушки, другая имеет совершенно детскую фигуру. В прошлом многие ученые полагали, что физиологические половые потенции у всех людей одинаковы, и что раннее проявление этих потенций ведет также к раннему одряхлению организма. Считалось также, что интенсивная половая жизнь быстрее исчерпывает биологический ресурс индивидуума (теория «десяти тысяч эякуляций»). Современная сексология доказала несостоятельность подобных утверждений. Сегодня достоверно установлено, что, во-первых, чем раньше начинается половое созревание, тем более бурно оно обычно протекает и тем быстрее заканчивается; позднее начало созревания обычно характеризуется и более вялым его течением. И во-вторых, рано созревающие мальчики не только раньше начинают, но и в последующие взрослые годы ведут более интенсивную половую жизнь. Рано созревающие девочки и в дальнейшем отличаются высокой сексуальной реактивностью [43]. Другими словами, прослеживается определенная связь между сроком пубертата и типом половой конституции. Следует, однако, предупредить, что половая конституция влияет только на физиологические потенции индивида, а характер его сексуально-эротических переживаний, его чувственности, нежности и привязанности с половой конституцией никак не связан. Вторичные половые признакиСкачок в созревании девочек происходит, в среднем, в 12 лет и обнаруживает себя в развитии груди и оволосении лобка. Средний возраст появления первых менструаций приходится на 13 лет. (Они наступают между 10-ю и 16,5-ю годами.) Возраст начала менструаций зависит от ряда конкретных условий, например, изменения веса тела (Полные девочки опережают в половом развитии худощавых.) У девочек-гимнасток и юных балерин, сознательно ограничивающих свой вес, менструации начинаются на год и даже на несколько лет позже, чем у остальных. Пубертатный статус может регрессировать (менструации пропадают или становятся нерегулярными) по причине потери веса и под воздействием психического стресса. Так случается у некоторых школьниц во время экзаменов, а также у девочек, испытывающих болезненное желание похудеть (ограничивающих себя в еде и теряющих свыше 15% массы) [44]. На установку правильного менструального цикла у женского организма может уйти от полугода до 1,5 лет. Половое созревание мальчиков начинается с развития яичек, затем наступает оволосение лобка (средний возраст 12,5 лет). Несколькими месяцами спустя развивается пенис, достигая, в среднем, к 15 годам взрослых размеров. Способность к эякуляции наступает через год после начала роста пениса (приблизительно к 13,5 годам). В половом созревании мальчиков труднее, чем в половом созревании девочек выделить кульминацию, так как аналогом менструации у мальчиков служит появление зрелых сперматозоидов в моче, что никак внешне не проявляется. В определенной мере, правда, об этом можно судить по результатам ночных поллюций, однако не все мальчики их замечают сразу. Появление первой поллюции говорит о том, что у мальчика начали вырабатываться сперматозоиды. (Посредством поллюции организм освобождается от избытка семенной жидкости и от полового напряжения.) Ни первые менструации, ни первые поллюции и первые эрекции нельзя считать признаком того, что половая зрелость уже наступила. Наступил пока только второй этап полового созревания. И хотя девочка может забеременеть (женские половые железы производят готовые к оплодотворению яйцеклетки), а мальчик может зачать, в целом организм подростка еще не созрел для полноценного выполнения задачи продолжения рода [62]. Девочкам во время менструации нельзя делать ничего, что может спровоцировать кровотечение, т. е. загорать, предпринимать утомительный поход, участвовать в чересчур оживленных играх, быстро бегать или мчаться на велосипеде. Вместе с тем вредно проводить, как это иногда делают, первые дни менструации в постели, если для этого нет веских оснований. Можно браться за обычную повседневную работу, лишь уменьшив немного нагрузку. В эти дни девочке следует особо тепло одеваться, избегать охлаждения ног, поясницы, нижней части живота, а также исключить из рациона острую и пряную пищу. У обоих полов созревание затрагивает сначала внутренние органы, а затем тело (у девочек расширяется таз, а плечи остаются узкими; у мальчиков наблюдаются обратные пропорции). К 14-ти годам вторичные половые признаки видны уже невооруженным взглядом. В это время некоторые взрослые начинают вести профилактические беседы по вопросам полового воспитания. (В особенности это напрягает мальчиков и отцов.) Разумеется, это уже слишком поздно и ничего кроме отчуждения и неловкости не вызывает. Что касается «слабой половины человечества», то предупреждения типа «Ты девочка, тебе опасно лазить через забор!» наводят нас на грустные размышления о глубоком невежестве некоторых наставников. Движения так же необходимы девочке-подростку, как ее сверстнику-мальчику. Нашим дочерям полезны любые подвижные игры, плавание, коньки, лыжи, туризм. С огромной пользой и удовольствием они будут выполнять танцевальные упражнения и упражнения по развитию гибкости. К числу вторичных половых признаков относятся также волосы «под мышками» (они появляются обычно через 2 года после оволосения лобка). У мальчиков с этим совпадает появление «бороды», которое проходит три основные фазы: 1) волоски по углам губ и по верхней губе; 2) волоски на верхних частях щек и в центре подбородка (под нижней губой); 3) наконец, волосками покрываются бока и низ подбородка. Важным пубертатным феноменом у мальчиков является ломка голоса. Она происходит относительно поздно и очень быстро. Мальчики очень гордятся этим приобретением и стараются чаще высказываться на уроке («басят» по делу и не по делу), чтобы продемонстрировать свое достоинство. Девочки также меняют тональность голоса. Реакция подростков на происходящие с ними физические изменения стала предметом многих исследовательских работ. Установлено, что мальчики и девочки ощущают специфическую тревогу, связанную с развитием гениталий. Наибольшую озабоченность девочек вызывает развитие груди, а также проблема тучности. Шестьдесят процентов девочек старшего подросткового возраста считают, что обладают лишним весом, и уже пытались похудеть. Мальчики слабо озабочены этой проблемой: быстрое развитие жировой ткани в начале пубертата компенсируется у них столь же быстрым скачком роста (приблизительно в 14 лет) и даже потерей веса. Девочки не теряют всех жировых запасов, накопленных в подростковом возрасте. Развитие груди также беспокоит мальчиков, т.к. у многих из них наблюдается заметное увеличение грудных желез по женскому типу, что не совпадает с их представлениями о мужественности и маскулинности. У некоторых мальчиков озабоченность вызывает недостаточные, по их мнению, размеры полового члена. Подростки того и другого пола остро переживают недостатки роста (мальчикам его не хватает, а девочкам наоборот), недостатки кожи (те и другие болезненно реагируют на появление прыщей и угрей). По-разному переживается оволосение тела: мальчики довольны оволосением (их смущает отсутствие волос), у девочек оно вызывает панику. Скорость, с которой происходят указанные изменения, болезненно отражается на самооценке ребенка. Подростки того и другого пола многие часы проводят перед зеркалом, непропорциональное количество времени уделяют нарядам, не могут избавиться от чувства тревоги. Внешность — важная сторона их жизни и уязвимое место, требующее особой осторожности и щепетильности окружающих. На языке науки этот процесс называется «ломкой» или «изменением» образа тела. У мальчиков он переживается в период между 12-ю и 15-ю годами. Тело девочки меняет свои пропорции (бедра, грудь) и особенно быстро увеличивается в размерах до появления менархе. (В период между 13 и 15 годами развитие вторичных половых признаков завершается, т. е. тело девочки в меньшей степени растет в длину и в большей степени «наливается».) Половое поведение«У вас либо память атрофировалась, либо — совесть». (Бытовое изречение) Подростковый период не является возрастом парных сексуальных игр или возрастом массового вступления в половую связь. По данным европейской статистики, только 11% мальчиков и 4% девочек начинают половую жизнь до 16 лет. Соответственно, до 14 лет первую половую близость переживают порядка 1,5% мальчиков и 0,4% девочек [40]. Открывая свои сексуальные способности, подросток, прежде всего, с разных сторон исследует их. Подростковая сексуальность носит ярко выраженный экспериментальный характер. Ни в каком другом возрасте не наблюдается такого большого числа случаев отклоняющегося поведения на сексуальной почве, как в 12-15 лет. Подростковый период — это возраст глубоких переживаний, страданий и страхов. От взрослых требуются большие знания и такт, чтобы отличать действительно тревожные симптомы от нормы сексуального развития ребенка. Поразительно постоянным занятием для мальчиков 12-16 лет является онанизм (или мастурбация). В подростковом и раннем юношеском возрасте это явление носит массовый характер. Вина тому (или лучше причина) — повышенная секреция половых гормонов (у 18-летнего юноши она в 8 раз выше, чем у 10-летнего мальчика). Как вспоминал один из писателей: «В четырнадцать лет мое тело будто взбесилось». «Тело взбесилось» — это словосочетание как нельзя лучше характеризует подростково-юношескую гиперсексуальность, которая проявляется в повышенной сексуальной возбудимости, частых и длинных эрекциях, бурных эротических фантазиях и мастурбационных действиях (а также в тяге к лицам противоположного пола и повышенной влюбчивости) [17]. Согласно данным американских психологов, количество мальчиков, имеющих мастурбационный опыт, очень быстро нарастает после 12 лет и достигает своего «пика» к 15-16 годам, когда этим занимаются более 90% подростков. Конкретные цифры таковы: в 12 лет мастурбирует 21% мальчиков, в 13 лет — 54%, в 14 лет — 76%, в 15 лет — 85%, в 16 лет — 96% [40]. Девочки начинают мастурбировать позже и делают это реже. Тем не менее, по данным исследователя Данилова ВВ., к 13,5 годам опыт мастурбации имело 22% девочек, к 15,5 годам — 37,4%, к 17,5 годам — 50,2%, к 18,5 годам — 65,8% опрошенных девушек [44]. Обычно мастурбация переживается как приятное занятие, но в силу определенных возрастных заблуждений (у 45% юношей и 57%девушек) сопровождается чувством вины и тревоги [37]. Причиной мастурбационных тревог, видимо, следует считать (еще недавно распространенную в медицинской и педагогической литературе) идею о чрезвычайной опасности подростково-юношеского онанизма, страшными последствиями которого считались безумие, ослабление памяти и умственных способностей и, конечно, импотенция. Мастурбирующим юношам кажется, что раньше или позже их эксперименты откроются и что по ним уже видно, чем они занимаются (например, некоторые юноши считают недостатки кожи следствием онанизма). На самом деле ничего подобного не происходит. Подростковая мастурбация служит всего лишь средством разрядки полового напряжения, вызываемого физиологическими причинами (переполнение семенных пузырьков, механическое раздражение гениталий и т. п.). Известный ленинградский сексолог А. М. Свядощ писал, что «умеренная мастурбация в юношеском возрасте обычно носит характер саморегуляции половой функции. Она способствует снижению повышенной половой возбудимости и является безвредной». Однако, безвредность безвредности рознь. Подростковая и юношеская мастурбация — явление не столько физиологического, сколько психического порядка. Оргазм, достигаемый при мастурбации, неполноценен в том смысле, что половое удовлетворение здесь лишается своего коммуникативного начала. Индивид замкнут на себе, на своих эротических образах и фантазиях. Бурная работа воображения фиксируется подсознанием. Эти фиксации сработают потом во взрослой жизни, когда он не сможет получать настоящее удовлетворение от реального секса с реальной женщиной и все время будет искать чего-то еще... Переживание полового вопроса
Первое появление сексуально окрашенных переживаний сопровождается чувством ужаса или страха перед чем-то таинственным и незнакомым [68]. (Сталкиваясь с постельными сценами на экране, дети нередко отворачиваются, зажмуривают глаза или закрывают лицо руками.) Сюда же примешивается чувство стыда, связанное с неполным, с недостаточно ясным (пока еще) осознанием собственной роли. Так реагирует младший школьник. Подросток, как губка, впитывает все касающееся сферы секса. В этом ему помогают сверстники, циничные свидетельства уличных очевидцев, сальные анекдоты и порнографические картинки. По данным исследователей Исаева Д. Н. и Кагана В Е., старшие товарищи (в жизни мальчика) являются главным поставщиком информации: о роли отца — 86% случаев, о половом акте — 73% случаев, о половых извращениях — 63% случаев [38]. Как откровение воспринимает ребенок, что между его родителями происходит нечто похожее на сцены из «мужского журнала». (Мама, трогательная и заботливая, где-то за его спиной играет в постельные игры!) Проинструктированный на стороне подросток не понимает разницы между поведением «девушки с панели» и поведением матери в супружеской постели. Это обстоятельство значительно подрывает авторитет родителей и усугубляет отчуждение (обособление) подростка. «Эти «известные» слова и разговоры, к несчастью, неискоренимы в школах. Чистые в душе и сердце мальчики, почти еще дети, очень часто любят говорить в классах между собой и даже вслух про такие вещи, картины и образы, о которых не всегда заговорят даже и солдаты, мало того, солдаты-то многого не знают и не понимают из того, что уже знакомо в этом роде столь юным еще детям нашего интеллигентного и высшего общества. Нравственного разврата тут, пожалуй, еще нет, цинизма тоже нет настоящего, развратного, внутреннего, но есть наружный, и он-то считается у них нередко чем-то даже деликатным, тонким, молодецким и достойным подражания». (Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы) Собираясь в компании, мальчики 13-14 лет совместно развивают воображаемый групповой образ «грязных половых отношений». Отголоски (их) грубых мужских разговоров можно слышать в городских скверах, мужских туалетах и даже на школьных переменах (в спину молодой учительнице). Нередки случаи оскорбления подростками незнакомых беременных женщин на улице. Грубая форма проговаривания полового вопроса коробит взрослых. Но надо учитывать, что обсуждение запретных вопросов (к ним относится не только секс, но многие другие телесные чувствования) со сверстниками позволяет снять напряжение и отчасти разрядить его смехом. (Обзывая девочек «проститутками», младшие подростки таким образом противодействуют свалившейся на них новой информации.) «Грязные разговоры» — это по сути дела не что иное, как способ (механизм) психологической защиты, позволяющий «заземлить», снизить волнующие подростков смутные эротические переживания. Находясь в состоянии психологической неготовности, подросток матерными словами и вульгарными жестами пытается сбросить (снять) стресс, глубина которого сопоставима с потерей близкого человека. Справиться с сексуальными страхами и кризисными явлениями подростку помогает большое и чистое чувство своих родителей. (Он видит отца трогательно прижимающего, целующего мать, и ему становится легко и спокойно.) Взрослые традиционно скрывают свою эмоциональную жизнь (ведут себя на детях максимально безлично) и явно пережимают с проблемой наготы. Отношение родителей к собственному телу во многом определяет «список ограничений» для ребенка (так как в вопросе обнажения сам по себе ребенок долгое время ведет себя достаточно непосредственно). Если родители испытывают смущение при попытке переодеться (шарахаются от детей), то их чувство неловкости передается ребенку. В результате все связанное с полом отождествляется в сознании ребенка с «постыдным» и «запретным». Это достаточно привязчивое наследство, которое препятствует нормальному развитию сексуальности и создает нездоровый ажиотаж в вопросах полового просвещения. (Надо не спину ему в душе тереть, а в баню с ним ходить!) Отношение к обнаженному человеческому телу — целиком и полностью результат влияния внутрисемейных стереотипов. Известная степень открытости в этих вопросах (мать, не стесняясь, кормит грудью младшего ребенка в присутствии старшего) и своевременное отеческое слово о происхождении ребенка (о взаимодействии мужчины и женщины в постели) делает подростка (в особенности мальчика) неуязвимым для сомнительных потоков уличной информации, когда наиболее опытные («бывалые») сверстники предпримут попытку трансформировать его нравственность. Обсуждая с младшим школьником (еще в 9-10-летнем возрасте) вопросы пола, необходимо соблюдать педагогический такт, учитывать психологические особенности ребенка. (Это делается легко, как бы между прочим.) Для завязки разговора с сыном уместно использовать непринужденную фразу: «Ты что ли до сих пор не знаешь, почему рождаются дети?» Через некоторое время после «полоориентационной» беседы ребенку можно подарить «Современную энциклопедию для мальчиков», откуда он (опять же с подачи взрослого) спокойно закрепит полученные знания. О разобщенности чувственно-эротического и нежного влечения у подростков
Пугающая форма уличного полового просвещения поразительным образом уживается с романтической влюбленностью подростков. Зачастую влюбленный подросток даже не помышляет о каких-либо попытках сексуального характера, и его отношения с конкретной девочкой строятся по законам не половой, а «первой» (целомудренной) любви. (Прогулки под луной и редкие поцелуи — предел мечтаний большинства подростков.) Эта дихотомия подростково-юношеского сознания замечательно передается формулой: «Юношу не влечет к девушке, которую он любит, и он не любит девушку, к которой его влечет». «Я был развращен в душе, с вожделением смотрел на красивых женщин..., но весь этот мутный душевный поток несся мимо образа любимой девушки, и ни одна брызга не падала на нее». (Вересаев В. В. Воспоминания) Дело в том, что юноши (речь идет о 15-17 летних) обычно бывают неспособны преодолеть наиболее выраженное в подростковом возрасте противоречие между любовью и сексом, как между «возвышенным» и «грязным». Подобная двойственность особенно присуща представителям сильного пола, что связано с большей остротой полового влечения и с большей интенсивностью «виртуальной половой жизни» юношей-подростков. Женщины психо-физиологически (в сексуальном плане) пробуждаются значительно позднее мужчин, но даже они в юношеском возрасте подразделяют отношения «мальчик — девочка» на любовь и «чистую любовь». Таким образом, подростково-юношеская любовь почти не включает эротических компонентов и скорее представляет специфическую форму межличностных отношений, предполагающую максимальную духовную близость и чисто личностную интимность. Юношеская любовь (или разнополая юношеская дружба) очень ранима. (До 72% городских старшеклассников считает, что настоящая дружба дается редко, а желание иметь верного друга, по результатам анкет, опережает среди прочих желаний также любовь [44].) Подросток-юноша отнюдь не стремится завести друга обязательно противоположного пола, и, если такая привязанность возникает, он искренне и честно называет ее «дружбой», т. к. прежде всего испытывает потребность в коммуникации и эмоциональном тепле. Взрослым трудно совместить пробуждающуюся чувственность ребенка с собственным «моральным кодексом». К сожалению, большинству родителей свойственно заблуждение, что дети лукавят и лицемерят и что любые интимно-личностные отношения юношей и девушек неизбежно чреваты сексуальным контактом. Это, в свою очередь, вызывает законный протест самих юношей и девушек, чья подлинная интимность не допускает присутствия третьих лиц. «Дочерей своих — Ольгу и Елену — Мстислав Леопольдович воспитывал в необычайной строгости. Вернувшись как-то с очередных гастролей и увидев девочек, наряженных в джинсы, Ростропович заставил их немедленно раздеться, развел костер (прямо на полу дачной веранды) и сжег модные брюки, призванные, по его словам, лишь возбуждать ненужный интерес соседских мальчишек». («Аргументы и факты», 2002 г., № 13) Биться за девичью честь в юношеском возрасте авторитарными методами — значит проявлять полное неуважение к своему ребенку. (Стыдливому женскому поведению девочку обучают в младшем подростковом возрасте, когда она норовит отвесить затрещину сверстнику.) Стремление уберечь дочь от соблазнов (до поры до времени) проистекает, как правило, из собственных морально-этических или психологических проблем. Девочке-подростку как бы внушается, что цель каждого мужчины — воспользоваться «невинностью» девушки, «обмануть», а потом бросить (то есть от мужчин, в принципе, нужно держаться подальше). Суровыми запретами нельзя добиться ничего конструктивного, а можно только внедрить мысль о безнравственности межполового общения как такового. В результате девушка остается неподготовленной к восприятию мужской психологии, к восприятию душевных качеств мужчины. Аскетическая, пуританская, негативная, паническая установка родителей затрудняет не только замужество, но и всю последующую семейную жизнь дочери, повышает вероятность сексуальной несовместимости ее и супруга (вероятность ее сексуальной закомплексованности). Вместо того, чтобы наказывать (или высмеивать) интерес к нарядам и украшениям у девочки-подростка, необходимо воспользоваться этим стремлением, чтобы привить ребенку хороший вкус и чувство меры. Действительно, есть эротический женский имидж (максимум открытого тела плюс обтянутые формы), значение которого надо понимать и элементы которого можно использовать для создания (к примеру) романтического женского имиджа (платье, очеркивающее фигуру и вроде бы скрывающее ноги, плюс одна-две эротических изюминки — разрез от бедра, декольте, обнаженные плечи, обнаженная спина и т. п.) [46]. Тот и другой вариант одежды используется в неформальной обстановке и моделирует определенное поведение партнера. А есть еще спортивно-непринужденный (студенческий) стиль женской одежды (где уместно эксплуатируются джинсы), классический, доминантный, наивный, экстравагантный. (Читайте книги Инны Криксуновой!) В целом, отношения «мальчик — девочка» в 7-9-х классах значительно смягчаются (против того как это происходило в 12-летнем возрасте). Дети весьма охотно контактируют друг с другом, но при условии, что их взаимодействие организует взрослый. Старшие подростки еще не отказываются от уничтожающих высказываний в адрес друг друга, но если воспитатель продолжает настаивать на совместной деятельности (пропуская мимо ушей ритуальный обмен любезностями), то общение доставляет детям большое удовольствие. Это видно по выражению их лиц, позам и жестам, хотя на словах не многие из подростков согласятся признать это. (Девочек средних классов особенно интересует тема «кто кому нравится», в этом вопросе им не занимать наблюдательности.) Старшеклассники зачастую пускаются на всякие ухищрения, чтобы иметь повод общаться с представителями противоположного пола. Но даже они не признают открыто своего стремления к взаимодействию друг с другом. Юноши и девушки не могут позволить себе просто сказать: «Можно мне с тобой посидеть?» Необходимо делать вид, что их взаимодействие —результат обстоятельств и что они в нем совершенно не заинтересованы. Начало половой жизни
Современные юноши и девушки начинают половую жизнь значительно раньше, чем их сверстники в прошлом. Средний возраст первой половой близости в Европе составляет 16,9 года (что одинаково для юношей и для девушек) [44]. По данным зарубежных исследователей, если до 1915 года три четверти американских девушек считали необходимым сохранить девственность до замужества, то уже к 1930 году их количество сократилось до 50%. Сегодня добрачные сексуальные отношения (в Америке) признаются тем и другим полом и расцениваются как естественные. Социологические опросы конца 80-х о начале половой жизни американской молодежи собрали следующую инсрормацию: в возрасте 15-17 лет вступали в половую связь 28% юношей и 23%девушек; в возрасте 17-19 лет половую связь уже имели 65% юношей и 44% девушек (что фактически соответствует современному состоянию дел в родном отечестве) [44]. Поучительные выводы об особенностях полового поведения юношей и девушек позволяет сделать анализ количественных данных Мишеля Кле (1991) [40].
Как видно из динамики цифр, в группе 15-17-летних девушки имели больший (чем юноши) опыт «романтического поведения» (т. е. опыт свиданий, поцелуев и ласк). С переходом к генитальным формам поведения картина становилась иной. Юноши имели большую частоту генитального поведения, причем процент юношей, знакомых с коитусом, в два раза превышал аналогичный процент девушек. Расхождение последних цифр исследователи объяснили наличием определенного контингента девушек, услугами которых пользуются многие юноши. Это обстоятельство как нельзя лучше иллюстрирует утверждение о том, что сексуальная активность юношей носит скорее не личностный и эмоциональный, а опытный и экспериментальный характер. Это же подтверждают данные опроса большой группы студентов из разных вузов Российской Федерации (начала 80-х годов) [27]. Согласно полученным сведениям, в качестве основных мотивов вступления в половую связь были названы:
По данным эстонских ученых, в качестве основного мотива первого сближения юноши упоминают прежде всего любопытство! Его называют от 45 до 50% мужчин, переживших это событие от 15 до 17 лет (далее указывается любовь: 15-20%). Женщины, напротив, на первое место ставили любовь (40-45%), а на второе место — «настояние партнера» (20-25%) [44]. Таким образом, многочисленные исследования психосексуального развития в подростковом и раннем юношеском возрасте высказываются за игровой характер подростковых ухаживаний. Наряду с подлинными чувствами, во взаимоотношениях юношей и девушек много надуманного, связанного с проверкой или освоением новой половой роли. Первые свидания, первые поцелуи, первые ласки и даже первый коитус — это не что иное как определенные социальные знаки, символизирующие повзросление. «Я делаю это, чтобы повзрослеть в собственных глазах», — именно таков лейтмотив Ранних половых отношений. Как младший подросток нетерпеливо ждет появления вторичных половых признаков, так и юноша ждет, когда же он, наконец, полюбит. Чем младше подросток в момент своей первой половой связи, тем меньше эта связь Мотивируется любовью, тем больше в ней случайного и ситуативного. Общие рекомендации женщинам по развитию эмоциональности мужчин
(Из кинофильма «Обыкновенное чудо») Проблемы интимной сферы рождаются задолго до того, как их начинают осознавать супруги. Скованность, неудовлетворенность, неласковость, грубость, отсутствие такта в интимной жизни — все это следствие глубоких процессов, корни которых следует искать в ранней юности и в опыте первых интимных контактов. У девочек, при низком уровне сексуального напряжения, значительно раньше начинает проявляться стремление к эмоциональной любви, когда они ищут заботливого, чуткого, внимательного партнера, не испытывая при этом потребности в половой близости [81]. Механизмы сексуальной возбудимости в этот момент у них еще формируются, и развитие женской эротической чувствительности будет продолжаться вплоть до 30 лет. (Родители развивают эмоциональность девочки всякими там цветочками, поцелуйчиками, ухаживаниями.) Мальчики пубертатного возраста находятся под мощным прессом чрезмерной сексуальной чувствительности. Они с интересом и огромной любознательностью изучают именно половой вопрос. Подсмотреть, прикоснуться, испытать необычные телесные ощущения — такими проектами и планами занято воображение мальчика-подростка. Сексуальное напряжение еще более усиливается в юношеском «периоде». У юноши проявляется неосознанная тяга к физической близости с женщиной. В это же самое время его эмоциональность находится еще в зачаточной стадии развития. Итак, девушка-подросток (излюбленный термин Зигмунда Фрейда!) в период полового созревания в проявлении своей эмоциональности уже ведет себя как вполне сложившаяся женщина, а юноше очень трудно бороться со своим половым влечением. Юноша 17-ти лет еще не готов брать на себя какие-либо обязательства, т. к. девушка в этот момент служит для него лишь объектом, открывающим новизну чувственного познания. «На самом деле вокруг полно потенциально замечательных мужчин. Просто надо научиться вести себя так, чтобы они не превратились в прохвостов. Вокруг полно и прохвостов, которые могут стать отличными партнерами — если вы дадите им возможность стать такими. Чаще всего мужчина становится прохвостом, потому что мы позволяем ему это». (Шварц Д. Д. Все мужчины — прохвосты, пока не доказано обратное) Самая трудная задача девушки — доказать юноше, что его намерения вполне серьезны. Нет ничего более страшного для юношеской эмоциональности, как встретить девушку, которую легко удастся склонить к сожительству [23]. Во-первых, он очень скоро убедится, что его партнерша не столь уж сексуальна, как ему бы хотелось; а во-вторых, в его жизни закрепляется крайне упрощенный и обедненный стереотип физической «мини-любви». Такой юноша в зрелом возрасте становится неспособным на полноценную любовь, предполагающую не только физическую, но и эмоциональную близость. Такой юноша в зрелом возрасте не будет стремиться доставить максимальное удовлетворение своей партнерше (его не будет интересовать быт партнерши, личность партнерши), главным для него станет не качество секса, а количество секса (или количество партнерш, которыми ему случится овладеть). «Только ты не задавайся, а то парни как поцелуют девчонку, так сразу петухами ходят. А нам это обидно, понимаешь?». (Из кинофильма «Девчата») Чрезвычайно важна для развития эмоциональности мужчины продолжительность периода ухаживания за женщиной. Поцелуи, обнимания, прочие контакты, отдаляющие момент самого полового удовлетворения (т. е. полной физической близости), позволяют женщине развить эмоциональность в психике своего избранника. Мужчина, не получив от партнерши быстрого согласия уступить его настойчивости, начинает ходить возле нее кругами, забывает об имеющейся возможности поменять партнершу. В этот период его воображение трудится на полную катушку, придумывает все новые и новые ласки (в рамках дозволенного). Женщина должна постепенно допускать к себе мужчину. Долгий путь познания мужчиной секретов женского тела превращается одновременно и в школу любви для женщины. Так она получает все необходимое для наиболее глубокого сексуального развития. Даже взрослые и опытные женщины, твердо определившись с партнером, вынуждены еще какое-то время «танцевать ритуальный танец» вокруг мужчины, чтобы не вызвать подозрения в своей (легкой) доступности. Такие действия психологи считают чрезвычайно оправданными [85]. Впереди у влюбленных целая жизнь, главное — вовремя научиться любить. Оноре де Бальзак писал: «Любовь, добытая за два дня, умирает в течение следующих двух дней». Помните об этом, и вы обезопасите себя от пресыщенности в интимной сфере. P. S. Материальное раскрепощение женщин и другие социально-экономические процессы лишили мужчин их привилегированного положения в семье. Чтобы получать нужное внимание и поддерживать свой авторитет, мужчина должен сегодня либо приносить очень много денег, либо обладать рядом тонких психологических свойств (чуткость, внимательность, отзывчивость), которые не входят в традиционный общественный стереотип маскулинности [44]. Видимо поэтому все больше молодых современных женщин выбирает себе в мужья еще более молодых мужчин. Сегодня никого не удивишь женой на 3-9 лет старше мужа (год-два вообще не разница). Двадцатилетнему юноше еще не свойственна броня, которой окружает себя зрелый мужчина (маскулинный мужчина-сверстник). Постоянное возрастное преимущество жены позволяет долгое время поддерживать в тонусе нежное обращение (эмоциональность) мужчины, к которому она сама его и приучила. Лекция 3. СЕКС И СУПРУЖЕСТВОТрудно переоценить значение интимных отношений в жизни супругов. Сочетание физической и духовной близости гармонизирует эмоциональные реакции любящих, укрепляет их взаимные чувства и взаимную удовлетворенность. Наоборот, дисгармония в сексуальной сфере создает напряженность в быту, ведет к ссорам, размолвкам и недоговоренности между супругами. Эта недоговоренность накапливается, снижает сексуальное возбуждение, и образуется замкнутый круг, из которого трудно вырваться без посторонней помощи. Сексуальная неудовлетворенность и дисгармония — одна из существенных причин разводов и нервных заболеваний. По некоторым исследовательским данным, безусловная симпатия супругов напрямую зависит от их максимальной удовлетворенности в постели.
Современная киноиндустрия эксплуатирует несколько иной (вымышленный) образ женщины, этакой сексуально-ненасытной, наступательной нимфоманки. Большинство реальных женщин, завязывая отношения, надеется на возможность эмоциональной связи и прыгать из койки в койку не собирается. На самом деле сегодня уже никто не верит в любовь с первого взгляда: женщины от природы склонны проверять своего партнера, а чувства, возникающие у мужчин, требуют особого комментария. Так, например, во время одного из экспериментов (США, 1989 г.) привлекательные мужчины и женщины получили задание соблазнять студентов и студенток, не подозревавших о том, что служат объектом исследования. Пятьдесят процентов юношей сразу приняли приглашение выпить кофе; из этих 50(процентов) — 69% «клюнули» на предложение пойти в гости, а 75% из пришедших были в тот же вечер готовы к сексуальной близости. Из участвовавших в эксперименте студенток выпить кофе согласилась тоже половина, но только 6% приняли потом приглашение в гости, и ни одна из пришедших в гости девушек не пожелала сексуальных отношений и близости [113]. Такая же разница чувствуется в ответах мужчин и женщин на вопрос: «Что Вас удерживает от вступления в добрачную связь?» (Ленинград, 1988 г.). Женщины на первое место (34,5%) поставили моральные соображения, а на второе (34,1%) — отсутствие половой потребности; у мужчин на первом месте (48,5%) стоит отсутствие случая, а на втором (24,4%) — моральные соображения [43]. Центр секса расположен в гипоталамусе (отдел промежуточного мозга). У женщин гипоталамус несколько меньше, чем у мужчин. Так природа позаботилась о сохранении потомства, ибо вынашивание потомства требует некоторого перерыва в половых контактах. Сексуальная сила мужчины в возрасте 19 лет соответствует силе сексуального влечения женщины в возрасте 30-32 года. Многие женщины до 30 лет жалуются психологу, что мужчина давит на них, заставляя заниматься сексом. Исследования Института Кинси показывают, что 37% молодых мужчин думают о сексе каждые 30 минут, и только 11% молодых женщин думают о нем столь же часто [72]. К тридцати годам сексуальное влечение женщин сравнивается с мужским и даже начинает превосходить его. (Мужской организм быстрее изнашивается и больше зависит от действия тех или иных гормонов.) Мужчина «около сорока» бывает весьма озадачен такой переменой ролей и, не успевая за сексуальным аппетитом жены, сталкивается со своей «маленькой мужской проблемой». В период от 30 до 40-ка наступательные действия в постели ведет женщина: именно ей приходится заботиться о стратегии и тактике секса, чтобы не потерять Его мужскую силу. После сорока лет мужчина опять начинает доминировать в сексе над женой-сверстницей. Она же все чаще обвиняет его в том, что он «использует ее». Общеизвестно, что женщины жаждут не столько физиологической, сколько психологической близости, любят мужчину в целом как человека и проявляют в своей любви куда большую мягкость и нежность. Что касается представителей сильного пола, то в этих вопросах они зачастую ведут себя грубовато-прямолинейно и избыточно ориентированы на конечный результат. Женщина способна привязаться и даже полюбить мужчину за его целеустремленность, верность избранному делу, творческие способности, не испытывая сначала сексуального влечения к нему. Чувства мужчины изначально базируются на сексуальной притягательности партнерши. Каждое новое действующее лицо (противоположного пола) мужчина, в первую очередь, оценивает с точки зрения внешней привлекательности. Психолог Дж. Бразерс, например, не рекомендует женщинам в день первого свидания идти на фильм с участием необыкновенно красивой звезды экрана. После такого фильма мужчина оценивает привлекательность партнерши значительно ниже, чем она объективно того заслуживает. «Желательно выбрать приключенческий фильм или фильм ужасов..., потому что такие фильмы приводят к большому выделению адреналина, а это предрасполагает мужчину переносить часть своего возбуждения на партнершу» [18]. (Возбуждение, не взирая на его источник, способствует проявлению нежных чувств!) Женская любовь благотворна и милосердна: женщина способна посвятить жизнь мужчине слабого здоровья или мужчине с физическим изъяном. Мужчины, за редким исключением, не способны полюбить женщину с физическим недостатком. В 1999 году студентка КФ ПГУ Антушева Н. О. предлагала юношам и девушкам 20-22 лет представить себя в сложной жизненной ситуации и ответить на следующий вопрос: «Ваш любимый человек попал в автокатастрофу и стал инвалидом, т. е. не может ходить. Готовы ли вы остаться с этим человеком и заботиться о нем?» В результате опроса, 60% юношей ответило «Да», 40% — «Нет»; 94% девушек — «Да», 6% — «Нет». При математической обработке полученных данных было обнаружено значимое расхождение эмпирических долей распределения при уровне статистической ошибки 5%. Таким образом, было научно подтверждено, что хотя о мужской любви нельзя сказать, что она немилосердна, зато о женской любви можно сказать определенно, что она более жертвенна и милосердна, чем мужская. В ранней юности женщина создает идеал партнера, затем его ищет и, как правило, не находит. С возрастом ее притязания снижаются и мечты о загадочном принце улетучиваются. Мужчина же никогда не создает себе идеал, в поисках которого он мог бы ждать и ограничивать себя. Он наделен способностью сотворить «принцессу» из любой привлекательной для себя женщины, как говорится, по ходу событий. («Вы все как репьи в поле, к кому ближе к тому и чипляетесь».) В голове у мужчины не идеал, а тип, который он способен любить и под который можно «подвести» немало реально существующих особ. «Я искоса глядел на ее чудные плечи, на царственную шею, на гордый профиль, и меня бросало то в жар, то в холод. Ну, глупа, лихорадочно неслось у меня в голове, ну и что же? И пусть. Мало ли кто глуп!» (Аркадий и Борис Стругацкие. Отель «У погибшего альпиниста») В одном из исследований женщин и мужчин спрашивали о том, какого интеллектуального уровня они ожидают от незнакомца (незнакомки), с которым пойдут на свидание. Наиболее частым ответом представителей того и другого пола было «средний» или «обычный». Но, как только речь заходила о перспективе сексуальной близости, в ответах мужчин и женщин намечалась существенная разница. Мужчины по-прежнему продолжали настаивать на обычном интеллекте дамы и даже готовы были довольствоваться малоразвитыми партнершами; женщины, напротив, предпочитали партнеров, преимущественно, с высоким уровнем интеллектуального развития [113]. Женщины незаурядного ума видят и ощущают, что при всех прочих равных условиях претендентов на их руку обычно оказывается несколько меньше, чем на руку и сердце более «простых» девушек [84]. Если женщине приглянулся мужчина, она робеет в его присутствии, подчеркнуто создает дистанцию, сторонится в компании. Оставшись наедине с собой, она горько сожалеет о том, что «блокировала» себя, ругает «дурочкой» и «недотрогой». С мужчиной, к которому она равнодушна, она может балагурить, позволять некоторые вольности, шутливо обниматься и чмокаться, настораживая и отталкивая тем самым того, кто ей действительно нравится. Мужчина, как правило, не знает подобных сомнений (сложностей). Мужчина методично завоевывает женщину, не делая никаких пассов в сторону. Женщины, конечно же, пытаются заразить мужчин своими полезависимыми взглядами на мир, но сами же потом негодуют по поводу отсутствия «настоящего (инициативного) мужика». Как бы ни была привередлива и осторожна женщина, ей все-таки нравится наступательная позиция мужчин. «Действуй смело и ничего не бойся. На всех не угодишь. С обществом, как с женщиной, надо быть напористым. Общество, как женщина, склонно дружить с молодыми, пылкими и смелыми.» (Никколо Макиавелли. Государь) Как выразительно сформулировал Розанов, мужская любовь есть «жаждание души, коей проявлением служит тело». Требуя доказательств любви, мужчина настаивает на физической близости. Для женщины важнее духовные контакты и чисто внешние проявления внимания к ней: цветы, подарки, нежные обращения. На этом этапе женщине нужны все новые и новые подтверждения чувств мужчины, иначе она теряет душевное равновесие. Длительная добрачная половая связь невротизирует женщину, портит ее характер. Сталкиваясь с фактами все более эгоцентричного и истеричного поведения подруги, на время замешкавшийся мужчина теперь всерьез может подумать, зачем ему такая жена. «Жениться надо только тогда, когда это единственный способ понравиться женщине». (Константин Мвлихан. Из дневника Донжуана) Пока женщина эксплуатирует романтическую сторону любви, мужчина учится произносить слова. Мужчина оперирует понятием «любимая» («единственная»). Этим заклинанием мужчина уговаривает себя, нейтрализует свою способность любить многое и многих. Мужчине кажется, что он уже овладел неким состоянием, которое можно назвать Любовью. (Мужчина не очень полно представляет себе, что такое любовь, путает вожделение с любовью.) В такие моменты он искренне верит в содержание проговариваемого и хочет услышать подобное от женщины. Женщина не разбрасывается словом «любовь». Любовь, как жизнь, полная самоотдачи, дана женщине изначально самой женской сущностью, предназначением и судьбой. В слове «любовь» заключается для нее нечто большее, чем сиюминутное влечение. Женщина осторожничает, отвечая мужчине «милым», «лучшим», «родным» — в такие моменты Она расстается со своим идеалом. «Когда мы женились, я ему говорила: «Я тебя еще не люблю, как ты меня. Ты должен этим довольствоваться. Мне интересно с тобой, но слова «любовь» я очень боюсь. Для меня существует незатертое, совершенно другое понятие любви, когда люди дышат одним воздухом, понимают друг друга с полуслова. Вот этого ничего нет. Он сказал, что добьется своего. И добился. Теперь люблю и даже очень».
По мере углубления отношений, женщина все больше привязывается к мужчине и хочет заключить брак. Мужчина же постепенно охладевает и расслабляется. К примеру, во время ухаживания мужчина дотрагивается до своей возлюбленной значительно чаще, чем будет это делать когда-либо в процессе совместной жизни. (Теперь он будет дотрагиваться до нее, только когда ему понадобится секс.) Мужчина не способен все время говорить о любви. (Какой смысл в лишних разговорах?) Замужние женщины знают, как трудно расшевелить «своего» на танец. Танец для женщины — это продолжение эксплуатации романтической стороны любви. Танец для мужчины — это элемент замещающей игры. Женатые мужчины танцами не интересуются (имеется в виду, со своими женами). Добившись от женщины благосклонности, мужчина успокаивается, ибо теперь он абсолютно уверен в ней. После достижения кульминации сильная половина человечества упивается своим внутренним состоянием. Оказавшись в браке и без мужского внимания, женщина раздражается и начинает сама инициировать конфликт. По незначительным поводам женщина терроризирует мужчину, мужчина отдаляется на почтительную дистанцию и проявляет безразличие. Так развиваются отношения, брошенные на самотек. Особенности мужской и женской сексуальности
Разумеется, выше воспроизведенная динамика отражает не закономерность, а тенденцию, за которой стоят многообразные возрастные, социальные и индивидуальные вариации. Наивно полагать, что все мужчины суровы, грубы и невнимательны, а все женщины мягки, нежны и конфликтны. Однако, какую бы культурную среду мы ни взяли (античность, средние века и т. п.), мужская сексуальность всегда представляется более агрессивной, напористой, инструментальной, возбудимой и несдержанной. Как писал Овидий («Наука любви»): «...Тайная радость Венеры мила и юнцу, и девице, Только скромнее — она, и откровеннее — он». Первое, на что указывают исследователи, характеризующие мужскую сексуальность, — ее фаллоцентричность. Все эротические ощущения мужчины связаны с интормиссией (проникновением) и последующей эякуляцией. Мужчины фактически не различают оргазм, достигаемый при мастурбации, и коитальный оргазм. Мужская кульминация не требует глубокой эмоциональной вовлеченности и в большей степени зависит от методического механического воздействия. В силу указанных обстоятельств половая жизнь большинства мужчин более экстенсивна, чем женская (т. е. больше ориентирована на количественные показатели). У них (мужчин) гораздо больше фактическое число и выше сменяемость сексуальных партнеров. Большая экстенсивность мужской половой жизни диктует меньшую психологическую привязанность и личностную интимность. При обследовании большой группы американских студентов (1177 чел., 1980 г.) выяснилось, что почти половина (46%) мужчин воспринимали девушку, с которой они пережили свою первую интимную близость, как объект; среди женщин отсутствие эмоциональной вовлеченности продемонстрировали лишь 5% [43]. «Если памперс жмет спереди, значит детство кончилось». (Аифоризм) О том, что такое мужская сексуальность, лучше всего осведомлены разведенные женщины, женщины, проживающие на курсах в общежитии, и проводницы вагонов дальнего следования. Они не понаслышке знают про все эти мужские безобразия, как-то: откровенные разговоры околосексуальной тематики, бесцеремонное «лапание» через час знакомства и т. п. Давление половых продуктов в семенниках (томление в половых органах) делает мужчину чрезвычайно озабоченным. Мужчина, пропустивший несколько приемов регулярного домашнего секса, может запросто начать страдать бессонницей. (В браке мужчина живет дольше и реже болеет.) Секс для мужчины, как и мастурбация для юноши, помогает решать проблему снятия напряжения. (Что касается мастурбации для мужчин, то читайте дальше и вам станет понятно, почему мужчины делают это.)
(Аифоризм) Самое сильное возбуждение и самые мощные оргазмы мужчина испытывает после некоторого периода вынужденного воздержания, чего не скажешь про женщин. Чем меньше женщина занимается сексом, тем легче ей вообще обходиться без него. В стрессовом состоянии женщина избегает секса, мужчина — наоборот. (Эндорфины — гормоны настроения — во время полового сношения попадают в кровь и помогают избавиться от головной боли.) Преждевременная эякуляция (или оргазмическая неизбежность) обязательна для мужчины, который долгое время не видел женщину (для юноши, например). На весь процесс — от холодного старта до оргазма — у среднего мужчины уходит около двух с половиной минут. Все, что мужчина проделывает с женщиной больше 2,5 минут, свидетельствует только о правильном воспитании и наличии у него значительного сексуального опыта. Во время совокупления мужчина хочет видеть, хочет разглядывать партнершу. Мужчины, вообще, лучше видят, чем слышат. (Недаром женщины-учителя, читая нотации мальчикам-подросткам, требуют смотреть им «прямо в глаза».) В одно время мужчина может заниматься только одним делом. Вот почему на практике супруги редко говорят во время секса. В отличие от мужской сексуальности, женская сексуальность ориентирована на качественные показатели и более диффузна. («Диффузна», в смысле «в ней участвует больше эрогенных зон».) У многих женщин главные эротические переживания связаны с так называемыми «предварительными ласками», а не с последующей интромиссией. Почему с «так называемыми»? Потому что для женщин эти ласки отнюдь не предварительны, а достаточно самоценны. Предварительными их называют мужчины, которые наивно полагают, что глубина интромиссии и сила оргазма — главное условие сексуальной удовлетворенности женщин. В отличие от мужчины, женщина способна к множественному оргазму, а мужчине необходимо брать передышку. (Мужчина после эякуляции некоторое время не реагирует на сексуальное стимулирование.) Многообразная женская чувствительность не локализована в области гениталий. Помимо стимуляции эрогенных зон психофизика женской сексуальности предполагает (если не сказать больше: требует) вербализации эмоциональных переживаний. Холодную женщину, т. е. женщину, не разбуженную словом, вдохновить невозможно (разве что она подыграет в любовь). Наговорить неприятностей, а потом предложить постель — такие номера с женщиной не проходят. Таким образом, полное сексуальное удовлетворение женщины следует связывать не с одним только оргазмом, а с комплексом эротических переживаний периода предоргазмической релаксации.
(Сергей Есенин) Стимуляция женщины происходит через слуховое восприятие, когда мужчина шепчет ей ласковую бессмыслицу. Сильный самец, сдерживающий эякуляцию — еще не идеал женщины. Для женщины главное — психологический настрой на близость. Опытный любовник, конечно, знает, зачем нужен клитор, и сам уже давно не верит ни в какие влагалищные оргазмы, но сила его искусства заключается не в этом. Женщине нужна романтизация секса и «первое свидание» (даже если речь идет о заходе мужа после обеда) должно быть чистым. Излишне ретивый наскок оскорбляет женщину [35]. Говорите, говорите и говорите, чтобы не дать ей сосредоточиться на мрачных мыслях. Уберите грубую порнографию со стен и, даже лаская ее, не говорите о сексе. (Разговаривайте о путешествиях, о великих географических открытиях, о ваших планах на лето, несите полную чепуху и делайте комплименты.) (Кстати, по поводу разговоров и женского ЛИБИДО вообще...) Современная сексология не подтвеждает мнение о биологической нормальности женской фригидности. Действительно, женщина более застенчива в вопросах пола, однако доля женщин, более или менее регулярно испытывающих оргазм, увеличивается с каждым следующим поколением. По данным чешских ученых, доля таких женщин выросла с 31% у родившихся в 1911-1920 гг. до 79% у родившихся в 1950-1958 гг. [43]. Что касается женских реакций на вид обнаженного тела, то и здесь экспериментальные исследования опровергли представление, будто женщины вообще не реагируют на эротические изображения. Первоначально женская реакция, и правда, оказалась слабее мужской (Миллер и Симон, США; 1980 г.). Вид обнаженного человека противоположного пола вызывал, по самоотчетам, половое возбуждение у 84% американских студентов — мужчин и лишь у 24% женщин (что действительно свидетельствовало в пользу визуальной природы мужской возбудимости). Однако более тщательные эксперименты показали, что разница не столь велика и является скорее качественной, нежели количественной. То есть, во-первых, половое возбуждение у женщин отчасти зависело от наличия у них сексуального опыта, а, во-вторых, от характера самих эротических материалов. Грубая, примитивная порнографическая форма стимульного материала вызывала у многих женщин нравственный и эстетический протест [43].
(Аифанекдот) По данным исследователя Шнабля, эротические сны видят 3/5 мужчин и около половины женщин. Из 500-т женщин, опрошенных Рожановской 3. В., эротические сновидения были у 240, причем у 111 -ти они сопровождались оргазмом [43]. Как и мужчины, женщины имеют эротические фантазии, в том числе во время мастурбации и полового акта, но содержание мужских и женских фантазий различно. В описаниях студентов-мужчин Мичиганского университета преобладали грубые эротические сцены с чрезвычайно сексуальными, но неэмоциональными персонажами; женские фантазии были более разнообразно и эмоционально окрашены. Женщины чаще видят загадочного незнакомца с чертами известного киноактера. Мужчины обходятся без таинственных, неведомых героинь, в их фантазиях селятся реальные, обычные женщины (случайно встреченные или знакомые): они доступнее, откровеннее, гибче, живее, темпераментней и желанней. По данным Ханта, общая мечта обоих полов — близость с любимым человеком, только мужчин при этом еще посещают фантазии о сношении с посторонними лицами [43]. Среди прочих обстоятельств, мешающих женщине получать максимальное удовлетворение от секса, быть раскованной и наслаждаться, чаще других называют:
По данным исследователя Шнабля, работающие женщины, особенно занятые умственным трудом, отличаются более высокой сексуальной реактивностью, ведут более активную половую жизнь и получают большее удовлетворение от нее, нежели домохозяйки [43]. Вообще, сексуальная удовлетворенность женщин положительно коррелирует с их общей социальной активностью. Как показывают исследования, способность обсуждать половой вопрос, интимную сферу с партнером касается скорее не разницы мужчина — женщина, а разницы интроверт — экстраверт. Женщины-экстраверты достаточно возбуждаются от сексуальных разговоров в пределах своих культурных норм. В свою очередь, женщины-интроверты, действительно, могут испытывать в этом вопросе определенные трудности. Феномен супружеской измены
(Розанов В. В. Опавшие листья) Ничто так не отравляет семейных отношений, как сексуальные контакты одного из супругов на стороне. Даже намек на такие контакты, в плане их гипотетической возможности (типа: «муж в другом городе переночевал у знакомой...») уже отрицает элементарные законы существования двоих. Любая «диада» разрушается, как только душевное тепло уходит на сторону и эмоциональная жизнь расслаивается. Тем более разрушаются супружеские отношения, построенные на самом высоком уровне взаимного доверия — интимно-личностного доверия, где двое знают друг о друге все (вплоть до таинственных постельных ритуалов, позволяющих достичь максимального удовлетворения). Такой уровень откровения делает чрезвычайно уязвимым супружеский Мир. Не случайно, общество накладывает особое ТАБУ на общение мужчин и женщин, значительно более суровое, чем на общение юношей и девушек в период становления половой идентичности. Вне рамок деловых, семейных и любовных отношений мужчины и женщины общаются довольно редко. Свободное время принято проводить в однополом дружеском кругу. Даже когда собирается смешанная компания как единое целое, она существует лишь непродолжительное время, немедленно распадаясь после «торжественных моментов» на мужские и женские половины. Современная европейская культура ограничивает мужчин и женщин в выражении взаимных положительных эмоций. Правила хорошего тона как бы поощряют безразличную позицию полов по отношению друг к другу. Если мужчина пришел на вечеринку с женой, но большее внимание уделяет третьей особе, то всем гостям становится неудобно, как будто бы они являются свидетелями неприличной сцены. Мужчины и женщины по-разному воспринимают эмоциональную открытость друг друга. Женщина более эмоционально открыта противоположному полу, но идентифицируется по сложному основанию (смеется, щебечет и не влюбляется). Мужчина, напротив, более скован в общении с незнакомкой (в том случае, когда это общение ему навязывается), но идентифицируется по простому основанию: «Она на меня посмотрела, следовательно я ей нравлюсь». В процессе коммуникации со стороны мужчины всегда исходит значительное число игровых сигналов. Чем больше внимания женщина уделяет мужчине, тем сильнее она ему нравится. «Опытные жены», интуитивно понимая слабое место своих мужей, не прощают им «эмоциональных измен». Если муж в отсутствие супруги повеселился в разнополой компании, этого бывает вполне достаточно, чтобы устроить ему сцену ревности и надолго испортить отношения. «Многие видят дым там, где нет огня, ошибочно считая флирт признаком неверности. Если женщина часто упрекает мужа в неверности, она тем самым может подтолкнуть его к действиям в этом направлении. Большинство мужчин заигрывает с женщинами только для того, чтобы убедиться, что они все еще привлекательны для противоположного пола». (Джойс Бразерс. Что каждая женщина должна знать о мужчинах) Возможно женщин несколько взбодрит тот факт, что большинство мужчин не воспринимает всерьез свои внебрачные любовные связи. Это звучит довольно странно, но мужчины умудряются изменять физически, не прикрепляясь эмоционально. Именно это обстоятельство позволило многим дамам примириться с одноразовым фактом сексуальных контактов мужа на стороне. По свидетельству сотрудников московской милиции, мужчины, задержанные в гостинице с проституткой, в первую очередь молят о том, чтобы ничего не сообщалось жене [89]. Большинство из них совсем не собиралось рвать с супругой и семьей. Мужская измена скорее телесна, чем эмоциональна. Иное дело, когда мужчина зачастит к другой женщине, то есть как бы заведет «теневую», «подпольную жену». Хотя и тут не все потеряно. «Запавший» на новую женщину женатый мужчина теряет эмоциональный интерес к партнерше после 5-6-го совокупления, а после 10-11 раза он уже отлынивает от физической близости и его тянет остаться дома [72]. Такие приключения развлекают мужчин, и они не собираются брать на себя никаких обязательств. («Своей любовнице он всегда давал понять, что брак у него счастливый».) Если «теневая жена» начинает воспринимать своего любовника всерьез, предъявлять претензии и качать права, то очень скоро она его теряет. Амурная связь редко длится больше полугода (со стороны мужчины)!
(Юлия Мочалова) Мужчины считают, что измена — это когда чувства к новой женщине оказываются сильнее, чем чувства к жене. В доме мужчину держит комфорт. Именно поэтому, покинув семью, он может через некоторое время в нее вернуться. Совсем другое дело — женщина. Женщина ищет в семье защищенности. Женщина, как правило, оставляет мужа раз и навсегда, надеясь обрести новую опору в жизни [42]. Женская измена скорее эмоциональна, чем телесна. Когда женщина решается на теневые любовные отношения, обычно это связано не только с сексом. В первую очередь это означает, что женщина любит и что в ее жизни наступает эпоха перемен. Женщины бросаются в любовную связь сломя голову (не могут украдкой) и готовы начать достаточно решительные наступательные действия. Любовная связь редко прерывается у них по собственной инициативе. (Правда, в кино нам пытаются доказать обратное.) «Только женщина знает, на что способна другая женщина». (Сомерсет Моэм. Театр.) Неверность жены представляет большую угрозу браку, чем неверность мужа. Как сказал один из великих: «Мужскую измену простить можно, женскую — никогда, потому что мужчина изменяет телом, а женщина — душой». После сексуальных контактов с другим мужчиной женщине чрезвычайно трудно сохранять душевное равновесие в законном браке. Она невольно сравнивает нового мужчину и «старого» мужчину и регулярными методическими упражнениями доводит себя до глубочайшей степени внутреннего конфликта. Женщины чувствуют себя в два раза более виноватыми, чем мужчины [18]. Мужчина избавлен от подобных страданий. Главная задача мужа — чтобы о его сексуальных похождениях не узнала жена. Если амурную связь удается скрыть, мужчина с удовольствием вспоминает минуты страсти, но никогда не проецирует, не сравнивает одной женщины с другой. Каждая из них, в его понимании, хороша сама по себе, и жалко, что нельзя открыто владеть ими обеими. Качественное своеобразие мужской и женской измены безусловно предопределяет и количественную сторону дела. С момента раскрепощения женщин понятие «супружеская измена» стало олицетворять в массовом сознании известную линию поведения мужчин. «Измена счастливой в браке женщины — вещь редчайшая, а женатый, причем счастливо, искатель приключений на стороне — вещь обычная». (Аллан Пиз. Язык взаимоотношений. Мужчина и женщина) На вопрос: «Почему мужики гуляют?» еще в 19 веке попыталось ответить несколько научных светил, начиная с Фридриха Энгельса и его представлений о полигамной природе человека и заканчивая Зигмундом Фрейдом и его теорией о различиях мужского и женского либидо [99, 114]. «Половая распущенность мужчины запрограммирована в мозгу и является результатом эволюционного процесса». Загляните в интернет, и вы увидите огромное количество подобных суждений. Приведем примеры некоторых из них: На всем протяжении человеческой истории были войны. Войны были связаны, в первую очередь, с истреблением мужчин. После битвы их возвращалось гораздо меньше, что вело к появлению значительного количества вдов. (Улавливаете мысль!). Гарем представлял собой эффективное средство, позволяющее племени выжить. У моногамных животных (лисы, орлы и т. п.) мужская и женская особи обычно имеют одинаковый вес и родительские обязанности исполняют в равных долях (50 на 50). У полигамных особей самцы обычно крупнее, более агрессивны (улавливаете мысль) и почти не имеют родительских обязанностей. Мужчины по физическим требованиям соответствуют признакам полигамной особи. С точки зрения наследственности самки олицетворяют собой как бы постоянную память вида, а самцы — оперативную (временную). Любой поток информации от изменяющейся среды сначала воспринимают самцы. (Их генетика более неустойчива, они теснее связаны с внешней природой и значительно быстрее мутируют.) Лишь затем, после отсеивания случайного от устойчивого, новая генетическая информация усваивается самкой. Самки отбирают самца. Так передаются и закрепляются новые видовые признаки. Таким способом Homo Sapiens (Человек разумный) потерял свой волосяной покров, приобрел стройную фигуру, интеллигентные черты лица, развил себя интеллектуально и духовно. (Улавливаете мысль!). Все это объясняет биологическую активность самцов, стремящихся оплодотворить как можно больше самок. В этом суть генетическая миссия представителей мужского пола. Они — передовой отряд популяции! Безусловно, все эти размышления претендуют на сверхобобщение материала. Они поражают своей грандиозностью, но вызывают легкое раздражение у людей думающих и интернальных. Такие конструкты как бы снимают ответственность с конкретных мужчин и женщин за предопределенность супружеских отношений, которые обязательно должны закончиться сексуальными контактами мужа на стороне. «Нет такого мужа, который бы хоть на час не мечтал стать холостяком». (Из кинофильма «Бриллиантовая рука») (Оставим в покое высокие теории и взглянем на вещи с земной точки зрения.) Уже при самом беглом рассмотрении феномена мужской измены на поверку выходит вопрос о рутинизации супружеских отношений и потребности в искусственной эмоциональной встряске. Один из законов Общей психологии гласит: «Повторяющийся сигнал в мозг не поступает». Опыт совместной жизни мужчин и женщин со времен появления моногамной семьи позволяет сделать неутешительный вывод: такого накала страстей, такого размаха чувственности, такого сексуального возбуждения, какое возникает между двумя в первые мгновенья связи, не будет больше никогда. По крайней мере, для этого потребуются особые усилия сторон, особая работа воображения, особый репертуар ролей, к воспроизводству которого готова не каждая супружеская пара. Естественным образом (без дополнительной стимуляции) любовная страсть будет воспламеняться от раза к разу все реже и реже, острота сексуальных ощущений спадет, проявится тяга к разнообразию, неудовлетворенность которого внутри семьи будет удовлетворяться вовне. К сожалению, «медовый месяц» не вечен: скука, «черный сплин» или, языком науки, «аффективный голод» таким же образом одолевают секс, как и все другие сферы жизни. Острая потребность «чего-то еще» толкает людей в горы, в .действующую армию, во власть наркотиков, в открытое окно четвертого этажа и в ,чужую постель. Женщине, которой изменяет мужчина, следует помнить, что очень часто в поиске новых впечатлений, мужчина уходит к подруге, которую заведомо считает менее привлекательной, чем собственная жена. Неготовность женщины к сексуальному разнообразию формируется в детстве, когда родители «вдалбливают» ребенку, что половые органы есть нечто стыдное и нечистое. В силу известных физиологических причин, девочки усваивают эти уроки лучше мальчиков. Напротив, яркие, чувственные фантазии юноши, переживающего гормональную бурю и экспериментирующего со своими половыми органами, остаются с ним на всю жизнь. И если реальная женщина оказывается неспособной воплотить эти фантазии, мужчина может либо вновь регрессировать до уровня юношеской мастурбации, либо бессознательно (сначала бессознательно, а потом осознанно) включиться в поиск новой партнерши. Женщине следует помнить по крайней мере о двух обстоятельствах (или последствиях) юношеского-мужского фантазирования, о которых супруг никогда не заявит открыто, но которые постоянно будут предопределять его сексуальную неудовлетворенность. Эти обстоятельства убедительно проявляются в необыкновенной живучести феномена уличной проституции. Уже по определению, «уличная проститутка» призвана реализовать мужские фантазии, которые отвергает женщина, находящаяся в законном браке (домашняя женщина). По данным анкетирования мужей, хотя бы единожды прибегнувших к услуге проститутки, «девушка с панели» прельщает мужчину, во-первых, своей анонимностью и личностной невовлеченностью (дает себя «попользовать» как объект, по полной программе) и, во-вторых, своей низменностью, порочностью и развратностью (как там у Фрейда: «...целомудренная женщина не является достаточно привлекательной...»). За проституткой не нужно ухаживать, не нужно интимно-личностно напрягаться, напротив, она сама все сделает в лучшем виде, что позволяет мужчине разрядиться, как это было когда-то в юности при разглядывании иллюстраций в «мужском» журнале. «В семьях-треугольниках» - муж, жена, любовница (любовник) - редко происходят разводы. Конечно, при условии, что «связь на стороне» супруг или супруга держат в секрете.» (Мария Рипинская. Психология измены.) Помимо всего прочего, «теневая женщина» для женатого мужчины олицетворяет запретный плод, как когда-то в подростково-юношеском возрасте запретным плодом была для него вся система чувственных телесных отношений с противоположным полом. Из подсознания давит: «настоящее удовлетворение можно получить только украдкой». Сексуальная жизнь на стороне становится не просто сексуальной жизнью, а опасным эротическим приключением (вся нервная система поддерживается в приятном тонусе). Мужчина ценит целомудренность женщины, которую выбирает себе в жены, но «требует» от нее порочности, «заземленности» в постели. Именно такие ролевые метаморфозы пробуждают в мужчине страсть. Женщины с комплексами, скованные женщины, женщины, которых нужно разогревать (по принципу: «она разрешает, он трудится») не имеют ничего общего с фантастическими образами юноши периода полового созревания. Мужчина зафиксирован на образах страстных женщин, и, если реальная подруга жизни не имеет намерения следовать им, мужчина теряет интерес к семейному сексу.
(фольклор) Главная причина мужской импотенции в супружеской постели (есть такой психологический феномен) — это высокая личностная заинтересованность супругов друг в друге при отсутствии взаимоприемлемых сексуальных стереотипов поведения. Есть мужчины, которые не могут достичь эрекции с женщиной, которую они любят и уважают. (Порочный круг сверхмотивации: желание соответствовать нейтрализует само желание.) Такие мужчины — подлинная жертва любви и основной поставщик клиентов к сексологам, невропатологам и экстрасенсам. (Водочку они тоже попивают.) — Доктор, обращается пациент, — что-то у меня по мужской части не очень... Доктор осматривает мужчину и бодро говорит: — Ну-у, вы еще молодой человек! Вот подлечим, и мы с вами еще ко всем девицам заглянем! — Доктор! К девицам я и сам могу! Вы сделайте, чтобы у меня с женой получалось! (анекдот) Если ваш партнер испытывает трудности в достижении эрекции с вами, то это еще не значит, что он испытывает трудности в достижении эрекции при мастурбации или в контакте с другой женщиной. Прижмитесь к нему поутру и посмотрите, есть ли утренняя эрекция. В утренние часы в мужском организме вырабатывается наибольшее количество тестостерона, что значительно укрепляет желание. Импотенция по отношению к любимой женщине — это случай самоисполняющегося предсказания. За сексуальным однообразием следует неудача, за неудачей — тревога, за тревогой — паника. Алкоголем здесь делу не поможешь: алкоголь повышает влечение, но снижает количество тестостерона в крови [18]. Причины импотенции на 90% скрыты в голове у мужчины, и с содержимым этого «прибора» нам еще предстоит разобраться. О некоторых психологических стимуляторах супружеского секса
(Фромм Э. Иметь или быть?) Так много обрядности (клятв и процедур) сопровождает рождение семьи, что невольно напрашивается вопрос: в чем тайная сила всех этих банкетов, венчаний, выкупов невесты, мальчишников, девичников и т. п., в чем они стараются нас убедить? «Тайна их силы кроется в силе желания» (Зигмунд Фрейд). Пышная обрядность пытается прикрыть скудность воли, человеческую беспомощность в борьбе со своей животной (читай: полигамной) природой [98]. Общественная традиция диктует молодоженам: человек слаб и остановить его может только целая система социальных препятствий. («Сколько денег было угрохано!», «Как я теперь буду смотреть в глаза родственников?») По этой же причине все очень торопят рождение детей. С рождением ребенка и вовлечением всех поколений в его воспитание возможность «обратного хода» становится еще более сложной. Видимо, не случайно то тут, то там появляются супружеские пары, сознательно пренебрегающие свадебной обрядностью. (Это может быть обыкновенный брак с минимальным количеством друзей и родственников, или гражданский брак, или пробный брак — дело не в форме.) То тут, то там появляются молодые люди (и уже не очень молодые люди), которые пытаются доказать себе и окружающим, что все, что их связывает в браке, — это любовь, а не сила закона и страх осуждения, и что секс для них — это тоже любовь, а не просто совокупление самцов и самок. «Чем больше я встречалась с мужчинами, тем все больше разочаровывалась. Всех их интересовало только одно — постель! Их не волновали мои горести, печали, мои дела и проблемы, моя душа! Их интересовали, простите, только мои половые органы!» (Из письма в газету «Моя семья» №11, 2001г.) Данные опросов показывают: мужчины имеют достаточно точное представление о том, что ищет женщина в мужчине. (Большинство, не задумываясь, называют «внимание», «утешение», «юмор», «чувствительность».) Что же касается женщин, то они гораздо слабее осведомлены о мужских приоритетах и отчасти принижают, огрубляют запросы мужчин [72]. Женщины считают, что мужчина ищет только красивое тело, красивую грудь и т. п. (Мол, у всех у них «одно на уме».) Мужчины, разумеется, не против красивой груди, но все-таки на первое место ставят «личность». Женщина должна понимать чисто физиологическую необходимость секса для мужчины, чтобы увидеть за этим другую, «мягкую» сторону его натуры, которую он обязательно проявит после щедрой порции секса. Факторы, возбуждающие мужчину, — это вид обнаженного женского тела, женское нижнее белье, сексуальное разнообразие (связанное с перевоплощением женщины в постели) и сексуальная толерантность (широта взглядов, терпимость к экспериментированию). Факторы, возбуждающие женщину, — это романтичность, общение, преданность и интимность. Факторы, перечисленные в списке для женщин, как правило, не возбуждают мужчину. Уже на втором году совместной жизни обнаруживается некоторая рассогласованность желаний мужа и жены. Женщины проявляют меньшую заинтересованность в половой жизни, мужчины, напротив, стремятся к ее обогащению (предлагают женщине почитать что-нибудь на половую тему, навязывают видеопродукцию и новые способы сексуальных взаимоотношений). «Сексом женщина расплачивается за брак. Мужчина расплачивается браком за секс». (Аллан Пиз. Язык взаимоотношений. Мужчина и женщина) Разнообразие в браке может обеспечить смена сексуального белья. Исследования показывают, что женщины, пользующиеся сексуальным бельем, реже страдают от мужских измен по сравнению с теми, кто предпочитает обычное [72]. Большинству женщин известно, какое воздействие на мужчину оказывает раздевание и переодевание. Раздеваться надо легко и игриво. Раздеваться не следует до конца: обнажая одну часть тела, скрывайте другую (верхнюю или нижнюю решайте сами). Клочок ткани на женском теле продлевает сладкие минуты предвкушения для мужчины. Прокрадывание под одежду становится особым ритуалом для двоих, элементом постельной игры. Таким образом женщина сама провоцирует предварительные ласки партнера. Не следует лишать этого удовольствия себя и мужчину. «Мы разговаривали и по отдельности с супругами, и вместе. И вот, что я выяснил. Жена, стараясь как-то растормошить мужа, возбудить его, пробовала, например, расхаживать перед ним в голом виде. Но, по словам мужа, это зрелище его не возбуждало, а просто раздражало, вызывало недовольство, то есть происходила реакция, обратная ожидаемой».
Женщины зря комплексуют по поводу своего внешнего вида (стесняются себя, стесняются обнажаться). К примеру, отсутствие округлой груди партнерши с лихвой компенсируют ее ягодицы. Избыточный вес не главное, на что обращают внимание мужчины. Главное — это соотношение объема талии и объема бедер. Если женщина имеет соотношение талии к бедрам в пределах 67-80%, то этого вполне достаточно, чтобы мужчина дорожил своей любимой [72]. (Некоторые виды женской домашней одежды мешают воспринимать талию мужчине.) И еще, не следует демонстрировать мужу свою приверженность к диетам (лучше обруч) и уж тем более не следует сетовать на то, что все ваши старания похудеть совершенно напрасны. Мужчины любят привлекательных женщин, но в большей степени они любят естественность, и они сторонятся женщин, у которых очень много личных проблем [53]. (Кстати, по поводу личных проблем...) Большинство из того, что мы считаем плохим, вредным или безнравственным, внушено нам тогда, когда мы были слишком молоды, чтобы делать это самим. Результат целенаправленного воспитания — наш подавленный эротизм. Есть такая лживая личная позиция, когда человек украдкой знакомится с возбуждающей информацией, а потом публично произносит: «Фи». (Наши подавленные желания проявляются в обвинении других.) Любой психолингвист скажет, что называя секс «грязным», будешь так себя в нем и чувствовать. Хотя, если вдуматься, то чем можно запачкать секс, если этот секс устраивает двоих? И что может быть столь же прекрасным в мире, как встречные эротические фантазии людей, именуемых супругами! Предрассудки отмирают с трудом. Но их можно преодолеть, уже просто бросив им вызов. Есть женщины, которые идут на определенные жертвы: сами взбираются на партнера, сами работают бедрами, сами дотрагиваются до себя и громко, и долго стонут. (Очень распространенная мужская фантазия — наблюдать за женщиной, занимающейся онанизмом [18].) Нет причин беспокоиться, что Ему не понравятся ваши действия. Мужчина обожает, когда женщина во время полового акта визжит, матерится, лупит по нему руками или судорожно глотает воздух. Жена может безбоязненно устроить мужу небольшое шоу и показать все, что считает нужным.
(Из кинофильма «Анализируй это») Традиционными формами интенсификации домашней сексуальной жизни являются оральный секс, взаимная мастурбация и все возможные виды визуализации коитуса (начиная с элементарного освещения и заканчивая зеркалами на стенах и потолке) [67]. Взаимная мастурбация и орально-генитальные контакты представляют возможность особого сближения супругов. Разделив «постыдное», партнеры открывают друг другу свою уязвимость, создают тем самым особую степень доверия между собой. Одновременно с этим, реализовав свой «тайный» секс, супруги получают возможность испытать максимальное удовлетворение, какое только возможно. «На практике вопрос решается между волей и воображением... Когда воля и воображение вступают в конфликт, воображение всегда выигрывает». (Роберто Ассоджоли. Психосинтез) Самое важное во всех способах любви — это уметь соизмерять свои действия с психологической готовностью партнера. К примеру, женщины довольно сдержанно относятся к потреблению порнопродукции. Эксплуатация откровенных видеофильмов во время полового акта создает иллюзию группового секса («групповая иллюзия»), а это, как правило, не совпадает с интересами слабой половины человечества. Многим женщинам неприятна сама мысль о том, что их муж будет глядеть на другое, часто более молодое, тело, в то время, как он занимается любовью с ней. Не надо слишком сильно подстегивать полигамные стремления мужчин. Картинки они и без вас посмотрят. (Этого будет вполне достаточно, чтобы возбудиться.) С полигамией нужно бороться с помощью воображения (см. про сексуальное белье), а не исследуя коллекцию порнофильмов. Будучи обнаженной, женщина любит обниматься с мужчиной (да и вообще любит обниматься). Кожа женщины в несколько раз чувствительней кожи мужчины. Наблюдения показывают, что, будучи в стрессовом состоянии, женщины по-прежнему стремятся к мужчине, но уже не в поиске секса, а в поиске интимного прикосновения. Женщины, впавшие в депрессию, приходили в норму быстрее в прямой зависимости от того, сколько раз их обнимали, и от продолжительности этих объятий [72]. «Люди держатся за руки и целуются повсюду. Я смотрела на молодые, чистые, сытые и теплые тела, едва прикрытые легкими тканями, и нестерпимая жажда любви мучила меня — жажда изысканных, утонченных любовных переживаний». (Дарья Асламова. Дрянная девчонка ищет принца...) Это очень интересный психологический феномен, но доверие к другому, действительно, возникает в момент касания руками. Даже помимо секса, к примеру, на танцплощадке, попробуйте скреститься своими пальцами с пальцами партнера (или партнерши). Вы тут же увидите, как изменится взгляд мужчины (хотя до этого он долго и безлично держал вас за талию) и как окружающие сразу обратят на вас внимание. Конечно, держаться за руки с супругом наедине выглядит несколько странно и старомодно (мы же не мальчики и девочки, в конце концов), но это настолько поразительно действует на обоих, что даже самый неискушенный муж быстро сообразит: пора переходить к ласкам и поцелуям. Потом, занимаясь сексом, вспомните свои предыдущие ощущения и не выпускайте руку партнера. Руководите рукой партнера. Приняв на себя роль хозяйки, женщина в мужских руках сама становится свободной и первой в супружеской паре перестает стесняться. Изменения следует вносить постепенно, чтобы не вызывать тревоги у партнера. Муж мог бы многое предложить супруге, но в сексе должна заправлять женщина, а не мужчина. Помните про мадонну и проститутку? Здесь надо сыграть особенно тонко! Если мужчина заподозрит, что имеет дело с односторонне развитой женщиной-сексуальным монстром, его интерес очень быстро притупится. В случае, когда женщина именно с этого начинает отношения с мужчиной (педалирует на свою сексуальную раскованность), дело вообще может не дойти до брака [107]. (Мальчикам нравятся разгульные девчонки, но с такими долго не дружат.) Карл Густав Юнг утверждал, что отношение мужчины к женщине всегда определяют два архетипа: «архетип женщины» (страстной и сексапильной) и «архетип матери» (трогательной и чистой) [116]. Экспериментирование в постели по сценарию мужчины быстро достигнет обратного эффекта, и только женщина с помощью причудливой вязи нововведений может создать желаемое мужчиной. Женщины умеют придумывать ролевые любовные игры. Три переменные, которыми обычно варьирует семейная пара, чтобы разнообразить сексуальную жизнь, — это место, время и действие (т.е. сам моторный сюжет) [18]. Для того, чтобы построить новый сценарий, достаточно одной переменной. Женщинам нравится все, что так или иначе помогает романтизировать секс. Женщины предпочитают, когда им назначают свиданья, результатом которых может стать секс на природе, секс в гостинице, секс после ресторана, секс в другой комнате, в другой постели (или вообще не в постели) и т. п. Кстати, совсем не обязательно менять обстановку. Как написала одна читательница «Спид — Инфо»: «Когда мы кончаем заниматься любовью, я всегда говорю мужу, чтобы он оставил деньги на комоде. В этой игре есть что-то, что заводит и меня, и его». Другими словами, правильно проведенный период ласк со стороны мужчины и высокая степень сексуальной расторможенности со стороны женщины есть результат творчества двоих и неправильно ожидать сверхактивности от партнера, когда сам не прилагаешь к этому никаких усилий. Во многих браках возбуждение возвращается, когда супруги создают некоторую физиологическую дистанцию друг с другом (начинают спать в разных постелях, разных комнатах и даже разных квартирах); когда возникает чувство опасности и приключения (например, секс в помещении, где помимо супругов отдыхают другие люди: в гостях, в поезде и т. д.); когда наваливаются жизненные невзгоды и прахом идет все, что было нажито в предыдущей жизни (в обгоревших квартирах, при отсутствии мебели вспыхивает такая страсть, какая не снилась молодоженам). Что же касается количественной стороны дела (или частоты половых сношений), то дело ведь не в количестве. У каждой супружеской пары свой собственный сексуальный аппетит. Наибольшую сексуальную активность, естественно, обнаруживают люди до 30 лет. Снижение сексуальной активности с возрастом, безусловно, имеет свои биологические причины, однако жестких возрастных границ здесь нет. По данным продолжительного геронтологического исследования, проведенного в университете Дьюка (США, Северная Каролина, 1956-1976), хотя более половины мужчин и женщин прекращают половую жизнь около 60 лет, приблизительно 15% продолжают ее даже после 80 лет [43]. По данным ученых Германии (1984 г.), средняя частота половых актов на первом году брака составляет 11 раз в месяц, на втором — 9-10, а при стаже от 4-х до 10 лет частота сношений снижается до 2 раз в неделю [43]. (В зрелом возрасте сексуальное возбуждение тоже приходит днем, но дети и домочадцы лишают нас всякого шанса.) Дальше никаких нормативов нет. Лучший секс тот, который отражает нашу индивидуальность, и в этом вопросе не стоит равняться на других. Лекция 4. СЛОЖНЫЙ ПУТЬ ЛЮБВИ
(Жданов А. Ю. Брак с одиночеством) Размышления о природе влюбленностиЖелание вступить в брак и быть постоянно рядом возникает под действием влюбленности. Влюбленность — влечение, продукт воображения. Приписывание другому достоинств, которых у него не находят окружающие, поэты назвали «ослеплением», подобно тому, как физическая слепота наделяет человека особым внутренним зрением, позволяющим разглядывать скрытые нравственные качества. Влюбленность раскрашивает Чужого в близкого, своего, родного. За чередой недостатков влюбленный видит потенциал любимого. («Он действительно любит выпить. Но после свадьбы я буду любить его так сильно, что он бросит пить». «Она и впрямь не очень-то образованна, но после свадьбы она будет учиться, чтобы радовать меня».) Полет воображения поистине безграничен. Стоит ли удивляться, что, фактически при «нулевой вероятности» встречи, люди тем не менее «находят» друг друга («находят», в смысле «влюбляются»). Утратившие иллюзии супруги восклицают: «Разве можно узнать человека, пока не поженишься?» Но ведь никто и не стремится узнать! Влюбленность — это не узнавание и не нахождение себе подобного. Это, скорее, подгонка, подтасовка, уподобление себя другому, происходящее в отдельно взятой голове. Это состыковка несостыкуемого! Человек в состоянии влюбленности близок к помешательству: он смотрит и не видит, он может доказать все, что угодно. Влюбленность — это напряженный процесс нейтрализации опыта, высшая точка субъективизма и некритичности, это рассматривание действительности под действием Чар, самим собою созданных. Причиной такой очарованности является Секс или, точнее, чувственная сторона дела. Чувственная сторона дела усиливает идентификацию. Перефразируя известное высказывание Фрейда, следует констатировать: «Человечество до сих пор определенно чувственно (В. К.) озабочено». Слово «чувственность» более уместно для исследования влюбленности как более синтетическое, потому что здесь нельзя ограничиться одной лишь сексуальностью (т. е. физическим аспектом) или эмоциональностью (т. е. личностным аспектом). Чувственная сторона дела совсем не обязательно возникает от прикосновений (есть такой «киношный штамп»). Для начала это может быть просто обмен предметами, например, записками в студенческой аудитории, конспектами при подготовке к экзаменам, обмен местами в театре, поезде. Это может быть обмен идеями, услугами, состояниями, когда двое приходят в «зацепление» друг с другом. «Я отдаю тебе часть себя, ты возвращаешь мне часть тебя» — таков контекст чувственного обмена. «Зацепление» надежней происходит в стрессовой ситуации. В эксперименте, проведенном канадскими психологами, красивая девушка-студентка обращалась с просьбой об интервью к переходившим каньон молодым мужчинам, а затем, как бы ненароком, давала свой телефон для продолжения контакта. В одном случае дело происходило на шатком скрипучем висячем мостике, а в другом — на солидном стационарном мосту. Из 33 мужчин, опрошенных в опасной ситуации, позвонили 9, в спокойной — только 2 [43]. Чувство совместно пережитой опасности сделало девушку более привлекательной в глазах мужчин, вызвав у них желание продолжить знакомство. «Обычно я попадаюсь на мужчинах с проблемами». (Дейли Дина Шварц. Все мужчины прохвосты, пока не доказано обратное) Еще более захватывает двоих опыт совместно решенной проблемы или совместно преодоленной трудности. Причем, для этого не обязательно годами жить в одном общежитии или годами сидеть в одной аудитории. Остановите на улице молодого человека, спросите его имя, адрес, где он работает или учится. Скорее всего, он отмахнется от вас, как от назойливой мухи. (Кто знает что у вас на уме?) А теперь попросите другого молодого человека поднести сумку до автобусной остановки (мужчины любят походя демонстрировать силу) и лишь потом спросите все, что считаете нужным. (Может быть у него дома компьютер, а ваш как раз отказался работать?) Догадываетесь, что дальше будет? Дай постороннему помочь себе, и ты приобретешь единомышленника или друга (учил Дейл Карнеги). Это один из традиционных способов включения механизма влюбленности. «Молодой приятный мужик с тоской смотрел вслед удаляющемуся по гостиничному коридору «прелестному халатику»... Я увидел, в какую комнату зашел халатик. Подошел к мужику.
(Аркадий Егидес. Лабиринты общения, или как научиться ладить с людьми) Эрик Берн в книге «Игры, в которые играют люди» популярно объясняет, насколько ритуально наше обыденное общение. «Здравствуйте — Здравствуйте», — ежедневный «ритуал в одно поглаживание», используемый при перемещении по коридору. Достаточно пропустить несколько дней хождения, и мы усиливаем ритуал дополнительными «поглаживаниями», чтобы наверстать упущенное в предыдущие дни. (Согласитесь, что проболеть целый месяц, а потом услышать все то же «здравствуйте» — это уже достаточно обидно: хочется, чтобы остановились и о чем-нибудь спросили.) По-русски это называется «элементарная вежливость». Так строятся нормальные поверхностные взаимоотношения. Однако периодически мы совершаем больше, чем ритуал, без всякого на то формального повода. Мы постоянно находимся в поиске новых партнеров, «забрасываем свою удочку» то к одному, то к другому (получаем за это «по носу») и иногда натыкаемся на странного Чужого, готового выйти за ритуал. Так мы находим себе друзей и любимых. Вот и получается, что поговорили он и она о новом романе (о погоде, об общем знакомом, о балтийской селедке), глядь, а у них уже влюбленность?! Влюбленность отнюдь не возникает у двух людей одновременно. Рождение чувств — асинхронный процесс: разбуженная чувственность и нежность одного начинает теребить, пробуждать чувственность и нежность другого. Первый поцелуй, первое касание руками синхронизирует чувственность, после чего говорить об объективной переработке информации не представляется возможным.
(Валерий Золотухин) Влюбленность есть состояние сродни умопомешательству, и это утверждение справедливо прежде всего для мужчин. «Мужчины напичканы тестостероном по горло, и он толкает их в стадию страстного влечения любви» (Аллан Пиз). В состоянии страстной влюбленности сердечный пульс учащается (ускоряется ритм сердцебиения). Другое Дыхание, другие движения, человек не спит, не ест. Энергии добавляет взаимность (встречный порыв чувственности), в крови увеличивается количество морфинов и алкалоидов. Колебания настроения любимого провоцирует состояние острой эмоциональной неустойчивости: от тотальной депрессии до блаженной эйфории. Острота восприятия возрастает на порядок. Это ли не есть настоящая жизнь: полноценная, яркая, живая! «Мысли, чувства, тело — все во влюбленном человеке начинает цвести». По мнению Фрейда, напряженность любовных переживаний объясняется недоступностью объекта влечения, что, в свою очередь, обеспечивает его переоценку. Хотите усилить состояние влюбленности — создайте искусственное препятствие. Формула любви давно известна. Ее отражает особая линия поведения женщин с образным названием «Тактика приоткрытой двери». На первом этапе подарите надежду партнеру, покажите, что ему «что-то светит» (дайте себя поцеловать). На втором этапе, когда мужчина разгорится, размечтается, «хлопните дверью», сверните контакты, лишите его тех успехов, которые уже были достигнуты. (В книге Николая Козлова «Истинная правда или учебник для психолога по жизни» это называется «щелкнуть по носу».) Дальше чередуйте в произвольном порядке свидания, поцелуи, настоящие поцелуи, пока не исчерпаете весь романтический арсенал общения. Как только отношения войдут в сексуальное русло, мужчина автоматически получит преимущество над женщиной и тем, кто использовал «Тактику приоткрытой двери», вдвойне придется расплачиваться за свое утилитарное отношение к любви. «Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться». (М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени) Чувства, объединяющие брачующихся, можно графически представить в виде тетраэдра, где в основании лежит чувство идентичности («нашел» себе подобного), а также просматриваются супружеское чувство (вера в ответственность супруга за благополучие и благосостояние семьи) и родительское чувство (вера в ответственность супруга за благополучие и воспитание детей). Вершиной отношений (вершиной тетраэдра) является Страсть или плотское чувство. Такая структура чувств функционирует в момент заключения брака. При оптимальном развитии брака (с течением времени) «чувственная структура» несколько видоизменяется. Во-первых, страсть (или плотское чувство) к конкретному лицу имеет тенденцию к затуханию: с годами сексуальное влечение утрачивает свою доминирующую роль. Во-вторых, в боях за жизнь значительно укрепляется супружеское чувство (от слова «упряжка»). Супружеское чувство дает о себе знать активной деятельностью по обеспечению общего материального достатка. В семейном разделении труда мужчине традиционно отводится роль «Добытчика», а женщине — роль «Хранительницы очага». В-третьих, реальные заботы по уходу за детьми и по воспитанию детей предполагают взаимное усиление родительского чувства. Супругам становится небезразлично, бьются ли они в одиночку за ребенка или рука об руку. Кстати, если в семье не случилось детей, то родительское чувство не умирает, просто оно по-прежнему пребывает в состоянии родительского ожидания, т. е. супруги, как и до брака, верят в ответственность друг друга за благополучие и воспитание детей. Такие трансформации самосознания предъявляют новые требования к характеру супружеских отношений. Теперь уже недостаточно одного лишь Секса и гипотетического понимания друг друга. Теперь на понимание друг друга большое влияние оказывает реальное состояние дел. «Друзья относятся друг к другу по принципу «Я думаю, что ты...», а любящие по принципу «Я чувствую, что ты...» (Вирджиния Сатир. Как строить себя и свою семью) Влюбленные идеализируют друг друга, особенно в начале романа, причем женщины склонны к этому больше, чем мужчины. Сексуальное влечение может подтолкнуть их соединить свои судьбы, но оно не гарантирует ни совместимости характера, ни долговременной дружбы. Готовясь к браку, влюбленные руководствуются не знаниями друг о друге (откуда им взяться?), а ожиданиями, большей частью ожиданиями гипотетическими и умозрительными, т. е. оторванными от реального положения дел. Степень обобщенности обоюдных ожиданий настолько велика, что прочитывая мужские и женские анкеты, не сразу понимаешь, а в чем, собственно, разница. Женщина традиционно мечтает о том, чтобы избранник любил ее и ее детей, уважал, ценил и обращался с ней так, чтобы она чувствовала себя женщиной. Мужчины, в основном, мечтают о женщинах, которые обеспечивают уют и хороший секс, нахваливают мужа и дают возможность поруководить [82]. Как видим, ничего взаимоисключающего: женщина (в своем большинстве) не претендует на руководство, а просто хочет быть женщиной; мужчина не против любви и даже за очень хороший секс. Разумеется, каждый верит, что нашел свою «вторую половину» и проблема выбора решена. Разумеется, все хотят обогатить свою жизнь вниманием, благодарностью и заботой. Разумеется, в перспективе рисуются дети, статус и материальный достаток. Влюбленные мужчина и женщина смело шагают в ЗАГС, однако впоследствии выясняется, что Любовь не затмевает (не подменяет) собою Жизнь, что помимо любви нам столь же необходимы еще и автономный внутренний мир, новые знания, новые впечатления, профессионализм, признание более широкого круга лиц, что в общей любви каждый хочет реализовать все-таки свой идеал семьи, причем хочет реализовать его «чужими руками», т. е. за счет свободы и времени другого, что сам по себе любой идеал семьи — явление размытое и неустойчивое и что он будет меняться и трансформироваться привходящими обстоятельствами, первым из которых станет Его Величество БЫТ! Именно быт рационализирует иррациональное состояние влюбленности, и влюбленность отойдет на второй план, уступив место более зрелому типу взаимоотношений. «Истинная любовь — это когда безумная страсть переходит в нежную любовь. Вот ты увидела мужика, взыграло у тебя ретивое, сердце в горле, тебе плохо, теряешь сознание. Хочется, чтобы он был рядом, иначе ты умрешь. Эта сумасшедшая страсть проходит примерно через год, а потом ты просто понимаешь, что хочешь с этим человеком стариться и рожать ему детей». (Из интервью Ларисы Гузеевой газете «Аргументы и факты», № 51, 2001 г.) Большинству пар удается пережить потерю романтической любви и обрести счастье супружеской любви (то есть перейти к любви во второй стадии). Такая любовь проходит сквозь годы, разрастаясь по мере того, как вы делите вместе радости и горести. Она приходит после того, как вы выхаживали его во время болезни, после того как он потерял работу и вы вместе пережили несколько кошмарных недель. Она приходит после того, как вы увидели, что он очень большое значение придает достатку и безбедной жизни и начинаете понимать, что как раз за это вы и полюбили его когда-то. «Любовь во второй стадии — это дружба, нежность, заботливость, понимание, страсть, непоколебимая вера, верность, а также способность подняться выше мелких неурядиц». (Джойс Бразерс. Что каждая женщина должна знать о мужчинах.) О ролевых установках супругов
(Из воспоминаний дочери адмирала А. Г. Головко) Ролевые установки супругов имеют глубокую генетическую подоплеку и стабилизировались в течение тысячелетий. У мужчин кожа толще, кровь гуще, а голосовые связки длиннее. Мужчинам «лезется куда не надо», и они легче, по сравнению с женщинами, переносят авральные физические нагрузки. Сорок один процент тела мужчины составляет мускулатура. Благодаря превосходству мышц над жировой тканью, мужчины обладают огромной стартовой энергией, значительно быстрее выкладываются и значительно быстрее стареют. Самой природой мужчине было положено выслеживать добычу — главный источник пропитания семьи, так как на ягодах и кореньях долго не продержишься. Женщина вынашивала детей, хранила очаг и следила за тем, чтобы мужчина как следует отдохнул после охоты. (Период восстановления у мужчины занимает более продолжительное время.) С развитием средств производства долгие годы ничего не менялось. (За сохой по-прежнему стоял мужчина.) Такой порядок вещей сохранялся вплоть до второй половины 20 века. Пока мужчина кормил семью, а женщине платили значительно меньше (женщины были обычно беременны), ни у кого не возникало потребности «проанализировать взаимоотношения». Сегодня выживание членов семьи не зависит более только от мужчины. Впервые в истории человечества как вида большинство мужчин и женщин не знают точно, какова их роль. По сути дела, мы — первое поколение людей, столкнувшееся с обстоятельствами, с которыми нашим предкам встречаться не приходилось [72]. (Наши отцы «прокатились автоматом», мертвой хваткой вцепившись в тендерные стереотипы своих отцов.) Впервые в истории человечества женщины ищут в своих партнерах любовь, сочувствие и личное удовлетворение, поскольку вопросы «добывательства» потеряли для них свою остроту. Само по себе наличие плохо зарабатывающего мужчины еще не дает оснований для супружеского конфликта. Известны случаи, когда женщина самостоятельно решает глобальные материальные проблемы, а муж, на зависть подругам, моет посуду, стирает белье, ходит в магазин и т. п. Он — тихий домосед, привязан к ребенку и вообще очень обаятельный человек. Активность женщины в деловых вопросах напрямую зависит от содержания мужских гормонов в крови. Если энергичная, «твердая» женщина чувствует себя прекрасно при заботливом, «мягком» мужчине, ролевого конфликта не наступает. «Нескончаемые месяцы дождливого сезона Хосе Аркадио Буэндиа просидел, запершись в маленькой комнате в глубине дома, где никто не мог помешать его опытам. Он совершенно забросил свои домашние обязанности, все ночи проводил во дворе, наблюдая движение звезд, и чуть не получил солнечный удар, пытаясь найти точный способ определения зенита. Когда он в совершенстве освоил свои приборы, ему удалось составить себе такое точное понятие о пространстве, что отныне он мог плавать по незнакомым морям, исследовать необитаемые земли и завязывать отношения с чудесными существами, не выходя из стен своего кабинета. Именно в эту пору у него появилась привычка говорить с самим собой, разгуливая по дому и ни на кого не обращая внимания, в то время как Урсула и дети гнули спины в поле, ухаживая за бананами». (Габриэль Гарсиа Маркес. Сто лет одиночества) Совсем другое дело (а именно так чаще всего и бывает), когда муж не справляется с мужскими деловыми обязанностями и жена, по необходимости, вынуждена их на себя брать. В этой связи следует напомнить о двух обстоятельствах. Во-первых, в своих отношениях с реальным мужчиной среднестатистическая женщина руководствуется среднестатистическим (синтетическим) образом Настоящего мужчины. Мужественный мужчина — это сила, энергия, решительность, умение переживать неприятности и не распускать нюни, это защитник, исследователь новых территорий, добытчик. Современный литературный герой любовных романов, которыми зачитываются миллионы дам, выглядит еще более изощренно: «это высокий, красивый и богатый молодой человек, который вкладывает всю свою энергию и агрессивность в дело и преуспевает в своей профессии. Он уверенно ведет себя в обществе, но несколько замкнут и держит дистанцию. На первый взгляд, он не способен к глубоким чувствам, но это не так — когда-то женщина нанесла ему глубокую душевную травму, и все же его душа пробуждается к истинной любви, которую воспаляет в нем героиня» [8]. Во-вторых, в своих отношениях с мужем конкретная женщина руководствуется конкретным образом своего отца или лиц мужского пола его заменявших. Если ее детский опыт связан с главенством в семье отца, если ее отец доминировал в семье, она, соответственно, будет ждать такого же доминирования от мужа, и, наоборот, если она привыкла к доминированию матери, то попытки мужа прибрать власть к рукам начнут ее раздражать. Психолог Вирджиния Сатир изобрела метод составления генограмм семьи, которые позволяют проследить историю супружеского конфликта, анализируя отношения доминирования в родительских семьях мужа и жены. Например,... Вопрос: кто должен стать главой семьи с точки зрения женщины (догадайтесь с трех раз)? Разумеется, мужчина! Кто из супругов переживает стресс и инициирует конфликт? Разумеется, женщина, потому что, в отличие от мужа, она не может самоустраниться и позволить своим детям быть несчастными, потому что у нее не остается выбора и она вынуждена брать на себя деловые мужские обязанности. Несостоявшиеся супружеские качества мужчины являются не столько его виной, сколько стратегической ошибкой женщины при выборе долговременного партнера. Женщина ищет послушного мужчину, находит его, а потом требует от избранника предприимчивости и изобретательности. Между тем, как доказал Р. Б. Кеттелл (автор 16 PF опросника), смелость и предприимчивость «не дружат» с послушностью и покорностью [57]. Это несколько противоестественный набор психологических свойств, который, хотя и встречается в действительности, но тем не менее является продуктом специального воспитания, продуктом сознательных усилий культуры по соединению несоединимого. Смелость и предприимчивость чаще идут «в одной связке» (в одной «грозди») со своенравностью (1), самоуверенностью (2), хвастливостью (3) и бесцеремонностью (4) (фактор «Е», «положительный полюс»). И если вы хотите получить без всяких усилий предприимчивого и изобретательного мужа, то выходите, не раздумывая, за № 1, 2, 3 и 4. «Открыть сердце женщины легче всего ключом от машины». (Константин Мелихан. Из дневника Донжуана) Как водится, женщина предпочитает мужчину выше себя и старше себя [53]. Этим она страхуется от возможной личностной незрелости супруга (профилактика мужского инфантилизма). Неплохо бы еще, чтобы жених был достаточно материально обеспечен, словоохотлив и интересен (ну, чтобы не стыдно было с ним под ручку...). Так пишется вечная история про то, как суровые лица «дембелей» сводят с ума восторженных одиннадцатиклассниц. Разумеется, состоятельность супруга в дальнейшем будет определяться никак ни его ростом, возрастом или словоблудством. То, что потребуется женщине Потом, на языке психологии называется «Сильное мужское Я», т. е. отсутствие невротических симптомов, упорность, последовательность и настойчивость в достижении цели. Сильное мужское Я — это также способность подавлять («трансмутировать») свои деструктивные импульсы (влечения), умение выбрать из двух альтернатив, ответственность и надежность. Сильное мужское Я дает о себе знать в сложных житейских ситуациях, какие обыкновенно случаются уже после заключения брака. Распознать его априори трудно, но можно по отдельным слабоуловимым признакам. Есть женщины, которые на расстоянии чувствуют это Сильно мужское Я, их не останавливает ни щуплый внешний вид избранника, ни его возраст, ни тем более количество наличных средств в кармане в данный момент времени. (Интуиция подсказывает им, на кого делать ставку.) Недаром говорят, что девушка взрослеет в тот момент, когда на ее руку и сердце появляется достойный претендент. Юноша (а по стандартам ЮНЕСКО до 24 лет все мы юноши) приобретает взрослое мироощущение, когда к нему приходит твердое понимание того, чем он будет заниматься в дальнейшем. Развернутый личный профессиональный план — один из верных признаков психологической устойчивости мужчины. «Развернутый» — это значит предусматривающий массу прямых и косвенных путей приближения к цели. Цель — не деньги, не портфель и не конкретное место на конкретном заводе, а специализация и профессиональный авторитет. Под «специализацией» следует понимать определенность профессионального интереса юноши («меня интересуют компьютеры — точка», «меня интересуют автомобили — точка», «меня интересуют языки — точка» и т. п.). Именно тогда его развитие будет осуществляться вопреки подачкам судьбы: юноши «с развернутым ЛПП» склонны менять место работы, не нарушая своей специализации (они ведущие, а не ведомые в этой игре). После их ухода всегда обнаруживается, что сделано значительно больше, чем требовалось по инструкции (потому что они работали для себя). Никто не может заменить их в полном объеме. Таким образом, девушка, вступившая в брак, но не осуществившая профессионального самоопределения, в полной мере ощущает себя взрослой женщиной; юноша, вступивший в брак, но не осуществивший профессионального самоопределения (не понявший себя), может демонстрировать невзрослые, немужские (инфантильные, импульсивные, детские, капризные) образцы поведения. Еще одним обстоятельством, определенно сигнализирующим о наличии (отсутствии) Сильного мужского Я, является интернальность (эктернальность) потенциального супруга. Человек интернального типа считает происходящие с ним события результатом своей собственной деятельности. (Обрызгал проходящий мимо автомобиль — сам виноват, не надо было бродить по обочине.) Он считает, что успех является следствием упорной работы, что правильный образ жизни может помочь здоровью больше, чем врачи и лекарства, что дети вырастают такими, какими их воспитывают родители и т. д., и т. п. В критических жизненных ситуациях интерналы всегда берут ответственность на себя. Человек экстернального типа полагает, что происходящие с ним события являются действием внешних сил, т. е. других людей или случая (его подставили, его обрызгали, за него решили). Экстернал не видит связи между своими поступками и значимыми для себя событиями, скверно отзывается о людях за спиной, дает много обвинительных реакций, а по сути дела, расписывается в своей неспособности контролировать развитие событий. В критических жизненных ситуациях экстернал «умывает руки» и предоставляет решать другому.
(Сергей Бабкин) Практически все психологи согласны, что присутствие в характере мужчины ряда свойств противоположного пола придает ему большую гибкость и стойкость. Карл Густав Юнг (выдающийся представитель психоанализа, основатель известной аналитической школы) предупреждал, что пренебрежение Анимой («анима» в терминах Юнга — женская сторона личности у мужчины), оборачивается на деле «разнузданностью чувств». Мужчина, напрочь вытеснивший из себя всю «женоподобную слабость», демонстрирующий на людях твердолобость и маскулинность («крепкий мужик»), заканчивает тем, что «внутри становится бабой» и «оказывается под каблуком у жены» [117]. Другая судьба уготована мужчине с развитой Анимой. Такой мужчина наделен огромной способностью к дружбе. У него хороший вкус, широкие эстетические интересы. У него сильно (по-женски) развиты интуиция и такт. Он консервативен, уважает ценности прошлого, может быть наделен глубоким религиозным чувством. Из него получается удивительный отец и педагог. (Мужчины, склонные к продолжению образования, как правило, склонны и к воспитанию детей. Согласитесь, что это уже немало.) Он психически стабилен и тонко чувствует женскую душу. За таким мужчиной женщина живет, как за каменной стеной. «Ощущение абсолютной стены» — вот что ищет современная дама в мужчине! Под «абсолютной стеной» мы понимаем удвоенное ожидание своей эмоциональной безопасности («Мужчина — Друг» и «Мужчина — Защитник») и сохранившееся ожидание своей материальной стабильности (так как никто из женщин не собирается отказываться от материальной составляющей брака в пользу одной только дружбы с мужчиной). Присутствие мужчины в доме должно означать, что ни один проходимец не приблизится к семейному очагу на пушечный выстрел, даже когда Его (защитника) дома нет, что здесь (среди друзей) никто никогда никого не обидит, не унизит и не предаст, что это самое уютное и самое теплое место на земле («полная чаша»), куда тянет быстрее вернуться после работы. Есть простая формула человеческого счастья — это когда утром хочется идти на работу, а вечером хочется вернуться домой. Женщинам понравилось ходить на работу, так как с помощью зарплаты они, наконец-то, стали преодолевать «домашнюю барщину» и почувствовали себя материально независимыми. В то время, как ролевые установки женщин (и в отношении себя, и в отношении партнеров) заметно модернизировались и усложнились, ролевые установки мужчин (давно адаптированных к семейному добывательству) были фиксированы в исходном состоянии и фактически не изменились. С одной стороны, по данным социологических исследований, большинство молодых мужчин выступает сейчас за равные права женщин [18]. Они также теоретически считают работающих женщин более соблазнительными и желанными, чем сидящих дома. С другой стороны, когда дело касается их самих, мужчины нового поколения стараются жениться точно на такой же девушке, которую выбрал когда-то их дедушка. Современному мужчине по-прежнему нужна жена, для которой муж и его интересы будут превыше ее личной жизни. «Мужья при работающей жене испытывают такое чувство, будто их обманули. Они не окружены той заботой и вниманием, которыми наслаждались их отцы». (Джойс Бразерс. Что каждая женщина должна знать о мужчинах) Что касается (от природы) доминантных женщин, то их удел (тем более) не представляется завидным. Хотя мы утверждали, что «сильная женщина» может ужиться со «слабым мужчиной», на практике такое сочетание встречается довольно редко. Установлено, что сильная женщина обычно предпочитает сильного мужчину. Ее избранник должен быть самостоятельным, инициативным человеком, на которого, одновременно с этим, можно положиться. Она также желает, чтобы Он ей повиновался, исполнял ее капризы и прихоти [8]. Найти такое сочетание качеств — не в ее власти. Между сильной женщиной и сильным мужчиной всегда много недопонимания, недовольства и конфликтности. Как и 50 лет назад, наиболее гармоничными считаются супружеские пары, построенные на классическом принципе: Он — изобретательный, ответственный, решительный добытчик-мужчина, Она — аккуратная, чувственная, женственная женщина-мать. Принимая во внимание все это, некоторые леди-управленцы стараются уходить дома в тень, поддерживая авторитет собственного мужчины (что значительно менее напряженно с тендерных позиций). Быт и его значение в преодолении ролевого конфликта
Ведущую роль в формировании супружеских отношений играет Его Величество Быт. Быт на второй стадии брака вскрывает наличие ролевого конфликта (наличие двух лидеров, двух «добытчиков» в одной команде). Именно в этот период в большинстве семейных ячеек впервые обнаруживается снижение удовлетворенности совместной жизнью. (Хозяйственная перегрузка вчерашних влюбленных препятствует исполнению личных планов и порождает цепную реакцию изменений в сфере эмоций, досуга и секса.) Сегодня уже всем очевидно, что интеллектуальный и личностный потенциал «слабой половины человечества» заметно вырос. В послевоенные годы женщины активно учились в институтах и внесли существенное изменение в общественное разделение труда. В то время как мужчины традиционно профессионально мигрировали в сторону большего заработка (а он сохранялся и сохраняется в мире односложного труда), женщины «прибрали к рукам» всю гуманитарно-социальную сферу, укрепили свои позиции на рынке услуг и на научном фронте. Не «богатые и бедные», а «сложные и простые» — так можно было бы сформулировать основную социально-психологическую дилемму нашего времени: слишком много сложных женщин и слишком много не утруждающих себя собственным развитием мужчин. (Вступать или не вступать в брак сложной женщине с таким мужчиной?) Посмотрите, как устроены журналы для женщин и для мужчин. Журналы, ориентированные на женщин, предлагают профессиональные материалы по вопросам воспитания детей, брака, секса, кулинарии, моды, меблировки дома, бюджета семьи, медицины и психологии. В них делается упор на понимание своей собственной сущности, характеров окружающих и своего спутника жизни. В журналах же для мужчин внимание заостряется скорее на поведении — в сферах секса, бизнеса, спорта, — чем на понимании сущности другого человека. Женщина в этих журналах — и в рассказах, и в картинках — в основном предстает как объект [18]. Стоит ли удивляться статистике бракоразводных процессов, когда за последние 10 лет мы увидели такое количество ярких, инициативных, уверенных в себе, пробивных, не желающих часто рожать молодых женщин, чья система ценностей сильно приближается к системе ценностей деловых мужчин! Интеллектуальная независимость — вот что отличает настоящего лидера [59]. Современной женщине этого не занимать. После того как Она 5-8 лет продержалась в общежитии, развязала руки родителям, утвердилась специалистом на производстве, предохранилась от беременности — как после всего этого найти идеального спутника жизни? Примерно треть всех нервных расстройств современных женщин происходит от столкновения их как потенциальных или реальных руководителей (на работе) с ролью исполнителя дома. Парадоксальная ситуация, но это ее — «студентку, комсомолку, спортсменку, красавицу» — любовь наказывает бытом под лозунгом: «За все надо платить!» Проблема состоит в том, что в комбинации «дом — работа» нет изначально конфликтной природы (пока человек живет один). Эту конфликтную природу для милых дам обнаруживает совместная жизнь с мужчиной (обнаруживает не вдруг, а постепенно). Мужчина хочет вкусно покушать, хочет ходить во всем чистом, хочет разговаривать с умными и ухоженными детьми, иметь хобби и насыщенную эмоциональную жизнь. Из всего этого вытекает, что кто-то должен вести его домашние дела. (Мужчина в браке возвращает себе те права, которые у него всегда были.) Восьмое марта. Муж читает газету, жена драит посуду. Вдруг он понимает, что сегодня ее день и посуду мыть не годится. Нежно обнимая женщину, мужчина предлагает: — Оставь, дорогая... Завтра домоешь. (анекдот) Мужчина не враг' женщине и искренно сочувствует ее домашнему труду. Его вполне бы устроила жена-домохозяйка, но он не в силах удовлетворить возросшие материальные и духовные потребности партнерши и вынужден считаться с ее личными амбициями. Сразу скажем, что культурная традиция стоит на стороне мужчин. (Общественное мнение не одобряет жен, добившихся большего успеха по сравнению со своими мужьями [26].) Выбор у женщины незавидный: или «отстать» (например, родив ребенка) и взять на себя 70% работы по дому, или не отставать и все равно взять на себя 70% работ. Таким образом, жены пытаются не разочаровывать своих мужей. В какой-то степени мужчине можно делегировать некоторые (непредусмотренные тендерными стереотипами) хозяйственные функции, но он палец о палец не ударит (и с удовольствием пойдет на принцип), если женщина потребует в ультимативной форме равного с собой участия в бытовом обеспечении семьи. Молодые жены пытаются добиться справедливого распределения домашних обязанностей, не заостряя вопроса; например, перестают ежедневно заправлять постель или оставляют кухонный стол неприбранным дольше обычного. Однако, согласно исследованию Хохшильда, большинство женщин проигрывает это сражение, так как мужчина эстетически более неприхотлив [12]. (Это видно по тому, как он одевается, какой бритвой пользуется и какой мебелью норовит обставить свою квартиру, когда живет один.) Если женщины вынуждены просить о помощи в открытой форме, и не один раз, они выставляют себя настоящей «пилой». В конечном счете, жены просто перестают обращаться с косвенными и прямыми просьбами к своим мужьям и выполняют всю домашнюю работу сами, испытывая при этом чувство негодования или чувство обиды. И хотя «капля камень точит», для разрыва отношений это все-таки недостаточный повод, так как супруг может быть «не хуже, чем другие» или более того — «добр с детьми». Работающие женщины в Дании тратят в среднем 3 часа в день на домашние дела, а их мужья 15 минут [18]. Согласно отечественной статистике, рабочая неделя женщины-матери в России составляет приблизительно 106 часов, рабочая неделя мужчины-отца (не обремененного домашними обязанностями) в 2,5 раза меньше, что приблизительно соответствует КЗОТу [11]. Есть точка зрения, что современная работающая женщина будет неизбежно перерабатывать в быту, компенсируя свое несоответствие тендерной роли. Действительно, ломка стереотипа — дело не одного поколения. Но зачем же так обреченно? Скорее всего, сама постановка вопроса «Что можно поручить мужчине?» в принципе является тупиковой. Так можно договориться до того, что «35% мужей согласятся с тем, что пылесосить квартиру никак не вредит их мужскому достоинству», а потом бесконечно пенять на бога, почему все-таки «мужчины купаются в удовольствиях, а женщины чистят сковородки»! Но мужчины не только купаются в удовольствиях. (Иной раз подумаешь: «Не дай бог так купаться».) Будучи воспитаны в чувстве ответственности за материальное благополучие домочадцев, они еще пытаются что-то изменить в общей карме семьи. Именно поэтому они чаще спиваются, чаще идут на корыстные преступления и вообще значительно тяжелее переживают кризис середины жизни. Мужчина физически сильнее женщины, но женщина физиологически выносливей мужчины. (Сказывается наличие слоя подкожного жира и лучший жировой обмен у женщин [18].) Вспомните, как он ищет тапочки после работы (смотрит и в упор не видит) или как он валится с ног и жалуется, что совершенно выдохся, в то время как вы хлопочете по дому, стираете, готовите ему ужин. К сожалению, он не врет. Под маской беспросветного эгоизма скрывается настоящая мышечная или психологическая усталость. Не трогайте мужчину после работы некоторое время (час или полтора), проявите максимум такта, заботы, и вы почувствуете, что зачарованно глядя на огонь (по-нашему: «в телевизор»), мужчина заряжается новой энергией. (У отдыхающего мужчины активность мозга падает на 70%, сканирование же мозга женщины показывает только 10% снижение активности [72].) Мужчину надо встретить после работы, выйти к нему, но не с помойным ведром, а просто так — обрадоваться встрече. Мужчина очень ценит, когда женщина проявляет беспокойство о состоянии его здоровья, оторвавшись от других дел, накрывает ему на стол, разогревает пищу. Нет смысла напоминать, что после пирогов мужчина также становится добрее. («Девкой полна улица, женой полна печь»!) Мудрые жены знают этот старинный обряд (этот маленький секрет мужчины), после которого он готов будет выполнить любую женскую просьбу (спустя определенное время). Это, во-первых! Во-вторых, если мужчина уже осуществляет вашу сокровенную мечту, не следует ему давать в этот момент других поручений (В одно время мужчина делает только одно дело). Используя, так называемое, «доброе расположение духа (мужа)» вы рассредоточиваете его внимание, сбиваете рабочий настрой и, самое главное, лишаете радости альтруистического труда. (Мужчина искренно считает, что благие бытовые начинания происходят по его инициативе.) Так он потом долго ни за что не возьмется. В-третьих, мужчина обладает «тунельным видением» или навигационным чувством дальнего радиуса действия [72]. (Вспомните, как он бегает по лесу в поиске ягод или грибов и еще психует, что вы никак не сойдете с места.) Женщина, со своей стороны, обладает широким периферийным зрением или навигационным чувством ближнего радиуса действия (и никак не может взять в толк, зачем менять место, если больше всего ягод или грибов находится у прогретой солнцем тропинки). Другими словами, очень часто интересы мужчины и женщины находятся где-то рядом и вопрос заключается в том, на чьей платформе объединиться. К примеру, женщина хочет, чтобы мужчина регулярно ходил в магазин за картошкой (женщина знает, где цены дешевле), но мужчине значительно легче (психологически легче) купить сразу несколько мешков по совершенно низкой цене у фермера, «договориться с ямой у знакомых» и ходить туда раз в два месяца за 10 километров (с санками за реку), то есть волочить на себе сразу мешок и никак не меньше. Мысль о том, что «лень является источником прогресса» (в том числе источником прогресса в супружеских отношениях) несомненно заслуживает внимания. Мужчина — стратег и рационализатор по сути. Ему проще (психологически проще) перестроить и перепланировать дом заново (например, передвинуть стены с места на место, поменять функциональное назначение помещений), чем сделать банальный капитальный ремонт, то есть просто перебрать полы и поклеить обои. Тяга к преобразующей деятельности — это особое достоинство мужчины, которому мы придаем решающее значение, рассматривая проблему взаимодействия супругов в быту. Аналитические способности мужского ума в сочетании с природной мужской ленью заставляют Его выдумывать всякие новации и приспособления, чтобы поменьше работать. Не секрет, что мужчина постоянно актуализирует знания в области электрики, механики, черчения и геометрии. Там, где женщина годами исполняет рутинную работу, мужчина не сможет долго усердно «вкалывать» и обязательно внесет какое-либо усовершенствование. Если ему не хватает умений и знаний, то ощутив всю монотонность женского труда, Он предложит соответствующее финансовое решение. (Мужчины, больше стиральных машин, хороших и разных!) Женщины, которые знают ходы к мужчине, то есть умеют просить и умеют поощрять мужчину за выполнение домашних обязанностей, очень скоро получают от этого ощутимую практическую пользу (в виде техники). Что касается других «способов привлечения», то можно еще попробовать в игривой форме (некоторым удается), типа «ну-ка давай», и веник ему в руки. Сексуальная активность жены в постели напрямую зависит от хозяйственной активности мужа в быту. Если мужчина смотрит на секс как на просто физическую близость, то женщина приучена (с детства) рассматривать физическую близость как продолжение духовной близости: «Умри, но не позволяй поцелуя без любви!» Духовная близость предполагает также взаимопонимание и взаимопомощь супругов в решении мелких бытовых вопросов. Чем больше мужчина в доме возьмет на себя рутинной «женской работы», тем более возбуждающе подействует он на женщину. При таком отношении у женщины остается время на заботу о романтизации любви, на придумывание новых любовных игр и т.д. и т. п. Только искреннее уважение мужчины развивает в супруге «страстный секс». Не надо тешить себя иллюзией, что после свадьбы все устроится само собой. Семейная жизнь — трудный вид деятельности. Мужья и жены из зрелых семей прекрасно понимают, что проблемы (на бытовой почве) возникали и будут возникать уже хотя бы потому, что помимо обостренного (женской эмансипацией) чувства справедливости есть еще закон рационального распределения труда. Мужчина может заштопать свою тельняшку и постирать свою одежду, но ему никогда не освоить такое количество белья в такое короткое время, какое способна освоить женщина. Точно так же ни одной женщине не под силу перенести такое количество тяжестей в такое короткое время, какое способен перенести мужчина. Разумеется, незаменимых нет; только, отказавшись от услуг своего мужчины, придется переплачивать другим или ваш уровень жизни станет заметно ниже. Женщина незаменима (в нормальном кооперативном смысле этого слова) у кухонной плиты, при уборке квартиры, в то время как мужчина незаменим при починке электроприборов, ремонте мебели, на колке дров (сенокосе, строительстве дома). Нет, я не зову всех в пригороды, хотя в пригороде (в деревне) мужчине, действительно, есть чем заняться, там сильнее сохраняются тендерные стереотипы и меньше конфликтности на бытовой почве! Речь идет о том, что не так много супругов вели до брака самостоятельный образ жизни (т. е. имели опыт отдельного проживания), без многочисленных бабушек, тетушек, пап и мам. Именно такой способ жизни (или выживания?) наводит человека на раздумья о том, как много проблем решают за нас наши близкие и родные. В городе или в деревне женщина должна работать (на людях), пропуская мимо ушей предложение мужчины сидеть дома и наслаждаться. В противном случае она увеличивает свою эмоциональную зависимость от супруга и слишком болезненно воспринимает все нюансы семейных коммуникаций. Что же касается быта, то в современной исторической ситуации, когда женщина тоже ходит на работу, тоже обеспечивает достаток семьи, правильным считается разделение домашних хлопот поровну. Только такую систему отношений в быту следует считать бесконфликтной. Тем же мужчинам, которым напрочь претит заниматься женскими домашними делами, следует дать совет от Жан Жака Руссо: «Там, где женщине полагается сидеть у очага, мужчине полагается ходить на охоту; там, где женщине полагается ходить на охоту, мужчине полагается ходить на войну». Ставьте срубы, закладывайте фундаменты под дачи, бани, теплицы, гаражи, таскайте на себе бревна, кирпичи, шифер, и, когда вы будете приволакиваться к столу после своей «домашней» работы, ни одна женщина не упрекнет вас в том, что она вынуждена мыть за вас посуду. Движение мужчины в этом направлении (своевременно подкрепленное женщиной) всегда имеет больше перспективы, нежели бесконечные стычки по поводу того, кому сегодня пропылесосить квартиру. Подводные камни совместной жизниО личной жизни супругов
Наивно попагать, что в каждый конкретный момент времени желания двух людей, состоящих в браке, непременно совпадут. Такая уверенность зачастую приводит к непредсказуемым эмоциональным срывам. Согласие в доме начинается с общения, а не с угадывания мыслей друг друга. Влюбленность слепа к недостаткам, но еще больше она заблуждается насчет врожденного сходства двух душ, двух судеб, двух точек зрения по одному и тому же вопросу. Различие просматривается невооруженным взглядом уже на уровне привычек и увлечений. У женщины, помимо мужа, ребенка и быта, могут быть еще подруги, интересы ее родительской семьи, очень неформальное отношение к службе, достаточно сильные хобби. (А иначе откуда потом берутся женщины-бизнесмены?) Женщина, вообще, прощает мужчине свою двойную занятость дома и на работе, если он помогает реализовывать ее потребности и мечты. Мужчине тоже надо пообщаться с друзьями: попить пива, сходить в баню, поохотиться, порыбачить в мужской компании. (В этих вопросах мужчина большой ребенок!) В жизни мужчины определенное значение может иметь другой мужчина, старше лет на десять, т. е. ровно на столько, чтобы обладать мудростью, авторитетом, отцовскими качествами, но достаточно близкий по возрасту и взглядам, чтобы быть на равных, кем-то вроде старшего брата. (Этот другой также будет занимать время мужчины.) У каждого из супругов существует свой «коэффициент интимности». Он или она могут проводить в обществе друг друга только определенную часть суток. «Пусть будет свободное пространство в вашем соединении. И пусть ветры небес танцуют между вами. Любите друг друга, но не делайте из любви оков. Пусть она будет волнующимся морем между берегами ваших душ. Наполните чаши друг друга, но не пейте из одной чаши. Давайте друг другу хлеба, но не ешьте один и тот же кусок. Пойте и танцуйте вместе и веселитесь, но давайте каждому из вас возможность побыть одному...» (Халиль Тибран. Пророк) Нравится это кому-нибудь или нет, но настоящее Дело в жизни мужчины занимает все или почти все. (Банальное объяснение про то, что мужчина не может родить ребенка, повторять как-то стыдно.) Самооценка супруга напрямую зависит от его способности оставить «след в жизни». Основная работа — это та область, где мужчина может найти применение своих сил (или не найти). В первом случае считайте, что вам крупно повезло: он просто будет заботиться об укреплении своего трудового авторитета (просто будет тащить работу на дом или задерживаться в свободное время на работе). Во втором случае мужчина будет продолжать искать свое дело и некоторое время женщина вообще может не получать никакой информации о его времяпрепровождении, стратегических планах или узнавать о них от случайных знакомых. «Не лезьте мужчине в душу. Если он захочет довериться вам, то сделает это сам, когда посчитает нужным». (Н. Приц. Я сама стану счастливой.) Интуитивно мужчина правильно понимает ситуацию, так как «в словах сила уходит». (Р. Ассаджоли. Психосинтез.) Мужчина предпочитает молча принимать решения, чтобы не терять силу решимости. Вспомните синонимы к слову «мужаться» — это «крепиться духом», «не падать духом», «стоять за что-то доблестно, смело», «не трусить», «не робеть» и т. п. В вопросе о том, как ко всему этому относиться, полезно прислушаться к мнению более опытных женщин. По общему наблюдению, женщины, состоящие во второй раз в браке, никогда не повторяют ошибок первого неудачного семейного союза и делают все для сохранения личной автономии мужчины. «Еву привлекали только те мужчины, которыми она могла управлять. Она их называла настоящими». (Жданов А. Ю. Брак с одиночеством) Зрелая женщина никогда не будет слишком сильно контролировать мужчину, как, впрочем, и зрелый мужчина никогда не будет слишком сильно контролировать женщину. Ревность — это в меньшей степени вопрос психологии и в большей степени вопрос этики (вопрос морали, вопрос культуры общения и, вообще, вопрос культуры человека). Если самого ревнивца терзают смутные желания, то тут и возникают вопросы этики. Невоздержанная потребность знать, куда он (или она) идет, с кем говорит, или выбегать за ним (за ней) следом на крыльцо спустя минуту после того, как он (она) вышел (вышла) — это не просто проявление недоверия и контроля, это рассматривание другого в качестве своей собственности, в качестве объекта (а это уже аморально!). С таким наследством нельзя вообще показываться на люди. На Руси как-то было не принято демонстрировать свою убогость. Люди старались выглядеть поприличней, даже если на самом деле все было не очень. Ревность — это не иначе как разнузданность чувств, это отсутствие старания над собой, над своими коммуникациями, это леность души или, по большому счету, ее неразвитость! Хуже ревности (этой узости души) может быть только рукоприкладство и еще внутрисемейные манипуляции: «Иди и не думай обо мне!» («Не знаю, застанешь ли ты меня!», «Посмотрим, как ты обратно вернешься!») Нельзя грозить супругу бедой. Нельзя устраивать супругу истерики. От таких слов и процедур все само отомрет и отвалится. Через некоторое время от подобных браков не остается камня на камне. (Разве что терпящая сторона может еще обратиться к религии.) «Всякая крайность — есть родная сестра ограниченности». (Виссарион Белинский) Печально констатировать, но люди, вступающие в брак, фактически не знают друг друга. Процесс узнавания затягивается на всю последующую совместную жизнь. Видимо, это и есть любовь. Любовь как умение слушать и не быть истиной в последней инстанции. Любовь как подавление своего эгоизма и высшая степень самоотдачи. Любовь как система уживания с другим, совершенно непохожим, неблизким и неродным. Брак — это союз сексуальный, социальный, интеллектуальный и эмоциональный, союз во имя любви, во имя особого состояния души под названием Любовь. («Любовь — это то, что во мне, то, что внутри нас».) Брак — это союз, а не симбиоз, когда все слилось и никто ничего не видит. Только поняв принципиальное отличие брака от всех других форм объединения живых существ, мы перестанем делать ошибки, отравляющие жизнь нам и нашим близким: ошибку перевоспитания и ошибку ограничения свободы. Перевоспитание уничтожает влюбленность, ограничение свободы (ревность в том числе) уничтожает Любовь. Брак без личной автономии супруга неполноценен, как неполноценен самолет без мотора, компьютер без процессора или сюжет без интриги. Взаимные претензии на жизнь «без остатка» не дают сложиться ни бытовой адаптации, ни сексуальной гармонии, ни духовной интимности. «Любовь — это всегда обмен, — души — тела. Поэтому когда нечему обмениваться, любовь погасает. И она всегда погасает по одной причине: исчерпанности материала для обмена, остановке обмена, сытости взаимной, сходства — тождества когда-то любивших и разных». (Розанов В. В. Опавшие листья) Мы выбираем одного из многих за то, что он не похож. Мы так и говорим окружающим: «Он ни на кого не похож!» (ни на кого из виденных прежде). Возможно, на каком-то отрезке жизни наши интересы абсолютно совпадают, но это ненадолго. В каждый следующий момент все может измениться, и мы будем пробовать себя в новом качестве. И он будет пробовать себя в новом качестве. Человеку всегда будет хотеться чего-то еще. Мы выбираем непохожего и стремимся его «опохожить», т. е. зафиксировать, сделать похожим на себя, хотя сами постоянно меняемся. Усредняя две развивающиеся системы, мы беремся за невозможное, за безжизненное, за противоестественное. Жизнь перетирает такие отношения. Как только супруг начинает мешать супругу развивать свой потенциал, отсчет дней, прожитых в браке, можно начинать в обратную сторону. Всем, кто покушался хотя бы раз на личную жизнь супруга, напоминаю, что чем выше самооценка, тем меньше мы нуждаемся в постоянных свидетельствах того, что нас кто-то любит. И чем меньше мы нуждаемся в таких свидетельствах, тем большую цену назначают нам на рынке Любви. О самоограничении, самоотречении и «формуле любви»
Некоторые женщины отказывают себе в удовольствии выйти из дома, потому что муж сегодня в вечернюю смену и может позвонить. («Вдруг ему что-нибудь понадобится» или «Вдруг он подумает, что я развлекаюсь».) Другая крайность, противоположная ограничению свободы супруга — это самоограничение свободы. Жизнь «для него и только» никогда и никого до добра не доводила. Нельзя ставить все на карту Любви, так же как нельзя ставить все на карту Воспитания, Работы и т. д. и т. п. Этот процесс Роберто Ассаджоли назвал «идентификацией с одной ролью»: «Над нами властвует все то, с чем мы идентифицируем себя. Мы же можем контролировать и властвовать над тем, с чем мы себя деидентифицируем» [9]. Основной тип самоидентификации связан с основной функцией выполняемой в жизни. Например, девушка, принимающая участие в конкурсе красоты, отождествляет себя с красотой своего тела. Точкой самоидентификации спортсмена, имеющего успех, также является его физическое тело. Многие идентифицируются с профессией, должностными обязанностями. (Вы обращали внимание, сколько значит для нас узнать профессию нового знакомого: кто он — врач, юрист или, может быть, начальник?) Кто-то идентифицирует себя со своей эмоциональной жизнью, любовными похождениями («Я — Казанова!»), со своей практической хваткой, умением делать деньги («Я — Деловой!»). Женщинам свойственно самоидентифицироваться с ролью Жены и Матери. Во всех перечисленных случаях идентификация с одной ролью обрекает человека на крах, потому как «ничто не вечно под луною»: красивая женщина стареет, мышечная масса спортсмена теряет былую упругость, начальник уходит с должности на пенсию, бывший «незаменимый работник» садится дома у телевизора (и тает, тает, тает, как свечка...). Даже роль Матери не вечна, ее крушение может быть вызвано взрослением или смертью детей. Все это служит, как правило, причиной глобальных кризисов: депрессии, психосоматические расстройства (здоровье), гипобулии (отсутствие воли к жизни), суицидальные попытки. Человек чувствует себя потерянным, никому не нужным («бесславный финал», «полная утрата смысла»). Это становится трагедией многих жизней. «Пока Ричард был далеким, был только хорошим, но не родным, терять его было не страшно. Но теперь она реализовала себя в Ричарде, вложила в него свою душу и жизнь, все самое лучшее и дорогое. Она —рискнула. И теперь, если Ричард уходил, она понимала — из нее уходила ее жизнь». (Николай Козлов. Истинная правда или учебник для психолога по жизни) Мужчина достаточно эмоционально сдержан, а женщине хочется тепла и любви. Женщина, как правило, сама придумывает новые виды семейного отдыха, сама предлагает партнеру, как провести выходные (она первой берет в свои руки его руку, первой не выдерживает паузу и начинает говорить, первой начинает ласкаться к мужчине). Чем больше женщина заполняет эмоциональный вакуум в своих отношениях с супругом, тем больше она привязывается к нему (а он становится «пассажиром») [6]. Некоторые женщины к тому же начинают чрезмерно ухаживать за мужчиной: подсказывать кого и когда он должен поздравить с днем рожденья, во что ему сегодня лучше одеться или какие покупки сделать к обеду. Чем больше женщина заботится о мужчине, тем больше он полагается на нее и тем более отдаляется от нее в постели. (Вспомните про архетипы Карла Густава Юнга.) Мужчина не сможет представить женщину в эротическом и романтическом свете, если она постоянно сдувает с него пылинки и, в общем, обращается с ним, как со своим сыном. Раздача инструкций по утрам «хорошо организует» мужчину, но со временем начнет ему досаждать. (Разрыв с матерью — пройденный этап в жизни мужчины.) Тревожней всего во взаимоотношениях мужа и жены, когда женщина полностью идентифицируется со своим мужчиной и отрекается от себя как от личности. Конечно, достаточно удобно целиком раствориться в его интересах, его друзьях, его жизненных планах и «чужими руками жар загребать» (Дескать, «пускай он учится, я же займусь тылом»). Женщины рекламируют свою жертвенность как своеобразное достижение, вместо того, чтобы проявить волю и заняться осуществлением собственных целей. Рассуждения типа «Пока он будет нуждаться во мне, он нас не бросит» являются распространенной психологической ошибкой. «Я ненавижу борьбу! Я вообще ненавижу спорт. Но Тони любил его, я делала все, что хотел Тони. Я стала поклонницей борьбы, чтобы угодить ему. Я даже убедила себя, что она мне нравится. Я считала это своей «жертвой ради любви». Сейчас, думая об этом, я готова взорваться. И как только я могла быть такой идиоткой!»
Мы разные: добрые, злые, прекрасные, ужасные; в нас миллион «Я», миллион привязанностей и интересов. Нельзя позволять себе фиксироваться на чем-то одном, на ком-то одном — это верная дорога в Никуда. Помните, как строятся отношения Родитель — Ребенок? Первые годы сознательной жизни ребенок пытается добиться расположения родителей, ищет подтверждения родительской любви (лет этак до десяти); когда с родительской любовью все становится ясно, ребенок ищет расположения сверстников и даже начинает пренебрегать родительской любовью. Когда один все время дает, а другой все время потребляет (когда один «выпендривается», качает права, не обращает внимания, а другой терпит, принимает и старается не усугублять), то не напоминает ли нам это отношения эгоистичного взрослого ребенка с любящими родителями. Ведь Он ушел от матери (привык к материнской любви и ушел), точно так же Он уйдет от жены, которая будет жить только для него, закладывая себя на алтарь любви. Будьте уверены, Он примет эту жертву и не поперхнется, а сам будет жить в свое удовольствие да еще контролировать вашу самоотдачу. Нельзя на такой основе поддерживать отношения любви. Нельзя отрекаться от своей многосторонности, многополярности, многоплановости во имя кого-то другого. «Одномерные» никому не интересны в этом трехмерном мире. Обязательно необходимо делать что-то помимо Его, вне Его, не дожидаясь Его. Вы хотите сходить в сауну, в гости, в ресторан, так не надо ждать целую жизнь, пока он вас туда выведет. Найдите подругу> найдите повод и идите. Вы хотите поступить в институт, хотите построить дачу, хотите начать дело — так чего ж вы ждете? Действуйте! Или вас этому не учили? Вас учили, что семья — это «два крыла», два, а не одно! Так никто и не спорит. Все правильно: семья — это два крыла, два крыла, а не крыло с протезом! «...Может быть, я бы завлекся трудностью предприятия... та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца». (Лермонтов М. Ю. Герой нашего времени) В 50-х годах Берхауз Фредерик Скиннер («антитеоретик» бихевиоризма) сформулировал и апробировал 4 процедуры «оперантного подкрепления», которые впоследствии нашли широкое применение в американской педагогике. Третья и четвертая процедура («процедура варьирующихся интервалов» и «процедура варьирующихся пропорций»), при совместном их использовании, оказывали настолько «убойное» действие на испытуемых, что в конечном итоге закрепили за собой образное название «Формула любви». Согласно «формуле любви», размер награды и интервал подкрепления целиком зависят от произвола тренера. Ученик знает о подкреплении, а элемент неопределенности обеспечивает наиболее высокий темп научения и ритмичность работы (никогда не знаешь, когда и как наградят следующий раз, поэтому все время зарабатываешь награду). Именно по этой схеме мудрые супруги интенсифицируют и автономизируют отношения друг с другом, и их первородное чувство остается всегда свежо и взаимно. Нет, конечно, никто не призывает милых женщин прямо сейчас все бросить и начать тренировать мужей по Скиннеру. (Хотя они-то вас уже давно тренируют!) Просто иногда надо быть более сдержанной в выражении своих сильных чувств, иногда надо помогать партнеру с возможностью вас любить. Развитие круга своих интересов женщиной (с определенного момента в жизни семьи) — это первый и естественный шаг на пути сохранения прежней любви. Об этике и эстетике супружеских отношений
(Анекдот) Так получается, что от старательности домочадцев наши вещи постоянно перемещаются. Так получается, что по требовательности начальника нам иногда приходится задерживаться на работе. К сожалению, не каждый успевает вовремя проголодаться к обеду и не в каждой семье количество телевизоров соответствует количеству интересов. А еще нам не хватает рук, времени и отдельной комнаты. Короче говоря, в нормальной «ячейке» всегда найдется повод для выяснения отношений. Грубость в семейном общении — это не мелочь быта. Как много позволяем мы себе в кругу своих близких: срываемся с пол-оборота, хамим, разговариваем на повышенных тонах. В страшном сне не приснится подобным образом взаимодействовать с посторонними. Мы потому и не водим к себе посторонних (встречаемся по великим праздникам на нейтральной территории), что начинаем раздваиваться: боимся потерять контроль над своими коммуникациями. Если один из супругов видит, как другой вежливо и предупредительно общается со знакомыми (проявляет участие, улыбается, расшаркивается), а дома забывает про элементарную благодарность, — это обстоятельство может дать серьезное основание для супружеского конфликта. «Мы выставляем себя совершенно в ином свете перед нашими детьми, нежели перед нашими клубными товарищами, мы держим себя иначе с нашими работниками, нежели с нашими близкими и друзьями». (Джеймс У. Научные основы психологии) Особенно болезненно воспринимаются наставнические реакции супругов по отношению друг к другу. С точки зрения Эрика Берна, психическая жизнь человека протекает одновременно на трех уровнях: «Я — родитель», «Я — равный» и «Я — ребенок». В состоянии «Равного» человек считает себя не в праве давать какие-либо указания партнеру. В состоянии «Ребенка» коммуникатор бунтует и ноет. Поучение, оценивание, безапелляционные высказывания (с элементами обобщения) — все это, по словам автора трансактного анализа, символизирует Родительскую позицию в общении: — Ты не знаешь, где мои часы? — спросил один взрослый человек другого взрослого человека. — Почему ты никогда не знаешь, где твои часы?! — ответил Родитель Ребенку. Когда у одного из супругов прорывается управленческое высказывание, другого, как правило, «сносит» (сбрасывает) на протестующий уровень. В подобных обстоятельствах следует временно отложить проблему поиска часов, пока не успокоится неожиданно проснувшийся в собеседнике Родитель или Ребенок. Если этого не сделать, то разговор пойдет «вразнос» и совсем на другую тему [13]. («Я всего лишь спросил, знаешь ты или не знаешь, где мои часы!» — «А ты не ори на меня!» — «А я на тебя не ору!»)
(Из кинофильма «Москва слезам не верит») Месячные влияют на настроение русской женщины так же, как на настроение любой австралийки. Двадцать один день из двадцати восьми природа благоволит мужчине: высокий уровень женских гормонов в крови обеспечивает партнерше чувство благополучия, стимулируя ее положительную реакцию на окружающих. Последнюю неделю менструального цикла, когда большая часть женщин мира пребывает в подавленном состоянии и позволяет себе эмоционально расслабиться, на стороне (международного) мужчины стоят высокие культурные традиции России. («Коня на скаку остановит. В горящую избу войдет...».) Умение идти на уступки, то есть «не задираться», не спорить по мелочам с мужчиной (как учил американок Дейл Карнеги), в целом, является отличительной особенностью русских женщин (за что их сегодня так ценят в мире). Сталкиваясь с фактами мужского самолюбия, отечественные леди стараются не зацикливаться в своем состоянии и думают только на перспективу. Кто-то может возразить, что это не так. (Есть, конечно, разные женщины.) Немало и тех, кто действует наоборот: отговаривает мужу по всем направлениям, напутствует его («Смотри не напейся там»), устраивает военно-спортивные игры на тему «Кто в доме хозяин» и т. п. С традиционных тендерных позиций мужчина не приемлет таких отношений и никогда первым не пойдет на мировую, хотя легко примет извинение женщины и сам же (следом за женщиной) постарается загладить возникшую проблему. (Вспомните, как заканчивается описанная выше сцена из кинофильма Меньшова!) К сожалению, настоящая женская мудрость (в лучшем смысле этого слова) не приобретается в процессе просмотра фильмов, а передается от женщины к женщине, от матери к дочери. (В данном случае родители имеют полную власть над нами.) Опыт супружеских отношений в родительской семье накладывает значительный отпечаток на характер супружеских отношений в наших семьях. Если родители настойчиво преодолевали острые углы совместной жизни, то существует большая вероятность, что и нам удастся сохранить супружество. Разница философии полигамных мужчин (и женщин) и «моногамных мужчин» (и женщин) состоит в том, что у последних есть опыт благоприятных семейных отношений их родителей и им найдется что передать по наследству. Им хочется, чтобы у детей была семья не хуже, чем у них самих. (Привычка держаться друг за друга — самое большое приданое, которое способны дать родители взрослым детям.) Когда единой, нерушимой родительской семьи нет (нет традиции сохранения семьи), то по наследству передавать нечего и остается только предаваться телесным и чувственным развлечениям, уподобляясь духовно-бесплодным эпикурейцам. Если твой отец разошелся с матерью, а теперь ты разводишься со своей женой (разгулялся не на шутку), то это всего лишь видимость проявления воли. На самом деле, это проявление твоей полезависимости. Твой отец был слаб и не соблюдал элементарных правил психогигиены, а ты родился потенциально слабым и просто расписался в родовой книге неспособных к семейной жизни. (элементы «дикого психоанализа») Эверетт Шостром попробовал обобщить коммуникативный опыт состоявшихся (зрелых) родительских браков и сформулировал его в виде следующих практических рекомендаций: 1. Нужно говорить друг другу о своих проблемах (о том, что нравится и не нравится), чтобы не срываться потом по непонятным причинам. Почему он или она должны обо всем догадываться сами? Отношения супругов складываются совершенно иначе, когда каждый из них обладает всей информацией о переживаниях партнера. Упорное молчание (недоговоренность) сталкивает человека с тем фактом, что важная для него потребность не будет удовлетворена. («На обиженных воду возят».) Отмалчивание оставляет на душе темный осадок. Коммуникативная ущербность усугубляет взрывоопасность брака. («Ты доволен?» «Да», — сказал он недовольно.)
P.S. Психологи не рекомендуют сравнивать мужа с другими женатыми мужчинами. Не рекомендуется также в присутствии жены рассуждать о других женщинах. Что касается взаимоотношений с родителями супруга, то вот еще несколько советов:
Борьба за сохранение культуры общения касается также эстетической составляющей брака. Здесь, главным образом, обращает на себя внимание заброшенность и неряшливость внешнего вида супругов. Хождение по квартире в трусах, в «спортивках» с вытянутыми коленками, в рваных истрепанных халатиках не содержит в себе ничего эстетичного. Изношенные вещи, размытая косметика, распущенные неприбранные волосы, несвежий запах тела, запах изо рта, небритое лицо, благородная отрыжка, почесывание и т. д. и т. п. — все это оскорбляет высокие чувства и представляет супруга не в лучшем виде по сравнению с окружающими. Выход к завтраку в пижаме, по правилам семейного этикета, разрешается только ребенку не старше 10 лет! Отсутствие Красоты в супружеском общении притупляет взаимный интерес друг к другу. Интересными становятся другие — красивые — люди. Лекция 5. РАЗВОД: ФАНТОМЫ И ВЫМЫСЛЫ
(Из кинофильма «Мусульманин») О страданиях, развлечениях и других суррогатах ЛюбвиЧеловек как был, так и остался привязан к своей судьбе (среда, родители, положение на старте), но ему внушают из радиоприемников: «Ты свободен, как никогда», «Ты можешь построить жизнь, как тебе вздумается», «Ты можешь получить все, стоит только захотеть», и человек начинает нервничать. А кругом мельтешат «менеджеры успеха», и вот уже нас оценивают не самих по себе, а в зависимости от рыночных достижений (карьера, зарплата, спрос). Личностное начало никого не интересует. Даже собственная самооценка следует по тому же пути. Малейшие колебания материального статуса вызывают продолжительную фрустрацию (стресс), провоцирующую разрушительные и саморазрушительные тенденции. «Ничто так не обесценивает нашу машину, как новая машина соседа». («Русское радио») Успех и достаток — шаткая основа для самоуважения (уж очень относительны эти достижения). Чувство беспомощности, одиночества, тревожности — базальные страхи нашего времени. Все это вместе взятое вызывает у современного человека ярко выраженную потребность в любви и привязанности как своего рода спасении [103]. Роль любви переоценивается, она становится призрачной мечтой, сверхожиданием, иллюзией решения всех проблем. «Любовь сама по себе не иллюзия, но она превращается в иллюзию, когда мы ждем от нее намного больше того, что она в состоянии дать» (К. Хорни). (Возможно ли подумать, чтобы наши деды столько думали о любви?) В своих отношениях мужчина и женщина стремятся к получению новой, никогда не существовавшей общности. Наверное, в этом одна из трагедий любви. «Мой знакомый Валера, разводился (и потом снова сходился) со своей женой три раза. Так вот, по его словам, самое тяжелое во всей этой процедуре было каждый раз поднимать по лестнице ее пианино на пятый этаж». (Николай Козлов. Истинная правда или учебник для психолога по жизни) Разводиться нужно сразу: не «пилить», не «отколупывать», а «отрубать»! Полтора-два года в браке — накал страстей сбит; три-пять — перешли в состояние Функционально-ролевой соотнесенности (все пороки налицо). К тридцати годам все должно быть кончено! К тридцати годам все должно быть определено (вы вместе или нет), потому что скоро (очень скоро) потребуется особо бережное отношение друг к другу, потому что скоро Время заглянет вам в глаза глазами ваших взрослых детей. Расстаться легко не удастся никому: слишком большая система взаимосвязей поддерживается вашим браком. Сроки документального оформления развода — не главное. Главное — не совершаете ли вы развод в воспитательных целях (учебно-показательные выступления). Если по истечении двух лет вы все еще не разъехались, не вышли замуж (не женились), а продолжаете встречаться и выяснять отношения, вы сами не представляете, в какую авантюру вы ввязались. Этот способ протеста против Его (Ее) недостатков не имеет ничего общего с настоящим разводом. Теперь вы все время будете Думать о нем (о ней). Теперь вы все время будете любить его (ее) и ненавидеть одновременно. Даже изощренная месть (например, не давать ему общаться с ребенком) — это всего лишь еще одна форма поддержания духовной связи друг с другом (сложные чувства амбивалентны). Ребята, кончайте заниматься ерундой! Вы не умеете (а может быть, не желаете?) «отрубать». Развод — это не ваша стихия. Незавершенное действие будет воспринято как новый элемент игры. Незавершенное действие будет постоянно возвращать вас в исходную ситуацию, и с каждым разом эта ситуация все больше станет складываться не в вашу пользу. (Повторяющийся сигнал в мозг не поступает.) Всякая следующая попытка опять развестись будет заведомо выглядеть комичнее предыдущей. Со временем запугивания разводом станет даже не хватать и партнер начнет провоцировать его сознательными действиями. «Мы знаем, что все меняется, нас с детства учат, что все меняется, мы много раз видели своими глазами, как все меняется, и в то же время мы совершенно не способны заметить тот момент, когда происходит изменение». (Аркадий и Борис Стругацкие. Пикник на обочине) Формула «Не можете жить как муж и жена, разведитесь и живите вместе просто так» — подарок от Лукавого. Развод — это следствие, а не прецедент к развалу отношений. Не делайте из следствия прецедент! После разлуки мужчина быстрее найдет себе новую спутницу жизни (в среднем эта цифра равна 5-8 месяцам), чем женщина (1,5-2 года) [17]. Чтобы потом всю жизнь обижаться и мистифицировать на тему «Если бы не он, то...», не обязательно разводиться. Результат будет один и тот же — саморазрушение личности. И супружеская конфронтация, и постразводное квазисуществование — явления одной природы. То и другое выражает неспособность к истинным полноценным взаимоотношениям (неумение любить вблизи). Такая неспособность возникает от слабости «Я» и переоценки любви. Эрик Берн описал достаточное количество «супружеских игр». К числу наиболее распространенных, общеупотребимых и популярных относится игра «Тупик»: Он и Она в канун значимого для семьи события (праздник, приезд гостей, долгожданный отдых и т. д.) «цепляют» друг друга, используют возможность поссориться по незначительному поводу. Цель игры — создать барьеры на пути сближения, чтобы позднее совместно их преодолеть. Причем, барьеры активно создает и тот, и другой супруг. Потом обычно бывает разбирательство. В общем, главное — не ссора, не слезы и не демонстративные приступы отстраненности, а создание ситуаций повышенной мотивации, когда мы снова и снова доказываем, что все еще любим друг друга. («Милые бранятся — только тешатся») Конечность смысложизненных задач заводит человека в тупик [97]. Нам почему-то становится не по себе, когда все складывается благоприятным образом. Вместо того, чтобы радоваться общению, мы впадаем в «экзистенциальный вакуум». Вместо того, чтобы полноценно совместно жить, мы пристаем к посторонним людям с навязчивым вопросом: «Как избавиться от депрессии?» Получается, прямо, как у Шопенгауэра: «обладание отнимает прелесть», «осуществленное желание порождает пресыщение и скуку» (и без любви не жизнь, и с любовью с этой не знаешь, куда деваться), «человек недополучает — страдает и получает — страдает». Создается впечатление, как будто бы нам не хватает каких-то раздражителей извне для поддержания жизненного тонуса и что дело не в ограниченных возможностях и не в завышенных потребностях, а в чем-то еще (к чему нас приучили в детстве). Не понимая самих себя, мы «добираем» этих раздражителей где придется: с остервенением купаемся в развлечениях или, наоборот, все портим, уничтожаем своими же руками, а потом начинаем страдать (есть такие «мазохистские» игры) от своего и мира несовершенства [13]. Если он уже пил (гулял, грубил), то зачем вы рожали от него второго ребенка? Зачем вы заигрывали с ним? Вы думали, что все изменится? Вы переложили на детей ответственность за несовершенство собственных коммуникаций? А теперь вы попрекаете его детьми? А, может быть, это была ваша цель: кого-нибудь чем-нибудь попрекать? Может, это просто ваш суррогат любви? (элементы «дикого психоанализа») Психологи давно предупреждают супругов о наличии 4 кризисных периодов. Первый период — это первый год совместной жизни (конфликт адаптации). Второй связан с рождением ребенка, когда ухудшаются возможности профессионального роста, резко сокращается время на личную жизнь (у женщины наблюдается снижение сексуальной активности). Третий кризисный период совпадает со средним супружеским возрастом (конфликт однообразия). Четвертый — с уходом детей и возобновлением личной жизни (конфликт одиночества) [7]. Лучшее, что могут придумать молодые супруги, — это повременить с рождением первенца, чтобы избежать наслоения первого и второго кризисного периода. Есть изначальное заблуждение, что «дети — цемент семьи». Дети привносят стресс в отношения двоих и укрепляют позицию одного из конфликтующих супругов (как правило, женщины). В желаемом смысле они не способствуют укреплению разваливающейся семьи. Родители с детьми — это, скорее, символ, видимость сплочения супругов. Там, где реального сплочения нет, там, где, действительно, нет цемента (нет встречного движения души), дети превращаются в обыкновенный сыпучий материал для бесконечного строительства крепостей и замков. Дети, конечно, насыщают эмоциональные отношения в семье и придают этим отношениям новый импульс, но можно иметь детей и не иметь детей, и быть счастливым. Главное — вовремя «свернуться» с поисками любви, потому что любовь — это процесс, а не продукт и ее не получать надо (ожидать), а создавать (генерировать) в реальном времени. Любить и быть любимым — это работа (наша работа) по созданию общего психологического пространства, которое не разрушает психологического пространства каждого. Это работа по обузданию себя. Острые обвинительные реакции — это отсутствие такой работы, отсутствие терпения и воли для осуществления своей заветной мечты. «Хотя мужчины и предпочитают блондинок, женятся они в основном на брюнетках». (Джойс Бразерс. Что каждая женщина должна знать о мужчинах) Есть обстоятельство, из-за которого разводятся не раздумывая, — это пренебрежение к личности супруга. Женщина ищет личность. Мужчина ищет личность. Брак, в котором оскорбления и унижения становятся нормой жизни, неважно в какой форме (она его «поносит», высмеивает его способности, продукты труда, или он угрожает расправой, ставит на первое место мать, не считается с ее интересами, мнением, перспективой) такой брак, как бы, уже не существует. В данном случае это просто вредная привычка видеть друг друга, что-то вроде навязчивого стремления смотреть кровь по телевизору. Чем быстрее закончится этот «домашний Афганистан», тем больше шансов еще раз вернуться в свое исходное состояние генерации любви. Установка на обменивание услугами как одна из подлинных причин разводов
Настоящие цели, которые нами движут, — это защиты и компенсации, большей частью неосознаваемые [4]. Мы же вынуждены придумывать логическое обоснование своим влечениям (чтобы превратить их в стремления), т. е. создаем фиктивные цели и пытаемся ими руководствоваться. Черты характера тоже не существуют сами по себе, они всегда соответствуют внутреннему жизненному плану и приближают нас к подлинным Целям. Что касается интерпретации индивидуального опыта, то Закон апперцепции гласит: «Субъективное восприятие обладает способностью самоподтверждения» (т. е. кому что хочется, тому то и видится). Таким образом, совершив ликбез по Глубинной психологии, остается констатировать, что люди разводятся неспроста! Вряд ли кто-нибудь добровольно сознается, что выходил замуж (женился), «чтобы избавиться от власти родителей», «чтобы получить прописку», «чтобы получить прислугу (воспитанника, мальчика для битья)», «чтобы успеть вперед других», «чтобы удивить других» (стремление к превосходству), «чтобы ненароком не опоздать» (страх одиночества), чтобы, наконец, «секса урвать, так как другого способа не знал». Спроси такого «урывщика» в момент развода, так он расскажет про неполноценное общение или про Освобождение под знаменем Самореализации. По мнению психолога Аргайла, важнейшими мотивами общения являются самопознание, самоутверждение, духовный и эмоциональный контакт, реализация полового влечения, руководство, агрессия, потребность страдать и испытывать боль [108]. Зигмунд Фрейд утверждал, что при нейтрализации стрессовой ситуации пропавшие предметы попадаются. То же самое с браком — при наступлении компенсации фиктивные цели обнаруживают свою фиктивность. Характер супружества зависит прежде всего от того, какие мотивы обусловили заключение данного брака. Исследователи Эйдемиллер Э. Г. и Юстицкис В. В. называют следующий рейтинг мотивов вступления в брак в дисфункциональных семьях:
(элементы «дикого психоанализа») Подлинные цели брака станут понятными не по количеству произнесенных слов, а по количеству прожитых лет. Можно, например, детей воспитать («поднять») и развестись. (О сиюминутности сексуального фантома мы уже достаточно сказали.) На самом деле, спрашивать надо, не почему люди разводятся, а почему так долго хранят верность. Разводятся потому, что услуги уже оказаны (материальные, моральные, социальные и т. д.) или потому, что перспектива их оказания стала равна «нулю» [32]. О некоторых нормальностях супружеской жизни, очень похожих на прелюдию к разводу (кризис середины жизни)
(Розанов В. В. Опавшие листья) Все, что мы рассказываем друг другу, есть лишь отчасти правда, отчасти вымысел (в особенности, когда дело касается нашей личной истории) [102]. Неодолимая тяга к самораспространению помогает раскрашивать скромный жизненный опыт в легендарные подвиги Геракла. Строгая цензура Подсознания пропускает на поверхность только те факты, которые не допускают двусмысленного толкования и четко вписываются в сюжет. Остальные ретушируются или уничтожаются, т. е. просто откладываются поглубже, так что со временем мы сами перестаем понимать, как Это было. Посвящая других в «подлинные жизнеописания», мы превращаем прошлое в систему, закрепляем причинно-следственные связи и все дальше и дальше удаляемся от истины. Так рождаются мифы о том, «как ловко он меня обманул (обманула)», когда «от поклонников не было отбоя», о том, «сколько добра было сделано», «сколько в него было вложено» и что «лучшие годы ушли понапрасну». Мифы роятся, клубятся, группируются. Наши домашние мифы сливаются (переплетаются) с мифами других, циркулируют совместно, приобретают черты общественного мнения, снова возвращаются и теперь уже преследуют нас в виде фантомов. Теперь мы уже точно уверены, что «все они одинаковы», а «любовь бывает только в кино», что «бороться бессмысленно», что «лучше одному (или одной)» и что «все через Это прошли»! «Лгущий себе самому прежде всех и обидеться может. Ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал гору, — знает сам это, а все-таки сам первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большого удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной». (Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы) В жизни мужчин и женщин есть период, когда они в наибольшей степени подвержены влиянию фантомов развода. Этот период захватывает массивную возрастную группу и содержит возможность возникновения неких острых психологических состояний, традиционно называемых «Кризисом середины жизни». Границы огнеопасного периода определяют по-разному. Часть исследователей связывает их с первыми признаками перестройки репродуктивной системы у мужчин — «первые сбои» (теперь мужчину тоже нужно «настраивать»!) — 30-35 лет. Бесстрастная статистика констатирует увеличение числа разводов особенно у людей 40-45-летнего возраста — пресловутый «семнадцатый год совместной жизни»: взрослые дети покидают дом, оставляя в психологическом пространстве семьи невосполнимые дыры [3]. (Если брак давно уже превратился в систему по жизнеобеспечению детей, то оставшись одни, муж и жена начинают острее чувствовать, насколько чужды они стали друг другу.) Специалисты в области психологии труда отмечают ощутимое снижение показателей трудовой дисциплины у «представителей массовой профессии» (рабочих) в возрасте 35-44 [39]. На самих мужчин и женщин мистическим образом действует цифра 33 (возраст Христа). «Тридцатилетняя женщина идет на все, тогда как девушка из девичьего страха вынуждена перед всем отступать». (Оноре де Бальзак. Сцены частной жизни) 30-44 — период зрелой чувственности для женщин. Женщина бальзаковского возраста может все: она может быть обольстительной, целомудренной, печальной и счастливой одновременно. (Юношам следует держаться подальше от «бальзаковских женщин».) «Молчание ее так же опасно, как и речь. Вам никогда не понять, искренна ли женщина этого возраста или полна притворства, насмешлива или чистосердечна. Она дает вам право вступить в борьбу с нею, но достаточно слова ее, взгляда или одного из тех жестов, сила которых ей хорошо известна, и сражение вдруг прекращается». «Женщина 30-ти — 44-х» чувствует свою силу, чувствует, что многое может, и ей далеко не безразлично, что по отношению к ней чувствует и может ее единственный мужчина. Памятуя о том, какую жертву она приносит ради Него, «женщина 30-ти — 44-х» требует от мужчины особых чувств. 30-44 для женщины (в особенности вторая половина) — это период эмоциональной неустойчивости и страхов, которые провоцируются предчувствием физиологического увядания («Бабий век — сорок лет, в сорок пять — баба ягодка опять») и опасениями за надежность мужа (всерьез рассматривается его возможное стремление сексуально проявить себя на стороне, тоже «пока не поздно»). «Женщина 30-ти — 44-х» увеличивает свою эмоциональную зависимость от мужчины [7]. «Слабость с обеих сторон — такова, как известно, особенность всех ссор» (Вольтер) 30—44 — осознание того факта, что с наступлением зрелого возраста он уже никогда не достигнет вершины (например, профессиональной вершины), наносит сокрушительный удар по мужчине. Наиболее популярные способы ухода от постылой действительности — это утопить свою горечь в вине и связь с любовницей. (По сравнению с другими слоями населения, старшие служащие разводятся реже.) Одержав победу над другой женщиной, мужчина вновь чувствует себя молодым и сильным. Точно так же, как женитьба молодого человека символизирует рождение мужчины, любовные контакты в 40 лет символизируют вторую молодость мужчины. Живущий полной жизнью дома и на стороне 40-летний мужчина тайно желает, чтобы его жена, как ранее мать, продолжала любить его, заботиться о нем и закрывала глаза на его склонность к внебрачным интрижкам. 30-44 — период переживания ответственности для мужчины (после продолжительного периода семейного инфантилизма). До поры до времени мужчина живет в свое удовольствие и воспринимается как помощник женщины-матери. До поры до времени женщина нужна мужчине, а не мужчина — женщине: она закрывает собою быт, стирает, кормит и услаждает. От 30 до 44-х для мужчины наступает пора найти свое место в семейных отношениях и действовать. Он видит глаза детей, которым не очень-то понятно, что надо? Он видит глаза жены, которая внимательно ждет. Ему предстоят не самые приятные переживания своей компетентности и полноценности (разумеется, если только он не позаботился об этом заранее). Что может дать мужчина взрослеющим детям? Материальную силу в сочетании с духовной силой (т. е. устойчивое отношение к жизни в целом). Ответственный, зрелый мужчина — это человек, с которым интересно, который много умеет и справедлив. Ответственный, зрелый мужчина — это человек, который поддерживает порядок, всех мирит, его слово весомо. Ответственный, зрелый мужчина — это человек, который все может, т. е. может поставить материальную задачу и последовательно ее решить. Если мужчина «30-ти — 44-х» соответствует заявленным критериям, его не будут фрустрировать взрослые дети (он спокойно встретит взросление своих детей). Что может дать мужчина женщине? Любовь, уважение и поддержку! Женщина бальзаковского возраста теряет контроль над ребенком: сила материнских чувств проходит испытание разумом. (Ребенок отдаляется и «хочет гулять сам по себе».) Женщина бальзаковского возраста пытается наверстать карьеру. Она устала от бытовых забот и хочет изменить свое социальное положение («кухонный бунт»). В период ухаживания, равно как и во время заботы о малышах, женщины подавляют свои импульсы авторитетности и независимости. С людьми средних лет и более преклонного возраста происходит любопытная метаморфорза: женщины становятся более напористыми и уверенными в себе, а мужчины — более эмпатичными и менее доминантными [53]. С возрастом в абсолютном выражении сокращается число агрессивных мужчин. (Вероятность погибнуть у людей с высокой агрессией в 4 раза выше по сравнению с остальными [72].) Пока женщина остается робкой (пока это нужно для продолжения рода), ей удается избегать экстремальных ситуаций и стрессовых нагрузок. Подростку нужен друг, мужчине — ученик, а женщине — настоящий мужчина. Именно так они ощутят причастность своей жизни друг к другу. А если что-нибудь в этой схеме не сработает, то начинается «Кризис середины жизни». «Спросили его раз: «За что вы такого-то так ненавидите?» И он ответил тогда в припадке своего шутовского бесстыдства: «А вот за что: он, правда, мне ничего не сделал, но зато я сделал ему одну бессовестнейшую пакость, и только что сделал, тотчас же за то и возненавидел...» (Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы) После того, как вы уже достаточно разобрались в его (партнера) мотивах, постарайтесь понять свои мотивы (отвлекитесь на минутку от другого). Предаваясь фантомам развода, вспомните, что когда-то у вас было чутье и вы сделали выбор в пользу этого человека (т. е. что-то при этом уже получили!). А что потом вы для Него сделали, каким действием или бездействием вы так себя разозлили? Вместо послесловия:«Жалею, что не могу сказать вам ничего отраднее, ибо любовь деятельная сравнительно с мечтательною есть дело жестокое и устрашающее. Любовь мечтательная жаждет подвига скорого, быстро удовлетворимого и чтобы все на него глядели. Тут действительно доходит до того, что даже и жизнь отдают, только бы не продлилось долго, а поскорей совершилось, как бы на сцене, и чтобы все глядели и хвалили. Любовь же деятельная — это работа и выдержка, а для иных так, пожалуй, целая наука». (Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы) «В период ухаживания оба еще не уверены друг в друге, оба еще не обладают друг другом, следовательно, энергия каждого из них направлена на то, чтобы отдавать другому и стимулировать его. После женитьбы ситуация зачастую коренным образом меняется... Ошибочное представление, согласно которому любовь можно иметь, привело их к тому, что они перестали любить». (Фромм Э. Иметь или быть?) «Мужчина и женщина не могут любить друг друга, они могут только желать друг друга. Любит человек человека...» (Екатерина Маркова (21 год). Из письма на «Радио России») ЧАСТЬ 2. ОТЦЫ И ДЕТИ(для порционного чтения) Вместо предисловия
(Герман Гессе. Игра в бисер) Уважаемый читатель, считаю своим долгом заявить, что огромная часть материала, предложенного в этой книге, не является лично моей заслугой, а принадлежит перу выдающихся психологов прошлого и современности. Будучи верен юношеской мечте создать универсальный, легко читаемый популярный учебник по прикладной психологии, я осознал необходимость привлечь к работе самые доброкачественные, проверенные, надежные, имеющие большой оборот в вузовской среде источники, многие из которых значительно глубже и полнее данного произведения и страдают только двумя недостатками: затянутостью и сложностью изложения. Я хочу, чтобы идеи Фрейда, Юнга, Выготского, Драгуновой, Кона, Мухиной, Абрамовой, Обуховой и других зазвучали с новой силой, чтобы их услышали не только преподаватели и узкие специалисты, но также заинтересованные, вдумчивые супруги и родители, у которых просто нет возможности учиться на психологическом факультете. Мне досадно видеть, как высокое университетское знание, усилиями немногих посвященных, постепенно превращается в рафинированную «игру в бисер», оторванную от реального педагогического процесса и сотен тысяч семей. Я готов выслушать любое количество упреков (по поводу терминологии, вольной интерпретации или непроизвольного цитирования), но борьба со схоластикой была и остается делом моей жизни. Вадим Короткий Лекция 1. ВОЗРАСТНАЯ ПЕРИОДИЗАЦИЯ И ПСИХИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕТЕЙ РАЗНОГО ВОЗРАСТАМладенческий возраст
(Альберт Эйнштейн)
... — все эти вопросы составляют предмет ухода за ребенком и в данной главе рассматриваться не будут (читайте специальную литературу) [88, 105]. Ребенок рождается на свет значительно менее приспособленным к автономной жизни, чем жеребенок, волчонок, кенгурёнок и т. п. Сложный набор безусловных рефлексов детенышей животных позволяет быстро сложиться взрослой особи с активными ориентировочными, защитными, охотничьими и другими реакциями. У человека, в отличие от животных, безусловные рефлексы новорождённого не обеспечивают появления развитых форм поведения. У человека появление сложных реакций (человеческого поведения) идёт за счёт поступательного развития высших отделов мозга. Главное условие нормального созревания мозга новорождённого — интенсивное упражнение анализаторов. Организатором зрительных, слуховых, вкусовых и тактильных впечатлений для нормального развития мозга ребёнка становится взрослый. В условиях сенсорной изоляции (недостаточного внимания взрослых) развитие ребёнка резко замедляется [63]. Решающим обстоятельством — сенсорной доминантой — развития младенца на первом этапе является телесный контакт с ребёнком. (Из 5 чувств у новорожденного наиболее развито осязание.) Тактильное общение может стать для младенца вопросом жизни и смерти. С этим фактом драматично столкнулся ещё в 12 веке германский король Фридрих II. Он захотел узнать, на каком языке станет разговаривать ребёнок, если с самого рождения он не будет слышать вообще ни одного слова. Для этого король отобрал у родителей несколько новорождённых детей и отдал их кормилицам, которым запретил разговаривать с детьми и даже прижимать их к себе во время кормления. Эти дети так и не произнесли ни одного слова — все они умерли раньше, чем могли научиться говорить [25] Лингвистический эксперимент Фридриха II провалился, но при этом было сделано важное открытие: младенцы, лишённые обычных человеческих прикосновений, ласки и поглаживаний, попросту становятся нежизнеспособными. О роли тактильных анализаторов в общем развитии младенца красноречиво свидетельствует «суровый эксперимент» Денниса (ставший классикой зарубежной возрастной психологии). Супруги Деннис отслеживали развитие двух девочек-близнецов (в течение 14 месяцев) в условиях строгой социальной изоляции. Эксперимент начался в конце первого и завершился в конце 15-го месяца жизни детей. За это время двое взрослых — экспериментатор и его жена — входили в комнату не более 12 раз в сутки и только для ухода за детьми; они старались словесно не контактировать с детьми и воздерживались от выражения своей приязни. Комната, в которой жили дети, имела необходимую мебель, в открытое окно они могли видеть клочок неба и верхушку одного дерева. Ни игрушек, ни картин, ни украшений в комнате не было. Перегородка между кроватями мешала сестрам видеть друг друга. Кормили детей на руках. Как протекал процесс кормления, к сожалению, не описано. Известно только, что Деннисы совершали все гигиенические процедуры, а также гладили и щекотали детей. Тщательно зарегистрировав появление каждого нового акта у детей (всего их было отмечено 154) и сравнив эти сроки с данными изучения других 20-40 детей, экспериментатор констатировал, что развитие младенцев прошло нормально. У его подопечных наблюдалось отставание только по трём пунктам (оно касалось хватания подвешенного качающегося кольца, сидения без поддержки и твёрдого уверенного стояния), После эксперимента, благодаря введению минимального количества упражнений, было ликвидировано и это отставание. В дальнейшем дети не только хорошо развивались, но и проявляли глубокую эмоциональную привязанность к своим воспитателям [52]. Ещё на заре 20 века этнографы-африканисты отмечали высокое развитие годовалых детей, которые по многим параметрам превосходили своих европейских сверстников. Причиной этого психологического феномена следует признать то обстоятельство, что африканская мать, в силу своего безвыходного положения, фактически не расставалась с ребёнком в течение дня (работала с ребёнком на закрошках и постоянно с ним общалась). Анализ богатого эмпирического материала приводит психологов к стойкому убеждению, что младенца (даже «искусственника») надо кормить на руках. Ребёнка до 7-8 месяцев надо вообще больше держать на руках, носить его по комнатам, знакомить с предметами, комментировать действия других членов семьи. В эти моменты взрослый играет по отношению к ребёнку роль мозга, наблюдая и выделяя нужные движения из стихийного репертуара ребёнка. Первые познавательные реакции младенец осуществляет под грудью матери и положительное их подкрепление сильно продвигает его вперёд. (Дети должны рождаться только в отделении «Мать и дитя»!) Женщины, как известно, вербально (словесно) активнее мужчин. Дефицит общения с матерью, несмотря на уход, питание и гигиенические условия, в первую очередь отражается на предречевом и речевом развитии ребёнка. (Мужчины, освободите женщину для общения с ребёнком!) Разлука с матерью сказывается на развитии познавательных функций и на эмоциональном развитии ребёнка. Исследователь Джерсилд А. отмечал, что способность ребёнка любить окружающих тесно связана с тем, сколько любви он получил сам и в какой форме она выражалась [69]. Эмоции матери — это тот первый опыт, который определяет развитие общего мироощущения ребёнка: положительного или отрицательного, оптимистичного или насторожённо-пессимистичного [3]. Именно так начинают складываться те глубокие различия между детьми, которые во многом предопределяют их будущую сущность. В этом смысле любая ситуация взаимодействия с ребёнком, где он получает заряд положительных эмоций, не менее важна в его жизни, чем усиленное питание или свежий воздух. Женщина переживает новые чувства, и они переносятся на ребёнка. Мама старается, чтобы у младенца всё было красиво: шапочка, кофточка, одеяльце. (Мужчины, освободите женщину для общения с ребёнком!) Помимо всего этого, материнское тело согревает, создаёт психологически-комфортную атмосферу ребёнку, который чувствует свою защищённость и проникается доверием к миру. Пускай говорят, что «только русские бабы спят с детьми». Русские знают себе цену. Спят и правильно делают. Степень доверия (или недоверия), которым ребёнок проникается к миру, к людям, к самому себе, в значительной степени зависит от проявляемой к нему заботы [110]. Не следует экономить на гигиенических процедурах ребёнка. (К чёрту памперсы!) На второй неделе жизни моча выводится 20-25 раз в сутки (ёмкость пузыря небольшая), значит, 20-25 раз надо успеть позаботиться о ребёнке. Младенец, потребности которого быстро удовлетворяются, которого баюкают и ласкают, с которым играют и разговаривают, чувствует, что мир, в общем, место уютное, а люди — существа отзывчивые. Если же ребёнок не получает должного ухода (если родители «выдерживают» его, оставляют и ругают), то в нём вырабатывается боязливость и подозрительность, которые он принесёт с собой в последующие стадии развития. Чем больше ухода, улыбок, касаний и доброты, тем совершеннее интеллект, общее и душевное (психологическое) здоровье ребёнка. Первый месяцНоворождённый лежит преимущественно в согнутом положении, в котором он находился в утробе матери (ручки и ножки согнуты, кисти сжаты в кулачки). Головка автоматически повёрнута набок, чтобы не было препятствий для дыхания. Новорождённый 80% времени спит. Сон ещё не смещён на ночное время и имеет полуфункциональный характер. Ребёнок спит полубодрствуя. 20% времени ребёнок бодрствует, но само бодрствование носит полудремотный характер. Правильное чередование сна и бодрствования складывается под влиянием социальных факторов. Кормить ребёнка надо через 3 часа 7 раз в сутки. Ночью (с 12 часов ночи до 6 часов утра) кормить его специально не следует. Ночью он легко засыпает «от груди» после внезапного пробуждения. Женщина должна спать не менее 8 часов в сутки (6 часов ночью и 2 часа днём). В противном случае (из-за хронического недосыпания ) может уменьшиться количество молока. В положении на животе ребёнок беспомощно ненадолго приподнимает голову, чтобы повернуть её набок. Все рефлексы налицо: сосательный, хватательный, моро-рефлекс (вздрагивание и попытка схватить воздух от громкого шума) и т. п. Всё, что держат перед глазами ребёнка на расстоянии 35 см, он может зафиксировать на несколько секунд. Особенно охотно он концентрирует своё внимание на знакомых лицах, когда они появляются непосредственно перед его глазами. (Человеческое лицо — это первый объект, который ребёнок выделяет из окружающей действительности.) Если ребёнок плачет, то голос и близость матери могут его успокоить. Второй месяцВ положении на животе ребёнок уже может опираться на руки (предплечья), немного приподнимает голову и держит её в таком положении несколько минут. Ребёнок фиксирует лица на близком расстоянии и следит за ними глазами. Лиц, ухаживающих и заговаривающих, младенец одаряет улыбкой. Улыбка (конец первого, начало второго месяца жизни) — показатель нормального психологического развития младенца. (Девочки улыбаются значительно больше мальчиков.) Возникновение эмоционально-положительной реакции (конец первого месяца), сопровождающейся движениями и звуками, знаменует собой конец новорождённости и начало собственно младенческого периода («Комплекс оживления»). Медицинский критерий конца новорождённости — приобретение ребёнком первоначального веса (примерно 10 дней жизни). Третий месяцМладенец всё больше вытягивает тело и растопыривает ножки. Ребёнок с видимым удовольствием стучит ножками и размахивает ручками (из положения на спине может повернуться на бок). В положении на животе он уже уверенно опирается на руки, поднятая головка хорошо держится. Игрушки двигает, рассматривает их, но только в течение короткого времени. (Его внимание приковывают предметы жёлтого и оранжевого цвета.) Если кто-то из окружения разговаривает с ним, он всё чаще отвечает улыбкой и воркованием. Четвёртый месяцСогнутое положение уступает место вытянутому. Младенец сосёт собственные ручки и пытается схватить предмет. Всё, что попадает ему в руки (обыкновенно, игрушки, нанизанные на резинку в кроватке), внимательно рассматривается и настойчиво засовывается в рот. Пытаясь повернуться на бок, ребёнок иногда сильно замахивается и перекатывается на живот. Пятый месяцРебёнок уверенно переворачивается на живот (только, как правило, в одну сторону). Игрушки хватаются двумя руками и крепко удерживаются. Младенец много «лепечет» и целенаправленно отыскивает источник шума. С посторонними лицами или в незнакомых ситуациях (например, на улице) ребёнок ведёт себя чрезвычайно насторожённо и временно не улыбается (замирает или даже плачет). Шестой месяцРебёнок самостоятельно переворачивается на живот (катается) в ту и другую сторону. Если родители посадят ребёнка, то он может несколько секунд пробыть в этом положении, пока «не завалится». В вертикальном положении (в родительских руках) ребёнок с удовольствием толкается, пружинит ножками (топчет бабушкины колени или папину грудь). Седьмой месяцРебёнок всё чаще показывает, что хочет на руки (тянет ручки). В положении на животе младенец может по-пластунски проползти за игрушкой (пока ещё тяжело и затратно) на небольшое расстояние. Сидит теперь значительно лучше, но для сохранения равновесия несколько наклоняется вперёд. (Под общий шумок он может попытаться приподняться в коляске и перегнуться за борт.) На седьмом месяце ребёнок может держать предметы одновременно в обеих руках и стучать ими друг о друга. Съедобные вещи (сухарик, хлебную корку, печенье) ребёнок слюнявит, сосёт, скребёт своими первыми зубами и, разумеется, глотает. На близких реагирует с большой радостью, а если мать или отец на время исчезают из поля зрения, ребёнок отвечает на это громким плачем. В отношении посторонних лиц — большей частью сдержан, однако, окружающий мир (в целом) воспринимает с большим интересом. На пятом месяце жизни происходит перелом в развитии ребёнка и начинается второй этап младенческого возраста [69]. Благодаря хватанию возникает пространство (пространство вытянутой руки). Хватание, направленное к предмету, стимулирует развитие сидения и ползания. На седьмом месяце из протянутой к недосягаемому предмету руки возникает указательный жест, вызывающий настоящий восторг у родителей. Как писал Л. С. Выготский: «Вначале указательный жест представляет собой просто неудавшееся хватательное движение». Благодаря родительскому подкреплению хватательное движение редуцируется, сокращается и вырабатывается известная всем форма вытянутого вперёд указательного пальца. Таким образом, ребёнок приходит к осознанию своего жеста последним. (Указательный жест раньше понимают другие, чем сам ребёнок.) Указательный жест закрепляется и становится жестом для других (у ребёнка появляется новое средство связи с окружающим миром). На руках у родителей указательный жест завершается соответствующим предметным действием и обозначением предмета (родители, выполняя просьбу ребёнка, подносят его к предмету и называют предмет). Постоянство предмета и постоянство действия с ним порождают первые обобщения. Предвидение, предугадывание (предвосхищение свойств предметного мира) — одна из главных характеристик интеллекта. К ребёнку приходит понимание происходящего, одновременно с которым к нему приходит понимание слов. Благодаря хватанию и указательному жесту общение ребёнка с родителями приобретает принципиально иной характер. Общение ради общения (эмоционально-непосредственное общение), характерное для начала младенчества, уступает место общению по поводу предметов. Годовалых детей уже раздражают длинные монологи родителей, примерно так же, как подростка раздражает чрезмерная опека и бесхитростное поглаживание по голове [63]. Начиная со второго полугодия ребёнку уже недостаточно просто «обмениваться ласками» со взрослыми. Начиная с 9-го месяца ребёнок уже готов к смене ведущей деятельности, готов сосредоточиться на предметных манипуляциях (готов к «отрыву от родителей»), чему мешает только одно обстоятельство — отсутствие ходьбы. Восьмой месяцВ положении на животе ползёт за игрушкой, делает попытки ползать на четвереньках (подставляет колено). Садится самостоятельно из положения на боку или подтягиваясь за перила кроватки (коляски), хотя делает это ещё недостаточно уверенно. Ребёнок сидит и часто, с помощью взрослых, пытается встать. Мелкие предметы хватает пинцетной хваткой (большим и указательным пальцем). Бросает предметы и следит за ними после бросания. Соответствующей мимикой, жестами, звуками стремится привлечь к себе внимание близких и требует, чтобы ему вернули брошенный предмет. На восьмом месяце умственное развитие уже позволяет ребёнку хлопать «ладушки», гладить себя по головке («хороший»), «варить кашку» («сорока-ворона кашу варила»), показывать папу и прочими способами радовать взрослых, демонстрируя номера художественной самодеятельности. Кроме того ребёнок уже знает слово «нет» и в наиболее острых случаях отдёргивает руку под напором родительских требований. («Нельзя трогать проводку», «Нельзя стягивать очки с папы» и т. п.) Девятый месяцВсе развивается по нарастающей: ребёнок уже самостоятельно встаёт в кроватке и ходит по ней кругами. В принципе, ребёнок уже может пойти, хотя большинство детей долго и упорно ходит «вдоль стеночки» (вдоль шкафа, дивана и т. п.) и пойдёт (в прямом смысле этого слова) только к году, что, разумеется, является нормой. Задержке прямохождения нередко способствуют падения ребенка. Ребенок при падении не может дать эмоциональной оценки происходящему. Вскрикивание родителей пугает малыша, и у него рождается страх передвижения. Некоторые дети начинают ходить поздно: в год и два, в год и три месяца. Сравнивать своего ребёнка с известными и подчас неоднозначными показателями развития — не самое правильное занятие. Каждый развивается по законам своей индивидуальной биологии (повторяет общие законы, но по-своему). «Поздние» дети ходят сразу, и через неделю вам уже будет казаться, что так было всегда. Как подчёркивал Д. Б. Эльконин, главное в акте ходьбы не (только) то, что расширяется пространство ребёнка, а то, что ребёнок отделяет себя от взрослого [112]. В ходьбе происходит разрушение единой социальной ситуации «Мы»: теперь не мама ведёт ребёнка, а ребёнок идёт, куда хочет (и мама вынужденно следует за ним). Ходьба — основное новообразование младенческого возраста. До поры до времени взрослый удовлетворяет огромное количество потребностей ребёнка (кормит его, купает, переворачивает, носит). До поры до времени предмет, исчезнувший из поля зрения ребёнка, как бы перестаёт существовать для него вообще (ребёнок его не ищет). К концу младенческого возраста (9-10 месяц) ребёнок начинает искать исчезнувший у него на глазах предмет (любимая игра — прятанье и доставание предметов), начинает понимать, что предмет не перестал существовать, а просто находится в другом месте. Предметы, постоянные в своих свойствах, вызывают прилив жажды деятельности у младенца. Между ним и взрослым рождается новое содержание общения: «Отдай предмет!». Малыш буквально отталкивает руку взрослого и упорно хватается за ложку, вилку, нож, чтобы сделать самому то, что только что делал до него взрослый (первые признаки строптивости у ребёнка). Новая потребность «Я хочу» в столкновении с предусмотрительным отказом взрослого провоцирует появление кризисных симптомов у младенца (вплоть до припадков). Именно взрослый своей реакцией на «припадок» ребёнка (или отсутствием такой реакции) закрепляет норму поведения ребёнка [3]. Фактически, в форме припадка, ребёнок осуществляет первый в своей жизни социальный эксперимент, предоставляя взрослому как бы 3 варианта решения проблемы: пойти на поводу и закрепить «припадки» (1), подавить ребёнка, наорать на него (2) или не придавать эмоционального значения «припадку», тем самым грамотно успокоив ребёнка (3). Так начинается воспитание (вот почему наши предки считали, что воспитывать ребёнка надо, «пока поперёк лавки», а всё остальное называли «перевоспитанием»). Психология новорождённого и младенца никогда особо не занимает родителей (и это правильно!), так как родители интуитивно понимают, чего нужно ждать и что нужно делать. Приписывая младенцу многие функции и свойства взрослого человека (которых у него ещё нет), разговаривая с ребёнком, совместно манипулируя предметами, родители интенсивно работают на опережение, что и требуется для полноценного развития. Основные направления развития — движения и психические процессы. (Без взрослого развития нет!) Основные средства — уход, массаж-растирание, регулярные физические упражнения (помогать переворачиваться, помогать вставать), активно-пассивное передвижение (подставление руки во время ползания, держание под мышки во время хождения). Под влиянием речи взрослых развиваются речевой слух младенца, память и наглядно-действенное мышление. (Надо говорить, активизировать поиск знакомых предметов!) В младенческом возрасте существует единение дитя и родителя. Этого, к сожалению, нельзя сказать о последующих периодах жизни ребёнка, когда старшие члены семьи «смутно угадывают» вектор движения и либо препятствуют ему (см. «Раннее детство»), либо уводят в сторону (см. «Дошкольный возраст»), чем закрепляют определённые патерны недоразвития, за что их ребёнок будет расплачиваться впоследствии (см. «Младший школьник»). О подростке нам вообще придётся поговорить отдельно... Раннее детство (1-3 года)Ведущая деятельность
(Никитин Б. П., Никитина Л. А. Мы, наши дети и внуки) В конце первого полугодия младенец, овладевший хватанием, переходит на второй (более сложный) уровень общения со взрослыми. Это ситуативно-деловое общение. Оно разворачивается на фоне предметных манипуляций, составляющих теперь ведущую деятельность ребёнка. Понятие ведущей деятельности помогает родителям понять значение воздействий определённого рода на каждом этапе развития ребёнка. Именно эти воздействия оказывают наибольшее влияние на весь ход личной истории, вызывая глубокие изменения в нужном направлении. В другие периоды те же самые усилия могут быть нейтральными для развития или даже окажут обратное действие. (Например, подростки лучше обучаются от людей, чем от родителей. Попытки родителей навязать свое общение «отсоединяющемуся ребенку» стимулируют нагнетание подростковой трудности.) В раннем возрасте функции интеллекта прирастают через действие. (В раннем возрасте ребёнок уже не беспомощное существо и он чрезвычайно разнообразен в своих движениях.) Познавательная активность ребёнка, предоставленного самому себе, проявляется в пробующих действиях: он рассматривает, ощупывает, обкусывает предмет, с которым встречается впервые. Ребёнок пытается разломать (разобрать), развалить, разбросать, разорвать предмет, таким образом постигая его физические свойства (тяжесть, упругость и т. п.). Повторять одно и то же действие с предметом ребёнок будет много раз (до 60-80 повторений). Именно так, вкладывая и выкладывая (меньшее в большее), роняя и поднимая, он начинает предвосхищать свойства предмета и переходит к восприятию предмета как целого. Однако, в процессе разумных пробующих действий ребёнок ещё не может самостоятельно употребить предмет. Для этого ему нужен наглядный пример, тогда он, по крайней мере, начнёт действовать по аналогии: захватит ложку кулачком как можно ближе к углублению (ложка — продолжение руки) и будет мазать себя кашей. Ребёнку нужен наглядный пример и соответствующие объяснения взрослого (что книгу не надо рвать, что её очень интересно читать и совместно рассматривать). Внутри любого предмета заключена (скрыта) цель, ради которой он должен быть употреблён. В предметах запрограммирован опыт, выработанный человечеством, его история. Овладеть предметом — значит подчинить себе человеческую историю, ворваться в мир, где над природой доминирует культура (другая природа), где человеку принадлежит всё, где смысл существования смещается от пропитания и добывательства в сторону свободы и творчества. Без взрослого сам ребёнок познает только физические свойства предмета (например, карандашом можно стучать по спинке кроватки) и лишь случайно может «открыть» его общественные свойства. Без взрослого ребёнок не может полномасштабно перейти от разумных пробующих к разумным функциональным действиям (сознательным, нацеленным, волевым). К концу первого года в манипуляциях ребёнка с предметами проявляется главная особенность следующего возраста. Если раньше ребёнок производил действия одним, как правило, показанным ему способом (на руках у родителей и на данном ему предмете), то теперь он пытается повторить знакомое действие на всех возможных предметах (определяет круг возможного использования предмета). Годовалый, самостоятельно передвигающийся ребёнок пробует всё на всём, походя уничтожая предметы. Магически притягательными для ребёнка являются не игрушки, а вещи взрослых: кастрюли, коробки, книжки и т. п. Вывалить бельё из шкафа, «прибраться» на столе у брата (предварительно встав на стул), потыкать отвёрткой в папин компьютер и т. д. — такой познавательной деятельностью заполнено всё содержательное время ребёнка. Если ребёнок на несколько минут затих в соседней комнате, можете не сомневаться, там предпринимается очередная попытка специфического и неспецифического использования предмета. Родители напрасно расстраиваются, что в магазинах нет достаточного выбора развивающих игрушек для детей 1-3 лет. Лучшей автодидактической игрушкой (самообучающей игрушкой) всех времён и народов была и остаётся русская матрёшка. Она устроена таким образом, что здесь уже вложена необходимость примеривать части друг к другу и без правильного их подбора результат получить нельзя (нельзя втиснуть силой или вколотить неподходящую часть). Пирамидка, в отличие от матрёшки, уже не является автодидактической игрушкой. Пирамидка отрабатывает навык нанизывания, её можно собрать до года в любом порядке, не считаясь с величиной колец. Правильное собирание пирамидки (после года) предполагает более значительную помощь взрослого. Ребёнок готов осваивать всё, что угодно, и делает это с завидным упорством. Такой энтузиазм и такую «веру в жизнь», обычно, разделяет не всё окружение ребёнка (одни хладнокровно потакают ребёнку, а другие в ужасе кричат «нельзя» и убирают предметы на недоступную высоту). Острую эмоциональную реакцию взрослых во многом определяет та лёгкость, с которой ребёнок манипулирует предметами, опасными для жизни и здоровья (крутит ножницами перед глазами). Ведь ребёнок может ушибиться, уколоться, обжечься, порезаться, в конце концов, что-нибудь проглотить. «Нельзя» (в чистом виде) — это ограничение активности ребёнка. Объяснить, почему нельзя (и выдать предмет с которым «можно») — это формирование опережающего самоконтроля. Если родители постоянно одёргивают ребёнка, не объясняя своих поступков, опережающего самоконтроля не возникает [3]. Чистое, голое «нельзя» формирует комплекс неполноценности у ребёнка. Прятать предметы от ребёнка и оставлять на полу один круглый мячик («Развивай интеллект, дорогое дитя») — это тоже не метод. Тогда остаётся только привязать его ногой к батарее (был в моей психологической практике такой дикий случай), а потом возмущаться на консультации, почему твоего ребёнка определили в класс компенсированного обучения. Для обогащения представлений об окружающей действительности необходимо, напротив, сталкивать ребенка со всеми разновидностями свойств предметного мира, в том числе опасного предметного мира (исследовать его неигрушечные свойства.) Неверно ограничивать круг объектов, с которыми действует ребёнок, только домашними тапочками или дидактическими игрушками. «Умные родители позволяют детям обжигать пальцы» (восточная мудрость) Разрешая войти в свой взрослый мир, родители используют «метод предупредительной прививки», который привнесли супруги Никитины в практическую психологию раннего детства [66]. На удивление друзей и знакомых, трёхлетние малыши Никитиных спокойно разгуливали среди горячих чайников и сковородок, практически не болели, подолгу оставались одни. Сознательно позволяя детям (в присутствии родителей) попробовать на зуб мыло, свечку, песок, щебёнку, кирпич, брать в руки уголёк, опрокидывать на себя кружку с ледяной водой и сопровождая это соответствующими комментариями («больно», «холодно», «горячо»), Никитины не только предупредили многочисленные будущие неприятности, но и добились замечательных результатов в физическом и умственном развитии малышей. Если из комнаты нельзя удалить «опасные» предметы, то познакомьте ребёнка с ними, утолите его любопытство. Можно позволить ему уколоться в вашем присутствии (в вашем присутствии это безопасно). Ребёнок не глуп и в дальнейшем будет избегать неприятных ощущений. Разрешите ему потрогать, осмотреть все предметы. Если вы пришли с ребёнком в гости, то будьте готовы к тому, что ребёнок с ходу кинется изучать все новые для него вещи и, конечно же, начнёт к ним прикасаться. Никакие запреты тут не помогут (это нормальное свойство возраста). Если вы накричите или отшлёпаете ребёнка, то рискуете получить в ответ рёв или истерику. Упреждая такое течение событий, обойдите с ребёнком все интересующие его места, чтобы обеспечить безопасность вещам и ребёнку [87]. Если в раннем возрасте ребёнок входит в мир постоянных вещей при непрерывной эмоциональной поддержке взрослого, то у него формируется отчётливо положительная самооценка («Я хороший»), притязание на признание, тенденция к самораспространению, максимализм в суждениях («Делай, как я») [63]. Но если воспитатели проявляют нетерпение и лишают ребёнка деятельности, то у него развивается стыдливость и нерешительность (устойчивые черты характера), которые будут мешать целенаправленному педагогическому воздействию в последующих возрастах [110]. Наряду с прогрессивными движениями и действиями у ребёнка складываются и закрепляются «тупиковые виды движений», которые не способствуют дальнейшему развитию, а, наоборот, тормозят его [63]. Например, сосание пальца вызывает полный и длительный ступор всех остальных реакций. Ребёнок становится неподвижным, ни на что не смотрит, ни к чему не прислушивается. («Оральная стадия» по 3. Фрейду: ребёнок раздражает верхнюю часть нёба, получая при этом максимальное удовлетворение. Вспомните мальчиков, грызущих карандаш не уроках, девушек в автобусах с «чупа-чупсами» во рту, женщин, которые успокаивают себя лишней порцией пирожного или мужчин с сигаретой в зубах, снимающих напряжение.) Отвлечь малыша от сосания бывает чрезвычайно трудно, тем более что родители нередко сами бывают заинтересованы в «ступорозном» состоянии (ребёнок засунул палец в рот и перестал плакать, или быстро заснул). Отваживать ребёнка от тупиковых движений приходится самым примитивным дедовским способом: рукавичка на руку, горчичка на палец. Развитие речиПервые диалоги ребёнка с матерью происходят без слов во время кормления. Это ещё не речь в собственном смысле слова, а только лишь эмоционально-выразительные реакции (хныканье, призывы). К четвёртому месяцу формы диалога ребёнка с окружающими значительно усложняются: ребёнок внимательно слушает взрослых и сам, в свою очередь, отвечает им предречевой вокализацией («аиы»). В этот период ребёнок, будучи в хорошем расположении духа, постоянно издаёт звуки (гулит, воркует), активно подражая человеческой речи. В процессе предречевой вокализации (на 6-7 месяце) у ребёнка проявляются первые звукокомплексы (лепет): «дя-дя», «ма-ма» и т. п. Однако, и это ещё не речь в собственном смысле слова. Это младенец осваивает повторяющиеся и довольно музыкальные фрагменты звуков. (Постепенно звуковой ряд обогащается, так как окружающие серьёзно воспринимают опыты ребёнка.) Первые звукокомплексы примут характер речи, когда превратятся в призыв к взрослому и станут средством общения. Процесс обучения речи обычно происходит по следующей схеме. Взрослый спрашивает ребёнка: «Где стульчик?». Вопрос вызывает ориентировочную реакцию. Обычно, названный предмет тут же показывают, хвалят старание ребёнка; и снова несколько раз называют и показывают одновременно: «Правильно, вот стульчик, вот стульчик!» [69]. На определённом этапе (7-8 месяц) малыш открывает, что каждый предмет имеет своё название. К концу первого года у ребёнка возникает огромное количество связей между названиями предметов и самими предметами. Штерн В. называл это «первым лингвистическим открытием ребёнка» (ребёнок постигает обозначающую функцию речи) [69]. Пассивная речь опережает в развитии активную. Сначала ребёнок понимает слова-указания. («Он уже всё понимает, только не говорит».) Затем наступает понимание инструкций и поручений. К концу первого года в ответ на вопрос взрослого ребёнок может показать на предмет пальцем и воскликнуть: «Ку!» («Вот»). Это и есть начальная форма речи. Теперь ребёнок сам часто обращается к взрослому с вопросом «Ку?» и требует от него всё новых и новых названий предметов. Об одном предмете он может спрашивать несколько раз. Именно в раннем возрасте (1-3 года) происходит интенсивное развитие речи. Решающее значение для развития речи ребёнка имеет предметная деятельность под руководством взрослого. Легче всего усваиваются слова, связанные с окружением: «мама», «папа», «баба», «гага» (брат Игорь), слова, связанные с уходом («вака» — вата), сильными впечатлениями («собака», «баня») и употребляемыми предметами («моко» — молоко). На первых порах речь ребёнка мало похожа на речь взрослого [63]. Ребёнок употребляет такие слова, которыми взрослый обычно не пользуется. Долгое время (от одного года до полутора лет) ребёнок тренирует различные сочетания звуков (для того чтобы заговорить, нужно сориентироваться в основных свойствах языка) [69]. Среди прочих звукосочетаний появляются особенно выразительные и устойчивые, которыми обозначаются целые группы предметов (универсальные детские слова). Используя их, ребёнок как бы сообщает взрослому: «Дай мне этот предмет». Постепенно овладевая названиями предметов и свойствами языка, ребёнок всё более дифференцирует свою речь. Автономную речь ребёнка составляют искажённые слова, произведённые им самим от настоящих слов. Не обладая в полной мере фонематическим слухом и не владея звуковой артикуляцией, ребёнок невольно изменяет звуковую форму слова. Так «молоко» произносится им как «моко», «голова» как «гова», «пальчик» как «пака» (крайние члены звуковой структуры слова обычно воспринимаются и воспроизводятся лучше, а середина опускается). Помимо этого, ребёнок может ещё выдумывать и собственные слова: «бобыти» (пуговица), «коба» (мягкая игрушка), «тысь-тысь» (кошка) и т. п. При правильном речевом воспитании автономная речь быстро исчезает, но если окружающие поддерживают автономную речь ребёнка, она может сохраняться долго. Некоторые взрослые подстраиваются под детское слогообразование, начинают сюсюкать, коверкать слова («язык нянь»), подражая неоформленной, невнятной детской речи. Это неправильно! Слова надо произносить чётко и ласково, а если предмет опасен, то чётко и грозно [87]. Ребёнок лучше усваивает эмоционально-окрашенную речь. Наряду с расширением словаря и уточнением произношения слов в раннем детстве происходит усвоение грамматического строя родного языка. На границе второго и третьего года жизни ребёнок обнаруживает («второе языковое открытие ребёнка»), что слова в предложении связаны между собой. Речь ребёнка постепенно приобретает связанный характер, хотя он ещё долго может путаться в родах и падежах [106]. Ребёнок в возрасте от полутора до трех лет чрезвычайно быстро овладевает речью. Он внимательно слушает разговоры взрослых, приближается к говорящим и эмоционально комментирует что-то услышанное (например, смеётся, если кто-то из говорящих сказал смешное). В это время дети активно слушают сказки, рассказы, стихи, не только детские, но и труднодоступные по смыслу. Удовольствие, которое извлекается из слушания взрослых, следует всякий раз поддерживать в ребёнке, задавая ему встречные вопросы и поощряя его участие в разговоре. Не следует пока беспокоиться, что ребёнок перебивает взрослых (теребит вас за руку, пытается что-то спросить), этот навык вы ещё наработаете впоследствии (после 4 лет). Помните, что двухлетний малыш может быть достаточно терпеливым для своего возраста, но он не может ждать слишком долго. Сильное испытание невниманием со стороны разговаривающих взрослых может спровоцировать регрессивную реакцию: слёзы, уход или приступы агрессии. И ещё... Если взрослые в общении с ребёнком пытаются ловить каждое желание малыша, исполняют всё, что он хочет, по первому жесту, то ребёнок долго может обходиться без речи [63]. Ребёнок начинает говорить только в ситуации общения и только по требованию взрослого партнёра. Лишь присутствие взрослого, который постоянно обращается к детям со словесными высказываниями и требует адекватной на них реакции («Что это?», «Повтори», «Скажи»), заставляет ребёнка овладевать речью. Посмотрите, как развиваются дети, оставленные на воспитание дряхлым (на ходу засыпающим) прабабушкам или чуть более старшим братьям и сёстрам. Они могут часами бродить по улице или совместно кувыркаться на полу (обмениваясь междометиями), сопеть и не говорить. Другое дело, когда взрослые вынуждают ребёнка оформлять словами свои желания и только тогда исполняют их! Умственное развитиеМышление ребёнка, осуществляемое при помощи внешних ориентировочных (пробующих) действий (тянулся к кружке — зацепил скатерть — подтянул скатерть — достал кружку), называется наглядно-действенным. Переход к использованию случайных или готовых (от взрослых) связей в новой предметной ситуации (захотел утюг — подтянул одеяло — достал утюг) — важная ступень в развитии детского мышления. Познакомившись со свойствами или употреблением предмета, ребёнок начинает упреждать его свойства или применение. Он подбирает нужные предметы и их части на глаз, выполняя действие сразу правильно, без предварительного примеривания (сбор матрёшки в последней стадии). В основе таких действий лежит проба, проделанная в Уме. В процессе её ребёнок действует не с реальными предметами, а с образами. Мышление ребёнка, когда решение задачи происходит в результате внутренних действий с образами, называется наглядно-образным. Овладевая ориентировочными (пробующими) действиями предметного характера, ребёнок постепенно переходит к зрительной ориентировке. В раннем детстве ребёнок приобретает умение решать наглядно-образным путём только ограниченный круг простейших задач. Первые срезы (тесты) наглядно-образного мышления имеет смысл проводить не ранее 2,5-3 лет [63]. Для развития наглядно-образного мышления надо поощрять в детях стремление к конструированию (башен-дорожек из кубиков) и рисованию. Дети второго года жизни узнают близких людей на фотографиях и предметы на рисунке. Цвет в этом возрасте не имеет никакого значения. Это, конечно, не значит, что ребёнок не различает цвета (различение и предпочтение определённых цветов явно выражено даже у младенца). Но цвет ещё не стал признаком, характеризующим предмет, и не учитывается при его восприятии [63]. Дети второго года жизни могут собирать и разбирать пирамидку и матрёшку, но они пока ещё не могут складывать цветные кубики или цветную мозаику (в прямом смысле этого слова), так как их соотносящие действия осуществляются только на основе формы и величины. Даже овладев восприятием цвета к трёхлетнему возрасту (что можно проверить элементарными тестовыми заданиями), ребёнок часто не учитывает цвет в работах по образцу. Например, рисуя, он пользуется фломастерами, цвет которых ему больше нравится, а не теми, которые соответствуют оригиналу (то же самое с пластилином!). Родители нередко жалуются, что дети рисуют чёрным или другими тёмными цветами, подозревая в этом определённые психологические проблемы. Чаще всего проблема значительно проще, чем кажется на первый взгляд: яркие фломастеры быстро исписываются, скребут по листочку, и ребёнок постепенно привыкает к чёрному (яркому и сочному). Родителям следует чаще менять наборы для рисования. Названиями цветов (красный, оранжевый, желтый) дети овладевают с большим трудом, только при упорном обучении. Эти трудности имеют свои психологические причины. Слово в понимании ребёнка обозначает прежде всего функцию или назначение предмета. Совсем другое дело — слова, обозначающие свойства. Здесь уже содержится доля абстракции (обобщение), которая позволяет объединять самые разные предметы по внешнему признаку (чего пока не требуется ребёнку на практике). Возникает противоречие между обучением и потребностью, которое малышу очень трудно преодолеть. Значительно более благоприятные условия для такого усвоения складываются позднее, на 4-5 году жизни [63]. На третьем году в умственном развитии ребёнка происходит важный сдвиг, имеющий огромное значение для последующего овладения новыми видами деятельности. На третьем году начинает формироваться знаковая (или символическая) функция сознания. Знаковая функция сознания состоит в возможности использовать один объект в качестве заместителя другого (ребёнок, стреляющий из палки; ребёнок, пекущий пирожки из глины) [63]. В период зарождения знаковой функции дети склонны, пользуясь малейшим намёком, усматривать черты знакомых предметов буквально во всём (например, в кляксах йода на столе). Знаковая функция даёт толчок к превращению каракулей в изобразительную деятельность. Именно благодаря ей ребёнок начинает видеть в собственных каракулях изображения предметов и контролировать процесс рисования. (До этого момента ребёнка больше интересует карандаш, нежели изображение. Он может даже смотреть по сторонам, когда чертит по бумаге.) Благодаря знаковой функции сознания ребёнок впервые получает возможность представлять себе то, о чём ему рассказывает взрослый. Слушая сказки, ребёнок пытается представить себе их персонажи, события, ситуации и, следовательно (после такого «ассоциативного закрепления»), становится способным воспроизводить услышанное. Дети раннего возраста, которым много читают, нередко поражают взрослых тем, что запоминают наизусть длинные стихи и сказки. Если при рассказывании сказки (повторно), изменить порядок изложения, то ребёнок с возмущением поправляет взрослого. Однако, память в раннем возрасте полностью непроизвольна: никаких специальных действий с целью запомнить или припомнить что-либо ребёнок не выполняет. До трёх лет воспоминания о самом себе и об окружающем, обычно, не сохраняются, так как до этих пор ребёнок не может рассматривать последовательность событий в контексте развития собственного «Я» (амнезия раннего возраста). Феномен «Я сам» (формирование личности)К концу второго года ребёнок различает категории времени: «сегодня» (в смысле «сейчас») и «завтра» (в смысле «потом») [69]. В этом возрасте можно говорить уже об эмоциональных и интеллектуальных привязанностях детей (любимых игрушках, занятиях, книжках, людях) [3]. Созревание мышечной (и центральной нервной) системы обеспечивает ребёнку условия для осуществления самоконтроля при овладении навыками опрятности: «Пись-пись», «Ка-ка» (см. раздел «Теория низкой самооценки»). Этот момент развития является очень существенным. Ребёнок приближается к своему трёхлетию с ликующим чувством переживания собственных возможностей. («Могу бегать», «Могу делать», «Могу говорить».) Овладев достаточным количеством предметных действий, малыш сам пытается установить новые (более высокие) формы отношения с окружающими. К концу раннего детства возникает тенденция к самостоятельной деятельности, которая может сопровождаться определёнными кризисными явлениями (ребёнок ищет повод противопоставить себя взрослому человеку). Используя частицу «не» («не хочу», «не буду»), маленький человек заявляет о существовании своей позиции. Других способов самовыражения он пока не знает.
Примерно в 2-2,5 года (у девочек раньше, чем у мальчиков) возникает период упрямства, который легче проходит у девочек и труднее у мальчиков [3]. Упрямство — это сопротивление воздействию другого человека. Оно может проявляться пассивно (отказом от действия) или активно (поступками «наоборот»). В этом возрасте дети редко проявляют упрямство по отношению к сверстникам. У них отчётливо проявляется стремление к противопоставлению своих желаний именно желаниям взрослого. Следует различать упрямство-испытание своих возможностей и открытый негативизм [63]. В первом случае ребёнку нужно помочь испытать самого себя (встаньте пораньше, и пускай он 15 минут застёгивает эту пуговицу). Попытки нетерпеливого обращения с ребёнком могут спровоцировать упрямство-негативизм (когда целью становится уже не самостоятельность, а противопоставление себя взрослому). Именно взрослый, как более социализированный человек, в каждом отдельном случае должен найти выход из Детского противостояния. Никогда не следует «ломать» ребёнка. Целесообразней иногда Дать почувствовать своё отношение, на время отторгнув ребёнка (Требует место у окна в трамвае, невзирая на то, что там уже сидит тётя, — выведите его из трамвая и прогуляйтесь до следующей остановки молча). Переживание отторжения обостряет сензитивность (чувствительность) ребёнка к чувствам других людей, учит его рефлексии и навыкам позитивного общения. Ребёнок постепенно овладевает правилами поведения в обществе. Ребёнку, например, непонятно, почему он должен уступить игрушку сверстнику или вернуть отвёртку отцу. Ему также непонятно, почему нельзя бегать и кричать, когда сестрёнка спит (эгоцентризм мышления). Вокруг ребёнка очень много ограничений, связанных с невидимыми свойствами другого человека, которые надо учитывать. Отличительной особенностью поведения ребёнка раннего возраста является то, что он действует не задумываясь, под влиянием возникающих в данный момент чувств и желаний. Малыш очень легко увлекается чем-либо, но его так же легко можно отвлечь. Это обстоятельство следует использовать для развития у ребёнка таких чувств, которые побуждают учитывать интересы других людей. Данной техникой хорошо владеют бабушки, которые не могут кричать на ребёнка и которые первыми сталкиваются с детским негативизмом. (Не хочет раздевать сапожки в квартире, бродит в грязной обуви по дому: «Ой, смотри, какая там машина за окном!». Посмотрели машину, сняли сапожки.) Ребёнок раннего возраста легко заражается чувствами других людей (когда в группе 1-2 малыша начинают плакать, этот плач подхватывают другие). Отказывая в чем-либо, не сердитесь, не произносите гневных слов грозным тоном. Гнев очень заразителен. Девочка, рассердившись на дядю, ударила его ладошкой. Дядя в воспитательных целях наносит ей лёгкий ответный удар. Но девочка не унималась, и несколько раз они обменялись шлепками. Тогда девочка замахнулась на дядю железной лопаткой [87]. Ребёнок, замахнувшись на взрослого, уточняет границы допустимого. Разговаривайте ласково, спокойно, уверенно. Отказывайте сразу и бесповоротно (отказывайте спокойно), а если ребёнок закатывает истерику, на время отстранитесь (проигнорируйте рёв). Он быстро поймёт, что его желание неосуществимо. «Голос у меня оборвался. Она сидела, забившись в кресло, вцепившись в него руками. Либо она слишком поздно услышала мои шаги, либо не могла ослабить этой страшной хватки и принять нормальное положение. Мне было достаточно, что я секунду видел ее борющейся с этой непонятной силой, которая в ней крылась, и мое сердце сдавил слепой сумасшедший гнев, перемешанный с жалостью». (Станислав Лем. Солярис) Не следует отдавать себя в рабство ребёнку. Чем более родители опекают «маленького тирана», тем более он становится эгоцентричным. (Например, постоянно требует маму, отказывается читать, укладываться спать и т. п. с другими членами семьи.) Двух-трёхлетний ребёнок, упав, прежде чем зареветь от боли, выдерживает паузу, выбирая для кого зареветь. Если зрителей мало или нет вообще, то он вполне способен без слёз справиться с достаточно сильной болью [3]. Ориентация на свойства другого человека — вот что закладывается в раннем детстве. С теми, кто психологически сильнее его, малыш сам становится сильным (менее эмоционально-зависимым и более эмоционально-стабильным). Осознание самого себя происходит в промежутке от 2,5 до 3 лет [63]. Разумеется, это случается не в один прекрасный момент, а постепенно. Сначала малыш говорит о себе в третьем лице: «Дай Наташе!», «Наташа хочет елку наяжать». Нередко ребёнок беседует с собой как с посторонним: уговаривает, ругает, благодарит (отношение к самому себе заимствуется у взрослых). Очень скоро он открывает местоимение «Я», которое начинает употребляться в формулировках «Я хочу», «Дай мне», «Возьми меня с собой». Речь ребёнка приобретает характер катализатора, отражающего распад прежней ситуации развития. Митя (2 года 7 месяцев) подходит к плите и говорит сам себе: «Митя, плиту трогать нельзя». И вслед за этим: «А я буду! А я буду!» [69]. В таких примерах проявляется не зловредность ребёнка, а отграничение им своего «Я» от другого лица или даже предмета. Ребёнок в громкой речи выражает разницу между собой и другим человеком. Трёхлетний ребёнок умеет обращаться со многими предметами домашнего обихода, способен к самообслуживанию, соблюдает элементарные правила, общается с детьми и взрослыми при помощи речи. Однако он не готов ещё к систематическому контролю своих поступков. Возможность сознательно управлять своим поведением у ребёнка раннего возраста крайне ограничена [63]. (На капризность малыша, к примеру, сильно влияет недосыпание.) Ему очень трудно удержаться от немедленного удовлетворения возникшего желания и ещё труднее выполнить непривлекательную просьбу взрослого. Выполняя даже самые простые, но неинтересные задания (например, приборка игрушек), дети либо видоизменяют их, превращая в игру, либо быстро отвлекаются и не доводят дело до конца. Необходимо как минимум ещё 3 года, чтобы ребёнок укрепил свою волю и смог овладеть своим поведением (сформировал произвольное поведение, необходимое для школы). И хотя говорят, что трёхлетний возраст — середина пути психического развития, нужна большая настойчивость родителей и время, чтобы «довести» ребёнка до «известной степени зрелости». Дошкольный возраст«Наша личность — это сад, наша воля — садовник». (Вильям Шекспир) Ведущая деятельностьСознательное управление своим поведением у ребёнка-дошкольника развивается вначале в ролевой игре и лишь затем переносится в учебную деятельность. Ребёнок должен «наиграться», не в смысле «устать», а в смысле «обучиться»! (Человек никогда не устанет играть.) Именно в игре дети учатся контролю над собой (контролировать себя) и кооперативности — тем качествам, которые дают возможность осуществлять учебно-воспитательный процесс. Дети играют в магазин, во врача, в семью («Дочки-матери»), в животных (хозяйку и животных), в школу, в кухню (приготовление и потребление пищи), в почту, в парикмахеров, кассиров, водителя автобуса, в контрольно-пропускной пункт (вход по билетам), в телефонный разговор, в мушкетёров, в пиратов, гардемаринов, в войну, в железную дорогу, в иностранцев («Каля-маля») и т. д. и т. п. Играя, дети удовлетворяют свою основную социальную потребность — стремление к участию в жизни взрослых, куда их пока не очень-то допускают (Игра — это особая форма освоения действительности...). Как показали исследования Эльконина Д. Б., детям не свойственно играть в работу, которую они уже регулярно выполняют: например, сбор кофе в Боливии (с 3-х лет) или разделка животных на Крайнем Севере. (Здесь «каждый мальчик имеет пояс, к которому на цепочке или на ремешке прикреплён нож, не игрушечный, а самый настоящий, иногда даже весьма внушительных размеров. Случайный порез лишь быстрее научит ребёнка правильно обращаться с самым необходимым в жизни оружием. Нож нужен мальчику и для еды — отрезать кусочек мяса, и для того, чтобы сделать стрелу, содрать шкуру с убитого зверька... При таких условиях понятно, что в игрушках обских детей очень трудно найти нож или топор, выстроганные из дощечки, какие мы часто находим у детей других культур, где ребёнок не имеет раннего приучения к этому виду оружия» [111].) Ребёнок переносит в игру деятельность, наблюдаемую в жизни. Ребёнок никогда не будет играть в то, чего он не видел. Танкистский шлем отца будет долго пылиться в шкафу, если ребёнок никогда не сидел в танке, не видел ни одного фильма про танкистов, не понимает смысла и схемы игры. В научной литературе середина детства (6 лет) связывается с потерей непосредственности и спонтанности [3]. У ребёнка появляется слово «понарошку» (т. е. не по-настоящему, но специально), которое часто употребляется в играх. Это большое приобретение данного возраста. Знание о разных реальностях существования собственного «Я» даёт возможность ребёнку дозировать произвольность на первых этапах её развития. «Понарошку» помогает некоторое время следовать правилам игры (пока хватит сил). От «понарошку» можно в любой момент отказаться и вернуться в своё естественное состояние. В сюжетно-ролевой игре ребёнок на голову выше самого себя. Например, подвижный ребёнок, который ни секунды не может оставаться на месте, когда ему поручают роль часового («понарошку»), может простоять неподвижно более 4 минут [87]. Вне игры это было бы невозможно. Это происходит по двум причинам: в игре ребёнок изображает не себя, а взрослого, который всё может; к тому же поведение в игре контролируется и поощряется коллективом сверстников. Ребёнок, взявший на себя определённую роль в игре, стремится исполнять обязанности по отношению к сверстникам. Другие дети ожидают и требуют, чтобы он правильно выполнял эту роль. (Например, при исполнении роли покупателя он не может уйти из магазина, не заплатив за покупку. Роль доктора обязывает его быть терпеливым по отношению к больному, а роль учителя — требовательным по отношению к ученику [63].) Есть дети, которые постоянно стремятся быть лидером и выбирают самые привлекательные роли (чем вызывают неудовольствие других). Сверстники не очень-то ублажают таких детей и требуют элементарной социальной справедливости. Если ребёнок захочет остаться в игре, он вынужден будет по очереди выполнять малопочётные роли. Игра своим содержанием задаёт жесткие условия, которым надо соответствовать, чтобы быть допущенным к игре. Играя, старшие дошкольники постоянно учат друг друга («Разве так контролер проверяет билеты?»). Сверстники избегают контактов с ребёнком, который не умеет играть (не умеет сотрудничать): нарушает правила и мешает игре. Желание играть учит ребенка регулировать свое поведение. Старшие и младшие дошкольники играют в сходные игры, но по-разному. Характер игры отражает развитие ребенка. Содержание начальных игр ограничивается двумя-тремя действиями (например, кормление куклы и укладывание ее спать). Фактически, здесь ребенок еще ничего не отображает, а повторяет те действия и теми игрушками, которые показывал взрослый [63]. Очень скоро ребенок начинает привносить наблюдаемые явления в игру (простые сюжетные игры). Дети 2-4 лет играют несложно (преимущественно повторяют одни и те же действия) и порознь (рядом, но не вместе). На первых порах существенное значение в игре имеет предмет-заместитель (ролевой набор): игрушечный шприц, белый халат, прибор для прослушивания. Основные конфликты между младшими дошкольниками возникают из-за обладания предметом, который является ключевым в игре [63]. Поэтому здесь часто в магазине сидит по несколько продавцов, а больного осматривает несколько докторов. Разумеется, все хотят варить кашу и угощать, и мало кто хочет ее есть! У четырехлеток наблюдается явное превосходство опоры и сюжета. На первых порах дети точно копируют (обыгрывают) всю последовательность действий взрослого (все, что видели своими глазами), не отступая ни на шаг. Малышей в игре интересуют предметные действия, старших дошкольников — нюансы отношений. Когда ролевая игра переходит на уровень исследования отношений, ребёнок начинает остро нуждаться в партнерах. Объединение детей в совместной игре способствует дальнейшему обогащению и усложнению сюжета. Сюжетно-ролевая игра в развитом виде — это уже игра без сюжета (но по правилам!): сюжет начинает варьироваться, если не исчезает совсем. Когда правила вскрыты, вычленены и обобщены, отпадает необходимость опор (предмет уже не играет главной роли). У детей старшего дошкольного возраста воображение опирается на такие предметы, которые лишь отдаленно напоминают орудия взрослого, например, карандаш вместо шприца. (Совет: не заваливайте дошкольника игрушками. Чем больше возможностей у предмета «превратиться» в другой предмет, тем ценнее он для игры.) В игре нужен товарищ. Если нет товарища, то действия отчасти лишены смысла. Многие родители, чьи дети по тем или иным причинам не посещают детский садик, задаются вопросом: «А может ли взрослый заменить ребенку сверстников в игре?». До известной степени — «Да!» (на уровне 4-5 лет). Малыши любят играть со взрослыми. Только не оговаривайте время ребенку («10 минут»), иначе все удовольствие от игры будет испорчено. Взрослому можно принять участие в игре, играя с детьми на равных (принимая их правила). Однако, развитие произвольности требует, чтобы ребенок подчинялся чужим правилам. В этом смысле общение со сверстниками (на уровне 5-6 лет) является незаменимым. Взрослый и так находится по отношению к ребенку в определенной доминантной позиции (демонстрирует свое физическое и психическое превосходство). Если он к тому же еще будет командовать в игре, то это ударит по самооценке ребенка. Ребенок, общающийся только со взрослыми, представляет собой удручающее зрелище. Общение со сверстниками нужно ребенку для комфортного самочувствия [3]. Общение со сверстниками предполагает разные варианты взаимодействия (смену подчинения и руководства). Дети нередко предпочитают грубого и агрессивного сверстника трогательно-отзывчивому взрослому (бабушке, например). Дети играют в разные игры (не только ролевые)! Есть еще просто развлекательные игры (побегать друг за другом), спортивные игры (упражнения на ловкость, координацию, борьба) и т. п. Именно в играх со сверстниками обнаруживает себя соревновательный момент (выигрыш или успех приобретает мотивационную силу). Так у детей дошкольного возраста формируется и закрепляется мотивация достижения. Игра для ребенка не просто забава, а сама жизнь. Играя, ребенок учится жить в реальном мире, приобретая опыт общения и опыт управления собой. В игре впервые возникает новая форма удовольствия ребенка — удовольствие от соблюдения правил. Психологическое кредо трехлетнего ребенка — «Я хочу!». Психологическое кредо старшего дошкольника — «Я могу!» (могу ходить на цыпочках, когда сестренка спит; могу не кричать, не плакать, могу ждать, могу терпеть). Игровая деятельность влияет на формирование произвольности всех психических процессов (см. раздел «Составляющие школьной готовности»). Внутри игровой деятельности начинает складываться и учебная деятельность (элементы учения вносит взрослый) [63]. Дошкольник начинает учиться играя — к учению он относится как к своеобразной ролевой игре с определенными правилами. Выполняя эти правила, ребенок незаметно для себя проникается серьезным (взрослым) отношением к учебе. У дошкольника возникает желание именно учиться, а уже не играть в учебу. РисованиеБольшинство дошкольников рисует с огромным энтузиазмом, поскольку координация между зрительным и моторным развитием доставляет большое удовольствие ребенку. На первой стадии изобразительной деятельности (3-5 лет) ребенок рисует малое число объектов с примитивной выразительностью: дом, дерево, человечек, забор, солнце и т. п. (все, что заимствовал у взрослых). Наиболее важной для ребенка в этот момент является возможность создавать линии и формы [68]. С определенного момента развития, приблизительно в возрасте 5-6 лет, ребенок преодолевает тематическую узость рисунка и начинает художественно «самовыражаться» (т. е. отражать себя и окружающий мир). По мнению Л. С. Выготского, с психологической точки зрения рисунок дошкольника следует рассматривать как своеобразную детскую речь. Согласно теории Штерна В., рисунок ребенка отнюдь не изображение конкретно воспринимаемого объекта (как у взрослых). Ребенок изображает не то, что видит, а то, что знает об объекте, или то, что переживает по отношению к изображаемому. (Отсюда такая богатая интерпретация символики детского рисунка.) В возрасте 5-6 (7) лет дети рисуют во много раз больше, чем в предыдущие и последующие годы [63]. Мальчики преимущественно рисуют дома, города, дороги, автомобили, самолеты в небе, корабли в море, а также войны. Девочки, сензитивные к женским ролям, рисуют «хорошеньких девочек» и принцесс, цветы, сады, орнаменты, а также мам, гуляющих с дочками. Те и другие рисуют животных, папу, маму, себя (атмосферу в доме, свое отношение к родителям, свои проблемы, комплексы и черты). Те и другие рисовали бы значительно больше, но скованы слабой техникой рисования и стереотипными графическими формами, навязанными взрослыми. Многие родители совершают глубокую ошибку, когда начинают натаскивать ребенка на форму (покупают книжки-схемы: «Вот так рисуется попугай», «Вот так рисуется голубь»). Ребенку, действительно, нужно помочь с техникой, но не с техникой формы (это надо делать постепенно), а с техникой цветоотношения и композиции, что и составляет основу выразительности [28]. (Сначала эмоционально-смысловая окраска и композиционное равновесие, а уж затем очертания и формы.) Каждый из нас назовет пару-тройку художников, которые открыто пренебрегали стандартными формами, но были признаны гениями в силу своей непревзойденной выразительности. (А уж как они работали с цветами?!) «Если сто лет назад происходящее в возрасте 7-8 лет усиление реализма рисунка расценивалось как эстетический прогресс, то сегодня многие склонны рассматривать это как упадок, как снижение экспрессивности и смелости детских произведений». (Г. Гарднер) По мнению Г. Гарднера, вместе с готовой формой (и стандартным цветом) заканчивается «золотой век детского рисунка» и начинается банально-унылый период рисуночного «буквализма» [68]. Пока ребенок рисовал голубых и оранжево-красных лошадок с угловатыми формами и длинными шеями, он еще был художником. Что детского (чистого и прекрасного) осталось в нем, когда вы показали ему схему и цвет? А мы задаем себе вопрос: «Почему наши дети перестают рисовать в начальной школе?». Зачем рисовать дальше, если к созданию идеальной формы способны лишь единицы, а элементарных навыков выразительности не сформировано! Кто из вас умеет рисовать? Правильно, единицы! Потому что нас всех учили одинаково: мы так и не поняли, что такое рисование. (Чайник с натуры — это не рисование.) Подросток не будет продолжать деятельности, в которой он неуспешен. Таким образом, мы изначально лишаем ребенка одного из мощных средств самовыражения, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поздравляю вас, скоро он будет «самовыражаться» на наших нервах! По мнению американских исследователей Ловенфильд В. и Ломберт В., если ребенок найдет себя в рисовании (творчестве), у него будет снят эмоциональный блок, тормозящий его последующую самоидентификацию [68]. Обучение с прицелом на творчество есть обучение с прицелом на будущее. Слушание сказокДети дошкольного возраста склонны одушевлять явления природы, наделять человеческими свойствами животных и растения. Поэтому они легко понимают и принимают язык сказок. Герои сказок просты и типичны: их характеристика исчерпывается двумя-тремя качествами (небывалая доброта, храбрость, находчивость). При этом герои сказки делают все то, что делают обыкновенные люди: едят, пьют, работают, женятся. Для разграничения добра и зла в сказке присутствуют отрицательные персонажи. Все это способствует лучшему восприятию сказки [68]. История создания сказки подчиняется закону больших чисел. Прежде чем быть записанной, над ней трудились миллионы людей, передавая из уст в уста, отбрасывая несущественное, оставляя главное. Это сделало сказку действительно сгустком человеческой мудрости и максимально увеличило ее пробивную, проходную идентификационную силу. Сказка воздействует на чувства ребенка. Слушая сказку, ребенок неосознанно в своем воображении сливается (отождествляется, идентифицируется) с героями, если они ему симпатичны. (Слушает кассету «Три мушкетера» и ходит со шпагой по комнате.) Вместе с героями ребенок проявляет доброту и благородство, рискует собой ради других, совершает подвиги, становится смелым, верным, справедливым, предприимчивым. Сказки передают нравственные понятия и чувства ребенку не в виде голой морали или нудной проповеди, а в прозрачной, ясной по смыслу и одновременно захватывающей форме [87]. Идентификационные механизмы позволяют ребенку развиваться в направлении ожиданий общества [63]. («Сказка — ложь, да в ней намек — добрым молодцам урок».) Сказки с их чудесами и волшебными превращениями наиболее близки детскому мироощущению. В отличие от мифов, где нередко гибнут главные герои, в сказке все заканчивается хорошо. Басни не столь подходят ребенку. Например, в басне Крылова «Стрекоза и муравей» стрекоза страдает потому, что наслаждается жизнью (?!), а муравей, с которым мы должны идентифицироваться, не проявляет к ближнему никакого сострадания [68]. Внутренняя работа (ребенка) начинается с сопереживания персонажу, а не с рациональных сентенций: кто прав, кто виноват. «Мысль изреченная есть ложь» (Тютчев). Дети по многу раз любят слушать (и смотреть) одни и те же сказки, так как их интересует не столько сюжет, сколько нравственная сила героя. Поставьте пластинку, оставьте ребенка наедине со сказкой. Сказка дает ребенку опору (смысл) в развитии определенных личностных качеств. В дошкольном возрасте воспитательное воздействие сказки не уступает воспитательному воздействию ролевой игры. Овладевая действиями игры, изобразительной деятельностью и слушая сказки, ребенок одновременно осваивает произвольные стороны психических процессов, подготавливая себя к следующему насыщенному учебному периоду. Составляющие школьной готовностиТрудно назвать более ответственный период в жизни родителей, чем последний год перед поступлением ребенка в школу. В последнее время формирование школьной готовности (усилиями родителей, воспитателей детских садов и некоторых учителей) сводится исключительно к натаскиванию детей в чтении и счете («письма» мы как-то побаиваемся). Парадокс заключается в том, что можно всего этого не уметь и быть готовым к школе и, наоборот, можно владеть определенными учебными навыками до школы, а потом методично отставать, отставать и отставать. (Типичная родительская ошибка — неправильная реакция по правильному поводу.) Родителям, обучающим ребенка до школы, следует обратить особое внимание на выбор учебного заведения (по их запросам)! Если такого выбора нет и вам придется отдавать ребенка в обычную школу, да еще по программе «1-4», вы первыми можете столкнуться с проблемой потери интереса ребенка к учебе (проблема «школьной дезадаптации»). Первое сентября в 1 классе: мальчик Рома читал 42 слова в минуту (при норме 25 слов на конец года). Первого сентября в 1 классе, когда учительница рассказывала детям про букву А, мальчик Рома стоял с поднятой рукой за первой партой и умолял: «Давайте я вам почитаю!». 29 октября того же года Рома лежал на последней парте и демонстративно не принимал участия в уроке (дети пытались читать по слогам). Ребенок не понимал, зачем он ходит в школу. Изуродованные подготовкой к тестированию дети, которые механически рисуют пятипалого мужчину из теста Керна-Ирасека (воспитатели детских садов понимают, о чем я говорю), — вот закономерный итог истерии школьной готовности. Согласно таким критериям готовности, многие известные в прошлом люди, вообще, не поступили бы в 1 класс современной школы. Тотальное очковтирательство: одни делают вид, что что-то проверяют, другие делают вид, что что-то готовят. Ребенок может уметь читать и считать, но у него могут быть не сформированы навыки поведения на уроке (произвольное поведение). Ребенок может уметь читать и считать, но у него может отставать зрительно-моторная координация и мелкая моторика руки, и тогда вся учеба пойдет наперекосяк. Владеет ли ваш ребенок элементами научной логики, контекстной речи, фонематическим слухом? Вспомните своих одноклассников, которые знали в 1 классе одну букву «О», а потом заканчивали школы и институты на «Отлично»! Сейчас нам предстоит детально разобраться, что такое «здоровый и любознательный ребенок, по-настоящему готовый к обучению в школе». Произвольность«Готовность к школьному обучению формируется в ходе самого обучения». (Л. С. Выготский) Произвольное поведение — это отказ от непосредственности, это поведение, опосредованное определенным правилом или нормой (это способность ребенка управлять собой и своим поведением). Наблюдения в первые дни пребывания ребенка в школе показывают, что готовности к обучению в школе (читай: произвольности) у многих детей-первоклассников еще нет. Учительница просит детей успокоиться и прослушать тему урока. Мальчик Вася, невзирая на просьбу учительницы, ходит по рядам и рассматривает предметы, лежащие на партах (у товарищей)... Учительница просит детей нарисовать 5 кружочков и закрасить первый — синим, а последний — красным. Девочка Оля рисует бусинки и закрашивает их красным, говоря, что «так красиво»... Школа — это общественное учреждение, где, по словам Гегеля, дух должен отказаться от своих причуд. Правильно поступают те учителя начальных классов, которые заранее приходят в подготовительную группу детского сада для проведения 35-минутных занятий и сознательно «подтягивают» произвольность своих будущих учеников. (Обычно произвольность складывается к концу первого полугодия таких занятий: дети становятся серьезными и сосредоточенными и уже понимают, что такое учебный процесс.) Родители также могут формировать произвольность в домашних условиях. У шестилеток еще не развито активное сосредоточение, и им не удается удерживать внимание более 10 минут [87]. Поэтому занятия для них должны быть не более получаса, и за это время надо сменить, как минимум, 3 формы работы. Если ребенок привносит в работу свои задачи, подменяет задачи (самый низкий уровень готовности), то задания ему придется давать в игровой форме: «Вычеркни на листе всех поросят с одним ухом» (ищите в магазине брошюры для подготовки в школу). Если ребенок выполняет задание, но только в присутствии взрослого, значит, оставьте свои дела и садитесь рядом с ребенком (на первом этапе это нормально). Существует следующая динамика обучения произвольности: на первом этапе задачи выполняются в присутствии взрослого, затем они выполняются с опорой на подкрепление (одобрение, наводящие вопросы, выполнение начального действия), на третьем этапе ребенок сам выполняет задачу «от корки до корки» и требует новых заданий от взрослого (получает удовольствие от собственной произвольности) [68]. И не забывайте читать ребенку сказки. Сказки — это его умение слушать и слышать! (В школе до сих пор царит 19 век: большую часть времени учительница говорит и изредка что-то показывает. Школа — это не телевизор с рекламой, картинками и громким звуком.) Дети обожают слушать сказки на ночь (даже начинают беситься по этому поводу). Вечером им уделяется больше внимания (умывают, закаляют), поэтому перед сном ребенку читают сказку, чтобы он успокоился. Читайте сказки ребенку днем! (Но не так: вы читаете сказку, а у него в одной руке банан, а в другой — бантик для кошки.) Посадите его на диван, пусть успокоится, и только тогда читайте сказку. Те родители, которые утверждают, что их ребенок не может успокоиться и, наоборот, начинает прыгать от встречи со сказкой, скорее всего, очень мало читают детям (отсюда такая реакция). Обучение произвольности вплетено во все виды деятельности ребенка. К концу дошкольного возраста ребенок должен перейти от спонтанного обучения к обучению по программе, предложенной взрослым. И взрослому очень важно понимать, над чем они совместно работают с ребенком. Умение видеть и мелкая моторика рукиПисьмом шестилетние дети овладевают медленнее, чем семилетние. У них еще не развита тонкая координация движений рук (взаимодействие движений рук со зрением) [87]. Умение видеть и мелкая моторика руки формируются в различных видах деятельности: складывание мозаик, кубиков, «пазлов», конструирование (гаечки, винтики, лего-конструкторы), пришивание пуговиц, вырезание, вышивание, нанизывание, склеивание, раскрашивание, штриховка (кстати, один их самых мощных способов постановки руки, только без линейки). Все эти занятия подготавливают руку к письму. Очень полезны лепка и рисование. Способность действовать по образцу составляет, по словам Запорожца А. В., первый «цокольный этаж» школьной готовности [34]. Лучший способ развития умения видеть и мелкой моторики руки — это срисовывание надписей (по аналогии со вторым субтестом теста школьной зрелости Керна-Ирасека). Ребенку дается лист бумаги, на котором красивым каллиграфическим почерком написано некое короткое слово, например, «кот» (любое пришедшее вам в голову). Задание сопровождают следующей инструкцией: «Посмотри, здесь что-то написано. Ты еще не умеешь писать, но попробуй. Может, у тебя получится точно так же. Хорошенько пиши». От ребенка не требуется умения читать, но ведь он умеет рисовать — вот пускай и срисовывает (копирует) надпись. После того, как он срисует, вы ему прочитайте (его же надпись). Некоторые дети придумывают специальную игру, когда один из родителей пишет (выдает задание), а другой читает надпись ребенка (образец ребенок отрезает и прячет). Такие задания доставляют неописуемую радость ребенку, и он готов месяцами копировать надписи. От родителя требуется только взмахнуть пером (где-нибудь за ужином): ребенок сам принесет вам и листочек, и ручку. Если ребенку-дошкольнику что-то удается, это вызывает у него настолько сильное чувство удовлетворения (такой восторг), что дополнительные награды только испортят дело [3]. Не следует приучать ребенка к внешним мотивам (слишком рано), когда у него есть еще внутренний мотив: чувство успеха от самого результата действия. Часто ребенок переживает то, что уже недоступно взрослому — радость познания, восторг новизны, прилив сил (не от конфеты, а от собственного роста). Таких развивающих заданий («котов») можно придумать миллион, постепенно удлиняя, усложняя слова, вводя словосочетания, предложения, заглавные буквы. Этим способом вы не научите ребенка читать, но сформируете у него острую потребность учиться! «Какой рукой писать?» — вот еще один интересный вопрос. Наше письмо построено под правую руку (это и позвоночник, и зрение). Если ваш ребенок все делает правой, то тогда у вас нет такого вопроса. А если левой?... Гена леворукости до сих пор не обнаружено [87]. Скорее всего, у вашего ребенка произошло научение леворукости по методу импринтинга (Импритинг — прочное запечатление первого сигнала). Если младенец при кормлении чаще лежал на правом боку и правая его рука была прижата к телу матери, а левая — свободно двигалась (и все это получило такое мощное подкрепление, как утоление голода, жажды, потребности в безопасности), то ваш ребенок автоматически стал леворуким. Когда леворукость обнаруживается на первых месяцах жизни ребенка, то попытки перевоспитания оправданы. «Творческие способности ребенка» диктует не левая рука, а большее внимание к нему. (Просто у вас проблема, и это ваша защитная реакция.) В более старшем возрасте, когда многие функции нервной системы уже закрепились, автоматизировались, перевоспитание леворукости чревато болезненными проявлениями. Здесь можно попробовать договориться с ребенком (что и сделал автор этой книги), объяснив ему, пятилетнему, что каждый человек в равной степени может владеть той и другой рукой (это даже интересно!). Категорически запрещать ребенку действовать левой рукой ни в коем случае нельзя (например, мой сначала научился копировать надписи левой рукой, а потом правой). Категорическое запрещение действовать левой может обернуться неожиданными проблемами самооценки, поведения и характера. (Лучше устроить соревнование, кто быстрее научится: вы — левой или он — правой.) В нашем случае мы долгое время ждали: что из всего этого получится. Получилось нормально: правой, действительно, писать удобнее! Если у вас леворукий ребенок, то выбор за вами. Только постарайтесь решить этот вопрос до школы. В 2001 году студентка КФ ПГУ Владыкина И. в курсовой работе исследовала тревожность леворуких детей. В процессе исследования была выдвинута новая гипотеза, что повышенной тревожностью отличаются именно переученные леворукие, т е. дети, действующие левой, но пишущие правой. Тревожность — это эмоционально окрашенное ожидание неблагополучного исхода в разных ситуациях [87]. В школе тревожные дети учатся лучше (это научно доказанный факт). Повышенная (в меру) тревожность способствует более тщательному выполнению задания, самопроверке, самоконтролю. Эти дети переживают за результаты учебы, боятся огорчить родных и близких плохой оценкой, хотят отличиться на уроке. Вербальная способностьРазвитие вербальной способности — это преодоление скованности в общении и это преодоление ситуативной речи, характерной для ребенка-дошкольника [63]. Существует много приемов проверки вербальной способности. «Я начну говорить и остановлюсь, — ставит задачу ребенку психолог. — А ты продолжи вместо меня все, что тебе придумается».
Так продолжает задание ребенок с неразвитой вербальной способностью. В школе про него скажут: «Не умеет говорить полным ответом». Ситуативная речь — это когда из рассказа ребенка (а дети постоянно пытаются нам что-то рассказать) выпадает подразумеваемое подлежащее: «Он его, а она...». Под влиянием окружающих (по требованию родителей) ребенок будет перестраивать ситуативную речь на более понятную слушателю. Постепенно он вводит вместо бесконечно повторяющихся местоимений существительные, которые вносят определенную ясность. У старших дошкольников, работающих над своей речью, появляется типичная для их возраста речевая конструкция: «Она (девочка) пошла. Он (волк) напал» [63]. Ребенок сначала вводит местоимение, а затем, чувствуя неясность своего изложения, добавляет существительное. Это уже значительный шаг вперед. Контекстной (полной, вразумительной) речью ребенок овладеет под влиянием систематического обучения. В данном случае уже от родителей потребуется терпение и умение слушать. Не отмахивайтесь от ребенка. Если родители много разговаривают между собой, то детям тоже очень хочется поговорить. Сильным упражнением по развитию контекстной речи (на более отвлеченных текстах) является пересказывание сказки, которое периодически можно предлагать ребенку. Дети требуют читать некоторые сказки по несколько раз. Вот и попросите его пересказать сказку (перед пятым прочтением). Такие задачи можно ставить уже четырехлетнему ребенку. То, что вы услышите, — это шедевр. Подобные события надо записывать на пленку! Работа над построением связной речи — необходимое условие не только развития речи, как таковой, но и умственного развития ребенка в целом [63]. ПамятьВ центре школьной готовности стоит память. (Воля и память — детерминанты подготовительного периода!) В этом возрасте следует намеренно тренировать запоминание в целях последующей школьной успешности. Тренировать память надо во всех направлениях: зрительную, слуховую, кратковременную, долговременную, механическую, словесно-логическую, постепенно включая ребенка в полноценный учебный процесс. Механическая и эмоциональная память формируется с помощью стихов, долговременная и словесно-логическая — с помощью пересказывания нерифмованных текстов своими словами, в том числе с помощью пересказывания сказок. Кратковременная слуховая память — это цифры, слова, предложения, дидактические задачи, в том числе не связанные друг с другом по смыслу («Сейчас пойдешь к маме и скажешь, чтобы она нашла книгу, ручку, тетрадку; и принеси их сюда. И скажи «пожалуйста». «Сейчас на ниточке нарисуешь 5 бусинок так, чтобы ниточка проходила через середину бусинок. Первую и последнюю бусинку закрась красным карандашом»). Зрительная память — это рисование клеточных орнаментов и разного рода графических объектов (домиков, заборов) по памяти. Такие задания можно найти в пособиях для дошкольников. Там вообще много интересных заданий. (Например, выставьте на стол несколько предметов, попросите ребенка зажмурить глаза, уберите один из предметов и предложите вспомнить.) Задача взрослых — обеспечить переход от непроизвольного запоминания к произвольному. Благоприятные условия для овладения произвольным запоминанием складываются в игре [63]. Количество запоминаемых слов (названий предметов), когда ребенок играет роль покупателя в магазине, оказывается выше, чем количество слов, запоминаемых по прямому требованию взрослого. Ребенок, передающий в штаб сообщение, также запоминает больше. Уже в 2,5 года (в конце раннего детства), при очередном прослушивании сказки, ребенок может вставлять реплики главных героев во время дидактических пауз взрослых. («Как выскочу, Как выпрыгну, Пойдут клочки по закоулочкам!») В 4-5-летнем возрасте ребенку помогают запоминать и воспроизводить наводящими вопросами («А кого она встретила потом?»). Ребенок нежного возраста не владеет специальными действиями запоминания (не имеет перед собой цели запомнить или припомнить что-нибудь). Такие действия активно складываются в дошкольном возрасте и только при участии взрослого. Формулируя задания на развитие памяти, надо помнить про ее предельный объем. Пропускная способность кратковременной памяти — «семь плюс (минус) две единицы информации» (формула Д. Миллера) [92]. Если кто-то назовет вам номер телефона из 11 цифр, вы не запомните и пяти (вас «выключат» избыточным объемом информации). А теперь следите по тексту: «Сейчас на ниточке (1 единица) нарисуешь пять (2 единица) бусинок (3 единица) так, чтобы ниточка проходила через середину бусинок (4 единица). Первую (5 единица) и последнюю бусинку (6 единица) закрась красным карандашом (7 единица)» (итого: 7 единиц информации). Но малыш, обучающийся запоминанию, может первоначально брать только 3-4 единицы (норма 3-летнего ребенка). Поэтому упрощайте задания и ведите обучение в зоне ближайшего развития дошкольника: «Вычеркни на листочке всех поросят с одним черным ухом и без хвоста» (задание на внимание, память и произвольность) [45]. Пространственное мышление и ориентация в пространствеУмение ориентироваться в пространстве в дошкольном возрасте заключается в том, что дети выделяют отношения между предметами (один предмет за другим, перед другим, слева, справа от него, между другими) [63]. Такая мыслительная банальность, с точки зрения взрослого человека, на самом деле серьезный шаг в развитии ребенка. Ребенок 5-6 лет (если вы будете им заниматься) переходит на новый уровень пространственного мышления. Ребенок 5-6 лет избавляется от прежнего мыслительного эгоцентризма! Самостоятельно избавиться от мыслительного эгоцентризма он сможет не ранее 8 лет. Нарисуйте ребенку (4-5 лет) слева направо три горы (вторая больше первой, третья больше второй). За самой высокой горой (правый угол рисунка) нарисуйте дерево, а на самую маленькую гору посадите человека. Логика рисунка такова, что человек на маленькой горе видит только большие горы, но он никак не может увидеть дерево. А теперь спросите ребенка: «Что видит человек, сидящий на горе?». (Догадались, что он вам ответит?) Ребенок младшего дошкольного возраста не умеет поворачивать объекты в своей голове, он вообще не видит объекты глазами другого человека. Например, младший дошкольник не может понять, каким образом то, что для него находится справа, для другого может находиться слева. И еще... ...Вы наблюдали, как дети тянутся за предметами, сшибая другие (хватает свой велосипед, роняя папин)? Блестящую профилактику пространственного мыслительного эгоцентризма дает игра «Найти клад» по плану квартиры (дома, участка). Дети дошкольного возраста хорошо понимают разного рода схематические изображения и с успехом пользуются ими [63]. Начиная с пяти лет, дошкольник, даже при однократном объяснении, может понять, что такое план помещения, и, руководствуясь отметкой (крестиком) на плане, находит заветный предмет. (Одна из любимых детских игр!) Через пару месяцев игры малыш и родители меняются ролями. Ребенок по своей инициативе начинает строить схемы (продолжая совершенствовать анализ и синтез), а взрослые ищут клад. Также Укреплению зрительно-интеллектуальных операций способствует срисовывание (продолжение) клеточных орнаментов. Преодолению познавательного эгоцентризма в более широком смысле слова могло бы служить решение следующих задач с ребенком: «У Пети было две сестры: Маша и Катя. Сколько сестер было у Маши?» (см. пособия для поступающих в школу). Пятилетний мальчик, идентифицирующийся с персонажем «Петя», делает ошибку в подсчете сестер (благодаря своему мыслительному эгоцентризму). Эту ошибку будет устранять родитель в беседах с ребенком. Преодоление познавательного эгоцентризма позволит ребенку (в дальнейшем) понять все математические операции и причинно-следственную логику [68]. Развитие представлений об окружающем мире(овладение элементами научной логики)Овладение элементами научной логики разрушает непосредственное восприятие объекта (ребенок осваивает научные способы познания действительности). До целенаправленного обучения ребенок дошкольного возраста делает весьма поверхностные суждения о свойствах предметов (феномены Пиаже) [64]. Вот одна из задач на сохранение количества вещества Жана Пиаже. Исследователь выкладывает перед ребенком 2 пластилиновых шарика одинакового размера. Затем один из шариков давится ладонью в лепешку, и ребенка спрашивают: «Где больше пластилина: в шарике или в лепешке?» Ребенок, руководствуясь непосредственным восприятием, отвечает, что в лепешке! (Это задачи из серии «что тяжелее: килограмм пуха или килограмм железа?») Попытки решать задачи такого класса с помощью образного мышления приводят к характерным ошибкам. Дело в том, что ребенок 5-6 лет еще не может отделить видимое (площадь) от невидимого (количество пластилина) и рассмотреть эти характеристики независимо друг от друга. Этому его должен научить взрослый (либо к 9-ти годам он «дозреет» сам). Обучение решению подобных задач требует перехода от суждений на основе образов к суждениям на основе понятий [63]. (Понятия — это знания об общих и существенных признаках предметов и явлений, закрепленные в словах.) Ребенок дошкольного возраста может усвоить следующие выработанные человечеством понятия: объем (больше-меньше), длина (не сантиметры и метры, а в смысле короче-длиннее), вес (тяжелее-легче). Меры длины, веса, объема (миллиметры, тонны, литры) усваиваются детьми значительно труднее (но с этим можно не торопиться). Систематическое овладение понятиями начнется в процессе школьного обучения. Ребенок дошкольного возраста успешно овладевает понятиями числа (от 1-го до 10-ти), знака (плюс-минус), времени (час, минута, месяц, год), может рассчитать, сколько у него осталось денег, если было 10 рублей, а истрачено 5, может сказать, сколько ему лет было год назад, какое время года сейчас и какое на очереди. Существуют понятия, к восприятию которых дошкольники принципиально не готовы. Примером такого понятия может являться слово «млекопитающие». М. Б. Волович в книге «Не мучить, а учить» описывает ситуацию, когда экспериментаторы пытались обучить дошкольников этому понятию. Дети запоминали определение млекопитающих и правильно приводили примеры, но на вопрос «Кто такой кит?» отвечали: «Рыба». И этим обучение было исчерпано. Взрослый сознательно наталкивает ребенка на расширение представлений об окружающем мире (именно это мы имеем в виду, когда говорим о целенаправленном обучении научной логике). Не надо садить ребенка напротив и с серьезным лицом объяснять ему понятие «плотность» («Понимаешь, сын, плотность — это...»). Ребенок дошкольного возраста замечательно уточняет представление о свойствах предметов в процессе непосредственной практики. Оказывается, огромное полено не тонет (в весенней луже), а маленькая железка тонет. «Тонет, потому что она железная, железо всегда тонет, — объясняет взрослый. — А дерево никогда не тонет, если только его не нагрузить железом». Ребенок, связывающий способность тела плавать с материалом, из которого оно сделано (но еще не знающий понятия плотности), — это и есть готовый дошкольник. Готовый дошкольник придет однажды к отцу и спросит: «А почему железный кораблик не тонет, ведь он же железный?» Все, товарищи родители! Вы сделали свое дело! Теперь вашего ребенка надо побыстрее определить в школу! «Ребенка поражает, что вода превращается в лед, а лед — в воду... Полезно показать ребенку, как действует магнитная сила, притягивая даже сквозь бумагу или стекло иголки, гвозди и любые другие железные предметы; зато никелевые монетки остаются на месте. С магнитом можно обойти всю квартиру и испробовать все металлические предметы: притягиваются к магниту или нет?.. Для детишек постарше и занятия могут быть посложнее. Упомяну лишь одно из них: если прикрепить к стене большой лист бумаги, на который будет направлен луч фонаря, и погасить в комнате свет, то можно карандашом обвести отбрасываемый на бумагу теневой портрет кого-нибудь из членов семьи... в самом фонаре есть увеличительное стекло, но можно купить еще более сильную линзу: пусть разглядывает ребенок линии на коже собственной ладошки и пальцев, волоски на руке, пористую поверхность хлеба и дырки в сыре, увеличенную фактуру ткани вязанного полотна, книжную печать, собственный почерк, головы-ноги разных жучков-паучков, цветочные тычинки и тысячи других удивительных вещей, пока не дойдет черед и до опытов с небольшим микроскопом. Перечень подобных занятий-развлечений можно продолжать до бесконечности.» (Домокош Варга. Радости родительских забот) Мотивационная готовностьТолько не надо пугать ребенка школой! Дошкольный возраст — это еще и колыбель неврозов всех видов [3]. Неврозы парализуют активность ребенка и чаще всего возникают на фоне дефицита любви со стороны взрослых («Будешь так заниматься, какие у тебя оценки будут в школе?»). Детям первого класса (по программе 1-4) оценок не ставят. Вместо оценок они будут получать звездочки и флажочки (чтобы не порождать избыточную тревожность при первых неудачах ребенка). При всей важности развития познавательных процессов, мелкой моторики руки и произвольности не следует забывать про эмоциональное отношение ребенка к учебе (мотивационную готовность). Здесь все должно работать на развитие стремления к учебе («Молодец, тебе это пригодится в школе!). Ребенок, не дожидаясь школы, строит глобальную картину мира [68]. (Папа, а как мир устроен?») Если не знаете, как ответить ребенку, расскажите ему про школу, про уроки физики, астрономии, черные дыры и т. п. Очень важен стиль руководства взрослого подготовкой ребенка к школе. На протяжении дошкольного детства ребенок постепенно овладевает умением подчинять свои действия мотивам общественного характера (мотивам необходимости). Однако, если деятельность очень сложна и длительна, то даже старшему дошкольнику требуется присутствие взрослого, который бы поддержал ребенка в его начинании (например, в изготовлении подарков на праздник 8 марта). Родителю следует избегать излишней регламентации занятий дошкольника (когда ребенку отводится роль механического исполнителя). Подбрасывайте ему идеи, чем бы еще позаниматься, но не навязывайте свое расписание, свой цикл, свой ритм (может, у него сегодня тайм-аут). Не отбивайте желание учиться. И главное: почаще выключайте телевизор! Ребенок, конечно, укрепил свою волю, но не до такой степени, чтобы противостоять ситуативному желанию посмотреть телевизор. Когда телевизор будет выключен, он сам одолеет вас просьбами дать ему какое-нибудь задание. Некоторые родители, наслушавшись радиопередач, пугаются внешней мотивации ребенка к учебе: дескать, ребенок хочет в школу, потому что у него будет красивый портфель, пенал, дневник, а сути учения он не понимает, и это плохо. А вы сами понимаете суть учения? Вы, когда идете учиться на курсы водителей авто, какие картинки представляете? Вот и не волнуйтесь. Дайте срок, и познавательная мотивация себя проявит (если, конечно, ваш ребенок был готов к учебе и будет успешен в школе). Интересное наблюдение: очень хотят учиться дети, чьи родители еще не определились с учебой (все решают, то ли отдавать, то ли не отдавать). Лучше до поры до времени решать и решить, нежели обмануть ожидания ребенка. Этими вещами не шутят. Ребенок, отсроченный на год (которому пообещали), может замкнуться и перегореть. Такими действиями вы только нанесете удар по самооценке ребенка. Решайте вслух (при ребенке), только когда вы уже окончательно решили между собой. «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь». P.S. Что касается чтения... Психологи установили, что наиболее благоприятен для обучения чтению именно 6-летний возраст (освоение чтения в более старшем возрасте требует большего труда и напряжения) [87]. Совершенно непонятно, зачем надо «высиживать» ребенка до 7-ми лет и самостоятельно учить его читать дома, чтобы потом отдать его в класс «1-4» для шестилеток. Товарищи, возьмите себя в руки и начинайте заниматься произвольностью-моторикой-процессами с 5 лет, и отдайте ребенка с 6 лет в школу. Пусть его там симметрично развивают: учат читать, писать и считать без ущерба мотивации. Действительно, встречаются дети, которые без внешней поддержки самостоятельно начинают читать в более раннем возрасте (но их не так много!). Если вы развешивали с полутора лет буквы по стенам, то незачем фантазировать, что ваш ребенок — гений. Это элементарное обуславливание. Вы сами этого сознательно хотели. А раз хотели и не смогли пристроить ребенка в «продвинутую» школу, то послушайте, пожалуйста, совет психолога. Вам теперь придется заниматься своим ребенком всю начальную школу. Вы хотели его просто подготовить и отдать, но теперь вам придется им заниматься дальше, чтобы, не дай бог, он не потерял учебно-познавательную мотивацию к подростковому возрасту. Это в равной степени касается тех родителей, чьи дети, действительно, самостоятельно начали читать. Если ваш ребенок пришел в школу, читая 42 слова в минуту (при норме 25 на конец года), то вы должны дальше мотивировать ребенка к чтению (покупать ему книги, ставить задачи), а не смотреть, как он раскисает дома перед телевизором «от нечего делать». Читал в начале года 42, значит, должен читать в конце года 84 и т. д. Тем родителям дошкольников, которые до сих пор решают задачу «обучать чтению или нет», позволю себе дать следующий совет: лучше занимайтесь с ребенком фонематическим слухом! Проконсультируйтесь в психолого-диагностическом центре у специалиста-логопеда и развивайте фонематический слух. Это залог будущей грамотности ребенка. Большинство детей, имеющих четверку по русскому языку (по письму) в начальной школе, — это дети со слабым фонематическим слухом. Учитель начальных классов говорит кристально чисто, а дети его слышат плохо и делают ошибки во время диктантов. P.S.2 Товарищи родители, не очень увлекайтесь развитием научного (понятийного) мышления у ребенка-дошкольника [63]. Конечно, на общей «лестнице» психического развития логическое мышление стоит выше образного, так как дает возможность усваивать научные знания, но образное мышление — это основа всякого творчества (в том числе научного творчества). Образное мышление является составной частью интуиции, без которой не обходится ни одно научное открытие. Не забывайте про сочинение рассказов, сказок, рисование. Дошкольный возраст наиболее сензитивен (чувствителен) именно к развитию образного мышления. Младший школьникШкольный стресс«Яркое солнце. Теплый денек. Дети возбужденные, радостные, сияющие...» Нам хочется, чтобы это было именно так, и именно это мы (родители) стараемся увидеть на первой школьной линейке (это наш стереотип «Первое сентября»). Но давайте присмотримся повнимательнее: сколько растерянных, притихших ребят, сколько напряженных, сосредоточенных детских лиц. Многие дошколята с нетерпением ожидают, когда впервые переступят порог школы, но на самом этом пороге они демонстрируют скорее присутствие духа, нежели подлинный энтузиазм. Представьте, что вам, взрослому человеку, с определенного дня надо резко изменить уклад жизни, режим дня, отказаться от многих дорогих привычек, попасть в обстановку сотен незнакомых людей. Добавьте к этому отбор, который пришлось выдержать некоторым первоклассникам при поступлении в престижную школу. (Их состояние можно сравнить с состоянием олимпийцев, от которых вся страна ожидает золотых медалей.) Стрессовые переживания стираются в подсознании — мы не помним свое 1 сентября. Поступление ребенка в школу резко меняет характер его жизни. Если до этого у него не было каких-то вполне определенных обязанностей, кроме домашних дел по самообслуживанию и некоторых семейных поручений, то с поступлением в школу жизнь его оказывается подчиненной строгому регламенту. Теперь каждый день в определенное время надо идти в школу, значит, встать заранее, соответствующим образом одеться, собрать ранец, не забыть чего-нибудь. После школы надо погулять на воздухе, а потом, в определенное время, явиться и выполнить домашнее задание. Вечером надо лечь спать в определенное время, чтобы успеть отдохнуть до школы, а если не успеешь вовремя «отбиться», родители «сделают тебе внушение» и никаких сказок сегодня не будет. Школьная реальность отличается от того, что представляется ребенку до школы. Ребенок идет в школу в предвкушении интересных, удивительных событий. В школе он также сталкивается с регламентом: как держать ручку, как вставать, как садиться, как выходить к доске, что положить на парту и т. д. В школе надо сидеть тихо и внимательно слушать учителя. Оказывается, запоминать надо самое неинтересное в рассказе учителя! Раньше, в кругу его товарищей, ценилась ловкость, сила, сообразительность. Учитель не ставит оценки за сообразительность. Учитель хвалит слабосильных «зубрилок», которые сидят смирно и все старательно пишут (Где справедливость?). Школьное обучение явно не выдерживает (в глазах ребенка) сравнение с любимой передачей «В мире животных» и большой красивой домашней книгой про динозавров. Столкнувшись с реальным учебным процессом, ребенок пытается понять, зачем надо учиться. Взрослые говорят ему: «Чтобы получить знания, овладеть профессией, стать специалистом, хорошо зарабатывать, приносить пользу семье, людям, стране». Все это очень убедительно, но только для взрослого человека. Ребенок так далеко не заглядывает (дети не живут далекой перспективой). Проходят первые учебные недели, и у части вчерашних дошкольников эмоциональная приподнятость сменяется ностальгией. В семье ребенок находился в центре внимания. К радости и гордости родителей он рано научился читать, часто выступал перед взрослыми, во всех играх выигрывал (т.к. ему специально поддавались)... В школе он тоже тянет руку и хочет быть первым (единственным), но учительница будет спрашивать всех по очереди. В школе действует принцип «Все равны!». Не получая прежнего внимания, ребенок начинает капризничать (кризис недостатка любви). До школы индивидуальные особенности ребенка могли не мешать его естественному развитию, так как эти особенности принимались и учитывались близкими людьми. Новая социальная ситуация ужесточает условия жизни ребенка [63]. В школе происходит стандартизация подхода к ребенку, в результате чего выявляется множество отклонений от нормального поведения в учебном процессе (выраженная заторможенность, гипервозбудимость и т. п.). Учителю некогда приспосабливаться к причудам ребенка и наслаждаться его своеобразием. Проблема поведенческого несоответствия становится проблемой семьи. Даже логопедические проблемы ребенка рано или поздно начнут раздражать учителя (есть такой барьер на первой стадии развития педагогического конфликта — «фонематическое непонимание ребенка») [108]. Дома непосредственность ребенка также теряет свое значение. Ребенок, посещающий школу, переходит не следующую ступень отношений с членам своей семьи [63]. Живя среди тех же близких, в том же психологическом пространстве, он начинает чувствовать, что жизнь его принципиально изменилась (на него легли обязательства посещать школу и быть успешным!). Свобода дошкольного детства сменилась необходимостью подчиняться новым правилам жизни. Центрированная на учебе семья Учит ребенка воздерживаться от развлечений в урочное время («Делу — время, потехе — час»). Семья усиливает контроль за ребенком: проверка режима дня, проверка выполнения домашнего задания; повышаются требования к аккуратности и чистоплотности ребенка. Ужесточение требований к ребенку, даже в самой Доброжелательной форме, не проходит для него незамеченным. Ребенок ощущает себя отчужденным (особенно в моменты, когда он дает сбои в ответственности и самоорганизации). Новая социальная ситуация выступает в целом как стрессогенная для ребенка. Психическая напряженность ребенка, поступившего в школу, временно возрастает. Этот процесс может сопровождаться снижением общей сопротивляемости организма ребенка. Вспомните первый месяц в детском саду: кашель, сопли... Адаптация к школеВ большинстве случаев ребенок приспосабливает себя к стандартным условиям начальной школы. Его ведущей деятельностью становится учеба. При чутком и внимательном отношении родителей неврозоподобные состояния, связанные с нежеланием ребенка ходить в школу, постепенно уходят (включая психосоматические симптомы: температуру, боли, спазмы, рвоту и т. п.). Подобные состояния формируются у детей со слабым типом нервной системы (мнительные, внушаемые, впечатлительные дети). Возможно, в их присутствии ипохондричные взрослые вели соответствующие разговоры, обговаривали симптомы. Механизм формирования «страшных болезней» у детей, начавших посещать школу, хорошо известен психологам и психиатрам [19, 36, 94]. Чтобы сформировать у ребенка подлинные учебные мотивы (стремление к систематическому знанию, стремление к развитию и совершенствованию своих способностей), нужна специальная организация учебного процесса в школе и дома. Задача начальной школы, прежде всего, — это научить ребенка учиться. Главная трудность заключается в том, что мотив, с которым ребенок приходит в школу (обладание предметами, общение, любопытство), как правило, не связан с содержанием деятельности, которую ему предстоит выполнять ежедневно. Ему (ребенку) все виделось как-то по-другому, как-то интересней. У него большей частью присутствовали игровые мотивы. Поэтому процесс учения (на 1 этапе) строится так, чтобы развить внутреннюю мотивацию ребенка до уровня учебно-познавательных мотивов в процессе эксплуатации и нейтрализации игровых мотивов [68]. Если с приходом ребенка в школу его сразу поставить в условия собственно учебной деятельности, то он, скорее всего, растеряется перед непосильными учебными задачами (чего стоит одно только соблюдение тишины!) и начнет негативно относиться к школе и учению. Формирование учебно-познавательной мотивации тесно связано с содержанием и способами обучения. Традиционных способов обучения здесь явно недостаточно. Дети должны мчаться в школу, где им будет хорошо, приятно, содержательно и интересно. Чтобы это было именно так, учитель в процессе преподавания (на 1 этапе) делает упор на 3 момента:
В дошкольном возрасте учебная деятельность не является ведущей. В дошкольном возрасте преобладает своеобразная форма учебной деятельности — учение в дидактической игре. Попытки приспособить детей к учебной деятельности (в школе) только через игру, игровые формы, элементы сюжетных или дидактических игр себя не оправдывают [63]. Такое обучение привлекательно для детей, но оно не содействует переходу к собственно учебной деятельности, не развивает произвольных видов управления действиями. Надо четко понимать, что дидактические игры в младшем школьном возрасте дают лишь возможность психологической разгрузки на уроке (возможность релаксации, возможность снятия статического напряжения у ребенка). Учебная деятельность — это все-таки иная деятельность, чем игра, и она требует сознательного к себе отношения. Совсем другое дело — групповая работа в парах. Она постепенно приводит ребенка к пониманию содержания (смысла) учебной деятельности. Коллективная форма обучения, построенная на кооперации, снимает противоречие между видимостью совместного обучения и реальной индивидуальной направленностью традиционного обучения [68]. Вывод о том, что учебный материал дети лучше усваивают в совместной работе со сверстниками, нежели с учителем, согласуется с мнением Пиаже, который утверждал, что критичность, терпимость и умение встать на точку зрения другого лучше развиваются при общении детей между собой. Кооперация со сверстниками способствует интериоризации учебно-познавательных мотивов (Интериоризация — это перевод внешнего мотива во внутренний план). Вспомните хотя бы, как мы «подтягивали» друг друга по школьным предметам в октябрятских „звездочках» и пионерских звеньях. Тот, кто «подтягивал», уж точно знал, как и зачем надо учиться (Принцип тот же, что у «анонимных алкоголиков»). Совместное выполнение заданий двумя или несколькими детьми (в плане осуществления контроля за результатами действий друг друга) — это и есть приобщение учащихся к собственно учебным действиям [63]. Проверять результаты действий друг друга детям интересно, но это не игра. Таким образом младшие школьники усваивают необходимость контроля (читай: самоконтроля) и саморазвития. Таким образом, через контроль и соревновательный момент, ребенок психологически входит в учебную деятельность. У него теперь доминирует не игровой мотив, а стремление овладеть способами учебной деятельности (т. е. учебные мотивы). И еще... В младшем школьном возрасте дети особенно чувствительны ко всякого рода наглядности. Внимание их неустойчиво, поэтому любой посторонний раздражитель отвлекает ребенка (например, красивый карандаш у соседа). Если учитель приносит в класс что-то интересное, то дети встают из-за парт, а на первых порах (при малейшей возможности) подбегают ближе. Каждый старается взять незнакомый предмет в руки. Яркие вещи, яркие детали, яркие факты, яркие примеры — все это завораживает учащихся начальных классов и производит на них сильное впечатление [55]. Родители со своей стороны помогают младшему школьнику. Родители выделяют угол для занятий ребенка, организуют его рабочее место (письменный стол, книжные полки), соблюдают тишину во время приготовления уроков, вводят ограничения (для себя) на просмотр телевизора, чтобы лишний раз не отвлекать ребенка. Проявление уважения к учебе выражается также во внимательном прослушивании вопросов. (Поддержите осторожный интерес ребенка своими подробными объяснениями.) Расспрашивая вернувшегося из школы малыша, делайте упор не на оценки и происшествия, а на то, что он сегодня узнал нового в школе, чему научился (развивайте учебно-познавательную мотивацию). Наблюдая за школьными приготовлениями ребенка, удивляйтесь сложности задач, решаемых в школе и дома. («Мы такие только в 5 классе решали», «Ух-ты, да вы уже красками рисуете?!».) Поддерживая старание сына или дочери, избегайте замечаний типа «Надо же быть такой растяпой». Не идентифицируйте ребенка с его ошибками; скажите по существу, что в первой строчке два слова написаны с ошибками. И все! Не добавляйте к этому ничего лишнего. Не обобщайте промахов ребенка. Вообще забудьте слово «опять». Воспоминание о былых недостатках только убеждает человека в его учебной (или поведенческой) неисправимости. (Протяните руку надежды ребенку.) Помимо моральной и материальной поддержки родителям придется на первом этапе непосредственно включиться в учебно-воспитательный процесс. Выработка сознательных учебных навыков (действий планирования, оценки, контроля), вне всяких оговорок, лежит на совести семьи. Первое время родителям придется помогать ребенку и контролировать ребенка. Если он забыл, к примеру, сделать какое-либо задание (рисунок), то напомните ему. Если он катастрофически не успевает с этим рисунком (пробегал на улице, а краски сохнут долго), помогите ему, а после того, как помогли, сделайте выговор. Дети охотно эксплуатируют родных, но если эта эксплуатация сопровождается отрицательным подкреплением (по правильному поводу), то привычка напрягать родителей не по делу быстро проходит. Дайте понять ребенку, что впредь вы намерены помогать ему только в трудных случаях, а не вообще, по первому зову. Дифференцируйте свое отношение к призывам ребенка. Если материал действительно труднодоступен и есть некоторое непонимание задачи, доброжелательно и спокойно (как это умеют делать родители) помогите ребенку решить задачу и не забудьте погладить его по голове (за усердие и старание). Основную часть домашних работ младший школьник должен делать сам. Научите ребенка правильно запоминать прочитанное (проверьте его вечерком, попросите пересказать) [87]. Это уместно делать до перехода ребенка в средний блок! Большие и сложные задания на запоминание (большие стихи) решайте заранее. Организуйте его (ребенка) несколько раз в течение нескольких дней. Добейтесь чтения стиха на «4» (с маленькими помарками), а на пятерку пусть готовится сам. Такая целенаправленная домашняя работа с младшим школьником приносит свои плоды. Уже к концу второго года обучения школьник может осуществлять контроль над своей работой, может выполнять работу самостоятельно или в паре с товарищем [3]. Многие родители, взявшие под регулярный контроль первый год обучения в школе, к концу второго года «делают глубокий выдох», так как все, что им остается, это только расписываться в дневнике. Ребенок младшего школьного возраста должен учиться на «пять» (потому что он хочет учиться!). Беспокойство оценками (читай: неготовностью) надо проявлять сразу же на первом году обучения). К 4 классу ребенок может сам ставить перед собой учебные задачи (например, на период болезни): «Это я знаю, это изучу». К 4 классу ребенок уже может планировать режим домашней работы и доводить свои действия до логического конца. Вся социальная ситуация развития подготавливает ребенка к осознанию необходимости учебной деятельности. Большинство детей младшего школьного возраста к концу первого года обучения имеют высокую познавательную активность, стремятся точно выполнять требования учителя, приходить в школу с выполненными заданиями, имеют потребность в высокой отметке, с готовностью овладевают новыми знаниями, умениями и навыками. Вот теперь, товарищи родители, берите видеокамеру и идите снимать Первое сентября (во втором классе). Будет там и солнышко, и теплый денек, и радостные физиономии вашего ребенка и его одноклассников. Общая характеристика личности младшего школьникаПервое, что взрослые спрашивают у ребенка: «Как ты учишься?» (наблюдение) Ребенок младшего школьного возраста находится в большой эмоциональной зависимости от учителя. Оценка, которую ставит учитель, не выражение его личной приязни, а некая объективная мера знаний (по крайней мере, это так представляется ребенку). Плохую оценку нельзя компенсировать ни послушанием, ни раскаянием. С приходом ребенка в школу система отношений «ребенок — учитель» существенно влияет на систему отношений «ребенок — родитель». Никто из посторонних взрослых не имел и не будет иметь такой власти над ребенком, как его первый учитель. Ребенок с готовностью (без сопротивления) принимает требования учителя. Среди младших школьников трудно найти злостных нарушителей дисциплины. (Просто не все дети умеют владеть собой.) Младший школьник сам старается соблюдать правила и требует неукоснительного соблюдения правил от своих товарищей. Нередко приходится видеть, как дети начальных классов (особенно на 1 этапе обучения) указывают учителю на соседа по парте: «Он неправильно поднял руку! Он не туда положил тетрадь!» Этими замечаниями дети показывают свое соответствие ожиданиям учителя (преданность делу учителя) и хотят подчеркнуть, что они уже выучили правила [71]. Младший школьник психологически открыт учителю. Учитель предстает перед ребенком как некий идеал его будущих возможностей [63]. Младшие школьники доверчиво воспринимают оценки и поучения учителя, подражая ему в манере рассуждать и в интонациях. Если учитель порекомендовал учащимся два часа после школы проводить на свежем воздухе, а потом делать уроки, то родителям следует придерживаться рекомендации учителя (не ломать ребенка и его веру в непогрешимость учителя). Выступая как образец, учитель может легко сформировать у ребенка большое количество социальных привычек и культурных норм. Младший школьник — конформист по отношению к мнению учителя. Взаимоотношения между младшими школьниками также во многом определяются учителем. Дети начальных классов не воспринимают ответов одноклассников. Выполнив задание, каждый ребенок ждет похвалы учителя. Даже если его ответ полностью совпадает с ответом предыдущего ученика, ребенок все равно тянет руку (ему очень хочется ответить самому). Притязание на признание со стороны учителя как бы отчуждает детей друг от друга. Учитель хвалит ученика за успехи, или просит класс обратить внимание на аккуратно выполненное задание, или порицает кого-то за невнимательность и ошибки. В каждом из этих случаев оценка педагога принимается учениками как главная характеристика личностных качеств товарища. Материалы социометрических срезов показывают, что дети младшего школьного возраста хотят дружить с теми, кто хорошо учится и кого хвалит учитель. Малоуспешные в учебе (а значит и в общественной работе) дети, зачастую, не пользуются популярностью в начальных классах. К концу младшего школьного возраста идеалы меняются. Учитель не может овладеть ситуацией до конца: учитель сам допускает лояльность по отношению к отдельным нарушителям правил (Ребенок становится наблюдательным). У учителя есть «любимчики», и их число строго ограничено. (А это опять нарушение Правил!) Не чувствуя более эмоциональной близости с учителем, «нахватав» разнородных оценок (пора передавать учеников в средний блок, учитель нервничает, «подбирает хвосты»), ребенок теряет ориентиры и начинает отдаляться от учителя. Его новым идеалом становятся учащиеся средних классов: они вызывают восхищение своей ловкостью, смелостью, самостоятельностью. Ребенок начинает гордиться дружбой с подростками и все больше рассказывает дома о похождениях своих новых товарищей. Ребенок младшего школьного возраста хочет быть «правильным». Согласно исследованиям Л. Кольберга, ведущие мотивы поведения младшего школьника — «соответствовать ожиданиям близких», «доставлять радость другим», «быть хорошим» [3]. Многие родители с умилением вспоминают период, когда их дети учились в начальных классах! Ребенка 7-10 лет нельзя исследовать тестами (темперамента) для подростков: он дает неадекватную, непредусмотренную реакцию на шкалу лжи («Детский Айзенк»). Ребенок 7-10 лет искренно считает, что ему «можно доверить любую тайну», что он «всегда ест то, что ему подают», что он «никогда не шумит в классе, когда нет учителя», что он «всегда сначала делает уроки, а все остальное потом» и т. п. Это не ложь! Это естественное стремление младшего школьника самоутвердиться в нормативном поведении. «Я хороший» — такова жизненная позиция младшего школьника. Ребенок 7-10 лет гордится своими положительными качествами и даже способен противостоять хорошо знакомым сверстникам, когда ему предлагают сказать или совершить что-нибудь такое, что противоречит его внутреннему чувству порядочности [63]. Взрослым следует укреплять эту внутреннюю позицию. Начальные классы - сензитивный период для формирования у ребенка многих положительных качеств личности. Главное, на чем надо сосредоточить родительские усилия в младшем школьном возрасте, — это воспитание чувства ответственности (ключевая характеристика моральной личности). Ответственность — это системообразующее (стержневое) качество личности. Нельзя быть одновременно недисциплинированным и ответственным, необязательным и ответственным, несобранным и ответственным. Ответственность — это наша рефлексия на собственные действия. Ответственность — это стойкость, упорность, внимательность к людям и требовательность к порядку. Это дарованный нам от родителей взгляд на себя со стороны. Чувство сопереживания — еще одна важная характеристика развитой личности. Для развития сопереживания в младшем школьном возрасте решающее значение имеет подражание [63]. Сопереживание — это участливое отношение к переживаниям другого (это жалость, возбуждаемая несчастьем, или радость, возбуждаемая успехом другого). Если родители сопереживают окружающим, то дети подражают поступкам взрослых (по отношению к другим детям, растениям, животным, книжным героям). Близким следует замечать и поддерживать нравственные поступки ребенка. Через воплощение переживаемой меры правильности ребенок 7-10 лет овладевает трудолюбием [3]. Мальчик младшего школьного возраста активно осваивает роль мужчины. Он уже знает, что такое мужская работа. Он сам пытается что-то отпилить, что-то прибить. Очень гордится, когда его старания замечены и одобрены. Девочка знает, что она должна быть приветливой, женственной, не драться, не плеваться. Когда ее хвалят за то, что она рукодельница и хозяюшка, она вспыхивает от удовольствия и смущения. В младшем школьном возрасте трудовые навыки, связанные с переживаниями собственной целесообразности становятся неотъемлемой частью «Я» ребенка. Занимаясь развитием учебных навыков, специальных способностей (художественных, музыкальных, спортивных и т. п.), а также волевых и нравственных качеств личности, родителям не следует сильно полагаться на самого ребенка. Психологическое время личности младшего школьника еще достаточно невелико [63]. Это определяет неустойчивость интересов ребенка. Ребенок 7-10 лет может вспоминать и описывать события, которые происходили с ним в 4-5 лет. У него уже есть личное прошлое. Однако, будущее младшего школьника, в целом, абстрактно и размыто (больших перемен там не предвидится). Обычный ребенок этого возраста живет сегодняшним днем и ближайшей перспективой. Когда ему рисуют радужную картину его отдаленных успехов (например, спортивных, если он будет регулярно самостоятельно заниматься), то он, конечно, сияет от удовольствия, но не может предпринять систематических усилий. После двух-трех попыток, не видя результатов, он «скисает», начинает заниматься «когда найдет», чем дальше, тем реже. (Только не надо давить на ребенка!) Для приучения ребенка к систематическим занятиям (над собой) существуют секции, спортивные, музыкальные, ремесленные и прочие школы, со своей программой, возможностью общения детей и постоянной промежуточной мотивацией для ребенка («Два месяца работаем в «лягушатнике» и переходим в большой бассейн»). Если вы хотите купить собаку младшему школьнику, то знайте, что вы покупаете ее себе (без вас он долго ей заниматься не будет). Если он просит завести пчел, то, предупреждаю, это вы станете главным пчеловодом округи, иначе он все забросит. Что касается волевых и нравственных качеств, то здесь то же самое. Стремление следовать положительному эталону реализуется лучше, если рядом находится взрослый. Младшему школьнику требуется не давление, а поддержка. Младший школьник очень хочет отличиться перед взрослым. В нравственном развитии младшего школьника (за период его обучения в начальной школе) происходит любопытный сдвиг. В терминах Пиаже: ребенок из «нравственного реалиста» превращается в «нравственного релятивиста» [48]. Ребенок 6-7 лет нравственные дилеммы решает, обычно, в пользу бездумного послушания и беспрекословного подчинения взрослому. Более старшие дети (которые уже видят, как сталкиваются позиции взрослых) полагают, что иногда можно пренебречь мнением взрослого и поступить в соответствии с иными нормами морали. Младшие, например, считают, что говорить неправду нельзя никогда, старшие полагают, что в некоторых случаях она допустима (ибо все относительно). Л. Кольберг установил, что в начале школьного обучения дети чаще дают оценку поведения только по его следствиям, а к началу переходного возраста они уже содержательно анализируют мотивы человека [65]. Если ребенку не удается удерживать внимание взрослых своими положительными оценками и нормативным поведением, то он продуцирует капризное поведение. Капризы (слезливость или своевольные выходки) используются как средство обратить на себя внимание. Капризными бывают, как правило, неуспешные в школе (отсталые, безынициативные) или чрезмерно избалованные родителями дети [63]. Восприятие оценки чрезвычайно травмирует психику младшего школьника. Благодаря родителям школьная оценка очень быстро превращается из знака успеха (в познавательной деятельности) в знак, оценивающий личность ребенка в целом («Мама меня не любит: я плохо учусь, у меня мало пятерок»). Нельзя сравнивать своего ребенка с другими детьми, получающими другие оценки. Дети и без вас постоянно сравнивают, страдают и хвастают. Такое восприятие оценки создает комплексы неполноценности, либо, напротив, дает повод к зазнайству и высокомерию. Младшие школьники начинают заниматься накопительством оценок безотносительно к тому, что они на самом деле знают и умеют. Тем родителям, у которых дети приносят «не лучшие» оценки, надо придерживаться следующего правила. Помните главное: ребенок — это самое дорогое, что у вас есть. Надвигается очень сложный возрастной период. Родительская задача — не дать растерять ребенку учебную мотивацию, но и не потерять самого ребенка. Может быть, имеет смысл иногда, вместо очередной нотации и бессмысленных усилий по троекратному переписыванию домашнего задания, просто чем-нибудь совместно позаниматься с ребенком (не в плане развития, а так, для души...). Не все, кто учится в школе плохо, плохо устраиваются в этой жизни! P.S. После всего вышесказанного хочется еще раз вернуться к вопросу о содействии взрослых умственному развитию ребенка. (Родителям младшего школьника надо не пропустить один из важных сензитивных периодов.) Необходимо, во-первых, побуждать малыша как можно больше писать (открытки, рассказы, стихи и т. п.). Письменная речь наряду с математикой заставляет ребенка думать и отражается, главным образом, на развитии интеллекта. Во-вторых, пока ребенок находится под нашим влиянием, надо осуществлять отбор компьютерных программ, сделав упор в сторону головоломок и логических игр (без комментариев). В-третьих, источником умственного развития являются также различные виды искусства и ручного труда. Вязание и плетение укрепляют пространственное и образное мышление, формируя задел для будущей творческой и профессиональной деятельности. Подросток«Растопырив ноги и смотря нахально на учительницу, Васька повторяет: «Блаженны нищие духом» (Розанов В. В. Опавшие листья) Размышления о «кризисности» возраста и влиянии социальных моментовГраницы подросткового периода совпадают с обучением детей в средних классах (контроль ослабевает, самостоятельность растёт, структура общения меняется) и охватывают возраст с 11-12 до 15-16 лет. Вообще, с подростками не всё так просто. Проблемы подросткового возраста начинаются с определения его границ. Например, исследователь Абрамова Г. С. называет возраст 8-12 лет «периодом конца детства», а подростковый возраст датирует цифрами 12-17 (период «распада любви» и утверждения себя) [3]. Психолог Гримм Г. определяет подростничество «скачком роста»: 12-15 лет у девочек и 13-16 лет у мальчиков. Психологи аналитической школы связывают начало подросткового возраста с формированием пубертатных признаков. Речь идёт об одно-двухлетнем периоде до появления менструаций у девочек и живых сперматозоидов в моче у мальчиков, т. е. с 11-12 лет [64]. Ряд зарубежных исследователей считают, что невозможно «разорвать» отрочество и юность (тем более, что в современных индустриальных обществах процесс взросления несколько запаздывает), и предлагают использовать универсальный термин «тинэйджер» для обозначения периода взросления от 13 до 20 лет (thirteen, fourteen, fifteen, sixteen, seventeen, eighteen, nineteen) [80]. Несмотря на то, что границы и содержание подросткового периода психологами определяется по-разному, все они сходятся в одном: в случае с подростком паспортный возраст — не самый точный индикатор. Всегда найдётся мальчик или девочка, (физиологически или психологически) взрослеющие раньше своих сверстников. (Взять хотя бы «плохо управляемых» мальчиков из неполных семей.) Одна девочка в свои 13 лет уже обладает телом взрослой девушки, уверенно и самодостаточно назначает свидания мальчикам, другая по-прежнему имеет детскую фигуру или боится своего роста (сутулится, стесняется), чувствует себя скованно в общении со сверстниками. Становление взрослости может быть бурным или затянутым по времени, зависит от многих условий и происходит неравномерно, сразу по нескольким направлениям... ...«Трудный», «переломный», «сложный», «критический» (возраст) — такими эпитетами награждают взрослые перемены, происходящие в ребёнке после периода относительного «психологического застоя». Этот «застой» случается в головах (родителей) от элементарной невнимательности к поступательному развитию своего ребёнка. Теперь ребёнок заставит обратить на себя внимание, а родителям придётся вдогонку искать правильную линию поведения (осознавая всю грандиозность Перехода!). На самом деле, наука давно уже отказалась от громких слов и смотрит на процесс «подросткового перехода» весьма хладнокровно и скептически. Подросток — не взрослый и не ребёнок. Подросток — это маргинал (промежуточный психологический феномен), который, с одной стороны, пропущен в мир овзросляющей информации, с другой стороны, лишен права самостоятельно действовать («На дискотеку ходить можешь, но возвращаться будешь, когда я скажу», «Если тебе нужны деньги, попроси меня, и, может быть, я тебе их дам»). Антон Семёнович Макаренко занимался воспитанием именно трудных подростков, однако, в его колонии большинство ребят в короткий срок переставало быть трудными. Феномен Макаренко заключался в его последовательности и сознательном отказе от стандартов «двойной морали». Когда коллектив коммуны принимал решение, оно становилось законом для всех (Нарушать его не имели права ни дети, ни взрослые). Тот, кто зарабатывал деньги, тот их и делил. К зарабатыванию денег были допущены все. Пока психологи разрабатывали проблему «кризисности», этнографы сделали фундаментальное открытие в области психологии. М. Мид детально исследовала жизнь и особенности девочек-подростков острова Самоа. Никакого кризиса в их развитии она не обнаружила, а нашла и описала противоположное — гармоничное, бесконфликтное протекание подросткового периода. Она даже пришла к выводу, что этот период у самоанской девочки был наиболее приятным и свободным по сравнению с детством и взрослостью [60]. Антрополог Р. Бенедикт, сравнивая воспитание детей в разных обществах, пришла к выводу, что во многих культурах нет подчёркивания контраста между взрослым и ребёнком, который существует в американской системе воспитания. В этих культурах дети с малого возраста включены в труд взрослых, имеют обязанности и несут ответственность. С возрастом то и другое увеличиваются постепенно. У детей всячески стимулируется и поощряется поведение, которое высоко оценивается у взрослых [30]. В сложных обществах Запада детский возраст считается игровым, свободным от ответственности, отсюда постоянный конфликт поколений [44]. Ещё в 20-30-е годы отечественные учёные (психологи и педологи) Блонский П. П., Выготский Л. С. высказывались, что напряжённость и продолжительность «кризисного периода» отличается в разных социальных слоях и группах. Наглядный тому пример — сельские дети. Там, где родители ведут огороды, перманентные строительные работы, держат скот, топят печи и т. д., дети социализируются (становятся востребованными) значительно быстрее и мягче, чем их городские сверстники (чьи обязанности сводятся к выносу мусорного ведра, а всё остальное обеспечивают родители). Хорошую возможность социализации имеют девочки (женский домашний труд по объёму в 2,5 раза превышает мужской). Женская роль, в этом смысле, очевиднее, поэтому давно замечено, что девочки-подростки («маленькие хозяйки») испытывают меньшие колебания в переживаниях своей значительности и, следовательно, быстрее достигают психологической устойчивости. Хорошую возможность социализации имеют дети из многодетных семей, которые постепенно высвобождают родительский труд для решения других (материальных) проблем семьи и становятся поистине незаменимыми. Сначала мальчик, потом девочка — «золотые дети»!!! (Мальчик помогает ухаживать за девочкой, девочка помогает маме по хозяйству.) Исчерпывая возрастные границы «отрочества», современные подростки ещё не получают «ощущения своей нужности» (взрослости), они по-прежнему должны продолжать учиться (т. е. готовиться стать взрослыми) и будут допущены к общественному разделению труда значительно позже. Если родители бросают своих подростков на произвол судьбы (ничего не делают для поступательного развития взрослости), они вынужденно зафиксируют «скачок» и испытают трудности, так как неадаптированные маргиналы всегда порождают трудности для успокоенных членов общества. Биологическая составляющая возрастаБиологический смысл подросткового периода определяется понятием пубертатности. Пубертатный период — это период созревания, это стадия, на которой человек становится «половозрелым», хотя его физический рост ещё продолжается некоторое время. Половое созревание начинается (визуально) с увеличения темпов прироста размеров и массы тела (после соответствующей гормональной интоксикации и повышенной активности эндокринных желёз). До 9-10 лет существенных различий в размерах тела мальчиков и девочек нет. Девочки растут наиболее активно в 11-13 лет (рост в это время может увеличиваться даже на 10 см в год). Усиленный рост мальчиков отмечается в 13-14 лет. Первоначально тело очень вытягивается в длину (характеристика «длинноногий подросток» достаточно точна), а затем начинает округляться. У мальчиков особенно резок разлад между показателями роста и массы (мышцы отстают в развитии от скелета). Это приводит к тому, что подростки облокачиваются или сутулятся, ищут дополнительную точку опоры, прислоняются к чему-либо, начинают на всем висеть. (Мы же объясняем это «нежеланием держаться нормально».) Ускоренный рост тела в длину (при относительно медленном росте кровеносных сосудов) провоцирует повышенную утомляемость подростка [93]. Утомление проявляется в нарастании двигательного беспокойства (усилиями воли подросток не в состоянии затормозить нежелательные движения), затем наступает сонливость, дремота или, напротив, сильное возбуждение. Мальчики менее приспособлены переносить статическую нагрузку, что выражается у них в более частом нарушении дисциплины на уроках. Отставание в развитии регуляторной системы (поддерживает артериальное давление) может вызывать эпизодические головокружения, головные боли и даже ортостатические обмороки, когда подросток нагнётся, а затем быстро выпрямится. (Любимое занятие в пионерском лагере!) В начале полового созревания (приблизительно 5-6 класс) первыми проявляют себя Центральная нервная система, гипоталамус (отдел промежуточного мозга; регулирует Деятельность желез внутренней секреции, механизмы сна, бодрствования и эмоций) и гипофиз (железа внутренней секреции). Пока другие эндокринные железы «спят», гипоталамус и гипофиз находятся в состоянии большей активности, чем это необходимо. Этим объясняется неуравновешенное состояние центральной нервной системы и нарушения поведения, свойственные первому этапу полового созревания (возбуждение преобладает над торможением; кора временно теряет способность оказывать тормозящее влияние на подкорковые структуры) [62]. На практике это выражается в том, что подросток даёт не всегда адекватную реакцию на внешний раздражитель. У девочек в этом возрасте повышается обидчивость, плаксивость и смена настроения. В поведении мальчиков отмечается несдержанность, нервозность и неустойчивость эмоциональных Реакций. При правильном воспитании эти явления преодолеваются самим подростком, при неправильном — могут стать основой устойчивых черт характера. В старшем подростковом возрасте самочувствие ребёнка улучшается, настроение меняется в положительную сторону (растёт способность к самоконтролю). Старшие подростки менее раздражительны, чем младшие. Под влиянием половых гормонов увеличивается масса мышц, повышается их сила и работоспособность. Более упорядоченное, уравновешенное состояние центральной нервной системы обеспечивает им большую способность к умственным и физическим действиям. Внешним признаком полового созревания девочек является ускоренное развитие таза (увеличение его размеров и округление). Почти одновременно начинается развитие молочных желез (около 10 лет). Девочки, у которых развитие молочных желез начинается рано и происходит интенсивно, стесняются их и даже пытаются скрывать. Им не вполне понятно, что происходит, и уж совсем непонятно, почему это происходит именно с ними. Возможно, девочке стыдно не вообще, а стесняется она именно мальчиков. Девочка чувствует (или предчувствует), что она становится предметом повышенного внимания. Мальчик не наблюдает у себя такой динамики строения наружных половых органов, соответственно у него проявляется специфическое для подростков-мальчиков «половое любопытство». Если раньше взаимные «затрагивания» мальчиков и девочек носили характер бесполого (детского) «задирания», то с появлением вторичных половых признаков все телесные касания приобретают другой (более взрослый) смысл. В подростковом возрасте половые гормоны начинают оказывать на нервные центры такое воздействие, в результате которого вся информация сексуального характера становится для ребёнка необычайно значимой. То, что раньше накапливалось как отвлечённое знание, теперь воспринимается актуально и лично. Новая информация уже не проходит мимо, вся она тщательно отслеживается, сопоставляется и систематизируется. Вторичные половые признаки воспринимаются подростком именно как «половые», а не просто как особенности внешности.
Подростки задают друг другу такие загадки и радуются, как дети, смущению товарища.
По мере взросления, пройдя через страх и вытеснение страха (а подростковая смеховая культура — это и есть вытеснение страхов), подросток сам начинает испытывать эротически окрашенные чувственные переживания, а его интерес к противоположному полу трансформируется в настоящее «половое влечение». Половое влечение является важным элементом возрастного развития. (Только не следует сразу понимать его в завершённой и развитой форме, которая характерна для взрослого человека!) Известно, что уже в младшей группе детского сада ребёнок по-разному относится к детям своего и противоположного пола (но это ещё не половое влечение). В пользу существования полового влечения у подростков свидетельствуют наглядные изменения в характере их поведения в присутствии представителей противоположного пола, что весьма отчётливо проявляется у девочек после 10-11 лет. В присутствии сверстников или молодых мужчин девочки-подростки начинают говорить преувеличенно громко, с особыми интонациями, обнимают друг друга, ходят нежно прижавшись и т. п. Ясного отчёта в таком поведении они себе не дают. Половое влечение обнаруживает себя у представителей того и другого пола, только проявления его специфичны. Половое влечение «маленькой женщины» более разнообразно и сложно. Одной из характерных реакций, связанных с половым влечением, является кокетство. Это может быть и особая поза, и особый взгляд, и неожиданные проявления нежности к подруге. (Для того, чтобы мальчик-мужчина проявил свою активность, девочка-женщина должна продемонстрировать свою восприимчивость.) В основе кокетства лежит (законное) стремление привлечь к себе внимание противоположного пола. Другая реакция, связанная с половым влечением у девочек (подростков и девушек), — это застенчивость. Смысл её заключается в том, что женщина отвечает на внимание мужчины как бы вынужденно, как бы уступая его желанию. «Под взглядом» мужчины женщина краснеет, смущается, опускает глаза, показывая тем самым, что присутствие мужчины ей небезразлично. Это тоже демонстрация женской восприимчивости (мужчины). По своему психологическому содержанию к застенчивости «приближается» стыдливость. Проявляется стыдливость в совокупности своеобразных движений оборонительного характера: отворачивание, закрывание, увёртывание. Стыдливость не является обороной в чистом виде, это тоже реакция на притяжение. Тот, кого стыдятся, не неприятель, человек, к которому неравнодушны (человек, привлекающий внимание). Если женщина безразлична к мужчине, то никакого стыда и смущения она не испытывает. (О половом влечении мальчиков, со всеми их рассматриваниями, подсматриваниями и экспериментами, мы достаточно рассказали в первой книге.) Степень внутренней занятости подростка «этим» содержанием определяется конкретными особенностями его жизни, воспитания и общения. Именно неправильная реакция взрослых на проявления сексуального развития детей способствует раннему осознанию младшими значения этих проявлений. Повышенная тревожность родителей способствует развитию гипертрофированного интереса к вопросам пола. Сам подросток не воспринимает свой интерес как критическое состояние. К осознанию остроты своего полового стремления его «грубо подталкивает» окружающая среда. Внешние признаки взрослостиПодросток хочет быть взрослым сильнее, чем сами взрослые, а потому он часто разыгрывает из себя (чисто по-детски) какого-то «крутого» взрослого. (Выглядеть взрослыми стремятся все без исключения подростки.) Многие признаки «мужской» и «женской» взрослости усваиваются прямым подражанием. Они бросаются в глаза повсеместно и связаны с особыми привилегиями старших. Это самый лёгкий способ достижения взрослости (видной всем). Именно поэтому такая «внешняя взрослость» очень распространена в среде подростков и плохо поддаётся развенчанию. Всё начинается с внешних аксессуаров взрослости. Мальчики младшего подросткового возраста стремятся незаметно вынести из дома и продемонстрировать сверстникам папины сигареты, зажигалки, крупные денежные купюры (охотничьи ножи, водонепроницаемые часы, золотые печатки, браслеты, наклейки с обнаженными женщинами, порнографические игральные карты и т. п.); некоторые начинают говорить каким-то натужным басом, копируют чьи-то жесты, мимику, манеру говорить, используют явно не свои словечки, вульгарные обороты, жаргонные выражения, мат!!! (новые переживания ищут соответствующей им формы). Слова и поступки младших подростков рассчитаны на то, чтобы быть увиденными и услышанными товарищами и взрослыми (чужими взрослыми). О разговорах подростков на запретные темы легко догадаться по выставляемой напоказ секретности: ребята с таинственным видом шепчутся, хохочут и одновременно поглядывают на окружающих (какое впечатление они производят). Жаргонные и нецензурные слова употребляются для придания стиля «мужского интимного разговора». У некоторых подростков разговор о женщинах и девочках сразу оскверняется циничным содержанием (так они решают свои психологические проблемы). Девочки стремятся поскорее увидеть себя во взрослом обличье: волосы, блузки, туфли на квадратном каблуке, мамина парфюмерия, косметика, бижутерия (Зайдите в школу и посмотрите, сколько там «значительных женщин в чёрном»!). Некоторые девочки являются на школьные вечера или в гости к товарищам в таком виде, что ребята просто ахают («стонут») от удивления. Забота о своей привлекательности, стремление подогнать свой облик под образцы моды (вхождение в образ сексапильной женщины) может отнимать много времени у современной девочки. Подростки заимствуют у взрослых особые способы отдыха и времяпрепровождения. Через табачные и винные пробы проходит большинство мальчиков. Некоторые не прочь с бывалым видом поговорить между собой о сортах табака и винно-водочных изделий (блеснуть эрудицией) [30]. Старшие подростки, накурившись в компании сверстников (в тенистых беседках детского сада), теперь норовят «зафиксироваться» с сигаретой в руке где-нибудь на многолюдной остановке, на крыльце магазина или за углом школы (на «народной тропе»). Старшие девочки назначают свидания мальчикам. Когда проводишь время вдвоём, главное, чтобы всё выглядело не по-детски, а по-взрослому: мальчики оплачивают коктейль и мороженое, девочки демонстрируют манеры (позволяют надеть пальто, проводить себя до дому). Танцы при свете высмеиваются, поход должен быть только с ночёвкой, гитарой и костром, дневник с изображением Винни-Пуха — просто позор! (Где обнажённые плечи Натальи Орейро?) Наиболее смелые устраивают дома вечеринки с танцами и вином («Невкусно, но здорово!») в отсутствие родителей. На свой риск можно даже поцеловаться в темноте (холодными губами). Ну, вот, пожалуй, и всё! Дети с внешними признаками взрослости нередко будоражат школьный класс. Именно они приобщают младших подростков к более или менее запретным сторонам взрослой жизни. Как правило, это ребята, которые ничем другим, кроме своей «бывалости», не отличаются. В представлении сверстников такие подростки уже взрослые по сравнению с остальными. Их поведение вызывает повышенный интерес. Выяснение отношений с учителем — это тоже внешние признаки взрослости. У некоторых подростков появляется стремление «испытать» учителя, «найти слабинку», показать своё «наглядное превосходство» над взрослым при молчаливой поддержке класса. (Простая формула взрослости: «Принизишь учителя — возвысишь себя»!) На первых порах подросток не смеет высказываться дома, в присутствии родителей (можно и по губам схлопотать). Учитель — это чужой взрослый, ассортимент его педагогических средств ограничен нормами профессиональной этики. Родители младших подростков с изумлением выслушивают рассказы учителя о вызывающем поведении учащихся. Они отказываются верить, что их «родное чадо» способно на такое. (Тем временем «чадо» накапливает психологический вес, готовясь к атаке на родителей.) Не подать дневник учителю, выкрикнуть за спиной, огрызнуться, устроить дискуссию, поговорить на равных (нахамить), хлопнуть дверью и т. п. — все эти «проделки» и «подвиги» усугубляют картину ложной взрослости. Мальчики создают больше шума. Отрицательные проявления у девочек обычно носят более скрытый характер. Известно, что «трудные» мальчики в сравнении с «трудными» девочками сразу привлекают к себе внимание, но «трудные» девочки на самом деле являются значительно более трудными [62]. В качестве педагогической ошибки надо рассматривать попытку учителя морализировать в присутствии класса (прослушивание нотаций как вид группового наказания). Подростки — вынужденные свидетели морализования — в своих оценках руководствуются не нормами нравственности, а «принципом тождества». Подросток с отклоняющимся поведением не вызывает больших симпатий у одноклассников до тех пор, пока не станет предметом учительского разноса. В этом случае учащиеся быстрее займут сторону сверстника, а логика учителя останется для них чужой. Трудный подросток не будет пристыжен, а скорее, наоборот, станет «виновником торжества», получит дополнительные дивиденды как боец с учительским всевластием. Уместно напомнить, что один взрослый психологически сильнее одного подростка. Если совершено не просто озорство, а проступок, если требуется решительное педагогическое вмешательство, постарайтесь набраться терпения и встретиться с ним лично. После урока он может и не остаться, так как сверстники смотрят. Не следует рассказывать всем подряд, как вы поступите с этим ребёнком (в словах сила уходит). Договоритесь с другим учителем и вызовите его из класса («Я слушаю тебя»). В любом случае, это лучше, чем бегать за ним по коридору на глазах у всей школы. Сильное учительское «Я» — это отсутствие невротических симптомов, плюс настойчивость, последовательность и упорство. Пока одни подростки показывают свой норов учителю, другие воспитывают в себе волевые качества. Волевые качества для подростка и взрослого не одно и то же. Взрослые ждут от подростка более зрелого, более сознательного отношения к учёбе, помощи по дому, большей самостоятельности и ответственности. У подростка много новых разнообразных интересов, далеко выходящих за пределы школы и дома. Таким образом, наблюдается расхождение в представлениях взрослого и ребёнка о потребностях и возможностях подростка. Нужен достаточно высокий уровень педагогического такта и культуры, чтобы преодолеть эти расхождения. В среде мальчиков-подростков высоко ценится физическая сила. Нередко в классе (или группе ребят) существует известная всем мальчикам иерархия по силе. Некоторые стремятся именно при товарищах продемонстрировать свою силу (борьба становится действием публичным). Когда дело доходит до драки, подростки особенно ценят сдержанность, стремление и умение владеть собой, способность вытерпеть боль, «не распускать нюни, как ребёнок». Стремление показать силу на слабом или на маленьком не приветствуется подростками. Наоборот, в большом почёте умение противостоять заведомо сильному и старшему «противнику». Очень ценится у мальчиков-подростков готовность выручить товарища, желание вступиться за него, защитить, биться заодно. Проявление трусости категорически осуждается [30]. Чтобы продемонстрировать свою смелость и верность, подросток способен на поступки рискованные, отчаянные, а иной раз и общественно осуждаемые. Чтобы товарищи не подумали о нём, как о «слабаке» или «девчонке», подросток может совершить поступок или участвовать в коллективных действиях, которые считает неправильными, несправедливыми, жестокими и попросту хулиганскими. Он может внутренне осуждать себя и товарищей, но ни за что не решится на протест и противостояние в одиночку. Именно эту заботу мальчиков-подростков о своей репутации («мужской» репутации) обычно используют опытные правонарушители (несовершеннолетние и взрослые) для осуществления своих преступных целей. «В пятом классе мы с ребятами ходили на пустырь закидывать снежками молодых женщин. Одинокую женщину окружали плотным кольцом и не выпускали до тех пор, пока не доводили ее до полного отчаяния. Было нас человек пятнадцать. Во время одной из ходок наша компания наткнулась на инспектора по делам несовершеннолетних. Ловким ударом ноги «инспекторша» завалила двоих самых крупных (она знала куда бить), а остальных нанизала на пальцы рук (каждого за шиворот и на палец) и всю эту гроздь сволокла в пункт ДНД (благо он был неподалеку). Там мы, как декабристы, перезаложили друг друга. Причем сдали всех: не только тех, кто вырвался и убежал, но и тех, кто ходил прежде. Подростка, главное, вовремя напугать...» Чтобы завоевать уважение товарищей, подросток может значительно преувеличить свои возможности и принять участие в заведомо безрассудных или опасных предприятиях (прыганье на ходу с подножки трамвая, забеги по тонкому осеннему льду, катание на санках за грузовиками, исследование колодцев, строительных котлованов, изготовление и использование пиротехнических материалов, игра на нервах у машиниста тепловоза и т. д. и т. п.). Особенно много таких «бахвалов» среди младших подростков. Статистика детского уличного травматизма подтверждает: значительная часть несчастных случаев происходит не по простой неосторожности подростков, а по причине того, что они намеренно ставят себя в ситуации, чреватые риском (на глазах у товарищей) [62]. Действия, которыми подростки воспитывают (испытывают) себя очень разнообразны. В подростковом возрасте у большинства мальчиков качества мужественности превращаются в особую категорию личных ценностей. При недостатке культурного и нравственного воспитания у подростка (в группе или классе) может возникнуть культ силы, воли, выносливости (выдержки), смелости. Девочки-подростки сегодня тоже хотят обладать качествами, которые испокон веков считались мужскими. Современной девочке не проблема постоять за себя на дискотеке, отомстить, проучить, собрать группу и оказать давление и т. п. Это связано с изменившимся положением женщины (по сравнению с тем, как это было у наших бабушек). С экрана телевизора (и видеомагнитофона) в наш дом ворвались новые идеалы, образы, системы оценок, требующие известного напряжения, напористости и настойчивости. Девочки обнаруживают завидную последовательность в постановке целей и их достижении. Они решительны, инициативны, авторитарны и автономны. (Они готовятся совершить сексуальную революцию, и мы ничего не можем с этим поделать!) Изменение характера общения со взрослыми
(Томас Джеферсон) Изменение характера общения со взрослыми происходит «помимо воли» ребенка. С первых мгновений жизни родители сами учат малыша действовать по-взрослому: самостоятельно проситься на горшок, самостоятельно кушать ложкой, самостоятельно складывать вещи, чистить зубы, делать зарядку, ложиться спать, выбирать себе одежду для улицы, самостоятельно общаться со сверстниками, самостоятельно ходить в школу, самостоятельно готовить уроки и т. д. Отношения ребёнка и взрослого подчиняются «закону минимизации энергозатрат»: взрослые на первых порах активно вкладываются в ребёнка, чтобы в дальнейшем он действовал самостоятельно. При этом они хотят сохранить максимальный контроль за ребёнком, что создаёт прочную основу для будущего взаимонепонимания. На определённом этапе взросления (подростковом этапе) логика развития человека требует ещё большей самостоятельности (самостоятельности передвижений, самостоятельности суждений, самостоятельности решений), но сила привычки управления мешает родителям осознать «переход количества в качество». Нужна большая работа души, чтобы понять: любовь — это всегда риск (риск поверить в чужое «Я»). Есть у некоторых родителей такая потребность: «сюсюкать» по поводу прошлого (Дескать, раньше «всю одежду на стульчик сложит..., а теперь, как будто подменили»). На языке науки это называется «предпочтение детских черт в ребенке». Встречаясь с друзьями или оставаясь наедине, папы и мамы повзрослевших детей с завидной регулярностью перелистывают ежедневники «Наш малыш от нуля и до года», просматривают фотоальбомы вместо того, чтобы лишний раз (без командирских замашек) дружески поболтать с сидящим за стенкой «ершистым» подростком. Подростку хочется быть в представлении других людей и собственных глазах человеком, который имеет своё «Я». (Подростковый возраст характеризуется качественным сдвигом в развитии самосознания ребёнка.) Центральное новообразование личности подростка — чувство взрослости (картина сохраняющейся детскости обманчива). Мы сами напоминаем ему: «Ты уже взрослый», и он требует к себе соответствующего отношения. До сих пор ребёнок охотно выполнял наши требования, теперь он недоволен, когда его укладывают раньше спать, когда, не считаясь с его интересами, отправляют в магазин за хлебом, когда его, «как маленького», опекают, проверяют на каждом шагу, когда наказывают за непослушание и категорически (безусловно) ждут подчинения (ребёнок начинает «отговаривать»). От товарищей подросток знает, что разрешают им и что запрещают ему. Дома он нередко пытается прояснить то или иное ограничение: «А почему им можно, а мне нельзя?». Требования взрослого, толкающие на нарушение норм товарищества, являются заведомо невыполнимыми. Выяснение отношений с родителями — кульминация подросткового возраста. Выяснение отношений тяжело дается и родителю, и самому подростку: оно нередко заканчивается нервными срывами того и другого. Чтобы избежать излишних нервных потрясений, родителю необходимо заранее признать возросшие возможности ребёнка. Оснований для столкновений не будет, если родители предупредят (упредят) появление претензий подростка. Его перестают удовлетворять отношения, сложившиеся раньше («в детстве»). У подростка появляется обострённое чувство собственного достоинства. (Теперь не всякое прикосновение радует его.) Он осознаёт себя человеком, которого нельзя подавлять, унижать, лишать права выбора. Подросток «блюдёт» взрослые нормы: подросток за справедливость и равноправие! Когда инициатором перемен становится подросток, то вероятность трудностей многократно возрастает. Стремление родителей всё сохранить по-старому усиливает сопротивление ребёнка и переводит конфликт в «неразрешимую» форму.
(записано в 1999 году) Подросток не может жить на глазах у взрослых, ему нужна своя комната (угол, перегородка, занавеска), куда не следует ходить без разрешения. (Я имею в виду старших подростков — четырнадцати-пятнадцати лет.) Мало ли чем они там занимаются (в нормальном смысле слова), вы рискуете оказаться в очень неприятной ситуации. Границы собственного психологического пространства ребёнок начинает охранять уже в младшем школьном возрасте [3]. Дети заводят разного рода тайники, укромные места, записные книжки, коллекции (для себя). Они украшают (как умеют) свои личные предметы: велосипеды, тетради, книжные обложки. Часто это выглядит, как порча или пачканье, т. к. далеко от совершенства. Младшие подростки обожают охранять свою территорию: строят шалаши, «скворечники», землянки, гаражи, окружают их «сигнализацией» из банок, просиживают там часами (не дозовёшься), ограничивают посещение для взрослых и малышей (взрослых допускают только посмотреть, малышей вообще отправляют подальше). Младшие подростки даже дома отыскивают потаённое место и чем-то занимаются там в темноте. Их разговоры окутываются тайной, они замолкают, когда заходит взрослый. Родители могут оказывать достаточно сильное давление на ребёнка. При постоянном ущемлении прав, подросток обычно находит способы, позволяющие поступать по-своему. Он начинает лгать, изворачиваться, приспосабливаться к взрослым, притворяться, обманывать и вести «двойной образ жизни» [30]. Если сначала эти неприятные особенности поведения можно рассматривать как вынужденный ответ на притеснения, то со временем они закрепляются и становятся его устойчивыми характеристиками. Родителей он считает людьми, которых следует держать в неведении (они ничего не знают о жизни ребёнка). Все их требования, мнения, решения отвергаются без размышления. На повестке дня всегда один вопрос: как имитировать повиновение? Для родителей не бывает ситуации хуже, чем эта. Они оказываются совершенно бессильны и практически утрачивают всякую возможность влиять на поведение подростка. (Нельзя ругать за правду ребёнка!) Сверстники в жизни подросткаКогда в семье доминируют назидательные интонации, общение со сверстником будет приносить подростку значительно большее удовлетворение. Сверстник, вообще, занимает особое место в жизни подростка. В отношениях со сверстниками все равны: сверстник не морализирует и изначально принимает твою взрослость. Сверстник всегда окажет тебе психологическую поддержку, и ты сумеешь противостоять «чужому взрослому» (группа подростков психологически сильнее одного взрослого): взрослые, как правило, сильно разобщены. Одинаковость с другими компенсирует неустойчивую самооценку подростка: выстраивать себя коллективно легче, чем по одиночке (слабое диффузное «Я» сливается в мощное групповое «Мы»). Делать «как все», думать «как все», одеваться «как все» — подросток сильно подвержен групповым шаблонам поведения (это самый некритичный, конформный и «стадный» возраст). По большому счёту, в школу-то подросток ходит общаться со сверстником! (Попробуйте перевести его на индивидуальное обучение: он у вас вообще не будет «выползать» из школы, все подоконники «обсидит».) Разумеется, дети бывают разные. Школа и учение занимают большое место в жизни подростков, но не одинаковое у разных детей. Для подростка 45 минут урока — это не только учебное время, но и время, насыщенное множеством значимых поступков, оценок, переживаний. Выполняя учительские задания, подростки ни на минуту не прекращают общения. Для многих из них привлекательность учёбы падает, а привлекательность школы возрастает именно из-за возможности широкого общения. Школа — это полигон для общения. На этот счёт есть даже целая теория: хорошо учится тот, у кого плохо с общением [104]. (Но это спорное утверждение!) Отношения ребёнка со сверстниками — самая содержательная часть подросткового возраста. Общение с товарищами приобретает для подростка такую ценность, что отодвигает на второй план учение, и значительно уменьшает привлекательность семейного общения. Школа даёт основу товарищескому общению. Неблагополучие в отношениях с одноклассниками (отсутствие симпатизирующих сверстников внутри класса) порождает тяжёлые переживания и расценивается как личная драма. У подростка проявляется яркое стремление быть принятым, признанным и уважаемым одноклассниками. Некоторые подростки пускаются «во все тяжкие», чтобы завоевать расположение класса. Они готовы «быть шутом» в компании или делать всё предосудительное (значительно более предосудительное, чем самые авторитетные люди класса), лишь бы хоть кто-нибудь обратил на них внимание. (Группа ребят шалит — они переходят границы шалости. Сверстники пригубили спиртное — они пьют до «одурения».) Они ищут общения, дружбы сверстников любой ценой. Переживание одиночества тяжко и невыносимо для подростка. Милые, хорошие, добрые дети (младшие подростки), вчерашние младшие школьники, они приходят домой (самые чувствительные из них) и плачут: «Почему меня никто не любит?». А мы ничем не можем им помочь! Они готовы отдать последнее товарищам, заигрывают с товарищами (угощают своими жвачками, дарят свои наклейки), заискивают перед ними. Они готовы полкласса пригласить к себе на день рождения (такие подростки разбрасывают свои симпатии сразу по всем направлениям, во все микрогруппы). Они не понимают, что именно так идёт развитие их внутренней жизни, что именно так у человека возникает стремление разобраться в особенностях своей личности (в своих минусах и плюсах). И чем богаче и содержательнее будет их внутренняя жизнь, тем труднее им будет идентифицироваться со всеми сразу, и тем большую привлекательность приобретут они в следующем (исцеляющем) юношеском периоде, когда многие сверстники захотят с ними дружить по-настоящему. Неудовлетворённость подростка отношениями в классе может компенсироваться другим общением, например, с более младшими школьниками или ребятами за пределами школы (как правило, он их находит). Здесь подросток всегда желанный товарищ и, конечно, занимает ведущее положение. Если разница в возрасте невелика, то отношения могут быть почти равноправными (так было раньше в городских дворах и сейчас сохраняется на деревенских улицах). Для развития такое общение имеет большое значение: оно помогает всем взрослеть. Сегодня многие задаются вопросом, а надо ли так сильно стремиться к высокому статусу ребёнка в классе, не лучше ли иметь средний статус. Все эти «высокостатусные подростки» оказываются довольно неприспособленными к реальной жизни (никак не могут расстаться со школой, всё ходят туда за «былой славой», пока в армию не уйдут). И, наоборот, дети, которых уже «пощёлкали по носу» (отрицательной обратной связью), приобретают хороший мотор, ведут себя более деятельно и активно. И ещё: ни одна социометрическая методика (которыми злоупотребляют школьные психологи) не учитывает статус самой группы (куда включён подросток) внутри более широкой социальной системы. «Непопулярный» подросток, может быть, и стремится «слиться» со своей реальной группой, но не может, так как исповедует ценности другой группы, о существовании которой он пока не подозревает. Тогда во взрослой (послешкольной) жизни он, действительно, ассимилируется быстрее, так как давно уже готов к слиянию. В первые школьные годы общая оценка ребёнка одноклассниками и его положение в классе зависит в основном от того, как он учится и как на него реагирует учитель. Точка зрения учителя безоговорочно принимается всеми ребятами. С теми, кто работает на уроке (с отличниками и общественниками), дети хотят дружить, от «неумех» и «растерях» держатся подальше. С момента обучения в средней школе работа учащихся сразу осложняется тем, что вместо одного учителя (как было раньше) появляется несколько новых, с разной манерой преподавания и неодинаковыми требованиями. Каждый новый учитель сначала вызывает интерес. Для подростков это трудный период, так как учитель ещё не знает ребят и не может отнестись к тому или другому ученику привычным для него способом. Вообще, взаимоотношения подростков и «предметников» иные, чем младших школьников с учителем начальных классов: менее личные и более поверхностные. Очень тяжело приходится детям со скрытыми дефектами учебной деятельности (которых щадили прежде). Непривычные замечания и оценки порождают недоумение у подростков. Ребята начинают сравнивать учителей друг с другом, обсуждать их достоинства и недостатки. Появляются «любимые» и «нелюбимые» учителя. Неблагополучие в отношениях с учителем может нарастать, как снежный ком (родители подливают масла в огонь). Теперь нет как такового единого консолидированного образа Учителя (второй мамы). Понятие «учитель» сильно дифференцируется! В том случае, когда действия учителя вызывают ощущение несправедливости и недовольство, авторитет его падает, а вместе с ним «падают акции» отличников и некоторых хороших учеников (которые любят этот урок). Особенно «туго» случается тем учащимся, которые по инерции поддерживают всех взрослых (ответственны и исполнительны), или, того хуже, ябедничают для них. Для подростков становятся значимыми такие качества, как умение противостоять (нелюбимому) учителю, смелость, сообразительность и особые знания, которыми можно сразить предметника («вопрос не по теме», вызывающий замешательство). На высшей ступени подростковой иерархии стоят товарищеские качества (верность и сопереживание) и волевые качества (выдержка и хладнокровие) [108]. Всё это вместе выводит на первые позиции в классе других людей, которые могут противостоять учителю, могут не противостоять, но держатся независимо он него (а дисциплина, успеваемость и общественная работа уже ничего не определяют) [30]. Отношения подростка со сверстником сложней и насыщенней, чем у младшего школьника. Они уже различаются по степени близости: могут быть просто товарищи, а может быть Друг! Для сближения ребят большое значение имеет сходство интересов и любимых занятий. Подросток легко «заражается» интересами симпатичного ему сверстника и сам старается приобщить его к собственным занятиям. Нередко общение с товарищем бывает настолько привлекательным, что вместе с ним подросток начинает заниматься делом, которое раньше его не интересовало и сейчас тоже не интересует. Однако, со временем он может увлечься им по существу. Большую роль в сближении подростков играют разговоры (любимое занятие девочек — гулять вдвоём и обо всём разговаривать). Подростки активны по отношению друг к другу: открыто высказывают претензии, объясняют причины собственных поступков, подчёркивают народившееся недовольство, спорят, доказывают, соглашаются, идут на уступки (чтобы сохранить отношения). Подростки-друзья стремятся постоянно быть вместе: их общение начинается с утра (заходят до школы) и продолжается до позднего вечера. Матери друзей-подростков жалуются: «Поесть друг другу не дадут!» Дружба в подростковом возрасте более непосредственна, чем в юношеском. Она бросается в глаза окружающим своей нескрываемой трогательностью и теплотой. К сожалению, она не вечна, и уже через несколько лет подростки могут «за километр» сторониться друг друга. Подростков сдружает совместная деятельность. Сначала там много проектов, фантазии и хвастовства (с немалой долей выдумки, особенно у мальчиков). Они рассказывают друг другу о всевозможных интересных происшествиях, стараются выставить себя в выгодном свете, любят «подзагнуть». Развитие внутренней жизни подростка рождает у него потребность в особой дружбе (когда один открывает другому самое сокровенное). Старшие подростки чрезвычайно высоко ценят доверие, умение не разболтать важное для обоих. Если этого нет, дружбу лихорадит и она разрушается. Дружба мальчиков и девочек (подростков) случается редко. Значительно чаще источником сильных переживаний у подростка является безответная симпатия. Подростки — достаточно влюбчивые натуры, но синхронизировать свою чувственность они не умеют. (Мальчик бродил, бродил за девочкой, наконец, она его заметила, но он уже охладел.) Романтическая влюблённость подростка ценна не сама по себе (из неё ничего особого не получается), а тем, что мобилизует всё лучшее в подростке, вызывает стремление сделать приятное, помочь, защитить. Девочки-подростки часто ведут дневник, в который записывают самое важное, волнующее и никому не рассказанное. В дневнике подростка обычно ещё отсутствует то, что характерно для юношеского возраста: размышления о жизни вообще, о человеческих отношениях, детальный самоанализ. Некоторые из этих проблем только затрагиваются, намечаются, и способствует этому подростковая влюблённость [62]. Старшие подростки (в 8-9 классе) мечтают иметь свою компанию [30]. Её основу обычно составляют две-три подруги-девочки и близкие товарищи-мальчики (среди них может быть одна-две пары с более эмоциональными отношениями: вместе ходят на дискотеки, танцуют, провожают). Компания может «раздуваться» за счёт товарищей или знакомых и снова «сжиматься» до размеров её ядра. Занятия ребят во многом зависят от их интересов и возможностей для встреч дома. Чем уже компания, тем свободнее чувствуют себя подростки. Большое место в их общении занимают разговоры. Ребята могут быть очень откровенны и разговаривать «обо всём на свете», обсуждать вопросы, о которых со взрослыми не говорят. Слушание музыки и танцы также занимают важное место в жизни компании. Если ребята не имеют постоянного пристанища, то проводят время в прогулках и развлечениях (выезды за город) или разводят костры на берегу реки, бульварах и остановках (в этом случае — жаргон и песни под гитару «А-ля — не подходите, взрослые» — само собой разумеется!). Конструктивная (ценная) взрослость
(Ильф и Петров. Двенадцать стульев) Окружающие любят обвинять подростков в инфантилизме и безответственности («Этакие лбы, а ничего нельзя доверить!»). Ответственность подростку не даётся изначально, а требует кропотливого и тщательного воспитания, возможного только при известной степени доверия. Есть «вещи», которые надо просто не прозевать в подростке (чтобы потом не сокрушаться). Замечено, что доверительные отношения чаще устанавливаются у девочки с матерью, чем у мальчика с отцом. Но это вовсе не означает, что мальчику такие отношения нужны меньше. Следует признать ошибочным мнение, что значение взрослых в жизни подростка неуклонно падает. Только взрослый в полной мере может дать подростку ощущение своей цельности (психологическую устойчивость). Подросток испытывает острейшую потребность общения со взрослым (потребность в глубоком, нерегламентированном общении). Экспериментальный материал показывает, что в семьях, где ребёнок мог доверительно общаться с родителями, проблемы самооценки встречаются в 10 раз реже, чем в семьях, где общение строилось только по принципу «родитель-ребёнок» [3]. По данным Интернет-опроса (от 19.10.99.), 73% опрошенных подростков высказались утвердительно на вопрос о том, есть ли у них человек, которому они могли бы полностью довериться. Из тех, кто дал положительный ответ: 50,5% назвали таким человеком мать, 39,4% — друзей и подруг и 29,4% — отца (что составляет соответственно 36, 28 и 21% от общего числа опрошенных респондентов [1]. Подростку интересно разговаривать с родителями обо всём на свете. Ему приятно находиться в обществе взрослых, на равных участвовать в общем разговоре: где провести выходные, как расставить мебель, что посадить на даче и т. п. (С возрастом у него увеличивается потребность именно в духовном общении.) Правильно поступают те родители, которые не только приобщаются к жизни ребёнка, но и сами не отгораживаются от него стеной (пропускают в свою жизнь подростка). Друг-взрослый становится непререкаемым авторитетом в жизни подростка. Подросток очень дорожит такими отношениями со взрослым и, как говорится, пойдёт во имя этой дружбы «и в огонь, и в воду». Подросток хочет не только проводить время вместе (спорт, путешествия, развлечения), но и быть включённым в посильную работу взрослых. Особенно ярко это стремление проявляется у младших подростков. Участвовать в любимых занятиях отца — мечта каждого мальчишки, ради этого он мог бы пожертвовать многим. К сожалению, анкетные опросы свидетельствуют, что родители в своём большинстве не используют энтузиазм младших подростков (разобьёт, не сумеет, испортит, долго делает, придётся переделывать и т. д.) [30]. Старшим подросткам поручается преимущественно гувернёрская работа (посуда, полы, помойка), у них возникает желание вообще «исчезнуть из дома»... Начало подросткового возраста — самое благодарное время для обучения ребёнка взрослым навыкам и умениям. (Чем больше навыков приобретёт ребёнок в 5-6 классе, тем легче ему будет профессионально сориентироваться в юношеском возрасте [79].) Подростков привлекает мастерство в любом деле (ремонт мотоцикла, или работа на станке, или умение столярничать, слесарничать, водить автомашину, стрелять из ружья, монтировать видеофильм, исследовать ИНТЕРНЕТ). Взрослый, у которого «золотые руки», вызывает уважение и восхищение у подростка. Подростку хочется научиться работать так же хорошо. Чем серьёзней содержание занятий (и используемый в работе инструмент), тем с большей готовностью подростки включаются в деятельность взрослого. Старшему подростку приятно в хозяйственных делах заменять взрослых. (Степень общественной значимости работы особенно важна для старшего подростка.) Обычно это наблюдается в семьях, переживающих трудности, там подросток фактически занимает положение взрослого. Здесь забота о близких приобретает характер «взрослой игры», а подросток любит «играть по-взрослому». Если у подростка нет возможности оказывать настоящее содействие взрослым, ассортимент его «серьёзных игр» значительно обедняется (остаются только испытания воли, дружба, флирт и выяснение отношений со взрослыми). Важное направление развития взрослости связано с проявлением содержательных интересов подростка (интеллектуальная взрослость). Оно выражается в стремлении подростка знать и уметь что-то по-настоящему (не за оценки), помимо или вопреки школьной программе. (Вспомните хотя бы, в каком классе дети знакомятся с анатомическим атласом. Уж никак не в 9-ом!) В каждом классе есть свои специалисты по разным отраслям знаний. Значительный объём знаний этих подростков — результат самостоятельной работы (в том числе с книгой в библиотеке!). Само понятие учения становится шире. (Парадокс: в школе учится слабо, а дома — серьёзное увлечение, «сама целеустремлённость».) Когда у подростка есть намерение узнать что-то из книги — это уже есть форма учения. Далее складывается очень важная и ценная привычка: при незнании, непонимании и трудностях вновь обращаться к книге. Подросток становится способным самостоятельно находить ответы на свои вопросы, т. е. выходит на качественно новый (взрослый) уровень познания. Тормозить развитие интереса подростка могут непосильные задачи, которые он сам перед собой ставит. Например, ему хочется сделать такую же, как у соседа, цветомузыку, но соседу 20 лет и он обладает для этого специальными умениями и навыками, а подросток — нет. Родителям придётся здорово постараться, чтобы не потерять интерес ребёнка. Особенно досадно, когда проблемы ребёнка упираются в материальную задачу, а родители палец о палец не ударят для её решения. Да отдайте вы ему этот старый чёрно-белый телевизор, пускай он его распаяет! «Распаяет и успокоится», — скажете вы. «Вот и хорошо», — отвечу Я. Зато так он запомнит надолго запах канифоли, и, может быть, когда-нибудь это сыграет решающее значение в его жизни. Поначалу усилия подростков, связанные с самообразованием, могут быть очень эпизодическими и весьма неорганизованными, направленными то на одно, то на другое. Ребята больше хотят что-то делать, чем реально могут и делают. Стремление подростка нуждается в «подпорках» (см. главу «Техника семейного воспитания»); многое зависит от общения подростка: от возможности поговорить, посоветоваться, получить помощь, вместе что-то сделать. Только благодаря атмосфере сотрудничества (ребёнка и взрослого) временный интерес подростка может сохраниться и приобрести черты увлечения (и самообразования), свойственные юношескому возрасту. Подросток не нуждается в мелочной опеке и «детской» похвале (при посторонних). Ему нужны ответственность, доверие и взрослая взаимопомощь. (Родителям надо иногда помочь подростку выполнить начатое до конца.) В старшем подростковом возрасте (конструктивная, позитивная фаза отрочества) возникает потребность организовать себя: многое хочется успеть, а времени не хватает. Особенно остро потребность организовать себя возникает у ребят, систематически занимающихся спортом (в профессиональных спортивных секциях). Спорт прививает не только простейшие физкультурно-гигиенические навыки (режим сна и отдыха, привычка бывать на воздухе, водные процедуры и т. д.), но и формирует внимание к собственным достижениям, к движению вперёд, к сознательной работе над собой. Большинство старших подростков, занимающихся спортом, занимается и самовоспитанием [62]. Появление самовоспитания означает переход на качественно новый этап в развитии личности. Не взрослые, а сам подросток, по собственной инициативе(!), начинает воздействовать на себя, изменять себя, формировать в себе новое, ориентируясь на определённые образы и образцы. Здесь чрезвычайно важно, чтобы ребёнку было откуда черпать эти образы и образцы. Окружение, книга и фильм — главные источники самостроительства подростка. Не мог заставить себя бегать по утрам, но после просмотра фильма «Лидер» научился буквально выволакивать себя из постели... Фильмы, которые смотрят подростки мы обсуждать не будем: слишком мало хороших лент (за исключением «Иглы», «Брата» и «Брата 2»), где есть романтика борьбы со злом и нет романтики бандитской жизни. Отсутствие у подростков интереса к книге, к чтению — вот недостаток из недостатков! Это гигантский тормоз в развитии личности. Это огромный педагогический промах, допущенный родителями. Чтение и разговор о книге являются важнейшими средствами нравственного развития подростка и формирования у него правильных представлений о Добре и Зле. Подростку легче сравнивать себя со сверстником, реальным и книжным (у подростков это сливается), чем со взрослым. Свои привлекательные качества взрослый обнаруживает во взрослых делах и взрослых отношениях, и поставить себя на его место ребёнку трудно. Вообще, взрослый — это образец, трудно достигаемый для подростка. Проблемы самооценки
(Выготский Л. С.) Младший школьник окружён заботой и о собственных особенностях специально не размышляет. Подростку очень важно знать мнение о себе других людей. Думая об окружающих, подросток сравнивает себя с ними. Подросток не размышляет о мире отвлечённо, он анализирует то, что происходит вокруг него (Почему ему не симпатизируют те, кому он открыто симпатизирует?). Различия определяются легче, поэтому подросток сначала озабочен своими недостатками и хочет избавиться от них. Количество отрицательных переживаний, связанных с нахождением у себя всё новых недостатков и негативных качеств, в младшем подростковом возрасте особенно велико («негативная фаза отрочества») [68]. По данным Роберты Симмонс и супругов Розенберг, обследовавших около 2000 детей и подростков от 8 до 17 лет, в 12-14 лет заметно усиливается склонность к самонаблюдению, снижается устойчивость образа «Я» и несколько снижается общее самоуважение. Подросткам значительно чаще, нежели младшим детям, кажется, что родители, учителя и сверстники о них дурного мнения; они чаще испытывают депрессивные состояния. С переходом из подростковой фазы развития в юношескую положение улучшается [44]. Сходная картина получена и в других исследованиях. Д. Эллис, У. Гемэн и У. Катценмайер, изучив возрастную динамику различных аспектов Я-концепции у 6 тысяч учащихся, доказали, что с 13 до 15 лет самооценка определяется исходя из внешних показателей (учебные отметки и т. д.), а ближе к 16 годам появляются собственные критерии значимости [44]. В начале отрочества подросток первым делом «ударяется носом» в свою успеваемость. Мы уже установили, что оценки подростка находятся в зависимости от его интереса к предмету, а интерес — от отношения к учителю (Но это ещё не всё!). Существуют также объективные обстоятельства для снижения успеваемости в переходный период — это слабая словесно-логическая память подростка. Родители и воспитатели детского сада преимущественно развивают механическую и образную память ребёнка (стихи). Начальная школа активно эксплуатирует механическую память учащегося: разделы учебников невелики по объёму, и их не так трудно запомнить (опять же часто заучивают стихи). Мнемическая деятельность подростка (запоминание) становится всё более осмысленной, так как параграф по физике невозможно запомнить целиком путём неоднократного повторения. Подростки начинают хитрить, дробить материал на роли (кому что отвечать), тянут руки — каждый на свой раздел — но даже, воспроизводя «свою часть» параграфа (если нет понимания), от малейшего шума сбиваются и срывают ответы. (Когда младшие подростки дают устные ответы, за ними можно следить пальцем по тексту!) Создаётся ощущение, что ребёнок «отупел» (в средней школе), растерял часть своего словарного запаса и ему трудно собраться с мыслями. При ответах его речь замедляется; замедляется также ответная реакция на вопрос учителя. Добавим к этому общую неуравновешенность центральной нервной системы младшего подростка, и мы получим «замечательную» картину «мотивационного регресса». Подросток готов самоутверждаться где угодно, только не у школьной доски. Соответственно, учителя и родители не оставляют ему шанса сохранить стабильной свою самооценку. Со временем (в позитивной фазе отрочества) школьные оценки перестают так сильно влиять на подростка. Мальчики (старшие подростки) начинают постепенно подтягиваться по интересующим их предметам. Части подростков вообще становится безразлично, какую оценку им ставит учитель. Авторитет у сверстников и критическая оценка собственного тела и внешности — следующие психотравмируюшие обстоятельства для подростка. Проблемные черты собственного характера и плохие стороны собственного поведения, как правило, не сразу осознаются ребёнком (они не столь очевидны). Совсем другое дело — недостатки внешности! В период полового созревания (когда всё очень индивидуально и неравномерно) недостатки внешности сразу воспринимаются как нечто фатальное, независимое от воли и не поддающееся сознательному исправлению. Девочки больше всего переживают развитие по материнскому типу (полнота). Отставание в росте неблагоприятно сказывается на самооценке мальчиков (есть, разумеется, и другие проблемы). Часто приходится слышать, как недовольные своей внешностью подростки отказываются посещать уроки физкультуры (стесняются сверстников, стесняются учителя). Даже незначительное (критическое) высказывание по поводу внешности (брошенная усмешка со стороны значимых других) может привести к общему снижению самооценки подростка и спровоцировать комплекс (на всю оставшуюся жизнь) [3]. Подросток не видит себя целиком во всей своей многогранности и многосторонности и идентифицируется с отдельными сторонами личности. В этом и заключается уязвимость подростка. («Я - концепция» подростка плохо дифференцирована и сверхобобщена.) Если он вынужден признать, что где-нибудь у него «не так» (не на высшем уровне), самооценка падает сразу и по всем пунктам! К примеру, юноша спокойно воспринимает «несообразительность по физике», если считает своей прерогативой физическую культуру. Снижение самооценки влечёт за собой повышенную тревожность, нервозность подростка и зримо отражается на его поведении (см. главу «Дети с вызывающим поведением...», раздел «Теория низкой самооценки...»). В старшем подростковом возрасте возникает стремление разобраться в своей личности в целом: и в своих плюсах, и в своих минусах. («Раньше думала только о плохих поступках, а сейчас — вообще: какая я?» [62].) Узнавание себя — волнующая внутренняя тема. Подросток, прочувствовавший (или осознавший), сколько ему не хватает, прежде всего нуждается во внимательном отношении взрослых. Нельзя давать волю чувству неудовлетворённости! Нельзя относиться к ребёнку в зависимости от его успехов и неудач! Важнейшим условием развития позитивной Я-концепции у подростка является безусловное принятие его со всеми достоинствами и недостатками [14]. Ребёнок хорошо чувствует понимание. Немного терпения, и подросток сам выразит готовность меняться! Ранняя юность
Ранняя юность (15-17 лет) занимает особое привилегированное положение среди других детских возрастов. Ранняя юность — это в большей степени состояние души, чем возраст. (Если молодой человек 16-ти лет на вопрос психолога «Какое событие в жизни произвело на вас самое сильное впечатление?» вспоминает посещение московского зоопарка в 3-м классе, то он по определению вроде бы юноша, а по сути — подросток, только очень высокого роста.) Переживания ранней юности не были характерными для всех социальных общностей и не являются обязательными для всех индивидов нашего общества. (Когда до 18 лет он все еще «бродит по улице толпами» и шкодит преподавателям, потом 2 года служит в армии, потом стремительно женится, то где же его ранняя юность и юность вообще? Он был сначала тинэйджером, затем солдатом, затем сразу стал молодым скороспелым мужчиной — отцом семейства, без профессиональных целей и образования, без романтической первой любви и испытания нравственности. Дай, бог, чтобы все это он наверстал в последующие 10 лет!) Классический юноша девятнадцатого века (блестяще представленный в литературе) был выходцем из дворянской или разночинной (культурной) среды, учеником гимназии, студентом университета, начинающим интеллектуалом, философом и нигилистом и т.д. и т. п. Его современники — сверстники, представители других сословий, фактически не замечали соответствующий возрастной период: в 16-17 лет их выдавали замуж (или женили), к 21 году они обрастали детьми, и ни о какой юности уже не могло быть и речи. В 15-17 лет в основном завершается физическое развитие организма: приходит в гармоничное состояние сердечно-сосудистая система, замедляется темп роста тела, заметно нарастают мышечная сила и работоспособность, заканчивается формирование и функциональное развитие тканей и органов. В плане полового созревания большинство юношей и девушек находится в постпубертатном (детородном) периоде [31]. Пятнадцатилетнему индейцу во время обряда инициации на груди ножом делали 2 надреза, продергивали через них ремень и привязывали к столбу. Тот, кто находил в себе силы оторваться от столба, получал статус взрослого мужчины, оружие и женщину. Всеобщее среднее образование и стойкие традиции нашего времени дают молодому человеку шанс повременить со своей взрослостью и ощутить, что такое Ранняя юность (созреть культурно, морально-психологически). Для переживания ранней юности ребенку нужны права, территория, время (в том числе свободное время) и, главное, интеллект, без которого невозможна никакая рефлексия! Ранняя юность — это второй этап Великого перехода (к взрослости), на котором активную работу гормонов продолжает активная работа ума и души. Общая характеристика личности юноши-старшеклассникаШарлота Бюлер выделила 2 фазы переходного возраста: негативную и позитивную. Негативная фаза начинается еще в допубертатный период. Ее характерные черты — беспокойство, тревога, раздражительность, диспропорция в физическом и психическом развитии, агрессивность и т. п. Это период самооценочной меланхолии, снижения работоспособности и подросткового бунта. Позитивная фаза наступает постепенно и выражается в том, что подросток (а затем юноша) начинает ощущать близость с природой, по-новому воспринимать искусство, у него появляются новые ценности, потребность в интимной человеческой близости, он испытывает чувство любви, мечтает [44]. К 16-ти годам мятежность уступает место жизнерадостности, настроение становится более устойчивым и осознанным. Юноши и девушки, независимо от темперамента, выглядят более сдержанными, эмоционально уравновешенными, спокойными, чем еще несколько лет тому назад. По данным американского психолога Р. Б. Кэттела, от 12-ти к 17-ти годам заметно улучшаются показатели по таким факторам, как общительность и легкость в обращении с людьми, тогда как общая возбудимость и импульсивность, наоборот, снижаются [44]. (Постепенно восстанавливаются контакты с учителями.) Плохо ладил с иностранным языком. По совету учителя литературы взял в библиотеке книгу Марка Твена «Принц и нищий» (на английском) и за 4 месяца ее перевел. Словарь выписанных слов выучил наизусть... В качестве школьного политинформатора побывал на малом коммунарском сборе, после чего стал посещать лекции во Дворце молодежи и репетировать дома перед зеркалом... Стремление к свободе от внешнего контроля у старших подростков, юношей и девушек способствует развитию самоконтроля (таковы условия компромисса со взрослыми), дает начало системному сознательному самовоспитанию. Хотя уровень сознательного самоконтроля и самовоспитания у юношей гораздо выше, чем у подростков, они часто жалуются на свое слабоволие, неустойчивость, подверженность внешним влияниям и такие черты характера, как капризность, ненадежность, обидчивость. Резко, скачкообразно увеличивается количество указаний на изменчивость, ситуативность своего поведения: в 8 классе — 27%, в 10 классе — 50% и в 11 классе — 75% респондентов [96]. Рефлексивная самокритика в 15-17 лет выдает присутствие стремления к совершенству, т. е. выбор настолько высокого образца, по сравнению с которым наличные достижения и свойства «Я» кажутся незначительными («Я опять трепался перед девчонками. И кто меня за язык тянет?»). В случае высокой (здоровой) самооценки конфликт реального и идеального «Я» разрешается в деятельности, будь то учеба, труд или самовоспитание («Я докажу себе и окружающим, что могу контролировать себя»). Низкая самооценка порождает невротическую рефлексию, когда человек остается на уровне пассивного созерцания, занимается самооправданием, лелеет собственные недостатки. В целом адекватность самооценки с возрастом повышается. Самооценка юноши более реалистична и объективна, чем у подростка. Старшеклассники в большей степени принимают себя (менее категоричны) и судят о себе более тонко. У них появляются неопределенные амбивалентные оценочные суждения типа «Я не лучше, но и не хуже других». Основа самоуважения подростков — внешность и внешние оценки других. Старшеклассники также проводят долгие часы перед зеркалом, но по мере взросления озабоченность внешностью несколько уменьшается. Юноша и девушка привыкают (заставляют себя привыкнуть) к своей внешности и стабилизируют связанный с ней уровень притязаний. На первый план самооценки юноши выступают теперь другие свойства «Я» — умственные способности, волевые и моральные качества. Юношеская самооценка приобретает автономию от внешних и, в частности, учебных оценок. В принципе, старшеклассник готов удовлетвориться более или менее формальными отношениями с учителем и «объективной» средней оценкой, чтобы продолжать заниматься учебным предметом, который необходим ему для поступления (Он понимает, что иная школьная четверка стоит хорошей вузовской пятерки, и готов сознательно вытерпеть причуды «принципиального учителя»). Учащиеся 10 класса («шляхетская вольница») отличаются оптимистичным взглядом на себя, свои возможности и не слишком тревожны. Они — краса и гордость школы. В отличие от одиннадцатиклассников они на переднем плане общественной жизни, ребята младших классов их знают и любят. Начало учебного процесса (сентябрь-ноябрь) никого особо не напрягает: очень далеко до первых итогов. Будущее кажется десятикласснику таким же отдаленным и безоблачным, как осень кузнечику на сенокосе! После первых полугодовых оценок «лето» школьной жизни заканчивается и на психику начинает давить «неотвратимая тяжесть развязки». Необходимость профессионального самоопределения ускоряет развитие Я-концепции и способствует некоторому колебанию самооценки (рост самооценочной тревожности). Учащимся 11 класса вообще не до шуток. (На просьбу школьного психолога, написать расписание будущего, они переписывают обычное школьное расписание и даже не вспоминают про Восточные единоборства, вождение автомобиля и все такое прочее, о чем так любят фантазировать подростки.) Анализ юношеских дневников этого периода свидетельствует о том, что многие из авторов переживают чувство острой неудовлетворенности собой [44]. Страстная жажда нового опыта может переплетаться у юноши с паническим страхом перед жизнью. Новые потребности интеллектуального и социального порядка не удовлетворяются «по щучьему велению», требуют специальных морально-волевых усилий. Это порождает внутренние конфликты. По мнению ведущего отечественного специалиста в области юношеской психиатрии А. Е. Личко, этот возраст является наиболее тонким, уязвимым, критическим для акцентуации характера и развития психопатий. Классификация Личко насчитывает 11 типов «тонких натур»: шизоид, истероид, циклоид и т. п. — которые демонстрируют крайнее проявление нормы (характера) и требуют внимательного к себе отношения [77]. Например, юноша-циклоид до определенного момента не отличается от сверстников или даже производит впечатление сверхактивного человека (повышенная энергия, общительность, озорство). При выходе из подросткового возраста у него возникает первая субдепрессивная фаза. Дальше периоды подъема перемежаются с периодами «ровного настроения», когда общественник, активист и компанейский парень вдруг превращается в тихого, вялого домоседа. Циклоид рано стремится к самостоятельности, активно интересуется противоположным полом, остро чувствует новизну и проявляет море инициатив, но в субдепрессивной фазе он может потерять интерес к делу и «выпасть» их привычного круга общения. «Законсервированный» циклоид не будет отвечать на попытки возобновить с ним контакт (его ответом будет только глухое раздражение или грубость). Некоторым исследователям юность кажется бурной, некоторым — депрессивной. Анна Фрейд характеризовала юность как период психической неуравновешенности и поведенческой нестабильности. Однако, нестабильность нестабильности рознь. Эмоциональная нестабильность подростка и психическая нестабильность юноши — явления разного порядка. В первом случае речь идет об общей эмоциональной реактивности, легкой возбудимости, поведенческой неуравновешенности ребенка, спровоцированной бурными психологическими процессами: резким скачком роста, преобладанием процессов возбуждения над процессами торможением (вследствие чего подросток элементарно срывается). Во втором случае (в ранней юности) явно просвечивает социальная детерминанта и рефлексивная природа нестабильности. (Рефлексия — процесс познания себя через других, способность видеть себя со стороны, думанье о себе.) В юношеском возрасте человеку приходит осознание того объективного положения, которое он занимает в настоящее время. Все, так называемые, «немотивированные поступки» юноши — есть закономерный психологический фон спонтанного самостроительства. (Вчера по душам беседовал с учителем, а сегодня покурил в форточку на перемене?!) На этом этапе, по словам Выготского, «в драму развития вступает новое действующее лицо» — его величество Личность! Ранняя юность — это второе рождение личности [63]. (По данным исследователя Меграбяна А. А., после 13-14 лет резко возрастает число личностных расстройств [44].) Юноша «примеривает сотню платьев и разыгрывает десятки ролей», проверяя их на взаимоспрягаемость. Маргинальность положения юноши (промежуточность между взрослым и подростком) обуславливает его склонность занимать крайние ролевые позиции: от застенчивости до агрессивности. Если сегодня юноша пропустил к себе в душу учителя, значит, завтра он может попытаться высмеять отношения (показаться развязным), чтобы на время взять таймаут и восстановить психологическое равновесие. (Мы все делаем точно так же, когда слишком сильно «выворачиваемся наизнанку».) Юноша пока только учится овладевать теневыми сторонами своей личности. Там, где дружеского общения не сложилось и родители умеют лишь предъявлять претензии «молодому человеку» (обобщать, оценивать, наставлять, поучать), юноша, в свою очередь, не церемонится с окружением. Старшеклассники могут предъявлять родителям столь же завышенные требования, что и родители к ним. (Подросток просто «отговаривает» взрослым, а юноша начинает судить других, и судить жестко, беспощадно, максималистично, не прохватывая явления целиком.) — Для тебя нет разницы между правдой и выдумкой. Ты всегда играешь. Эта привычка — твоя вторая натура. Ты играешь, когда принимаешь гостей. Ты играешь перед слугами, перед отцом, передо мной. Передо мной ты играешь роль нежной, снисходительной, знаменитой матери. Ты не существуешь. Ты — это только бесчисленные роли, которые ты исполняла. Я часто спрашиваю себя: была ли ты когда-нибудь сама собой или с самого начала служила лишь средством воплощения в жизнь всех тех персонажей, которые ты изображала. Когда ты заходишь в пустую комнату, мне иногда хочется внезапно распахнуть дверь туда, но я ни разу не решился на это — боюсь, что никого там не найду. Джулия быстро взглянула на сына. Ее била дрожь, от слов Роджера ей стало жутко... (Сомерсет Моэм. Театр) Старшеклассник может не только уйти из дома, но и спровоцировать (своей тирадой) уход из дома одного из родителей. Юноша уже знает, как надо себя вести, но он еще не знает, что можно говорить. История юношеского развития — это история про блудного сына, который должен сначала ниспровергнуть авторитет старшего поколения, перенести тяжелое отчуждение (в кругу значимых лиц), чтобы потом сознательно, через рефлексивные страдания и поиск истинных ценностей, вернуться в качестве взрослого [3]. Психологи давно обратили внимание на внутреннюю противоречивость юношеского морального сознания, в котором морализаторство и категоричность оценок странным образом уживаются с демонстративным обличением многих общепринятых норм. Один и тот же юноша может одновременно быть «безжалостным законником» и равнодушным циником. Такая противоречивость объясняется, в первую очередь, становлением морального сознания. Юношеский возраст — возраст роста силы «Я», его способности проявить и сохранить свою индивидуальность. В противостоянии с другими людьми пылкое юношеское «Я» пробует свои силы. Разрушение авторитетов является психологической потребностью, предпосылкой собственного морального поиска. Простая ссылка на чужие авторитеты юношу не удовлетворяет. («Нашей стране нужны свои фашисты! Чище будет!».) Пока идет выработка собственных убеждений (Кризис юности), юноша легко поддается моральному релятивизму [44]. Подобные рассуждения кажутся кощунством, но, на самом деле, являются спором с самим собой, происходящим прилюдно. Возрастной нигилизм для того и существует, чтобы раньше или позже соединить отцов и детей.
(Сомерсет Моэм. Театр) Многие моральные дилеммы взрослых становятся доступными для понимания старшеклассника: личная выгода или общественное благо, поиски правды или терпение и доверие, любовь или самоутверждение, карьера или общение. Именно в этом возрасте происходит оформление особой «юношеской» системы ценностей. Юноша попеременно представляется окружающим то очень юным (наивным), то очень старым, все испытавшим (феномен панического чувства старости). Родители в изумлении разводят руками: «Ты рассуждаешь, как будто бы тебе на 40 лет больше». Вспомним лермонтовское: «Не правда ль, кто не стар в осьмнадцать лет, тот верно не видал людей и свет». Действительно, когда кругом большие дяди все так красиво и надежно устраивают и тебе нет места на этом празднике жизни, то хочется плюнуть на все с высокой колокольни и воскликнуть по-шопенгауровски: «Абсолютного наслаждения достичь невозможно... Все наши блага ничтожны... Жить стоит только ради вечного, а не ради сиюминутного». «Нам нужны такие люди, за которых можно ручаться, что они ни слова не возьмут на веру, ни слова не скажут против совести». (В. И. Ленин) Критическая переоценка жизненных ценностей, наиболее общим выражение которой является вопрос о смысле жизни, как правило, связана с какой-либо паузой (вакуумом) в деятельности [44]. Индивидуальная нерешенность вопроса самоопределения в короткий период «состаривает» школьника. Сладостно-утешительные мысли «о бессмысленной суете» как бы дают индульгенцию юноше, снижают степень риска перед возможными жизненными трудностями. Те, которые выдерживают бремя самоопределения и потихоньку сами становятся «большими дядями», со временем забывают про былые мучения и с изумлением смотрят на новое поколение юношей (дружными рядами идущих за «Клинским»!). Юношеские нормы психического здоровья по целому ряду показателей существенно отличаются от взрослых. Исследования посредством Миннесотского личностного опросника (MMPI) показывают, что вполне нормальные юноши имеют более высокие показатели по шкале «Шизофрения» (замкнутость, эмоциональная холодность, бесплодное мудрствование, необычность мыслей и поведения), по шкале «Гипомания» (чрезмерная активность, эмоциональная возбудимость, самоуверенность, речевая и двигательная расторможенность, «скачка идей») и по шкале «Психопатия» (пренебрежение к общественным нормам, неприятие авторитетов, вспышки аморального поведения) [44]. Юноша одновременно «горячее» и «холоднее», чем человек в других возрастных периодах. Старшим кажется иррациональным многообразное (сложное) юношеское поведение. Взять, к примеру, юношеские увлечения. Даже если их предмет вполне невинен и положителен, взрослых смущает и раздражает юношеская одержимость, страстность и порой сопровождающая увлечения изоляция. Как можно сходить с ума из-за каких-то там дисков, компьютеров, мотоциклов или просиживать сутки напролет с тетрадкой и книжкой? (Одной лишь конфликтной природой юношеской психики этого не объяснишь.) Многие родители не подозревают, что их ребенок вышел на следующий, качественно новый (исследовательский) уровень развития мышления — гипотетико-дедуктивный (общее тяготение к анализу и размышлениям). Предыдущий период развития (12-15 лет) характеризовался тем, что у подростка созревала способность абстрагировать мыслительные операции от объектов. Согласно теории Пиаже, от 8 до 62% юношей, в зависимости от интеллектуальной привилегированности среды, способны рассматривать, т. е. формулировать и перебирать, альтернативные гипотезы («вываливаться из колеи») и делать предметом анализа собственную мысль. Юноша может раскручивать проблему с космической скоростью на все 4 стороны. У него дух захватывает от собственных познавательных способностей, и, разумеется, ему трудно остановиться. Юноше очень хочется открыть универсальную схему или опробовать универсальный метод, потому что он вот-вот схватит суть, все окончательно систематизирует или поймет принцип действия! Так создаются собственные компьютерные программы, «конструкты» по психологии, философии, политике, формулы счастья и любви. (Один из моих товарищей в школе создал собственную типологию литературных афоризмов.) Как отмечал Пиаже, даже девичья мечта о суженом оказывается своеобразной теорией, объединяющей множество свойств, которые либо вовсе несовместимы друг с другом, либо сочетаются крайне редко. Ассимилируя весь окружающий мир в свои универсальные системы, юноша ведет себя так, словно мир должен подчиняться схемам, а не схемы — миру. Видимо, для того, чтобы ворваться в науку или утвердиться в профессии, человеку следует сохранять в себе эту юношескую одержимость (эту способность концентрироваться на предмете, игнорируя завтраки, обеды, ужины, сон, обязательную учебную программу и т. д. и т. п. — все, что так банально мешает «вырабатывать полную нагрузку»). «Рэдрик все смотрел на него поверх стаканчика и думал, до чего же они не похожи друг на друга, отец и сын. Ничего общего между ними не было. Ни лица, ни голоса, ни души...» (Аркадий и Борис Стругацкие. Пикник на обочине) Юношеская психическая культура (и культура вообще) не является чем-то постоянным, цельным и законченным. Ее содержание всегда производно от педагогической культуры взрослых и вторично по отношению к ней. Ее наиболее «опасные» возрастные симптомы, не укоренившись, лежат на поверхности, но надо быть достаточно внимательным, чтобы понять причины срывов, метаний, нестабильности собственного ребенка. Может быть, вы препятствуете его встрече с девушкой или «продавливаете очень принципиальное решение». Может быть, у него трудности самоопределения (переволновался, запаниковал и теперь срочно пытается заменить цель) или этические трудности (совершил оплошность, и близкие друзья дают ему отрицательное подкрепление). В юности все кажется очень серьезным! «Мы должны им сочувствовать, должны стараться их понять. Мы должны помнить, что многое нужно забыть и многому научиться, когда впервые лицом к лицу сталкиваешься с жизнью. Не так это легко — отказаться от своих идеалов, и жестокие факты нашего бытия — горькие пилюли. Душевные конфликты юности бывают очень жестоки, и мы так мало можем сделать, чтобы как-то помочь». (Сомерсет Моэм. Театр) Юность, обретая потенциал личности, «немножко нервничает» (т. е. ее иногда захлестывают эмоции, и она совершает «немотивированные поступки»), что создает родным и близким массу морально-психологических проблем. Однако, эмоционально неуравновешенные юноши, с признаками возможной психопатологии, составляют статистическое меньшинство в своей возрастной группе, не превышающее 10-20% от общего числа [44]. Новейшие исследования опровергают мнение о юности как о «невротическом» периоде развития человека. У большинства людей переход из подросткового возраста в юношеский сопровождается улучшением коммуникативности и общего эмоционального самочувствия. Болезненные состояния личности, даже если они имеют место, в конечном счете развивают рефлексивную природу юноши, его эмоциональность (чувственность) и межличностную синзитивность, избирательность. Со временем у «тонких натур» сформируются свои механизмы психологической защиты, но это произойдет на более зрелых стадиях жизни. Общение и обособление
(И.С. Кон. Открытие «Я») Переход возрастной границы юности еще не гарантирует появления рефлексии и духовности. (Мальчики в начале 10 класса все еще ведут себя, как подростки.) Размышления о себе и о своей жизни возникают непроизвольно, по случайным поводам. (Участвовал в зональных соревнованиях, проиграл первую схватку и «вылетел». Шесть лет занятий, а результаты невыразительные. Пришла мысль уйти из секции: «Видимо, не мое...». А что взамен?) Очень многие объективные обстоятельства — развитие физической силы и внешних контуров тела, половое созревание, половое внимание, рост уровня притязаний, обратная связь — будоражат у юноши интерес к своей персоне. Обретая способность погружаться в себя, в свои переживания, юноша открывает целый мир. Открытие внутреннего мира — радостное и волнующее событие. Обычный тинэйджер сравнительно мало сознает, что происходит в нем. Юноша испытывает моменты повышенного сознавания. В такие моменты он думает, действует, чувствует наиболее ясно и четко. Это значит, например, что юноша может решить для себя нравится ли ему эта книга (картина, музыка, фильм, учитель), независимо от коллективно конъюнктурного мнения других. «Самосознательный» юноша не позирует и не старается «хорошо выглядеть»: такой человек ищет ответы не во вне, а внутри себя. (Юность — наименее конформный из всех человеческих возрастов.) Иногда самоактуализирующийся юноша доводит свою независимость до степени, шокирующей окружающих: танцует, одевается, высказывается, пренебрегая групповой нормой. (Все ходят на учебу в кожаных куртках, а он заявился в рубашке и галстуке!) Желание отличаться от сверстников выражено у юноши так же сильно, как желание копировать друг друга у младших подростков. (Фраза «У нас в классе все это носят» произносится в юношеском возрасте с совершенно иным смыслом.) Переживание своей непохожести (неповторимости, индивидуальности) выплескивается на страницы юношеского дневника. Дневники ведут больше половины опрошенных девушек и 12% мальчиков-старшеклассников [44]. Первый литературный опыт самоописания ребенок приобретает в подростковом возрасте. «Дневник друзей» — так называется школьная тетрадка, где каждый записывает свою любимую книгу, фильм, отечественного и зарубежного киноактера, компьютерную игру, женское-мужское имя и т. д. (В юношеском возрасте появится новый психологический план самоописания). Рефлексивная активность девочек проявляется значительно раньше (с 13 лет), это они ведут «Дневники друзей» и привлекают к участию мальчиков. Девичьи дневники отличаются большей степенью интимности. Шарлота Бюлер, собрав свыше 100 таких дневников, обнаружила удивительную устойчивость их тематики. Это, как правило, анализ собственных чувств и мыслей (особенно любовных), интерес к собственной личности, чувство одиночества, проблема времени, поиск идеала — сплошной разговор с собой и о себе. Юношеские дневники менее субъективны и более предметны: в них отражаются интеллектуальные увлечения и интересы авторов (склонность к отвлеченному абстрактному мышлению), а также описывается событийная сторона новых контактов. (Эмоциональные переживания описываются юношами более скупо и сдержанно.) Юноши начинают вести дневник от переполнения чувством собственной значительности. Большая часть «мальчиковых откровений» недолговечна и не особенно интимна. Одним дневник помогает преодолеть временные периоды одиночества, другим служит подспорьем в литературной деятельности. (У юношей-старшеклассников при работе над дневником проявляется стойкое стремление усовершенствовать свою речь. Они могут несколько раз переписывать одну и ту же страницу, пока не добьются наиболее «приглядной» формы изложения.) Возрастные субкультуры обладают относительной замкнутостью и непрозрачностью друг для друга. Подросток мало догадывается о том, что его ожидает в юности. Вместе с дневником и осознанием уникальности юноша открывает состояние одиночества (преходящие «приступы» подавленного настроения). Чувство одиночества посещает всех без исключения юношей. Незаконченное суждение «Больше всего на свете я боюсь...» 35% одиннадцатиклассников дописывают глаголом «не поступить», а 85% десятиклассников — существительным «одиночество». «Вешались картины, прикалывались к стенам рисунки, иногда вырезанные из журналов иллюстрации, которые часто менялись. Южный пейзаж, фотографии провинциального немецкого городка, видимо, родины Галлера, висели здесь вперемежку с яркими светящимися акварелями, о которых мы лишь впоследствии узнали, что они написаны им самим. Затем фотография красивой молодой женщины или девушки. Одно время на стене висел сиамский Будда, смененный сперва репродукцией «Ночи» Микеланджело, а потом портретом Махатмы Ганди. Книги заполняли не только большой книжный шкаф, но и лежали повсюду на столах, на красивом старом секретере, на диване, на стульях, на полу, книги с бумажными закладками, постоянно менявшимися...» (Герман Гессе. Степной волк) Одиночество переживается как смутное беспокойство или ощущение внутренней пустоты, которую необходимо чем-то заполнить. В большинстве своем, это нормальное психическое явление, следствие рождения внутренней жизни. В переходном возрасте постепенно меняется представление о содержании таких понятий, как «уединение» и «одиночество». В отличие от подростков юноши наполняют эти слова не только отрицательным, но и положительным смыслом и часто делают амбивалентные суждения [44]. («Больше всего на свете я боюсь... одиночества», «Я очень часто хочу... остаться одна».) Чем самостоятельнее и целенаправленнее юноша, тем сильнее у него выражена потребность побыть одному. Только в тишине своей собственной души человек осознает смысл личного бытия. У юноши появляется много новых вопросов к себе, новых контекстов и углов зрения. Нет теперь желания постоянно быть во дворе (где всегда шум и гам), хочется уединиться и подумать о чем-нибудь, хочется побродить одному по городу (по тем местам, где когда-то жил), постоять у картины, послушать музыку. Усиливается потребность не только в социальной, но и в территориальной (пространственной) автономии — очень хочется свою комнату. «Все детство и юность я страстно и безнадежно мечтал о своей комнате» (Франсуа Мориак). «Как только у меня появилась своя комната, у меня появилась и внутренняя жизнь» (Анатоль Франс). Огромную часть времени юношеского одиночества составляют мечты (мечты о нежности, мечты о славе). В мечтах юноша предвосхищает и проигрывает бесчисленные варианты своего жизненного пути. Многими из них он никогда ни с кем не поделится. В юности человек стремится оградить свой уникальный мир от вторжения посторонних людей. Обособление в подростковом возрасте действует по отношению к старшим. В юношеском возрасте оно действует и по отношению к сверстникам. В юности человек обособляется от других в процессе более детальной идентификации (обособление как средство сохранить себя, как боязнь растерять себя, только что оформившегося). Разумеется, помимо спокойного, умиротворенного уединения существует еще мучительное и напряженное одиночество, это внезапное чувство глухой тоски или острое состояние полной безысходности. (Мания разрушения по отношению к себе была во все времена характерна для молодежи [103].) Это очень сильное, но не очень продолжительное состояние (в юношеском возрасте), для преодоления которого иногда достаточно хорошенько выспаться. Юноши и девушки значительно чаще людей старшего поколения чувствуют себя брошенными, потерянными, ненужными. Просто у них еще все в первый раз и нет той твердолобости и твердокожести, которые отличают взрослых. (Повторяющийся сигнал в мозг не поступает!). Отсутствие опыта подобных переживаний (любовных или моральных) делает юношество крайне уязвимым. Ситуация усугубляется тем, что именно в этом возрасте происходит окончательное примирение человека с неотвратимостью своей смерти. Тема смерти так же неустранима из индивидуального сознания юноши, как и из истории человеческой культуры. Ребенок начинает интересоваться природой смерти достаточно рано, но длительное время смерть ему кажется вполне обратимой (по принципу «можно умереть, а потом снова ожить»). Первоначально интерес к смерти носит преимущественно познавательный характер: «Откуда она берется?». В младшем подростковом возрасте смерть воспринимается уже как неустранимое явление. Однако, большинство детей (младшего подросткового возраста) долгое время не распространяет это новое знание на самих себя («Все умрут, а я останусь»). В старшем подростковом возрасте тема смерти звучит достаточно сильно, но подросток все еще боится смерти и гонит от себя мысли о ней. Подросток старается либо не думать, либо, наоборот, играет со смертью на стройках, на мотоциклах, будучи абсолютно уверенным, что все обойдется или сойдет с рук (проверка судьбы — испытание смертности). Расставание с идеей личного бессмертия приходится на юношеский возраст. Это достаточно скрытный и стремительный процесс. Для того, чтобы смириться со своей смертностью, надо «полюбить смерть», надо найти красивые и привлекательные стороны смерти. Привлекательной стороной смерти могла бы быть гибель в зените славы, когда все кругом рыдают и сокрушаются потерей. Находясь в состоянии космического одиночества, юноша ясно представляет (живописует) себе эти картины буквально со слезами на глазах, хотя уголком сознания понимает, что ему не удастся воспользоваться этой славой, что он ее просто не увидит. Это очень распространенная юношеская фантазия, которая сопровождается принятием принципиальных решений, например, решением, участвовать в боевых действиях или выбором орудия самоубийства (тяга к смерти). Юноша чувствует свою власть над жизнью и буквально «прогуливается» по краю смерти. Держать себя на грани жизни ему помогает одно обстоятельство — странный вопрос: «А почему все те, кто так воспевает смерть, кто подталкивает меня к решению о смерти, все эти поэты, писатели, философы, кинорежиссеры и рок-музыканты, с упоением рассказывающие о пустоте жизни, сами не сводят счеты с жизнью? Почему огромные массы людей живут и радуются и только мое положение так глупо?». Оборотная сторона обособления и одиночества — острая юношеская тяга к дружбе. «Юноша не выбирает дружбу, его буквально втягивает в нее». (Элизабетт Дауван) Чувство одиночества, связанное с возрастными трудностями становления личности, порождает у юношей неутолимую жажду общения (но не просто общения, а «настоящего общения»). Ряд исследователей считает интимно-личностное общение ведущей деятельностью юношеского возраста. Потребность во втором «Я», вероятно, самая важная потребность ранней юности. Желание иметь верных друзей опережает (в старших классах) среди прочих жизненных ценностей даже любовь [44]. «Первое чувство, к которому восприимчив заботливо воспитанный юноша, — это не любовь, а дружба», — записал в 1762 году Жан-Жак Руссо. Именно дефицит общения с другом стимулирует рождение юношеских дневников. Как точно выразил 15-летний Николай Добролюбов: «Поговорить... хотя (бы — В. К.) с самим собою за недостатком другого собеседника, который бы с участием выслушал мои признания». Чем многообразнее человек, тем труднее ему найти другого, созвучного с ним во всех отношениях. Жалобы на отсутствие настоящего друга раздавались во все времена: и в античности, и в средние века, и в эпоху романтизма. В наше время на каждой второй профконсультации на вопрос психолога «Что думают друзья о вашем выборе профессии?» юноши и девушки-старшеклассники отвечают встречным вопросом: «А кого вы называете друзьями?» (По этому вопросу, собственно говоря, можно безошибочно определить, с кем имеешь дело: со старшим подростком или с юношей.) Подростковая дружба привязана к полу, возрасту и увлечениям (еще к месту жительства). Дружеское общение в юношеском возрасте возникает на основе общности духовных интересов и взаимного доверия; пол, возраст, место жительства, совместная учеба или деятельность не играют здесь существенного значения. Нередко вчерашние друзья-подростки, став юношами, не хотят иметь друг с другом ничего общего. (Учителя старших классов расскажут вам много душещипательных историй про то, как «две подруги не разлей вода» вдруг рассаживались по разным углам класса и больше никогда не интересовались друг другом.) Психологи нашли достаточно объяснений этому психологическому феномену. Первое объяснение: «Юношеский возраст — это период активного поиска друга» (которому можно все доверить и который будет тебя хвалить). Юношеская дружба фактически граничит с влюбленностью. (А от любви до ненависти один шаг!) Остро нуждаясь в эмоциональной привязанности, юноша первоначально не замечает реальных свойств «партнера» по общению, поэтому исключительные дружеские отношения могут быть очень стремительны и недолговечны, до первого столкновения (в качестве пробы). Они (отношения) разрушаются сразу, как только переваливают за уровень самораскрытия. («Я без ума от тебя, пока я для тебя самораскрываюсь».) «Счастье — это когда тебя понимают», — известная формула юношеской дружбы. Юношеская дружба — это, в известной степени, интенсивная форма психотерапии. Нередко в качестве друга выбирается не носитель уникальных личностных свойств, а просто объект для самораскрытия. Объект выбирается, а затем бросается (юношеский эгоцентризм): он был предельно необходим для доказательства наших способностей. (Мы сумели кого-то заинтересовать собой.) Другой излечивает нашу воспаленную идентичность своей положительной обратной связью. Юноши-старшеклассники могут оставлять друзей, мало заботясь об их чувствах. (Почему все они так любят читать друг другу сказку Антуана Экзюпери «Маленький принц» с его внушениями: «Мы в ответственности за тех, кого приручаем!». Все, что мы рассказываем друг другу, так или иначе является нашей собственной проблемой.) Оставленные объекты быстро и полностью забываются, но манера отношения к ним (вплоть до мельчайших деталей) сохраняется и переносится на другой объект. Таким образом, неустойчивые дружеские отношения на первом этапе становления идентичности (в 15-17 лет) помогают юноше «сбрасывать» (нейтрализовать) переполняющие его чувства, находить подтверждение тому, что кто-то разделяет его сомнения, надежды, тревоги, и вновь возвращаться к себе для дальнейшего самостроительства. Настоящая дружба редко возникает сразу. Часто ей предшествует некоторый опыт кратковременных отношений. Так оттачивается идеал друга. Конкретным воплощением разовых юношеских сверхконтактов является хождение друг к другу в гости [3]. Юноши любят ходить друг к другу в гости. («Гости» выполняют особую психологическую миссию, это следующий после самораскрытия этап сближения между людьми.) Гость — это претендент на близость, на возможность присутствовать в личном психологическом пространстве другого человека со всеми его домашними причудами, «мелочами быта», ближайшими родственниками, своеобразием их отношений и т. п. Гость-друг не сковывает проявления нашей спонтанности. Гость-гость (т. е. человек, который все-таки не станет нашим другом) своим присутствием вынуждает хозяина (хозяев) вести себя не вполне естественно. Многократное приглашение человека в гости (с маленьким интервалом времени) — это уже рождение настоящей дружбы. (Друга, вообще, не зазывают в гости, с ним просто обговаривают время встречи.) С другом можно не бояться «ударить в грязь лицом». Именно по этой легкости отношений в домашней обстановке, когда никто ничего не скрывает и никто ни к чему не готовится, юноша узнает своего друга. С друзьями сохраняется вся полнота собственной жизни. Друг дает необходимую психологическую поддержку для дальнейшей интеграции нового «Я». Случайный друг («только гость») быстро становится нежеланным, так как мешает этой интеграции (для интеграции с ним юноша должен расстаться с некоторыми частями своего «Я»). Случайный друг (ненастоящий друг, гость) забирает энергию у хозяина дома, так как заставляет его сознательно выстраивать отношения. Достаточно несколько домашних посещений, чтобы точно определить — «друг» или «гость»; и с этого момента либо свернуть общение, либо раскрыть объятия другому. В юности дружба занимает привилегированное положение, поскольку складывается она, когда у человека нет еще ни собственной семьи, ни профессии, ни любимой. Единственный соперник дружбы в этом возрастном периоде — это сам юноша, точнее его углубленная саморефлексия и юношеский эгоцентризм. В шестнадцатилетнем возрасте притупляется острота восприятия сверстника; большой интерес вызывают взрослые, «отдельно стоящие над остальными». Дружба взрослых и юношей отличается от юношеской дружбы. Образ «Я», который у юноши еще только формируется, у взрослого человека уже сложился, поэтому потребность в «психологическом зеркале» у взрослого человека заметно снижена (теряется функция самопознания в дружбе) [44]. Взрослая дружба в значительной степени предметна, овеществлена (на первом плане не слова, а поступки) и в меньшей степени исповедальна. Чтобы разрешить свои проблемы и сомнения, юноше, переживающему свою уникальность, иногда достаточно просто высказаться вслух, поделиться с другом. Проблемы, волнующие взрослого, не решаются таким простым способом. Юноша чувствует эту «соленую правду жизни» (правду пережитого), которую не проговорить словами, и очень дорожит подобной дружбой. Юношу привлекают взрослые, имеющие собственные принципы, делающие автономные суждения и кое-что добившиеся в жизни. Такие зрелые люди, восхищаясь личными качествами юношей и делая нелицеприятные высказывания в адрес их актуального состояния, получают полную власть над ними. Юношу тянет к тому, кто особенно не церемонится в общении, но видит потенциал, верит в успех и подсказывает направление развития.
(Сомерсет Моэм. Театр) Юноши и девушки с большой охотой тянутся к старшим, жадно вслушиваются в их слова и всматриваются в их поведение. Потребность в эмоциональном контакте со старшим нередко принимает форму страстного увлечения. Юноша, например, способен сильно привязаться к учителю. Некоторые учащиеся приписывают любимому учителю почти такой же и даже значительно более высокий уровень понимания, чем отцу или матери [44]. Но таких привязанностей не бывает много. У большинства старшеклассников тесная эмоциональная связь со взрослым по разным причинам не может сложиться. Иногда приходится довольствоваться эпизодическими контактами с очень славными и очень сильными людьми, которые быстро мистифицируются и становятся живым воплощением идеала. Для настоящей дружбы не имеет значения частота и продолжительность контактов. Важна и единственно существенна содержательная сторона коротких встреч. (Фактически, среди юношеских друзей преобладают сверстники, либо ребята старше или младше на 1-2 года.) Степень идентификации с родителями в юности меньше, чем в доподростковом детстве. У старшеклассника есть и другие авторитеты, кроме родителей. Однако, корректные и успешные родители остаются для юноши важным эталоном поведения. Больше всего старшеклассники хотели бы видеть в родителях друзей и советчиков. (По данным Института психологии АПН, потребность в неформальном доверительном общении с родителями в юношеском возрасте удовлетворяется меньше, чем наполовину.) При всей своей потребности в самостоятельности юноши и девушки остро нуждаются в жизненном опыте и помощи близких. Особенно привлекательной для юношества является оптимистическая жизненная концепция родителей, т. е. положительное восприятие своей профессии (родителями), своего жизненного пути и целостное отношение к миру. Можно бесконечно увещевать родителей о понимании взрослых детей, но дружбы от этого не становится больше. Сущность дружеского общения, в терминах Эрика Берна (автор трансактного анализа), состоит в том, что у друзей нет активного эго-состояния «Я-родитель». Друг — это не наставник и не учитель (хотя официально он может быть учителем), и уж тем более не судья. У него отсутствует попытка изменить другого. Друг избегает оценивающих высказываний («Во что это ты сегодня вырядилась?») и высказываний-обобщений («Ты опять пошел без головного убора?»). Друг не может себе позволить общаться с тобой в авторитарной форме и всегда принимает тебя таким, каков ты есть. Друг примет и простит все. Друг — это равный тебе, и ему доступно эго-состояние «Я-ребенок» [13]. Влияние родителей и сверстников в юношеском возрасте не всегда противоположно (Папа всю жизнь был врачом, а друг приехал из областного центра и рассказал, как весело живется студентам мединститута). Значимость для юношей и девушек их родителей и сверстников принципиально не одинакова в разных сферах деятельности. Наибольшая автономия от родителей (при ориентации на сверстников) наблюдается в сфере досуга, развлечений и свободного общения. Исследования старшеклассников показывают, что подавляющее большинство их (93-99%) предпочитают проводить досуг вне школы и вне дома [44]. Дружба со взрослыми и дружба со сверстниками удовлетворяет разные психологические потребности. Со сверстниками юноши и девушки больше говорят о самих себе. «Несмотря на всю дружбу мою к Дмитрию... мне не хотелось более ничего знать о его чувствах, а непременно хотелось сообщить про свою любовь к Сонечке» (Л. Н. Толстой. Юность). Друг-сверстник — это единственный человек, от которого юноша или девушка ожидает более высоких оценок, нежели их собственная самооценка. (Одной из главных функций юношеской дружбы является поддержание самоуважения личности.) С другом-взрослым навряд ли получится обсуждать самые интимные темы (случаи больших разочарований, особенности отношений с противоположным полом), да еще в исповедально-попустительском режиме. Такое возможно разве что на консультации у психолога. К доверительному общению со взрослыми старшеклассники прибегают, в основном, в карьерно-проблемных ситуациях, когда затрудняются принять решение, связанное с планами на будущее. С отцом юноша уточняет планы на будущее, намечает способы достижения поставленных целей, анализирует трудности текущей учебы. Диапазон вопросов, обсуждаемых с матерью, несколько шире; он включает, помимо профориентации, удовлетворенность ситуацией в школе и особенности жизни в семье. Личные ценностные ориентации и ценностные ориентации родителей (соотношение материального и духовного) обговариваются с «посторонним» взрослым (другом-взрослым). Таким образом, выбор старшего друга, во всех вариантах, не только строится на принципе тождества, но и выражает юношескую потребность в примере, опеке и руководстве. Мальчики-старшеклассники за пределами школы достаточно много общаются группами — однополыми компаниями. (В жизни мужчин однополая группа значит гораздо больше, чем в жизни женщин [18].) Школьники любят ходить командой на дискотеку и «тусоваться» вечером у родного подъезда. Юношеские-мальчишеские группы удовлетворяют в первую очередь потребность в свободном нерегламентированном общении. (Надо же где-то, в конце концов, подвигать руками-ногами и ощутить чувство локтя.) Групповые контакты стимулируют соревновательность, лидерство, борьбу за положение и авторитет. Но так как юношеская компания формируется преимущественно на основе совместных развлечений, человеческие контакты в ней все-таки остаются поверхностными. Как ни важны в 15-17 лет товарищеские отношения и чувство принадлежности к группе, юноша ищет глубокого общения. Ради полноценного глубокого общения юноша готов бросить вызов привычному окружению и переступить через то «стадное чувство», которое так сильно характеризовало его в предыдущем (подростковом) периоде. В подростковом возрасте индивидуальность утверждалась через единообразие, в юношеском возрасте из единообразия проявляется индивидуальность! Чувство принадлежности к группе однополых сверстников, разумеется, поддерживает юношу, но ради предельно настоящего общения он может пренебречь и полом, и возрастом. «Дружба с девчонкой», дружба юноши и девушки (выбор разнополого друга) требует особого разговора. «К моей дочери приходит мальчик, они запираются у нее в комнате, и что мне делать?» (Из письма в районную газету «Знамя труда») Дружеское общение юношей и девушек в старших классах вызывает смущение взрослых: «Не рановато ли? Кабы чего не вышло?». Нередко родители стараются упредить или ограничить такое общение («Мама выбрала место для купания подальше от деревенских парней»). Однако, в норме, влечение полов нельзя подавить! Стремление к общению с представителями противоположного пола развивается раньше, чем стремление к половому контакту. Лишь по мере накопления сексуального опыта (специфического сексуального опыта) стремление к половому контакту может стать доминирующим мотивом межполового общения. Для юноши-старшеклассника главным кандидатом в друзья остается сверстник своего пола, и лишь 14% мальчиков (учащихся 10-11 классов) выбирают в качестве идеального друга девушку [44]. Дружба это или любовь? После всего того, что мы знаем о юношеской дружбе, вопрос, явно, неуместный. (Там однополые сверстники друг на друга «неровно дышат».) Смешанная, разнополая дружба, конечно, отличается от обычной и часто является завуалированной формой впервые зарождающейся любви. Только любовь эта все-таки находится на границе любви и дружбы. «Первая юношеская любовь» (или разнополая дружба) так же, как и «настоящая дружба», в первую очередь помогает решать проблемы становления идентичности. Ей сложно развиться в более серьезное чувство; скорее всего, она внезапно прекратится, как любая другая раннеюношеская дружба (Потребность в интимности в это время практически ненасыщаема и удовлетворить ее крайне трудно). Многие юноши и девушки даже себе не успевают открыться. А запираются они в комнате вдвоем, потому что неотъемлемой частью подлинной интимности (коммуникативной интимности) является дистанцированность от посторонних и защита собственных границ [115]. В юношеском возрасте отчетливо проявляются половые коммуникативные особенности дружбы. Потребность в интимной дружбе возникает у девочек на 1,5-2 года раньше, чем у мальчиков [44]. Количество девушек, предпочитающих дружить с юношей, в 10-11 классах стремительно возрастает. Зачастую девушки-старшеклассницы дружат с ребятами на 1,5-2 года старше себя, которые уже закончили школу или учатся в ПТУ. Студенты им недоступны. (У студентов свои девушки и своя дружба.) Мальчики-одноклассники не всегда соответствуют девичьим представлениям о настоящей дружбе. Говорить о себе им (юношам) куда приятнее, чем слушать подругу. Девушка, долгое время искавшая повод остаться наедине с симпатичным ей одноклассником, может столкнуться с тем фактом, что он все время будет говорить про свои компьютеры, и как его остановить, одному богу известно! Женские критерии дружбы тоньше, то есть более насыщены психологическими мотивами. Мотив понимания в определении дружбы выражен у девочек во всех возрастах сильнее, чем у юноши. Осознание динамики в отношениях знакомых людей — главный предмет девичьего общения и хорошая основа для поддержания разнополой дружбы. Юношеская разнополая дружба — достаточно нравственное переживание, значительно более нравственное, чем кажется взрослым. Нравственная природа разнополой дружбы заключена в ее бескорыстном (беспредметном) отношении человека к человеку. В молодости все силы души направлены на будущее, а не на секс. Увы, но психологам приходится констатировать, что в основе настороженного отношения взрослых к вполне нормальной дружбе юношей и девушек лежит лицемерное стремление прикрыть свою сексуальную неудовлетворенность или свое сексуальное невежество, вынесенное когда-то из собственного детства. Ограничение контактов с другим полом вредно тем, что лишает подростков и юношей навыков свободного непринужденного общения. Правило давно известно: чем больше запретов, тем больше срывов. Нет большего преступления против детей, чем приписывать их действиям дурные мотивы. Принятие решения о карьере
(Маркс К. Размышления юноши при выборе профессии) Будущая жизнь интересует старшеклассников в первую очередь с точки зрения профессиональной. Они достаточно нейтрально, без особого энтузиазма, обсуждают семейные вопросы, зато четко излагают свои соображения по проблемам общественного разделения труда (о престижных и непрестижных профессиях, о желаемой заработной плате и т. п.). Ранняя юность — это время конкретной проработки жизненных планов, которые в расплывчатом виде формируются к концу 9 класса. Формула личного благоденствия «пойду учиться в 10-й, а потом в институт» должна «обрасти» существенными деталями: «В какой институт?». Человек должен знать, чего он хочет в будущем, потому что, когда человек «знает будущее», настоящее (приобретает смысл), становится конкретной ступенькой, шагом к нему. Неопределенное будущее не дает возможности двигаться вперед и снижает устойчивость «Я» (снижает способность противостоять единственной определенности — смерти). «В целом можно сказать, что более всего беспокоит молодых людей неспособность установить профессиональную идентичность» (Эрик Эриксон) [115]. Несложившаяся профессиональная идентичность препятствует вхождению юноши в пору зрелости. Юноша, неуверенный в своей идентичности (плохо понимающий свое призвание), избегает межличностной интимности или же бросается в беспорядочные интимные контакты без настоящего единения. Для вступления в действительно полноценные интимные отношения с девушкой, с женщиной (я имею в виду уже юношей 18-24 лет) нужны очень мощные внутренние ресурсы. Некоторые дамы «за километр» чувствуют это сильное мужское «Я» (т. е. хорошее понимание себя и целостное мироощущение) и не дают «засиживаться» таким юношам. Подчинение своей настоящей жизни будущей цели — одно из центральных новообразований ранней юности. Оно предполагает самоограничение, отказ от подростковых фантазий, в которых ребенок мог стать представителем любой привлекательной профессии. Учащийся средних классов слабо ощущает течение времени. Из всех измерений времени самым важным для него остается «сейчас» (настоящее). Будущее представляется ему только в самом общем виде. С возрастом прежде всего увеличивается субъективная скорость течения времени. Антон Семенович Макаренко писал: «Чем старше возраст, тем дальше отодвигается обязательная грань... перспективы. У юноши 15-16 лет близкая перспектива уже не имеет такого большого значения, как у подростка в 12-13 лет». Дети не живут отдаленной перспективой: она их не мотивирует (см. раздел «Младший школьник»). Юноша приобретает способность думать о будущем. Способность отсрочить непосредственное удовлетворение, трудиться ради будущего, не ожидая немедленной награды, — один из главных показателей морально-психологической зрелости личности [44]. Можно нарисовать два крайних (черно-белых) варианта развития личности в ранней юности в зависимости от степени решенности вопросов профессионального самоопределения. Первый — это когда происходят быстрые, скачкообразные изменения в позитивном направлении. Родители вчерашнего подростка вдруг обнаруживают, что перед ними юноша с высоким уровнем саморегуляции поведения, с хорошим сильным «Я» (без срывов), который четко определяет свои жизненные цели и настойчиво стремится к их достижению. (Однако, при высокой производительности и самодисциплине у целеустремленных юношей страдает развитие рефлексии и эмоциональной сферы!) Второй (полярный) вариант развития личности — это юношеский инфантилизм (сопротивление пониманию неотвратимости будущего), сопровождающийся сохранением в психике и поведении особенностей, присущих предшествующему возрасту (Юношеский инфантилизм — это, собственно говоря, уже и не развитие). Юноши с фактической «остановкой времени» отличаются наивностью, беспечностью, склонностью к игровым интересам, к постоянной смене впечатлений, стремлением к удовольствиям, несамостоятельностью, неспособностью к волевым усилиям. Главные черты молодых «инфантилов» — неумение думать о других и уверенность в том, что родители должны чуть ли не до старости содержать их. Их жизнь протекает под лозунгом: «Больше зрелищ!» (сенсорный голод). Отмена дискотеки в субботу для них гораздо большее горе, чем «тройка» в аттестате зрелости по основному предмету. К серьезному анализу собственного положения и планомерной работе над собой они не готовы. Они не привыкли «рефлексивно страдать» и поэтому возлагают на других ответственность за решение проблем своего самоопределения. Юноше достаточно самой общей стратегии самоопределения («Пойду в ВУЗ»), чтобы он начал подтягиваться в учебе. (Многие учителя отмечают положительные сдвиги в учебной деятельности в старших классах, особенно у мальчиков.) Юноша, ориентированный на ВУЗ, может сознательно поддерживать успеваемость сразу по всем направлениям на уровне хорошей аттестационной оценки, планируя наперед «пятерка» или «четверка» нужна ему в этом полугодии. Ему не требуется репутация «отличного ученика», как в младших классах (он не собирается самоутверждаться в учебе). Юноше необходимы (наконец-то!) конкретные знания, благодаря которым он, наконец-то, расстанется со школой. «Каким бы умным и зрелым ты ни был, пока ты еще учишься в школе, к тебе относятся, как к ребенку, не только родители, но и все окружающие люди». Только 30-40% одиннадцатиклассников на пороге окончания школы считают, что сделали окончательный выбор профессии [44]. (Остальные пребывают в полной неопределенности.) Становление профессиональной идентичности (в норме) происходит не в последние 2-3 месяца, а, как минимум, насчитывает три этапа и захватывает половину школьной биографии ребенка. Психолог Э. Гинзбург предложил следующую содержательную расшифровку этих этапов, в процессе которых (на протяжении 6-7 лет) поступательно формируется профготовность [16]. Первый этап - период фантазии (в чистом виде до 11 лет), в ходе которого младший школьник проигрывает в голове отдельные сценки своей профессиональной жизни, (Посмотрел «Убойную силу» и решил, что будет капитаном милиции. Целый месяц хотел быть капитаном милиции Дукалисом.) Первый этап — это первичный выбор, для которого характерны малодифференцированные представления о мире профессий, известных учащимся лишь по названиям и некоторым внешним признакам (из кино). Ребенок на первом этапе не умеет сопоставить себя и требования профессии.
(записано в 1996 году) Фантазирующий младший школьник обычно неустойчив в своих профессиональных намерениях (что вполне естественно). Неестественно смотрится «юноша», ученик 11 класса, «без 15-ти минут выпускник» (на консультации у психолога), который рассуждает, как пятиклассник, не умеет сопоставить свои ресурсы и квалификационные требования, обильно фантазирует и руководствуется весьма поверхностными сведениями при выборе профессии. Разумеется, речь в данном случае не может идти о детализации и кристаллизации профессионального выбора (3 этап). Скорее всего, психологу придется заняться профилактикой инфантилизма учащегося, которая позволила бы ему, пусть с опозданием, все же перейти на второй этап. Второй этап — предварительный выбор. (Только не надо думать, что подросток так прямо сидит и осмысливает отвлеченно, скрестив руки на груди, кем ему быть. Это какой-то уж слишком идеальный подросток получился бы. Таких в природе нет.) На втором этапе у ребенка появляются вопросы о содержании профессии (вопросы по существу), об условиях работы, о престиже, о вознаграждении и т. п. Эти вопросы он выясняет в кругу своих сверстников в процессе свободного обмена информацией. Задача взрослых: обеспокоиться, в каком кругу вращается ребенок и всемерно обогатить его общение (записать его в кружки и секции). Второй этап, по мнению Гинзбурга Э., это период пробных выборов (ребенок не только фантазирует, выясняет, но еще и пробует себя). Считается, что в 11-12 лет выбор подростка определяется его интересами, в 13-14 лет — его способностями, в 15-16 лет — его ценностными ориентациями (но это уже начало 3 этапа). Кульминационным, переломным, особо значимым моментом второго этапа является 6 класс [79]. Как отмечают исследователи Дубровина И. В. и Лейтес Н. С, в этом возрасте ребенок получает относительную свободу дома и в школе и происходит взрыв его познавательной активности. Чем будет наполнена воронка от этого взрыва, зависит от вас, уважаемые родители! Если она будет заполнена «ничем», то не пороге своей студенческой юности ваш ребенок пойдет на консультацию к психологу и тот навряд ли сможет чем-нибудь ему помочь (если только «не вытащит за уши» какое-нибудь давно забытое увлечение). Профессиональное самоопределение затягивается и откладывается старшеклассником в случае отсутствия сколько-нибудь выраженных и устойчивых интересов [44]. Именно в младшем подростковом возрасте у ребенка могут возникать интересы, которые получат выход на его профессиональную деятельность. Третий этап — это уже собственно профессиональное самоопределение. Третий этап, в терминах Гинзбурга Э., это период реалистического выбора, период детализации, кристаллизации выбора и сознательной работы над собой. Юноша подходит к третьему этапу уже с предварительным выбором (или с системой альтернативных выборов). («Физику и черчение не люблю, следовательно, инженером мне не быть. Я люблю историю. Не податься ли мне в юристы?».) Размышления о своих способностях, потребностях и возможностях появляются именно на 3 этапе. Именно на 3 этапе ученик должен всерьез задуматься над тем, насколько готов он к намеченной для себя профессии, оценить с этих позиций школьные дисциплины и постараться отдать больше сил и времени тем, которые необходимы для поступления. Осознанный интерес к школьному предмету стимулирует юношу больше заниматься им. Постепенно учителя и сверстники начинают транслировать мысли об учебных способностях «будущего юриста»: «Ты прирожденный учитель истории, Саша!». Таким образом, подводится более серьезная база (мнение других людей) под окончательный выбор: «Юрист — это престижно, но на исторический факультет легче поступить. С классическим образованием можно работать специалистом по общественным связям или журналистом. И потом, всегда же можно доучиться до юриста!». Профессиональное самоопределение — это процесс поэтапного принятия решений, посредством которых человек постепенно приближается от более общего (ценностей и мотивов, которые никто специально не проговаривает) к более частному (к цели и действиям). Венцом профессионального самоопределения является четкий (прозрачный, ясный) алгоритм действий, который психологи на своем языке сокращенно называют ЛПП — личный профессиональный план. Идеальный (полный) личный профессиональный план выглядит следующим образом. Во-первых, должна быть главная магистральная цель — чего хочет достигнуть оптант (юноша, выбирающий профессию), каковы его жизненные идеалы на данный момент развития [41]. Личный профессиональный план — это принятие решения об индивидуальном стиле жизни. Для принятия зрелых шагов необходимо целостное «Я». Личный профессиональный план — это, по сути своей, построение пирамиды мотивов, становление ядра ценностных ориентаций, это проговоренный во внутренней речи конечный результат: «Я хочу машину, квартиру, два видеомагнитофона, квартиру в Питере, мужа с машиной». (Каждый имеет право хотеть все, что угодно, но почему при таком ЛПП вы поступаете в Котласское медучилище? Как вы будете реализовывать свой личный профессиональный план?) Зрелый профессиональный план характеризуется своей моральной полнотой. Формула «Я пойду в мединститут, там в общаге веселая жизнь» может не сработать, если тебе не дадут «общаги» и придется снимать квартиру в 2-ух часах езды от института. Если оптант заявляет, что его основная цель — деньги, то, скорее всего, эти деньги и разрушат его профессиональные планы где-нибудь на втором или на третьем курсе (поманят его в другую сторону). Людям, прожившим жизнь, хорошо известно, что огромную мобилизацию сил на долгое время вызывает нравственная цель. Она способна обеспечить марафон учебной и творческой деятельности. Конкретные материальные цели таким свойством не обладают, после их достижения быстро наступает спад активности, чреватый депрессией и скукой [3]. Окончательная расплата за неправильную постановку магистральных целей приходит к человеку на последней стадии жизненного цикла, когда профессиональная деятельность уже заканчивается и наступает время забав с внуками [110]. Психо-социальный параметр этой стадии заключен между цельностью и безнадежностью. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, вспоминает благодарные лица. Тому, кто всю жизнь провел в заботе об удовлетворении своих потребностей, кто завидовал, злопыхательствовал, старался «обскакать», расчищал себе пути, прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей, так как приходят молодые чужие, еще более «успешные» (от слова «успел»). Такого человека охватывает отчаяние, так как все его блага нивелировались и истлели, и ему, по большому счету, нечем гордиться! «Наивысшее наслаждение состоит, возможно, не столько в обладании материальными вещами, сколько в обладании живыми существами» (Эрих Фромм. Иметь или быть ?). Во-вторых, должно быть представление о цепочке ближайших и более отдаленных целей: какую специальность и где хочет получить оптант, где хотел бы работать после окончания учебного заведения, какие должности занимать, как ему видится в мечтах «будущий рабочий день», перспективы профессионального роста.
— А учителя у вас в родне есть ? — Ах да, есть тетя — учитель географии, работает в Красноборском районе. (записано в 1997 году) Как психолог-профконсультант со стажем считаю, что самый большой вред при выборе профессии наносит завышенное статусное ожидание оптанта. У некоторых юношей и девушек вопрос о должностных аксессуарах — кабинет, компьютер, свободный режим работы, неясные вербальные нагрузки (преимущественно раздача распоряжений) — разработан значительно лучше, чем конкретный профессиональный план (специальность, город, ВУЗ, предметы, которые потребуются для поступления). Они ждут слишком многого и слишком быстро. Через 10 лет (т. е. через 4-5 лет после окончания ВУЗа) у них уже «все будет». При этом высокий уровень социальных притязаний не подкрепляется столь же высокими профессиональными стремлениями. У этих ребят здоровое желание многого достигнуть сочетается с психологической неготовностью к более сложному и квалифицированному труду. Они строят самые фантастические схемы, изучать электрооборудование станций и подстанций они не будут. По крышам с молотком ползать они тоже не будут, хотя достаточно оглянуться вокруг, чтобы увидеть, как мало совершают те, кто изначально готовился к статусным достижениям, и как быстро поднимаются по служебной лестнице другие ребята, которые не боялись «черной» работы и рьяно учились конкретному делу. Статусное ожидание изначально создает пессимистическую концепцию жизни. (Прожить жизнь в ожидании статуса — это печально.) Выбирая учебное заведение (особенно высшее учебное заведение) следует думать о самом реальном и земном варианте. («Иду на географический факультет, значит, согласен быть учителем географии», «Иду на психологический факультет, значит, согласен быть школьным психологом», «Иду в школу милиции, значит, согласен сидеть «опером» в засаде!».) Многие из налоговых инспекторов и экономистов крупных организаций (очень уважаемые в юношеской среде специалисты) начинали в бухгалтериях далеких совхозов и леспромхозов. Если ваш ребенок согласен на минимум, то его уже ничто не сможет «вышибить из седла» и он двигается в правильном направлении. Любование отдаленной выпуклой перспективой («Я — начальник!») не должно заслонять ближайшее будущее, которое может жестоко расплатиться с оптантом за необузданные юношеские мечты. В-третьих, у старшеклассника, выбирающего профессию, должно быть четкое представление о внешних и внутренних путях достижения цели. Представление о внешних путях — это информация о том, будут его поддерживать или нет, и кто, в какой степени и в какой момент его поддержит (родители наймут репетитора, дадут денег на дорогу, тетя пустит пожить на время «абитуры» и т. п.). Представление о внутренних путях — это уже частично реализуемые в той или иной форме планы самообразования, пробы сил, попытки трудоустроиться по своему направлению. В практике профконсультаций типична ситуация, когда оптант — ученик 11 класса — в середине учебного года еще не придает значения тому обстоятельству, что родители находятся в оппозиции его профессиональному плану. В это время он еще не представляет себе, какую энергию способны развить папа и мама в июле месяце («Пускай сначала сдаст выпускные экзамены, а там посмотрим») по трансформации его жизненных перспектив. Выбор занятия по душе имеет в юношеском возрасте большее значение, чем степень идентификации с родителями. Как бы мы ни стремились передать нашим детям свой опыт, они не смогут воспринять его безоговорочно. Все воздействия на человека проходят через фильтр его личных качеств и, пусть пока небольшого, но его собственного жизненного опыта. В итоге получается новое психологическое образование, новая, не похожая на нашу, духовная жизнь. Юношам и девушкам хочется самим попробовать свои силы, самим определить свое будущее. Они охотно принимают помощь взрослых, если она гуманна и тактична. Попытки родителей ускорить, форсировать процесс самоопределения путем прямого психологического нажима, как правило, дают отрицательные результаты, вызывая у детей рост тревожности, а иногда и негативный отказ от всякого самоопределения. По этой причине некоторые юноши (никогда прежде не отличавшиеся инфантилизмом) предпочитают временно вообще ничего не делать, нежели вставать на путь «перспективной», но постылой карьеры [115]. Дети, как и взрослые, имеют разный запас прочности. Есть характеры сильные, которые если сначала и пойдут на поводу, то все равно потом сделают по-своему. (Уйдут из института со второго курса. И что вы будете делать?) Там, где родители по жизни оказывают давление на юношу, молодой человек (подсознательно) будет стремиться профсориентироваться таким образом, чтобы стать недосягаемым для родителей. Лучший способ создания недосягаемости — это спонтанное развитие интеллекта, создание (неважно какого) круга интересов, в котором нет места родителям [116]. Только не надо бросать детей на произвол судьбы, прерывая всякую традицию передачи жизненного опыта по принципу: «Мне все равно, кем ты будешь, лишь бы был человек хороший». Это уже предательство со стороны родителей. («Русские на войне своих не бросают».) Помочь человеку выбрать профессию — это значит, объяснить, какие перспективы перед ним раскрываются (и духовные, и материальные, и положительные, и отрицательные), какие качества (вербальные, моторные, интеллектуальные, деловые) будут востребованы потом на рабочем месте. Все-таки у юношей и девушек еще достаточно фантазий на эту тему, многие из которых трудно удовлетворить. Обсуждая с ребенком профессиональные планы, остерегайтесь строить только черные или белые схемы (пусть выбирает сам) и, вообще, развивать доморощенные теории («Пойдешь стоматологом, будешь вся в золоте ходить», «Иди не учителя иностранного: пару слов выучил, все равно никто не поймет»), лучше обратите внимание на сильные и слабые стороны его индивидуальности, которые будут помогать или препятствовать профессиональному становлению. (И помните: способности развиваются! Наша психика обладает огромными компенсаторными возможностями [78].) Организуйте круг чтения ребенка, помогите найти дополнительные сведения о предпочитаемых профессиях и учебных заведениях, но не «забивайте» его своей активностью. (Не бегите впереди паровоза!) Юноши и девушки не переносят, когда их лишают инициативы. Четвертая (и последняя) составляющая ЛПП — это запасные варианты путей достижения целей на случай («непоступления») возникновения непреодолимых трудностей в реализации основных вариантов. Юноши и девушки часто имеют единственный вариант профессионального плана и переживают его провал как жизненную трагедию. В профилактических целях родителям следует пропагандировать мысль о том, что мы живем в вероятностном мире и всегда надо планировать жизнь с учетом непредвиденных обстоятельств. Считается неверным представлять трудовой путь как максимально прямолинейную траекторию движения [41]. (Конечно, можно сразу стать офицером милиции через школу МВД, а можно закончить пединститут и тоже стать офицером милиции!) Идея «прямого пути» оказывает плохую услугу оптанту, так как в случае неудачи оптант вынужденно отвергает конечную цель своего движения, ставит крест на своем профессиональном кредо. Достаточно взглянуть на биографии известных (или просто знакомых вам) людей, чтобы заключить: «Жизнь не прямая дорога». Развитие человека как субъекта профессиональной деятельности может происходить разными способами. Некоторым, не прошедшим по конкурсу молодым людям кажется, что произошла непоправимая катастрофа. Но социологические опросы показывают, что те, кто всерьез ориентирован на достижение цели, могут реализовать и реализуют жизненные планы несколько позже [44]. (Можно приехать в Москву в купейном вагоне, можно — в плацкарте, можно — в общем, а можно — в вагоне с опилками. И потом уже никто не вспомнит, гордо называя вас в своих скрижалях, каким именно образом вы попали в столицу.) Сталкиваясь с фактами отчаяния вчерашних мечтателей (а сегодня — провалившихся абитуриентов), невольно напрашивается следующая аналогия. Психолог испытывает дошкольника: «Представь себе, что тебя еще на год оставили дома. Наступил сентябрь, все пошли в школу, а ты остался дома, умылся, позавтракал. Что бы ты стал делать, чем бы стал заниматься?». Есть два варианта ответа. В первом случае ребенок достал бы свои машинки и снова пошел в песочницу. (Это незрелый дошкольник). Во втором случае, ребенок достал бы учебник и начал сам учиться. (Это зрелый дошкольник). Так вот, когда оптант, ориентированный в МГИМО, на вопрос психолога («А если вы не поступите?») разводит руками и начинает что-то мямлить про какую-то работу (не зная возможностей родителей), про то, что его куда-нибудь устроят водителем, и т. п, — это незрелый юноша. Зрелый старшеклассник, выбирающий дорогу в жизни, точно знает, какие формы обучения в этом вузе еще существуют (платные, заочные, вечерние, подготовительные). Зрелый старшеклассник уже провел беседу с родителями и знает, в какой степени они его поддержат. А может быть, они ему снимут квартиру и он на год поступит на курсы переводчиков, а потом снова сделает попытку и прорвется в любимый вуз. Но надо ли так страстно стремиться в МГИМО? Если ваша цель — столица и работа с иностранцами, то не лучше ли выбрать учебное заведение попроще? Сам по себе факт учебы в столичном вузе откроет массу новых возможностей, которые не просматриваются за стенами школы провинциального города К. Родителям абитуриентов посвящается (внушение специалиста)
(Василий Федоров) Все поступившие в ВУЗ юноши и девушки сначала кажутся вполне счастливыми. Но у тех, кто выбрал профессию не вполне продуманно, в дальнейшем начинают возникать трудности: одни не справляются с учебой, другие вообще теряют всякий смысл, разочаровываются в специальности и ВУЗе. (Вот когда вскрывается плохая информированность оптанта!) На вопрос «Если бы вы снова стали выбирать профессию, то повторили бы свой выбор?» отрицательный и неопределенный ответ дает треть опрошенных студентов (а в некоторых ВУЗах — больше половины) [44]. Причем, к старшим курсам число неудовлетворенных студентов не сокращается, а растет. Одни поступили близко к дому, вторые обманули себя престижем. Те и другие просто продлили период профориентации на 5 лет, и им теперь снова придется делать выбор. «В нашем бюро сорок студентов вырезывают вырезки, и оно учреждено по мысли и под покровительством Государыни Императрицы» (Розанов В. В. Опавшие листья) Большую сумятицу в планы молодежи вносили и будут вносить соображения престижа. Динамика престижа профессий — «дело тонкое». В 1980-х годах резко упали конкурсы в инженерные ВУЗы («Если некуда идти, то иди в АЛТИ») и повысились — в торговые, что можно было объяснить материальными трудностями в стране и многолетней недооценкой инженерного труда. В начале 90-х годов диплом о торговом образовании воспринимался как шутка, как квалификация на уровне «хозяйки усадьбы» (Если ты хочешь торговать, то торгуй, зачем тебе торговый диплом?). После дефолта 1998 года уже бизнесмены старались определить своих детей в газовые, лесные и другие технические ВУЗы страны (экспортных отраслей народного хозяйства), и конкурс в АЛТИ (АГТУ) взлетел с двух до 10-ти человек на место. В начале 90-х годов все хотели быть менеджерами и юристами; в начале 2000-х — конкурсы на гуманитарные факультеты (инфак, журфак, психфак) в 2 раза превысили конкурсы в управленческие ВУЗы. Тут, как головой ни крути, но если поступаешь из соображений престижа, то через 5 лет точно останешься недовольным своим выбором. Старшекласснику трудно ориентироваться в мире профессий, поскольку в основе его отношения к профессии лежит не его собственный (выстраданный), а чужой (абстрактный) опыт: сведения, полученные из средств массовой информации, от родителей, учителей, знакомых и т. п. В ранней юности человеку кажется, что он сам выбирает свой жизненный путь, хотя, на самом деле, здесь совершается так называемый суггестивный выбор профессии (от слова «суггестия» — внушение). Наслушавшись друзей и насмотревшись телевизора, юноши и девушки внушают себе свой выбор (уговаривают себя своим выбором). Их согревают романтические картинки, главным образом касающиеся их будущего статуса, а не содержания труда. Они слабо представляют себе содержание труда и очень надеются, что именно этот выбор станет их призванием. (Так выбирает большинство из нас, когда выбирает в первый раз [16].) Юноши с «надеждой» — участники большой лотереи под названием «Жизнь». Их профессиональное счастье зависит от стечения множества обстоятельств. (То, что происходит на старших курсах, — это первый тревожный сигнал.) Их трудовое стремление может не сохраниться. Для них мало получить место работы. Сама по себе «желаемая работа» не содержит для них достаточно стимулов. Хороший заработок — большая удача людей «с надеждой». Он придает уверенность в правильности выбора! Однако, энергия заработка недолговечна (Все в этом мире относительно). Человек быстро привыкает к новому уровню потребления, начинает сравнивать себя с новыми другими и эйфория спадает, буквально за 4 месяца. В дальнейшем этот стимул становится профессионально нейтральным, т. е. не способствует самоотдаче в профессии. Как доказали японские ученые, материальное вознаграждение действует как стимул, только когда оно постоянно увеличивается [59]. Более надежным стимулятором является продвижение по службе. Люди «с надеждой» (относительно содержания труда) используют любую возможность роста. Они не придерживаются строго одной специализации и могут распрощаться с профессией (со своим первым профессиональным выбором), если появляется возможность устроиться лучше. Хороший заработок и возможность служебного роста развивают их творческую активность, помогают совершенствоваться в профессии. Новая должность вызывает у них состояние эйфории и порождает стремление к самораспространению. Транслируя свой личный опыт (тем, у кого меньше заработок и у кого нет должности), люди «с надеждой» закрепляют уверенность в правильности сделанного выбора. Теперь они точно уверены в своем профессиональном кредо и расценивают свой профессиональный путь как образец рациональности и продуманности (для молодежи). Отсутствие карьеры, малая ответственность, непрестижность работы или изделия приводят в уныние людей «с надеждой». Они становятся очень чувствительными к размеру зарплаты и мнению окружающих. Их особенно волнует внимание начальника! Они стараются дружить с начальником, болезненно подмечают все нюансы его настроения. Жесткая линия руководства и длительный «неуспех» в труде (отсутствие карьеры) закрепляют у них представление о бессмысленности профессиональных достижений: женщины переключаются на детей, мужчины переживают состояние внутреннего конфликта. При более удачном стечении обстоятельств их сверхзадачей становится поддержание своего трудового авторитета (по поводу и без повода). Им нравится демонстрировать специальные навыки, которыми другие не обладают. Их демонстрации, в первую очередь, призваны убедить их самих в значимости собственного выбора. В жизни родителей и детей есть два ответственных момента, когда они попадают под пристальное внимание окружающих — это когда ребенка отдают в школу (Как будет учиться?) и когда ребенок заканчивает школу (Куда поступит?). И юношей, и родителей остро интересует вопрос, как выбрать свой единственный, верный путь, чтобы потом не пришлось раскаиваться. В ранней юности особенно хочется получить (на все) глобальный и универсальный ответ. Я согласен помочь аудитории советом, но проблема заключается в том, то единственного пути нет! Поверьте, торговать мебелью так же интересно, как торговать цветами (Какая разница?). Слишком много привходящих обстоятельств (включая нас самих) будет потом влиять на наше отношение к работе. Если ты хочешь остаться в родной деревне и работать в родной школе (это твоя магистральная цель), то зачем учиться на учителя математики, когда там и без тебя уже два математика, молодых и здоровых? Ну и что, что твоя мама учительница математики? Поезжай немного подальше, в соседний город, и выучись на учителя физики. И будешь тогда работать в своей родной школе всю жизнь, рядом с мамой, на радость себе и людям (твоя мечта исполнится!). «А как же интерес?» — спросите вы. Так в том-то и дело, что внутри каждого из нас миллион всяких интересов! И мы не совершаем предательства против себя, когда вместо одной интересной профессии выбираем другую, более близкую нашей магистральной цели. Цель свою надо понять! Цель — вот о чем надо думать, когда выбираешь профессию! Вот ради чего надо сломать голову в свои 17 лет! Совмещение ближней и дальней перспективы дается человеку нелегко. Рефлексивный самоанализ — это не «излишество» человеческой психики, от которого нужно по возможности избавляться. Критически оценивая свой (пусть маленький) жизненный путь и свои отношения с окружающим миром, личность возвышается (взлетает) над непосредственно данными ей условиями и получает возможность принимать стратегические решения [44]. Конечно, страшно ехать в чужой город. Как рассказывал один юноша на профконсультации: «Там подойдут, ножичком ткнут, и все». Это состояние, уважаемые читатели, называется «паралич воли». Так мы точно далеко не уедем. Всем городским мальчикам советую учиться у сельских девочек. Вот кто, действительно, везде прорвется! Они-то уж точно знают, от чего бегут, и их не остановить. Мировоззренческие вопросы не решаются раз и навсегда. Каждый поворот жизни побуждает личность снова и снова возвращаться к ним, подкрепляя или пересматривая свои прошлые решения. В юности это делается наиболее категорично, но самоопределение не заканчивается юностью. Согласно исследованиям Ш. Бюлер, поиски призвания начинаются в 16 лет и продолжаются (в норме) вплоть до 30-ти лет [16]. (Большинство из нас сложно ищет сферу деятельности, наиболее соответствующую нашим стремлениям.) Вообще, по статистике только 12,5% молодых людей осуществляет свой выбор до 20 лет, а 66% — с 21-го до 30-ти лет [5]. Те, кто успел «уложиться в тридцатку», безболезненно входят в пору зрелости: накапливают потихоньку профессиональные достижения, минуя кризис середины жизни. (Главной причиной кризиса является осознание расхождения между планами, мечтами и действительностью. Протекание кризиса во многом зависит от того, как оценивает человек свою профессиональную судьбу.) Что касается второго профессионального образования, то зрелые люди предпочитают приобретать универсальные и мобильные профессии (т. е. пригодные везде). Образование, по-прежнему, следует рассматривать не только как средство удовлетворения своих материальных и статусных ожиданий, но и как средство сделать жизнь наиболее интересной и содержательной. А то, не дай бог, придется в третий раз выбирать профессию... Лекция 2. ДЕТИ С ВЫЗЫВАЮЩИМ ПОВЕДЕНИЕМ КАК СРЕДОТОЧИЕ ПРОБЛЕМ СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬИТеория дисфункциональной семьи Вирджинии СатирСупружеские отношения представляют собой стержень для формирования других отношений в семье. Нарушение супружеских отношений создает дисбаланс, который пытаются ликвидировать все члены семьи. Ребёнок с вызывающим поведением — это член семьи, который острее других переживает трудности в супружеских отношениях родителей. Ребёнок с вызывающим поведением привязан к обоим родителям. Он может многое не видеть и не понимать, его очень легко сбить с толку (родители много ссорятся, но вместе спят), но ему достаточно эпизодических сцен взаимной непочтительности для переживания общего нездоровья семьи. Ребёнок с вызывающим поведением — это барометр, который тонко чувствует «погоду в доме», все «предгрозовые состояния» и реагирует на них. Он не может изменить структурообразующих отношений семьи. Всё, что он может сделать, — это представить себя как мнимую причину общей боли, фиксируя внимание окружающих на всё более противоречивом и эгоцентричном собственном поведении. Родители объединяют усилия, концентрируя внимание на нем. Все члены семьи сопереживают, стараются принять участие в лечении «больного», хотя, на самом деле, именно семья и является источником его «болезни». Зачастую взаимоотношения между членами семьи ухудшаются именно тогда, когда сложному ребёнку «становится лучше», поскольку его душевное состояние является основой функционирования семьи. Отличительный признак дисфункциональной супружеской четы — это препятствие интересам друг друга (в том числе в воспитании детей). Ребёнок оказывается пленником противоречащих друг другу требований. Каждый из супругов видит в ребёнке: потенциального союзника в борьбе с супругом (1), связного, через которого он может общаться с супругом (2), своё второе «Я» или заменителя супруга (3) [83]. Мама считает, что все вопросы нужно решать мирным путём, папа считает, что настоящим мужчиной без драки не станешь. Папа считает, что девочкам знать математику ни к чему, мама сама мечтала поступить в « математический ВУЗ». Проблема усугубляется тем, что ребёнок похож на одного из родителей и не похож на другого уже в силу своей принадлежности к мужскому или женскому полу. Сначала родители могут воспринимать его как относительно бесполого третьего члена семьи, но ребенку не суждено долго оставаться «бесполым». Родитель того же пола, что и ребёнок, считает его потенциально ему «принадлежащим». Родитель другого пола видит в ребёнке сходство со своим супругом и испытывает страх, что ребёнок настроится (восстанет) против него. Он прилагает все усилия, чтобы перенастроить ребёнка на свою сторону, делегируя ему некоторые супружеские полномочия. Для родителя противоположного пола ребёнок становится суррогатом супруга. При данном положении вещей, приняв сторону одного из родителей, ребёнок рискует потерять другого. А поскольку он нуждается в них обоих, любой выбор непременно травмирует его. «Ты такой же, как твой отец». «Давай, продолжай в том же духе и будешь маменькиным сынком». «Всё в порядке, просто ты — папочкина дочка». «Послушай женщину и сделай наоборот». В результате достаточно длительного втягивания ребёнка в выполнение взаимоисключающих родительских требований у него формируется своеобразный защитный механизм психики, когда «чем хуже, тем лучше» и наоборот. Пытаться соответствовать непонятным противоречивым желаниям взрослых бессмысленно («Где твой купальный костюм?», «Не подходи близко к воде»). Проще стать карикатурой конфликтных отношений и действовать по собственному усмотрению (отрицая мнение того и другого). Когда ребенок достигает подросткового возраста, взаимное пренебрежение родителей получает свой закономерный итог. До поры до времени родителям удается держать втайне неконгруэнтное поведение ребёнка. Может пройти достаточно лет, пока отклоняющееся поведение ребёнка приобретёт общественный характер. Если родителям при этом удается сохранить лицо внешне благополучной семьи (а этому способствует наличие других детей без вызывающего поведения), то общество, скорее всего, посочувствует родителям, которые производят хорошее впечатление, но которым не повезло с «наследственной» или «социальной» точки зрения («Он не принадлежит этой семье», «Он связался с дурной компанией»). Если же других (благополучных) детей нет, то общество начинает проверять родителей на предмет их педагогической компетентности. Под пристальными взглядами извне неустойчивый баланс дисфункциональной семьи разрушается, взаимные упрёки приобретают открытую форму. Теперь бремя вины с ребёнка окончательно переносится на родителей. Почему не все дети в дисфункциональной семье имеют вызывающее поведение, и кто из членов дисфункциональной семьи станет «идентифицированным пациентом» (термин Вирджинии Сатир)? «Идентифицированным пациентом» станет тот ребёнок, чьё развитие вызывает пристальное внимание родителей: папа вмешивается в воспитание дочки, мама вмешивается в воспитание сына («Он получил больше, чем кто-либо другой»). Речь идёт не просто о недоверии к педагогической технике супруга (процесс значительно глубже!). Сверхвнимание родителя к воспитанию ребёнка противоположного пола символизирует взаимное неприятие системы ценностей друг друга. Чаще всего трудности ребёнка (в подростковом возрасте) обусловлены его полом и «несоответствием» родителя того же пола [83]. Беспокойство жены по поводу профессиональной несостоятельности (невостребованности) мужа может не выражаться напрямую, но в центре её сверхвнимания окажется сын, его школьные достижения и мир его увлечений. Недовольство мужа сексуальной закомплексованностью жены также может тщательно скрываться, но в центре его сверхвнимания окажется дочь и развитие её сексапильности (наперекор супруге). Другим фактором, определяющим выбор роли «идентифицированного пациента», может служить просто его доступность. У первого ребёнка всегда больше шансов стать вызывающим (по отношению к одному или обоим родителям), так как, когда родителей постигает разочарование, он просто оказывается первой фигурой, способной составить альтернативу супругу. В некоторых семьях ребёнок становится И. П. («идентифицированным пациентом») с самого момента рождения и сохраняет за собой этот статус до выхода из семьи; в других - ребёнок становится И. П. в подростковом или юношеском возрасте; в третьих — эта роль передается по эстафете, например, все девочки или все мальчики рано или поздно (преимущественно входя в возраст подросткового бунта) становятся И. П. Наконец, встречаются семьи, где сразу двое или более детей (разных полов) одновременно выполняют функции сложного ребёнка. Таким образом, анализируя систему отношений в дисфункциональной семье, нельзя однозначно сформулировать алгоритм подростковой трудности. Можно лишь утверждать, что наличие ребёнка с вызывающим поведением ( во внешне благополучной семье) — явный признак её внутренней дисфункции. Теория низкой самооценки Говарда Кэплана«Кто не видел ласки, тот не поймет и строгости». (Антон Чехов) Формирование личности идет посредством обратной связи (положительной и отрицательной). Положительная обратная связь закрепляет правильное (общественно приемлемое) поведение и является главным условием психологического равновесия ребенка. Отрицательная обратная связь (а окружающие нередко предоставляют ребенку такие сведения) нарушает психологическое равновесие, заставляя его реабилитироваться, чтобы выровнять чашу весов в обратную сторону. Изживание «когнитивного диссонанса» (избавление от отрицательного знания о себе) — главный источник внутреннего развития любого человека [91]. Ребенок с высокой самооценкой сознательными усилиями достраивает себя, чтобы доказать окружающим ошибочность отрицательного подкрепления.
Для того чтобы ребёнок развивался нормально, положительное и отрицательное подкрепление должно быть представлено в равной степени. Наличие одной только положительной обратной связи завышает самооценку ребёнка, и он становится тяжёлым в общении (не переносит критику, в штыки воспринимает отрицательную обратную связь, отказывается от саморазвития). Доминирование отрицательной обратной связи занижает самооценку ребёнка, и он «дает сбой в управлении». (Это вообще самая простая и примитивная педагогическая модель, когда родители не утруждают себя похвалой и только ругают.) Американский психолог Говард Кэплан в качестве основной причины вызывающего поведения называл пониженное самоуважение подростка [79]. Поскольку каждый человек стремится к положительному «образу Я», беспрерывное отрицательное подкрепление (со стороны значимых других) рано или поздно ставит его перед выбором: либо в пользу продолжения мучительных переживаний (своего несоответствия), либо в пользу повышения самоуважения, коренным образом изменив своё восприятие происходящего. Скатываясь к вызывающему поведению, ребёнок начинает соответствовать внешнему отрицательному подкреплению. («Вы говорите, я плохой? Да, я плохой!», «Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать...» [51], «Все считали меня негодяем и я стал негодяем».) Возмутительное поведение помогает ребёнку разделить отрицательное отношение общества к себе и тем самым повысить самооценку. С этого момента ему становится психологически комфортно. С этого момента «чем хуже, тем лучше», так как новая стратегия общения обеспечивает рост самоуважения подростка. «Изучение малолетних преступников показало, что преобладающее большинство их страдало в детстве от недостатка любви, а не от недостатка наказания». (Бенджамин Спок) На основе десятилетнего лонгитюдного исследования 9300 семиклассников Говард Кэплан пришел к выводу, что пониженное самоуважение положительно коррелирует (тесно связано) едва ли не со всеми видами отклоняющегося поведения: нечестностью, членством в преступных группах и совершением правонарушений, наркоманией, алкоголизмом, агрессивным поведением, попытками самоубийства и различными психическими расстройствами [44]. «Трудным ребёнок становится от года до семи-восьми лет». (В. А. Сухомлинский) Представление о себе (самооценка) складывается в первые 10 лет жизни из внешних (сторонних, родительских.) оценок пола и внешних (сторонних, родительских) оценок дееспособности. Родительское «одобрение пола» предполагает здоровое полноценное взаимодействие мужчин и женщин между собой на глазах у ребёнка. Для развития полнокровной самооценки ребёнку нужен пример той и другой половой модели. Отсутствие в реальности одной из моделей (чаще всего мужской) требует сознательной компенсации. Ребёнок вполне может воссоздать своё представление о мужчине, ориентируясь на дядюшек, дедушек, старших братьев, соседей, учителей или любого другого имеющегося в наличии старшего мужчину; в том числе взрослых мальчиков со двора. Ребёнок также может воссоздать своё представление о модели из тех обрывочных сведений (об отце), которые получает от матери, бабушки, дедушки и т. п. В любом случае ребёнок — мальчик будет использовать модели мужского поведения! Вопрос только в том, будет он это делать явно и с удовольствием или тайно и в искаженном виде. Если мальчик, воспитывающийся без отца, получает от матери сообщения о том, что мужчины (вообще) — достойные существа, его самопринятие пойдет накатанной дорожкой. (Нам незачем беспокоиться о его самооценке.) Если, наоборот, мать замалчивает мужскую тему или дает понять ребёнку, что все достойные мужчины вымерли, как динозавры (а Он — мужчина!), катаклизмов в развитии мальчишки не избежать. Матери-одиночке, воспитывающей мальчика, следует напомнить (будь она вдова героя, или муж её просто пил, гулял, рукоприкладствовал, и от него пришлось избавляться): нельзя замалчивать мужскую тему! Замалчивание мужской темы однозначно пагубно скажется на самооценке ребёнка, независимо от былых заслуг его отца. Наличие реальных половых моделей — это только половина дела. Родители могут контактировать на глазах у ребёнка, не признавая взаимные половые роли, придавая друг друга анафеме и т. п., и добиться у ребёнка таких состояний, как будто ему вообще неоткуда срисовывать себя. Одинокая (педагогически компетентная), благоухающая от эпизодических контактов с мужчинами мать даст своему ребёнку-мальчику значительно больше, нежели отец и мать (полная семья), открыто пренебрегающие друг другом. В процессе развития и научения ребёнок становится способным всё больше и больше заботиться о себе самом. Признание дееспособности предполагает постепенное освобождение ребёнка от родительской опеки (опеки ухода, опеки передвижений, опеки решений). Чтобы не мешать формированию здоровой высокой самооценки, родителям надо научиться своевременно распознавать очередную стадию развития ребёнка и отмечать её положительным подкреплением. Уже на втором и третьем году жизни, осваивая новые предметы и новые движения, ребёнок стремится всё делать сам (наслаждается своими новыми способностями). Если родители предоставляют ребёнку делать то, на что он способен (одевать вещи, спускать воду в туалете, доставать витаминки из пузырька, перебирать книги на полке и т. п.), не торопят его (собираясь на работу), не осаживают и не ругают, то у ребёнка формируется самостоятельность [110]. Но если воспитатели проявляют нетерпение, ограничивают ребёнка и спешат сделать за него то, на что он способен сам, то у ребёнка развивается стыдливость и нерешительность. (Стыдливость — это следствие брани за мокрую постель, запачканные штанишки и пролитое молоко.) Многие исследователи связывают истоки характера человека с реакцией взрослых на опрятность ребёнка в раннем детстве (Мид М. Ф., Фрейд 3., Кон И. С. и др.). Чем строже приучают ребёнка к опрятности; например, к сознательной дефекации — освобождению от каловых масс (часто и сильно наказывают), тем агрессивнее и замкнутее характер взрослого человека. Наоборот, чем либеральнее реагируют взрослые на проявление естественных функций организма ребёнка, тем мягче и открытее будет его характер. Некоторые мамы уже с полугода присаживают ребёнка на горшок или подставляют ему мыльницу («Пись-пись», «Ка-ка»). Хотя созревание центральной нервной системы обеспечивает исполнение их желаний только к 1 году и 8 месяцам, в этом нет ничего страшного, если только нетерпеливая мать не срывает свою злость на ребёнке (К 20-му месяцу ребенок начинает засиживаться на горшке — ему нравится удерживать!). Все мы прекрасно знаем, что младенец во время дневного сна на улице остаётся сухим и, следовательно, срочно несём его к умывальнику, раздевая на ходу, заклиная долгожданное «Пись-пись». Это условно-рефлекторное научение (как у Павлова с собаками). Это правильно. Теперь ребёнок иногда будет откликаться на наше «Пись-пись» без всякой улицы (а чаще всего он будет на это не откликаться и по-прежнему писать в штанишки). Помните о сроках и наберитесь терпения. К трём годам у вас уже не будет этой проблемы (за исключением редких казусов). Основное психологическое новообразование в 4-5 лет — это смелость и предприимчивость (при благоприятном стечении обстоятельств) либо чувство вины, когда родители не соответствуют требованиям возраста. Координация и мышечное равновесие трудно даётся ребёнку раннего возраста. Можно только удивляться терпению и целенаправленности детей трёх-пяти лет в их стремлении овладеть своей крупной и мелкой моторикой. От того как на этой стадии реагируют родители на затеи ребёнка, во многом зависит, какое из новых качеств перевесит в его характере. Дети, которым предоставлена инициатива в выборе моторной деятельности, которые по своему желанию бегают, прыгают, возятся, борются, катаются на велосипеде, лыжах, крутят винтики и гаечки (работа с отвёрткой), нанизывают на ниточку бусинки (работа с иголкой!), вырабатывают и закрепляют у себя предприимчивость. Особенно закрепляет её готовность родителей отвечать на любые вопросы ребёнка (не формируя у него комплексов и фиксаций). Но если родители показывают ребёнку, что его моторная активность вредна и нежелательна, что вопросы его назойливы (т. е. не вызывают ничего, кроме глухого раздражения), а игры бестолковы, он начинает чувствовать себя виноватым и переносит это чувство вины в дальнейшие стадии развития. Таким образом, активная позиция ребёнка уже с детства подменяется родителями пассивной и наблюдательной. (Дальше — больше...) С 6-ти до 11-ти лет у ребёнка обостряется интерес к тому, как устроены вещи и можно ли их приспособить к чему-нибудь (например, разобрать автомат с помощью отвертки, а потом попытаться собрать его; удалить игру из «Проводника», а потом постараться её восстановить). Принципиальное отличие этой стадии состоит в том, что на ребёнка начинает оказывать мощное давление психологическая составляющая предыдущих этапов развития. Активность ребёнка уже не ограничивается домом (приходит время ходить в школу). Теперь ребёнок получает от замещающей родителя фигуры (учителя) массу информации для последующего развития. Мнение учителя и мнение сверстников, в которыми соревнуется ребёнок, может усилить, но не может ослабить влияние родителей. Ребёнок, на которого правильно реагировали родители прежде, отличается сметливостью, лидирует в соревновании и вырабатывает умелость (он лучше учится, быстрее соображает, больше делает руками и отличается независимостью суждений). Его сверстники, которых сильно ограничивали родители, наоборот, усваивают материал медленнее, не могут соревноваться, многого не умеют и закрепляют за собой статус неполноценных (чувство неполноценности — основа низкой самооценки). Родители таких детей по-прежнему навязывают им готовые ответы, рецепты, советы, как поступать в той или иной ситуации, и делают за них то, что они вполне могут сделать сами. Исследователи Блага К. и Шебек М. доказали, что ошибки ребёнка при выполнении учебных заданий часто связаны не со сложностью задания, а с тем, что у младшего школьника уже есть определённое представление о себе, которое и создаёт соответствующий тип поведения [3]. Образ себя и самодоверие способствуют достижениям ребёнка в школе (или наоборот: «Ничего не умею», «Никогда не получится», «Я — глупая», «Я всё равно ничему не научусь»). Создавшееся под влиянием окружающих представление ребёнка о себе изначально влияет на его успехи в школе, на его возможности и желание учиться. Особое слово следует сказать о детях, принципиально не готовых к школе. На первых этапах обучения для них характерно явное несоответствие между успеваемостью и умственным развитием (реальные знания слабы, а оценки идут в качестве стимула). По отношению к таким детям осуществляется щадящий режим, их жалеют и подходят к ним с заниженными требованиями. Но это до поры до времени. Пока они усваивают элементарные навыки, программа уходит далеко вперёд. Учитель начальных классов, подчиняясь логике внешних проверок, поступательно трансформирует успеваемость «неготовых» в слабую успеваемость или в неуспеваемость («латентная неуспеваемость»). Теперь их спрашивают заметно меньше, во время урока они чаще всего оказываются наблюдателями и, фактически, выпадают из учебного процесса. Из-за вынужденной пассивности на уроке они занимаются посторонними делами и постепенно теряют интерес к познавательной деятельности. Наряду с этим у них наблюдается снижение общественной активности (дети начальных классов меньше общаются с теми, кто плохо учится), многие из них попадают в категорию «отвергнутых» и «уходят во дворы» (их основная жизнь протекает вне учебных интересов и вне школы). Если до поступления в школу у слабо подготовленных детей не было проблемной самооценки (что вполне возможно при соответствующих «восторженных родителях»), то теперь она обязательно появится. Когда прилагаемые усилия не приводят к желаемому результату (а все дети сначала хотят получать «пятёрки»), учебная дезадаптация и заниженная самооценка не заставят себя долго ждать. Пережить ситуацию хронического (школьного) неуспеха возможно только одним способом: рано или поздно наплевать на школьные успехи и найти возможность отличиться другим путем. Таким образом, если родители не признают (не подкрепляют) какую-либо способность ребёнка или своевременно не развивают её, у ребёнка возникают проблемы с интеграцией этой способности. Нехватка признания умелости в семье и школе толкает ребёнка на поиск признания вне дома у замещающих родителей и учителей персон. Какой вектор развития получит ребенок в этом случае, остается под большим вопросом. Теория негативной идентичности Эрика Эриксона
Идентификация в (психологии) — это способ понимания другого через осознанное или бессознательное уподобление себя его характеристикам. Идентификация (отождествление) — это процесс признания себя в другом или другого в себе, прямым следствием которого является самоузнавание, самопознание и (на зрелых стадиях развития) самостроительство. Идентификация — это нахождение себе подобного, это мечта о себе, воплощенная в другом, это обретение уверенности в правильности своей мечты, это радость от того, что ты теперь не один. Идентификация (в психологии) — это процесс осознавания себя, сверхсознавания (более полного, более глубокого) через другого. Идентификация начинается в глубоком детстве и проходит определённые этапы. Маленькие (беззащитные) дети легко идентифицируются с животными и сопереживают им. (Отчего они так обожают все эти сказки, мультики, фильмы про собачек Лесси, китов, дельфинов, кенгурят, оленёнка Бэмби и т. п.?) В более старшем возрасте дети идентифицируются со своим полом, сверстниками, со значимыми взрослыми (с эмоциональной жизнью взрослых), кино — и литературными героями. (Отчего подростки так любят боевики, крутых мужчин, сексапильных женщин, вообще, обнимающихся и целующихся?) Животные, картинки, фильмы, книги (разумеется, компьютерные игры!) — всё это образы или коллекции образов, которые дарят ребёнку радость идентификации. Юноши и девушки, испытав одиночество, в поисках духовной близости, выходят за пределы своих прежних (подростковых) идентификаций. Их не устраивает формат этих идентификаций. Им недостаточно (просто знакомых) сверстников во дворе, классе или спортивной команде. Возраст перестает быть для них границей, а расстояние — препятствием для идентификации. Теперь они считают себя включёнными в другие группы, которым пока не принадлежат реально (референтные группы). У них формируются «новые», «свои», «собственные», «идеальные» (как кажется непосвящённым со стороны) взгляды на вещи, подход к жизни, система ценностей, по сравнению с которыми ценность реально существующих групп (семьи в том числе) сильно проигрывают и кажутся несовершенными. Юношеская «идеальная система» не «падает с потолка» (и не рождается из эфира) — это индивидуальная комбинация (зарисовка) личностных черт вполне реальных людей, это синтетический слепок многих других: друга-студента, любимого учителя, попутчика в поезде, опять же кино — и литературного героя, великого современника, культовой личности и т. п. (Ничто не берётся ниоткуда!). Это всё тот же процесс идентификации, только заострённый «элементами повышенного сознавания». «Жизнь коротка, и по ту сторону её никого не спросят о количестве прочитанных книг. От чтения, от каждого шага и дыхания жизни следует чего-то ждать, отдавать силы, чтобы собирать урожай сил ещё больший, терять себя, чтобы обретать себя вновь и вновь ещё более сознательного». (Герман Гессе. Этюды о чтении.) В потоке обязательных и необязательных книг человек иногда встречает свою (в герое которой узнает себя). Возможно, это будет не одна, а две книги, может быть, два десятка книг (дело не в количестве). Рано или поздно человек встречает книгу, которая позволяет ему достраивать себя или выстраивать себя. Оказывается, что кто-то когда-то уже переживал то, что сегодня переживаешь ты. Оказывается, он не стеснялся себя, и ты больше не будешь стесняться себя. Оказывается, его тоже не понимали другие, но ему было наплевать! И теперь тебе будет наплевать! Оказывается, он понял, что вечно, а что сиюминутно, и теперь ты понял, для чего живешь. Назвать другому список «своих книг» — значит показать ему дорогу своих идентификаций, значит, открыть (оголить) свою Душу и рисковать быть осмеянным Чужим. Важное место в жизни «юноши-подростка» занимает его интерес к мыслям других людей, к тому, что они сами о себе думают. «Юноша-подросток» способен вырабатывать или перенимать любые теории и мировоззрения, которые позволяют примирить его противоречия и создавать гармоничное целое. Иначе говоря, перед подростком, обретшим способность к обобщениям, встает задача объединить всё, что он знает о себе и своих близких (значимых других). Если все эти знания взаимно спрягаются (родители — уважаемые люди — поддерживают его и дают образец, школа возлагает на него надежды, друзья ценят, а девочки симпатизируют), то молодой человек успешно справляется с психо-социальной идентификацией и у него возникает ощущение целостности, ощущение того кто он есть, где находится и куда идёт. Если же подросток привязан к родителям, но образ отца не совпадает с образом героя-мужчины (или образ матери с образом сексапильной женщины), если нет того стержня, на который можно нанизать все свои идентификации, то ребёнок находит убежище в отрицательной идентичности (его идентификация идёт от противного). Этот процесс Эрик Эриксон назвал состоянием нескладывания (несклеивания) Я-концепции. «Ты учишь меня быть скромной женщиной, а сама не нашла счастья в жизни». «Ты учишь меня работать, а сам не можешь заработать честным трудом». «Вы требуете от меня правильного поведения дома и в школе, а сами изводите друг друга придирками». «Вы знаете, какую профессию выбрать мне, а сами остались недовольны своим выбором». В основе негативной идентичности лежит не сходство, а различие (осознанное желание быть непохожим). Негативная идентификация — это следствие тяжёлого быта и конфликтных взаимоотношений в семье, это пощечина прозе жизни и протест против отсутствия романтики и духовности, это противоположность тому, чего бы хотели родители и взрослые, это выбор в пользу деструктивного после продолжительной и бессмысленной конструктивной работы. Негативная идентификация — это преодоление своей ущербности, незащищенности, неуверенности посредством эпатажа и распущенности, это длительная фиксация (застревание, зависание) в состоянии оппозиции, это разрушение способности к продуктивной работе, это размывание чувства времени и нежелание строить планы на будущее. Негативная идентификация — это изживание фрагментарного представления о себе, это лучший способ собрать себя воедино (что-то представлять собой), когда нет четкого понимания «кто ты такой» и «какой среде принадлежишь», это маргинальное состояние души, которая пытается, но пока не может обрести себя. Универсальным примером негативной идентичности могли бы послужить многие «молодёжные неформальные объединения», начиная с «хиппи» и заканчивая «фашиками» (сюда же смело можно отнести всех пресловутых «металлистов», «панков», «люберов», «рэпперов», «фанатов», «бритоголовых», другие молодёжные экстремистские группы, а также тех эйфоризирующих юношей и подростков, которые с бравадой «пробавляются» лёгкими наркотиками). Каждое из этих движений имеет:
«Make love, not war» (делай любовь, а не войну). «Бей металлистов, стриги волосатиков». «Веди себя так, чтобы вызывать отвращение», «Я — извращенец», «Мир — дерьмо», «Будущего нет». «Мотоцикл — побочный продукт научно-технического прогресса», «Пусть никто не спит». «Хайль Гитлер!» Юношеские объединения антиобщественной направленности — это индикатор кризиса духовных ценностей. Не случайно, наиболее активно уличные группировки действуют в тех районах городов, где социальные условия жизни (от экологии до материального обеспечения) и организация культурного досуга максимально неблагоприятны (т. е. разительно отличаются от благополучных районов и не вызывают ничего, кроме общего раздражения). Ребёнок как жертва родительской мечты
Научно-техническая революция оказала огромное влияние на современную семью, существенно облегчив тяжелое бремя быта, но в то же время обрушив на неё множество мощных (новых) стрессов:
О доминантных родителях и конфликтной самооценке ребенка«Настоящей серьезности человек достигает, только когда умирает» (Розанов В. В. Опавшие листья) В данном случае ребёнок находится в центре внимания семьи, которая отдаёт ему много внимания и сил, лишая его самостоятельности, ставя многочисленные ограничения и запреты. Такие родители имеют очень высокие (престижные) устремления в отношении ребёнка. («Мы с дочкой собираемся в институт», «Где можно найти хорошего учителя иностранного языка?», «Я достала ему путёвку в Артек».) Они желают ребёнку всяческого добра и потому стремятся оградить его от ненужных связей («У нас в подъезде одни наркоманы»), загрузить его полезной деятельностью («Пусть лучше ходит в музыкальную школу»). Они точно знают, что нужно ребёнку, с кем ему дружить, кого можно водить к себе домой, а кого нет, где ему гулять («Не дальше Детского сада»), кому что говорить («Скажи, что не пойдешь в поход, потому что у тебя занятия») и т .п.
(Ванцович. Аншлаг) Доминантные родители нередко сами беседуют со сверстниками ребёнка от имени своего ребёнка, не давая ему возможности сказать даже слово («Нет, он не пойдет гулять, у него скоро обед»). По большому счёту, такие родители не доверяют ребёнку, имеют пессимистические представления о способностях ребёнка и боятся его естественного развития. Особенно часто данная процедура воспитания осуществляется в отношении первого ребёнка. Первенцу уделяется больше родительского внимания. По данным статистики, первые дети способнее других и достигают в жизни более высокого положения. Для них характерны трудоголизм, повышенная требовательность к себе, переживания по поводу неудач и хорошие интеллектуальные показатели [18]. (Первенец призван реализовать честолюбивые родительские планы!) Отсутствие других детей невротизирует первенца («единственного»), так как он вынужден сравнивать себя с родителями. Последующие дети ослабляют напряжение, в котором постоянно пребывает первый. Ограниченная активность — это основа целеустремлённости и причина многих личностных проблем. Вопрос заключается в том, как нащупать золотую середину, чтобы сделать человека целеустремлённым (не разболтанным), не исковеркав его личность. (Вторые дети счастливее первых!) Если родители «пережимают» в воспитании, а ребёнок сам от природы является доминантным (достаточно эргичным, с хорошими организаторскими способностями), то рано или поздно (в подростковом или юношеском возрасте), он «вывернется из-под родителей», дав острую реакцию эмансипации (например, уйдёт из дома или пошлёт их куда подальше) [49]. Излишний контроль поведения даёт себя знать уже в младшем школьном возрасте, в период, когда отчётливо просматривается самооценка ребёнка. Вследствие двойственной оценки личности ребёнка его родителями (готовим к свершениям, но подавляем инициативу!), у наследника формируется конфликтная самооценка: «Я-идеальное» завышено, а «Я-реальное» занижено (хочет многого, но боится попробовать, не верит в свои силы). Мальчишке дарят на день рожденья мопед (пневматическое ружье, «сверхнавороченный» спиннинг, комплект коллекционных машинок), но кататься (стрелять, рыбачить или играть) он будет только под присмотром отца (которому, как правило, некогда)! Дети с конфликтной самооценкой хотят во всём быть первыми, даже тогда, когда первенство не имеет никакого значения (например, сбор грибов в пионерском лагере). Жажда первенства по делу и не по делу проявляется у них настолько остро, что окружающие вынуждены будут обратить на это внимание. Когда же на самом деле предоставляется возможность участвовать в соревновании, дети с конфликтной самооценкой боятся попробовать свои силы — избегание проверки компетентности (всем демонстрировала знание иностранного языка, но на Инфак поступать побоялась). Дети с конфликтной самооценкой не допускают ревизии своих способностей, так как не могут отказаться от своих притязаний. (Не дать обнаружить несоответствие.) Для них лучше не участвовать и на что-нибудь сослаться, и продолжать фантазировать всю оставшуюся жизнь. Занятые поиском поводов дети с конфликтной самооценкой (да и не только дети!) болезненно переживают успех других. Успех других выбивает их из колеи. Они стараются любыми средствами обесценить достижения сверстника и втихомолку радуются его неудачам («Конечно, он хорошо бегает: у него кроссовки и пластиковые лыжи», «Учитель запретил ему ходить коньковым ходом!»). Серьёзным личностным приобретением такого ребёнка является повышенная моральная ответственность (гиперответственность). Дети с конфликтной самооценкой ведут себя, как маленькие взрослые. Они многое подчиняют чувству долга, как будто пытаются извиниться за недостойное поведение в прошлом. Ещё они достаточно консервативны и болезненно реагируют на внезапные изменения в жизни (они, как и родители, не переносят, когда ситуация выходит из-под контроля), их надо заранее готовить к переменам. Мягкой модификацией доминантной родительской позиции является чрезмерная опека ребёнка (этакая «теплица с постоянным контролем»). Она выражается в том, что родители стремятся отгородить ребёнка от всех реальных и иллюзорных опасностей. Это нередко встречается в семьях, которые долгое время ждали ребёнка, в которых первый ребёнок, наверняка, и последний, в которых растёт болезненный ребёнок. Тревожно-доминантные родители по незначительным поводам разрешают ребёнку пропускать занятия в школе, самостоятельно освобождают ребёнка от занятий физкультурой, оправдывают его конфликты с учителями и, вообще, смотрят свысока на весь централизованный учебно-воспитательный процесс (мол, учительница может делать всё, что захочет, последнее слово в воспитании ребёнка всё равно останется за нами). Психологи называют такое состояние «фобией утраты ребёнка» [70]. В противовес эмоциональному отвержению, здесь родители, напротив, эмоционально сливаются с ребёнком, а иной раз готовы просто «жить за ребёнка». Беспокойство родителей за судьбу ребёнка рождается раньше, чем сам ребёнок. Именно поэтому так необходимо понимать и контролировать свои родительские чувства, видеть их вклад в формирование психики малыша. Во всём нужна мера! Чувство страха легко передается, внушается ребёнку, что во многом потом определяет его собственное пессимистическое мировосприятие и самооценку. Трудно поверить в себя, если в тебя не верят даже самые близкие люди! О попустительствующих родителях и педагогической запущенности ребёнка
Невнимательное отношение родителей к тому, как развиваются и обучаются дети, часто являются следствием низкой педагогической культуры или отсутствием культуры вообще. Однако, встречаются и другие семьи, которые внешне выглядят вполне образцово, но руководствуются в воспитании ребёнка сильно надуманными или устаревшими педагогическими технологиями. Вымышленные (или вычитанные из книг) представления о ребёнке заменяют здесь реальную картину его развития, и родителям не остаётся ничего другого, как самостоятельно изобретать велосипед. Сегодня по рукам гуляет достаточное количество теорий, которые косвенно побуждают родителей предоставлять своему ребёнку полную свободу, дабы избежать отклонений в его психическом развитии: «Ребёнок — друг», «Ребёнок должен знать всё», «Нельзя физически наказывать ребёнка» и т. п. (Дружить с ребенком надо в юношеском возрасте, когда он, собственно говоря, уже и не ребенок). Будучи применены на практике, эти, полученные логическим путём, идеи сковывают родителей в то время как ребёнок выходит из-под контроля. Вы человек философского склада: любите созерцать, размышлять, анализировать. Вы с интересом наблюдаете за развитием ребёнка, сознательно воздерживаетесь от излишних запретов и ограничений. Вы стараетесь избегать навязывания своей воли, не мешаете его дружбе, не препятствуете его интересам. Вам всегда интересно было понять, что из него получится. Ваше кредо: «Ребёнок — существо молодое и малоопытное, ему надо позволять делать ошибки, он должен всё попробовать сам, чтобы самостоятельно разобраться, что хорошо, а что плохо». Ведь если ограничивать наклонности ребёнка, они всё равно рано или поздно проявятся! У вашего ребёнка всё будет замечательно, есть только одна маленькая проблема... Вашему ребёнку не хватает требовательности, поэтому (не обессудьте) у него не сформируется упорства (это в лучшем случае!!!). Человек — воспитанник безмятежной (попустительствующей, либерально-демократичной, как угодно) среды — сталкиваясь с трудностями, предпочитает самоустраниться от их решения [118]. Он живёт в атмосфере внутреннего благополучия и ленивой консервативной привычки. Его работа никогда не служит какой-либо цели. Он не привык к развитию своих духовных, интеллектуальных и физических сил. Он, мягко выражаясь, потребитель (не правда ли он с большим удовольствием курит ваши сигареты?), а перспективно выражаясь — аутсайдер, и он ещё вспомнит вам об этом! Сознательное пренебрежение контролем особенно опасно, когда речь идёт об акцентуированных детях [10]. Акцентуация — это гипертрофированная выраженность отдельных черт характера, таких, например, как демонстративность (истероид), замкнутость (шизоид), злобность (эпилептоид), мнительность (психастеноид) и т. п. Наиболее неблагоприятно попустительская родительская позиция сказывается на «гипертимных» (сверхактивных), «неустойчивых» (безвольных) и «конформных» (некритичных, ведомых) детях. «Неустойчивые» легко попадают в компанию асоциальных сверстников, рано начинают курить и потреблять спиртные напитки. Поток острых впечатлений толкает их на частые правонарушения («захотелось, загорелось, не смог себя удержать»). В силу своей безвольности и трусливости, «неустойчивые» нередко становятся исполнителями воли более сильных по характеру подростков. Будучи предоставлены сами себе, они совершенно не любят трудиться и к спорту испытывают отвращение. Они увлекаются азартными играми, рано приобретают сексуальный опыт и обнаруживают полное бездумие в отношении будущего. «Гипертимные» пытаются лидировать среди асоциальных сверстников и сами становятся вдохновителями групповых правонарушений. Многие их правонарушения от избытка энергии и жажды риска. Они часто делают не со зла, а от избытка сил. Они предпочитают неглубокие эйфоризирующие стадии опьянения, к наркотикам надолго не привязываются. Они чрезвычайно общительны, контактны (в контактах дружелюбны и провокационны одновременно), лишены застенчивости и зачастую необязательны. Их сексуальные связи отличаются мимолётностью (И если кто-нибудь со стороны протянет им руку помощи, из этих «беспризорников» могут получиться хорошие руководители и бизнесмены). «Конформные» подростки чрезмерно зависят от своего окружения. Они уподобляются тому, кто находится рядом. Их кредо — быть как все и чтобы всё было как у всех. В достойном кругу они неплохие работники, исполнительны и безынициативны. В дурной среде - усваивают все её нормы. Эти подростки легко нарушают правила поведения «за компанию». За компанию они начинают курить, выпивать и потреблять наркотики, и «застревают» в своих девиациях значительно глубже, чем другие сверстники. Родители могут попустительствовать ребёнку на бессознательном уровне. Это когда они явно критикуют ребёнка (даже наказывают его), но на скрытом уровне всячески поддерживают и способствуют сохранению тех поведенческих реакций, которые подвергают критике. (Мать наставляет дочь держать дистанцию с мальчиками, но дарит ей на пятнадцатилетие семь разноцветных сексуальных бюстгальтеров.) Внешне этот феномен самообмана может иметь различные формы: пустые угрозы (которые ничем не заканчиваются), откладываемое наказание, равнодушие к симптому, демонстрируемому ребёнком (хотя только что об этом говорилось). Скрытая трансляция вседозволенности хорошо улавливается ребёнком, так как он больше, чем кто-либо, следит не за словами, а за поступками родителей. Отсутствие контроля можно значительно усугубить чрезмерной защитой интересов ребёнка (ещё один вариант гиперопеки). Стремление к максимальному удовлетворению его потребностей в сочетании с попустительской родительской позицией создаёт самую неблагоприятную модель воспитательной среды. (Досмотрев все взрослые фильмы, в 2 часа ночи, он разбудил маму и попросил поджарить ему блинчики.) Если в случае с доминантными родителями гиперопека имела целью оградить ребёнка от опасностей, «глупостей» и теневых сторон жизни, то теперь речь идёт об ограждении ребёнка от обязанностей, ответственности и трудовых усилий. Все заботы и трудности (включая уход за другими детьми) родители принимают на себя, а освобождённый ребёнок живёт в своё удовольствие. Такое раболепное (абсолютно неразумное) отношение к ребёнку определяется паталогическим страхом одиночества и слабым человеческим «Я», когда родители (или чаще один родитель, родитель-одиночка) не умеют конфликтовать с ребёнком и ведут себя непоследовательно: после наказания заискивают, пытаются добиться расположения. («А будет ли он меня любить, если я не буду его баловать?») Баловство развращает: превращает родителей в придаток ребёнка, а его — в беспощадного эксплуататора родителей. Разумеется, главный итог такой опеки — неприспособленность к жизни в коллективе (нежелание ни с кем считаться, выпячивание себя, демонстративность и индивидуализм). Ребёнка следует учить вкладывать свои силы в другого человека, чувствовать другого человека, сопереживать ему, помогать. При этом любовь и контроль должны уравновешивать друг друга. Четыре иронических совета М. Козакевич, как «побыстрее» воспитать своего ребёнка:
Психологи нередко сталкиваются с бездумным попустительством по отношению к больному ребенку. Боязнь перенапрячь излишней требовательностью «сердечника», «почечника» и т. д. заканчивается в итоге необратимыми изменениями характера. («Посеешь привычку — пожнешь характер, посеешь характер — пожнешь судьбу».) Когда вместо того чтобы готовиться в институт, он будет просиживать вечера в ресторане (с девицами на коленях), периодически не ночевать дома, в отсутствие родителей устраивать пьяные дебоши в квартире, угрожать отцу или лезть на мать с кулаками, они обязательно поймут, что слишком много ему позволяли, но каяться будет поздно. В подобных случаях остается только уповать... на время, жену или «дядю». О натаскивающих родителях и нравственно неблагополучных детях«Трудности подростка не от природы, а от неразвитости нравственных чувств» (Сухомлинский В. А.) Производными семейного воспитания являются ложь (враньё), цинизм, завистливость ребёнка, его склонность к двуличию, резонёрству, агрессии и алкоголизму. Развитием двуличности «успешно занимаются» и доминантные, и попустительствующие родители, а также семьи, сохраняющие среднюю, умеренную, взвешенную позицию. Ребёнок слышит, как мама говорит тёте, что у неё красивое платье, хороший вкус, а когда тётя уходит, оказывается, что платье было уродливым и безвкусным. Ребёнок привык доверять маме и первоначально запоминает всю информацию без купюр. В дальнейшем он может поставить родителей в очень неловкое положение, оповестив тётю о том, что слышал про неё от мамы. Теперь родителям придётся объясняться с ребёнком. Они либо скажут, что были не правы (признают свою педагогическую ошибку) и впредь будут следить за своими коммуникациями; либо выругают ребёнка, что это «не его ума дело», «укажут ему на место», «укоротят ему язык», чем внесут абсолютное смятение в миропонимание ребёнка (т. е. ударят по его непосредственности и самооценке); либо научат ребёнка: «Всё, что говорится дома, говорится для своих и не следует всё рассказывать другим» (т. е. начнут натаскивать ребёнка и узаконят враньё). Есть ещё один вариант: они не будут объясняться с ребёнком и продолжат без стеснения высказываться за спиной у других (мол, пусть ребёнок, как «голос правды», осуществляет свои поучительные реляции). Так некоторые семейные пары «воспитывают» бабушек, дядюшек, других близких родственников, чьё поведение их не устраивает. Из всех четырёх вариантов — это самая непродуманная, недальновидная (или, попросту, глупая!) родительская позиция, так как ребёнок скоро вырастет и, попав под влияние «значимых других», устроит самим родителям возмутительную «будку гласности». (Дурные примеры заразительны!) Семья создает духовные ценности, такие как любовь, уважение, взаимная солидарность. Особенно важны эмоциональные отношения детей и родителей между собой. Речь идет об ощущении детьми своей безопасности, защищенности, возможности делиться переживаниями. Следует знать, что ребёнок в дошкольном и младшем школьном возрасте не может самостоятельно продуцировать критические суждения (о взрослых). Он ещё слишком доверчиво воспринимает окружающую действительность и только лишь отражает услышанное и увиденное (не утруждает себя сооружением собственных причинно-следственных связей). Всё, что родитель говорит «со знанием дела» и «личным чувством», ребёнок повторяет бездумно и бесчувственно (автоматически), по существу, не понимая значения произносимого («Наша учительница музыки знает только три аккорда»). Маленький ребёнок вообще далеко не отклоняется от родительских текстов, ему пока нечего добавить к первоисточнику. Ребёнок подросткового возраста также не может похвастаться разнообразием оригинальных обличительных мыслей, но он уже не стесняется в выражениях и высказывается значительно жестче своих родителей. Тот апломб, с которым он произносит нелицеприятные слова об учительнице, о соседе, о президенте (так как папа любит ещё «поговорить» с президентом, когда тот выступает по телевизору), и та пустота, которая сквозит за этим апломбом, бывают поистине возмутительными. К 15-16 годам это уже зрелый резонёр, который судит обо всём поверхностно, безапелляционно, не вникая (и не желая вникнуть) в проблему, который запросто даст совет, выскажет свою оценку, «навесит ярлык», чем достаточно сильно испортит общение окружающим. Если мы хотим, чтобы наш ребёнок не судил поверхностно и делал прилюдно глубокие суждения, то нам придётся воздержаться от навязчивого комментирования всего, что происходит вокруг, всего, что слышим и видим, в присутствии ребёнка. Это во-первых. А во-вторых, нам придётся поправлять, наставлять, учить ребёнка не делать быстрых (поспешных) умозаключений касательно всего, с чем сталкивает нас Его Величество Случай.
Дети очень наблюдательны и быстро улавливают разницу между тем, что родители требуют от них, и тем, как они ведут себя сами... * Отец говорит Ему, что врать стыдно, и в то же время хвастается, что утаил доход отналоговой инспекции (Что с того, что ребёнок узнает правду?). * Мама подзывает Его к телефону и просит сказать, что её нет дома. А ещё она постоянно врёт втрамвае, что Ему нет 10 лет. *Папа дал слово бросить курить, но не сдержался и просит Его «не выдавать», теперь они вдвоём обманывают маму. * Когда Он честно сказал, что весь вечер «проторчал» в компьютерном зале (что погладил наулице щенка, что продал свою игрушку), родители Его за это (за правду!) сурово наказали!? ...От такого «круговорота правды в природе» голова у кого хочешь пойдёт кругом. Чувствуя непонимание ребёнка, натаскивающие родители сопровождают свои маленькие шалости (вольности) откровенными «отеческими напутствиями», которые, по их соображениям, призваны добавить опытности ребёнку. Эти «невинные» взрослые проступки (и умудрённые взрослые речи), совершаемые на глазах у детей, чреваты серьёзными нравственными последствиями. Дети становятся не просто опытнее, а значительно циничнее своих родителей (Саша услышал рассказ о том, как в молодые годы папа несколько раз подключался к общежитскому телефону и звонил домой бесплатно. Папа был студентом, и у него не было денег на переговоры. В 15 лет Саша сколотил свой первый капитал на том, что регулярно подключался к соседским телефонам и продавал одноклассникам международные секс-услуги по умеренным ценам). Дети легко идентифицируются со своими родственниками и с рассказами о своих ближайших родственниках. Типичная ситуация: молодая мама с двухлетним ребёнком; ребёнок прыгает на диване, падает и ударяется. Ребёнок плачет, а мама ему подсказывает: «Плохой диван! Мы его за это побьём!» И стукает диван, приглашая к этому малыша. Малыш охотно присоединяется. Теперь он знает, что делать, когда ему плохо. Чтобы на душе полегчало, надо начать бить! Эту «остроумную» подсказку ребёнку дала мать [20, 21]. Ребёнок беспомощен, а родители — всесильны. Мир непонятен, а взрослые знают всё. Нежелательное воспитание можно получить заочно, когда члены семьи восторженно вспоминают грозного и драчливого прадедушку, которого все боялись, который был известным забиякой и даже за это «сидел». Это счастливая бабушка рассказывает про своего страшного отца, освобождаясь таким образом от тревожных воспоминаний. Она здорово натерпелась в своё время и поэтому даже рано ушла из дома, но теперь всё выглядит романтично и весело. От таких «залихватских рассказов» (в результате скрытой внутрисемейной идентификации) у ребёнка может сложиться неправильное впечатление о том, что же происходило на самом деле, о значимых склонностях и чертах характера. (Родителям следует отфильтровывать такие коммуникации!) Если ребёнку систематически с малых лет показывать пример лжи, агрессии, невыдержанности, склонности к обвинительным реакциям (папа любит за рулём автомобиля «беседовать по душам» со всеми, кто его обгоняет или «тащится впереди»), то ребёнок надёжно усваивает эти упражнения, на которых строится потом его жизненный сценарий. «Именно родители, семья в целом, — часто того не замечая — вырабатывают у детей комплекс базовых социальных ценностей, ориентаций, потребностей, интересов и привычек, как и предпосылки их сортировки на приоритетные, более или менее значимые...» (А. В. Луначарский) Семья может привить ребёнку абсолютно пагубные привычки, если ребёнок (с глубоких эмоциональных стадий детства) является свидетелем рафинированных алкогольных обрядов (ритуальных выпиваний перед обедом, после бани, «с устатку» и т. д.), если родители с причмокиванием вспоминают кто, когда и сколько выпил и что после этого произошло, если ребёнку давали пробовать алкоголь на вкус, если родители приходили в благодушный транс посредством алкоголя (чего обычно у них не наблюдалось) и т. п. Неблагоприятный моральный фон процветает в семьях, где легко распоряжаются чужой собственностью («Скушай, внученька, ягодку, от них не убудет»), где родные и близкие в присутствии ребёнка злобствуют, завидуют, прибирают и подворовывают (всё, что плохо лежит), где вообще пренебрегают мнением других, где живут по принципу «хорошо то, что хорошо для своих», «на наш век хватит, а там хоть трава не расти», «не надрывайся доченька, пускай мужики носят»; где представления не имеют, зачем надевать собаке намордник, «если она не кусается», зачем встречать корову с пастбища, «если она сама дорогу знает» (по чужим огородам); где с пол-оборота «хватаются за грудки» и «переходят к базарному тону», где палец о палец не ударят ради другого («Мы же к ним в квартиру не лезем!»), где слышать не слышали про Золотое правило нравственности (которому уже 6 тысяч лет): «Не делай другому того, чего не хочешь себе!» Лекция 3. ТЕХНИКА СЕМЕЙНОГО ВОСПИТАНИЯТри столпа успешного воспитания
(Б. Ф. Скиннер) Ничто не может с такой силой повлиять на правильное (нужное нам) поведение ребенка как наглядный родительский образец.
(записано в 2001 году) Не следует думать, что мы воспитываем ребенка, только когда делаем ему внушение. (С возрастом дети вообще закрываются для назиданий и поучений.) Когда родители сами то и дело уклоняются от внушаемых ребенку предписаний, им не следует жаловаться, что ребенок ведет себя так же. Это относится ко всем сферам жизни взрослых и, в первую очередь, к нашей манере говорить. Язык — это душа человека («Сначала было слово»). Дети пристально следят за разговором родителей, особенно во время вечеринок. Обладающая речевой культурой семья формирует у ребенка тот же тип общения. Хороший язык родителей запомнится ребенку. Он будет ему естественно подражать, поскольку почти не знает другого. Если родители ссорятся, прибегая к весьма крепким выражениям, трудно иного ожидать от ребенка. Недисциплинированная с точки зрения речевой культуры семья получит в своем ребенке слепок своих недостатков в общении. «Посеешь поступок — пожнешь привычку». Многие привычки культурного поведения (вежливость, внимательность, взаимная сдержанность) складываются по этому алгоритму. Ребенок усваивает тон разговора взрослых. Если отец считает необходимым поблагодарить сына за то, что тот по его просьбе принес ему книгу, подал нужный инструмент, то и сын совершенно естественно начнет вести себя так же. Трудно требовать от ребенка опрятности, организованности, пунктуальности, если родители не следят за своим внешним видом и действуют некорректно по отношению к окружающим. Из безобидных, на первый взгляд, недостатков вырастают достаточно отрицательные черты личности. Согласитесь, что мало удовольствия приносит общение с человеком, который вмешивается в разговор, перебивая говорящего, который смеется над промахами и недостатками других, который, не спрашивая вашего согласия, переходит на «ты» (и мусор выбрасывает себе под ноги, там, где стоит!).
(записано в 1996 году) Воспитательное воздействие передается не только словами. Если я хочу, чтобы мой ребенок читал, я должен читать сам. Если я хочу, чтобы мой ребенок уважительно относился к бабушке, я должен сам уважительно относиться к теще. Если я хочу, чтобы мой ребенок не сидел сложа руки в одиннадцатом классе, просматривая все сериалы подряд, а проявил инициативу и начал готовиться, я должен сам взять себя в руки, оторваться от телевизора и реализовать хотя бы один из своих проектов. Ничто не может с такой силой повлиять на правильное (нужное нам) поведение ребенка, как своевременно подкрепленная инициатива ребенка. Ребенок в процессе своего развития демонстрирует все желаемое родителями. (Вспомните хотя бы, как годовалый младенец рвет веник из рук матери — хочет подметать полы. И что он за это получает?) Задача родителей — своевременно поддержать ценное начинание, не пропустить инициативу ребенка, чтобы потом не заставлять ребенка. Конечно, для этого нужно время. В 4 года он будет умолять вас «дать покидать» картошку в гребни, но вам будет некогда (у вас всего один выходной). А еще через 4 года вы будете сами бегать за ним по чужим огородам, чтобы он заменил мать или бабушку во время посадки, но теперь уже ему будет неинтересно, потому что когда-то он помогал (ПОМОГАЛ!!!) и получил за это отрицательное подкрепление! Папа, усталый, «отваливается» на диван после ужина, сын протягивает ему рисунок и получает в ответ: «Ну-ну». «Ну-ну» — это положительное или отрицательное подкрепление? Разумеется, отрицательное! В качестве положительного подкрепления следовало бы обстоятельно расспросить ребенка (детям так не терпится поделиться). Пройдет какое-то время, и отец сделает внушение скучающему у телевизора сыну: «Ну, ты бы хоть порисовал». ТАК ОН ЖЕ РИСОВАЛ! (Рисовал и получил за это отрицательное подкрепление). Если мы пренебрегаем деятельностью ребенка, он перестает верить в свои силы и теряет всякий интерес к работе. Скворечник и стульчик создавались не для того, чтобы пылиться месяцами у мамы в кладовке. Иногда от взрослых требуются малейшие усилия, чтобы поддержать инициативу ребенка. (Прибейте скворечник!). Иногда, наоборот, планы ребенка поражают воображение и требуют значительного вклада взрослых. Поменьше отговаривайте! Поменьше усложняйте! (Помощь детей по дому не должна сводиться только к гувернерской работе). Будьте мудрее! Думающие на перспективу родители стараются своим участием способствовать реализации сложных задумок ребенка. Ребенок сам через некоторое время успокоится, выполнит первый этап проекта и переключится на другое (Ну и пусть!). Каждый делает свой шаг вперед, и мы не стали препятствием на пути у собственного ребенка. То, что ребенку психологически тяжело выполнить одному — монотонный физический труд (уборка квартиры, складывание поленницы) — он легко соглашается делать вместе со взрослым («Мама моет по центру, а я — по углам»). Дети обожают совместный труд. Если папа и мама объединились на кухне, помогают друг другу (чистят картошку, стряпают пельмени, готовят селедку под шубой) и весело смеются, то им не придется специально привлекать ребенка к труду. Он сам уже будет тут как тут.
(записано в 1999 году) Есть такой современный вариант сказки (или игры) про белого бычка, называется «Ты бы, дочка, посуду помыла». Сценарий игры прост: сначала мама увещевает дочку помочь на кухне, потом дочка моет посуду, потом мама благодарит дочку и говорит ей: «Спасибо!» (мама считает вопрос решенным), а через некоторое время все возвращается «на круги своя». Говоря языком педагогической психологии, то, что происходит между мамой и дочкой, — это павловская схема выработки условного рефлекса (Стимул — Реакция — Подкрепление). В ходе экспериментов было установлено, что неподкрепленные условные рефлексы (по павловской методике) угасают! Мама ведь не будет после каждого раза хвалить дочку и не хочет каждый раз напоминать дочке, поэтому обучение налицо, а научения не происходит?! Чья была инициатива помыть посуду: мамина или дочкина? (Ответ понятен.) В этом-то и загвоздка. Инициатива была «со стороны» (от мамы), она не принадлежала дочке, а человек не переносит, когда его лишают инициативы. Человек (ребенок, дочка) закрепляет только то поведение, которое вырабатывает сам (основы «скиннеровской педагогики»). Задачей мамы 12-летней девочки осталось, как и прежде, не пропустить инициативу ребенка (набраться терпения, все равно она когда-нибудь проявится вновь), своевременно ее подкрепить (похвалить), снова ждать, снова хвалить, потому что даже нерегулярное подкрепление по скиннеровской схеме (Реакция — Подкрепление) оказывают больший эффект, чем регулярное по-павловской [24]. Взрослые часто не отдают себе отчета в том, насколько непоследовательны они бывают в своем отношении к ребенку. Третий столп успешного воспитания — это единые согласованные требования к ребенку. Ничто не может с такой силой повлиять на правильное (нужное нам) поведение ребенка, как совместные продуманные действия всех участников воспитательного процесса. Ничто так не развращает и не дезорганизует ребенка, как несогласованность и непоследовательность родительских действий. Если вчера ребенка наказывали за проступок, а сегодня нет, то у него формируется пренебрежительное отношение к родительским требованиям. Если папа наказывает, а мама нет, то результаты будут аналогичными. Если папа и мама высказывают претензии ребенку, а бабушка натаскивает и переучивает, то малыш быстро научится маневрировать между взрослыми и, в целом, будет неадекватно воспринимать родительские указания. Но в этом вопросе есть нюансы. Во-первых, в семье всегда должны быть высшая и низшая инстанции для конфликтов с ребенком. (Идея принадлежит А. С. Макаренко, обобщившему опыт русского домостроя.) Традиционно, по поводу незначительных происшествий, с ребенком конфликтует мать, а отец «просматривается на горизонте». Отец «остается в запасе». Он не должен конфликтовать с детьми по незначительным поводам. (Действительно, я не буду конфликтовать с ребенком из-за рваных штанов и грязных ботинок, потому что я и сам не лучше.) Отец включается лишь в том случае, когда ребенок «перебирает» в своем поведении (например, оскорбление бабушки). Это должно быть значительное событие в жизни ребенка. Отец — это «тяжелая артиллерия» семейного воспитания. Когда за ребенка берется отец, мать должна пожалеть ребенка, сочувственно приговаривая: «Вот видишь, я же тебя предупреждала». Мать не имеет права отменять решение отца, каким бы несправедливым оно ни казалось, тем более в присутствии самого ребенка. (Отцы не часто занимаются воспитанием, поэтому они нередко «перегибают палку».) Пожалуйста, выясняйте отношения друг с другом всю ночь напролет, но на глазах у ребенка матери не следует перечить отцу. Что касается бабушки, то в тех случаях, когда решение принимает отец, она лишается даже совещательного голоса. В молодых семьях трудно достигнуть сразу полувоенной дисциплины при наказании ребенка, так как бабушки активно вмешиваются, желая компенсировать «недостатки» собственного воспитательного опыта. Репрессивные мероприятия в отношении бабушек (нейтрализацию бабушек) следует проводить в системе по принципу: «Сначала Сталин, Бухарин, Зиновьев и Каменев «съели» Троцкого; потом Сталин и Бухарин «съели» Зиновьева и Каменева; потом Сталин «съел» Бухарина и остался один Иосиф Виссарионович Сталин». (К сожалению, я не шучу!) И во-вторых, нельзя всем миром наваливаться на ребенка [33]. В окружении ребенка всегда должен находиться человек, который протянет ему руку помощи. Никто не запрещает бабушке сочувствовать (не вмешиваться в воспитательный процесс, не устраивать дискуссии в присутствии ребенка, не шептать ему на ухо, что родители «молодые и глупые», а элементарно пожалеть и высказать надежду, что он исправится). Мне изначально непонятны бабушки, больше родителей наказывающие ребенка. (Их сейчас много таких: оккупирующих кухню дачниц-заготовительниц, продолжающих добывать и учить жить.) «Каждый человек приучается ценить родителей — хотя бы и после смерти — за непреходящие блага, дарованные детям на всю жизнь. А вот за блага преходящие они ценят нас не очень: скажем, за то, что мы в поте лица трудились, чтобы прокормить и одеть их. В глазах детей имеет цену лишь то, что они получили от нас сверх того и в другом измерении: веселый нрав и доброжелательность, внимание к их делам, понимание во всем и поддержку в сложных жизненных ситуациях. Это жестокая истина, но лучше осознать ее вовремя». (Домокош Варга. Радости родительских забот) Бабушка — это самое светлое, что есть в жизни у малыша, это его самый верный друг и товарищ, а иначе зачем такая бабушка? Когда за ребенка берутся отец и мать одновременно, именно бабушка поверит в его лучшие способности, поплачет вместе с ним и успокоит. Если мы хотим всерьез устранить дурные качества ребенка, то кто-то должен указать ему выход из кольца обвинений. Конфликт со всеми членами семьи — непосильная нагрузка для психики ребенка. То же самое можно сказать про взаимоотношения родителей и школы. Если в школе ребенку никто не указывает на слабые стороны его характера, то это должны делать родители. Если, наоборот, учителя обвиняют ребенка во всех смертных грехах, то родителям следует быть сдержанными в третировании ребенка. Учитель, обвиняя мальчика в хулиганстве, а девочку — в распущенности, очень хочет, чтобы родители считали так же. Не надо торопиться уничтожать собственного ребенка. Мать-одиночка, ставящая сына на вытяжку у телефона (каждый вечер), пока она разговаривает с классным руководителем, не вызывает у меня сочувствия. (Должна же быть какая-то материнская мудрость!) Симпатию у психолога-консультанта вызывает другая мать, которая каждый божий день в обеденный перерыв посещала «родную школу», обходила всех учителей, просила их сообщать устно и не делать записи красным, а затем тихо возвращалась домой и никогда ничего не рассказывала своему единственному ребенку, потому что никого дороже на свете у нее просто не было. Воспитывать ребенка одинокой женщине достаточно сложно (Особенно сложно воспитывать мальчика, так как с девочкой легче идентифицироваться по полу). В неполной семье не существует двух инстанций для наказания ребенка. Одна и та же мать одновременно ругает и тут же жалеет, не выдержав напряжения. Ребенок в неполной семье, в принципе, понимает, что мама его любит, и позволяет себе значительно больше, чем могут себе позволить дети из полных семей. Мальчики без отца, как правило, на 1,5-2 года раньше входят в подростковый возраст и уже на уровне 4-го класса ведут себя вызывающе по отношению к взрослым. Взаимодействие членов распавшейся семьи по воспитанию ребенка организует мать. (О детях после развода в 92% случаев заботится мать.) Достаточно серьезным возражением против тесного общения отца и ребенка может быть выраженное асоциальное поведение отца или наличие у него психологических черт, наносящих психотравму ребенку (конфликтность, алкоголизм, стремление опорочить в глазах ребенка семью матери). Прежде чем возобновлять прерванные отношения, сосредоточьтесь на собственном чувстве к отцу ребенка. Достаточно ли вы свободны от желания свести с ним счеты и готовы ли вы (и он) построить партнерские родительские отношения. Дети принимают любой порядок жизни отца в семье, его присутствия и отсутствия. Единственное, чего они боятся, — это оказаться брошенными, ненужными своим родителям. Поэтому для них гораздо страшнее ощущение, что они нелюбимы своим отцом, чем знание о том, что он не может жить с ними постоянно. Форма и место встречи отца и ребенка могут быть практически любыми. Если вам что-то не нравится в планах отца, постарайтесь предложить свои собственные варианты, но не отказывайтесь от свиданий. Можно предоставить им свою квартиру, а самой заняться другими делами. Нет ничего предосудительного в том, чтобы отпускать ребенка в семью отца и его родителей, если к нему там хорошо относятся. Не надо вываливать всю правду об отце и объяснять обстоятельно то, что дети не поймут и понять не могут [2]. Придерживайтесь, в первую очередь, интересов ребенка, и время вас рассудит. Психологи знают, как тяжело общаться с матерью, потерявшей ребенка. Она, вроде бы, говорит с тобой, а на самом деле находится с Ним. То же самое происходит с мальчишкой, у которого вместо отца — Пустота. Эта черная дыра высасывает его мысли, и вам никогда не будет понятен его внутренний мир. «Ребенок старше 6 лет начинает нуждаться в отцовской любви, авторитете и руководстве отца. Функция матери — обеспечить ребенку безопасность... Мать должна иметь веру в жизнь, не должна быть тревожной, чтобы не заражать ребенка своей тревогой. Отцовская любовь должна давать ребенку все возрастающее чувство собственной силы». (Эрих Фромм. Искусство любви) Правила наказания ребенка
(Народная мудрость) Ребенок приходит в мир с огромным запасом энергии, широкими познавательными интересами и богатым ассортиментом индивидуальных потребностей (с одной стороны). С другой стороны, он обладает неразвитыми моторными навыками, слабой волей и ограниченными представлениями о добре и зле. По этой причине его развитие обязательно сопровождается бесконечной вереницей различных оплошностей и дурных поступков, что постоянно провоцирует родителей на конфликт. Родители, со своей стороны, постигают секреты воспитания ребенка в процессе непосредственного опыта. Приобретение этого опыта сопряжено с недостаточным пониманием проблем ребенка в ответственные моменты его развития. Родители становятся опытными «после ребенка». Наиболее распространенными родительскими ошибками являются решение личных проблем посредством ребенка (1), решение супружеских проблем через ребенка (2), неправильные реакции по правильному поводу (3). «За обедом Жан получил шлепок: он нарочно ложкой выливал компот на стол. За ужином он опять начал выливать компот, но на этот раз заслужил лишь слова: «Ох, какой ты плохой». — и... поцелуй. Оказывается его мама решила изменить метод воспитания. Она только что прочитала в журнале заметку на педагогическую тему и приняла решение отныне никогда не наказывать ребенка, а единственным ее методом будет только воспитание мягкостью. На следующий день Жан опять пролил компот. К несчастью мама не выдержала, и малыш снова получил шлепок. Как говорят утро вечера мудренее, и возможно, мать Жана снова пересмотрела свои педагогические взгляды, вернулась к воспитанию силой». (Лоране Пэрну. Я воспитываю ребенка) Без применения какой-либо формы наказания растить ребенка фактически невозможно (см. Главу 2). Теоретически существует две группы наказаний. Первая группа относится к разным формам лишения (активности или любви): отстранение от деятельности, постановка в угол, коммуникативная отстраненность (неразговаривание). Вторая группа рассчитана на страхи, например, на страх отчуждения или страх перед болью. Сюда относятся крики, взгляды, моральное давление (давление словами, «шипение», жестокая ругань) и собственно физическое наказание [3]. Практически наказание для маленького ребенка заключено не столько в словах или действиях, сколько в их эмоциональной и интонационной окраске. Физическое наказание ничего не добавит к прочим действиям, если уже удалось вызвать ощущение страха. Некоторые родители продолжают спорить, «бить или не бить», в то время как, не стесняясь выражений, методично уничтожают ребенка словами. На мой взгляд, лучше 10 раз ущипнуть или шлепнуть ребенка с беспристрастным видом (разумеется, это делается до известного возраста), нежели 1 раз сказать ему пристрастно «сволочь» или подавить его криком. Наказание не есть лучший способ воспитания детей. Наказание, в большей степени, это способ облегчения души [33]. Отреагировав своевременным наказанием, душа перестает болеть: «Меры приняты!» (Только помните, что после наказания душа ребенка тоже перестает болеть, так как наказание снимает с него чувство вины.) Наказывая, наказывайте (от слова «наказ»)! Необходимо четко и ясно проговаривать ребенку причину своего недовольства, а если причина вашего недовольства видна невооруженным взглядом (ребенок баловался и пролил молоко), то воздержитесь от резюмирования (здесь достаточно одного выражения лица) и совершите элементарное управление: «Тряпка — в углу». Поскольку больше ничего не последовало (а могло бы), ребенок не снимает с себя чувство вины и дальше будет думать о поступке. Прежде чем приступить непосредственно к наказанию (отчитать по полной программе, лишить активности или любви), попытайтесь встать на точку зрения ребенка и понять его мотивы. Не все же в этом мире делается со зла, особенно детьми. Попытайтесь оценить ситуацию в перспективе: станет ли он вследствие таких поступков плохим человеком. Ребенок сломал лыжу; конечно, это удар по бюджету семьи. Но ведь он не специально ее сломал (он же не колотил лыжей по бетонному столбу, желая досадить другим членам семьи). Скорее всего, это была обычная детская неловкость, и ребенок уже сам себя наказал (всю дорогу домой обливался слезами). Теперь ему придется до конца сезона ходить на физкультуру на длинных маминых лыжах. Девочка Саша написала Деду Морозу про серебряные туфельки, как у Золушки. Папа Саши во время московской командировки, совершенно расчувствовавшись, купил дочке на праздник (под елку) такие туфельки, каких своей жене ни разу не покупал. За три дня до Нового года Саша выступала на утреннике в детском саду, и папа очень хотел прийти. За 2 часа до утренника, где-то раздобыв ножницы, Саша отстригла себе локон на лбу (видимо, решив себя окончательно украсить), и очень неудачно. Праздничная прическа была испорчена. Будучи на утреннике и не дослушав выступления дочери, папа покидает детский садик, а вечером дома объявляет ребенку: «Теперь Дед Мороз тебе никогда ничего не подарит!». Наутро папа одумался и взял свои слова обратно, но на Новый год у девочки Саши поднялась температура... В течение обычного рядового дня дети совершают от 30 до 40-ка неправильных действий, за которые их можно ругать бесконечно. (Особенно тяжело приходится одиноким матерям.) Вследствие такого положения дел (на педагогическом фронте) родители иногда не придают значения более серьезным проступкам ребенка, а за мелочи и шалости отчитывают по полной программе. Постоянные попреки и поучения взрослых лишь дезорганизуют ребенка. Чтобы не потерять цель и сохранить ориентиры в воспитании, рекомендую запомнить советы Эверетта Шострома. Три вещи, за которые надо обязательно ругать ребенка:
По утверждению Ж. Ж. Руссо, чувство собственности формируется до 9 лет! Лучшее средство формирования чувства собственности не подаренные игрушки, а наличные деньги. Но не маленькие деньги (как учил Аниськин председателя колхоза), а большие деньги! По отношению к подаренным игрушкам нет жесткой логики их употребления, и взрослый не навязывает ребенку способ действия с ними. Подаренные игрушки нельзя отнимать, лучше в следующий раз хорошенько подумать, на что потратить деньги. Выкладывая наличные деньги за ту же игрушку, обдумывание совершает сам ребенок. (Деньги сами по себе немалая ценность в силу того, что на них можно все купить.) Когда к ребенку в руки попадают большие деньги, у него появляются серьезные «вещные» желания (черепашка-ниндзя, тетрис, робот-трансформер, конструктор-Лего, компьютерная игра, карманный плеер). Ребенка можно научить копить деньги (когда немного не хватает) и можно ему подсказывать, на что копить деньги. Если ребенок, с вашей точки зрения, неразумно потратил большие деньги («проел» в виде «сникерсов», «жвачек» и т. п.), можно немного повременить со следующей раздачей и, вообще, завести такой порядок, что у вас не будет ни четкой цифры, ни определенного дня, а деньги вы будете давать, когда вздумается и сколько вздумается. (Разумеется, для ребенка денежные вливания всегда как-то обосновываются: «Папа сдал в магазин картошку». Хотя до этого он два раза сдавал, и никаких денег ребенку не было.) Когда приход денежных средств (положительное подкрепление) можно ожидать в любую минуту, человек в целом старается «быть хорошим». У ребенка стремление «быть хорошим» перерастает в устойчивую черту характера. Это, так называемая в педагогической психологии, «Формула любви» или «третья скиннеровская процедура» положительного подкрепления. Что касается материального стимулирования (или второй скиннеровской процедуры), то по отношению к детям она применяется только в одном случае — когда ребенок (чаще подросток) сам просит денег у родителей. Вот здесь мы можем пойти на сделку и оговорить фронт работ (в деревне с этим всегда проще), по исполнении которого ребенок получит оговоренную сумму. (Сам расколет дрова и заработает деньги вместо соседа.) Не мы должны предлагать ребенку материальное стимулирование (сделку), а он — нам, тогда все станет на свои места и операции с деньгами не испортят воспитательного процесса. Если ребенок восьми лет услышал, что на соседнем картофельном поле у фермера платят рубль за собранное ведро, и предлагает вам сделку, то не надо бояться далеко идущих последствий. Соглашайтесь, и вы увидите, как изменится производительность труда ребенка! На следующий день он не будет 3 часа делать уроки (пока семья «загибается» на картошке) и не будет ждать автобуса (приедет на велосипеде), а еще он будет долго сокрушаться, что картошка быстро закончилась, и с нетерпением ожидать следующего картофельного сезона. (Помимо этого, он еще предложит вам весной побольше посадить картошки и сам ее посадит, не заикаясь ни про какие деньги.) Значение материального стимула в педагогике состоит в том, что при правильном применении он вызывает к жизни нужные моральные стимулы: стремление повысить квалификацию и улучшить качество продукции [62]. Когда ребенок копит деньги, ему нравится давать взаймы своим родителям. (Мы по-прежнему говорим о ребенке 6-9 лет.) Помогая «выкручиваться» родителям до получки, он чувствует, что приносит им огромную пользу. С ребенком, у которого есть большие деньги, можно проводить «мечтательные» беседы: «Что на них можно купить?». Когда родители не подпускают ребенка к деньгам (к настоящим деньгам), у него развивается «хозяйственный инфантилизм»: он не знает стоимости вещей и небрежно относится к ним. Особенно болезненно это ударяет по семейному бюджету, когда ребенок портит чужие вещи. Окружающим сразу становится понятно, что ребенок избалован вещами, но «не знает цену денег». В прежние советские годы мудрые отечественные педагоги призывали родителей привлекать детей к планированию расходов семьи. Дескать, участвуя в планировании семейного бюджета ребенок накапливает опыт обращения с деньгами. Но ведь ребенок не владел деньгами, которые ему надлежало делить. А, теперь, представьте себе горе мальчишки, который два месяца копил на черепашку-ниндзя, наконец, купил ее, принес в садик, дал поиграть на вечер товарищу, а товарищ взял и «замотал» игрушку (спрятал в песочнице и две недели не сознавался родителям). Владелец черепашки имел собственность, потом утратил собственность, потом снова вернул собственность. Чувство собственности (бережное отношение к своим и чужим вещам) не рождается на пустом месте, его можно и нужно формировать деньгами. Если у ребенка до 7 лет не появилось своих больших денег (денег, которые имеет смысл копить, чтобы купить вещь), то он может их просто «позаимствовать» у родителей, хотя бы для того, чтобы показать знакомым ребятам во дворе. Взяв самовольно родительские деньги, ребенок не может удержаться, чтобы их не потратить, а потратив, пугается и начинает врать. (С этой проблемой хотя бы раз сталкивалась каждая вторая семья.) Товарищи, запомните, пожалуйста, что в садике и в начальной школе детям не дарят игрушек. Разбирательство с этими фактами не откладывайте дальше завтрашнего утра! И приучите ребенка к мысли, что лучше самая суровая правда, чем самая красивая ложь. Не наказывайте ребенка за правду. Формула вранья хорошо известна: врут тому, кому говорить опасно! Наказывая, не подавляйте и не унижайте ребенка. Наказание с подавлением внушает ребенку страх и наносит сокрушительный удар по его воле и самостоятельности. Из такого наказания ребенок сделает только один вывод: «Инициативы лучше не проявлять...». Подавляя активность детей, мы повышаем их возбудимость и болезненность, вводим в их сознание новые символы, вызывающие безотчетную тревогу и истерику [29]. В семьях, где растут дети с высокой самооценкой, требовательность к ребенку не имеет ничего общего с элементами подавления. Любой учитель подтвердит, что дисциплина подавления и дисциплина страха — самые непрочные из всех видов порядка. Как только исчезает источник страха, все подавляемые реакции «выскакивают» наружу и бьют по первому встречному. Физическое наказание уже ничего не добавит к подавлению, кроме ощущения боли и озлобленности. Однако, до определенного момента лишенное оттенков подавления физическое наказание может быть использовано в воспитательном процессе. Речь идет о детях «нежного возраста», которые еще не принимают к рассмотрению соображения морального порядка и не имеют личной истории (т. е. не помнят зла). Можете читать себе, как молитву: «Насилие — это свидетельство беспомощности воспитателя», но когда ваш ребенок тянется к проводке (не реагируя на внушения), вам придется его «одернуть». Отсаживая ребенка подальше от раскаленного утюга, вы не решаете проблему, а «обжигать ему пальчики» никитинским способом у психически нормального родителя рука не подымается. Помимо этого, есть еще битое стекло, рваные края консервной банки, папина коса, газовый баллон на кухне и многие другие предметы, знакомство с которыми совершенно нежелательно. На одном (а может быть, на нескольких) из этих предметов вам придется остановиться с ребенком, чтобы с помощью пошлепываний и пощипываний провести условно-рефлекторное обучение слову «нельзя». Малыш в принципе должен понимать взрослое «нельзя», а ребенок старше пяти лет должен читать выражение «нельзя» в одном лишь внимательном взгляде родителя. Как вам нравится ситуация, когда отец бегает по пляжу, то ли требуя, то ли упрашивая сына (5-6 лет) вылезти из воды? Где здесь «тяжелая артиллерия семейного воспитания»? Правила физического наказания ребенка (три ограничения при выработке сознательного отношения к родительскому «нельзя»):
P.S. Никто, кроме родителей, не имеет права физически наказывать ребенка. Лучшее наказание — это наказание бездействием. В коммуне А. С. Макаренко арестант сидел в кабинете директора колонии (в директорском кресле) и думал. В народной традиции для организации бездействия используют угол. В угол можно ставить ребенка до 10 лет, т.е. до вступления его в младший подростковый возраст. Ребенок старше 10 лет может самостоятельно покинуть угол или не встать в угол, что будет значительно хуже, нежели его вообще никуда не ставить. (В критических ситуациях с подростком придерживайтесь «золотого правила» педагогики: «Если не знаешь, что делать, ничего не делай. Поспешишь — людей насмешишь».) Только не надо устраивать ребенку «полный угол»: с выключением света и запиранием комнаты. Таким образом поступала известная героиня Марка Твена — тетушка Полли, воспитавшая «на голову себе» Тома Сойера. Многие детские страхи в основе своей содержат страх отчуждения. Типичен в этом отношении страх темноты [63]. Родители знают, что, укладывая ребенка спать, приходится оставлять включенный абажур или открытую дверь в соседнюю комнату. Что бы ни сделал ребенок, не экспериментируйте с темнотой. Неврозоподобные состояния — слишком большая расплата за детский проступок. Ребенок, вообще, не со зла попадает в угол. (Всю неделю ждал «Терминатора». Наконец, в субботу за 15 минут до фильма, окончательно выбившись из сил от ожидания, в грубой форме ответил бабушке.) Четко обозначайте время при постановке в угол (обычно, достаточно 10-15 минут). В комнате должны быть часы! Эксперименты Курта Левина доказывают, что даже со взрослыми людьми, закрытыми на неопределенное время, случаются истерики. После того как ребенок отстоял положенное время, он должен выйти из угла и извиниться. Никогда не наказывайте ребенка чтением, уроками, работой и спортом (комментарии излишни). И еще... Нельзя ругать ребенка прилюдно, стыдить его в присутствии сверстников, товарищей, класса. Нельзя выбегать на улицу и орать на весь двор. (Это очень унизительно для него.) На какой бы высоте ни стоял у нас воспитательный процесс, следует помнить о главном — о сохранении отношений с дорогим человеком. Иногда лучше отвернуться от окошка и ничего не знать, чем подвергнуть публичному наказанию собственного ребенка. Содействие родителей умственному и физическому развитию ребенкаО соблюдении режима учебы и отдыхаУспешность учения в значительной степени зависит от состояния ребенка. Очень важно поддерживать в нем активность и бодрость. Это достигается, в первую очередь, рациональным чередованием труда и отдыха, продолжительностью сна и пребыванием на свежем воздухе. Садиться за уроки нецелесообразно, не отдохнув после школы. Лучше всего начинать занятия, пообедав и побыв на улице 1,5-2 часа. Всего ребенок (любого возраста) должен «вентилировать легкие» не менее трех часов в сутки [62]. (Хорошая вентиляция легких необходима для того, чтобы организм получал достаточно кислорода; иначе не избежать неблагоприятных явлений: сниженной работоспособности, малой устойчивости к заболеваниям, головных болей.) Тем, кто учится во вторую смену, рекомендуется готовить уроки утром, позавтракав и погуляв на свежем воздухе хотя бы полчаса. Потребность в сне составляет в 10-12 лет — 9-10 часов, в 13-14 лет — 9-9,5 часов, в 15-16 лет — не менее 8,5 часов. Ко сну ребенка необходимо готовить заблаговременно, еще до того, как он лег в постель (т. е. избегать всего, что может его будоражить физически или умственно). Родители подростков знают, как трудно уложить спать ребенка и как трудно его поднять утром. Особенно характерны злоупотребления бодрствованием в старших классах. Некоторые юноши, склонные к переоценке своих сил и возможностей, любят импровизировать с режимом дня, устраивать себе регулярную передозировку умственных и физических нагрузок, пренебрегая сном. Это вызывает самые неблагоприятные последствия, вплоть до развития симптомов перетренировки (и полного нервного истощения). Именно в 15-17 лет многие из будущих гипертоников впервые знакомятся со своей главной психосоматической проблемой. «Тут наступил для меня период, когда мне не только не удавалось подвинуться ни на шаг вперед, но меня охватывали сомнения, имеют ли вообще какой-то смысл все эти музыковедческие и исторические исследования... Короче, мне предстояло преодолеть один из тех кризисов, когда всякая наука, всякое духовное напряжение, всякая идея вообще кажутся нам сомнительными, не имеющими никакой цены, когда мы склонны завидовать крестьянину, шагающему за плугом... Я потерял всякое равновесие и должен признаться, что приятным такое состояние никак не назовешь, мне, право, было очень тяжело. Я придумывал самые диковинные варианты бегства и освобождения, помышлял о том, чтобы стать бродячим музыкантом и кочевать со свадьбы на свадьбу... Моему руководителю не понравился мой квартальный отчет, и он сделал мне несколько веских замечаний... Своим товарищам я тоже не мог довериться, но был у нас по соседству один чудак, о котором я знал только понаслышке, специалист по санскриту, прозванный «Йогом». И вот в ту минуту, когда я уже не в силах был выносить свое состояние, я отправился к этому человеку... А он принялся расспрашивать и стал вдаваться в такие подробности, что мне это показалось педантизмом: о всей моей жизни, о занятиях, о Габриэли и его сонатах, он непременно пожелал знать, когда я встаю, как долго читаю, сколько часов музицирую, когда принимаюсь за трапезу и когда отхожу ко сну. А я ведь уже доверился ему, даже как-то навязал себя, и теперь вынужден был терпеливо сносить эти вопросы, отвечать на них; мне стало стыдно, а он расспрашивал все беспощадней, подвергая, по сути говоря, всю мою духовную и нравственную жизнь тщательному анализу. И вдруг он умолк, этот Йог, а когда я и после этого ничего не понял, он пожал плечами и сказал: «Разве ты не видишь сам, в чем твоя ошибка?» Нет, я не видел. Тогда он поразительно точно воспроизвел все, о чем до этого расспрашивал, вплоть до первых признаков усталости, отвращения и умственного застоя, доказав мне, что все это могло случиться только от слишком свободного и бездумного увлечения (однообразными — В. К.) занятиями и мне давно пора с чужой помощью восстановить потерянные силы и контроль над собой». (Герман Гессе. Игра в бисер) На приготовление уроков в младшем подростковом возрасте уходит около 2,5 часов, в старшем подростковом — около 4 часов. Через каждый час домашних занятий положено делать 10-минутный (гимнастический) перерыв. Однако, по данным исследований, три четверти школьников не устраивает себе никаких перерывов, а потом значительную часть свободного времени (около 3-4 часов) проводит у экранов компьютеров и телевизоров. По норме, младший подросток не должен находиться у компьютера более 20 минут в день и более полутора часов в день — у телевизора. Нетрудно догадаться, что при таком распределении времени (большая часть которого рассчитана на сидячий образ жизни в закрытых помещениях), никакие уроки физкультуры не смогут компенсировать острую потребность растущего организма в движениях. Об осанке [62]Очень важно воспитать у подростка правильную осанку. Это необходимо по двум основным причинам. Во-первых, при правильной осанке все внутренние органы находятся в наиболее удобный условиях; во-вторых, движения человека становятся максимально естественными, экономичными и результативными. Например, сутулость и впалая грудь затрудняют работу сердца и легких, а это приводит к тому, что организм получает недостаточно кислорода; отсюда — повышенная утомляемость и раздражительность. Воспитывать правильную осанку можно физическими упражнениями и постоянным контролем за соблюдением правильной позы во время еды, на уроке и дома — при выполнении домашних заданий, чтении книг (некоторые подростки любят читать полулежа, что вредно), в трудовой деятельности, на прогулке. Если к подростковому возрасту вы не смогли научить сына, дочь самостоятельно следить за своей позой, вам на некоторое время придется сохранить за собой роль контролеров. Все возможные нарушения позы необходимо исправлять сразу же, но не ругая ребенка, а аргументируя свою просьбу «выпрямиться». Важнейшим условием сохранения правильной осанки является организация удобного рабочего места. Лучше, если у ребенка есть свой письменный стол. Высота его (как и высота стула) должна соответствовать росту мальчика, девочки. Свет от настольной лампы должен падать слева, мощность лампочки — 60 Вт. О закаливании и зарядкеПонятно, сколь важно научить организм ребенка приспосабливаться к неблагоприятным воздействиям внешней среды (переносить без вреда для здоровья резкие ее колебания). Нашим помощником в этой науке является закаливание. Основные средства его — это естественные факторы: вода и воздух определенной температуры, солнечные лучи. Основные правила закаливания — последовательность, постепенность и непрерывность (плюс разнообразие средств и методов). Принципиально важная особенность состояния закаленности — его обратимый характер: нельзя закалиться «про запас» и «на всю оставшуюся жизнь», так как уровень устойчивости к холоду поддерживается регулярным выполнением закаливающих процедур. Стоит их прекратить, и устойчивость к охлаждению довольно быстро снижается [62]. При закаливании происходит попеременное сужение и расширение сосудов различных областей кожи, что оказывает тренирующее воздействие на центры терморегуляции; при этом организм совершенствуется в умении вырабатывать больше тепла, а при необходимости отдавать это тепло. Благодаря закаливанию не только повышается иммунитет ребенка, но и улучшается состояние его кожи, повышается тонус мышц. В целом, значительно повышается устойчивость к инфекциям. Начинать закаливание никогда не поздно, даже взрослому человеку. Закаливающие процедуры известны достаточно хорошо. Прежде всего, это воздушные ванны. Поскольку речь идет о детях разного возраста, посоветуем, чтобы все они чаще ходили дома легко одетыми, делали утреннюю гимнастику на воздухе и летом на улице не злоупотребляли теплыми вещами (меньше сидели на сквозняках и больше двигались). Самая мощная закаливающая (зимняя) процедура — обтирание тела холодной водой. Начинать его надо с воды комнатной температуры, которую следует снижать каждые 2-3 дня на один градус. Обтирание производят тканью (полотенцем) или губкой, начиная с верхней части туловища. В последующем можно переходить к обливанию холодной водой или прохладному душу. Тот, кто хоть раз в жизни обтирался утром холодной водой, знает, что после такой физической встряски утреннюю зарядку можно не делать. Организм моментально выходит из пассивного состояния (переходит от сна к бодрствованию), центральная нервная система настраивается на рабочий ритм, у человека повышается работоспособность, и он чувствует себя более жизнерадостным. По правилам, обтираться надо в 3-4 приема, пока тело не перестанет выпускать «гусиную кожу» и не вернется ощущение теплоты. После закаливания следует обтереться сухим полотенцем, и вы (а вместе с вами ребенок) почувствуете себя превосходно! Склонным к простудам детям рекомендуется дополнительно закаливание ног [62]. Оно сводится к погружению их в воду (речь идет о ступнях) комнатной температуры на 1-2 минуты с последующим энергичным растиранием. Температура воды должна постепенно опускаться примерно до 10 градусов. Отлично закаливает ребенка летнее купание (чего не скажешь о зимнем купании в бассейне - здесь все наоборот). Купаться разрешается при температуре окружающего воздуха не ниже 24-25 градусов и температуре воды не менее 18 градусов. Продолжительность пребывания в воде не должна превышать 10-15 минут (в первые дни купания достаточно 3 минут). Купаться следует через некоторое время (час-полтора) после приема пищи, и, находясь в воде, следует все время активно двигаться. При появлении признаков переохлаждения (бледность лица, посинение губ, дрожь), следует сразу же прекратить купание и интенсивно растереться полотенцем до появления чувства теплоты. Купаться можно в 2-3 приема с интервалом не менее 20 минут, сопровождая периоды «некупания» прогреванием на солнце, спортивными упражнениями или играми («попутное загорание»). Благоприятное закаливающее действие на организм ребенка оказывает специальное пребывание не солнце (солнечные ванны). Солнечные ванны начинают с продолжительности 5-10 минут; в течение этого времени следует поворачиваться к солнцу спиной, грудью, боками. Голова должна быть защищена от прямых солнечных лучей куском ткани. При появлении сонливости, головной боли, повышенной раздражительности процедуру солнечного закаливания следует временно прекратить. Общая продолжительность солнечных ванн может постепенно достигать 40-60 минут и более. Наиболее благоприятное время для загорания (чтобы не получить ожог): на юге — от 8 до 11 часов, в средней полосе — с 10 до 12 часов [62]. Навыки четкого режима учебы и сна, рационального проведения свободного времени, утренняя гимнастика, водные процедуры, привычка ежедневно бывать на свежем воздухе — все это превращается со временем в сами собой разумеющиеся принципы организации каждого дня. Когда ребенок выполняет определенное количество оздоровительных упражнений, стремится делать их правильно и в нужном объеме, тогда у него, кроме всего прочего, складываются такие важные черты характера, как настойчивость, воля, целеустремленность, решительность, самообладание, способность к самооценке и самоконтролю. У него возникает привычка, а затем и потребность твердо соблюдать определенные правила поведения. О структурировании учебных задачСледующим фактором содействия ребенку является непосредственная «техническая» (алгоритмическая) помощь родителей в решении конкретных учебных задач. Родители лучше, чем кто бы то ни было, знают, сколько времени тратит их сын или дочь на приготовление домашних заданий. Если это время больше положенного или если КПД от домашних стараний ребенка (выраженный в школьных оценках) почему-то «оставляет желать», взрослым следует обеспокоиться и выяснить в чем дело. Там, где не было проблем со школьной готовностью (в целом), речь, скорее всего, идет о несформированности какого-то специального учебного навыка, отсутствие которого именно в этот момент начало тормозить развитие ребенка. Бабушка с внуком вырабатывают фонематический слух. Она ему говорит нараспев: «3-у-уп». Ребенок, принимая помощь взрослого, отчетливо повторяет каждый звук в отдельности: «З-з-з! У-у-у! П-п-п!». «Понимаешь, — говорит в свою очередь бабушка, — это такое слово, где слышится «Пе», а пишется «Бе». Есть такое правило русского языка». Что извлечет из данного комментария 5-летний ребенок (который пока не знает разницы между понятиями «буква» и «звук» и который пока не умеет читать), покажет время. Одно можно сказать уверенно: ребенок расчленил слово на звуки, т. е. ответил правильно, но получил за это отрицательное подкрепление. Так нельзя вырабатывать фонематический слух! Одно из правил оперантного научения (чему бы мы ни учили ребенка) гласит: «Нельзя вырабатывать два навыка одновременно!» (Скорость научения резко снижается.) Когда учительница начальных классов требует от первоклассников вставать и отвечать полным ответом одновременно (видимо, полагая, что говорить полными предложениями дети должны были научиться дома), КПД ее классно-урочной работы приближается к «математически статистическому нулю» (т.е. 50 на 50). Дети, не наученные говорить полным ответом до школы, встают, отвечают и получают за это отрицательное подкрепление. Дети, наученные говорить полными предложениями, концентрируют внимание на основной задаче (забывают встать) и тоже получают отрицательное подкрепление. Так можно биться бесконечно (это фактически замкнутый круг). Взрослые люди, решившие приобрести навыки управления автомобилем под руководством педагогически некомпетентного инструктора, навсегда запомнят свои первые уроки вождения! Педаль газа, педаль тормоза, педаль сцепления, руль, рычаг коробки передач, зеркало заднего вида, обстановка на дороге, правила дорожного вождения (8 навыков) и «психованный» инструктор доставят вам «незабываемое удовольствие» от самого процесса обучения. Согласно Выготскому Л. С, задачи, которые ребенок может решать сам, находятся в зоне его актуального развития; а задачи, которые ребенок может решать, но решать под руководством взрослого, находятся в зоне его ближайшего развития (т. е. без вас он не начнет стрелять из лука; но вы сделаете лук, и он начнет из него стрелять). Все высокие теории о «зоне актуального развития ребенка» и «зоне ближайшего развития ребенка» сводятся, в конечном итоге, к построению элементарных цепочек обуславливания. Если я объясняю что-нибудь ребенку, а до ребенка «не доходит», значит, у него не сформированы навыки, на основе которых я строю свое объяснение. Попробуйте научить 5-летнего ребенка игре в «Морской бой»: нарисуйте две 10-клеточные таблицы, дайте ему понятие координатной плоскости (а заодно: 2 «четырехпалубных» корабля, 3 «трехпалубных», 4 «двухпалубных» и т. д.), покажите ему, как фиксировать свои выстрелы и как отмечать ваши. (Я уже не спрашиваю, знает ли ваш ребенок первые 10 букв алфавита и первые 10 цифр — это уже не важно...) При таком обилии объяснений, новых правил, символов и знаков надо быть, действительно, «семи пядей во лбу», чтобы хоть что-нибудь понять с первого раза. Но ребенка 5-ти лет можно легко и непринужденно научить играть в «Морской бой». (Только не надо ничего усложнять!) Все должно быть максимально просто: два «трехклеточных поля», один кораблик («однопалубный»), три первые буквы алфавита, три первые цифры, ваши выстрелы, его выстрелы — ребенок обучается в течение получаса. Через пару дней вы будете играть на пятиклеточных таблицах, еще через неделю — на десятиклеточных. («Морской бой» на уровне 6 класса!) Если вы хотите научить ребенка 5-ти лет играть в шахматы, предварительно разбейте всю игру на простейшие навыки. Сначала поиграйте пешками — это будут ваши шахматы — пешки ходят прямо, «едят» по диагонали (кто кого «переест»). Освоили первый этап игры — уберите пешки, оставьте на доске две ладьи (для него) и короля (для себя). Одна ладья прижимает вашего короля к краю поля, а другая ставит «мат». Ребенок потом сам будет ходить вокруг вас кругами: «Папа, давай поиграем в шахматы». После того как вы замените одну ладью ферзей и отработаете с ребенком правила хождения ферзи, все остальные фигуры он (ребенок) освоит сам в процессе игры. Если вы хотите ребенка 5-ти лет научить играть в карты (а карты до известного момента являются развивающей игрой), уберите со стола три масти и играйте одной: дама «кроет» вальта, валет «кроет» десятку. Как только разберетесь с рангами, вбрасывайте отложенные масти, и через пару месяцев ребенок дошкольного возраста будет «резаться в Дурака» наравне со взрослыми. Можно очень многому научить ребенка дошкольного возраста (вместо того чтобы учить его читать). Например, его можно научить «гулять в Проводнике» компьютера на уровне учащегося 1 курса ОПТУ (он будет открывать программы по ярлыкам или отсчитывать их сверху) или научить его подтягиваться, а заодно делать подъем переворотом. Все, что ребенок не может освоить сам, но может освоить с помощью взрослого, скорее всего, содержит несколько новых навыков. Достаточно разбить сложное действие на отдельные элементы и построить из них цепочку («кривую обуславливания»), и нам практически становится подвластной любая проблема детского неумения и непонимания в пределах соответствующей возрастной нормы. (Для ребенка конкретной возрастной группы всегда сохраняются ограничения по мышлению и моторике!) Родители, желающие избежать психологического травмирования в момент привыкания ребенка к детскому саду, также могут воспользоваться методом последовательных приближений. Для этого они предварительно приводят малыша в группу на экскурсию, где воспитатели показывают ему новые игрушки и разрешают поиграть с ребятами. Первые дни или недели ребенка можно оставлять в садике до обеда (не беда, что за все уплачено; не торопитесь) или забирать его после сна, не дожидаясь вечера, немного пораньше. Мудрые родители разрешают ребенку приносить в садик свои игрушки. Поступательность и естественность вхождения ребенка в группу сверстников определяют сложность и продолжительность периода адаптации. (Родители, берущие садик «с наскока», могут вообще не дождаться никакой адаптации. Ребенок просто измотает их болезнями, и им придется отказаться от садика.) У учителей и воспитателей нет возможности заниматься каждым ребенком в отдельности (их тоже нужно понять). Никто не поможет нашим детям «точечно» и «адресно», кроме нас самих. Если накануне поступления в школу у вас не решена проблема произвольности, купите игру «Рыболов», накидывайте кольца на палочку, используйте любые настольные игры для развития усидчивости у непоседливого ребенка. Если в процессе обучения русскому языку у вашего школьника проявилась значительная неграмотность, посадите его рядом, возьмите тетрадь и проведите аналитическую работу. Определите сначала «ошибки по невнимательности» (т. е. те ошибки, которые он совершил, твердо зная правила). Заведите словарик текущих ошибок и гоняйте его каждый вечер по 10 слов. (При равномерном распределении нагрузки времени для усвоения уходит значительно меньше, чем при попытках запомнить весь материал в один прием.) Периодически подбрасывайте слова, в которых он уже перестал делать ошибки. Обязательно фиксируйте все результаты. Учет безошибочных ответов необходим ребенку для того, чтобы он мог сравнить, насколько успешнее стала его учебная деятельность. Научите ребенка самостоятельно проводить работу над «глупыми ошибками». Научите ребенка вслух проговаривать правило или цепочку действий, когда он принимает решение по конкретному слову. (Человек усваивает 10% из того, что слышит, 50% из того, что видит, 70% из того, что проговаривает и 90% из того, что делает сам [54].) Описанный способ приносит, как правило, хорошие результаты и для борьбы с импульсивностью, и для профилактики орфографии. Эксперименты с детьми показывают, что учебная неуспеваемость, как и хроническая простужаемость, явление обратимое (если ее не запускать!). Пока нам самим не хватает воли и смелости разобраться в учебном процессе, нашим детям не хватает поддержки и эффективности, и мы упускаем один за другим целую череду сензитивных периодов (благоприятных этапов в жизни ребенка для развития его умственных или физических способностей). О поддержке увлечений ребенка и соблюдении сензитивных периодов
Самое важное в технике семейного воспитания — это своевременное положительное подкрепление полезных инициатив. Отрицательное подкрепление имеет неоценимое значение для развития самосознания ребенка, но оно не формирует цели в жизни, не развивает тяги к познанию, а без решения этих задач весь педагогический процесс лишается смысла. Если ребенок начал стряпать на кухне или связал вам в подарок первый в своей жизни шарф, вы просто обязаны употребить все эти предметы и продукты максимально по назначению: заносить их до дыр или потребовать добавки («Я требую продолжения банкета!»). С возрастом увлечения ребенка приобретают более серьезный характер. Подростки могут придумывать себе занятия, исчерпывающие ресурсы организма, препятствующие нормальному физическому, умственному или личностному развитию. Взять хотя бы компьютерные игры сутками напролет. (Не зря говорят, что все хорошо в меру.) Не следует торопиться «апгрейдивать» (upgrade) домашний компьютер, пока ваш ребенок не понял его прямого назначения и увлекается только играми. Так же, как видеосказки и видеомультики в дошкольном возрасте, виртуальные «стрелялки», «бродилки» в подростковом ничего не развивают (кроме специальных навыков и умений, востребованных в самой игре). Видимо, имеет смысл договориться с ребенком, что дополнительное время на компьютере он будет получать только в том случае, когда речь пойдет о развитии пользовательских навыков и умений (составление таблиц, написание рефератов, общение с друзьями в ИНТЕРНЕТЕ и т. п.). Компьютер, помимо всего прочего, разрушает иммунитет ребенка, поэтому время, проведенное возле такой серьезной машины, должно быть потрачено с максимальной пользой. Родителям надо знать, что серьезное увлечение ребенка спортом (открывшееся не ко сроку) также может нанести существенный вред его здоровью. Следует иметь в виду, что умеренные динамические нагрузки — бег, спортивные игры — действительно способствуют увеличению роста в длину, а силовые — борьба, штанга — замедляют рост костей в длину, увеличивают их поперечные размеры и массивность. Для достижения успехов в спорте недостаточно умеренных физических нагрузок, так как легкая физическая нагрузка (при пульсе менее 140 ударов в минуту) оказывает только общеукрепляющее действие на организм человека, но не дает увеличения его физической силы [61]. Подростки склонны переоценивать свои возможности в двигательной деятельности, однако, до 12 лет следует избегать чрезмерных нагрузок, так как в этом возрасте ресурсы организма должны быть использованы на естественные физиологические процессы (на увеличение длины и массы тела). С 12-13 лет разрешается начинать подготовительные занятия почти по всем видам спорта, которые не только развивают скорость, ловкость и координацию движений, но и включают упражнения на выносливость и силу. Теми видами спорта, которые предъявляют повышенные требования к силе, быстроте и выносливости (например, бег на средние дистанции, гонки на велосипеде, гонки на лыжах) можно заниматься с 14-16 лет. С особой осторожностью следует подходить к посещению секций, требующих больших силовых и эмоциональных нагрузок (тяжелая атлетика, борьба, бокс). Начинать подготовительные занятия в этих видах спорта желательно не ранее 15-16 лет, когда уже закончились основные процессы формирования организма [62]. В целом же, занятия спортом — это важный способ полезного использования избытка энергии ребенка. Спорт помогает сложиться таким важным качествам личности, как воля и настойчивость в достижении цели. Физические упражнения благоприятно влияют на состояние подростков и юношей, отвлекают их внимание и энергию от острых половых переживаний. Моральное воспитание
Выготский Л. С. рассматривал культурное развитие как особый тип развития, отличный от физиологического и интеллектуального. Суть культурного развития состоит в овладении человеком процессами собственного поведения. Возможное несоответствие параметров развития (физиологического, интеллектуального и культурного) обозначается понятием «паспортный возраст» (Мол, по паспорту ему 16-ть, а по сути — не более 14-ти). Содержанием культурного развития является возникновение новых социальных и духовных потребностей, в том числе развитая мораль! Морально зрелый человек руководствуется в своих поступках не страхом наказаний, а соображениями высшей социальной справедливости. Морально зрелый человек значительно более требователен к себе, нежели к другим. Осуждая дурные поступки других, он не торопится выносить окончательный вердикт (старается войти в положение «оступившегося», найти смягчающие обстоятельства). Он понимает, что нельзя судить о моральном состоянии другого человека по одной его оплошности, что поведение людей любого возраста в морально-проблемных ситуациях сильно зависит от наличия у них соответствующего опыта, что человек, «спасовавший» по первому разу, в следующий раз может реабилитироваться, так как будет уже (морально) готов к повторению испытания. Нравственно зрелый человек не может однозначно рассудить моральную дилемму другого человека (хорошо это или плохо, и как поступить?), потому что одно и то же действие по-разному оценивается в зависимости от его контекста, последствий и мотивов. В развитии нравственного сознания ребенка выделяется 3 главных этапа (идея Лоуренса Кольберга) [44].
Мораль — это форма общественного сознания, регулирующая взаимодействие между людьми, опираясь на силу общественного мнения. Решая задачу формирования нравственных убеждений, воспитатель использует силу духовного поощрения. По мнению Кольберга Л., если ребенка систематически вводить в область суждений на моральные темы на ступень выше его собственной, то он постепенно понимает привлекательность этих суждений и принимает их [108]. (Регулярная постановка ребенка в ситуацию нравственного выбора значительно ускоряет достижение им высокой ступени. Родители являются фактическим ограничителем безнравственного поведения своих детей.) Здравствующие отец и мать определяют моральное совершенствование детей до 25 лет. Именно к этому возрасту происходит полная интериоризация (переход внешнего родителя во внутренний план) и окружение утрачивает возможность влиять на наше моральное развитие. Конкретный человек в своем моральном развитии может остановиться на любой ступени. (Вы таких людей встречали!) Венцом морального прогресса является стойкая нравственная позиция, когда человек способен противостоять внешнему групповому давлению, придерживаясь зрелых моральных принципов. При сопоставлении несовершеннолетних правонарушителей и их законопослушных сверстников обнаруживается, что у первых меньше интериоризированных (внутренних) норм поведения [44]. Началом морального воспитания следует считать трехлетний возраст, когда ребенок в громкой речи начинает выражать разницу между собой и другим человеком. Отсутствие ориентации на состояние другого в трехлетнем возрасте еще нельзя считать признаками душевного нездоровья. С помощью систематических внушений взрослые формируют нравственное сознание ребенка, причем, в большей степени влияние на дошкольника оказывает тот человек, который больше времени уделяет ребенку. Дети не принимают моральные суждения тех членов семьи, которые только и делают, что читают морали, но не развлекают, не играют и вообще не занимаются ребенком (молодые бабушки, занятые на работе, даче или на кухне). Формирование морального сознания нельзя рассматривать в отрыве от социального поведения. (Одними словами эти дела не делаются.) Нравственная позиция человека раскрывается в поступках и формируется поступками, причем особо важная роль в установлении единства знаний, убеждений, поступков отводится трудовой деятельности (трудовая деятельность как помощь или трудовая деятельность как подарок). Трудовая деятельность не только совершенствует специальные моторные навыки и волю ребенка, но и формирует такие социально-значимые черты характера, как ответственность, организованность, аккуратность (уборка дома, ведение домашнего хозяйства, изготовление предметов домашнего обихода, уход за растениями и животными). В чистом виде трудовая деятельность, т. е. трудовая деятельность как обязанность (тем более, трудовая деятельность как наказание), не формирует нравственного поведения. На этот феномен в свое время обратил внимание еще А. С. Макаренко: «Нейтральность трудового процесса очень удивила наш педагогический коллектив... хорошая работа сплошь и рядом соединялась с грубостью, с полным неуважением к чужой вещи и к другому человеку, сопровождалась глубоким убеждением, что исполненная работа освобождает от каких бы то ни было нравственных обязательств» [95]. Василий Александрович Сухомлинский писал по этому поводу, что самое главное, «чтобы труд возникал не по принуждению, а как внутренняя потребность» [90]. Сделать, чтобы это было именно так, — в этом и состоит искусство воспитания. Чтобы трудовая деятельность стала привлекательной для ребенка, она должна быть:
Чтобы открыть глаза ребенка на мир доброты, надо поселить в его душу радость общения с природой (на это указывали многие великие умы прошлого и современности). Жан-Жак Руссо поселяет своего гипотетического воспитанника Эмиля на природе и не выпускает его оттуда в свет до полного совершеннолетия. «Несчастен ребенок, если он вырос, не видя росистых лугов и не любуясь полевыми цветами, — писал К. Д. Ушинский, — зовите меня варваром в педагогике, но я вынес из впечатлений моей жизни глубокое убеждение, что прекрасный ландшафт имеет такое огромное воспитательное влияние на развитие молодой души, с которым трудно соперничать влиянию педагога» [86].
Маленькому человеку достаточно веточки вербы на подоконнике, чтобы испытать нравственное чувство и просветлеть душой (Древние греки считали, что чувство красоты — есть последний и высший дар богов людям). Совсем не обязательно тащить ребенка на море, в горы, в далекую турпоездку для прикосновения к миру вселенской красоты. Еловая ветка с настоящими шишками, цветы мать-и-мачехи весною, кустики черники, кленовые листы осенью — сколько чудесных мелочей проходит мимо нас. А вечерние туманы в деревне летом, гроза, рассвет, копны сена на свежескошенном лугу. (Год за годом, в суете, мы не видим их, даже если бываем на природе.) Я уже не вспоминаю про утренние рыбалки, походы с ночевкой — их заменили сауны, «видики», пивные бары. «Природа учит ребенка нравственному поведению благодаря своей гармонии, красоте, вечному обновлению, разнообразию форм и линий, красок и звуков. Роль воздействия природы возрастает, если учащиеся привлечены к ее охране и преобразованию». (В. А. Сухомлинский) Аристотель предупреждал, что в воспитании главную роль должно играть прекрасное, а «стремление к одной только пользе оборачивается большими потерями для государства» [76]. Считается, что общение с природой в детстве своеобразно определяет участь человека: будет он светел или мрачен душой, будет он высок или низок, исполнен любви или бессердечен, равнодушен. Остановитесь на мгновение, и вы увидите, что «небо становится выше с каждым днем». А какая прелесть смотреть ночью на звезды или пускать кораблики в ручье, кататься на плоту, сажать семена в маленькие баночки, колоть дрова на весеннем солнцепеке, выращивать березки или следить за ледоходом. Надо стремиться к тому, чтобы каждый лепесток, каждая былинка радовали ребенка. Надо доходить в духовном развитии ребенка до этих прекрасных подробностей (учиться сопереживать природе), тогда вопросы морали и морального воспитания не будут стоять так остро. Среди трудных детей, находящихся на учете в милиции, подавляющее большинство смотрит на окружающую природу холодными глазами. Почти каждый из них жесток к животным. Эта закономерная связь установлена многими исследованиями подростков [62]. Преодоление родительской невыдержанности (или сознательная работа над собой)
Техника семейного воспитания не является чем-то объемным и сложным, когда родители знают возрастную периодизацию и психические особенности детей разного возраста. Главную сложность в воспитательном процессе для сознательных родителей составляет преодоление себя, т. е. преодоление беспрерывных наставнических реакций и избавление от элементарной родительской невыдержанности. Очень хочется навязать ребенку лучшее из того, что он может выбрать сам. Очень хочется поруководить ребенком в те моменты, когда он не особенно оптимально строит свои коммуникации со сверстниками (дать совет прямо по ходу их общения). «Непреодолимое» стремление к совершенству — опасный помощник тревожных родителей. Лишая детей инициативы, мы, в лучшем случае, способствуем развитию их инфантилизма и конфликтной самооценки. Позволить ребенку общаться самому и решать самому — это проявление родительской мудрости и нормальной человеческой культуры. Подростку и юноше вообще не объявляют готовых решений: подростку всегда предлагают на выбор (альтернатива создает ощущение свободы), а с юношей на равных советуются. — Вас послушать, так это она должна решать, в какие дни недели мыть полы?! Так я вам скажу: она их помоет в субботу и воскресенье! — Да, и имеет полное на это право. (записано в 1999 году) Мы все боимся, что дети пойдут по ложному пути: потратят деньги, время, предадутся ненужным развлечениям. Поведение, при котором человек постоянно поглощен заботой о том, чтобы другие не наслаждались, с точки зрения психоанализа, является проявлением собственных (сильных) тайных желаний [101]. («Он слишком много ест конфет», «Он слишком долго лежит на диване».) «Алло, Игорь дома? Нет? А вашего, говорят, еще раньше отпустили...» И вот ты начинаешь нервничать, злиться, а ведь еще минуту назад у тебя этой проблемы не было, и тебе ее «подарили»! Просто мы не любим, когда что-либо выходит у нас из-под контроля. (Как говорил один из героев фильма «Убойная сила», «Это наша корова, и мы ее доим».) Дети расплачиваются за наши мечты, за нашу усталость, за наше невезение, беспричинные страхи и общее несовершенство души. Когда-нибудь позже они нас «поймут» (поймут всю нашу ущербность) и бросят нас самих барахтаться со своими проблемами. Владимир Леви писал по этому поводу: «Представьте себе, что с вами будет, если 37 раз в сутки к вам станут обращаться в повелительном тоне, 42 раза — в рекомендательном и 50 раз — в обвинительном?» [50]. «Если вы недовольны своей жизнью, если вы не смогли добиться, чего хотели, то ради Бога, не занимайтесь сами воспитанием своих детей, не портите им жизнь. Доверьтесь удачливому и веселому человеку, только проверьте, чтобы этот человек не имел педагогического образования. Это не шутка! Это совершенно серьезный совет российского бизнесмена». (Ю. Мороз. Бизнес: пособие для гениев) Наша невыдержанность по поводу того, что ребенок долго собирается (и разрушает разработанный нами план) — это, помимо всего прочего, еще банальное отсутствие воли! Есть такие специальные упражнения по укреплению воли: заставить себя медленно есть, заставить себя отдохнуть, подавляя желание во что бы то ни стало закончить работу [9], заставить себя подождать ребенка, заставить себя выслушать ребенка, а не перебивать его окриком или отчетом («Давай одевайся, а не рассусоливай!») Сетуя на медлительность, мы сами создаем проблему, которой, возможно, нет. Чем больше мы говорим о медлительности, тем медленнее и медленнее становится ребенок (вспоминай теорию Кэплана). Можно называть это давлением на психику, можно называть это программированием, но если вечером кто-то скажет по радио «Сегодня нельзя смотреть на звезды», то мы выйдем во двор и будем смотреть на звезды, хотя до этого сто лет не обращали на них внимания. Не надо делать напряженное лицо при встрече с приятелем вашей дочери. Не надо напоминать ребенку, который вчера случайно поплакал: «Ты будешь сегодня капризничать или нет?» («Не надо подавать идею, чтобы это не произошло». Михаил Жванецкий.) Держите язык за зубами. Дети не балуются ножницами, они просто берут их в руки и изучают их свойства. Проговаривая свой страх, мы прививаем повышенный интерес к симптому, мы формируем поведение, которого сами боимся. Причина этому только одна — наша невыдержанность (читай: отсутствие силы воли). «Если мужик не пьет, то надо ругать за то, что курит. Если мужик не курит, то надо ругать за то, что соли много ест» (народная мудрость) Мы часто не придаем значения, что это наши родители так общаются с нами, а с ними общались их родители и т. д. Мы совершенно некритично, бездумно копируем опыт старших поколений, не делая попыток, хоть что-нибудь исправить, хоть как-нибудь «вылезти из этой колеи» тотального наставничества и оперативной невыдержанности. Хорошо, если ребенок у нас здоровый и сильный, с крепкой нервной системой, тогда мы можем отчитывать его в свое удовольствие, периодически орать и более-менее преодолеем острые моменты «счастливого детства». А если ребенок ослабленный (каких сейчас немало), с «вегетативной неустойчивостью нервной системы»? (Согласно исследованиям Владимира Александровича Худика, 59% трудных подростков имеют плохой анамнез. Их матери испытали острый токсикоз беременности, «тяжелые роды, сопровождающиеся асфиксией плода». Эти дети сами переболели инфекционными заболеваниями на первом году жизни. Все они сразу отличались капризностью, неуравновешенностью, эмоциональной неустойчивостью и моторным беспокойством [104].) На «сверхрасторможенного» ребенка должны быть «сверхзаторможенные» (очень волевые и спокойные) родители. Беспричинная злоба запугивает ребенка, делает его пассивным и несчастным. (Особенно тяжело тем детям, где давление сочетается с любовью.) Порой хочется сказать ребенку что-нибудь доброе (мы уже даже приближаемся к нему), но в голову ничего не приходит, кроме очередного ценного указания; мы вновь одергиваем ребенка, срываемся и злые сами на себя (хотелось, как лучше, а получилось, как всегда) удаляемся в пустоту. И наши дети замыкаются в себе. (Такие вот «сто лет одиночества». Такая вот «стена недоверия и непонимания».) Но мы прощаем себе значительно больше, чем своему ребенку! Особенно придирками злоупотребляют отцы (Выполнение отцовской роли во второй половине 20-го века стало очень проблематичным). По данным исследований 80-х годов, свыше трети отцов практически не занимались домашними бытовыми делами, не помогали детям в учебе, не обсуждали с ними книг, фильмов, телепередач, не ходили в походы [44]. Развитие индустрии подорвало традиционное положение мужчины в семье. Труд, который всегда был главной сферой самоутверждения мужчины, в наши дни пространственно отделился от семейного быта. Ребенок не видит, как работает отец (гараж и тот находится на окраине города), не включен в его труд и соответственно не имеет возможности общаться с близким человеком. Возникает вопрос: а как же тогда мужчины взаимодействуют с детьми? А очень просто: 30-40 придирок в день общей продолжительностью 6-8 минут! Становясь родителями, люди нередко ударяются в наставничество, забывая про особенности детской моторики и особенности детского любопытства («Положи на место и не имей моды брать»). Ребенок должен иметь доступ к родительским инструментам. Если малыш ломает много игрушек, купите ему разборные игрушки, конструктор купите. Приобретайте такие игрушки и такие конструкторы, чтобы не стоять за спиной и не кричать («запачкаешь», «разобьешь», «сломаешь»). Приклейте для него ватман на стену, чтобы не рисовал на ваших любимых обоях. Научите его заводить машину, пока он не сжег ваш стартер.
Не ковры и фотообои, а красные лозунги надо развешивать по стенам квартиры: «Нельзя одергивать ребенка, когда он задает познавательные вопросы!» («Сначала лицо умой, а потом спрашивай»), «Нельзя одергивать ребенка, когда он занят делом или пытается в чем-то разобраться», «Нельзя ругать ребенка, когда он выполняет нашу просьбу или пытается нам помочь». Думайте о ребенке, помните о ребенке, но не смейте делать его своим смыслом! Нельзя никого делать своим смыслом! Это слишком дорого обходится другим... P.S. Дейл КарнегиОтец забывает Слушай, сынок: говорю это, когда ты спишь, положив свою лапку под щеку. Светлые кудряшки прилипли к твоему влажному лобику. Я прокрался в твою комнату один. Несколько минут тому назад, когда я читал в библиотеке газету, на меня нахлынула волна жгучего раскаяния. С чувством вины и пришел я к твоей кроватке. Вот о чем я думал, сыночек: я был на тебя сердит утром, выбранил тебя, когда ты собирался в школу, так как вместо того, чтобы умыться как положено, ты только провел полотенцем по своему лицу. Я дал тебе нагоняй за то, что ты не почистил свои ботинки, сердито закричал на тебя, когда ты уронил что-то на пол. За завтраком тоже не оставлял тебя в покое. Ты пролил чай, жадно проглатывал пищу, клал локти на стол. Ты мазал слишком много масла на хлеб. Когда я уходил на работу, а ты, убегая к своим игрушкам, обернулся, помахал мне рукой и крикнул: «До свидания, папа!», я нахмурился и произнес в ответ: «Не сутулься!». Затем после обеда все началось сначала. Подходя к дому, я заметил, что ты играешь в шарики, стоя на коленях. На твоих чулках были дырки. Я унизил тебя перед товарищами, заставил идти перед собой к дому. «Чулки дорого стоят, и если бы ты сам должен был покупать их, то был бы осторожнее». Услышать такое от отца! Ты помнишь, как позже, когда я читал в библиотеке, ты боязливо вошел с настороженностью в глазах? Когда я взглянул поверх газеты, раздраженный тем, что мне помешали читать, ты заколебался у дверей. «Что тебе надо», — огрызнулся я. Ты ничего не сказал, но одним прыжком бросился ко мне, обвил ручки вокруг моей шеи и поцеловал меня, и твои ручки сжались с нежностью, переполнявшей твое сердце, — нежностью, которую не могла уничтожить даже моя черствость. И затем ты убежал, вприпрыжку вверх по лестнице. И вот, сынок, вскоре после этого газета выскользнула из рук моих и ужасный, пронзительный страх овладел мной. Что сделала со мной моя скверная привычка? Привычка всегда обвинять, постоянно делать замечания. Все это доставалось тебе от меня только за то, что ты — мальчик. И не потому, что я не люблю тебя, а потому, что ожидал слишком многого от ребенка и мерил на свой собственный аршин — на аршин своего возраста. В твоем же характере так много хорошего, тонкого, верного. Твое маленькое сердце так велико, как рассвет над широкими холмами. Это проявилось в том порыве, с которым ты бросился ко мне и поцеловал перед сном. Теперь ничто другое не имеет значения, сын, я пришел к твоей постели в темноте и пристыженный, встал перед ней на колени. Это весьма слабое искупление вины, знаю, что ты не понял бы всего этого, если бы я сказал это тебе, когда ты не спишь. Но завтра я буду настоящим отцом! Буду дружить с тобой, буду страдать, когда ты страдаешь, и смеяться, когда ты смеешься. Я прикушу свой язык, если в нем появятся раздраженные слова. Я всегда буду повторять, как если бы это было ритуалом: «Он всего лишь мальчик — маленький мальчик!». Боюсь, что мысленно видел тебя взрослым. Но теперь, когда я вижу тебя здесь, усталым и свернувшимся в своей кроватке, вижу, что ты еще ребенок. Вчера еще мать носила тебя на руках и твоя головка покоилась на ее плече. Я требовал слишком много, слишком много. Литература
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 Все  Обращение к авторам и издательствам: |
 Звоните: (495) 507-8793 Наши филиалы  Наша рассылка
|
 |
 |
|
