Аламазьян А.М. "Метод беседы в психологии"

А как быть с «субъективным фактором* интервьюируемо­го? Как убрать разночтение вопросов, тот индивидуальный смысл, который может придать им опрашиваемый, ит.л,? Эта проблема имеется в виду, когда выдвигается требование досто­верности сообщаемой информации; она решается прежде все­го путем отбора опрашиваемых. Такой принцип позволяет ис­ключать из результатов целый ряд данных и фактов (недосто­верную информацию). Производится оценка компетенции ин­тервьюируемого, уровня его общей культуры и кругозора. Дли­тельная процедура вопросов анкеты, включая и пробные воп­росы, позволяет чисто эмпирически подобрать определенные вопросы и их формулировки, которые одинаково понимаются определенной группой людей. Опрашиваемых просят самим оценить достоверность своих ответов. Так, В. А* Ядов отмеча­ет, что люди с высоким уровнем образования способны оцени­вать вероятную достоверность своих сведений, тогда как рес­понденты с низким уровнем образования не могут этого делать1. Применяют вопросы, которые могут уточнять детали о пред­мете информации или проверить на добросовестность. Приме­ром служит «шкала лжи» теста Айзенка* Вот эти вопросы: «Полностью ли Вы свободны от всяких предрассудков?&; «Лю­бите ли Вы иной раз прихвастнуть? »; * Всегда ли Вы сразу от­вечаете на письма?»; «Приходилось ли Вам иногда говорить неправду? & и т* п.

Еще раз уточним, кто же и что же отсеивается в результате этих и некоторых других процедур? Нередко люди описывают события как очевидцы, не будучи ими; выносят оценки, не зная предмета; высказывают мнение, не заботясь об аргументах. Задача социолога — произвести тщательный отбор информа­торов2* С юридической точки зрения это может рассматриваться как искажение информации, но с психологической точки зре­ния — это безусловные факты, факты жизни человека «здесь и теперь* в ситуации интервьюирования.

1  См. Ядов В. А. Социологическое исследование* Методология, Про­грамма. Методы* М.: Наука, 1972.

2  См* там же*

_____________________________                                         19

Мы описали вкратце явную логику метода, связанную с традиционной схемой экспериментального исследования, но есть и неявная его логика: это приемы установления контак­та с интервьюируемым, обеспечение приемлемого мотива уча­стия в интервью, правила последовательности вопросов и их формулировки.

Были получены и объективные факты, выявляющие актив­ность испытуемого и экспериментатора в ходе их взаимодей­ствия* Так, Р. Розентадь установил, что даже в тщательно контролируемых экспериментальных исследованиях экспери­ментатор неосознанно различными путями старается повли­ять на поведение своих испытуемых в направлении подтвер­ждения своих гипотез. С другой стороны, было доказано, что испытуемый дает ответы в зависимости от своего восприятия интервьюера или экспериментатора, Дж, Матараззо и А. Ванне показали, что уже небольшие изменения (несодержательного характера) в вербальном поведении интервьюера модифици­руют и речь интервьюируемых. Следовательно, на поведение респондентов влияет не только содержание речи интервьюе­ра, но и ее формальные характеристики. Эти и ряд других исследований по существу фиксировали факты общения, активного субъективного отношения участников интервью друг к другу.

Какова же была реакция исследователей на эти факты? Можно наблюдать две диаметрально противоположные реак­ции. Первая позиция суть последовательное проведение тра­диционной и описанной выше точки зрения: эта позиция борь­бы с общением и диалогом в ситуации исследования с целью тем или иным способом исключить или, по крайней мере, уменьшить действие указанных «факторов^-помех. При этом реальность общения двух людей и существования субъекта рас­сматривается лишь как очередной побочный фактор, наряду с другими факторами, и не замечается принципиально иной, содержательной связи между ними, состоящей в том, что от­вет интервьюируемого возникает не как непосредственная ре­акция на вопрос интервьюера, а порождается им как субъек­том деятельности и общения. Можно> конечно, свести проце-

20______________________________________________

дуры порождения ответа и осмысления вопроса в ситуации к действию «факторов», но как избавиться от таких «факторов»? Столь же наивными средствами ведется борьба с общением: раз интервьюер оказывает влияние на интервьюируемого, то следует убрать интервьюера и проводить опрос с помощью ЭВМ, тем самым обеспечив предельную стандартизацию и контролируемость ситуации проведения интервью.

Другая точка зрения или позиция выражается в попытках рассмотреть интервью в новых теоретических аспектах — как социально-психологический феномен. Этот новый подход ока­зался продуктивным и позволил не только по-новому осмыс­лить метод интервьюирования, но и по-новому его организо­вать. То, что выступало прежде деформирующими или внеш­ними моментами (процесс установления контакта и опреде­ленных взаимоотношений между респондентом и интервьюе­ром, взаимопонимание, способы и средства общения> роли и тактики интервью и т. n,)i стало центральным моментом ме­тода. Таким образом, общение из побочного артефакта ситуа­ции интервьюирования превратилось в средство получения данных в ходе интервью, а сознательная его организация выступила как специальная задача интервьюера.

Процесс интервьюирования в соответствии с популярны­ми психологическими концепциями рассматривается как про­цесс интеракции, или взаимодействия, как процесс комму­никации и социальной перцепции, или социального восприя­тия. Данный подход стимулировал большое количество кон­кретных исследований, посвященных изучению процесса ин­тервьюирования.

Социально-психологический аспект изучения интервью

Одним из важнейших теоретических положений, лежащих в основе подобных исследований> является представление об интервью как о процессе интеракции между интервьюером и интервьюируемым, психологом и испытуемым. Таким обра­зом, оба участника активны и влияют друг на друга в процес­се интервьюирования. Конечный продукт интервью является

____________________________________________________21

результатом их интеракции. Один из участников интервью направляет взаимодействие {задает вопросы), а другой участ­ник должен облегчать достижение цели, следуя за направле­нием интеракции (отвечая на вопросы). Сам процесс интер­вьюирования рассматривается как обмен — непосредственный речевой обмен информацией» идеями, установками и чувства­ми и содержит сообщения, выражаемые как вербально, так и невербально.

Как же происходит обмен информацией в процессе интер­вью? В ходе многочисленных исследований выяснялось, с по­мощью каких знаков и средств передается информация• Так, большое внимание уделялось временным характеристикам речи как фактору экспрессии. В исследованиях Дж, Матараззо и А, Вайнса изучалась длительность отдельных речевых еди­ниц и молчания. Было показано, что продолжительность от­дельного высказывания — достаточно стабильная характери­стика у каждого человека, однако ее можно и изменять, ва­рьируя временные параметры речи интервьюера. Длительность высказывания интервьюируемого находится в прямой зави­симости от длительности высказывания интервьюера (этот эффект предлагается использовать для управления речью испытуемых, например, в целях ее фиксации).

Сходная зависимость обнаружена и в отношении времени перед ответом, а также количества прерываний в речи парт­нера. Такие приемы как кивание головой и произнесение зву­ков типа «м-м-м^.» позволяют увеличивать длительность выс­казываний интервьюируемого.

На временные характеристики речи влияет и значимость темы. Эмоционально значимая тема вызывает относительное увеличение длительности высказывания и уменьшение вре­мени перед ответом. Наоборот, при росте так называемой ког­нитивной сложности речи увеличивается пауза перед ответом.

Изучались также характерологические особенности речи, отражение в речи различных состояний. Было показано, что интроверты дольше думают перед тем, как что-либо ска­зать, взвешивают слова более тщательно. В ходе изучения влияния тревожности на речь выяснилось, что тревожность

22____

увеличивает продуктивностъ речи, повышает ее темп, однако вызывает различные речевые изменения (ошибки, повторы, поправки и т. п,)'

■

Специально изучались паралингвистические и невербаль­ные средства коммуникации между интервьюером и интер­вьюируемым. Так, характерные изменения нелексических компонентов речи возникают в состоянии тревожности. Уве­личивается частота употребления таких звуков, как за», «ах*, «э», «хм^йт.п^а также число повторений, заиканий, про­пусков слов* неоконченных предложений, оговорок и т. п. На каждые 16 слов приходится приблизительно 1 нарушение*

Информативное значение имеют также и характеристики голоса: его тембр, высота и тип. Было экспериментально по­казано, что к человеку с хриплым голосом непроизвольно возникает негативное отношение. Психотерапевты, голоса которых оценивались как менее «злые» и более тревожные, лучше справлялись со своей психотерапевтической задачей (например, склонить алкоголика к продолжению лечения), чем это удавалось психотерапевтам с более «злыми» t спокой­ными голосами.

В целом большинство авторов признает, что именно несо­держательные компоненты речи часто указывают на эмоцио­нальное значение высказывания и паралингвистический ка­нал является более информативным, чем лучше контролиру­емый вербальный канал* В частности, интонация голоса дос­таточно точно указывает на отношение интервьюера к интер­вьюируемому — враждебное, снисходительное или дружелюб­ное. Специальное значение интонации в речи изучалось в исследовании А* Меграбяна и М, Вайнера. Они предъявляли слова, выражающие нейтральное, позитивное или негативное отношение, которые произносились с различной интонацией. Испытуемых из разных групп при оценке отношения проси­ли обращать внимание на:

—  содержание и интонацию;

— только на содержание;

— только на интонацию-

_____________________________________________________23

Результаты показали, что независимое влияние интонации на оценку отношения больше, чем независимое влияние со­держания.

Представляют интерес и эксперименты, демонстрирующие роль обратной связи в регуляции речи- При отсутствии такой связи в искусственных условиях эксперимента, когда испы­туемый не слышит собственного голоса, разговаривая в на­ушниках, у него возникает ряд расстройств и изменений в речи и поведении: увеличивается внешняя эмоциональная экспрес­сия, ответы становятся более свободными и спонтанными, при обсуждении личностно значимых тем появляется когнитив­ная спутанность и рассуждения вслух•

Особое внимание уделяется ролевой структуре ситуации, роли интервьюера и интервьюируемого и правилам их взаи­модействия» Эта ситуация анализируется с точки зрения кон­цепции Э. Берна, Роль интервьюера требует, чтобы он направ­лял и контролировал процесс коммуникации для решения исследовательских задач, интервьюер также должен обучить интервьюируемого его роли» Он делает это в процессе комму­никации, прямо и косвенно отвечая на вопросы интервьюи­руемого, а также не отвечая на неадекватные вопросы испы­туемого или его отступления до тех пор, пока последний не поймет правила поведения в данной ситуации. Интервьюер выполняет и определенную социальную роль, и поведение интервьюируемого будет в какой-то степени задаваться тем, выше или ниже по статусу стоит по сравнению с ним интер­вьюер- Определенную роль играют и социальные ожидания опрашиваемых в отношении интервьюера. Бели респондент уверен, что интервьюер является суперэкспертом, то это мо­жет блокировать коммуникацию и привести к тому, что он не будет сообщать о себе нужных сведений- Наиболее благо­приятной представляется ситуация, когда интервьюер воспри­нимается как эксперт, ищущий дополнительной информации об испытуемом. Его чувства должны находиться под постоян­ным контролем, он должен не поддаваться соблазну решать свои личные проблемы и удовлетворять собственные потреб­ности, особенно потребности во власти, в чувстве превосход-

24____________________________________________________________

ства, благодарности со стороны интервьюируемого и т. п. Интервьюер должен также избегать каких бы то ни было со­циальных контактов с интервьюируемым, оставаться в сто­роне от социальной системы иерархии и власти, так как в противном случае испытуемый не будет сообщать дискреди­тирующую его информацию, может возникнуть враждебность к интервьюеру ит.п, Интервьюер должен гарантировать со­хранение профессиональной тайны.

Мы рассмотрели лишь некоторые из проводившихся иссле­дований, в ходе которых изучалась связь между формальны­ми особенностями речи интервьюера и интервьюируемого и их изменениями. Чтобы понять их смысл, необходимо выйти за пределы речи как таковой и обратиться к анализу ситуа­ции интервьюирования в целом, к рассмотрению того, что про­исходит между этими двумя людьми и что они вместе дела­ют, необходимо понять, какую задачу решает каждый из уча­стников в ходе беседы.

Метод беседы и проблема общения в психологии

В методологической литературе по проблеме общения под­черкиваются два момента. Во-первых, указывается, что об­щение представляет собой непосредственную связь или взаи­модействие между двумя субъектами и описывается в систе­ме отношений субъект—субъект. Подчеркивается, что процесс общения оказывается взаимным, при этом каждый из участ­ников относится к своему партнеру как к субъекту, обладаю­щему, как и он, сознанием. В другой схеме подчеркивается иной момент — опосредованность процессов общения деятель­ностью участников, общение осуществляется в ходе совмест­ной деятельности участников по решению той или иной зада­чи или проблемы.

Эти две точки зрения не столько противостоят друг другу, сколько отражают разные реалии самого процесса общения. Действительно, трудно себе представить беспредметное, бес­содержательное общение между двумя субъектами; с другой стороны, общение предполагает именно встречу двух субъек-

______________________^______________25

тов и установление определенных отношений между ними. По собственному жизненному опыту, опыту работы педагогов, врачей, психотерапевтов и т. п. мы знаем, что далеко не с каждым человеком у нас устанавливаются отношения обще­ния, далеко не с каждым удается войти в контакт, Почему? Да и в чем особенность этих отношений, что стоит за поняти­ем контакта? Что значит — относиться к другому как к субъек­ту? Когда возникает потребность в общении, беседе, диалоге? В самом общем виде можно было бы описать эти условия как выбор поступка» как те сложные душевные колебания, сомне­ния ^ надежды и страсти, которые охватывают человека перед таким выбором.

Но почему эта ситуация проблемна? Потому, что мне са­мому нужно понять, сориентироваться в смысле того, что я делаю, что мне хочется делать, но это может не понравиться «мне другому £, живущему иными идеалами, и тогда неяс­но, как же мне поступать. Ситуация осложняется тем, что действительный объективный смысл моих действий часто не лежит на поверхности явлений, а как бы теряется в круго­верти жизни и исторической перспективе. Именно эта ситу­ация зафиксирована, но уже теоретически, А. Н. Леонтье­вым: «... чем более расширяются связи субъекта с миром, тем более они перекрещиваются между собой. Его действия, реализующие одну его деятельность, одно отношение, объек­тивно оказываются реализующими и какое-то другое его от­ношение* Возможное несовпадение или противоречие их не создает, однако, альтернатив, которые решаются просто "арифметикой мотивов". Реальная психологическая ситуа­ция , порождаемая перекрещивающимися связями субъекта с миром, в которые независимо от него вовлекаются каждое его действие и каждый акт его общения с другими людьми, требует от него ориентировки в системе этих связей*1. В такой ситуации перед субъектом стоит задача выбора моти­ва деятельности (что же я выберу в открывающейся картине

1 Леонтьев Л. Н. Деятельность* Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1977, С.

26________„_________________^_„

моих отношений и связей с миром?). Как известно, истина рождается в споре. Истина о себе, своя «личная* истина так­же рождается в диалоге, который помогает найти себя ново­го и стать большим, чем был прежде. Такой диалог — не ду­шеспасительная беседа, в его процессе происходит возраста­ние собственных духовных сил.

Диалог одновременно и средство, и самоцель, поскольку это всегда проверка, реальная, деятельная проверка и утвер­ждение в общении отношений, ценностей. Многочисленные примеры таких диалогов можно найти в художественной ли­тературе, ими полны романы Ф. М. Достоевского, Л. Н. Тол­стого, интересны в этом отношении документальные матери­алы — письма, дневники, сохранившиеся свидетельства жиз­ни личности* В качестве примера мы воспользуемся диало­гом Ставрогина и архиерея Тихона в романе Ф. М. Достоев­ского «Бесы*1,

Николай Всеволодович Ставрогин идет к архиерею Тихону в состоянии душевного смятения и раздвоенности: «Похоже было на то, что он решился на что-то чрезвычайное и неоспоримое и в то же время почти для него невозможное* (поступок, на кото­рый хочет решиться Ставрогин, — это публичная исповедь, пуб­личное покаяние в своих преступлениях)* Каков может быть вы­ход из такой ситуации? Существуют по крайней мере два вари­анта: либо сделать неоспоримое оспоримым, либо невозможное возможным. Однако самому Ставрогину кажется, что решение опубликовать покаянное письмо уже принято и причину, побу­дившую его прийти к Тихону, он не осознает» Далее в ходе бесе­ды Николай Всеволодович не раз будет нарочито повторять, что решение принято бесповоротно: «так решено», «я в вас не нуж­даюсь»,                                    .

А вот отрывок из середины беседы:

*— Я забыл вас предупредить, что все слова ваши будут на­прасны; я не отложу моего намерения, не трудитесь отговаривать.

— Вы об этом не забыли предупредить еще давеча, прежде чтения.

1 Достоевский Ф.М. Бесы // Поли* собр, соч.: В 30 т. Л.: Наука, 1974. Т. 11. Гл. IX. «У Тихона*. С. 5—24.

______________________________________________________27

— Все равно, повторяю опять; какова бы ни была сила ваших возражений, я от моего намерения не отстану. Заметьте, что этою неловкою фразой или ловкою — думайте как хотите — я вовсе не напрашиваюсь, чтобы вы поскорее начали мне возражать и меня упрашивать <.„>*,

Кто же такой Тихон и как относится к нему Ставрогин? У Тихона странная репутация и почти нет авторитета в глазах Ставрогина. * Сведения были разнообразны и про т иву по ложны, но имели и нечто общее, именно то, что любившие и не любив­шие Тихона (а таковые были), все о нем как-то умалчивали — не любившие, вероятно, от пренебрежения, а приверженцы, и даже горячие, от какой-то скромности, что-то как будто хотели утаить о нем, какую-то его слабость, может быть юродство*. По другим сведениям, «чуть ли не сумасшедший, <♦••> выпива­ет*. Узнал Ставрогин и о том, «что проживавший на спокое ар­хиерей, по слабости ли характера или "по непростительной и несвойственной его сану рассеянности" не сумел внушить к себе, в самом монастыре, особливого уважения*. Почему же в таком серьезном вопросе, может быть, в поворотном моменте жизни, Ставрогин избирает столь странного оппонента? Слабость харак­тера, всякие грешки и сомнительная репутация Тихона позво­ляют Ставрогину презирать его, унижать, оскорблять, ненави­деть и дискредитировать его слова, тем самым дискредитируя и их отношения. В дальнейшем диалоге мы не раз увидим, как эти приемы будут использоваться Ставрогиным и какой они бу­дут иметь смысл.

Первые приветствия произнесены * почему-то с явною обоюд­ною неловкостию, поспешно и даже неразборчиво», Ставрогин заметно рассеян и взволнован (он рассматривает кабинет, не за­мечая рассматриваемого, впадает в задумчивость, не различая мыслей и т. п,)+ Это выдает значимость для него как предстоя­щего разговора, так и той темы, которой он намерен коснуться. «Его разбудила тишинаt и ему вдруг показалось, что Тихон как будто стыдливо потупляет глаза и даже с какой-то ненужной смешной улыбкой- Это мгновенно возбудило в нем отвращение; он хотел встать и уйти, тем более, что Тихонt по мнению его, был решительно пьян*. Итак, первое обвинение в адрес Тихона состоялось. Ставрогин отказывается от беседы и хочет уйти. Почему же он не уходит, что неожиданно заставляет его остать­ся? «Но тот [Тихон] вдруг поднял глаза и посмотрел на него та­ким твердым и полным мысли взглядом, а вместе с тем с таким

28

неожиданным и загадочным выражением, что он чуть не вздрог­нул. Ему с чего-то показалось, что Тихон уже знает, зачем он пришел, уже предуведомлен (хотя в целом мире никто не мог знать этой причины)» и если не заговаривает первый сам, то щадя его, пугаясь его унижениям Произошло то, что Тихон в целом угадал, понял его унижение. В середине их разговора Ставрогин спрашивает: «А вы наверно знали, что я с чем-то пришел?

—  Я,., угадал по лицу, — прошептал Тихон, опуская глаза*. Конечно, Тихон не знает, с чем конкретно пришел Ставрогин, конечно, не предуведомлен, ему достаточно было в самом общем виде понять состояние Ставрогина (что, кстати, было совсем не­трудно, учитывая его растерянность, почти бес контролируемость поведения — те странные состояния задумчивости, в которые он впадает и т. п.) и не уточнять его (что он в дальнейшем и делает постоянно), чтобы возник первый контакт и Ставрогин начал раз­говор. Что заставляет говорить Ставрогина — может быть, же­лание доказать самому себе, а теперь и Тихону, что то, что он собирается делать, не унижает его?

«— Вы меня знаете? — спросил он вдруг отрывисто, — реко­мендовался я вам или нет, когда вошел? Я так рассеян...

— Вы не рекомендовались, но я имел удовольствие видеть вас однажды, еще года четыре назад, здесь в монастыре», случайно,

Тихон говорил очень неспешно и ровно, голосом мягким, ясно и отчетливо выговаривая слова.

— Я не был в здешнем монастыре года четыре назад, — даже как-то грубо возразил Николай Всеволодович, — я был здесь толь­ко маленьким, когда вас еще тут совсем не было.

—  Может быть, забыли? — осторожно и не настаивая заме­тил Тихон*

— Нет, не забыл; и смешно, если б я не помнил, — как-то не в меру настаивал Ставрогин, — вы, может быть, обо мне только слы­шали и составили какое-нибудь понятие, а потому и сбились, что видели*

Тихон смолчал».

Разговор Тихона и Ставрогина — это, конечно, не выяснение обстоятельств их знакомства и факта посещения последним мо­настыря в таком-то году, не выяснение этих подробностей волну-ет обоих. Тихон в этой странно начинающейся беседе подчеркива­ет первую, заставившую Ставрогина остаться догадку и показы­вает, что, может быть, лучше самого Ставрогина знает его: он по-

29

мнит то, что Ставрогин сам о себе не помнит, и даже позволяет себе замечание: «может быть, забыли?*. О настоящем состоянии Ставрогина Тихон не заговаривает, но упоминает по существу о совершенно постороннем факте, в котором он точно уверен. От­чего же Ставрогин так упорствует и упирается, как пишет Дос­тоевский, * как-то не в меру настаивает *►? Зачем он, собственно, спорит, если он абсолютно уверен, что не был в монастыре четы* ре года назад, и в чем же он убеждает Тихона? Конечно, дело не в ошибке памяти. Ставрогин пытается доказать своему собесед­нику (и себе самому), что Тихон неправ в своем понимании его, Ставрогина (то, о чем он якобы догадывался — неправда), и раз­рушить возникший контакт> право Тихона на диалог с ним- Он как утопающий хватается за соломинку, прибегает к любым при­емам и аргументам: и грубое возражение, и «смешно, если б я не помнила, и * психологическое* объяснение ошибки Тихона, и просьба о пощаде, как просит маленький ребенок («я был здесь только маленьким,»*). Далее Ставрогин ухватывается за новый аргумент: «Тут Николай Всеволодович заметил, что по лицу его [Тихона] проходит иногда нервное содрогание, признак давниш­него нервного расслабления*

— Я вижу только, что бы сегодня нездоровы, — сказал он* — и, кажется, лучше, если б я ушел. Он даже привстал было с места. [Тихон не спорит, а соглашается со Ставрогиным:]

—  Да, я чувствую сегодня и вчера сильные боли в ногах и ночью мало спал*..

Тихон остановился. Гость его снова и внезапно впал опять в свою давешнюю неопределенную задумчивость. Молчание про­должалось долго, минуты две*

—  Вы наблюдали за мной? — спросил он вдруг тревожно и подозрительно. [Тревога и подозрительность возникают потому, что он невольно выдал свое душевное состояние, свою слабость — почти полное невладение своим поведением, что хотел и что хо­чет скрыть, что отрицает перед самим собой, и теперь ему при­дется касаться этой темы. Но Тихон неожиданно изменяет на­правление разговора:]

—  Я на вас смотрел и припоминал черты лица вашей роди­тельницы. При несходстве внешнем много сходства внутренне­го , духовного.

— Никакого сходства, особенно духовного. Даже со-вер-шен-но никакого! — затревожился опять, без нужды и не в меру на-

30

стаивая, сам не зная почему, Николай Всеволодович* — Это вы говорите так.» из сострадания к моему положению и вздор, — брякнул он вдруг* — Ба! Разве моя мать у вас бывает?

— Бывает.

—  Не знал. Никогда не слыхал от нее- Часто?

—  Почти ежемесячно, и чаще.

—  Никогда, никогда не слыхал* Не слыхал. А вы, конечно, слышали от нее, что я помешанный, — прибавил он вдруг*.

Учитывая вышесказанное, смысл реплик Тихона и Ставроги-на становится понятен. Тихон продолжает «доказывать», что осо­бенным образом, истинно знает и понимает Ставрогина. Причем, если начал Тихон с незначительных фактов его биографии, то теперь, во-первых, оказывается, что у него исповедуется мать Ставрогина (это очень сильный аргумент), во-вторых, он пока­зывает, что за внешними проявлениями способен разглядеть сущ­ность Ставрогина (*при несходстве внешнем много сходства внут­реннего*), и, в-третьих, Тихон прямо касается личности Нико­лая Всеволодовича. Но обратите внимание, как он дает характе­ристику: не сообщает ничего конкретного, никаких явных и од­нозначных оценок нет, а говорит лишь о его сходстве с матерью. Слова Ставрогина «это вы говорите так**, из сострадания к мое­му положению и вздор...»показывают, насколько углубился их контакт — Ставрогин обращается к Тихону со словами, которы­ми ведет свой внутренний диалог (вспомните, как он испугался жалости Тихона; «.„ если [Тихон] не заговаривает первый сам, то щадя его, пугаясь его унижения»), он проговаривается о том, чего действительно боится — жалости- Проговаривается он и о другом — о своем нежелании походить на мать. Это настолько важные для него темы, что в первую минуту Ставрогин даже не замечает, что впервые слышит о встречах Тихона с его матерью* Последний факт, в частности, означает, что Тихон действитель­но может многое о нем знать. Дальнейший разговор подтверж­дает предположение Николая Всеволодовича, хотя Тихон не го­ворит ничего конкретного, только отвечает на вопросы, к тому же очень уклончиво*

«■— Нет, не то чтобы как о помешанном» Впрочем, и об этой идее слышал, но от других.

— Вы, стало быть, очень памятливы, коли могли о таких пу­стяках припомнить, А о пощечине слышали?

~ Слышал нечто.

_______^________________________31

—  To есть все. Ужасно много у вас времени лишнего. И об дуэли?

—  И о дуэли.

— Вы много очень здесь слышали. Вот где газет не надо. Шатов предупреждал вас обо мне? А?

— Нет. Я, впрочем, знаю господина Шатова, но давно уже не видал его».

Является ли состоявшийся разговор обменом информацией: есть ли у Ставрогина сходство с матерью, кто бывает у Тихона и какие факты из жизни Николая Всеволодовича ему известны? Но тогда зачем Ставрогин навязчиво повторяет; «никакого сходства, даже со-вер-шенно»; или опять и опять произносит: «никогда не слы­хал, никогда не слыхал*; затем замечает: * ужасно много времени у вас лишнего, вот где газет не надо» и т. п.? Понять смысл про­исходящего можно, только представив такую реплику как дей­ствие субъекта в его психологических обстоятельствах. В данном случае Ставрогин (как мы уже показывали) пытается убедить себя в несходстве и т. п., отрицая «версию» Тихона, иронизируя над ним.