Ирина Черепанова "Дом колдуньи"

Таким же образом, сначала шепотом, потом говорением и громкоговорением, затем — написанием, передавалась информа¬ция, сформировавшая в массовом сознании образ великого вождя, мудрого Ленина. Называясь атеистом и будучи глубоко верующим в свою избранность, уверенным в своем мессианстве, Ленин создал амбивалентный, а потому очень живучий миф: «Ленин и теперь жи¬вее всех живых: наше знание, сила и оружие». С этим мифом гармо¬нировал соответствующий ленинский культ: уставы партии, гимны, материалы партийных съездов и постановления можно отнести к литургическому творчеству; иконография была представлена мно¬гочисленными изображениями В. И. Ленина на холстах, в мраморе, бронзе, в тенденциозных фильмах и пьесах; к символическим теургическим действам можно отнести гимн партократическои верхушки, таинства съездов, действа первомайских и октябрьских демонстра¬ций. Добавим к этому соответствующий язык: обилие аббревиатур (РКП(б), ВЧК, КПСС, ВЦСПС), слова с негативной семантикой и фоносемантикой1 буржуй, гидра, Гапонщина, каратель, кулак, мур¬ло (мещанина). В общем, перед нами образ человека — антитезы мудрого и вспыльчивого, щедрого и скуповатого в мелочах, отчаян¬но-смелого в мыслях и трусливого в жизни. В общем, такого, как «великий человек толпы» Ф. Ницше: «Легко дать рецепт того, что толпа зовет великим человеком. При всяких условиях нужно дос-тавлять ей то, что ей весьма приятно, или сначала вбить ей в голо¬ву, что то или иное было бы приятно, и затем дать ей это. Но ни в коем случае не сразу; наоборот, следует завоевывать это с величай¬шим напряжением, или делать вид, что завоевываешь. Толпа долж¬на иметь впечатление, что перед ней могучая и даже непобедимая сила воли; или, по крайней мере, должно казаться, что такая сила существует. Сильной волей восхищается всякий, потому что ни у кого ее нет, и всякий говорит себе, что, если бы он обладал ею, для нее и для его эгоизма не было бы границ. И если обнаруживается, что такая сильная воля осуществляет что-либо весьма приятное толпе, вместо того чтобы прислушиваться к желаниям своей алчно¬сти, то этим еще более восхищаются и с этим поздравляют себя. В остальном такой человек должен иметь все качества толпы: тогда она тем менее будет стыдиться перед ним, и он будет тем более по¬пулярен. Итак, пусть он будет насильником, завистником, эксплуа¬татором, интриганом, льстецом, пролазой, спесивцем — смотря по обстоятельствам» (1990, т. 1, с. 439). Именно таким человеком-легендой и был великий вождь пролетариата. Поэтому и покоится товарищ Ленин в мавзолее, будучи атеистом и «самым человечным человеком», а к покрытым временной пылью трудам его вновь и вновь будут возвращаться удивленные потомки...

Миф Гитлера

«В древних буддийских документах получила прекрасное вы¬ражение мысль, что критическая самооценка и связанная с ней спо¬собность проводить различие между истинным и ложным являются существенными элементами религиозной установки» (Фромм, 1990, с" 278).

В отличие от В. И. Ленина, Адольф Гитлер был более последо¬вательной в приверженности злу личностью. Тем не менее, в фактах их биографии было много общего. Обратимся к труду Э. Фромма  «Адольф Гитлер — клинический случай некрофилии» (1994): во всех его чертах отчетливо проявлялась страсть «к разрушению. Однако ни миллионы немцев, ни политики всего мира не смогли этого уви¬деть. Наоборот, они считали его патриотом, который действует из любви к родине, немцы видели в нем спасителя, который избавит страну от унижений Версальского договора и от экономической катастрофы, великого зодчего новой, процветающей Германии. Как же могло случиться, что немцы и другие народы мира не распозна¬ли под маской созидателя этого величайшего из разрушителей? На это было много причин. Гитлер был законченным лжецом и пре¬красным актером. Он заявлял о своих миролюбивых намерениях и после каждой победы утверждал, что, в конечном счете, все сделает во имя мира. Он умел убеждать — не только словами, но и интона¬цией, ибо в совершенстве владел своим голосом. Но таким образом он лишь вводил в заблуждение своих будущих врагов» (с. 347). Э. Фромм отмечает следующие черты характера А. Гитлера:

1.  Садо-мазохистский авторитарный тип личности: «Все, что писал и говорил Гитлер, выдает его стремление властвовать над слабым. Вот, например, как он объясняет преимущества проведения массовых митингов в вечернее время: "По утрам и даже в течение дня человеческая воля гораздо сильнее сопротивляется попыткам подчинить ее другой воле и чужим мнениям. Между тем вечером люди легче поддаются воздействию, которое оказывает на них бо¬лее сильная воля. В самом деле, каждый митинг — это борьба двух противоположных сил. Ораторский дар, которым обладает более сильная, апостольская натура, в это время дня сможет гораздо легче захватить волю других людей, испытывающих естественный спад своих способностей к сопротивлению, чем это удалось бы сделать в другое время с людьми, еще сохраняющими полный контроль над энергией своего разума и воли".

2.  Вместе с тем, со свойственной ему мазохистской покорно¬стью, он считал, что действует, подчиняясь высшей силе, будь то провидение или биологические законы: "Все, чего они (массы) хо¬тят, это чтобы победил сильный, а слабый был уничтожен или без¬жалостно подавлен".

3. Нарциссизм. Он интересовался только собой, своими жела¬ниями, своими мыслями. Он мог до бесконечности рассуждать о своих идеях, о своем прошлом, своих планах. Мир был для него реальным лишь в той мере, в какой он являлся объектом его теорий и замыслов. Люди что-нибудь для него значили, только если служи¬ли ему или их можно было использовать. Он всегда знал все лучше других. Такая уверенность в собственных идеях и построениях — типичная примета нарциссизма в его законченном виде.

4. Уход от реальности. В своих суждениях Гитлер опирался в основном на эмоции, а не на анализ и знание. Вместо политических, экономических  и  социальных  факторов  для  него  существовала идеология. Он верил в идеологию, поскольку она удовлетворяла его эмоционально, а потому и в факты, которые в системе этой идеоло¬гии считались верными.

5. Абсолютное отсутствие способности любить, дарить тепло и сопереживать. С людьми он всегда был холоден и соблюдал дис¬танцию. На протяжении всей жизни рядом с ним не было никого, кого он мог бы назвать своим другом. Он всегда был скрытным одиночкой — и в те времена, когда рисовал открытки в Вене, и то¬гда, когда стал фюрером рейха. Шпеер говорил о его "неспособнос¬ти к человеческим контактам". Но Гитлер и сам сознавал свое пол¬ное одиночество и был убежден, что единственное, что притягивает к нему людей, это его власть. Его друзьями были собака и женщина, которых он никогда не любил и не уважал, но держал у себя в под¬чинении. Благородные человеческие чувства у Гитлера отсутство¬вали. Нежность, любовь, поэзия были чужды его натуре. На по¬верхности он был вежлив,  обаятелен,  спокоен, корректен,  дру-желюбен, сдержан. Роль этой весьма тонкой оболочки состояла в том, чтобы скрывать его подлинные черты» (Фромм, 1994, с. 349-352). К числу его очевидных способностей относилась способность к внушению, способность производить впечатление на людей и убеждать.

Способность Гитлера влиять на людей имела несколько корней: 1. Магнетизм, источником которого, по мнению большинства авторов, были его глаза. Описано много случаев, когда люди, отно¬сившиеся к нему с предубеждением, внезапно меняли свою точку зрения после его прямого взгляда. Вот как вспоминает о своей встрече с Гитлером профессор А. фон Мюллер, читавший в Мюнхе¬не курс истории для солдат по ведомству разведки и контрразведки. «Закончив свою лекцию, я натолкнулся в опустевшем зале на не¬большую группу, заставившую меня остановиться. Слушатели стояли, как будто загипнотизированные человеком, без остановки говорившим странным гортанным голосом и со все возрастающим возбуждением. У меня возникло странное чувство, что возбуждение его слушателей тоже все время росло, и это, в свою очередь, прида¬вало дополнительную силу его голосу. Я увидел бледное, худое ли¬цо... с коротко подстриженными усиками и огромными бледно-голубыми сверкающими и в то же время холодными глазами фана¬тика». Э. Фромм объясняет магнетизм Гитлера тем, «что у людей с сильно развитым нарциссизмом часто наблюдается специфический блеск в глазах, создающий впечатление сосредоточенности, целе¬устремленности и значительности (как бы не от мира сего). В самом деле, порой бывает нелегко различить по выражению глаз человека духовно развитого, почти святого и человека, страдающего силь¬ным нарциссизмом, по сути полусумасшедшего. Единственным эф¬фективным критерием является в таком случае присутствие (соответственно — отсутствие) теплоты во взгляде. Но все свидете¬ли сходятся в том, что глаза Гитлера были холодными — как было холодным и выражение его лица в целом — и что ему вообще были чужды какие-либо теплые чувства. Эта черта может отталкивать, но может быть и источником магнетической силы. Лицо, выра¬жающее холодную жестокость, вызывает страх. Но некоторые страху предпочитают восхищение. Здесь лучше всего подойдет сло¬во "трепет": оно абсолютно точно передает возникающие в такой ситуации смещение чувств. Трепет соединяет в себе ужас и благого¬вение. (Такое же двойственное значение имеет на иврите слово "норах". В иудейской традиции им обозначается атрибут Бога, вы¬ражающий архаическую установку сознания, в которой одновре¬менно присутствуют ужас и восхищение — страх Господень)» (Фромм, 1994, с. 356-357).

2. Непоколебимая уверенность в своих идеях — еще один фак¬тор, объясняющий суггестивные способности Гитлера. В обстанов¬ке социальной и политической неопределенности, как это было в Германии в 20-е годы, люди обращают свои взоры к фанатику, умеющему ответить на все вопросы, и готовы объявить его «спаси¬телем».

3.  Простота слога. Он никогда не утруждал слушателей тонко¬стями интеллектуальных или моральных суждений. Он брал факты, подтверждавшие его тезис, грубо лепил их один к другому и полу¬чал текст вполне убедительный, по крайней мере, для людей, не отягощенных критической способностью разума.

4.  Блестящие актерские способности. Он умел очень тонко пере¬давать мимику и интонацию самых различных типажей. Он в совер¬шенстве владел голосом и свободно вносил в свою речь модуляции, необходимые для достижения нужного эффекта. Обращаясь к сту¬дентам, он бывал спокойным и рассудительным. Одна манера речи предназначалась у него для общения с грубоватыми старыми мюн¬хенскими дружками, другая — для разговора с немецким принцем, третья — для бесед с генералами. Он мог устроить гневную сцену, желая сломить неуступчивость чехословацких или польских мини¬стров, а, принимая Чемберлена, мог быть предупредительным и дружелюбным хозяином.

5. Приступы гнева. Внезапные вспышки гнева сыграли боль¬шую роль в формировании ходячего стереотипа, который был осо¬бенно распространен за пределами Германии и изображал фюрера как вечно разгневанного человека, орущего, не владеющего собой. Гитлер был в основном  спокойным,  вежливым  и  сдержанным. Вспышки гнева, хотя и довольно частые, были все-таки в его пове¬дении исключением. Эти приступы случались в ситуациях двух ти¬пов: а) во время его выступлений, особенно под конец. Ярость его была при этом совершенно подлинной, не наигранной, ибо ее пита¬ла настоящая ненависть и страсть к разрушению, которым он давал свободно излиться в какой-то момент своей речи. Именно подлин¬ность делала его гневные тирады столь убедительными и зарази¬тельными. Но, будучи подлинными, они отнюдь не были бескон-трольными.  Гитлер очень хорошо знал, когда приходило время подстегнуть эмоции слушателей, и только тогда открывал плотину, которая сдерживала его ненависть; б) во время бесед вспышки яро¬сти его были совсем другими. Они были сродни капризам шести¬летнего ребенка. Своими вспышками Гитлер наводил страх на со¬беседников, но он был в состоянии их контролировать, когда это было необходимо.

6.  Исключительная память. «Известно, что Гитлер легко запо¬минал цифры и технические детали. Он мог назвать точный калибр и дальность любого оружия, количество подводных лодок, которые находятся в данный момент в плавании или стоят в гавани, и мно¬жество других подробностей, имевших значение для ведения войны. Неудивительно, что его генералы бывали искренне поражены глу¬биной его знаний, хотя в действительности это было только свойст¬во механической памяти» (Фромм, 1994, с. 359). «Как показывает внимательное изучение "Застольных бесед", речей Гитлера и "Майн кампф", он был жадным читателем и обладал способностью оты¬скивать и запоминать факты, чтобы затем использовать их при лю¬бой возможности, подкрепляя свои идеологические посылки. Если попытаться объективно взглянуть на "Майн кампф", мы едва ли сможем квалифицировать его как труд, написанный действительно эрудированным человеком. Это скорее умно — и очень недобросо¬вестно — состряпанный пропагандистский памфлет. Что же касает¬ся его речей, го, несмотря на их потрясающую эффективность, они были произведениями уличного демагога, но не образованного че¬ловека. "Застольные беседы" демонстрируют его талант в искусстве вести разговор. Но и в них он предстает перед нами как одаренный, но поверхностно образованный человек, не знавший ничего доско¬нально. Это был человек, который, перескакивая из одной области знаний в другую, ухитрялся, благодаря своей удивительной памяти, выстраивать более или менее связные цепочки фактов, специально выуженных из различных книг. Порой он допускал грубейшие ошибки, свидетельствующие о недостатке фундаментальных зна¬ний. Но время от времени ему удавалось удивлять своих слушате¬лей» (там же, с. 360).

7. Маскировка. «Этот терзаемый страстями человек был дру¬желюбным, вежливым, сдержанным и почти застенчивым. Он был особенно обходительным с женщинами и никогда не забывал по¬слать им цветы по случаю какого-нибудь торжества. Он ухаживал за ними за столом, предлагал пирожные и чай. Он стоял, пока не садились его секретарши» (Фромм, 1994, с. 363). «Роль дружелюб¬ного, доброго, чуткого человека Гитлер умел играть очень хорошо. И не только потому, что он был великолепным актером, но и по той причине, что ему нравилась сама роль. Для него было важно обма-нывать свое ближайшее окружение, скрывая всю глубину своей страсти к разрушению, и, прежде всего, обманывать самого себя» (там же, с. 364).

8. Недостаток воли. «Слабость воли Гитлера проявлялась в его нерешительности. Многие из тех, кто наблюдал его поведение, от¬мечают, что в ситуации, требующей принятия решения, его вдруг начинали одолевать сомнения. У него была привычка, свойственная многим слабовольным людям, дожидаться в развитии событий та¬кого момента, когда уже не надо принимать решения, ибо его навя¬зывают сами обстоятельства. Гитлер умел манипулировать обстоя¬тельствами, чтобы нагнетать обстановку. Таким образом, моби-лизуя всю свою изощренную технику самообмана, он избегал необ¬ходимости принимать решения. Избрав же ту или иную линию, Гитлер проводил ее с непоколебимым упорством, которое можно было бы назвать "железной волей"».

Нарушенное чувство реальности. Мир фантазии был для него более реальным, чем сама реальность. «Люди тоже не были для не¬го реальными. Он видел в них только инструменты. Но настоящих человеческих контактов у него не было, хотя порой он бывал доста¬точно проницательным. Впрочем, не будучи в полной мере реали¬стом, он в то же время не жил целиком и в мире фантазии. Его мир складывался из реальности и фантазий, смешанных в определенной пропорции: здесь не было ничего до конца реального и ничего до конца фантастического. В некоторых случаях, особенно когда он оценивал мотивы своих противников, он бывал удивительным реа¬листом. Он почти не обращал внимания на то, что люди говорили, и принимал во внимание только то, что считал их подлинными (даже не всегда осознанными) побуждениями» (там же, с. 368-369).

Миф Гитлера формировался различными способами. В «Зас¬тольных разговорах» приводится один из рассказов фюрера о его политической борьбе: «Уже в начале политической деятельности он заявил, что главное не в том, чтобы привлечь на свою сторону жа¬ждущее лишь порядка и спокойствия бюргерство, чья политическая позиция продиктована, прежде всего, трусостью, но в том, чтобы воодушевить своими идеями рабочих. И все первые годы борьбы ушли на то, чтобы привлечь рабочих на сторону НСДАП. При этом использовались следующие средства:

1.  Подобно марксистским партиям, он также распространял политические плакаты огненно-красного цвета.

2. Он использовал для пропаганды грузовики, причем они были сплошь оклеены ярко-красными плакатами, увешаны знаменами, а его люди с них хором выкрикивали лозунги.

3. Он позаботился о том, чтобы все сторонники Движения при¬ходили на митинги без галстуков и воротничков и не особенно при¬наряжались, дабы тем самым вызвать доверие к себе простых рабо¬чих.

4. Буржуазные элементы, которые — не будучи истинными фа¬натиками его идей — хотели примкнуть к НСДАП, он стремился отпугнуть громкими выкриками пропагандистских лозунгов, неоп¬рятной одеждой участников митингов и тому подобными вещами, чтобы с самого начала не допустить в ряди Движения трусов.

5. Он всегда приказывал применять cai-'ые грубые методы при удалении из зала политических противников,  гак что вражеская пресса, которая обычно ничего не сообщала о собраниях, информи¬ровала читателей о причиненном там членовредительстве и тем самым привлекала внимание к митингам НСДАП.

6. Он послал несколько своих ораторов на курсы ораторского искусства других партий, чтобы таким образом узнать темы высту¬плений их представителей на дискуссиях и затем, когда те выступят на наших собраниях, дать им достойный отпор. Он всегда разделы¬вал под орех выступающих в дискуссиях женщин из марксистского лагеря тем, что выставлял их на посмешище, указав на дырку в чулке, утверждая, что их дети завшивели и т. д. Поскольку разумные аргументы на женщин не действуют, а, с другой стороны, удалить их из зала нельзя, не вызвав протестов собравшихся, то это самый лучший метод обращения с ними.

7. Он, выступая в дискуссиях, всегда говорил свободно, без подготовки и приказывал членам партии подавать определенные реплики, которые — создавая впечатление — придавали силу его высказываниям.

8. Когда же прибывали оперативные группы полиции, то он да¬вал знак своим женщинам, и те указывали им на оказавшихся в зале противников или даже просто незнакомых людей, на которых по¬лицейские бросались, ни в чем не разобравшись, как спущенные с цепи волкодавы. Это был наилучший способ отвлечь их внимание или даже просто избавиться от них.

9. Митинги других партий он разгонял, провоцируя там с по¬мощью членов своей партии драки, потасовки и тому подобные вещи. Благодаря этим средствам ему удалось привлечь на сторону Движения столько хороших элементов трудового населения, что он во время одной из последних избирательных кампаний перед при¬ходом к власти провел не менее 180 000 митингов  ...Гитлер лично сформулировал так называемые заповеди членов НСДАП. Среди них: "Фюрер всегда прав!", "Ты — представитель партии, равняй на это свое поведение и свои действия! Быть национал-социалистом — значит быть во всем примером!", "Верность и самоотверженность да будут тебе высшей заповедью!", "Право — это все то, что полез¬но Движению и тем самым Германии, то есть твоему народу!"

— Как все просто! Как все знакомо!» — Такими словами коммен¬тирует Г. Пикер обеденный разговор от 8.4.1942 г. (1993, с. 186-188).

Немецкий филолог, профессор Виктор Клемперер в своей книге «ЛТИ. Записки филолога» описывает язык Третьего Рейха — явле¬ние, которое в немалой степени способствовало формированию фашизма. Андрей Битов размышляет об аналогичном «эксперимен¬те» в России: «История геноцида русского языка пока еще не напи¬сана... Пока что складывается история геноцида людей... История геноцида языка могла бы быть написана конкретно, научно. Этакий ГУЛАГ для слов. Язык как ГУЛАГ. Для начала как история пар¬тийных постановлений и установок. Потом как вымирание словаря. Потом как заселение его разного рода выдвиженцами, под — и пе¬реселенцами. Потом как быт порабощенной речи. Периодическая борьба за его "чистоту" — история чисток. Потом — как история восстаний и подавлений языка...»

Итак, что такое ЛТИ, по мнению Клемперера?

Были BDM (Bund Deutsches Madel — Союз Немецких Девушек) и HJ (Hitlerjugend — Гитлеровская Молодежь), и DAF (Deutsche Arbaits-front — Немецкий Трудовой Фронт), и бесчисленное множе¬ство других сокращений. «Сначала как игра в пародию, потом как временная помощь для памяти, нечто вроде узелка на носовом платке, и, наконец, через все эти несчастные годы, как самозащита, как сигнал СОС, направленный самому себе,— появляется в моем дневнике сокращение ЛТИ. Оно выглядит научно, как и все эти звучные иностранные слова, которые так любили употреблять в Третьем Рейхе: "гарант" звучит солиднее, чем "поручитель", а "диффамация" устрашает больше, чем "бесславие". (А может и не всякий их понимает — тогда впечатление еще сильнее).

ЛТИ. Lingvo Tertii Imperil, язык Третьего Рейха.

ЛТИ — язык необычайно убогий. Его нищета почти принципи¬альная— такое впечатление, что он дал обет убогости. "Майн Кампф", библия национал-социализма, впервые вышла в 1925 г., и с этого момента язык национал-социализма уже утвержден во всех основных чертах. С 1933 г., с момента прихода партии к власти, он из языка группы людей становится языком народа, т. е. овладевает всеми общественными и частными сферами жизни: политикой, юс¬тицией, экономикой, искусством, наукой, школой, спортом, семьей, детскими садами, чуть ли не колыбелью. Разумеется, ЛТИ распро-странил свою экспансию и на армию, причем с особой энергией, но между военным языком и ЛТИ происходило взаимное влияние, точнее говоря, сначала язык армии воздействовал на ЛТИ, а затем сам оказался им захвачен...

До 1945 г. включительно, почти до последнего дня... печаталось огромное количество всякого рода литературы: листовок, газет, журналов, учебников, научных и литературных сочинений И во всей этой временной и жанровой обширности ЛТИ оставался убо¬гим и монотонным. В зависимости от того, какие возможности под¬совывала мне жизнь, ...я изучал то "Миф XX века", то "Карманный календарь розничного торговца", иногда перелистывал то юриди¬ческие, то фармацевтические журналы, читал романы и стихи, вы¬ходившие в те годы, слушал разговоры рабочих на фабрике. По¬всюду, будь то слово печатное или устное, у людей образованных и простых был один и тот же стереотип и один тон. И даже у самых гонимых жертв и смертельных врагов национал-социализма, у ев¬реев, повсюду,— в их разговорах и письмах, в их книгах, пока они еще могли их публиковать,— царил столь же всесильный, сколь и убогий, и именно благодаря своему убожеству всесильный ЛТИ. Причина этого убожества представляется совершенно ясной. Орга¬низованная в мельчайших деталях система тирании попросту бдит над тем, чтобы доктрина национал-социализма в каждом своем пункте, а значит, и в языке, осталась чистой. По образцу папской цензуры титульный лист всех книг, касающихся партии, снабжен клаузулой: "Национал-социалистическая партия не возражает про¬тив данной публикации. Председатель комиссии партийного кон¬троля по охране национал-социализма". Печататься может лишь тот, кто является членом Имперской Литературной Палаты, а вся пресса может публиковать лишь материал, полученный из центра, самое большее слегка модифицируя обязательный для всех текст — причем модификация эта ограничивается лишь чисто внешним об¬рамлением установленных стереотипов. В последние годы Третьей Империи установился обычай, когда по берлинскому радио в пят¬ницу вечером читали свежую статью Геббельса для "Рейха",— за день до появления этого номера — и таким образом всякий раз бы¬ло известно, что до следующей субботы должно печататься на пер[вых страницах всех газет. Таким образом, обязательная для всего общества языковая модель творилась очень небольшим кругом лю¬дей. Возможно даже, что лицом, определявшим, какой язык дозволен, был лишь один Геббельс. Абсолютная власть, осуществляемая языковой монополией маленькой группы людей, вернее, одного человека, распространилась на всю сферу немецкого языка тем бо¬лее успешно, что ЛТИ не знает границы между словом устным и письменным. Или вернее: все в нем было, должно было быть обра¬щением, воззванием, пробуждением страсти. Между статьями и ре¬чами министра пропаганды не было никакой стилистической раз-ницы — именно поэтому его статьи так хорошо поддавались декламации. Обязательный для всех стиль был стилем крикливого агитатора.

И здесь за одной ясной причиной убожества ЛТИ встает дру¬гая, более глубокая. ЛТИ убог не только потому, что все должны были руководствоваться одним и тем же образцом, но, прежде все¬го, потому, что он умышленно ограничивал себя лишь одной сто¬роной человеческой натуры.

Всякий свободно функционирующий язык служит всем челове¬ческим потребностям: он является орудием разума и чувств, средст¬вом информации и беседы, монолога и молитвы, просьбы, приказа, заклинания. ЛТИ служит исключительно этому последнему. Какой частной или общественной сферы ни коснись, — все становится выступлением, и все свершается публично. "Ты — ничто, твой на¬род— все", — так звучит один из националистических лозунгов. Что означает: ты не один наедине с собой, ты не один со своими близкими, ты стоишь перед лицом народа Поэтому ошибкой было бы сказать, что ЛТИ во всех сферах обращается исключительно к воле человека. Ибо апеллирующий к воле всегда апеллирует к лич¬ности, даже если обращается к состоящему из личностей целому. Но ЛТИ стремится к тому, чтобы полностью лишить человека его индивидуальной сущности, заглушить в нем личность, сделать из него бессмысленного и безвольного члена стада, гонимого в задан¬ном направлении, песчинку. ЛТИ — это язык массового фанатизма. Там, где он обращается к личности, причем не только к ее воле, но и к ее интеллекту, где он выступает как доктрина, там он внедряет методы фанатизации и массового внушения. То, что ЛТИ в своих кульминационных моментах должен быть языком веры, понятно само собой, но знаменательно при этом, что как язык веры он пол-ностью опирается на христианство, точнее говоря, на католицизм, в то время как национал-социализм явно и скрыто, теоретически и практически с самого начала борется с христианством и особенно с католической церковью.

При всем том первые жертвы — партийцы, те 16, что погибли под Фельдхенхалле, с точки зрения культовой и языковой тракту¬ются как христианские мученики. Знамя, которое несли во главе того шествия, именуют "кровавым стягом", и новые члены С А и СС принимают присягу, прикасаясь к нему. Соответствующие речи и статьи изобилуют выражениями типа «свидетельство крови». Даже тех, кто не участвовал в таких церемониях лично или сидя в кино¬зале, все равно окутывает благочестивый кровавый туман, заклю¬ченный уже в самых определениях.

Первый после захвата Австрии праздник Рождества, "Велико-германское Рождество 1938 г.", подается прессой в полностью дехристианизированной форме: столь торжественно отмечаемое собы¬тие— это исключительно "праздник немецкой души", "возрожде¬ние Великой Германии" и, следовательно, новое рождение света, вот почему все внимание сосредотачивается на солнечном круге и свастике, а еврей Иисус полностью выносится за скобки. Когда вскорости на день рождения Гиммлера учреждается Орден Крови, это уже явно "орден нордической крови".

Однако все словесное обрамление взято из христианского сло¬варя. Такие понятия как мистика святой ночи, мученичество, вос¬кресенье, рыцарский орден, являющиеся символами католическими и парсифалевскими, здесь пытаются ассоциировать с деяниями фю¬рера и его партии (вопреки их языческой сути).

При этом необыкновенно важную и специфическую роль играет слово «вечный». Оно принадлежит к тем выражениям из словаря ЛТИ, нацистский характер которых определяется исключительно бесцеремонностью их употребления: ЛТИ непрерывно пользуется эпитетами "исторический", "единственный в своем роде", "вечный". Слово «вечный» можно считать высочайшей ступенью в длинной лестнице нацистских превосходных степеней, причем, с этой по¬следней ступени вход уже прямо на небо. Вечность — атрибут Бо¬жества; называя что-то "вечным", мы помещаем это "что-то" в ре-лигиозную сферу. "Мы нашли путь в вечность" — сказал Лей во время торжественного открытия Школы Адольфа Гитлера (высшая партийная школа) в 1938 г. На экзаменах в этой школе нередко за¬дается провокационный вопрос: "Что наступит после Третьего Рей-ха?". Если не чувствующий подвоха ученик отвечает "четвертый", то его безжалостно исключают (даже при хороших профессиональ¬ных знаниях) как бестолкового адепта партии. Правильный ответ таков: "Ничего не наступит, ибо Третий Рейх будет вечным немец¬ким государством".

9 ноября 1935 г. о погибших при Фельдхенхалле Гитлер сказал: "мои апостолы" (используя новозаветные выражения, он определяет себя как немецкого спасителя) Их шестнадцать, видимо, он хочет иметь их больше, чем было у его предшественника, а во время по¬гребальных торжеств прозвучали слова: "Вы воскресли в Третьем Рейхе". Фюрер неустанно подчеркивает свои исключительно близ¬кие отношения с Богом, свою роль избранника, дитя Божия, свою религиозную миссию. В период триумфального взлета своей поли¬тической карьеры он сказал в Вюрцбурге (в июле 1937): "Нас ведет длань Провидения, мы действуем по воле Всемогущего. Никто не может творить историю народов и мира без благословления Про¬видения". Провидение, которое его избрало, появляется в каждой речи Гитлера, в каждом его воззвании в течение всех этих лет. По¬сле покушения 1944 года мы узнаем, что судьба сохранила его, ибо немецкий народ нуждается в нем — в "знаменосце веры". В своем дневнике от 10 февраля 1932 г. Геббельс описывает речь фюрера во Дворце спорта' "В конце он впал в чудесный ораторский пафос и кончил словом: Аминь! Это прозвучало так естественно, что все люди были глубоко потрясены и растроганы, толпу во Дворце спорта охватил экстаз.." Это "аминь" ясно показывает, что общее направление всей этой риторики носит характер религиозный и пастырский. Религиозная кульминация деятельности Гитлера за¬ключается в использовании конкретных христологических оборо¬тов, а затем, по нарастающей, в манере произносить важные пар¬тийные речи как проповеди с большой напыщенностью. Но фюрер не может произносить речи ежедневно — даже не должен, божеству подобает пребывать на небесах и чаще говорить устами своих жре¬цов, нежели собственными. А что касается Гитлера, тут есть еще и дополнительная выгода: его слуги и друзья могут провозглашать его спасителем еще более решительно и без тени смущения, покло¬няться ему еще неустаннее и горячее, чем это делал бы он сам. С 1933 до 1945 г, до самой катастрофы, это вознесение фюрера на пьедестал божества, сравнение его личности и деяний со Спасите¬лем и библейскими персонажами свершалось ежедневно, и не было никакой возможности хотя бы в малейшей степени сопротивляться этому.

Культовые почести, воздаваемые Гитлеру, лучистый религиоз¬ный нимб вокруг его личности, еще более усиливаются благодаря тому, что повсюду, где речь заходит о его деяниях, его государстве, его войне, появляются религиозные эпитеты. Вилл Веспер, руково¬дитель Саксонского отделения Имперской литературной палаты по случаю октябрьской "Недели книги" провозглашает: "Майн Кампф" — это священная книга национал-социализма и новой Германии». Фюрер — новый Христос, особый немецкий Спаситель; великую антологию немецкой литературы и философии от "Эдды" до "Майн Кампф", где Лютер, Гете и т. д. занимают лишь переход¬ные ступени, называют "германской Библией"; его книга — "немец¬кое Евангелие", его война—"оборонительная священная война"; ясно, что и книга, и война обязаны своей святостью святости само¬го автора и, в свою очередь, усиливают его ореол

Простая масса ощущает понятие "Третий Рейх" как религиоз¬ное усиление понятия "Рейх", и без того уже наполненного религи¬озным смыслом. Дважды существовала Германская империя, дваж¬ды она была несовершенна и дважды погибла; однако теперь Третья Империя предстанет во всем своем совершенстве, не руши¬мая во веки веков. И да отсохнет рука, не желающая ей служить или поднимающаяся против нее! Религиозные выражения и обороты ЛТИ вместе составляют сеть, которая набрасывается на слушателя и затягивает его в область веры» (см. Клемперер, 1991, с. 19-25)

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 Все



Обращение к авторам и издательствам:
Данный раздел сайта является виртуальной библиотекой. На основании Федерального закона Российской федерации "Об авторском и смежных правах" (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ), копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений, размещенных в данной библиотеке, категорически запрещены.
Все материалы, представленные в данном разделе, взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на книги принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы ссылка на него находилась на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы немедленно удалим ее.


Звоните: (495) 507-8793




Наши филиалы




Наша рассылка


Подписаться