|
Сознательное творение мифа, его грамотная трансформация и широкое внедрение возможно только при использовании всего ар¬сенала лингвистических и экстралингвистических достижений нау¬ки и осознанном применении метода вербальной мифологизации.
Метод ВМЛ, который первоначально разрабатывался как ме¬тод терапии терапевтов, позволяет создавать личностные якорные тексты, внедрять их в массовое сознание и, по мере необходимости, грамотно трансформировать. Об этом и пойдет речь далее.
ГЛАВА 12 ПРОГРАММИРОВАНИЕ СУДЬБЫ (ВМЛ - СОЗДАНИЕ МИФА В ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ГРУППЕ)
Тебя ведет по жизни внутренний дух познанья, тот играющий призрак, который и есть ты сам. Не отворачивайся от возможного будущего, пока не убедишься, что тебе больше нечему у него научиться. Ты всегда вправе изменить образ мыслей и выбрать другое будущее или другое прошлое.
Р. Бах
Вот мой секрет, он очень прост зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
А. де Сент-Экзюпери
Говоря о сознательном и профессиональном сотворении мифов, я имею в виду, прежде всего, лингвистическую сторону этого во¬проса, хотя результаты такого рода работы непременно отразятся на уровне социально-психологической адаптации личности к обще¬ству и, возможно, каким-то образом повлияют на здоровье (иссле¬дованиями терапевтического эффекта личных мифов занимается в настоящее время доктор А. В Кылосов).
Вообще-то профессиональной разработкой мифов занимается имиджелогия — наука, специализирующаяся на формировании пре¬имущественно рекламных образов: «Понятие "имиджа" (синоними¬чное "персонификации", но более обобщенное, включающее не>' только естественные свойства личности, но и специально нарабо-1 тайные, созданные) связано как с внешним обликом, так и с внут-' ренним содержанием человека, его психологическим типом, черты которого отвечают запросам времени н общества» (Гуревич П. С, 1991, с. 6; см. также: Бенедиктова В И., 1994; ШвальбеБ., Шваль-бе X ,1993; Шпигель Дж., 1995 и др).
Создать себе имидж может далеко не каждый, поскольку имид¬желогия — это область специальной профессиональной коммуни¬кации, и достаточно дорогая область. А вот разобраться со своей собственной судьбой, понять свой собственный образ...
Приведу небольшой отрывок из итальянской сказки «Злая судь¬ба»' «Только судьба подошла к Сфортуне, девушка крепко схватила
ее за руки и потащила к ручью. Ну и вопила же старуха, когда Сфортуна терла ее намыленной губкой.
— Не хочу мыться! Не хочу мыться! — кричала она, вырыва¬ясь.
Но Сфортуна не обращала внимания на ее крики. Она чистень¬ко вымыла свою судьбу, причесала ее, надела новое красивое пла¬тье, об}ла в новые скрипучие башмаки и вылила на нее весь пузы¬рек с розовым маслом.
Ах, какая милая добрая старушка стояла теперь перед ней! А пахло от нее, как от десяти кустов роз. Известное дело, все женщи¬ны, даже самые старые, любят новые наряды. Судьба налюбоваться на себя не могла. Она то и дело оправляла оборочки на юбке, по-скрипывала новыми ботинками, примеряла шаль.
— Умница ты моя,— сказала она Сфортуне.— Так уж повелось: если у человека злая судьба, он только и знает, что жалуется да клянет ее. Вот она и становится еще злее. Никому и в голову не придет, что надо самому постараться сделать свою судьбу краше. Ты, моя голубка, так и поступила. Теперь все у тебя пойдет хорошо. Спасибо тебе за подарки, прими и от меня подарочек».
ВМЛ — это и есть лингвистическая попытка «причесать и умыть Судьбу». Но прежде немного теории.
Предчувствие мифа
Почему именно «миф», а не какое-нибудь другое понятие («имидж», например)?
Во-первых, потому, что это традиция российской философии (см.: Бердяев, 1994; Булгаков, 1994; Лосев, 1982, 1990, 1991, 1992 и др.)
Так, А. Ф. Лосев в книге «Диалектика мифа» пишет: «Нужно быть до последней степени близоруким в науке, даже просто сле¬пым, чтобы не заметить, что миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интен-сивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не вы¬думка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это — совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола» (1991, с. 24). «Миф не есть бы¬тие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная, действитель¬ность'» (с. 27) «Всякий миф, если не указывает на автора, то он сам есть всегда некий субъект Миф всегда есть живая и действующая личность. Он и объективен, и этот объект есть живая личность» (с 37). «Я говорю, что если вы хотите мыслить чисто диалектически, то вы должны прийти к мифологии вообще, к абсолютной мифоло¬гии в частности» (с. 186)
Во-вторых, понятие «мифа» является едва ли не центральным в мировой психологии и психотерапии (см.: Фрейд, 1991, 1989; Юнг, 1991, 1993 и др.) как индивидуальной, так и групповой.
«Миф... является тем шагом, при помощи которого отдельный индивид выходит из массовой психологии» (Фрейд, 1991, с. 131).
По свидетельству Джозефа Кэмпбелла, после окончания рабо¬ты «Символы трансформации», К. Г. Юнг сообщил; «Едва я закон¬чил рукопись, как меня осенило, что значит жить с мифом и что такое жить без него. Миф, как говорил кто-то из отцов Церкви, это "то, во что верят все, всегда и везде"; следовательно, человек, кото¬рый думает, что он может прожить без мифа или за пределами его, выпадает из нормы. Он подобен вырванному с корнем растению, лишенный подлинной связи и с прошлым и с родовой жизнью, ко¬торая в нем продолжает себя, и с современным человеческим сооб-ществом. Это игра его разума, которая всегда оставляет в стороне его жизненные силы» — «Это и был тот радикальный сдвиг от субъективного и персоналистского, в сущности своей биографиче¬ского, подхода к пропитыванию символизма psyche к более широ¬кой — культурно-исторической, мифологической — ориентации, ко¬торая затем станет характерной чертой юнговскои психологии». Он спросил себя: «Каков тот миф, которым ты живешь0» — и обнару¬жил, что ответ ему неизвестен. «Итак, самым естественным образом я поставил перед собой цель докопаться до "моего" собственного мифа, и рассматривал это в качестве сверхзадачи, ибо,—как сказал я сам,— как могу я, занимаясь лечением своих пациентов, учиты¬вать личностный фактор, мое собственное уравнение личности, ко¬торое так необходимо для понимания других людей, если я не осоз¬наю его? Я просто вынужден был выяснить, какой бессознательный или подсознательный миф формировал меня, из какого подземного клубка я произрастаю» (1995, с. 207-208).
Э. Берн показывает на конкретных примерах «сходство между мифами, сказками и реальными людьми. Оно лучше всего схваты¬вается с трансакционной точки зрения, основанной на собственном мифе (изобретенном специалистами по анализам игр и сценариев) как средстве более объективного видения человеческой жизни» (1992, с. 182).
В-третьих, понятие «миф» подчеркнуто-лингвистическое (речь, слово, толки, слух, весть, сказание, предание, в отличие от понятия «имидж» (образ), и в той или иной мере связано с понятием творчества.
Эту мысль наиболее четко выразил А Ф. Лосев в книге «Диа¬лектика мифа»: «...Миф не есть историческое событие как таковое, но оно всегда есть слово. Слово — вот синтез личности как идеаль¬ного принципа и ее погруженности в недра исторического станов-ления. Слово есть заново сконструированная и понятая личность. Понять же себя заново личность может, только войдя в соприкос¬новение с инобытием и оттолкнувшись, отличившись от него, г е. прежде всего, ставши исторической. Слово есть исторически став¬шая личность, достигшая степени отличия себя как самосознающей от всякого инобытия личность. Слово есть выраженное самосозна¬ние личности, уразумевшая свою интеллигентную природу лич¬ность, — природа, пришедшая к активно развертывающемуся само¬сознанию. Личность, история и слово — диалектическая триада в недрах самой мифологии. Это — диалектическое строение самой мифологии, структура самого мифа. Вот почему всякая реальная мифология содержит в себе 1) учение о первозданном светлом бы¬тии, или просто о первозданной сущности, 2) теогонический и во¬обще исторический процесс и, наконец, 3) дошедшую до степени самосознания себя в инобытии первозданную сущность. ...миф есть в словах данная чудесная личностная история» (1991,С.167-169).
Итак, выделиться из толпы (осознать себя личностью), мобили¬зовать свои творческие резервы, выразить этот процесс через сло¬во — стать уникальным, обрести миф.
Первая попытка мифа
Как писал К. Г Юнг, невозможно помочь другому, не разо¬бравшись со своим личным мифом. Поэтому идея создания текста мифа и возможности его трансформации в другие тексты зароди¬лась именно в психотерапевтической среде. Как часто человек не может ответить на такой, казалось бы, простой вопрос: «Что вас отличает от всех других людей?» В лучшем случае, можно услы¬шать ответ «красивые ноги», или «высокий рост». Но где же сама личность?
Первая попытка создать миф была предпринята в 1993 году на Смоленском семинаре по психотерапии. Объектом послужил док¬тор из Новокузнецка С. И. Старостенко, а сам текст представлял собой газетный материал с «трансовыми наводками», широко рас-пространенными в системе НЛП:
«Не читайте эту статью,
если у вас дома нет транквилизаторов1
Доктор Старостенко — трансолог..
Обратиться к феномену доктора Старостенко нас побудили многочисленные анонимные телефонные звонки и письма в защиту этого доктора с требованиями привлечь к ответственности нашего собственного корреспондента в г. N. С прискорбием вынуждены признаться, что наш внештатный корреспондент написал статью о докторе Старостенко со слов душевнобольной пациентки.
Чтобы принести извинения зам. главного редактора лично по¬сетил кабинет трансолога под видом пациента. Вот что он поведал нам после сеанса:
— Первое, что меня поразило, — особая атмосфера кабинета, которая исходила как бы непосредственно от самого доктора. Его суровое лицо с проницательным взглядом обратилось ко мне, как только я отворил дверь кабинета, и я почувствовал, как что-то кос-нулось моей души.
Мне пришлось в целях конспирации рассказать доктору, что я плохо сплю по ночам. Сурово насупив брови, он выслушал мой рассказ. Его пронизывающий ласковый взгляд исподлобья, по мере того как я рассказывал, проникал все глубже и глубже.
После нескольких коротких вопросов, которые показались мне лишенными смысла, последовала продолжительная пауза. Я уже стал нервничать. И наконец, трансолог сказал... несколько слов и в этих словах обозначил то, что беспокоило меня на самом деле в течение пятнадцати лет.
"Вот с этим мы и будем работать", — спокойно сказал доктор Старостенко: "Вы же на приеме у трансолога — зачем же скрывать правду?"
Полилась проникновенная, мягкая речь, какую трудно было ожидать у такого сурового человека, и что-то стало размягчаться во мне: и реальность вокруг меня изменила привычные очертания. Доктор что-то рассказывал, и вроде бы ничего не происходило, но вдруг я обнаружил себя сидящим на стуле, и ноги мои упирались в пол, а легкий ветерок обвевал мою голову изнутри.
Погрузившись в себя, я увидел, как перед моим внутренним оком пронеслась вся моя жизнь в одно мгновение. И там, из этого состояния, я смог увидеть самость сущности доктора Старостенко-трансолога.
Я увидел колеблющееся белое свечение над головой трансоло¬га. Оно было наполнено особым благостным смыслом.
В голове образовался просвет — и я снова оказался на том же стуле, и состояние мое значительно отличалось: я чувствовал себя наполненным какой-то особой силой.
"Где же различия, которые порождают различия?" — подумал я.
И тут я заметил на столе тускло мерцающий компьютер, на эк¬ране которого высвечивалось время. — "Как,— воскликнул я внут¬ри себя, — и это все за семь минут?!"
Прошло время, но я до сих пор задаюсь вопросом: кто же такой доктор Старостенко?
Известно, что он учится сейчас в аспирантуре на кафедре пси¬хотерапии Новокузнецкого ГИДУВ, пять раз ездил на Смоленщину изучать искусство волхвования, где на последней конференции был избран главным волхвом России. Большинство же фактов судьбы доктора Старостенко-трансолога неизвестно...
Кто же он: доктор, волхв, шарлатан, ученый, мессия, лекарь?!
Он с нами и внутри нас. У нас в городе N для нас работает док¬тор Старостенко-трансолог».
Никто тогда еще не знал, что это — рождение нового метода (в том числе и в психотерапии). Но роды были трудные. Выявились некоторые закономерности: труден оказался поиск ключевого слова (вспомним лосевское «миф — развернутое магическое имя») — предлагались варианты «трансомоделятор», «психохирург», «трансмастер» и др.; пришлось изрядно поломать голову над сти¬лем будущего шедевра и т. д. Текст получился едва ли не самым объемным из всех, созданных позже и характеризовался следующи¬ми признаками: «суровый» (27.20), «возвышенный» (26.81), «силь¬ный» (26.06), «зловещий» (18.87), «угрюмый» (15.06); цветовые ас¬социации: белый, голубой, желтый, синий). Удачная идея текста — смешение разных мифологий с превалированием научного мифа.
Миф победителя
О сознательном восхождении к мифу мы уже много писали. Ре¬зультат — осознание методики создания мифа и конкретный текст, который мы приводим ниже:
«Доктор-воин
Он родом из города, которого больше нет. Он потомок рода ведунов и воителей. Его закалила Сибирь. Он — доктор-воин.
Так кто же он на самом деле?
Он — доктор. Получил высшее системное медицинское образо¬вание. Он владеет тайнами древней восточной и западной медици¬ны. Его оружие — слово, подобное острию и вещие руки.
Он — воин. Он побеждал днем и ночью, в воздухе и на земле, в степях и горах. Сотни раз он специально поднимался высокого в небо и ястребом падал на землю, выполняя свое особое назначение.
Он — доктор-воин. В тридцать три года ему было знамение. Жизненный путь привел на Смоленскую землю. Подобно древним Рюриковичам он выковал заветный ключ к умам и сердцам смолян. И город принял его».
Обратим внимание, что «золотое сечение» падает на слово «поднимался»: профессиональный путь Победителя, действительно, повел его на вершину — спустя несколько месяцев он оказался в Москве.
Результаты автоматического анализа фоносемантических признаков универсальных суггестивных текстов, а также текстов мифов «Трансолог Старостенко* и «Доктор-воин»
Лексикон (признаки) Универсальные тексты в среднем Трансолог-Старо-стенко Доктор-воин
1 Прекрасный 56.46*** 12.45** 12.09**
2. Светлый 51.24*** 0.57 7.48
3. Нежный 36.94** -3.74 -3.23
4. Радостный 45.81** 5.75 9.40**
5. Возвышенный 99.93*** 26 81** 13.66**
6. Бодрый 31.91** 14.14** 7.14
7. Яркий 70.54*** 11.15** 15.55**
8. Сильный 112.47*** 26.06** 13.60**
9. Стремительный -32.81 2.12 -7.24
10. Медлительный 29.25** -5.52 -0.89
11. Тихий -98.46 -17.86 -18.51
12 Суровый 32.92** 27.20** 8 16*
13. Минорный -64.11 -10.83 -10.49
14. Печальный -65.46 -6.38 -12.69
15 Темный -10 94 1.64 -8.96
16. Тяжелый -40.02 4.51 4.10
17 Тоскливый -41.34 -3.21 -5.17
18. Угрюмый 31.21** 15.06** 6.11
19. Устрашающий -9.31 9.18 -5.14
20. Зловещий 51.91** 18.87** 2.74
Таблица 24
Сравнение текстов двух первых мифов на фоносемантическом уровне показывает, что по основным фоносемантическим призна¬кам оба текста чрезвычайно близки к универсальным суггестивным текстам: правда, менее осознанный как миф, создаваемый без определенной методики первый текст отличается более «жесткими» и амбивалентными характеристиками (в порядке убывания: «суро¬вый», «возвышенный», «сильный», «зловещий», «угрюмый», «бодрый», «прекрасный», «яркий»), тогда как осознанный как миф текст «Доктор-воин» более последователен в этом смысле («яркий», «возвышенный», «сильный», «прекрасный», «радостный», «суро¬вый» — вот он «лик личности»). Средняя длина слова в слогах бли¬же к аналогичному показателю универсальных текстов также в ми¬фе «Доктор-воин».
Состав определяющих фонетическое значение текстов «зву-кобукв» показывает, что во всех трех колонках норму превышает количество звукобукв В, 3, О, Ю, И (преобладающие цветовые характеристики текстов обоих мифов: белый, голубой, как будет показано ниже, это вообще характерно для мифологического соз¬нания).
Индексы лексических единиц в славянских универсальных
суггестивных текстах и текстах мифов «Трансолог
Старостенко» и «Доктор-воин»
Показатели Универсальные суг-гестивные тексты Трансолог Старостенко Доктор-воин
С 32.03 280.9 81.4
I, 1.34 1.6 1.5
1е 13.45 10.6 12.6
Р 32.99 47.1 37.1
Is 2.69 2.0 1.2
Iext 15.53 12.6 13.8
If 1.37 3.6 5.1
Таблица 25
Индекс итерации (Ii) приблизительно одинаков во всех трех ко¬лонках, наиболее близки к показателям универсальных суггестив¬ных текстов показатели осознанного мифа, за исключением, пожа¬луй, Ig — индекса плотности текста, указывающего на одно¬родность тематики: чем однороднее в тематическом отношении текст, тем этот показатель ниже (в данном случае наиболее одно¬родным выступает «Доктор-воин»), и показателя If— средняя дли¬на интервала. Этот повышенный показатель является положитель¬ным моментом там, где имеет значение не форма, а содержание высказывания: в тексте «Доктор-воин» на уровне смысловых значе¬ний и повторов маркируются определенные идеи — воин, доктор, спецназ, Юрий — отсюда логичное повышение данного показателя. В целом же тексты мифов более предсказуемы по сравнению с уни-версальными суггестивными текстами.
Грамматический состав славянских универсальных
суггестивных текстов в сравнении с текстами мифов
«Трансолог Старостенко» и «Доктор-воин», а также
другие грамматические показатели текстов мифов
(в % % и показателях)
Части речи N ниверсальные суг-гестивные тексты «Трансолог Старостенко» «Доктор-воин»
существительные 25.97 29.0 33.6
прилагательные 12.07 6.1 12.1
числительные 1.41 1.1 3.4
местоимения 14.26 21.5 16.4
глаголы 19.61 16.9 9.5
наречия 9.45 5.6 6.9
предлоги 6.88 10.6 8.6
союзы 4.94 5.8 7.8
частицы 3.77 3.2 1.7
вводные, модаль¬ные слова 0.02 0.2 —
междометия 0.08 — —
Наиболее частотное слово, кол-во употреблений 22 (я) 15 (он)
Количество слов в тексте 444 116
Количество предложений 34 18
Ср размер предложений в словах 13 6.4
Коэффициент логич связности 0.05 0.05
Коэффициент глагольности 0.5 0.2
% прилагательных и наречий 11.7 19.0
Таблица 26
Таблица 26, в которой приведены данные анализа грамматиче¬ского состава универсальных суггестивных текстов и мифов, а так¬же ряд показателей синтаксических и используемых при проведении контент-анализа, показывает повышенное содержание в мифах су¬ществительных (по сравнению с универсальными текстами), а также местоимений, предлогов, союзов; пониженное — глаголов, наречий, частиц.
Наиболее частотное слово в тексте «Доктор-воин», написанном по определенным канонам — «он» — позволяет объекту мифа в наибольшей степени абстрагироваться от своей самости и посмот¬реть на себя со стороны, более объективно. Текст второго мифа приблизительно в 4 раза меньше по объему, соответственно и пред¬ложения в нем короче.
Коэффициент логической связности, который для универсальных суггестивных текстов не рассчитывался, в мифах одинаков — 0.05.
Коэффициент глагольности выше в тексте «Трансолог Старос-тенко», что свидетельствует о большей эмоциональной напряжен¬ности этого текста, но может выражать также и повышенную го¬товность к действию.
19% прилагательных и наречий в тексте «Доктор-воин» по сравнению с 11.7% в тексте трансолога говорит о большей вырази¬тельности первого текста.
Остановимся далее на особенностях ВМЛ как лингвистическо¬го метода, на деле реализующего принцип: человек — это язык (текст).
Теоретические основы метода вербальной мифологизации личности (ВМЛ)
При анализе трактовок мифа философами и психологами, были отмечены непременная вербальность мифа, эмоциональность, реаль¬ность для мифологического сознания, личностность — способность выделить человека из толпы (МС), элемент чуда («чудесности» по А. Ф. Лосеву).
Метод ВМЛ позволяет создать такой объективно-субъектив¬ный миф в условиях терапевтической группы (иными словами, сло¬весно закрепить результаты работы психотерапевта и группы при помощи «якорного» аутосуггестивного текста с интериоризован-ными положительными коннотациями). Суть ВМЛ в том, что во время работы группы на основании добровольно выданной пациен¬том (клиентом, членом группы) положительной информации о соб¬ственной уникальности и творчески переработанной совместными усилиями членов группы, создается «личный миф» пациента, кото¬рый помогает закрепить благотворное состояние творческого тран¬са и периодически (по мере необходимости) в него возвращаться.
Если проводить аналогии, то какие тексты сродни защитным молитвам, заговорам, мантрам с одной стороны, а сам метод бли¬зок «ключу саморегуляции» (возможностью погружаться в трансо-вое состояние по мере необходимости и желания), но и от первого и
от второго личные мифы отличаются тем, что они уникальны, осознанны и являются той самой «в словах данной чудесной лично¬стной историей», о которой писал А. Ф. Лосев, рассматривая диа¬лектику мифа. Это некая точка отсчета, вступление в гармоничные взаимоотношения с обществом (в лице членов группы), получение положительных социально-психологических «поглаживаний», мо¬мент самоутверждения и просветления, выделения собственной личности из «коллективного бессознательного».
Говоря о мифах, исследователи чаще всего имеют в виду «общие» мифы, те самые мифологические закономерности, которые К. Г. Юнг назвал «архетипами»: «В психике архетипы проявляются через универсальные символы подсознательного: пробиваются в сновидениях, отражаются в мифах, религиозных, мистических и философских теориях. Из-за их тесной связи с инстинктами — с од¬ной стороны, и индивидуальными подсознательными очагами — с другой, архетипы обладают особой, иногда совершенно неодоли¬мой силой. Эмоциональное воздействие архетипа необычайно ве¬лико —это голос более громкий, чем голос самого человека, зов из вечности. В экстремальных ситуациях архетипы, всплывая из глу¬бин, приносят древние способы решения, пробуждают спаситель¬ные силы и тем самым помогают избавиться от опасности. По об-щему закону развития, каждая психическая структура несет в себе метки пройденных ступеней эволюции. Поэтому при сильных пере¬живаниях, затруднениях и бедствиях во множестве появляются ин¬теллектуальные продукты, похожие на фрагменты древних учений» (Грановская, Крижанская, 1994, с. 41). А насколько усиливается это воздействие, когда древние архетипы воплощены в личном, моем мифе!
Другой положительный момент метода: он позволяет человеку выговориться (рассказать хорошее, плохое — все, что пожелает) и получить при этом положительную социальную реакцию. Наблю¬дая «становление» личности в мифе начинаешь понимать, что все люди, в общем, хорошие, просто нам не хватает зоркости сердца, чтобы разглядеть, понять и принять их уникальность (таким обра¬зом, ВМЛ — это еще и универсальная модель бесконфликтной ком¬муникации).
К достоинствам метода можно отнести и получаемую лично¬стью возможность разобраться (публично!) в смысле своей собст¬венной жизни. Очень часто рассказ начинается со слов: «А мне ни¬чего не надо», т. е. смысл как таковой настолько замаскирован и от самой личности, что его поисками нужно специально заниматься. А между тем, по мнению психологов, «на высшем уровне иерархии ценностей находится смысл жизни. Жизнь становится непереноси¬мой для тех, кто не имеет цели, для которой стоило бы жить, кото¬рой стоило бы добиваться. Утрата смысла жизни порой равносиль¬на смерти. Если человек плохо понимает, для чего он живет, то он не способен устоять в жизненной борьбе, оценить свои возможно¬сти Изучая пациентов, предпринявших суицидальные попытки, психологи обнаружили, что к решению покончить с жизнью их привела негативная оценка перспектив и потеря способности управлять своими делами» (Грановская, Крижанская, 1994, с 11).
|
