Аламазьян А.М. "Метод беседы в психологии"

Наконец, Ставрогин находит еще одну точку соприкоснове­ния с Тихоном, который оказывается не чужд и светским, и во* енным интересам, интересуется самой разнообразной литерату­рой, далеко не религиозного содержания. Разговор Ставрогина с Тихоном продолжается так:

*— Гмч* Что это у вас там за карта? Ба, карта последней вой­ны! Вам-то это зачем?

—  Справлялся по ландкарте с текстом. Интереснейшее опи­сание.

—  Покажите; да, это недурное изложение. Странное, однако же, для вас чтение.

Он придвинул к себе книгу и мельком взглянул на нее. Это было одно объемистое и талантливое изложение обстоятельств последней войны, не столько, впрочем, в военном, сколько в чисто литературном отношении. Повертев книгу, он вдруг нетерпели­во отбросил ее.

— Я решительно не знаю, зачем я пришел сюда? — брезгли­во произнес он, смотря прямо в глаза Тихону, будто ожидая от него ответа.

—  Вы тоже как бы нездоровы?

— Да, нездоров.

32___________„^__^_____________    ._________

И вдруг он, впрочем в самых кратких и отрывистых словах, так что иное трудно было и понять, рассказал, что он подвер­жен, особенно по ночам, некоторого вида галлюцинациям, что он видит иногда или чувствует подле себя какое-то злобное су­щество, насмешливое и "разумное", "в разных лицах и в разных характерах> но оно одно и то же, а я всегда злюсь*»"

Дики и сбивчивы были эти открытия и действительно как бы шли от помешанного. Но при этом Николай Всеволодович гово­рил с такою странною откровенностью, не виданной в нем ни­когда, с таким простодушием, совершенно ему не свойственным, что, казалось, в нем вдруг и нечаянно исчез прежний человек совершенно. Он нисколько не постыдился обнаружить тот страх, с которым говорил о своем привидении. Но все это было мгно­венно и так же вдруг исчезло, как и явилось*.

Что же произошло и что же изменилось в состоянии Ставроги­на? Что означают слова Достоевского (а в атом гениальном тексте нет ни одного случайного слова) о странной, невиданной откро­венности Ставрогина, о совершенно не свойственном ему просто­душии? Какой человек вдруг исчез? Как будто исчез Ставрогин раздвоенный, исчезло то другое в Ставрогине, что мешало совер­шить поступок и признаться в своей слабости, остался Стаярогин-ребенок, признающий свою беспомощность и ищущий поддерж­ки и совета, растерянный и кающийся (и это был тот Ставрогин, к которому обращалс«1 Тихон).

Мы ограничимся этим маленьким отрывком из беседы Николая Всеволодовича Ставрогина с Тихоном, собственно самым началом встречи и происшедшего диалога* На этом примере нам хотелось показать, как устанавливается контакт в ходе беседы и какая проблемная ситуация порождает по­требность в общении» в данном случае, это задача проясне­ния или ориентировки в собственных мотивах и побуждени­ях, задача их соотнесения и выбора, без которого невозмож­но решиться на тот или иной поступок• Задача же эта, как отмечал А. Н. Леонтьев, не «решается арифметически*, ска­жем , сложением векторов — этот мотив больше, а этот мень­ше. Общение одновременно выступает и как средство реше­ния такой задачи, и как и^ль объединения людей, позволяю­щая чувствовать свое единство с миром.

______________________________________________________33

Как же устанавливаются отношения общения и в чем их сущность? В рамках деятельностного подхода в психологии можно указать на цикл работ А. У. Хараша по этой теме. Согласно его точке зрения, противопоставляющей ролевое и собственно интерсубъективное, диалогическое общение, последнее в отличие от первого принципиально открыто, по­скольку оно предполагает взаимное посвящение партнеров в действительные мотивы их деятельностей1. Следующий важный момент заключается в наличии общего мотива дея­тельности: в диалогическом общении «его партнеры — это партнеры в собственном смысле слова, не соглядатаи, а со­беседники, объединенные общностью действительного мотива и связанные отношениями соавторства, взаимной поддерж­ки и взаимопомощи»г. Таким образом, процесс общения ста­новится совместной деятельностью, позволяя сосредоточиться на предмете диалога.

Данные положения позволяют думать, что психологичес­кое содержание связи между субъектами в процессе обще­ния, так называемого контакта, может быть осмыслено как общность мотивов деятельности участников. Однако и опре­деленные взаимоотношения общения, и контакт устанавли­ваются не сразу (в приведенном выше отрывке из беседы Ставрогина и Тихона представлены как приемы, так и ди­намика данного процесса), они являются следствием опре­деленного психологического процесса — поиска общего мо­тива участников диалога, Общность мотивов появляется не вдруг, к ней еще надо прийти, прийти надо и к открытости своих мотивов другому, и к особым взаимоотношениям вза­имопомощи и поддержки.

Рассмотренный выше подход к анализу проблемы общения позволяет задать тот теоретический и методический контекст,

1  См* Хараш А У. Восприятие человека как воздействие на его пове­дение (к разработке интерсубъектного подхода в исследованиях по­знания людьми друг друга) // Психология межличностного позна­ния. М,: Педагогика, 1981.

2 См. там же* С. 40.

34________________________________________________________

в рамках которого может быть описан метод беседы в психо­логии, представлена его сущность и структура.

Анализ ситуации проведения беседы

Беседа между обследуемым и психологом проходит в опре­деленной ситуации. Что включает в себя понятие ситуации в данном случае и какое значение последняя играет в самой беседе? Первая и достаточно распространенная точка зрения сводит понятие ситуации к обстановке проведения беседы, ее пространственной организации и внешнему оформлению, В руководствах по технике интервьюирования, клинической психологии и психотерапии можно найти конкретные указа­ния по выбору места и времени проведения беседы, оформле­нию кабинета. «Для успокаивающего действия психотерапев­тическому кабинету лучше быть полутемным, с занавешен­ными окнами (чтобы пациента не было видно с улицы), на­стольной лампой и глубокой тййшной. Обставлен он может быть в любом духе врача, но лучше проще, по-домашнему*1, — указывается в руководстве по психотерапии. Согласно другой точке зрения, ситуация представляет собой систему или со-вокупность социальных значений тех моментовт которые ее составляют. Третья точка зрения еще больше расширяет по­нятие ситуации, выводит его за пределы чувственно наблю­даемого и отделяет от поверхностно физикалистского пред­ставления об обстановке: оно включает в себя правила и нор* мы поведения, социальное значение и статус данной ситуа­ции, И, наконец, еще одна грань понятия ситуации раскры­вается в представлениях о так называемой психологической ситуации > не сводимой ни к «физической* (обстановке, сре­де), ни к социальной ситуации {т. е. нормам и правилам по­ведения, взятым из более широкого социального контекста). Психологическая ситуация представляет собой позицию от­дельно взятой личности, это социальная ситуация в ее субъек-

1 Руководство по психотерапии / Под ред. В. Е, Рожнова. Ташкент; Медицина, 1979, С, 139.

____________________________________________________35

тивных координатах» отражающих тот индивидуальный смысл и значение, которые имеют для человека как окружающие его предметы, так и принятые в данных обстоятельствах нор­мы и правила поведения. Индивидуальный, личностный смысл ситуации и порождает психологическую задачу деятель­ности субъекта в данных условиях.

Представление о ситуации как о структурном моменте де­ятельности близко понятию психологической ситуации или психологического поля, а представление об объективных ус­ловиях, в которых осуществляется деятельность, во многом совпадает с понятием социальной ситуации, как бы предза-данной конкретной деятельности. Такая теоретическая модель позволяет анализировать как объективные условия — требо­вания, предъявляемые к деятельности человека в беседе (со­циальная ситуация), так и его субъективное «восприятие» этих условий, его субъективную позицию и задачи в беседе, а так­же предполагает анализ процесса перехода от «объективной» ситуации к «субъективной*, или иначе — процесса включе­ния человека в предлагаемую ему социальную ситуацию и способов, приемов этого включения. Таким образом, можно выделить:

—  правила и нормы поведения в психологической беседе (исследовательской): что она означает, что разрешает, какие альтернативы поведения предлагает;

— некоторые позиции и цели участников беседы, их влия­ние на характер диалога;

— процесс и способы включения испытуемого в ситуацию беседы.

Начать нормативный анализ ситуации проведения беседы следует с описания широкого социального контекста, в кото­ром осуществляется конкретное исследование. С одной сторо­ны, надо учитывать, что оно всегда проводится той или иной организацией и психолог выступает как представитель и от лица данной организации (психолог обычно до индивидуальных бе­сед при первом знакомстве сообщает, какое учреждение он представляет). Значимым оказывается престиж, «слава» этой организации, характер связи между этим учреждением и

36____________________________________________

обследуемым (например, Министерство проводит исследование на предприятии или кафедра проводит исследование среди сту­дентов» психолог исследует больного в клинике и т. п.), соот­ношения статуса психолога и представляемого им учреждения с социальным статусом обследуемого, включенность психоло­га или лаборатории как подразделения в организацию, где про­водится исследование, или отсутствие административных связей между ними, возможность и наличие связей и взаимоотношений между психологом и обследуемым вне ситуации беседы ит.п.

Учет широкого социального контекста, в котором осуще­ствляется исследование, необходим при организации беседы* Приведем пример двух исследований автора, проводившихся среди студентов московских вузов. Студентам сообщалось, что в рамках деловой игры, в которой они должны будут принять участие, будет, проводиться также исследование, направлен­ное на изучение деловой игры как метода обучения и даль­нейшее совершенствование этого метода; для этих целей пред­полагается проведение индивидуальных собеседований с уча­стниками игры. Студентам представляли «психолога» и на­зывалось учреждение, которое он представляет — МГУ; ста­тус «психолога* тот же, что и испытуемых — студенты, ас­пиранты, В первом случае участниками игры были студенты Института управления, во втором — студенты Института меж­дународных отношений. * Управленцы * в целом с интересом восприняли информацию о предстоящем исследовании, к пси­хологу как представителю МГУ отнеслись с уважением (не­которые обследуемые в беседе рассказывали о родственниках, которые учатся в МГУ, о своих собственных попытках посту­пить в университет ит.ш). В результате лишь несколько че­ловек отказались от обследования.

Совершенно иная картина наблюдалась в Институте меж­дународных отношений. Сообщение о предстоящем исследо­вании вызвало бурный протест со стороны студентов: ни пре­стиж МГУ, ни интригующее обстоятельство беседы с психо­логом не произвели впечатленияt студенты выражали неже­лание тратить впустую время и «бузили». Выражалось актив­ное недовольство, возмущение по поводу покушения на их

______________                                                                                   37

личность. Этот пример не только наглядно доказывает, каково значение социальной ситуации в формировании отношения к беседе, но и позволяет увидеть, как социальная ситуация со­здается и задается конкретными действиями психолога.

Однако включенность психологической беседы в систему социальных связей общества, в его организационную струк­туру — только одна сторона отношений психологического исследования и его социального контекста. Как уже подчер­кивалось выше, эти отношения носят неоднозначный харак­тер. Другая грань указанных взаимоотношений прямо про­тивоположна первой и характеризуется выключенностью пси­хологической беседы из системы социальных связей челове­ка, и это существенное условие метода.

Изоляция беседы от социальной жизни достигается, конеч­но, прежде всего заверениями психолога и тем самым учреж­дений, организаций, которые он представляет, в соблюдении профессиональной тайны (и действительным ее соблюдением), а также самим независимым статусом психолога. Важно, что­бы беседа не проводилась в присутствии третьих лиц, не мог­ла прослушиваться или быть случайно услышана. Однако помимо этого используются различные приемы, подчеркива­ющие * выход* из обычной системы связей человека. Местом проведения беседы поэтому желательно выбирать изолирован­ные , нейтральные помещения, не связанные с местом рабо­ты, учебы, семейной жизнью» Особый статус ситуации пси­хологического исследования подчеркивается и атрибутикой помещения. Отсутствие знаков традиционных официальных учреждений должно сочетаться с собственной символикой» ас­социирующейся с безопасностью, удобством, терпимостью и свободой поведения. Плотные шторы и приглушенный свет являются, конечно, знаками безопасности и изоляции, при­бавьте к этому удобную, не кабинетную мебель, ее свободную расстановку по комнате, лишенную геометрической правиль­ности (и сесть можно в разных местах, где вам удобнее), сво­бодную, непринужденную позу психолога, сидящего часто по ту же сторону стола или наискосок, его достаточно раскован­ное поведение и демократичную внешность»

38________________________________________________________

Особенным образом подчеркивается «граница*, момент вхождения в иную социальную и культурную зону: это мо­жет быть музыка, переход в другое помещение, легкая пере­становка мебели, изменение освещения, определенный путь, который надо проделать до комнаты, где будет проходить бе­седа, иногда какая-то условная фраза, ритуал, разнообразные пространственные границы (линия, дверь, угол) и другие со­бытия- «отграничители*, отделяющие социальное пространство беседы от пространства обычной жизни и связей человека*

Беседа должна еще и привлечь человека- Необходимость заинтересовать всех, самых разных людей или, по крайней мере, не отпугнуть, делает тактику отсутствия нарочитости и определенной нейтральности одной из эффективных.

Вспомните, например, как осматривает комнату Ставрогин и как в решающую минуту «принять» Тихона и начать откровен­ную беседу ему помогла как раз информация о широких свет­ских интересах Тихона — еще одна точка соприкосновения — по­черпнутая из обстановки комнаты* Приведем описание кельи Ти­хона: *Две комнаты> составлявшие келью Тихона, были убраны тоже как-то странно. Рядом с дубоватою старинною мебелью с протертой кожей стояли три-четыре изящные вещицы: богатей­шее покойное кресло, большой письменный стол превосходной отделки, изящный резной шкаф для книг, столики, этажерки — все дареное. Был дорогой бухарский ковер, а рядом с ним и ци­новки. Были гравюры "светского" содержания из времен мифо­логических, и тут же, в углу, большой киот с сиявшими золотом и серебром иконами, из которых одна древнейших времен * с мо­щами* Библиотека тоже, говорили, была составлена слишком уж многоразлично и противуположно: рядом с сочинениями вели­ких святителей и подвижников христианства находились сочи­нения театральные, а может быть, и еще хуже** Богатая семан­тика этой комнаты выражает как странность и нетрадиционность обстановки, так и многообразие духовных интересов хозяина. Контраст с окружением этого помещения тем больше, что нахо­дится оно на территории монастыря» Описывается Достоевским и момент «перехода» в иную социальную «зону* (зону безопас­ности и откровения, духовного общения — исповеди у святите­ля Тихона): не случайно длинное описание разнообразных сим­волических «границ* и «дорог» — оград,   дверей, переходов и

____________________________             39

т\ п* «Пограничные* события подчеркивают особый статус про-исходящего^ а окружающие готовы вступить со Ставрогиным в доверительное общение: «Наконец около половины одиннадца­того дошел он [Ставрогин] к вратам нашего Спасо-Ефимьевского Богородского монастыря, на краю города, у реки* <.„> Войдя в ограду, он спросил у первого попавшегося ему служки: как пройти к проживавшему в монастыре на спокое архиерею Тихону. Служ­ка принялся кланяться [особая значимость события] и тотчас же повел его. У крылечка, в конце длинного двухэтажного корпуса, властно и проворно отбил его у служки повстречавшийся с ними толстый и седой монах и повел его длинным узким коридором, тоже все кланяясь <„.> и все приглашая пожаловать, хотя Став­рогин и без того шел за ним [приглашение монаха более много­значительно, чем указание направления — это символическое предложение войти в иную социальную ситуацию]. Монах все предлагал какие-то вопросы и говорил об отце архимандрите; не получая же ответов, становился все почтительнее [такая почти­тельность в ответ на молчание — свидетельство неравенства ста­тусов: либо это выражает отношение взрослого к ребенку, кото­рому многое дозволено, либо, наоборот, выражает подобострас­тие к вышестоящему в социальной иерархии], Ставрогин заме­тил, что его здесь знают, хотя, сколько помнилось ему, он здесь бывал только в детстве [переход в новую социальную зону осу­ществляется через апелляцию к миру детства, также традици­онно не включаемого во взрослую социальную жизнь, отсюда и «детская* символика в поведении Ставрогина]. Когда дошли до двери в самом конце коридора, монах отворил ее как бы власт­ною рукой [кульминационная, последняя граница, обозначающая переход, и указующий, лишенный и лишающий колебаний и возможности отступления жест], фамильярно осведомился у под­скочившего келейника, можно ль войти [демонстрируется воз­можность бесцеремонного обращения с Тихоном], и, даже, не выж­дав ответа, отмахнул совсем дверь [чисто символическое действие, обозначающее «вход*, а по отношению к переходу — «подход*, обозначение собственно вхождения, некоторое дополнительное при­глашение после кульминационного преодоления последней грани­цы] и, наклонившись» пропустил мимо себя "дорогого" посетите­ля: получив же благодарность, быстро скрылся, точно бежал [фун­кция Харона (в данном случае Харон — перевозчик из одной со­циальной зоны или ситуации в другую) выполнена, прощание же неуместно, так как оно отмечает завершение деятельности, «вы­ход* из ситуации, а не «вход» в нее]».

40                                      ___„______^^________

В свете всего вышесказанного новый смысл приобретает и требование «найти удачное место» проведения беседы. Это место, семантика которого бы полностью соответствовала задачам беседы. Тогда окружение выступает в качестве опор, с помощью которых человек включается в данную ситуа­цию и принимает задачи. Для иллюстрации приведем один пример, который хотя и не связан с проведением беседы, но ярко демонстрирует психологическую функцию симво­лических событий-настройщиков (настраивающих на опре­деленную ситуацию и деятельность) в организации деятель­ности субъекта»

В историческом романе А- Виноградова приводится рассказ о кабинете И, Канта и той обстановке, которая его окружала во время работы. Из окна кабинета Открывался вид на тонкий шпиль кирки, которая была предметом особой любви профес­сора* «Он [Кант] рассказывал, что когда писал "Пролегомены" и "Критику чистого разума", то этот стройный шпиль был имен­но тем пунктом, на котором он фиксировал свое зрение, чтобы сосредоточиться, И вот однажды сосед построил каменный бран­дмауер, загородивший от взоров профессора Канта кирку- Имен­но с этого времени профессор Кант стал писать "Критику прак­тического разума", которая, как вы знаете, является полной сдачей позиций, с таким трудом отвоеванных человеческим гением в "Критике чистого разума". Выкуп этого брандмауера стоил Канту довольно дорого. Он долго копил для выкупа день­ги. Но когда каменщики сломали брандмауер и кирка вновь предстала перед глазами мудреца, он уже за протекшие годы потерял остроту зрения. Коперник, сделавшийся Птолемеем, не смог вернуться на прежнюю дорогу*1.

Описав более широкий социальный контекст психологичес­кого исследования, обратимся собственно к требованиям, нор­мам и правилам поведения в ситуации беседы•

Внутренний мир беседы, подобно миру музыкального про­изведения, является замкнутой и самодостаточной организа­цией, обладающей своей логикой и законами, В нем есть и

1 Виноградов А. Три цвета времени. М.: Правда, 1985. С. 138,

вступление, и развитие темы, ее разработка и усложнение, противоположные позиции сходятся в контрапункте, ища со­пряжения, взаимодополнения и гармонии, минуя фальшь, стремясь к чистому звуку искренности. Но попасть в этот мир можно, только выполняя определенные правила. Среди этих правил следует выделить:

— установка на искренность и установка на открытость;

—  гарантия защищенности или безопасности ситуации;

— доверие психологу (основанное на том, что психолог не может нанести вреда, преследовать личные корыстные цели или быть некомпетентным) и обоюдное доверие друг к другу;

— наличие исследовательской задачи, достижение тех или иных целей исследования.

Роли интервьюера (психолога) и обследуемого не симмет­ричны, хотя направлены на решение одной задачи — иссле­дование тех или иных психических 'явлений. Роли участни­ков диалога отличаются прежде всего по своему отношению к задаче беседы. Если психолог (опрашивающий) является носителем исследовательской задачи и цели, то обследуемый находится в более неопределенной ситуации, волен принимать эту цель или не принимать. Соответствующие варианты от­ношений участников к задаче беседы представляют собой психологически разные ситуации и требуют как разного вклю­чения в эти ситуации, так и различных тактик и форм веде­ния беседы. Так сразу в этом пункте расходятся беседа ис­ключительно исследовательская и беседа диагностическая> беседа психотерапевтическая (реализующая и задачи иссле-дования), беседа профориентационная (также решающая ис­следовательские задачи). Предполагается, что испытуемый или обследуемый в ходе беседы должен решать определенные психологические задачи «на отражение & психических процес­сов (собственно в ходе решения которых и порождаются пси­хологические явления). Необходимо подчеркнуть, что несмот­ря на традиционные представления об отражательной приро­де психического, собственно в режиме отражения психика

42__________________„„__„___

работает довольно редко и решение такой задачи предполага­ет достаточно высокий уровень психического развития и тре­бует специально организованной деятельности («психологи­ческой» деятельности). От того, как эта деятельность органи­зована в ходе беседы, будут зависеть в значительной степени и ее результаты.

Коснемся «выпадения* из ситуации, или ее разрушения. Может возникнуть вопрос, не является ли так описанная си­туация проведения беседы фантомом, плодом воображения? Да, конечно^ ситуация проведения беседы, как она выше пред­ставлена, с ее 4 говорящими * предметами» особыми социальны­ми пространствами и зонами, которая вся иносказание и сим­вол, с ее правилами переходов и связей событий, существует в воображении участников, В противном случае ситуация распадается, и то, что казалось значимым и важным, вдруг теряет свою ценность, смысл ситуации изменяется, преобра­зуется. Вспомните, как неуместный кашель и шуршание оберт­кой во время концерта могут моментально вывести из погру­женности, захваченности тем или иным музыкальным про­изведением, такое же разрушение произведут одна неверно взятая нота, неловко сшитый костюм или выбившаяся прядь волос исполнителя, мешающая ему играть и доставляющая ему немало неудобств. Или другой пример. Девушке нравит­ся молодой человек. Однажды кто-то из подруг встречает ее в театре и на следующий день в присутствии друзей замечает: «Ас кем это ты вчера была в театре? У него усы как у мор­жа»» Усы как у моржа — очень точно сказано! Этого замеча­ния оказывается вполне достаточно, чтобы разрушить создан­ный образ и «идеал* превратить в посмешище. Да он же сме­шон своими моржовыми усами! Ситуация полностью измени­ла свой смысл.

«Выпадение» из ситуации беседы происходит, когда чело­век перестает существовать по ее законам и нормам. Так, могут быть нарушены нормы, составляющие собственно ситуацию психологической беседы, например, психолог может оказаться недостаточно искренним или компетентным> недостаточно ясной и правдоподобной представится цель беседы и т. п. Та-

______________^___^______________________________43

кие нарушения можно сравнить с фальшивой нотой во время концерта.

Однако помимо таких содержательных причин мир бесе­ды часто разрушается внешними событиями, нарушением правил «погружения» в ситуацию, изоляции данной социаль­ной зоны (аналогично кашлю в зале, шуршанию оберткой). Это может быть назойливое заглядывание в комнату, где про­ходит беседа, вызов психолога (типа «Маша, привет* Тебя шеф требует») или вызов обследуемого, неожиданный телефонный звонок, какие-нибудь часы с боем и т, п. «Выпадение» из ситуации или «отсутствие», «не-тут-присутствием выражает­ся исчезновением интереса к беседе, желанием побыстрее за­кончить обследование, пассивностью и формальностью. На­пример, «если ребенок, слушая вас, глядит вам в лицо и, улы­баясь, устремляет взгляд в ваши глаза — можете быть увере­ны, что вы общаетесь- Но вот ребенок, привлеченный шумом в соседней комнате, отворачивается или наклонил голову, за­интересованно рассматривая жука в траве, — и общение пре­рвалось: его сменила познавательная деятельность ребенка П.

Наконец, можно выделить специальные события типа при­веденного выше примера с девушкой, когда изменяется смысл ситуации, в ней находятся признаки другой ситуации (с дру­гой системой норм) и происходит ее перерождение: в объекте поклонения находят смешные черточки и патетическая ситу­ация может превратиться в фарс и пародию, исповедь — в насмешку ит.п,; это — примеры «снижения» ситуации, но ряд событий может привести к другим трансформациям: на-пример, превращение ситуации психологического исследова­ния в интимную беседу (так, обращение типа «ты» способству­ет данному переходу).

Выше был проведен нормативный анализ ситуации про­ведения беседы, выделены ее правила и требования, возмож­ные альтернативы поведения. Далее рассмотрим вопрос о вли­янии конкретных целей и позиций участников на содержа­ние беседы.

1 Лисина М, И, Проблемы онтогенеза общения. М,: Педагогика, 1986. С. 10.

44___________________^__^_________

Если обратиться к историческому прошлому диалога, то можно заметить, что культивируемые формы беседы были связаны с различными позициями, которые предписывалось занимать участникам, и целями, которые подобная беседа могла преследовать. Так, переход от диалектики софистов к диалогу Сократа по существу состоит в смене главных целей беседы, что в корне меняет как содержание обсуждаемых вопросов (то есть преобразуется предмет беседы), так и ее направленность, основные результаты. В основе обоих вари­антов диалога лежит известный метод Зенона, названный приведением к абсурду или нелепости, суть которого заклю­чается в поиске обнаружения противоречий в высказывании противника. Однако если софисты, «переложившие» указан­ный прием в вопросно-ответную форму живой беседы, созда­ли вариант эристики — искусства ведения спора, риторичес­ких приемов и техники, то Сократ сделал подобный диалог (использующий приемы Зенона и форму беседы софистов) средством познания истины или искусством майевтики (май-евтика — повивальное искусство — метафорически обознача­ет помощь, содействие в рождении истины, средство, помога­ющее ее оформлению, прояснению для собеседников). Глав­ной целью софистического диалога является беседа в споре как таковая, отсюда вытекали и позиции задающего вопросы и отвечающего. Так, в соответствии с методом Зенона глав­ной задачей спрашивающего было заставить отвечающего противоречить самому себе, а задачей отвечающего — любой ценой избежать этой ловушки, независимо от того, будут ли его ответы выражать то, что он считает истинным, или нет. В конечном итоге подобная беседа демонстрировала возмож­ность опровержения и, наоборот, принятия практически лю­бого утверждения- Единственный осмысленный результат со­фистического диалога — победа в споре одного и поражение другого участника беседы.

Наоборот, главной целью в беседе Сократа служил поиск и нахождение истины, истинной сущности вещей. Поэтому пред­полагалось, что собеседники в своих рассуждениях должны исходить только из того, что им представляется истинным.

_________________________________________________________45

Задача отвечающего состояла в том, чтобы отталкиваясь от интуитивного представления о каком-либо качестве, доброде­тели, дать его словесное определение как понятия* Задача спрашивающего (Сократа) заключалась в том, чтобы «навес­тив собеседника на путь раскрытия тех понятий, которыми владеет определяющий, но настолько смутно, что не в состо­янии дать им точное и всеохватывающее определение. Наве­дение осуществлялось с помощью все того же метода приве­дения к нелепости*